Текст книги "Поворот оверштаг"

Автор книги: Владислав Савин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 20 страниц)

Хрущев Никита Сергеевич, Ашхабад.

За что? За что мне это – с Первого Украины, ЧВС Сталинградского фронта, в эту богом забытую дыру?Ведь всегда и во всем – за! С Хозяином не спорил, боже упаси! Что прикажут, выполнял, и перевыполнял – будь то хоть сбор зерна, или отлов врагов народа. В связях подозрительных – никогда и ни с кем! Опять же, маска дурачка, и даже шута горохового, сколько раз выручала – «что с него взять, пять классов образования», «а ну-ка, спляши, Никитка, гопака, а мы посмотрим». Никто всерьез не принимал, как самостоятельную фигуру, всегда при ком-то. Ну да мы не гордые, часа своего дождемся. И не забыли ничего – все припомним, кому и за что!Вот только дожить бы… Тут ведь, или ты наш, или нет – третьего не дано. А значит, или ты наверх, все выше, или чуть назад покатился, и уже все, не остановишься, из доверия выйдя. Как Ежова на водный транспорт кинули, перед тем как… И меня, сначала в эту чуркмению, а после…Тридцать седьмой ведь пересидел! Потому что знал – как, с кем, против кого. Даже не знал – нюхом чуял, куда ветер дует. И всегда успевал вовремя… А тут вдруг, как гром среди ясного неба. Ничего ведь не предвещало! Вызвали вдруг – и пинком. И неспроста ведь – как Хозяин посмотрел, не забудешь и не перепутаешь: как на мебель неодушевленную, а это страшнее всего, уж лучше бы обругал, или даже по морде. А не так – уже решение принял, и меня списал, как предмет уже неинтересный.И никто ничего не знает. Все как воды в рот – и разговаривать не хотят, на занятость ссылаются. Чувствуют, значит – что, откуда? Я один не знаю ничего. А ведь есть у Хозяина что-то против меня, причина какая-то. Кто мне свинью подложил на этот раз? Лаврентий? Маленков? Не забуду ведь – если жив останусь…Может решил меня, как бывшего троцкиста? Да нет, тогда сразу бы… Я ж честно раскаялся, и бывших своих всех, поганой метлой… Или что Бухариным восторгался, в рот ему смотрел, во всем подражал? Так кто ж знал тогда, что он будет всего через пару лет, враг народа? И тогда я успел, вовремя – все осознал, сразу включился, «фашистская бухаринская харя». И опять же, это бы припомнили, так в тридцать седьмом бы подмели.Я ж всегда был, за коммунизм! Хоть академиев и не кончал… пять классов, это в анкете, на самом деле две зимы всего лишь в школу ходил… Так ведь на мудрости всякие – спецы есть, вон сколько расстреляли их как враждебный элемент, в одной лишь Москве, в мою лишь бытность Первым, а меньше их не стало, хе-хе… а вот нас, истинных, верных коммунистов, мало, и каждый, на вес золота! И дело наше, руководить, не по уму, все знать невозможно – а по совести смотреть, чтоб за социализм было!Что есть социализм-коммунизм? Так у Маркса… или у Ильича? В общем написано – это где вся собственность общенародная. Как фабрика одна – и все на ней работники. И от каждого по способности, каждому по потребности – и все довольны. Собственность мы, положим, уже всю… ну так, по мелочи, осталось. И что говорит марксистское учение,что там у нас первично – правильно, производственные отношения. А раз они у нас уже самые передовые – то всякое там «не хочу» искоренить, это плевое уже дело. Сегодня мы вынуждены, «каждому по труду», и деньги еще в ходу, потому как если по потребностям, вмиг все по углам растащат – ну это дело знакомое, по рукам загребущим бить. И углы личные – резать без жалости, чтоб у каждого лишь от общества что-то было, и никак иначе!