Текст книги "Поворот оверштаг"

Автор книги: Владислав Савин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)

Ретроспектива. Операция «Полынь-1».
Сиблаг. Мариинск. 16 августа 1942 года.

Открыв дверь барака охранник крикнул– Быстролетов нука пулей к начальнику лагеря. С вещамиВ кабинете начальника лагеря зека Дмитрий увидел незнакомого старшего майора НКВД и врача в белом халате.

Нью-Йорк. Офис компании «Юнион миньер» 7 сентября 1942 года.

– Доброе утро господин Сенжье. Полковник Николс, армия США.Эдгар Сенжье, исполнительный директор бельгийской компании «Юнион миньер» оторвался от бумаг и неодобрительно посмотрел на одетого в американскую военную форму, мужчину средних лет с волевым лицом. Изучив удостоверение Николса, он спросил:– Полковник, прежде всего, скажите, вы пришли сюда для дела или только для разговоров?– Я пришел для дела, – со свойственной ему дипломатичностью ответил Николс – армии США нужен ваш уран. Надеюсь, вы меня не разочаруете или мне придется поколотить старину Томаса.При упоминании этого имени Сенжье поморщился. Он три раза безрезультатно писал в Госдепартамент об уране, напоминая об этом очень ценном материале и именно Томасу Финлеттеру.– Тысяча двести тонн урановой руды в двух тысячах стальных контейнерах ждут покупателя в пакгаузе на острове Стэйтон Айленд. Но вы представляете, что покупаете?– Конечно, я даже более информирован, чем вы думаете. По крайней мере, я знаю причины по которым этот «металлически лом» оказался здесь и очень сожалею о той его части которая осталась у наци.– Они пустили его в дело, – помрачнел предприниматель– Не буду вас радовать, пытаются. И они тоже ищут это – Сенжье увидел, как лицо полковника на секунду приобрело хищное выражение, – поэтому я здесь.Немного помолчав, Николс продолжил:– О'кей, надеюсь, мы с вами договорились. У меня с собой все бумаги. Юрист за дверью. Единственное условие сделки это сохранить все в тайне. Никаких упоминаний об уране, оплата наличными или через банк, со счета, не имеющего никакого отношения ни к Госдепартаменту, ни к армии США.– Осталось сойтись о цене, мне этот «металлолом» очень дорого обошелся – улыбнулся Сенжье – хотя с вашим американским деловым подходом, видимо это не займет много времени.– Ну – в ответ улыбнулся гость – за дверью вашего кабинета не только мой юрист, но еще и сержант с небольшим саквояжем. Думаю, вам будет приятно ознакомится с его содержимым.– Одну минуту, я должен сделать один конфиденциальный звонок.– Как сочтете нужным. И передайте от меня привет этому бумажному червю.Эдгар Сенжье, вошел в соседний кабинет попросил по телефону соединить его с Госдепартаментом. К счастью Томас Финлеттер оказался на месте – "Да-да, я очень занят, да действительно, некий полковник Николс интересовался продукцией «Юнион миньер». Последние сомнения отпали.Три часа спустя полковник Николс покинул кабинет Сенжье, унося с собой соглашение о немедленной передаче всей руды из Стэйтен Айленда армии США и предварительную договоренность о продаже всей руды, находившейся на поверхности земли в Конго.Эдгар Сенжье, тоже был доволен, поскольку посетитель сразу же оплатил наличными стоимость 300 тонн руды из расчета 2 доллара за фунт Нью-Йорк. Офис компании «Юнион миньер» 18 сентября 1942 года.– Доброе утро господин Сенжье. Полковник Кеннет Николс, армия США.Эдгару Сенжье показалось, что он испытывает легкое чувство дежавю, но нет, вошедший бравый джентльмен не имел ничего общего с предыдущим посетителем.– Доброе утро. Скажите полковник, у вас есть однофамилец в армии?– Ну, достоверно мне это не известно, – попытался отшутиться гость– Тогда, простите – я ненадолго оставлю вас.Сенжье вышел в приемную и шепнул секретарю– Пьер, во-первых, немедленно вызовите охрану, мой посетитель должен выйти отсюда только вместе с полицией или агентами ФБР. Во-вторых, звоните на склад Стэйтон Айленд – пусть прекратят всякую отгрузку и закроют ворота. Немедленно вызовите полицию к нам и на склад – врите, что угодно, хоть то что Диллинджер воскрес и грабит нашу компанию.Вернувшись в кабинет, он спросил посетителя:– Вероятно, собираетесь купить у меня уран?– Да, но я не понимаю – весь вид Николса выражал недоумение.– Не делайте глупостей – охрана за дверью. Я надеюсь, что полковник достаточно благоразумен и дождется приезда полиции или, я не возражаю, может выпрыгнуть в окно.

