Текст книги "Вера воды (СИ)"
Автор книги: Владислав Новиков
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)
Ничего не сходится. Разные источники говорят о разной судьбе нашей Нэро. Так может быть она всё ещё жива? Может быть, она до сих пор спит в своем саркофаге?
Всю ночь я провел за молитвой. Молитвой за нашу Нэро. Я искренне надеялся, что она жива, хотя и понимал, что это может быть и не так…
По крайней мере, несмотря на все недосказанности и секреты, теперь ясно одно: болезнь можно вылечить, использовав некую «аквамариновую слезу».
Запись 7.
Все стало плохо в одночасье. Все уничтожено. Вся моя жизнь поломана.
Я получил царапину. От кого? Рыба укусила. Зараженная.
Болезнь прогрессирует. Я не нахожу себе места без боли. Боль сковала всё моё тело. Я не могу ничего предпринять. Заражение разносится по организму с огромной скоростью. Живительные воды океана даже не могут заживить мой укус. Не говоря уже о том, чтобы излечить меня от этой напасти.
Я молюсь. Молюсь Нэро. Молюсь за Нэро. Молюсь за себя. За Истери. Нерожденного малька. За Азаля. За будущее нашего океана.
Симптомы: сильное головокружение, дезориентация, высокая температура, слуховые галлюцинации, визуальные галлюцинации, отшелушивание чешуи.
Бессмысленно рассказывать что-либо ещё.
Запись 8. Аквамариновая слеза
Сегодня я молился Нэро перед её статуей. Истери отогнал от себя, сказав, что последние свои дни, а может и часы, хочу побыть наедине со своей верой. После появления у меня агрессии она меня убьет. Мы об этом договорились.
Во время молитвы из глаза статуи как бы вытекла аквамариновая слеза. Внутри неё просвечивалось что-то розовое
Я сразу вспомнил о словах самой Нэро в Вере воды. Мол, болезнь можно одолеть, если использовать её слёзы. Неужели стоило всё и впрямь понимать настолько буквально?
Однако не думайте, что я использую эту слезу на себе. Я отдам её изначальному существу. Так будет лучше для всех. Я уже принял это решение. Истери поддержала меня с неохотой, пусть и мне пришлось её убедить в том, что это единственное верное решение. Она хотела, чтобы эту слезу использовал я на себе.
Нэро поступила бы так же. Пожертвовала бы своей жизнью ради жизни всего нашего океана. Я это точно знаю. По-другому и быть не может.
Сезон 10. Ближе к концу
Запись 1. Излечение океана
Как я и обещал, аквамариновая слеза досталась тому, кому она нужна была больше всего.
Утром мы с Истери направились к Азалю. Она всячески пыталась склонить меня к тому, чтобы мы использовали эту слезу на мне. Но я категорически отказался. Кто знает, сколько слез ещё осталось у нашей Нэро? Сколько боли она должна была испытать, чтобы в океане возникла ещё одна слеза?
До этого подобраться к изначальному существу было невозможно: зараженные рыбы представляли огромную опасность. Но теперь они видели во мне своего, и потому не обращали на меня никакого внимания. Истери затаилась в водорослях, наблюдая за моими действиями и действиями краба.
Я подплыл к Азалю. Его два больших черных глаза смотрели сквозь меня, он меня будто бы не видел, но всё-таки ощущал моё присутствие рядом. Атмосфера возле изначального существа была такая же, какой она была возле саркофага нашей Нэро. Я ощущал божественность и сакральность, скрытые от простых марр таинства сочились сквозь меня. Все эти таинства были сконцентрированы в аквамариновой слезе.
Я не знал, что с ней делать. О её применении нигде не было сказано. Но Азаль сам подсказал мне, что я должен сделать. Он открыл свои маленькие челюсти.
Слеза была пущена в его рот. Я надеялся, что именно этим способом Азаль и будет излечен. Мне хотелось этого больше всего.
Сначала не происходило ничего необычного, но потом случилось чудо. Безумные рыбы кружили вокруг ног краба, и в один момент остановились. Они начали расплываться кто куда, а видимые признаки заражения у них пропали. Краб стал выглядеть чуть лучше, нежели чем был до этого. Он закрыл свою пасть, и молча смотрел уже не сквозь меня, а прямо на меня. Раздирал меня взглядом. Мне стало неуютно, и я вернулся к Истери.