Наверное, это поколение не переделать уже. Ничего – если прикинуть, как мораль общественная изменилась, за тридцать лет всего, от тит титычей, до энтузиастов… Еще лет через тридцать значит, будут все уже сознательно, при коммунизме жить: на работу с песней, и блины с салом в награду. Нет, благосостояние можно и повысить, чтоб не в бараках жили, и чтобы здоровы-сыты-одеты все. И точка! Кто скажет «мое», давить без жалости. Тридцать лет такого формования – вот и будет из темной массы, коммунистический народ!Это я к тому, что надо срочно мне успех организовать, и чтобы с шумом и с наградами. Тогда вот так сразу, тронуть не решатся, чтоб авторитет советской власти не подрывать. Вот только что тут сделать можно, здесь же кроме этой проклятой пустыни и нет ничего, верблюдов по ней гоняют басмачи бывшие. Работать их заставить на благо Советской Родины, чтобы все для фронта, все для победы! А что, мне тут сказали, раньше Аму-Дарья в Каспийское море впадала, русло осталось сухое, это значит канал почти готовый, вот пусть они его дальше и копают! Лопатами всех обеспечить – и вперед, кто не хочет, тот враг народа, как с врагами в военное время положено?Как там у Маркса – не ждать милостей от природы, а взять их самим? Канал по пустыне, и в стороны – да мы все эти Каракумы в сад цветущий превратим! Нет, сейчас конечно хлопок выращивать будем, чтобы для фронта, порох и взрывчатку из него. Ну а после – да хоть арбузы и виноград! Нет, это роскошь все ж, а вот что бы такое, чтоб как пшеница, но росла бы вдвое быстрее и массой побольше? Память, память… что там профессор, которого я в тридцать восьмом… Кукуруза, ценный пищевой злак. Ладно, отловлю еще ученых, прикажу выяснить и доложить. А сейчас – за дело!Когда за мной придут, чтобы… Ежова – год почти не трогали? Ну считай, полгода у меня есть. И народонаселение всей Туркмении – сколько кстати его тут? Лопат на всех хватит?Слава верному ленинцу Н.С.Хрущеву, покорителю и преобразователю природы!А там, глядишь, на волне успеха, снова наверх. И Хозяин еще настроение сменит – а вот та сука, которая на меня нашептала, очень может быть, в немилость попадет. А я узнаю, так тем более, не забуду.Вперед, Никита Сергеевич, за Родину, за Сталина, за коммунизм!

От Советского Информбюро. 27 октября 1942.

Наши войска вели бои с противником в районе Сталинграда и северо-восточнее Туапсе. На других фронтах существенных изменений не произошло.Партизан Владимир Н., вернувшийся из тыла противника, рассказал: «Недавно мне довелось побывать в деревнях Орловской области – Журиничи, Бугры и др. В этих деревнях были крепкие цветущие колхозы. Немцы дотла сожгли эти деревни. В колхозе им. Воздушного флота не осталось ни одного жилого дома и ни одной постройки. Колхозницы сами построили три сарая, в них разместилось всё население-76 женщин и детей. Как только гитлеровские мерзавцы проведали об этом, они согнали женщин и детей в один сарай и из автоматов всех перестреляли. На следующий день мы проходили через эту деревню. Кругом стояла зловещая тишина. В сарае перед нашими глазами открылось жуткое зрелище. В лужах крови валялись 75 изуродованных и обезображенных трупов. B живых осталась только одна 3-летняя девочка, чудом спасшаяся от расстрела. Мы её взяли с собой и передали на воспитание советским патриотам».Отряд норвежских партизан, действующий в провинции Финмаркен (Северная Норвегия), устроил недавно завал на дороге. Когда немецкая автоколонна сделала вынужденную остановку, норвежские патриоты открыли огонь из пулемётов и уничтожили 27 оккупантов.

Капитан 1 ранга Лазарев Михаил Петрович. Подводная лодка «Воронеж».

