Текст книги "Вознесение духа"

Автор книги: Владислав Петряев

 
Не знаю я, как справиться с волненьем,
Рождаемым загадкою ночной,
Когда луны холодной освещенье
Наполнило всё тайной неземной.
 
 
Деревья все в неясном очертанье,
Причудны блики листьев и ветвей,
И пруд одет туманным одеяньем:
Во всём застыло таинство теней.
 
 
Один стою, пленяясь «инозданьем»,
Смотрю на мир как будто бы иной,
С земным теряю связь своим сознаньем:
Как будто бы всё это не со мной.
 
 
Лишь соловьи из рощи нарушают
Волшебность неземную тишины,
Их переливы к жизни возвращают,
Питая разум трелями весны.
 
 
Смотрю в огромность жуткую Вселенной,
Представшую в помпезном торжестве,
И замираю пред красой нетленной,
Как будто бы в каком небытие.
 
 
Увы! пройдёт пленительность ночная,
Заменит день загадку темноты,
Наступит снова суетность людская,
Лишая чувства тайны красоты.
 

 
Всё больше в мир духовный удаляюсь,
Блужданьем мыслей, чувств и слов живу,
То памятью былого наслаждаюсь,
То в новое из прошлого гляжу.
 
 
Влечений сколько, поисков, метаний
В душе моей сумбурно улеглось,
Но странно как – из стольких грёз, мечтаний
Ничто почти что в жизни не сбылось.
 
 
К любви волшебной бурно устремлялся,
В науках годы истину искал,
Мятежным духом, силой наполнялся,
Себя физически, духовно развивал.
 
 
И вот итог неистовых исканий:
Любви и счастья не было, и нет.
Они – плоды иллюзий и мечтаний.
Таков с печалью сказанный ответ.
 
 
Всю жизнь щепою в волнах проболтался
И путь в трудах и поисках пройдя,
Совсем один в душе своей остался,
Любви, покоя, счастья не найдя.
 
 
Чего хотел – того, увы, не сделал,
К чему стремился яро – не достиг.
А сколько бился, сколько я побегал…
И вот ловлю прощальный жизни миг.
 

 
Когда к закату годы покатились
И волосы покрылись серебром,
Как летом снег, стихи мои явились,
Что я представил пред людским судом.
 
 
Всю жизнь себя ищу, но вновь не знаю,
Нашёл ли я в поэзии себя,
Иль, может, зря в ней душу обнажаю,
И время снова растеряю зря?
 

 
Всю жизнь поэт в душе моей дремал,
Хотя в стихах не мыслил разразиться,
Случайно что-то где-то сочинял:
Порывом чувств желая в них излиться.
 
 
Лишь к старости я с болью осознал:
Умру совсем ни в чём не изречённым.
Железной волей сам себя взнуздал
И стал поэтом новоиспечённым.
 

 
Никола! Сорок промелькнуло,
Ещё десяток разменял,
Нежданной осенью пахнуло,
Но ты мудрее в жизни стал.
 
 
Тебя не мучили сомненья,
Ты вовремя нашёл себя,
Чертя границы примененья,
В законах дух свой обретя.
 
 
Но ты не раб в своей юдоли,
Носясь годами меж судов,
А, полный знания и воли,
Срываешь маски ты с лжецов.
 
 
Наполнен делом ты и словом
И в чёткость мысли устремлён,
И, ею недовольный, снова
Потоком мысленным пленён.
 
 
Ценю, ценю людей азартных,
Зажжённых чувством красоты,
Движеньем мыслей нестандартных
И слов достигших простоты.
 
 
Как все юристы – ты возвышен,
Как все великие – ты прост,
Ты крупным адвокатом вышел,
И вижу бесконечным рост.
 
 
Ты молод духом, крепок телом,
Желаю дольше так прожить,
И не одним сложнейшим делом
Ещё не раз всех удивить.
 

 
Будь добрым и приветливым с людьми,
Делись умом и опытом с другими,
Как принцип жизни это восприми,
Живя для всех деяньями благими.
 

 
Пока мурло начальником сидит,
Аж из штанов, спесивый, вылезает,
И сильным даже кажется, кричит,
О скромности и людях забывает.
 
 
Но только с должности «орла» попрут,
Вся властность вдруг куда-то исчезает.
Ох нужен для таких говнистых кнут,
Когда они в начальниках бывают.
 

 
С годами многое иным находишь,
Значенье многому другое придаёшь:
От лиц знакомых молча взгляд отводишь,
Не всех друзей из детства признаёшь.
 

