Текст книги "Батраки"

Автор книги: Владислав Оркан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 7 страниц)

В испуге он закрывал руками лицо… но в ушах звенел заунывный напев.

От ужаса у него теснило грудь, кровь стыла в жилах и леденело сердце.

Он громко заговорил. Слова гулко отдавались в пустых горницах и еще больше его пугали…

Ему стало страшно в этом жутком запустении… Один! Ни живой души! Никого…

Минутами ему чудилось, будто кто-то за ним стоит. Тогда Хыба весь съеживался, помертвев, и на голове его дыбом вставали волосы.

Он хотел бежать отсюда далеко-далеко, уйти куда глаза глядят, но тотчас подумал, что ему все равно не скрыться… Тревога не оставит его и на краю света… Хоть бы он под землей схоронился, она его найдет.

Чувствуя себя разбитым, Хыба потащился на берег и, усевшись на плотине, устремил взгляд на бегущую воду…

Долго он сидел неподвижно, отгоняя упорно осаждавшие его мысли. Понемногу и страх и тревога его рассеялись, остались лишь гнетущая тоска и беспредельная пустота…

Глаза его не отрывались от бегущей воды, и он, погрузившись в себя, впервые увидел свою душу; она представилась ему заброшенным перелогом, заросшим сорной травой… Словно невспаханное, истоптанное поле, без единого кустика, без конца и без края… Ничего не вырастет на нем, кроме бурьяна, – ни трава, ни можжевельник… ибо ядовиты испарения земли, пропитанной кровью. Даже птица не вспорхнет над ней, не подлетит близко…

Куда ни кинешь взгляд – пустошь, бескрайная пустошь…

Это его душа…

Он долго глядел в нее, все больше цепенея… И увидел вечность в этой опустошенной душе… что-то огромное и далекое, как неизвестные земли, и такое же непостижимое и неведомое, как неизмеримое дно морское…

Форель ударила его по ноге и разбудила.

Хыба поднял голову и осмотрелся по сторонам.

– Такая же пустошь, только больше… много больше.

Ему казалось, что он на том свете, стоит посреди невспаханных полей и видит маленький клочок этого света…

– Так он мал! Так ничтожен…

Хыба поглядел вдаль – все то же запустение… Чем только люди живут?.. Он обернулся к реке… Зачем течет эта вода?., все течет… течет… и журчит…

Прислушиваясь к тихому, невнятному журчанию, он мысленно перебирал год – за годом свою жизнь в отцовской хате, начиная с колыбели… Потом медленно припоминал все содеянное им зло.

Вместе с водой текли часы, а Хыба еще не кончил свою безмолвную исповедь, начатую на могиле Яська… Глаза его застилало туманом, губы дрожали, низко склонившись над водой, он продолжал ей шептать:

– Унесет в море… Бог не станет слушать… нечего и ждать! Пускай уносит… на вечное забвение!.. на смерть. Шумела вода у плотины, и ветер развевал ее шум…

Две слезы упали в воду…

Хыба плакал.

Потом поднял голову, подперев ее рукой.

– Один… совсем один…

Перед глазами его стояла низкая хатка на другом берегу. Люди покинули ее – ушли и даже дверь не закрыли за собой. Так бывает.

Старый Хыба долго смотрел на нее, словно ждал, что кто-нибудь выйдет и встанет на пороге… Наконец покачал седой головой и горестно прошептал:

– Все мы несчастные на этом свете…

Поремба Велька, ноябрь 1898 г.

Послесловие

Известный польский писатель Владислав Оркан (псевдоним Ф. Смречинского) родился 27 ноября 1876 года в галицийской деревне Поремба Велька, расположенной в Подгалье у подножья Татр.

Оставшись рано без отца, Оркан испытал все невзгоды безрадостного детства в бедной крестьянской семье. Однако благодаря незаурядным способностям ему удалось окончить гимназию в Кракове и поступить в университет. Из-за недостатка средств он оставил университет, вернулся в свою деревню и прожил в ней почти всю жизнь.

Галиция конца XIX и начала XX века была экономически отсталой провинцией Австрии, польское население которой, преимущественно крестьяне, испытывало двойной гнет – национальный и социальный. После революции 1848 года барщина формально была отменена, но преобладающая масса крестьянства, не имея земли, попрежнему работала на помещика или кулака. Безземелье вынуждало крестьян уходить на заработки в город. Раздробленное мелкое крестьянское хозяйство с примитивными методами обработки, земли все больше приходило в упадок. Все эти явления наблюдал Оркан и в своем родном Подгалье. Он называет его «страной нужды и мерзлых кочек». В горных деревушках, писал он, «земля разрезана на мелкие клочки, лес вырублен, на пастбищах даже овец нет, куда ни глянь – всюду межи, межи, без конца и края».