Разведка на войне, это великая вещь! Особенно для тех, кто умеет ею распорядиться.Читал, в нашей истории, про выход «Шарнхорста» в декабре сорок третьего. Когда он еще на якоре был, британцы уже радиограмму немецкую прочли, «катеру такому-то, доставить командира на совещание в штаб». Было ли у нас там такое, не знаю. Зато сейчас и здесь – есть. Зозуля не только организовал полноценную службу радиоразведки, пеленгацию, перехват и расшифровку фрицевских депеш, он еще и целый отдел штаба создал, занимающийся обработкой информации, ее анализом, объяснением, прогнозом. С учетом наших компьютеров, и особенности северного театра, где проводных линий мало, и основная связь через эфир, результат получился убойный, естественно, для немцев.У фрицев вообще сейчас было ну очень весело. Поскольку реорганизация чего угодно в что-то иное, всегда сравнима с пожаром и наводнением – а уж кригсмарине в ваффен-СС-марине? Вы считаете, у фрицев СС, это аналог нашей гвардии, самые надежные и боеспособные, лучше вооруженные и обученные? Щас! А что тогда элитные бойцы делали в охране концлагерей? И в чисто карательных командах?Тут гораздо ближе аналогия, как ни кощунственно может показаться, с «особыми коммунистическими отрядами» самого начала нашей гражданской. Те же, и взгляд свысока на армейцев, и много больший фанатизм, и размах задач – и на штурм шли в первых рядах, и конвойно-карательной работой не гнушались, «партийная армия». Но у нас их упразднили году в девятнадцатом, поскольку нормальной военной организации мешало. А у фрицев выходит, так и осталось – ну представьте, как если бы у нас после того как большевики к власти, они бы свою Красную Армию организовали, с новым порядком, чинами, мундирами и прочим – но и старая армия со всеми вековыми традициями, генералитетом и офицерами, знаменами и погонами, никуда бы не делась; так бы и существовали две абсолютно разные вооруженные структуры, каждая со своими штабами, «вертикалью управления» и даже снабжением. Вот вам картина – что такое СС и вермахт. И когда Адольф сгоряча повелел реорганизовать кригсмарине в морское СС, это примерно то же, что у нас в восемнадцатом: старую армию распустить, новую создать. И это на фоне отношения «красных» к «белым» – простите, «черных» к «мышастым», как к потенциальным предателям, трусам и заговорщикам; железо никуда не денется, но вот людей трясти будут, мама не горюй!Поскольку заменить в военное время весь личный состав невозможно по определению, то реально первое, что могли сделать фрицы, это назначить «комиссаров», совсем как в семнадцатом у нас. Вышло даже хуже – так как давать мандаты своим «матросам железнякам» было слишком для прусского воинского духа, комсостав же весь был уже где-то занят; и набирали «дойче комиссаров» в основном из партийных функционеров среднего звена, с правом контроля и отмены приказа командира. Уже весело? Дальше, кого-то из их кадровых флотских уже загребло гестапо, усмотрев неблагонадежность. Еще веселее. Ну и главное, что просто стало бросаться в глаза, при всех фрицевских действиях на море, это боязнь принятия решений. Кто будет отвечать, случись что – ну а бездействие, оно и есть без действа, за отсутствие и спроса нет.А значит мы, читая информацию об этом бардаке, могли чуток и обнаглеть. Пока у фрицев этот бедлам не завершится. Мы и обнаглели.