Вашингтон. 19 сентября 1942 года

– Вы меня удивляете Николс, – вид почти генерала Лесли Гровса не предвещал ничего хорошего – видимо мне придется поменять заместителя, который так легко попадает в полицию– Вероятнее всего вы правы генерал, – устало ответил он, потирая затекшие от наручников запястья – но я попал не только в полицию, я попал в дерьмо. Вернее в дерьмо попали все мы. Кто-то еще, кроме англичан знает о проекте.

Вашингтон. Утро 28 сентября 1942 года

Лесли Ричард Гровс в раздражении ходил по комнате– Эти самовлюбленные ублюдки из Госдепартамента заботятся только о своих собственных интересах. Интересно, как они хотят добиться победы в войне. Они продадут любую информацию– Успокойся Лесли, – сказал человек, вальяжно расположившийся в кресле, – я бы хотел, чтобы Николс доложил результаты вашего… э-э-э расследования.– Собственно нового сказать мне нечего, – начал полковник – после того, как генерал вытащил меня из полиции и демократично указал прибывшим агентам ФБР на новое место рождения господина Гувера, нам пришлось укрощать бурю офисе господина Сенжье. В противном случае, мы бы увидели передовицу об отважном бельгийце поймавшего очередную партию немецких агентов в ближайшем номере "Нью-Йорк таймс"– Полковник, оставьте свою иронию, тем более я видимо действительно погорячился – буркнул бригадный генерал, – хорошо хоть, что половина американцев никогда не читают газет.– Угу, а другая, Лесли, не участвует в выборах наших президентов, – заметил человек в кресле и с сарказмом добавил – Остается только надеяться, что эта одна и та же половина. Продолжайте полковник.– Мой э-э-э… "двойник" вывез чуть больше 299 тонн, причем фиксируя каждый факт на фотоаппарат и заставляя на следующий день начальника охраны склада расписаться на снимке. Вывоз в течение девяти дней осуществляли три грузовика "Студебеккер" окрашенные в защитный цвет со знаками американской армии и сопровождаемые вооруженной охраной примерно двенадцать лиц в форме армии США. Сторожей в первый день удивило такое внимание, но господин Сенжье лично их успокоил. Вечером, 17 сентября на складе появился сержант моего "двойника" который зафиксировал долг за компанией в размере 905 килограммов и пообещал забрать остаток на следующий день. Но 18-го к Сенжье пришел я.По урану – у Сенжье осталось около 951 тонны сырья и затопленная шахта Шинколобве в Катанге. Наш клиент в бешенстве, отказывается вести дела с армией и требует гарантий на самом высоком уровне.– Вы проверяли порт? – спросил собеседник– Считаете нас за идиотов – ответил Николс, – Да генерал представьте, а конце концов мне, этого джентльмена в кресле, который считает нас пациентами доктора Хайнца.– Это Джон Лансдэйл, наш новый начальник службы безопасности.– Так, вот, – продолжил полковник – возили прямо в порт – охрану на воротах уже допросили. В документах груз значился, как концентрат вольфрамовой руды. Удалось установить причал, где грузили руду на транспорт. Там же нашли несколько полных контейнеров. Видимо их привезли, уже после того, когда судно ушло. Могу утверждать, что сейчас груз находится на транспорте "Алькоа Маринер", который следует через Тринидад в Демерару. "Галоша" принадлежит Американской алюминиевой компании и специально оборудовано для перевозки руды. Парни из флотской контрразведки уже занимаются этим.Грузовики, несомненно, взяты в порту, их там и, сейчас, до черта. Видимо кто-то из моряков решил подзаработать. Маркированных знаками армии США машин мы не нашли, но именно такие грузовики видела охрана на воротах и на складе "Юнион миньер". Дело мутное, в сентябре там грузился наш конвой для Великобритании. Можно покопать – но шансы примерно пятьдесят на пятьдесят. Конвой понес потери сразу после выхода. Наци утопили "Пенмар" имевший на борту эти злосчастные "Студэбeйкэры"– Судя по маршруту это вероятнее всего боши. Очень дерзко работают, почти на грани. Но не исключено, что ложный след – задумчиво произнес Джон Лансдэйл, – надо попросить ребят из военной разведки внимательно присмотреться к этому гнезду в Аргентине. Да, скажите, полковник, когда вы узнали об африканском уране?– Седьмого сентября, из телефонного разговора с Финлеттером.– Генерал, вы абсолютно правы насчет этих чинуш! За исключением одного – ставлю доллар против цента, что у нас там завелся "крот".