В своих ранних произведениях Оркан правдиво изображает тяжелую жизнь деревенской бедноты («Веселый день» и др.), горькую долю крестьянских детей («Юзына»), борьбу за землю, которая приводила к раздорам между членами семьи, соседями («Ад»), Как превосходный бытописатель и художник, прекрасно знающий язык, обычаи, песни и сказания своего родного Подгалья, он дает яркие картинки деревенских праздников, ярмарок, свадеб, посиделок. Любовно рисует Оркан природу Татр.

В 1900 году вышла повесть Оркана «Батраки»[12]12
  На польском языке повесть носит название «Коморники». Коморники – бездомные, а часто и безземельные крестьяне, которые жили у своих нанимателей; в данной повести – это батраки, поденщики и вообще деревенская беднота.


[Закрыть]. Она обратила на себя внимание передовых кругов польской общественности как яркое отражение жизни польской деревни того времени.

В 1903 году появляется двухтомный роман Оркана «В Розтоках»[13]13
  Русский перевод под названием «Обездоленные». Москва, Изд-во «Новая Москва», 1926.


[Закрыть]. Сквозь призму переживаний главного героя – Франка Ракочи автор показывает жизнь деревни Пшислоп, с ее безземельем, скудными урожаями, тяжелым трудом батраков и бедняков, эксплоатируемых кулаками.

Все дела деревни решает совет, куда входят одни лишь представители именитых, богатых семей. Во главе совета стоит бессменный войт Сухай, хитрый кулак, умеющий ладить с господами и властями, пользующийся их полным доверием.

«Мирное» течение деревенской жизни, в которой за богатыми хозяевами «всегда было первое и последнее слово», пытается нарушить Франек Ракочи. После трехлетнего пребывания в армии Ракочи возвращается в деревню и вступает в борьбу с богачами. «Нынче народ прозрел и понял, – заявляет он Сухаю, – что должен сам добиваться своих прав, потому что господа соблюдают свои интересы, а не наши. Их цель и наша – все равно, что два конца одной межи: они расходятся в разные стороны, и никогда не сойтись им вместе». Ракочи разрабатывает план спасения крестьян от вековой нужды, по которому крестьяне должны объединиться в общину, совместно обрабатывать землю и поровну делить урожай.

В противоречии со своей собственной характеристикой богачей, Ракочи наивно рассчитывает на помощь Сухая. Но попытка привлечь деревенских богатеев к осуществлению этого плана, как и следовало ожидать, терпит неудачу. Хорошо зная деревню и борющиеся а ней социальные силы, Оркан дает реалистическую развязку романа: кулаки, наиздевавшись вдоволь над «реформатором», объявляют его сумасшедшим, а крестьяне отворачиваются от того, кто призывал их итти к своему освобождению рука об руку с ненавистными эксплоататорами-кулаками.

Идеи Ракочи не выдержали соприкосновения с действительностью, его план был лишен какой бы то ни было реальной почвы.

В романе автор не дал ответа на вопрос о путях, ведущих к разрешению социальных конфликтов в польской деревне, которого ждали от него прогрессивные слои польской общественности.

В одном из своих писем к Оркану видный польский революционный деятель Ю. Мархлевский, отдавая должное художественным достоинствам романа, указывает автору, что он не сумел сделать акцент на социальной борьбе, не сумел взволновать читателей «великой драмой социальных конфликтов».

Период реакции, наступившей после революции 1905 года, сказался и на творчестве польских писателей. Некоторые из них уклоняются от освещения острых проблем современности, обращаются к прошлому своей страны, идеализируя, а иногда искажая его.

Отражение этого мы видим также в творчестве Оркана. В своей пьесе «Жертва» (1905), посвященной краковскому восстанию 1846 года, он положительно относится к революционным событиям. В повести «Мор»[14]14
  Русский перевод в серии «Библиотека польских писателей», 1916.


[Закрыть], отражающей события того же времени, но написанной в 1910 году, он пытается представить тяжелую долю польских крестьян как наказание за бунт против панов.

В 1925 году Оркан выступает со своим последним художественным произведением «Костка Наперский»[15]15
  Русский перевод, Изд-во «Московский рабочий», Москва, 1927.