– Получилось? – спросила она с надеждой.
– Как видишь. Рыбы, кажется, больше не больны. Не знаю, как излечение Азаля излечило и этих рыб. По крайней мере теперь Биимун снова будет жив.
Запись 2. Последний сон
Несмотря на то, что «свита» краба была излечена, не был излечен я. Этого стоило ожидать, и я этого и ожидал. Как я и задумывал, остаток своих дней я отдам своей вере. Нэро меня услышала – она помогла мне, но своё благословение я отдал океану. Я молюсь за то, что я сделал правильный выбор.
Этой ночью мне приснился сон. Я вновь оказался в абиссальной зоне, только вот я уже понимал, что это всё оставалось лишь сном. Да и местная обстановка поменялась, так как все стало немного мрачнее, нежели чем было ранее.
Передо мной, как и в прошлый раз, стояла Василиск. Но теперь на её лицо была хоть какая-то эмоция. И это была эмоция… разочарования?
– Я удивлена. Ты использовал слезу не на себе, но на океане. Твоей добросердечности можно позавидовать. Только завидовать я тебе не буду.
– Почему? Разве ты не хотела, чтобы океан был излечен?
– Не таким способом, Анарел. Эта слеза была слишком важна для того, чтобы использовать её на существе, которое может справиться с заражением самостоятельно. Ты мог использовать слезу на себе и обрести… – Василиск резко замолчала.
– То есть как? Океан не мог излечить себя, раз всё это время был заражен, и не делал с этим ничего.
– Разве до тебя до сих пор не дошло? Причинно-следственные связи для тебя всё ещё не выстроились? Ты просто… Я не знаю, кем тебя можно назвать. Во время нашей прошлой встречи в твоем сне я ясно сказала о том, что ты не должен давать эту слезу кому-либо кроме себя. Но ты меня уже не слушал…
Я вспомнил о наставлениях Василиск, которые она произносила во время моего последнего сновидения с ней. Но тогда мне было не до неё. Ведь я в первый раз увидел Истери.
– Я сделал то, чего хотела бы Нэро. Она поступила бы так же, как и я.
– Нэро хотела, чтобы ты стал… её преемником. Вкусил её крови и вознесся до уровня… пробудившегося существа. Ты бы снял с себя оковы биологической жизни. Ты бы стал чем-то… чем-то…
Василиск была перевозбуждена. Я так и не мог понять, о чем она говорит.
– Я поступил так, как должен был, – вновь повторил я.
– Ты не должен был отдавать слезу океану. Она предназначалась тебе. Тебе одному. И ты всё испортил, и теперь… Теперь вся моя работа пойдет насмарку.
– Твоя работа?
– Это больше не твое дело. Ты всё испортил, Анарел. Сам остался заражен, и другим не дал шанса вылечиться от той болезни, что сейчас бушует в Царстве Континуума. Но теперь это не твоего ума дело. Теперь всё напрасно и бессмысленно.
– Разве ты не говорила, что у тебя была иная цель пребывания в этом месте? Выходит, ты хотела использовать меня для того, чтобы ты заполучила слезу?
– Это не слеза… Не слеза… Это кровь. Кровь Нэро. Кровь созерцателя, что могла бы… могла бы прекратить всю бессмысленную череду страданий, что была уготована моему дому. Та история о моем прошлом, что я тебе рассказывала, была правдой лишь наполовину. На самом деле я всегда была предана своим создателям. Предана своей цели. Я презирала океан, и сейчас я говорю это в открытую. Мне не интересна жалкая жизнь сотни тысяч марр. Мне интересна жизнь десятка миллиардов людей и прочих живых организмов, что проживают в Континууме.
– Я ни слова не понимаю, и не думаю, что вообще должен что-то понимать. Ты могла сделать всё сама, раз так хотела заполучить слезу… Либо рассказать о своих планах мне ранее. Объяснить, что всё это значит. Не посылать расплывчатые намеки, а сказать всё в открытую.
