Текст книги "Прыгалка"
Автор книги: Владислав Крапивин
Жанр:
Научная фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)
Однако делать это при Женьке он ни за что не стал бы. А она неожиданно предложила:
– Когда найдётся время, надо отвезти статуэтку в столичный музей. Там, по-моему, за неё могут дать немалые деньги. Вдруг это настоящее произведение искусства?
– Ага! Разбежался в лаптях по Гетманскому шляху!
– Колючка ты, братец, – заявила Евгения и потеряла к Марко и его находке интерес. Оно и понятно: годовая контрольная по математике за десятый класс на носу.
А у Марко – годовой диктант!
Марко ночевал не в доме, а в сарайчике на дворе-в «хижине». Здесь было прохладно и спокойно. Никто не мешал читать до ночи. Вечером, демонстративно забрав с собой учебник, Марко отправился на ночлег: «Буду повторять правила».
Но ничего повторять ему было не надо, на родном он и так писал без ошибок. Только иногда возникала путаница из-за двух языков, которые вмешивались друг в друга.
– Солончук, почему ты написал свою фамилию с твёрдым знаком на конце? – изумлялась Серафима Андреевна и вздёргивала старомодное пенсне.
– Но ведь сказали, что возрождаются старые традиции!
– Не в такой же степени! И не было ещё указа!.. А что, в Лицее пишут с твёрдым знаком?
– Там велели писать «Солончуг», с буквой «гэ» на конце. Мол, но тому же правилу, что город «Кременчуг». Я отказался, такой крик был…
– Святые угодники…
Марко включил настольную лампочку (она стояла на бочке, заменяющей стол), скинул штаны и рубаху, забрался под простыню. Шебуршали за стенкой куры. Чесался и громко зевал за дверью старый Бензель. Лампочка горела дохловато, потому что по причине блокады станция работала хило. Волосок лампочки еле слышно звенел. Треск цикад проникал во все щели, но был привычным, как тишина. В оконце светила бледная звёздочка. Светила и луна, только с другой стороны, от неё серебрилась верхушка тополя.
Марко для очистки совести (обещал ведь!) минут пять почитал правила, положил учебник на бочку, а из-под подушки вытащил «Историю клиперов» Джона Колдуэла.
Клипера – самые лучшие корабли, которые придуманы людьми. То, что строилось потом, было уже насилием над природой – все эти турбины, котлы, генераторы, реакторы. А клипер – полное слияние со стихиями ветра и моря. Когда такой корабль стрижёт волны, в нем пробуждаются живые струны, возникает явление резонанса с голосами океана и атмосферы. И этот резонанс может стать одной из разгадок Общей Теории Струн. Той, которую интуицией и догадками давно уже нащупывает Марко Солончук…
Пусть миллиардеры строят яхты длиной в двести метров, с вертолётными площадками, ракетными установками, стадионами, ресторанами и великанскими бассейнами. Пусть греют на них свои животы и другие места, загорают и предаются радостям с красавицами. Марко плевать на это с грота-салинга самой высокой мачты. Он, если сумеет закончить Академию корабелов, спроектирует клипер, который окажется созвучен жизни морей каждой своей жилкой. И жизни звёздных пространств. Приблизит их разгадку, отозвавшись на музыку мира. Ту, что похожа на музыку струнного квартета…
Разумеется, Марко не думал так связно и законченно. Мысли переплетались. Становились картинками. И одна из них – форштевень клипера с фигурой под бушпритом. Конечно, это была девочка. Та самая. Вернее, в точности такая же, только вырезанная мастером из красного дерева в натуральный рост. Похожая на старинную Катти Сарк. Непонятно одно: Катти сжимала в кулаке вырванный конский хвост, а что будет держать эта девочка?..
Марко не придумал – что. Сквозь полудрёму услыхал снаружи неясный шум. Вроде как лёгкие шаги. Бензель не подавал голоса, значит, ходил кто-то знакомый. Женька? Может, решила подглядеть: чем занимается братец? Учит ли правила? Но нет, шпионство не в её натуре…
В раму открытого окошка стукнули.
– Кто? – строгим шёпотом сказал Марко.
– Я…
– Кто «я»?
– Икира…
БОЛЬШАЯ ЛУНА
Ну и ну!
– Вот подарочек летней ночи… Тебе чего?
– Марко… я хочу спросить… – прошелестело за подоконником.