Дмитрий Александрович Быстролетов («Граф Толстой»). Из неопубликованных воспоминаний.Вахтенный почтительно впустил меня в каюту дом и доложил. За обшарпанным столом сидел капитан. Он небрежно кивнул мне и продолжил что-то писать. Я сел на краешек стула. Он заговорил по-английски с небольшим итальянским акцентом: «Что угодно?» «Сеньор, – начал я по-итальянски – окажите помощь вашему почти соотечественнику: мне нужно доставить груз в Сьюдад-Гуяну». «Ваше имя?» Я назвал имя без национальности. Капитан нахмурился. Я вынул пузатый конверт с долларами: «Для бедных моряков этого судна шеф!» «Я не занимаюсь благотворительностью, это не мое дело. Кто-нибудь здесь знает вас? Нет? Я так и думал. Слушайте, все это мне не нравится. Идите в другое место. Прощайте»!"Неужели сорвалось? Надо рискнуть! – подумал я. – Ну, вперёд". Я вдруг шумно отодвинул письменный прибор, разложил на столе локти и, нагло уставился на оторопевшего джентльмена, захрипел грубым баритоном на лучшем американском блатном жаргоне: «Я еду в Сантьяго из Палермо, понятно, а?» Капитан изменился в лице, молчал, обдумывая перемену ситуации. Я вынул американскую сигару, закурил и процедил: «Вам лучше не отказываться от моего предложения, капитан. Иначе каждый день нашей совместной жизни будет лучше, чем следующий». Вашингтон. 4 октября 1942 года.– Ты мне должен виски Лесли, – Джон Лансдэйл был в бешенстве -"Алькоа Маринер" не дошел до порта.– Выкладывай Джон.– Теперь уже весьма удачно для нас подвернулась немецкая подводная лодка. Канадцы спасли весь экипаж, включая капитана. Этот полуитальянец, решил подзаработать, поскольку и так шел в балласте. Он не только принял груз контейнеров на борт, он еще добавил к ним 500 тонн нитрата аммония для плантаций в Демерару.Сейчас там работают водолазы под присмотром флотской контрразведки – эта галоша затонула на глубине 24 метра. Несколько помятых контейнеров с рудой уже подняли, но вряд ли мы все найдем. Какая-то сила, разнесла половину корабля практически на куски.– На борту были пассажиры?– Хе, твое виски должно быть исключительно хорошим, поскольку начинается самое интересное. Плохих ребят было двое. Один их них «сержант» нашего «Николса». Второй – «торговец удобрениями в Демерару». После попадания первой торпеды парни были очень сильно растеряны. Причем растеряны настолько, что даже не сели в шлюпки, вместе с экипажем.– Пошли на дно вместе с грузом или их взяли на борт наци?– Неизвестно. Капитан божиться, что лодка не всплывала. Он сам, чуть не наделал себе в штаны, но наци почему-то не стали забирать его. Тебе не кажется, что все это дьявольски подозрительно?– Знаешь Джо, – генерал покачал головой – не только ты параноик, но дальнейшее наше участие в этом расследовании, только повредит проекту. Даже ребята Гувера ничего не знают о нас. Пусть флотские и армейские парни копают там самостоятельно. Мы же будем считать, что нашим немецким или каким-то там еще коллегам не повезло и само провиденье выступило за нас. О'кей?– O'кей, – поморщился Лансдэйл.– Увы, но мы как профи должны сразу договорится – я сгоняю в стадо этих «яйцеголовых», а ты как старый, опытный пес, берешь их всех под свою опеку. Не волнуйся осечек с сырьем не будет. Канадский канюк обеспечит нас всем необходимым. Но «крот» в Госдепе по твоей части.

Вашингтон. Белый дом. Франклин Делано Рузвельт. 5 октября 1942 года

.