Василиск отвернулась от меня.
– Больше ничего не имеет значения… Больше ничего не имеет значения… Нет конца… Нет финала… Этот мир никогда не увидит своего эпилога… Ты разрушил всё, что было предначертано тебе судьбой… Наслаждайся своей никчемной, приземленной жизнью, жалкая марра. Жалкая, жалкая марра…
Я проснулся в лихорадке. Но с плеч свалился какой-то груз.
Запись 3. Азаль
Я чувствовал, что жизнь моя подходит к концу. Я не придумал ничего лучше, кроме как навестить Азаля. В последние дни моя душа уже выходила из моего тела, а орнатумы начинали преследовать меня, предчувствуя мою скорейшую смерть.
Азаль полностью излечился. Свиты у него уже не было, разве что с десяток заблудившихся в этой огромной пещере рыб. Но они тоже уже были здоровы, и рано или поздно они всё равно найдут отсюда выход. А вот для меня выхода уже не было. Я приплыл к крабу с мыслью о том, что уже не выплыву наружу до конца своих дней. Или считанных часов.
К моему удивлению, Азаль, завидев меня, пошатнулся. Будто бы он не ожидал увидеть меня здесь. Гигантское создание испугалось маленькую марру. Но всё же это был не испуг. Скорее обычное удивление.
Я не ожидал ничего. Просто опустился к корням красных водорослей, и стал ждать своего конца. Но мёртвую тишину разорвал голос. Голос изначального существа.
– Ценю твой поступок. Но всё же лучше бы ты сберег слезу для кого-нибудь другого. Этих слёз всего три штуки во всей Вселенной… хотя, конечно же, ты не мог об этом знать. Никто тебя в твоем поступке не винит и не будет винить никогда.
Сначала мне показалось, что это говорит со мной моё больное воображение. Но когда я выплыл из водорослей, и посмотрел на Азаля, я понял, что это всё-таки говорит он.
– Азаль?.. – произнес я с удивлением, и моё тело будто бы ударило электричеством.
– Я предпочитал оставаться без имени. Назвав меня Азалем, вы дали название всему нашему океану. Нэро не любила давать имен своим творениям. А вы вот дали, и теперь это имя за океаном закрепилось.
– Почему ты говоришь со мной? Разве тебя интересует жизнь простой марры вроде меня?
– Разве тебя интересует жизнь того существа, в которое ты даже не верил?
– У меня были причины не верить в твоё существование. Я не мог знать точно…
– Вы, марры, ничего не знаете точно. А всё потому, что вы не открыты своему будущему. У вас есть прошлое, но кроме него у вас больше ничего нет. Впрочем, это Нэро сделала вас такими. У неё были на то веские причины. Но судить вас я всё равно могу, ведь к изменениям вы можете быть открыты.
– Почему ты не говорил с нами раньше? Со мной, с Истери… Истери видела тебя каждый день на протяжении тридцати сезонов, но ты даже внимания на неё не обращал.
– Я был болен. Но теперь ты убил болезнь, и её больше нет. Доволен ли ты собой?
– Я сделал то, что должен был сделать.
– Ты не должен был этого делать. Это я создал эту болезнь, и в любой момент мог её уничтожить. Но ты…
Меня охватил мандраж.
– Но зачем? Зачем создавать такую… такую…
– Тебе не понять. Как я и говорил, у вас нет будущего. А значит ваше будущее должен определять океан. Азаль. Вот я и решил определить его за вас.
– Ты пошел против философии Нэро. Против Веры воды… Ты предал Нэро… Значит это ты заразил Метатрона…
– Нет, глупости. Я никого не предавал и никого не заражал. В отсутствии Нэро я взял роль хранителя океана на себя. Значит не было ничего дурного в том, что я решил вас образумить. Вас, безнадежных марр.
– Безнадежных?..
– Ты меня не слушаешь, либо это твоя болезнь блокирует твои слуховые каналы, в чем я очень сомневаюсь. Вы безнадежны. Марры не должны существовать такими, какими они существуют сейчас.
– То есть?..