Марко мягко прыгнул к окну. В тени тёмно-коричневый Икира был почти неразличим, но белые шортики серебристо светились даже сейчас. Марко высунулся, подхватил Икиру под мышки, втянул внутрь (весу в нем было, как в котёнке). Поставил. Сказал опять:
– Чего тебе? Среди ночи…
И тот повторил слегка сбивчиво:
– Я хочу спросить… Можно?
Был он то ли испуган, то ли просто взволнован. Старался казаться сдержанным, но дышал часто.
Марко взял его за локти, подвёл к топчану. Сел, поставил Икиру перед собой.
– Ну, спрашивай… Что случилось-то?
– Марко… почему сегодня луна такая большая?
– Какая… большая?
– Громадная… – выдохнул Икира. – Не такая, как всегда…
– Тебе что-то приснилось?
– Нет. Это по правде…
Он был горячий. Его костлявое тельце излучало нешуточную тревогу. Марко понял: здесь не отделаться двумя словами.
– Отдышись… И скажи: с чего ты взял, что она громадная? Совсем недавно я видел её – нормальная…
– А сейчас не такая… Пойдём посмотрим.
– Икира, ты темечком стукнулся, да? Я спать хочу…
Но тут же Марко тряхнул головой. Опомнился: всё равно придётся идти. Чтобы отвести Икиру к нему домой. Время совсем позднее, а он какой-то… не такой. Может, он лунатиком стал? Ну, тем более, надо проводить…
– Это ведь недалеко… – прошептал Икира. – Только посмотрим, и ты… скажешь…
– А что я могу сказать? Я же не астроном…
– Ну… всё-таки немножко астроном. У тебя же телескоп…
– А если бы у меня была скрипка? Я был бы Паганини?
Икира едва ли знал, кто такой Паганини. Он молчал. Виновато и… с пониманием, что Марко его не оставит. Марко, сердито дыша, натянул рубашку и штаны. Обуваться не стал. Икира вон всегда босиком…
Он высадил Икиру в окно, как в парашютный люк, и выскочил сам. Подошёл Бензель, носом ткнулся Икире в живот.
– Куда идти-то? – проворчал Марко. Из-за дома луну было не видать.
– Недалеко. На угол Баркасного… Откуда церковь видна, – прошептал Икира и ухватил Марко за локоть горячими пальцами. По Марко словно ток пробежал – это вошло в него беспокойство Икиры.
– Зачем тебе церковь-то?
– Для сравненья…
Больше Марко ничего не спрашивал. Тайна взяла его в мохнатые лапы. Мурашки под рубахой. А ещё – такое чувство, будто он должен от чего-то защитить Икиру.
«Вот как вляпаемся в какое-нибудь параллельное пространство…»
Улица была безмолвной и пустой. Только цикады надрывались. Кремнистую дорогу пересекали частые тени тополей. Лунный диск проскакивал за тополями и казался жидким, как медуза. Но Икира сейчас не смотрел на него, он тянул Марко на перекрёсток.
И они вышли к Баркасному переулку.
Здесь луна царствовала на просторе. Как в приключенческом кино, высвечивала белые дома и заборы. Звезды бледнели в зелёном небе. А сам лунный шар сиял, будто с громадной лампой внутри. Недалеко от него чернела колокольня с большой маковкой на шпиле и крестом.
– Видишь? – прошептал Икира.
Луна… да она и правда выглядела крупноватой. Но что здесь такого? Она в разные времена видится неодинаково. При восходе кажется большущей, будто круглый стол, а потом делается, как шарик для тенниса… Хотя… нет, сейчас не шарик…
Марко сказал, чтобы успокоить Икиру (и себя):
– Что особенного? Это просто видимость. Летний лунный пейзаж…
– Нет, не видимость… – Пальцы Икиры сильнее сжали локоть Марко. – Пойдём…
– Куда ещё?
– Чтобы крест оказался на луне…
Икира опять потянул Марко. Ближе к центру перекрёстка. Когда они шли, луна и колокольня сдвигались в небе, и наконец, крест оказался на ярком, пятнисто-серебряном круге.
В здешних местах церковные кресты были шестиконечными, с косой поперечинкой внизу, но без верхней перекладинки. И сейчас тонкое чёрное перекрестье напомнило мачту с реем.
Крест легко уместился на диске. Луна и правда казалась очень большой. Словно приблизилась к Земле на половину прежнего расстояния.