 
Ночами долгими из юности далёкой
Нет-нет да образ милый восстаёт,
Он в памяти остался так глубоко —
Совсем живым как будто предстаёт.
 
 
Держу в глазах его и с нежностью лелею,
Боюсь волшебность чувства потерять,
Открыть глаза и в явь войти не смею:
В далёком том так хочется витать!
 

 
Проснулся я однажды на заре:
За окнами гармоника играет,
Сидит парнишка чей-то во дворе
И тишь рассвета звуком разрывает.
 
 
В кустах ещё свистали соловьи,
От сна природа только пробуждалась.
А парень чувства поверял свои
Иль просто вдруг ему затосковалось.
 
 
Закрыв глаза, к гармошке он припал,
И с нею воедино будто слился,
А звук её то падал, то стонал,
То как бы перед смертью самой бился.
 
 
Никто к нему тогда не подошёл,
Никто на паренька не рассердился.
Стянув меха, он вскоре сам ушёл,
Как будто с кем-то навсегда простился.
 
 
Так много лет с тех пор уже прошло,
А я того парнишку вспоминаю —
Что на него в такую рань нашло?
Ответа, к сожаленью, не узнаю.
 

 
Мерцают звёзды в таинстве ночи,
Их численность и дальность поражают,
К их тайнам, в общем, найдены ключи,
У слабых только – веру пробуждают.
 
 
На небе множество и «чёрных дыр»:
То – антимир. Он с миром в равновесье.
Самой природой так устроен мир,
Всегда так будет в тёмном поднебесье.
 
 
Подолгу жить и звёзды устают:
Сгорает их пылающий светильник.
Конец придёт – светить перестают,
И Землю ждёт такой же вот могильник.
 
 
Когда-нибудь, чрез миллиарды лет,
Её источник внутренний исчахнет,
И всё – провалится в обугленном котле,
И напоследок взрывами бабахнет.
 
 
Всё смертно в мире, смертна и Земля,
Хотя, остыв, быть может, возродится
И реки вновь появятся, моря
И живность вся в ней снова расплодится.
 
 
Начнёт плодиться из глубин воды,
С «курильщиков», что в недрах возникают,
Где сероводородные дымы
Простейших – одноклеточных – рождают.
 
 
С амёб начнёт развитие своё,
И после бесконечных форм отбора
Появится такое ж бытиё
Без бога, фитовет и рыбнадзора.
 

 
Умей сносить превратности судьбы,
Несчастье жизни вынести любое,
Не падать духом на тропе борьбы,
Не мучить долго сердце ретивое.
 

 
Веди себя с людьми добрее,
Слова и чувства с разумом сверяй.
Ведь может быть и бедный нас умнее,
И глупым быть богатый негодяй.
 

 
Мученьем пробуждаемый нейрон,
Потоком чувств, страстей своих гонимый,
Стремится вознестись на мнимый трон,
Как будто будет в нём несокрушимым.
 
 
Зачем он, глупый, мучает тебя,
Потоки мыслей, слов перебирает,
Не спит, страдает, рифм не находя,
И гнев свой на родных порой срывает?
 
 
«Когда уймёшься ты, шальной нейрон!
Когда добро, покой к тебе пристанут?».
Неужто прав был древний грек Бион,
Сказав в пылу: “Когда меня узнают”.
 

2000 г

 
«Поэт ли Баратынский или нет?»
Спросил себя в своей статье Белинский.
И так ответил: «Вовсе не поэт —
Умом, не чувством пишет Баратынский».
 
 
Пропел бы я Белинскому в ответ Романс: «
Не искушай меня без нужды».
Евгений был талантливый поэт!
Слова же критика мне стали чужды.
 
 
И сам стихи я разумом пишу,
Но разум этот чувством пламеняю,
Свои познанья в ярость крови лью
И этой ярью дух свой воспаряю.
 
 
Пишу в огне, когда неистов я,
Когда вулканом демон мой клокочет,
И лавой стих исходит из меня,
И чувство гнева ум мой средоточит.
 
 
Меня всего волнует и трясёт,
Когда из слов стихи свои слагаю,
И дух неистовый весь мозг мой жжёт —
Другого состояния не знаю.
 
 
В стихах сгораю свечкой я дотла,
Исход в могилу точно ускоряю.
Что жизнь моя? – Она уже прошла,
Но в них, в стихах, – на небе пребываю!
 