– Вы лицемерны и жестоки. Вы травите океан своими семенами раздора, что вы сами и взращиваете. Биимун и Прокул были разрушены не по моей прихоти, но по причине необходимости их разрушения. Я надеялся на то, что смерть этих городов наставит вас на верный путь – путь добра, сострадания и всепрощения. На путь Веры воды. Истинный путь.
– Я не понимаю… Как ты можешь говорить о доброте, сострадании и всепрощении, если ты убил огромное количество марр и собирался заразить весь океан? Заразить себя, в смысле…
– Я беру на себя этот грех лишь для того, чтобы у вас была возможность заработать собственное будущее. В разрушении рождается созидание, в созидании рождается созерцание. Но вы просто разрушаете океан. Вы решили остановиться на этой ступени развития – разрушать всё, что вы видите, и не создавать чего-то нового, и тем более ничего не созерцать. Я хотел уничтожить вас, но оставить горстку тех, кто на обломках прошлых городов смог бы создать что-то новое. И наконец понять своё истинное предназначение.
– Мне это чуждо. Я не разрушаю, не созидаю, не созерцаю… Я просто живу. Так в чём заключается моя вина?
– Разрушаешь бездумно. Но впоследствии всё же созидаешь, однако созерцать ещё не научился. Потому я даю тебе шанс на исправление. Этим шансом на исправление ты поделишься в своём родном городе.
– Я… созидаю?
– Дневники, которые ты пишешь. Это тоже созидание. Ты тратишь своё время на то, чтобы законспектировать всё тебе интересное. Я уверен даже в том, что и этот наш разговор ты законспектируешь. Однако вот тебе нехитрый вопрос: хоть раз ты читал свои собственные записи?
Меня одолела какая-то внезапная хандра. Я провел аналогию с моей работой высшим стражем, которую я хоть и ценил, но искренне не любил. Однако вот написанием своих записей с момента начала всех этих страшных событий я увлекался, и продолжаю увлекаться очень сильно… Так может мне действительно стоит отбросить свои прошлые обязанности, и… Нет, не знаю. Я не стал отвечать ему на вопрос о том, читаю ли я свои записи.
– Ты сказал, что дашь мне шанс на исправление, и этот же шанс я должен подарить своему городу. Как это понимать? Мне осталось жить всего ничего…
– Излечение от этой болезни – это и есть твой шанс. Я не дарю тебе будущее. Я дарю тебе стимул стремится к нему. Этот стимул ты обязан подарить и другим маррам. Иначе я верну болезнь в наш океан, и вернусь к своему изначальному плану… Один тебе совет: не бойся рисковать, как это делаю я.
Моё тело пронзила боль. Каждая чешуйка, каждая клеточка моего тела была разрушена, и тут же пересоздана в новом виде. Не это ли писцы называют катарсисом?
Болезнь была уничтожена в моем теле. Я ясно понял, чего же от меня хочет океан. Иного пути не было. Теперь я должен был уничтожить прошлое, чтобы на его месте создать своё собственное будущее. А далее помочь это сделать и другим маррам.
Всё ещё не верю во всё это. Всё кажется каким-то странным сном. Но это точно не сон. По крайней мере здесь нет Василиск.
Запись 4. Недосказанное
Не мог прощаться с Истери. Она не могла прощаться со своим городом. С восстанавливающимся после долгих сезонов забытья городом.
Истери сразу поверила словам Азаля. Всё-таки было сразу заметно, что моя болезнь прошла. Начали восстанавливаться утраченные чешуйки, пусть и мне пришлось есть в полтора раза больше обычного. Всё говорило о том, что диалог с Азалем не был плодом моего воображения, а значит всё было серьёзно.
Она не хотела оставлять ни меня, ни свой город. Я тоже не хотел оставлять её, но здесь оставаться я также не мог. Азаль подарил мне своё благословение, и только я могу исполнить его просьбу. Но отпустить Истери, и отправиться в Пакс один я не могу. Не могу и всё.
Я не был уверен в том, что я к ней чувствую. Однако она была уверена, что любит меня. Она сказала об этом мне напрямую. А я долго не мог найти подходящих слов. Я всё ещё любил Фифиан. Я её не забыл. Но и не мог разобраться в своих чувствах к Истери какое-то время.