[Закрыть], посвященным восстанию польских крестьян на Подгалье в 1651 году. В этом романе показаны острые социальные конфликты Польши XVII века, верно изображены свободолюбие крестьянских масс, их ненависть к панам и жестокость магнатов и шляхты.

После «Костки Наперсного» появился сборник публицистических статей Оркана («Письма из деревни», 1925–1927 гг.). Говоря в этих статьях о безземелье, безработице, вынужденной эмиграции крестьян и о стремлении различных буржуазных партий с помощью демагогических лозунгов и ложных обещаний привлечь на свою сторону трудящихся, Оркан вместе с тем отстаивает реакционную идею объединения трудящихся с эксплоататорами, выдвигает план буржуазных реформ, которые якобы могут вывести Польшу из состояния политического и экономического кризиса. Однако в последние годы жизни (Оркан умер в 1930 г.) писатель сам убедился в тщетности своих надежд.

Период расцвета своего большого художественного таланта он отдал на служение народу и за это польский народ любит и ценит Оркана. В 1950 году в связи с 20-летием со дня смерти Оркана в Новом Тарге был поставлен памятник писателю-реалисту, правдиво изобразившему жизнь польской деревни недалекого прошлого.

* * *

Повесть Владислава Оркана «Батраки», впервые публикуемая на русском языке, относится к числу ранних произведений писателя.

Классовое расслоение деревни, обогащение кулаков за счет беспощадной эксплоатации бедноты, обнищание основной массы крестьян, вынужденных уходить на заработки в город, – вот вопросы, которые ставит в этой повести писатель.

Прекрасно зная быт и нравы горцев, Оркан с большим мастерством описывает жизнь горной деревушки Конинки. С одной стороны, мы видим здесь батраков, «не допущенных к общему столу жизни», с другой стороны – богатых хозяев-кулаков, деревенскую аристократию. Симпатии писателя на стороне эксплоатируемых: доброту, отзывчивость, готовность помочь в беде своему соседу живущих в голоде батраков Оркан противопоставляет человеконенавистничеству и жадности деревенских богатеев. В образе Маргоськи воплощены лучшие черты польской крестьянки, сохраняющей в условиях жестокой нужды человеческое достоинство. Она делится последним куском хлеба с батрачкой Ягнеской, принимает у себя Войтка – приятеля ее детей, который дружит с ними, несмотря на запреты кулака отца. Оркан показывает, как сын Маргоськи Юзек, будучи старшим в семье, выполняет не по летам тяжелую работу, заботится о сестре и матери. Писатель отмечает постепенное пробуждение среди беднейшего крестьянства духа протеста против существующего порядка. И Маргоська, и более покорная Ягнеска говорят о том, что на свете «земли много, но она не для всех», что «не один закон для всех, – один для богатых, другой для бедных».

Представителями «хозяев деревни» – кулачества, являются скряга Сатрова и владелец лесопильни Хыба.

Хыба – яркий образ предприимчивого дельца, жестокого эксплоататора, подчиняющего все свои помыслы одной цели – наживе. В припадке бешеной зависти Хыба убивает своего сына – способного изобретателя Яська, другой его сын убегает из дома, спасаясь от жестокости отца. Но, наделив Хыбу типичными чертами кулака, Оркан в конце повести как бы забывает о его классовой природе и показывает жестокого хищника как страдающего, несчастного человека, снижая тем самым значимость созданного реалистического образа.

В повести «Батраки» Оркан проявил большой талант наблюдателя, тонкий юмор, умение придать своим героям черты индивидуальности. С любовью нарисованы писателем образы деревенских подростков – Зоси и Войтка. Несомненной удачей автора является образ бедняка Козеры, пьяницы, но вместе с тем человека доброго, мягкого. Интересен тип изобретателя Яська, олицетворяющего таланты, скрытые в гуще народных масс.

Буржуазная польская критика приняла повесть Оркана «Батраки» холодно, называя ее «литературой фактов», «фотографией» и считая ценным в ней лишь этнографические подробности из жизни горцев и введение в литературу их своеобразного диалекта. Однако передовая польская общественность оценила талант молодого писателя-реалиста, который за внешней колоритностью жизни горцев увидел беспросветную нищету и отсталость деревни.

Повесть «Батраки» представляет несомненный интерес для советского читателя как правдивое отражение жизни польской деревни конца XIX века и своеобразия быта крестьян горных районов Подгалья.

Р. Меркина