Нас сдернули с учений в Баренцевом море, где мы отрабатывали действия с эскадрой. Уже не три эсминца, а шесть: к «Гремящему», «Сокрушительному» и «Куйбышеву» добавились пришедшие по Севморпути с ТОФа. «Баку» вообще-то классом выше, числился лидером – но техника на месте не стоит, эсминцы военной постройки, как «Самнер» или «Югумо» по всем данным превосходили довоенные лидеры, все отличие «Баку» от «Гремящего», лишний пятый ствол главного калибра, так у «нарвиков» их столько же, и не стотридцадки, а шестидюймовые. Еще были «Разумный», однотипный с североморцами, и «Урицкий», один из последних «новиков» (при царе именовался «Забияка», успел войти в историю, стоя на Неве рядом с «Авророй» в ту самую ночь, хотя по Зимнему не стрелял). Шесть эсминцев, все боеспособные на СФ – кроме них еще оставались «Громкий» и «Грозный», стоящие на ремонте, «Карл Либкнехт», умудрившийся просачковать так аж до сорок пятого, и третий «тихоокеанец», «Разъяренный», на переходе погнувший винт. Шесть эсминцев, и пять больших крейсерских подлодок, это были по факту, главные силы Северного Флота, собранные воедино. Мы отрабатывали две задачи: наведение эсминцев на вражескую лодку, и совместные действия против конвоя, и если первая задача в общем доставила мало забот, то вот со второй пришлось повозиться. Слишком большая разница в скорости у эсминцев, даже у старых «новиков», и дизельных лодок под водой; и явно недостаточная была дальность наших средств связи. В то же время, выгода согласованной атаки была огромной: эсминцы не давали врагу вести противолодочный поиск. Постепенно сложились две тактические схемы, реализуемые на технике этих времен. Или лодки атаковали первыми, и сразу после этого эсминцы, прежде державшиеся за горизонтом вне пределов видимости спешили к месту боя, или же начинали эсминцы, при развернутой завесе лодок на пути отхода противника, причем «Воронеж» играл роль как центра связи, управления и разведки, так и «быстроходного крыла» эскадры, способного быстро и скрытно выдвинуться в заданное место и нанести удар. Мы успели отработать почти все – когда получили приказ прибыть в Полярный, за подписью Головко.Так «Воронеж» впервые в этом времени вошел в Главную базу Северного Флота, встал на внешнем рейде пролива Перейма, в тайне и темноте, после заката, чтобы не привлекать лишних взглядов. На берегу нас уже встречали, сам комфлотом, и, к моему приятному удивлению, наш Большаков. После рапорта и приветствий, состоялось совещание импровизированного штаба, в составе Головко, Зозули, меня, Большакова, Котельникова, командиров эсминцев и лодок.Как я догадывался, причиной, что нас так спешно дернули, оказались прочтенные фрицевские депеши. Три транспорта, уже груженные никелем, и застрявшие в Петсамо, по приказу «в море не выходить», так ждали на военных заводах Рейха, что немцы решили рискнуть и завтра днем вывести конвой. Для прикрытия в море развернута завеса из восьми U-ботов, авиация в готовности, сколько ее осталось, до Нарвика идти предполагается или в светлое время суток, или в зоне контроля береговых батарей. После побоища в Порсангере немцы сильно напуганы, и готовятся к драке. Вот только мы этого удовольствия им не предоставим. Если только – как резервный вариант.Подводные диверсы в этом времени уже были известны. Как блестящими успехами, когда итальянцы Борзеге прямо в порту Александрии взорвали два английских линкора, «Вэилент» и «Элизабет», так и полными провалами, когда пять японских мини-субмарин, атаковавшие Перл-Харбор одновременно с авиацией лишь погибли бесславно, не добившись ничего. Проблемы были – и в малой дальности подводных носителей, и в трудности ориентирования, и нахождения целей, и отсутствии надежного легководолазного снаряжения. Но семьдесят лет развития техники и тактики, разница огромная – и когда Зозуля, поближе познакомившись с Большаковым, понял и оценил, ЧТО ему досталось в наследство от потомков, то составил план (естественно, не вчера, но в ожидании случая, который так удачно представился).Порт Лиинахамари стоит не на самом побережье моря, а в глубине узкого и длинного фиорда, милях в пяти. «Миноги» не дойдут, однозначно. Но есть еще «Сирена», которую мы в две тыщи двенадцатом зачем-то везли в дружественную Сирию. Дальний подводный буксировщик с запасом хода сорок миль. Внешне похож на обыкновенную торпеду калибр 533 (чем по сути и является), в которой кроме всего прочего заделаны кабины для двух водолазов в положении полулежа.