– Видишь? – нервно шепнул Икира. – Когда я раньше смотрел с этого места, крест был больше луны. А сейчас меньше…
Мурашки ощутимее прежнего пробежались по Марко. В самом деле, видение было такое… «космически-мистическое» или «мистически-космическое»… Понятно, что оно могло напугать необразованного третьеклассника… Но Марко– то – образованный! И старший. Он обязан был защитить малыша (хотя не такой уж малыш, но сейчас это слово подумалось само собой). Марко движением лопаток прогнал жутковатость, бодро сказал:
– Ну и чего такого? Оптический эффект.
– А… почему он… такой? – выговорил Икира. Он по-прежнему крепко держал Марко за локоть.
– Потому что… бывает, что в атмосфере слои воздуха – разные по температуре. Иногда один слой, более холодный, складывается в линзу. Участок повышенной плотности. Получается, будто громадное увеличительное стекло. Вот оно и приближает небесные предметы. Как телескоп…
Кажется, Икира поверил, пальцы, сжимавшие локоть Марко, ослабли. А Марко и сам почти поверил в только что придуманную теорию.
– А по правде она… значит, не придвигается? – Икире хотелось дополнительной уверенности.
– Конечно, нет!.. – Марко вдруг вспомнилась другая теория, уже не придуманная. – А иногда и придвигается. Потому что у Луны ведь не совсем круглая орбита вокруг Земли. Она вытянутая. Луна – то дальше, то ближе. Может, я что-то путаю, но, по-моему, самая ближняя точка случается раз в двенадцать лет. И тогда Луна кажется особенно большой, многие даже пугаются. Но это не опасно!..
– Значит, сейчас как раз… эта точка?
– Да!..
– Выходит, прошлое приближение было, когда ты только родился?
– Выходит, так…
– А ты помнишь ту большую луну?
– Икира, ты что?! Я же был грудной младенец!.. Скажи, вот ты разве что-нибудь помнишь из младенческого времени?
Икира почему-то пригорюнился.
– Немножко помню… Стеклянный кораблик на ёлочной ветке. Как он блестит и качается. Мама говорит, что это было, когда мне исполнилось три месяца. Потом кораблик разбился…
Марко взял его за плечо.
– Пойдём домой… а то мама заглянет в твою комнату, а тебя нет. Перепугается…
– Ей не привыкать, – по-взрослому отозвался Икира… – Да она и не заглянет, она спит. А если утром спросит…
– Что скажешь? Ты ведь никогда не врёшь, – поддел его Марко.
– Я и не буду. Скажу, что ходил к тебе в гости…
– …и влетит нам обоим.
– Уж тебе-то никак не влетит, – успокоил Икира.
– Почему?
– Мама говорит, что ты «очень положительный персонаж»…
– Я-а-а?!
– Да. Ты в её библиотеке самый активный читатель. Так она недавно сказала…
– Надо же!.. А Слон?
– Да, и Слон… А ещё Славка…
– Кто-о?!
– Мирослава Тотойко, – отчётливо сказал Икира. – Марко, чему ты удивляешься?
Было чему. «Славка – читательница!»
– Никогда бы не подумал.
– Но это так, – произнёс Икира с интонацией мамы-библиотекарши. – Только она немного странная читательница… Ой… Я проговорился…
– Говори уж до конца, раз начал. – У Марко проснулось любопытство.
– Получится, что я бессовестный болтун…
– Я тебя не выдам.
– Марко, правда?
– Вот джольчик… – Марко вынул из нагрудного кармана медаль. Она заблестела на ладони, как маленькая луна. – Клянусь морским коньком.
– Ну, тогда… – Икире и болтуном быть не хотелось, и обижать Марко тоже было нельзя: тот вон как убедительно разогнал Икирины лунные страхи… – В общем, мама рассказывала, что Славка выбирает книги… по-особенному. Она просит показать твой формуляр и берет книги, которые читал ты…
Марко почему-то застыдился и почти испугался. Но только на секунду. Потом в нем заплясали весёлые чёртики. Он их даже будто увидел наяву – похожих на лягушат с рожками. И хихикнул:
– А чего здесь странного? Просто берет пример с умного человека…
Наверно, так оно и было. А что ещё-то?
– Марко, я маме то же самое сказал…
– Ты умница! – Марко пятерней взъерошил Икирины космы. Так же, как иногда это делал Слон.
Пока беседовали, луна ушла из-за креста и. кажется, стала поменьше.
– Ну, идём, – поторопил его Марко.