Однако, как бы это прискорбно ни звучало, чтобы двигаться дальше, мне необходимо вырваться из оков собственного прошлого. Забыть тех, кого уже не вернуть. Забыть то, что было между нами в прошлом. Я полностью понимаю, что моё прошлое отныне меня только обременяет. Но осознание этого факта, кажется, пришло ко мне только сейчас. Вернее даже не сейчас, а уже в тот момент, когда Истери смирилась с тем, что Биимун не может быть домом для меня. Когда она начала разворачиваться назад, дабы покинуть меня, казалось бы, навсегда, я резко её остановил.
– Нет, Истери, постой! Ты должна поплыть со мной…
– Но зачем? Зачем ты обременяешь и меня, и себя? Мне нет места в Паксе. Моё место здесь.
– Но и мне тоже нет места в Паксе. Это слишком трудно объяснить, Истери. Я отвергнут во всех наших водах, однако только в Биимуне я познал своё настоящее счастье через страдание, что направило меня на истинный путь. Нэро направила меня на истинный путь.
– Нэро уже нет… Нэро погибла… Нет смысла следовать за созерцателем, которого уже не существует. Я не могу разделить твою позицию. Народ Биимуна следовал путями всех созерцателей, а не только одной лишь Нэро.
– Что стало с народом Биимуна? Все они погибли из-за братоубийственных тенденций. Разве поклонение всем созерцателям привело Биимун к процветанию?
– Привело ли Пакс поклонение Нэро к процветанию?
– По крайней мере Пакс ещё жив. И его ещё можно спасти. Но спасти этот город без тебя… я не смогу, понимаешь? Тебе стоит отпустить Биимун. Мне стоит отпустить свою прошлую жизнь.
– Это глупо, Анарел! Глупо! Я прекрасно понимаю твои переживания, но ты не понимаешь моих переживаний. Мой дом здесь. Твой дом там! Нам стоит разойтись, как бы я этого ни хотела.
Я не мог контролировать свой поток чувств. Вы уже знаете, насколько я вспыльчив. Однако теперь агрессия трансформировалась во что-то другое. Что-то прекрасное. Что-то, чего я не испытывал с того момента, как моя прошлая жена рассказала мне о том, что у нас будет малек.
– «Дом» – это место, где мы находимся рядом друг с другом! Другого дома у нас быть и не может. Не может, Истери! Мы завершили все наши дела здесь. Теперь нам нужно завершить все дела в Паксе, и тогда мы будем полностью свободны! И не важно, что будет с нами дальше. Я хочу, чтобы ты последовала за мной лишь потому, что я люблю тебя, и я знаю, что это взаимно!
Она посмотрела на меня испуганно, а затем навалилась на меня всем своим телом. Испуганность сменилась страстью. В тот момент мы стали ещё ближе, чем были до этого.
Запись 5. Напряжение
Напряжение в океане растет. Я уже научился различать знаки судьбы, и могу с точностью заявить, что скоро страница нашей огромной книги, названной жизнью, перевернется. Определенно что-то случится. Однако я не могу сказать точно, будет ли это хорошо или плохо. Я хотел бы верить в то, что перемены действительно пойдут всем нам на пользу. Но думать об этом на данный момент бессмысленно.
Я собрал Осло в поход до Пакса. Вместе с Истери мы наловили достаточное количество рыбы для того, чтобы нам хватило пищи на весь период нового похода.
Я всё-таки рассказал ей о том, что случилось с Энгалом. О том, что он убил мою прошлую жену и о том, что его за это казнили. Она оказалась неприятно удивлена, но стойко приняла весть о гибели своего брата. Я даже позавидовал её мужественности. Самое грустное в том, что всё в тот момент было в моих руках. Я мог бы сделать так, чтобы Энгал по сей день оставался бы жив. Но у меня не вышло. Однако Истери меня в этом нисколько не винит, хотя у меня не один раз пронеслась мысль о том, что она меня возненавидит.