– Стив, давайте продолжим "… Я хочу, чтобы генерал Хэрли после своего визита в Советский Союз смог бы сказать, что наилучшая стратегия, которой следует придерживаться Объединенным Нациям, состоит в том, чтобы, прежде всего, объединиться для обеспечения возможности поражения Гитлера и что это является наилучшим и наиболее верным путем обеспечения поражения Японии.Я посылаю Вам мои самые сердечные поздравления с великолепными победами советских армий и мои наилучшие пожелания Вам дальнейшего благополучия.Верьте мне, Искренне Ваш Франклин Д. Рузвельт"– Не очень ли пафосно, для дядюшки Джо– Не очень, тем более я удовлетворил просьбу о передаче им в рамках ленд-лиза пяти судов типа "Либерти". Желательно, что бы вы хорошо осветили в прессе, как сейчас трудно русским. Иначе нация меня не поймет. Да и конфиденциально попросите Сталина ускорить формирование студенческой делегации. Чем быстрее она окажется хотя бы в Великобритании, тем проще нам будет перетянуть общественное мнение в свою сторону.– Господин президент, к вам бригадный генерал Лесли Гровс– Здравствуйте Лесли. Эрли, оставьте нас наедине, – и подождав пока пресс-секретарь покинет овальный кабинет, президент продолжил, – я прочитал докладную, но хочу услышать ваше личное мнение.– Если коротко, вероятно немцы, что-то знают о нашем проекте.– Почему "вероятно" и почему только немцы? Есть же еще те же русские и те же англичане, с которыми мы не всем делимся. Насколько я понял, мы имеем только факт вывоза неким господином часть сырья, который оставил господина Сенжье в состоянии легкого недоумения.– Господин президент, этот некто разбирающийся в вопросах применения урана точно знал, что Николс явится к Сенжье. Этот некто, знал о предмете переговоров и о настроении клиента. Предложил наши же условия поставок и меры по обеспечению секретности. Он же исчез с рудой и стопроцентно подлинными документами о том, что контейнеры принадлежат армии США. Транспорты с уликами тонут почти синхронно после попаданий торпед немецких подводных лодок.– Хорошо, – сказал Рузвельт, – я обращу внимание Гувера на эту проблему. Но это надо сделать так, чтобы не привлечь внимание к проекту. На это нужно время, и я надеюсь на вас, – голос президента окреп, – что наш противник не сможет в ближайшее время таких новых экстравагантных ходов. Я вас правильно понял, генерал?– Спасибо, господин президент! Осталось решить, как уладить вопрос с Сенжье. Нам бы все-таки хотелось забрать то, что у него осталось. Но мы не собираемся возвращать то, что приобретено от имени армии США.– Ну, это не проблема, – позволил себе улыбнуться Франклин Делано Рузвельт – я уже походатайствовал перед Сенатом о представлении Сенжье к высшей награде для штатских лиц "Медали за заслуги"

Портсмут, штат Нью-Гэмпшир, США. Капитан Алексей Павлович Яскевич. 28 октября 1942 года.