 
Под занавес, безумствуя, горю,
Себя в иные годы не поведав,
И с радостью слов музыку ловлю,
Такое чудо в творчестве изведав!
 
 
Не мог и Баратынский быть иным:
Одним умом стихи в душе не льются.
 Их пишут чувством бешено шальным,
И только в нём нейроны вскачь несутся.
 

 
Не стал ещё разумным человек —
Он в символах, в иллюзиях витает,
Зомбируют его из века в век,
Свободы он осознанной не знает.
 

 
Дочурка, милая, тебя
Творящим духом наполняю.
Гони и шпорь всю жизнь себя —
В тебя неистовость вселяю.
 
 
Наполнись творчеством и ты,
И путь свершений исповедуй,
В нём нет пределов красоты,
Но по нему по жизни следуй!
 
 
При этом меру знай во всём:
Умей спокойной быть и в гонке.
Нельзя всегда пылать огнём
И мир покинуть чемпионкой.
 

 
Понимаю, что я слаб —
Силы нет унять страданья.
Понимаю, что я раб —
Раб эмоций и исканья.
Буйство плоти не унял,
Чувства, страсти не взнуздал,
Не изжил мечты, желанья…
 

 
Демон душу принуждает
С ручкой рыскать при Луне,
Стихом мыслить побуждает
Ночью, днём и на заре.
 
 
Ну зачем так утомляюсь,
Душу мыслью извожу,
Мысли страстью наполняю
И с печалью в мир гляжу?
 
 
И к чему ни днём, ни ночью
Жить спокойно не могу,
Вижу умерших воочью,
В спорах с ними восстаю?
 
 
Гегель ночью вдруг предстанет —
С ним о сущем спор веду,
Иль Ульянов (Ленин) встанет
Всем живущим на беду.
 
 
Я ему о человеке:
«Он не может быть другим!».
Ленин Маркса тычет в веки:
«Станет он, каким хотим!».
 
 
Мухаммад вдруг ночью грянет:
«В мире он – Аллах – един».
Иль с улыбкой Пушкин глянет,
Друг и детства, и седин.
 
 
Демон, Демон мною водит,
Тенью он за мною ходит,
Силой, волей наполняет,
Мыслью огненной питает.
 

 
Всё, в природу удаляюсь,
В глушь лесную ухожу.
В ней свободой наслаждаюсь.
В ней, как в царстве грёз, брожу.
Вот кудрявая берёза,
Вот зелёная сосна,
Шелест, тишь, лесная грёза:
Музой полнится душа!
 

 
Я всё ищу, ищу чего-то,
Пытаясь суть всего узнать,
И всё скитаюсь одиноко
Не в силах сам себя понять.
 

 
В какой-то скуке жизнь проходит,
В минорных, неулыбчивых тонах,
Один день точно на другой походит
В претензиях, разборках на судах.
 
 
Как жизнь заполнить радостью исканий
И вырваться из скучной колеи,
Изринуть боль нахлынувших терзаний:
Проходит жизнь, уносятся мечты.
 
 
Кругам природы дивной повинуясь,
Лишь только в них всю гамму чувств ловлю:
Весной, скворцами, летом вновь живу я
И в красках осени печаль ношу.
 

 
Как трепетно, задумчиво в лесу:
Лесная тишь меня околдовала.
Но вот кукушка вдруг закуковала,
И я, застыв, считаю… Чуть дышу,
Боясь одно «ку-ку!» не досчитаю.
 

 
К познаниям обширным устремлённый,
Труды великих мыслью перебрав,
Я, кажется, остался посрамлённым,
Себя, своей природы не познав.
Поэтому печалью наполняюсь,
Поэтому без радости скитаюсь,
Себя и в части малой не сказав.
И философией, и правом увлекался,
И Гегеля, и Маркса изучал,
Поэзией, искусством наполнялся,
Возвышенным и добрым дух питал.
Столярничал, учил, играл в театре,
«Стремленье тщетное» постигнув в Сартре,
Себя ещё ни в чём не исчерпал.
 
 
Во всём, во всём несбыточность задатков,
Начало бурное, но… нет конца.
Во всём одни горячие ухватки,
Порывы бесконечные юнца.
Вот-вот за что-то с жаром ухватился,
Душою пылкой весь воспламенился,
Но пламень снова не обрёл венца.
Зачатым быть, но так и не родиться:
Где силы брал, чтоб дух свой укрепить
И в новый путь со страстью устремиться,
И в новом пораженье не остыть?
С одной лишь целью духом надрывался,
Чтоб он со мной в могиле не остался
И радости от творчества вкусить.
 