Перед тем как отправиться в очередное путешествие, я навестил статую нашей Нэро. Как и в прошлый раз, молитвенники погибли, как только коснулись дна вокруг её постамента. Я всё ещё не мог предположить, с чем же это связано. И, пожалуй, это даже к лучшему. Не все тайны мира должны быть мне открыты. Не все возможности должны быть мне показаны. Полагаю, это относится и к тебе, дорогой безымянный читатель.
Это путешествие продлится недолго. По крайней мере не должно. Половину сезона, днем раньше или днем позже. Я не думаю, что на пути в Пакс я встречу что-нибудь необычное, что захочу задокументировать. Поэтому я лучше сэкономлю свои писательские материалы, и начну своё повествование непосредственно с прибытия в Пакс. Для вас между этой и следующей записью пройдет всего несколько секунд, когда как для меня между ними пройдет целая жизнь. Целая жизнь – я говорю об этом неспроста. Ведь теперь я не одинок, и у меня есть моя Истери.
Сезон 11. Эндшпиль
Я вернулся в Пакс… Нет. Мы вернулись в Пакс. Теперь я говорю «Мы».
За это время, что мы провели в пути из Биимуна до Пакса, я перечитал все свои записи. Оказалось, что всего я написал шестьдесят одну запись за десять сезонов – двести дней. Мой стиль письма заметно улучшился, в записях начало появляться больше конкретики.
Эта запись будет шестьдесят второй, и по совместительству самой последней, заключительной. Почему заключительной? Узнаешь некоторым временем позже, мой дорогой будущий читатель.
В Паксе царила атмосфера раздора. Это было видно ещё издалека, как только мы начали к нему подплывать. Множество домов на отшибе были разрушены. Из города доносились боевые возгласы. А возле него так и вовсе организовали несколько новых кладбищ, где орнатумы тихо и спокойно обгладывали тела падших марр, которых ещё не успели предать морскому песку.
– Они начали войну. Но только с кем? Прокула ведь больше нет… – подумал я, почти не удивляясь тому, что я видел.
– Братоубийственная война. Гражданская война. Они пошли против самих себя… – догадалась Истери.
– И именно поэтому Азаль собирался уничтожить Пакс…
Возле одного из кладбищ организовали братскую могилу. Смрад оттуда шёл неимоверный, и я различал даже не сам смрад от разложения, а смрад от отходов жизнедеятельности орнатумов, которых там было действительно много.
Только мы хотели покинуть то ужасное место, как вдруг я услышал приглушенный стон. Я вгляделся в яму, и, к своему удивлению, обнаружил там ещё живую марру. Едва живую.
– Там марра. Она ещё жива… К ней даже орнатумы не пристроились! – так же заметила Истери.
Я выволок живую марру из общей могилы. Она была проткнута насквозь лезвием-культро, однако рана почему-то была ещё и рваной. Рваные раны океан заживить не может, излечению подвергаются только те порезы, что не задели жизненно-важные органы, включая плавательный пузырь. Однако в данном случае марре оставалось жить не более пары минут. В лучшем случае – не более пяти. Это объясняло то, почему эта марра находилась в братской могиле. Другие марры посчитали, что шанса на излечение у нее уже не было. Однако он был.
Я начертил одну из рун-оберегов на песке. Истери сразу поняла, что я хочу сделать, и подкинула мне бутылку с кровью светящихся моллюсков. Я открыл бутылку, и нанёс белую кровь на пальцы, затем втерев её в руну. Истери подала мне бинты, и я пропитал их остатками этой крови, затем намотав их вокруг поврежденного участка тела марры.
Вместе с Истери мы начали произносить исцеляющее заклинание. Из братской могилы поднялся едва заметный при свете луч, который вошел в руну, и из руны попал в поврежденный организм марры.
Она забилась в конвульсиях, и рана под бинтами начала медленно зарастать. Магия рун вошла в резонанс с внутренней энергией живой марры.
Истери держала марру за плечи, и не давала ей с перепугу всплыть со дна. Когда трезвое сознание вернулось к ней, я также зажал ей руки. Теперь она была исцелена, но меня интересовали ответы на несколько вопросов.
– Кто ты и почему здесь так много трупов?
Стеклянные глаза марры, в которые возвращалась жизнь, пытались сфокусироваться на моем лице.