Итак, я снова капитан. Закончились дни моего томления в Америке. Весь экипаж погибшего «Ашхабада» уже был на Родине, а меня загрузили бумажной работой по приему транспортных судов по программе ленд-лиза.Серая громада будущего «Красногвардейца» выглядела внушительно, но была довольна неказиста. Средняя надстройка с очень маленькими иллюминаторами, сверху надстройку завершали орудийные гнезда, главный компас и колонка со штурвалом. Ярусом ниже располагались ходовой мостик и рулевая рубка с тремя такими же маленькими иллюминаторами. На носу, корме и по бортам были расположены барбеты для орудий и автоматов – эрликонов. У вант помещались спасательные само сбрасывающиеся плоты. В каютные двери была вставлена легко выбиваемая филенка, если дверь при взрыве заклинит. В спасательных шлюпках и плотах находились высококалорийный неприкосновенный запас продуктов, вода. Здесь же лежали электрические фонарики, свистки, зеркальце-гелиограф для сигнализации солнечным зайчиком и карта океанов с указанием на ней господствующих течений и ветров, а также с предусмотрительно заштрихованными красным берегами, которые были захвачены странами фашистского блока.Жилые помещения находились в средней надстройке. Комсостав располагался в одноместных каютах, рядовые члены экипажа и военная команда – в четырех и шестиместных каютах. Удобные и уютные помещения приятно дополнялись снабжением, которое выдавалось в американских портах на каждый трехмесячный рейс. В специальной книге заказов, которую за цвет обложки моряки прозвали «зеленый попугай», была нормирована масса нужных и полезных вещей: рабочие комбинезоны, рукавицы, меховые куртки, ботинки, свитера, тросы, посуда, судовое белье, писчая бумага и т.д. В условиях лишений военного времени это выглядело сказочно богатым.На судне меня встретил старпом, моложавый мужчина лет сорока с усталым лицом. К сожалению, его фамилия не отложилась в моей памяти. В Кейптауне он был вынужден прямо с вахты сойти на берег – его срочно вызвали в наше консульство в Претории. Он же вручил мне в запечатанном пакете первый приказ – следовать в порт Нью-Йорк для установки вооружения, принятия груза и полного укомплектования команды. Первая мысль была – будем ходить в МурманскЕдинственным неприятным моментом пребывания в Нью-Йорке, стала бракованная партия угля, закупленная по совету работников посольства у якобы проверенного поставщика.Именно так – по документам. Уголь бракованный. Двести пятьдесят тонн. Краснозвездный бомбардировщик летел на десятикилометровой высоте над Норвежским морем.В тесной и узкой кабине без иллюминаторов, старший лейтенант Михаил Борин, не отрываясь ни на миг смотрел на экран. Маленький, размером чуть больше книги – в котором мелькали облака, стремительно несущиеся навстречу, и проглядывало серо-свинцовое море.И это было самым главным в этом боевом вылете. Тяжелый бомбардировщик прошел через фронт на высоте недоступной для немецких истребителей, затем над норвежскими горами и фиордами, над морем, и был выведен штурманом в заданное время и заданный район. И совершал там казалось бы бесцельные маневры, меняя курс – пока радиоискатель не выдал пик на осциллографе, найдя цель.Самолет развернулся в нужном направлении, раскрылся бомбовый люк, и вывалился снаряд. Он был похож на маленький самолетик, у него были крылья, хвостовое оперение – но не было винта, зато в хвосте зияло сопло, а заостренный нос был сделан из очень прочного стекла. И конечно, не было кабины пилота. Снаряд стал падать, и вдруг, когда он был ниже бомбардировщика на несколько сот метров, из сопла вырвалось пламя, и маленький самолетик, прекратив пике, помчался с невероятной скоростью, быстро обогнал бомбардировщик и исчез вдали.Михаил Борин смотрел на экран. Облака мелькали очень быстро, намного быстрее, чем летел самолет. Потому что передающая камера была на снаряде, это ее объектив был скрыт за его стеклянным носом. Иногда Михаил чуть передвигал крохотный штурвальчик перед экраном, и картинка в телевизоре качалась в сторону, или вверх-вниз.Вдруг на серой поверхности внизу появились какие-то черточки. Подчиняясь команде Борина, снаряд чуть изменил курс, и изображение сместилось в центр экрана. Черточки, закорючки быстро росли, превращаясь в военные корабли, идущие на норд, один большой и пять маленьких. Фашистский линкор, спешащий во главе эскадры на перехват конвоя, идущего в советский порт, с сотнями тысяч тонн важных для фронта грузов.В центре экрана на стекле было нарисовано перекрестье прицела. Борин ювелирно управлял снарядом, вошедшим в крутое пике. Изображение немецкого линкора заполнило весь экран, в последний миг Михаил разглядел даже кресты на крыльях гидроплана, стоявшего на катапульте. Именно туда, в палубу за трубой, где не были прикрыты надстройками жизненно важные места вражеского корабля, его машинные и котельные отделения, был направлен полет телеуправляемого снаряда.Взрыв нескольких тонн сильнейшей взрывчатки был страшен. Линкор, расколотый пополам, быстро погрузился в свинцовые волны. Спасшихся не было.

Капитан 1 ранга Лазарев Михаил Петрович. Подводная лодка «Воронеж».