Я догадываюсь, чего стоила Зозуле баталия с армейцами, которые вовсю уже задействовали наших диверсов в боевой подготовке штурмовых групп. А также, доставить в Полярный выгруженное в Молотовске имущество, привести «Сирену» в готовность, зарядить аккумуляторы, проверить снаряжение. Задействовать авиацию, которая тоже должна будет сыграть роль. Организовать не просто быструю, а очень быструю дозаправку эсминцев и лодок топливом, а также авральную погрузку на «Воронеж» и «Катюши» боевых торпед вместо учебных болванок. Обеспечить взаимодействие с батареями на Рыбачьем, чтобы не только не получить по ошибке от своих, но и быть прикрытым огнем, если потребуется. И еще, еще, еще – в общем, это и есть нормальная штабная работа, чтобы свои силы были развернуты в нужное время и в нужном месте, обеспеченные всем необходимым.Главную роль предстояло сыграть «Воронежу» – не смогут лодки этих времен выпустить и принять на борт «Сирену», без переделки торпедных аппаратов. Потому, нам предстояло подойти к Петсамо ночью, выпустить на глубине диверсов и ждать их возвращения. Эсминцы, находясь в море вне видимости с берега, должны будут по сигналу подойти и прикрыть нас сверху, если потребуется отбивать вражеских противолодочников. «Катюши» также должны развернуться в завесу вдоль побережья, на случай если попытка заминировать транспорты на стоянках не удастся – тогда предполагался плавный переход к «плану Б», повторению Порсангера (вообще-то большие лодки предназначались для дальних выходов – а здесь, буквально у линии фронта, в зоне обстрела нашей береговой артиллерии, справились бы и «малютки». – но решающим было то, что у котельниковского дивизиона уже были отработаны связь и взаимодействие с нами). И «план Б» был весьма вероятен, так как Большаков получил строжайший приказ, особо не рисковать, гибель или не дай бог плен кого-то из наших недопустимы абсолютно, вы нам тут очень ценны и нужны. Местных подготовить? – обязательно, так будет, но сделать это за пару недель было решительно невозможно, так что для гарантии, сейчас работать будут только наши.Ну и завертелось, в темпе вальса. Погрузка – а ведь еще до Петсамо бежать, хорошо ночь длинная; на случай если не будем успевать, эсминцы должны обозначиться у Петсамо, в бой с батареями не вступать, лишь показаться, после того что было у Порсангера, не дураки же фрицы чтоб у них на виду конвой выводить! «Юнкерсы» налетят, так наш аэродром на Рыбачьем рядом, истребители прикроют, драка будет неслабая, мне рассказывали, тут в мае было, над парой мотоботов полторы сотни самолетов бились, с обеих сторон. Но лучше все ж, если мы успеем.Мы успели. Хотя пришлось идти почти на полном. А мне так и не удалось поговорить с большаковцами, спящими в каютах, отдых ребятам, хоть несколько часов. Надо было подойти на пятнадцать миль к цели, а лучше ближе, чтоб был запас. Возле побережья мы сбавили ход, и теперь буквально ползли, прощупывая перед собой импульсами ближней ГАС, рельеф дна, или мины. Наверху была волна, еще не штормило, но приближалось – и нам это было на руку, фрицевские катера в море не сунутся, и в любом случае, акустикам будет слышно нас плохо. Помогало, что Петсамо, это в том мире, наше Печенга, места знакомые, изученные насквозь, в том числе и с глубины.-В этот раз, без самодеятельности – сказал Большаков – пришли, поставили, ушли незаметно.Сам он не шел – получив категорический запрет из Москвы, как условие, поставленное Зозуле, при дозволении операции. Для «Сирены» выделили два экипажа, основной, Валентин и Вася Гаврилов, и резервный, Шварц с Рябым. Валентин, на Хебуктен не ходивший, рвался в бой – но выбрали его не за энтузиазм, а оттого что он был лучшим водителем «Сирены». До цели тринадцать миль. Все в лодке стоят по боевой тревоге. Наверху тихо. Мы слышали винты эсминцев, в двадцати милях к северу. А у фрицев – спокойно."