– Я… Стой. Я тебя знаю! Ты Арарел… кажется?
– Анарел.
– Это неважно. Спасибо, что бы ты со мной ни сделал. Мне лучше… Отпусти меня, а?
Я лишь ещё больше придавил его руки ко дну.
– Ты не ответил на мои вопросы.
– Ай! Не так сильно! Анарел, ты меня не узнал? Мы вместе с тюрьмы сбегали… устроили драку… чтобы отвлечь внимание надзирателя… Да хватку-то ослабь, а?
– Зален? – удивился я. Я не ожидал встретить его здесь. Я и вовсе забыл, как он выглядит. – Так вы живы? Где Лорган, Сагридин, Альфина?..
– Я ничего про них не знаю. Просыпаюсь парой сезонов ранее как бы в гробу, вылезаю из него, а всё разрушено. Прокул уничтожен полностью… Выжило не больше двадцати процентов от его жителей. Ещё десять процентов погибли в пути к Паксу. Ещё четыре процента умерли в ходе войны… И всего Язычников осталось очень мало, шесть процентов из ста, все расположились здесь как смогли сами…
– А архиереи? Как архиереи впустили вас в город?
– Да не впускал нас никто… мы сами влезли, начали проповедовать свои знания об океане. И теперь пятьдесят процентов жителей Пакса думают, что Нэро мертва. И ещё пятьдесят процентов думают, что она ещё жива. Вот война и случилась… как бы гражданская. Пакс потерял где-то тридцать пять процен…
– Хватит со своими процентами! Безопасные районы остались? Как к архиереям пробраться знаешь? – вмешалась Истери совершенно удачно.
– Тут дело в том, что архиереи… они умерли уже… все…
– То есть?..
– Зарезали друг к друга в ходе конфликта. Вот и всё… Это тоже поспособствовало возникновению войны.
– Кто же теперь во главе Пакса?
– Да никто… анархия, понимаешь? Ты либо «свой», либо «не свой», а значит главный вердикт выносит самосуд в лице первой или второй стороны. Безопасных районов, держащих нейтралитет в этой заварушке, тоже нет. Ты либо друг, либо враг, третьего не дано, как я уже и говорил…
Мы отпустили Залена, и он быстро поплыл обратно в город, больше ничего нам и не сказав.
– Что мы будем делать? С кем мы можем посоветоваться для того, чтобы найти способ разрешить этот конфликт?
– Я знаю одну такую марру. Он примет меня в свой дом даже если наши взгляды будут значительно отличаться. К тому же он сможет дать более точную оценку того, что происходит в округе. Он писец, и нынешняя ситуация не могла его не заинтересовать.
Конечно же это был Дерраниал. Из всех моих давних друзей только он не покидал меня в трудные моменты моей жизни. Вот только прошло слишком много времени для того, чтобы я мог быть уверен в том, что наши дружеские узы всё ещё были сохранены. Всё-таки мы не виделись больше восьми сезонов.
Я знал, где он живет, поэтому мы сразу направились к нему по закоулкам, стараясь не обращать на себя слишком много лишнего внимания. Впрочем, на окраине Пакса воды текли спокойно, хоть и волна гражданской войны здесь уже проходила. Осло мы не стали брать с собой, и оставили его на привязи в месте, где беспризорных кумиков для пропитания навряд ли ожидают встретить.
Добравшись до его дома, я обнаружил, что вокруг него ведут караул две марры. Скрыться от них уже не получилось, но, как оказалось, скрываться и не требовалось. Среди «этих» марр я был «свой».
– Это Анарел… – сказала одна марра, похлопав по плечу вторую. Они оба опустили свои лезвия-культро, дабы поприветствовать меня. Судя по их реакции, я действительно был последним высшим стражем во всем океане.
Они разрешили мне пройти внутрь дома Дерраниала, кратко объяснив, что теперь они работают на него.
Я постучался в дверь. Внутри кто-то сильно перепугался, и что-то громыхнуло. Однако никто мне дверь не открыл, и поэтому я начал медленно открывать её сам.