– Что скажете? – спросил старший майор Кириллов – каков сочинитель?-Сочинитель – отвечаю я – во-первых, здесь цвет, серо-свинцовое море, лишняя роскошь. Цель контрастная на фоне воды, вполне достаточно черно-белого. Во-вторых, тут и четкость особая не нужна. Достаточно, пятно на фоне, ну и размер, чтоб линкор от эсминца отличить. В-третьих, если уж телевидение, так и экран радара должен быть не осциллограф с «пиком», очень неудобно снимать, а нормальный, кругового обзора. А по сути – схвачено верно. У нас первые крылатые ракеты, запускаемые правда не с лодок, а с «тушек шестнадцатых», именно так наводились. Как же ваше ведомство пропустило?-А как отсеять? Те кто на цензуре – про вас не знали. А у знающих других забот хватает, чем книжки читать. Вот и проскочило – патриотическое.-Быстро однако информация утекает. Даже «в палубу за трубой», как было.-Будете удивляться, Михаил Петрович – но нет. Написан сей опус и сдан в редакцию еще в июне, когда вас, хм… и не было тут. Пока в план включили, пока отпечатали – и вот, вышел. Так что все написанное – исключительно на совести автора, и его предвидении. Талант, значит, у человека есть. Вот только рисунок на обложке, это уже оперативно изобразили, в свете последних событий.Черно-белая картинка, копия фото в «Правде», снятого с нашего перископа – горящий и накренившийся «Тирпиц» посреди моря, вот только плотов с фрицами нет, и белого флага на мачте. Название – «Закурим матросские трубки» – ну да, помню, песня старая была – и выйдем из темных кают, пусть волны гуляют до рубки, но с ног они нас не собьют – батя рассказывал, в училище у него пели ее в строю. Автор – Б.Царегородцев, отчего не знаю? Хотя из всех писателей-фантастов довоенных, я одного лишь Беляева вспомнить могу. Посвящается Александру Беляеву, советскому писателю, автору романа «Чудесное око», продолжением которого является моя повесть, а также других замечательных книг – зверски замученному фашистскими мерзавцами в Пушкине в январе 1942.Вроде бы, Беляева никто не замучивал, умер зимой той самой, страшной, от голода и болезни? Нет! – а как назвать, когда фашисты намеренно морили голодом наших гражданских, в Пушкине, Павловске, Гатчине, Петродворце – совершенно не озаботясь снабжением их продовольствием? Человек, мечтатель, написавший «Звезду КЭЦ», умирал от голода в пустом холодном доме, в последние дни топя печку книгами из своей библиотеки. И наверное, так умирать было еще страшнее, чем в блокадном Ленинграде, где по крайней мере, не было на улицах фашистов. Так что – правильно написано: счет вам, фрицы, и за Беляева предъявим! Большой такой счет и толстый, как хвост полярной лисицы – когда в Берлин войдем.-Я сначала думал, опять Шпанов – вставил слово Сан Саныч – похож больно. Нашел я тут, любопытства ради, его «Первый удар», ну тот самый, «малой кровью на чужой территории». И смешно даже было бы, если б не так грустно. Война – и сотни наших бомбардировщиков летят на заводы Рура, прям как В-52 на Хайфон, враг разбит и капитулирует! Здесь по сути то же самое – оружие лишь другое.-Однако же, товарищи потомки, разве вы над американцами смеялись? – спросил Кириллов – которые в вашем времени воевали только так. Да и Шпанов был не первый. До него еще, в двадцать пятом… вот фамилию забыл – но написал тоже, про войну против Советской России: сотни польских дирижаблей с газовыми бомбами, на Москву и Петроград. Описания воздушных боев там были забавные – абордаж в воздухе, с борта на борт, и в штыки. А до него вроде бы еще и господин Уэллс,"Война в воздухе" – задолго до того, как генерал Дуэ научно обосновал.-Да я не про то – отвечает Саныч – чем хорошая книга от плохой отличается? Вот почему «Гиперболоид Гарина» и в конце века мы читаем, хотя по науке там все абсолютно устарело, любой «заклепочник» скажет, что чушь собачья? Если в книге люди живые, с идеями, сомнениями, борьбой – с душой показаны – то фон может быть каким угодно, мы это простим: как в наше время фэнтези всякое, или стимпанк, заведомо нереальные. А если там людей живых нет, а одни лишь ходячие плакаты, говорящие исключительно лозунгами – то это, простите, не лечится.-Товарищ штурман, вы абсолютно правы – отвечает Кириллов – вот только боже упаси вас кому другому здесь такое сказать, это я к вам уже привык, и вас понимаю. Вот вы скажите, кто у нас такие книжки читать будет, образованный человек из ваших времен, или колхозник с тремя классами? Каковых в СССР сейчас, семьдесят процентов населения? Агитки вспомните, лубочные. Или, чтоб вам было понятно – для детей маленьких игрушки, без сложных деталей. Смысл ведь – чтобы польза прочитавшему была, не вы ли говорили вчера, Михаил Петрович?