 
Как много дум, исканий было сколько:
Однако суть свою не обнажил.
В стихах вот этих выразился только,
Лишь в них немного душу приоткрыл.
Куда же делись многие задатки,
Зачем боролся, жаждал в жизни схватки?
Я счастливым в борьбе с собою был!
 

 
Вечер, в ночь переходящий,
Тайны полумрака.
Взгляд красивых глаз манящий,
Звёзды зодиака.
 
 
Там, в безмерности пространства,
Тишь ночи какая!
Россыпь звёздного убранства —
Благость неземная!
 
 
Здесь, в небесном осиянье,
Ты стоишь такая,
Как Венеры изваянье —
Статуя живая!
 
 
Тайны неба и земли
Слились воедино.
Мы с тобой их унесли
 
 
В этой ночи дивной.
Весь охваченный Луной
Небом наслаждаюсь.
Мигом чудным и тобой
В счастье наполняюсь.
 

 
Ты сам себе начало и конец,
Ты сам себя мельчишь иль возвышаешь,
Ты сам себя целитель и творец,
Ты сам своей судьбою управляешь.
 
 
Ты матерью для жизни нарождён,
Зачем же ждёшь «загробный мир» со свечкой?
Не будь небесным царствием пленён,
Не будь в руках священников овечкой.
 
 
Они при жизни в царствии живут,
Во злате в храмах «божьих» пребывают,
Заветам ветхим, скромности неймут,
Хотя мирянам (пастве) их внушают.
 
 
Кто верой в бога яро устремлён,
Не просто он в иллюзиях витает,
Враждою к иноверцам ослеплён,
К иным богам терпимости не знает.
 
 
Единый бог – отказ от своего:
Не может быть иного разрешенья.
Веками бьются люди: "Кто – кого?».
И в этой битве – нет меж них прощенья.
 
 
Религия – основа не добра,
Основа зла, иллюзий, лицемерья.
И там, где много верных ей: беда.
Тому «священный» город подтвержденье.
 
 
В «священном» граде – вечная вражда,
И будет так, пока он существует!
Здесь каждый жаждет «страшного суда»,
Что он всем иноверцам адресует.
 
 
Народы сами, муллы иль попы
Виновны в столь жестоком разобщенье?
Свои «овечки» каждому нужны:
Виновны те, кто занят «постриженьем».
 
 
Умрёт пастух, но паству не отдаст,
Поэтому богов различных много,
Поэтому так пыжится схоласт,
Поэтому единого нет бога.
 

 
Родились мы, чтоб жизнью наслаждаться,
В здоровом теле, духе пребывать,
Добром, умом и силой наполняться
И страсти все рассудку подчинять.
 
 
Родились мы, чтоб к звёздам устремляться,
В познаниях свободу обретать,
В своих делах бессмертными остаться,
Природу для потомков сберегать.
 
 
Людская сущность – в поисках, сомненьях,
В деяньях мы, как люди, предстаём.
И только в них, как в собственных твореньях,
Не будем смертны, духом не умрём.
 

 
Ночь, вдали за горизонтом
Тучи наплывают.
Двигаясь косматым фронтом,
Ужас нагоняют.
 
 
Ветер всё сильнее дует,
Тучи подгоняет.
Зло небесное ликует —
Молнии играют.
 
 
Дождик редкими струями
С чёрных туч сорвался.
Гонит тучи Зевс вожжами,
На конях промчался.
 
 
Бой небесный развивая,
Молнией сверкает.
С треском небо разрывая,
Силушку пытает.
 
 
Всё темно, как ночью, стало,
Дождь потоком хлещет.
Жуть вселенская предстала —
Вся стихия блещет!
 

 
Из неба здесь потоки льются,
И стрелы молний грозно бьются,
Вдали же солнышко пылает,
Из тучек землю освещает!
 
 
Сколь чуда разного в природе,
Театр стихий смотрю на небосводе,
Начал различных представленье,
Небес неведомых творенье.
 
 
Мне скуку дождик навевает,
И пекло солнца утомляет.
Борьба стихии дух волнует,
В её страстях он торжествует.
 

 
Печаль о сущем, о себе,
Печаль о детушках родимых,
Печаль о матушке, отце,
Печаль о днях необратимых.
 
 
Избыть бы как в себе печаль,
Преодолеть её как слабость?
И как оставить ту печаль,
Что силой полнит нашу жалость?
 
 
Загубит род людской себя,
Коль злоба жалость одолеет.
Ничто не сделает судья,
Когда вне разума звереем.
 