Внутри я увидел Дерраниала, что держит в руках лезвие-культро, направляя острие в мою сторону. Он узнал меня не сразу, но как только вспомнил мои черты лица, отбросил лезвие-культро в сторону и буквально затянул нас с Истери в свой дом.
– Анарел, это ты? Как ты… Почему у тебя появилось так много новых шрамов? Где тебя носили течения? Хвала Нэро! – рассеянно поприветствовал меня он.
– Мы обсудим всё это потом. Я тоже рад видеть, что ты жив.
– А это кто с тобой?.. – обратил он внимание на Истери, хотя сам же и затолкнул её внутрь вместе со мной.
– Моя… жена. В скором времени жена. Но познакомлю я вас тоже потом, сначала ты должен помочь мне.
– Нет, это ты должен помочь мне! Помочь нашему Паксу, помочь Нэро! – переварив информацию о том, что у меня будет новая жена, выдал Дерраниал. – Высший писец Колоран организовал нейтральную группировку марр, что устраняют последствия войны и пытаются примерить обе стороны. Однако он умер ещё вчера, и за нашей группировкой теперь слежу я… Ты должен примкнуть к нам. Ты обязан! Ты же высший страж!
Новость о том, что в городе ещё остались те марры, что сохранили свой рассудок, меня искренне обрадовала. Значит надежда на его спасение ещё была.
– Я и хочу это сделать! У нас одна цель, и мы должны друг другу помочь в её достижении. Я знаю о том, что здесь творится, но мне нужны хоть какие-нибудь предположения о том, как всё это остановить! Ты знаешь, где ещё сохранились безопасные места, которые ещё можно уберечь от войны? Ваша «нейтральная» группировка их оберегает?
– Весь Пакс погряз в крови всего за два дня, и, кажется, у нас совсем нет никакой надежды на то, что конфликт разрешится мирным путем. Однако нам ещё можно спасти Святилище Нэро или Место Рождения. По моим достоверным источникам, ни одна из сторон конфликта ещё до них не добралась, но планы по захвату этих мест уже есть! Можно ожидать, что захват начнется в считанные два или три часа… В общем, ты как нельзя вовремя!
– Подожди, ты сказал Святилище Нэро или Место Рождения? Почему мы не сможем уберечь обе области?
– У нас не хватало рук для того, чтобы уберечь хотя бы одну из этих двух областей! Но теперь у нас есть ты, твои две руки высшего стража равняются двадцати рукам обычных членов нашей группировки! И жена твоя… она тоже обязательно поможет!
– И что ты предлагаешь делать? Мы не можем отдать войне ни одну из этих двух областей, они важны равносильно! В Месте Рождения живут все мальки нашего города, за этим местом стоит его будущее! В своем святилище находится саркофаг нашей Нэро, и кто знает, что с ним сделают марры противоборствующих сторон?
– Анарел… мы не можем. Ты должен… понимать.
Я замолчал. Я не знал, что говорить, и какой выбор делать. То, что раньше я был высшим стражем, для меня уже ничего не значило. Но это многое значило для других марр. Теперь все марры могли видеть во мне своего предводителя, даже если мне этого не хотелось, так как по иерархии после архиереев сразу следуют высшие стражи. Подозреваю, что из них я остался последним. Поэтому Дерраниал и возложил на меня такую ношу.
– Место Рождения. Если у нас есть возможность не допустить то, что любая из двух сторон конфликта проникнет туда и завладеет мальками, мы обязательно должны ей воспользоваться.
Истери кивнула в мою сторону. Она тоже считала, что если в Место Рождения проникнет война, ничем хорошим это не кончится.
Дерраниал быстро написал какое-то письмо, и передал его одному из своих часовых стражников, объяснив, куда его нужно донести.
Через полчаса мы выдвинулись за город к Месту Рождения. Эта область нашего города хоть и отделена от него подобно Святилищу Нэро, но она всё равно находится в его власти. У каждого города были свои Места Рождения, где мальки могли спокойно жить и расти до двадцати циклов, и в дальнейшем семейная пара могла бы забрать любого малька в состав собственной семьи. Главным условием «забора» мальков было то, что семья должна была оставить там свои икринки, и только потом забирать любого малька. Думаю, для вас это покажется дикостью.