Уел, товарищ старший майор! Был вчера такой разговор. На предмет – что еще раньше, я вопрос поставил: вы с «Воронежа» всю литературу, и ноуты, забрали? Так что личному составу в свободное время делать? До чего дошло, у видяевцев приходится книжки одалживать – как там у Пикуля, в «PQ-17»,матрос не любящий чтения, не считался годным к службе в подплаве, читай, балбес – не хочется – ну так жди, без книг ты скоро спятишь! Штабные прониклись – и как раз вчера на борт доставили целую полуторку книг, журналов и газет. Конечно, обязательные Маркс-Энгельс-Ленин-Сталин, классики литературы вроде Пушкина, Тургенева и Максима Горького, и прочая. Все это сложили у Саныча, традиция однако, в память о его библиотеке, которую сейчас товарищи Сталин с Берией изучают – и тут же организовалась очередь желающих (поскольку читального зала не было физически, и приходилось книжки раздавать по каютам). Я конечно, тоже при сем присутствовал – и, обозрев подбор литературы, выразил свое командирское мнение, что вреда точно не будет – пусть хоть это читают.Все лучше чем иное из «современной». Там, в 2012, помню, завезли в наш книготорг какого-то Золотаренко, или Золотарева, не помню точно, «Кровавый сорок первый». Якобы, правда войны, без пафоса и победных реляций, как было тогда. Наши бойцы только ждут чтобы их взяли в плен, спятившие артиллеристы стреляют по своим, кровавая гебня расстреливает кого попало, генералы тупы как пробки – и одно непонятно, как же мы тогда фрицев остановили, под Москвой, а затем под Сталинградом?Просто, эпизод с колонной наших пленных, в изложении этого золотаря, очень похож был на то, что я слышал когда-то от Василь Ильича, дедова друга, совсем еще мальцом. Такая же колонна, тысяча в красноармейской форме, всего десяток немцев-конвоиров. И наших шестеро, пытаются бежать, но их хватают идущие рядом – не навоевались еще, рюсские? Вам побег, а нас всех накажут, по домам не отпустят?Шестеро наших были моряками с эсминца «Ленин», взорванного в Лиепае. Их сдали немцам местные, на хуторе. И в колонне пленных шли местные – когда в сороковом присоединили шпротию, местные армии не расформировывали, а приводили к присяге, переодевали в нашу форму, и числили уже в РККА. А этого делать было нельзя, так же как допускать большое количество призывников из Западной Украины и Белоруссии в наши части приграничных округов, это прошло бы «малой кровью на чужой территории», но в нашем сорок первом стало одной из причин катастрофы. Даже не потому, что они были враги – это была не их война. На которой очень не хотелось погибать – сдались, дисциплинированно и организованно, в ожидании что немцы культурно распустят всех по домам. И из тысячной колонны бежать пытались – лишь шестеро русских парней.Они бежали снова, на этот раз удачно. Хватило ума идти на юг, в Белоруссию – где и леса, и наши люди. Леса были и в шпротии, но люди там были, даже не враги, а чужие. В русской деревне окруженцу или партизану могли дать хлеб просто так, из сочувствия к воюющим с германцами. Там же на хуторах их встречали, сначала с холодом, затем враждебно, лишь речь заходила о еде. И чтобы дойти, им приходилось убивать – не только немцев. На войне как на войне – что делать с хозяином, схватившимся за топор? С хозяйкой, тычущей тебе в живот вилами? Даже с хозяйским сыном, втихомолку посланным за немецким патрулем? Как бы назвали это – те, кто в Страстбурге требовал суда над партизаном Кононовым? А как надлежит оценить – что шестеро русских сохранили верность присяге, не желая сдаваться в плен?Дошли трое. Найдя в лесах аж под Полоцком, партизанский отряд. Василь Ильичу повезло уже в сорок втором, после ранения быть эвакуированным самолетом на Большую Землю, затем он воевал на Ленинградском фронте в морской пехоте, и завершил войну в Курляндии, возле той самой Лиепаи.Он рассказывал мне, что было тогда, в сорок первом. Про то, о чем не писали в книгах. Как они бежали тогда, пробирались к своим. Это было самое трудное, все другое было уже не в пример легче. Про это не писали. А надо ли было писать?Потому что правда – не самоцель. А всегда надо вопрос задать – ради чего она? Гласность – а позвольте спросить, вот вы, в обычной своей жизни, исповедуете – грязное белье наружу? Никаких занавесок на окнах – пусть все видят? У нас нет секретов – всем должно быть известно, что у нас в шкафу? Так отчего вы считаете, что в истории – должно быть иначе?Так что литература советских времен, где целью официально провозглашалось, «сеять разумное, доброе, вечное», это не самый плохой вариант. Даже если «правильно, но глупо», что тоже случалось, и нередко. Но это все ж лучше, чем откровенная чернуха и аморальность – с единственной целью, рейтинга продаж.А наиболее популярными изданиями предков среди экипажа «Воронежа» оказались журналы «Техника молодежи» и «Вокруг света»…-… книга-то хорошая – говорил тем временем Саныч – вот только боюсь, что кого не надо, на мысль натолкнет.-А если изъять – спрашиваю я – в чем проблема?