Сирена" выскальзывает из аппарата. Совсем как торпеда, несущая врагу смерть – но должная после вернуться на лодку. Теперь вся надежда, на безотказную работу техники, на точность навигации, и конечно, на выучку наших парней. Матчасть, как клялся Большаков, вся проверена, и задача знакомая, им приходилось уже идти в Печенгу в том времени, «минировать» корабли на рейде – не сомневайтесь, Михаил Петрович, в каком-нибудь Скапа-Флоу были бы и сомнение, и мандраж, а тут не впервой, не заблудимся. Цели искать особо не надо – вот, снимок авиаразведки, где они в гавани стоят, два у причалов, один на рейде – и какая тут ПДС, в эти времена, сети на бонах натянули, «Сирена» свободно в ячейки пройдет, а больше и нет ничего, ни специальных ПДС-ГАС, высокого разрешения, ни подводных телекамер, ни хитрых датчиков, ни обученных бойцовых дельфинов, ни подразделения контрспецов как мы, наготове. Ну а если нас не увидят, и мы не заблудимся, то значит вернемся!Но все же – три цели! Как было б хорошо, если б иметь не один буксировщик – но делать нечего. Ребятам дано указание, не увлекаться, и следить за воздухом и зарядом батареи. И если не будет хватать, возвращаться, не стремиться «уничтожить любой ценой», вас заменить будет некем, ну а против фрицев сразу вступит «план Б».Медленно тянется время, в полной тишине. Я не ожидаю услышать взрывов на рейде – лишь на самый крайний, последний случай. Потому что задумано, что транспорты взорвутся завтра, уже выйдя в море. Атака подлодки, или минное поле – пусть фрицы думают, что хотят. Но только не истину – потому что если все удастся, наши диверсы еще посетят Петсамо. Хотя бы, после прихода конвоя из Германии, к которому мы готовились – если кто-то все же прорвется в порт, добить прямо у причала, или на рейде.Время! Включаем «маячки». Акустикам – слушать! Все было тихо. Услышали бы мы отсюда, если б там на рейде кого-то глушили глубинками? Пожалуй, что да.-Есть ответ! Пеленг… дистанция…Наши возвращаются. На «Сирене» тоже есть ГАС, могут использоваться и как средство связи. Короткий импульс, направленный в секторе, фрицы не заметят – нет еще тут аналогов «мини-СОСУС», стационарных датчиков у входа в базу.Принимаем. Переднюю крышку аппарата открыть, «Сирена» втягивается внутрь, крышку закрыть, аппарат осушить, заднюю открыть, «Сирену» в отсек, раскрепить на стеллаже. Вернулись! И на вопрос Большакова по «Лиственнице», как? – ответ: все штатно! Сколько? – все три! Только замерзли, согреться бы…Поставили все три – одним экипажем? Если все пройдет, дам представление на Героев. Заслужили.Все штатно. Значит, не было никакого Голливуда, с погонями и стрельбой – а просто, тихо и незаметно прошли по программе, заложенной в бортовой навигатор, до места стоянки выбранной цели. Затем, работа – поставить «Сирену» на автоматическое удержание глубины, переключиться с бортового кислорода на аппараты, откинуть фонарь и выйти в воду. В темноте, вскрыть носовой контейнер, извлечь мины, прикрепить на магнитах к днищу судна (нет обрастания корпуса, в полярных морях). Активировать взрыватель (на время, и на попытку отделения мины от днища). Вернуться к «Сирене», привести все в походное положение, проверить воздух и заряд, и принять решение, к следующей цели или домой. Хорошо, есть навигатор – что будет, когда электроника сдохнет, и придется вот так идти по вражескому рейду, пользуясь лишь компасом, и счислением пути? Но пока преимущество наше – а вот у этих конкретных фрицев не будет уже никакого «потом».Всего лишь, несколько часов в ледяной воде, в едва обогреваемой кабине, где невозможно повернуться, с минимальным запасом воздуха. Без всякой стрельбы, но… Война – это не красивые киношные бои, это прежде всего огромный и тяжелый труд, как копание траншей, «от меня и до ужина», и ползание на брюхе по грязи – и много того, за что на гражданке нормальный человек не взялся бы ни за какую плату. Тут же – не за плату, а за жизнь. Если не повезет, то свою – а если все будет как положено и задумано, то жизнь врага.