– Да… – вздохнул Икира. Но не двинулся. Видимо, теперь, когда луна стала неопасной, было хорошо стоять в её свете. Он обтекал Икиру, как серебристая жидкость, обрисовывая рёбрышки и суставы. Икира шевельнулся в этом свете и сказал:
– Сегодня, наверно, лучше всего смотреть на неё в телескоп…
– Ты ведь на той неделе смотрел. С Топкой и Пикселем…
– Тогда был месяц, а теперь она вон какая. И ближе… Марко, давай поглядим, а?
– Что-о? Сейчас? Полночь на улице! – Марко глянул на часики.
– Но у тебя же есть ключ… – полушёпотом сказал Икира.
– От верхней комнаты. А как в школу-то попадём? Тётя Зоря нас метлой…
– Она никогда никого метлой, только пугает. И не спит по ночам, потому что на посту…
Проще всего было сказать, что ключ дома и его придётся долго искать. Но врать Икире… это всё равно, что добровольно стать хихилой. А кроме того, Марко ощутил, как струнками дрожит в Икире желание сказки и необычности. Струнки проснулись и в Марко, разбудили «приключенческого жучка». Вроде того, который толкнул его на обрывы. И ведь не зря толкнул. Не послушайся его Марко, не было бы девочки… Не следует отступать и сейчас. Тем более, что школа не обрыв, тётя Зоря – не крейсер «Полковник Дума».
– Ох, Икира…
– Что? Идём?! – подскочил тот.
Они пошли. Через тени тополей и лунный свет, через полную цикад тишину. Хотя в тишине были не только цикады. Вдруг издалека донеслась музыка. Вернее, лязганье и буханье, словно отгороженное от тихой ночи прикрытой дверью. Марко досадливо мотнул головой:
– Где это?
– В Мраморной рытвине, – объяснил Икира. – Большие ребята решили устроить ночную дискотеку. Подальше от всех…
Мраморной рытвиной называлось широкое углубление с плоским днищем, на южном краю посёлка. Место давних раскопок.
– Слон тоже, наверно, там, – тихонько сказал Икира.
– Вот уж не думал, что он увлекается плясками под луной, – пробурчал Марко.
– Он не увлекается, – заступился Икира. – Он им чинил магнитофон и колонки…
«А может, и Женька там? – подумал Марко. Сказала, что пошла ночевать к подружке, готовиться к завтрашней контрольной, а на самом деле скачет с парнями… Завтра можно будет позубоскалить: как прошла Вальпургиева ночь?» (оперу «Фауст» он слышат осенью в столичном театре, ходили туда всем классом). Свернули на длинную Шкиперскую улицу, которая вела к школе. Дискотечное звяканье утихло за домами. Прохожих не было, только встретился тощий чёрный кот. Здесь это не считалось плохой приметой.
– Кыс… – позвал Икира.
– Мр-р… – кот потёрся боком об Икирину ногу и пошёл дальше.
– Это тёти-Зорин Боцман, – сказал Икира.
– Знаю…
Трёхэтажная школа в конце улицы белела известняковыми стенами и блестела черными квадратными стёклами. Она всегда казалась ближе, чем есть. А на самом деле идёшь, идёшь до неё… Впрочем, сейчас идти было хорошо. Мелкие камушки на дороге дурашливо покусывали босые ступни. Веял еле заметный ветерок с запахами йодистой воды и тёплых трав: чабреца, полыни, икиры… Марко вздохнул от радости, что впереди почти бесконечное лето.
Но школа наконец приблизилась – и приблизилось опасение: как отнесётся к ночным гостям тётя Зоря? У дороги стоял столетний вяз. От дерева над плиточной дорожкой тянулся могучий сук. На нем любили покачаться все, кто умел допрыгнуть. Считалось, что это к удаче. Марко допрыгнул. Повисел. Почесал правой пяткой левую лодыжку. Соскочил, глянул на Икиру:
– Подсадить?
– Ага…
Икира повисел, дрыгнул ногами. Приземлился, деловито поторопил:
– Идём.
Они обошли здание с тыла – не ломиться же в главный вход…
– Икира, если тётя Зоря спит, я будить не стану. Я боюсь… – честно сказал Марко.
– Она не спит. Вон, свет горит…
Рядом с невысокой дверью, в открытом окошке желтел огонёк. Икира и Марко подобрались на цыпочках сквозь щекочущую сурепку, положили на подоконник подбородки. Тётя Зоря сидела на кровати перед столиком с фаянсовым светильником. На ней были старинные очки в железной оправе. Тётя Зоря склонилась над толстенным томом. Конечно же, над «Сагой о Форсайтах». Многие знати, что это любимая тёти-Зорина книга (Марко однажды пробовал почитать – скукотища…). Рядом сидел кот – не Боцман, а другой, рыжий Гетман.