 
Я думал, что поэты – от природы:
Не всем стихами мысль слагать дано.
Так в тусклой прозе и промчались годы,
Но вдруг открыл в поэзию окно.
 
 
Напряг какой, какая это мука
Идеи, чувства в рифму заковать,
И ритм идей ли, мыслей, чувств и звука
В верёвочке словесной соблюдать.
 
 
Напряг какой, а с ним восторг и радость
В стихах потоки мыслей оставлять,
Тисками воли схваченную слабость
В победном чувстве ритма обуздать!
 

 
Море, музыка, волна,
Солнце заплывает.
Берег, парень, и она
Тихо напевает.
Парень к девушке прильнул:
«Силы нет расстаться,
Лучше я бы утонул,
Только бы остаться.
Волны б приняли любовь,
Если безразличен,
Ты найдёшь другого вновь —
Путь тебе привычен».
Фыркнув, девушка ушла,
Юноша остался,
Грусть-печаль его взяла —
К морю он подался.
Долго на море глядел,
С милою прощался,
Прошептать «Люблю» успел
И… волнам отдался.
 
 
Чайки стонут на волнах,
Женщина седая
Часто здесь сидит в слезах,
Парня вспоминая.
 

 
Бегут все от природы в город,
А я в природу ухожу,
По ней испытываю голод,
В ней путь к покою нахожу.
 
 
Я в целом не стремлюсь к общенью,
Претит людская суета.
В природе больше ощущений
Лишь в ней безмерна красота.
 
 
В природе всё меня волнует,
В ней всё загадкою дивит,
То посвист пташки очарует,
То небо синью одарит.
 
 
Одно лишь таинство болота
Не сможет город заменить —
Часами сиживать охота,
Здесь всё способно удивить.
 

 
Я – столяр. Стоит жара.
Первая зарплата.
Водку выпил под «Ура!»,
И была расплата.
Всё крутилось, я блевал,
Рвал траву руками,
Как себя я проклинал,
Как скрипел зубами.
С тех далёких юных лет
Ненавижу водку,
И поесть желанья нет,
Глядя на селёдку.
 

 
Учитель тот, не знает кто предмет,
Учитель тот, незнанию кто учит,
Учитель тот, не знает кто ответ
И кто детей лишь мыслью в классе мучит.
 
 
Он ставит прежде сам себе вопрос,
Гипотезы, проблемы выдвигает,
Урок ведёт он в школе, не допрос,
Во всём детей к мышленью побуждает!
 

 
Не хватит если сил для завершенья
Разбросанных по листикам стихов,
Наполнись, сын мой, музыкой сложенья,
Сплети в едино грёзы чудных снов.
 
 
Скорей ночей каких-то несказанных,
Когда измученный дневным трудом
Я вскакивал от мыслей, слов нежданных,
Свой отдых оставляя на потом.
 
 
Мои стихи, внимательно читая,
Представь меня как будто бы живым
И, силою моею наполняясь,
Наполнись сам суждением своим.
 

 
Усталость сам свою сними:
Глаза прикрой и мышцами расслабься,
В мир отрешённости уйди,
Покою, безмятежности предайся.
 

 
Из чего? Что? Как? И где? —
Это знания начала.
Ты ищи «Что? Как?» – везде,
Не боясь искать сначала.
 
 
Прежде сам познай себя,
Сам открой свою природу —
Только, осознавши Я,
Скажешь новое народу.
 
 
Время зря не растеряй,
Но не надо жить в надрыве —
Ум неспешно развивай,
Глуби нет в лихом порыве.
 
 
Результат всегда дадут:
Дух нацеленный, упорство.
Нет в природе чудотворства —
Есть упорство, труд и труд.
 