Большаков не вытерпел, лично идет в торпедный. Ну а я – команду, домой. Отойдя к норду, обмениваемся позывными с эсминцами. Докладываем о результате. В принципе, можно уже на базу, но… Приказ был – «по возможности убедиться в успехе», а вдруг мины не сработают, или наши по ошибке прилепили что-то не на цель, а на какую-то баржу? Фраза «по возможности» странно выглядящая в военном приказе, означает что решение принимать мне, по обстановке и на месте.Обстановка дозволяет – и решаем подождать. Эсминцы можно отпустить – не совсем, а чтобы оттянулись к Рыбачьему, все ближе к нашим аэродромам, да и зенитки с берега достанут, их прикрыть. С другой стороны, при их скорости, не расстояние, если понадобятся, подойдут очень быстро.Отошли на глубины, у входа в Варангер-фьорд, как раз посреди между полуостровами Варангер и Рыбачий. Двести с гаком – уже можно развернуться. Ныряем на полсотни, слушаем. Нас тут не засечь – и мы пока никого не замечаем.Полдень. Множественный шум винтов с веста и зюйд-веста. Опознание по сигнатурам – все те же восьмисоттонники. Судя по маневрам, ведут противолодочный поиск. Идут группой к норду, прочесывая район. По курсу, должны пройти мимо нас примерно в двух милях. У нас нет приказа ввязываться в бой. Но уж очень хорошо идут, как на полигоне! А зачем, собственно, бой? Если есть возможность, нанести врагу ущерб, и уйти. Ведь клюнут!-Боевая тревога! Торпедная атака. ТриЭс, зарядить ЭТ-80, бесследные.Осторожно продвигаемся вперед. Успеваем выйти на позицию залпа. БИУС выдает данные для стрельбы. Как красиво идут, стадом, есть шанс достать двоих или даже троих, а уж в одного точно не промахнемся! Залп – и сразу вниз, на двести, скорость десять, отворот на норд-ост. Слышим два взрыва. Неужели все ж дуплет – залп был веером, с углом растворения четыре, на такой дистанции обе в одну небольшую цель, это маловероятно? Но всплывать под перископ будет уж слишком – уходим к Рыбачьему, к своим.Фрицы задергались. Судя по шумам, их осталось трое или четверо. И слышны еще винты с веста. Все ж бесследные торпеды, это вещь – даже если засекли акустикой, уклонение рассчитать трудно. Но направление, откуда стреляли, все ж определили. Так что идут в нашу сторону, догоняя, ход у них шестнадцать или восемнадцать, в зависимости от модификации, «35»,"38","40". Не думаю, что для нас есть серьезная опасность – не будут фрицы бомбить на глубину двести, нет таких рабочих глубин у лодок этой эпохи, а выше нас пусть рыбу глушат, не жалко. Но лучше все ж подстраховаться. ТриЭс, зарядить имитатор, курс 350, глубина 40, скорость 4, пуск!Фрицы естественно, клюнули. Ну не было в эти времена такой техники – чтоб двигалась и шумела, давая однозначный акустический сигнал, подлодка! И вцепились в обманку как бультерьеры – заходя в атаку, и раз за разом сбрасывая серии бомб. Имитатор, рассчитанный как раз на такое обращение, продолжал идти, издавая шум лодочных винтов. К фрицам судя по шуму, подошло подкрепление, число сброшенных бомб уже перевалило за сотню. Не завидую рыбе, сколько ж ее наглушили?А мы уверенно отходили на ост-норд-ост, на глубине сто пятьдесят. И звуки баталии становились все дальше, на левой раковине, смещаясь за корму. Как только обогнем Рыбачий – туда фрицы точно не полезут, под наши батареи – всплывем под перископ, выдвинем антенну, а то Зозуля наверное волнуется.Мы вели себя, как привычный охотник-одиночка. А это было уже не так.-Шум винтов с оста! Наши эсминцы – идут полным!Что должен был подумать Зозуля, перехватив азартный фрицевский радиообмен – засекли русскую подлодку, добиваем? Зная, что кроме нас других наших лодок в этом квадрате нет – и строжайше предупрежденный, что К-25 погибнуть не должна ни в коем случае? И как он должен был поступить? Вот именно…