– Тётя Зоря… – храбро шепнул Икира.
Гетман дёрнул ухом. А тётя Зоря не шевельнулась, но сказала басовито:
– Это кто там гуляет среди ночи?
– Это я, Икира…
Тётя Зоря наконец вскинула очки.
– Иванко?
– Да. И Марко…
– Солончук из шестого, – уточнил Марко. Нельзя же, чтобы маленький Икира один проявлял смелость.
– А, столичный житель! – вспомнила тётя Зоря. И спохватилась: – А чего это вас носит дурная сила, когда надо спать? Нет на вас «тараскиных слез»…
Строгость была ненастоящая, Марко торопливо заговорил:
– Тётя Зоря, нам надо посмотреть в телескоп на Луну. Очень-очень. Пустите нас, пожалуйста, в школу. Мы недолго…
– Выбрали время!
– Это же не мы выбрали, а Луна, – разъяснил Икира.
– Она же не спрашивает, – добавил Марко.
– «Не спрашивает»… А ты разве ещё не забрал свою трубу домой?
– Не забрал! Юрий Юрьевич попросил пока оставить для летнего лагеря…
– Вот узнает Юрий Юрьевич про эти ночные дела, задаст нам всем…
– Не, он не задаст! – уверил Икира.
– Ох, Иванко, непутёвая твоя голова… Пошли, сама отопру, там замок тугой…
В школе пахло школой – пересохшей масляной краской, мелом, буфетом (где, несмотря на блокаду, кое-как подкармливали завтраками малышей), деревом старых книжных шкафов и кожаными матами из спортивной кладовки.
Лунные квадраты лежали на полу и отражали свет па стены. Половицы казались тёплыми от фосфористых лучей. А нарисованные Топкой и Пикселем рыбы, осьминоги, кальмары, медузы, дельфины и русалки будто оживали на стене среди шевелившихся морских трав. И похоже, что по коридорам и лестнице сновали сделанные мелом рисунки – те, которые удрали с досок раньше, чем их стёрли дежурные. Всякие чертенята, коты с хвостами-кактусами, космические пришельцы и добродушная биологичка по прозвищу Живая Природа (она не обижалась на карикатуры). Икира опять взял Марко за локоть – конечно, не от боязни, а просто так…
На третьем этаже Марко отпер скрипучую дверцу. Птичьи чучела на полках растопырили перья. Гипсовый череп неандертальца многозначительно улыбнулся сквозь стекло шкафа (Икира не стал смотреть в ту сторону). В углу на столе Луна высветила макет бревенчатой славянской крепости (Слон однажды сказал, что в ней живёт домовой но имени Сырояр, и Кранец, который был здесь же, поверил).
Силуэт телескопа чернел на подоконнике, луна висела точно посреди окна. Марко толкнул створки. Ночь вошла в комнатку тёплым вздохом – со всеми её запахами, цикадами и серебром. Марко развернул метровую трубу в сторону Луны. Покрутил винты и кольцо окуляра.
Икира подтащил табурет. Цилиндрик окуляра торчал на конце трубы, сверху. Икире было неудобно смотреть с пола, пришлось бы вставать на цыпочки.
Марко уже не очень удивлялся пепельно-серебристым лунным пейзажам, которые рефлектор приближал чуть не к самому носу. Интересно, разумеется, загадочно, однако в конце концов делается однообразным. Гораздо интереснее ловить зеркалом оранжевый шарик Марса, Юпитер со спутниками, Сатурн с тоненьким кольцом, размытые пятнышки галактик. Но сейчас как их найдёшь в лунной зелени неба…
К тому же, Икире нужна была именно Луна. Он взобрался на табурет и нетерпеливо вздыхал.
– Ладно, смотри… – Марко отодвинулся от окуляра. – Только осторожнее, не сбей наводку…
– Я не… ух ты… – Икира часто задышал. Наверно, в увиденном была для него своя, одному ему понятная сказка.
Марко рядом с треногой телескопа упёрся в подоконник локтями. Стал смотреть па залив. От Луны тянулась по воде широченная полоса. Будто из великанского мешка рассыпали от горизонта до низких крыш на берегу золотую стружку. И была бы полная красота, если бы не чёрный крейсер. «Полковник Дума» перегораживал светлую дорогу по всей ширине.