-Вы думаете, раз НКВД, то всесильно? – спрашивает Кириллов – книга вышла в Москве, неделю назад. Мне в Архангельске, случайно на глаза попалась. А сколько их уже по разным городам, по рукам разошлось – поди узнай! А к изъятию объявить – все вряд ли найдем, зато огласка будет такая, что уж точно заинтересуются, те кому не надо. Так что, смириться придется: что шпионы могут из этого опуса извлечь?-А ничего не извлекут – решительно заявил до того молчавший ТриЭс – историю техники надо знать. Пытались же фрицы в нашей истории сделать подобную систему теленаведения для своих планирующих бомб. Нереально это, на существующем уровне техники, самая примитивная электроника, или тут еще телевидение на механике, с диском Нипкова, так вообще! А со стабилизацией камеры сколько у нас бились, чтобы не дрожала? Ну и по ракетной части – что-то вроде Фау-1 сделать можно, но никак не больше. Не знают еще здесь, что классические законы аэродинамики не работают на околозвуковых скоростях, а значит нужен особый профиль крыла, иначе в пикирование затянет. Ну а про саму идею крылатой ракеты, без управления – так Фау-1 у них и так полетит меньше чем через два года.-Зато от нас отвлечет – добавляю я – пусть и фрицы, и англичане, больше интересуются не очень большой подлодкой, а телеуправляемым самолетом-снарядом. А может, макеты сделать, к Пе-8 подвесить, и журналистам показать? Как оружие, которым мы били по Хебуктену. А книгу – попытаться изъять, исключительно ради шума.Кириллов только руками развел, и кивнул, в знак согласия. Так и решим.Не вышло у нас отдыха после похода. Только пришли в Молотовск, пока единственное здесь место нашего постоянного базирования и снабжения – как завертелось. Для начала, на берегу нас уже ждали двое незнакомых гражданских спецов в сопровождении капитана ГБ, передавшего Кириллову запечатанный пакет от Берии. Гости оказались мотористами из Рыбинска, приехавшими по докладу бывшей у нас высокой комиссии, обратившей внимание среди прочего на наши вспомогательные дизеля (между прочим, действительно хорошие движки, многорядные звезды, в нашей истории ставившиеся на ракетные катера, уже в шестидесятые). И, не зная главной нашей Тайны (опять нам лишняя головная боль, с секретностью), они двое суток буквально не вылезали из моторного отсека, все фиксируя, измеряя, фотографируя (пришлось ради них сначала гонять мотор на холостом режиме, затем разбирать), хорошо хоть у нас был полный комплект документации, копию которого «рыбинцы» забрали.Затем фельдегерь с охраной доставил Сереге Сирому письмо от академиков, с какими-то вопросами (ну нет пока ни скайпа ни мыла). И Серега, только что выпроводивший дизелистов, вместо отдыха долго писал ответ. Затем привезли торпеды, ЭТ-80, как обещали – значит, снова идти на торпедный полигон, для совмещения с БИУС. И в завершение прибыл курьер от Зозули – с депешей лично мне.Флотские очень впечатлились разгромом фрицевского конвоя. И стали планировать развитие успеха, чтобы превратить один удар в постоянное воздействие. Поскольку немцы, также впечатленные по самое не могу, не придумали ничего лучше, как «всем транспортам в море не выходить до особого распоряжения» (спасибо нашим компьютерным дешифровкам!). Так как потребность их армии в провизии и боеприпасах никуда не делась, можно было ожидать вынужденной посылки следующего конвоя, который мы также должны были помножить на ноль – благо ночи становились все длиннее, а с авиацией у фрицев был пока напряг, и вообще, «особая важность посадить их группировку на голодный паек» (чувствую, не зря у нас Большакова и его диверсов забрали – намечается что-то на суше!). На этот раз с нами должны были взаимодействовать не только эсминцы, но и подлодки. Котельникова назначили комдивом-один (как и в нашей истории), но вот на его место на К-22 поставили Видяева (недостаточную опытность его в командовании большой лодкой Виктор Николаевич счел несущественной, с учетом того что в боевом походе на борту К-22 будет находится он сам). Дивизион насчитывал пять лодок (К-2, также предупрежденная, в этой истории не погибла в октябре), на которые спешно ставились «Драконы» для связи с нами и между собой. Что требовало проведения учений (фрицевский конвой ждать не будет) – план которых аккуратно составил Зозуля.Завтра К-22 придет в Молотовск. Котельников перейдет к нам, перед торпедными стрельбами – чтобы, подобно Видяеву, получить представление о возможностях атомарины. Отстрел торпед, и переход в Баренцево море (К-22 поведет уже Видяев), где рандеву и учения со всем дивизионом лодок и эсминцами. С отработкой совместных действий по конвою, а заодно решением вопроса, откуда комдиву управлять, с «Воронежа» или все ж с К-22, может быть Видяеву кого другого в обеспечение, хоть самого Колышкина, Мастера подводных атак? В общем, скучно не будет.Дрожите, фрицевские овечки – волк голодный, кушать вас идет.