 
Вспоминаю часто молодость свою,
Семьдесят уж скоро, я всё слёзы лью.
Как же мне не плакать, слёзы как не лить,
Как мне одинокой жизнь свою забыть.
Папу расстреляли – родом был поляк,
С мамой нас искали – скрылись кое-как.
Долго мы бежали из Сибири злой —
С матушкой скитались да родной сестрой.
Ох как настрадались, всё не рассказать,
В Пензе затаились, чтоб нас не сыскать.
Милостыней жили, жались по углам,
Чтобы не попасться в лапы палачам.
Сколько приходилось разных мест менять,
Сколько унижаться, сколько голодать.
Но однажды счастье улыбнулось нам —
Мы нашли работу с горем пополам.
Стали мы с сестрёнкой рукавицы шить,
Мама – на пекарне сторожем служить.
Было мне в ту пору лишь тринадцать лет,
А сестре пятнадцать – вот такой дуэт.
Впроголодь мы жили, что там говорить,
Да ещё за угол нам пришлось платить.
Как-то хлеб с работы мама унесла,
И её поймали – ждали, не пришла.
Суд тогда был скорый – дали ей пять лет,
Плакали с сестрой мы – был немилым свет.
После приговора – в фабрику бегом,
Только беспощаден был и этот дом.
Мы не отпросились маму повидать —
Дали по полгода с Валей отбывать.
К богу мы взывали, не хотелось жить,
Только и осталось – плакать и тужить.
Привели в тюрьму нас, смотрим – наша мать:
В обморок упала – как ей устоять.
Чуть глаза открыла – стали воем выть,
Не судьба вот только вместе было жить.
Я в тюрьме осталась чашки, ложки мыть,
А сестру угнали грязь в колхоз месить.
До весны страдала за невинный грех,
Бронхи застудила на работах тех.
В день один вернулись мы с сестрой моей,
Как мы с ней рыдали, как же бились с ней.
Чтобы вновь начальник на работу взял,
В ноженьки упали, горю чтобы внял.
И опять скитались – без угла, родных,
Пять годков прожили с мукой на троих.
Астму подхватила в год лихой сестра,
Я – едва нормальной с той поры жила.
Матушки и Вали нет уже давно
И теперь, наверно, время мне пришло.
Как умру, – не надо крест мне выставлять,
В руки класть иконы, свечки зажигать.
Я не верю в бога, был бы: нам помог.
Мы всю жизнь страдали, жду и свой исход.
…………………………….
Умерла Мария: тихая была,
Безответно в жизни зло людей несла.
В гроб ей ветку ивы молча положил
И слезу нечаянно с нею обронил.
 

 
Весь под магией сиянья,
Вперив взгляд, как судия,
Маюсь сутью мирозданья:
Звёзды. Ночь. Луна и я.
 
 
Диво звёздного убранства
Как умом своим постичь?
Как вне времени, пространства,
Тайну «чёрных дыр» открыть?
 
 
Можно ль в хаосе Вселенной
Суть единого понять,
И теорией нетленной
Ум в покое обуздать?
 
 
Иль она непостижима
В бесконечности своей,
Суть её неуловима
Вне единства всех полей?
 
 
Как познать – то вширь стремится,
То в коллапс сожмётся вспять,
Чёрной дыриной скривится,
Белой выпорхнет опять?
 
 
Там – галактика родилась,
Этой – время умирать:
Как салютом заискрилась,
Звёзды стала рассыпать.
 
 
Всё в пространстве искривилось:
Что-то сжалось до нуля,
Что-то в массе изменилось,
Равновесье снять суля.
 
 
Но пространство, масса, время —
Суть единство бытия.
На самой Вселенной бремя —
В целом сохранять себя.
 
 
Ключ найдём ко всем явленьям,
Расшифруем тайны мы.
Даже принцип отклоненья
Схватят русские умы!
 
 
Мчатся звёзды во Вселенной —
Знаем, нет ли их закон.
Больше дум о жизни бренной,
Что проносится как сон.
 

 
Вторая половина – май,
На улице – весенний холод.
Тебе вручили пенсионный пай,
Увы, и ты уже не молод.
 
 
Промчались годы чередой,
Их бег шальной не остановишь,
Взывай хоть к боженьке с мольбой,
Печалью лишь себя надломишь.
 
 
Ты жизнь как радость принимай —
Уйди в абстракции, Никола!
Сам трон себе средь звёзд создай
И плюй на всё с высот престола!
 
 
На всё с иронией взирай:
Ты бог, Никитович, Всевышний!
Свободой дух свой наполняй,
Печаль считай как груз излишний.
 
 
Привет, Николушка, привет,
Тебя всем сердцем поздравляю,
Тебе лишь – шесть десятков лет,
Прожить до сотни лет желаю.
 
 
Глядишь, и сбудутся мечты,
И разум ключ найдёт в бессмертье,
Генетиков пожнём плоды
И будем праздновать столетья.
 
 
Устанем только столько жить
И вряд ли выдержат нервишки,
За двести стукнет, – будем выть,
Просить, наверное, смертишки!
 

 
Суть наша – истину искать,
Дерзать, творить и сомневаться,
Свою природу распознать,
Любить и жизнью наслаждаться.