Может быть, и это было бы красиво – силуэт корабля в лунном пространстве. Если бы не знать, какой это корабль! Но Марко помнил запах взрывчатки…
Икира повозился на табурете.
– Марко, можно чуть-чуть опустить трубу?
– Зачем?
– Я хочу посмотреть на крейсер…
– Нашёл что смотреть. Там же темно…
– На нем, кажется, есть огоньки… Или нельзя?
– Да почему нельзя? Смотри… Только он будет вниз мачтами…
Марко случалось разглядывать в телескоп крейсер днём (правда, украдкой: чтобы оттуда не заметили в свои стереотрубы мальчишку наблюдателя). «Полковник Дума» словно оказывался в двадцати метрах. Можно было разглядеть заклёпки на железных плитах, лица матросов, бегавших вниз головой. Видна была даже штопка на кормовом флаге и помет чаек на звеньях якорной цепи. Однажды он усмотрел командира крейсера. В белом кителе и аксельбантах. Тот стоял у поручней и таращился на берег. Различима была над бровью круглая бородавка. Лицо казалось одутловатым и противным – будто правнук полковника Думы с лицейского портрета… А сейчас что увидишь? Ну, раз Икире это надо…
Марко повёл трубой вниз, заплясали в глазах жёлтые бабочки лунной россыпи на воде. Потом надвинулся сверху чёрный борт. Над бортом у поручня горел фонарь в проволочной решётке (Икира правду сказал!). У фонаря темнела перевёрнутая фигура – видимо, вахтенный. Лица и нашивок не разглядеть… Марко вновь повёл трубой. Выступили из тьмы освещённые фонарём броневые листы с клёпками и медное кольцо иллюминатора. Может быть, удастся что-то разглядеть в круглых оконцах – если где-то включён свет?
Марко шевельнул трубу ещё ниже. Перестарался. Чёрный борт показал нижний край и своё отражение. А дальше – опять пляска сверкающих бабочек.
– Что-нибудь видно? – выдохнул Икира с вежливым нетерпением.
– Сейчас. Подожди… Ой!
– Что?!
– Кто-то прыгнул с борта!
В телескоп казалось, что не прыгнул, а взлетел. В гущу лунных огоньков. И замахал руками
– Куда прыгнул?! – Икира чуть не слетел с табурета.
– Плывёт… На, взгляни…
Икира прилип глазом к окуляру.
– Да, плывёт. К берегу… А зачем он?
– Откуда я знаю… – И в этот миг словно застучали молотками но железу. Часто и безжалостно. Там, вдалеке, на крейсере.
– Стреляют! Марко, это пулемёт!
Марко толчком плеча отодвинул Икиру. Увидел опять голову и машущие руки пловца. Вокруг головы вспыхнули фосфорические фонтанчики, а через несколько секунд вновь застучали молотки (долетел звук!). Икира крупно задрожал рядом. Марко обнял его за плечо, прижал.
– Не бойся, это далеко…
– Это мы далеко. А он… Дай взгляну!
И взглянул, и вздрогнул опять от нового железного стука.
– Марко, зачем они?..
– Наверно, это дезертир. Не хочет воевать вместе с ними…
– Они его убьют!
– Может, промахнутся…
– Он им весь виден! Посреди света!
– Это мы видим посреди света. А они-то смотрят с другой стороны… Отплывёт подальше и затеряется…
– А если включат прожектор?
– Почему-то не включают… Наверно, заржавел. Или энергию берегут…
Икира снова сунулся к окуляру. И снова застучал пулемёт.
– Ой! – громко сказал Икира. – Его, кажется, ранили! Смотри!
Теперь пловец двигался неровно. Расталкивал воду плечом, взмахивал одной рукой.
Больше не стреляли. Может быть, задетый пулей матрос ненадолго скрылся под водой и на крейсере подумали, что «готов»?
– Марко, он дотянет?
– Конечно. Моряки хорошие пловцы, – утешил Марко не Икиру, а себя.
– А как ты думаешь, куда он плывёт?
– Наверно, к самой близкой суше. Туда, где стенка и башенка…
Это было место, где Марко встретился с матросом Володей.
– Бежим! – сказал Икира.
– Куда?
– Туда! Он доплывёт, а кто ему там поможет? Раненому… – И вдруг (или это показалось?) Икира всхлипнул.
– Бежим!
