Текст книги "Вера воды (СИ)"
Автор книги: Владислав Новиков
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)
– Тебе очень повезло, Анарел… Ты попал к нам сегодня, а завтра нас вчетвером вызволит отсюда моя старая знакомая. Ты сразу меня привлек своей невозмутимостью, и я подумал, что тебе здесь не место, какое преступление снаружи ты бы не совершил. Ты бы нам очень сильно помог…
– Каким образом она может помочь нас отсюда вызволить?
– Каждый день, ближе к позднему утру, все заключенные выходят из своих камер, и их принуждают копать карьер глубоко под городом. Заключенные – бесплатная рабочая сила, поэтому правительство нами пользуется как хочет. Карьер этот существует уже большое количество времени, и там практически не осталось залежей версатила, поэтому цель раскопок с некоторого времени изменилась. Теперь мы расширяем карьер во все стороны для того, чтобы в будущем на его месте была построена подземная часть Прокула. Каждой камере с заключенными отведено индивидуальное место для раскопок, и нам посчастливилось получить зону раскопок за десять метров от города. Кроме того, в сам город из карьера ведет скрытый путь, через который пропускают кумиков с грузом на спине. Моя подруга организует всё так, что мы все вчетвером сможем получить доступ к этому пути, спрятаться в груз, который загружают на кумиков, и выйти из карьера незамеченными. На словах звучит просто, но на деле эта задача трудновыполнима хотя бы из-за того, что за нашей работой будет следить надзиратель, и каждому из нас нужно будет быть на виду. Однако ты нам очень сильно поможешь, если отвлечешь надзирателя, пока я буду помогать подруге открыть тот самый потайной ход.
– Могу ли я тебе верить?
– По крайней мере я доверяю тебе, ведь ты, как и я, продолжаешь почитать нашу Нэро даже после её смерти.
Он неловко улыбнулся, и я понял, что он и сам происходит родом из Пакса. Как я сразу этого не понял! С этого момента я почувствовал между нами великое родство.
Он отплыл от меня также тихо, и устроился в отведенном ему спальном уголке. Я снова помолился в стену, и заснул в ожидании завтрашнего дня.
Запись 5. Революция
На утро мои сокамерники смотрели на меня более терпимо, нежели чем вчера. Более того, они решили обсудить их некое «тайное совместное дело», совсем не стыдясь моего нахождения в этой камере. Из этого разговора я узнал одну интересную информацию.
Оказалось, что все они втроем примыкают к единому движению по свержению устоявшейся власти в Прокуле. Узнав об этом, я почувствовал, что они бы могли использовать меня для своих целей. Я мог бы стать разменной монетой в руках революции в Прокуле, хотя я и не до конца понял, против чего конкретно затевается упомянутая революция. Однако расспрашивать их в открытую я не стал.
Лорган стал чаще смотреть на меня в открытую. Его дружки точно также начали оглядываться на меня, пока Зален и вовсе не начал вести речь обо мне.
– А этот… как там его… Арарел. Он нас точно всех сдаст. Что с ним-то делать?
– Мы возьмем его с собой. Он поможет. Правда, Анарел?
Я оглянулся на них. Сагридин и Зален оглянулись на Лоргана.
– Чем я могу помочь? – невозмутимо спросил я, хотя и понимал, что мне нужно будет сделать.
– Отвлечешь нашего надзирателя. Скажем, устроишь фальшивую драку с Заленом. Пока он будет вас разнимать, мы с Сагридином откроем потайной ход, встретим Альфину, а затем по её приказу остальные члены нашей революционной кампании поднимут бунт в тюрьме, который на поверхности перерастет в нечто большее… А во время этой суматохи мы и сбежим.
– Революция… – тихо произнес я, и погрузился в раздумья. Но ненадолго. Принесли еду.
Это был один из худших приемов пищи в моей жизни. Заключенным давали всякую требуху вперемешку с другой требухой и сомнительными растительными переработками. Иногда мне попадалась чешуя, иногда глаза маленьких рыб и их внутренние органы. Кости составляли половину всего рациона, а во второй половине рациона они тоже присутствовали, но уже в виде непонятного, перемолотого с той требухой комка страшной массы. Стоит ли вообще говорить, что за эти дни я сбросил слишком много веса, что для высшего стража просто неприемлемо? Даже при регулярных тренировках сохранить себя в надлежащей форме не удавалось.
Спустя час после «трапезы» и недолгого просвещения меня в суть дела, нас вывели из камеры, заключив в наручники. Вместе с нами из камер выводили и других заключенных, но всех вели в разные места. Треть заключенных направили на первые слои карьера, располагающегося впритык к тюрьме, а остальных марр повели куда-то вниз. Видимо, копать яму ещё глубже, чем есть сейчас.
Нас вчетвером завели в определенную зону, скрытую от лишних глаз других заключенных и надзирателей. Нам выдали инструменты для выкапывания туннеля, и сняли наручники. Первые двадцать-сорок минут (было сложно понять, сколько прошло времени) мы надлежаще выполняли поручение, а когда Лорган начал засматриваться на надзирателя, мы поняли, что уже пришло время для нашего побега.
Я как бы случайно задел хвостом Залена, а тот, в свою очередь, начал возмущаться, что я плыву к нему практически впритык. Я сказал, что ему так кажется из-за его широкой формы тела. Он обиделся на меня не на шутку. Совсем не так, как уславливалось ранее.
Он ударил меня прямо в лицо, от чего я даже опешил. Я не стал сдерживать себя, и так же сильно ударил его в брюхо. Надзиратель, которому и самому надоело плестись за нами, начал нас разнимать. Но драка между нами уже вышла за установленные рамки. Хотя это было даже к лучшему.
Лорган и Сагридин быстро ретировались, пока надзиратель забыл о их существовании. Тем же временем Зален вовсе обезумел, и уже было схватился за кирку, чтобы меня ей ударить, но его вовремя остановил надзиратель, ударив его электричеством из синего камня. Было большой глупостью применять электрических камень в таком узком туннеле зная то, что электричество вездесуще, и в маленьком пространстве оно ударит не только по бунтарю, но и по другим маррам. Я ощутил острое покалывание во всех частях тела, а надзирателю и Залену досталась более неблагоприятная участь. Они оба потеряли сознание, и упали на дно.
В этой ситуации было хорошо то, что мы избавились от надзирателя, даже не нанося ему никакого вреда. Плохо было то, что Зален теперь был без сознания, а это значило лишь то, что кому-то из нас пришлось бы его тащить на своих плечах до того, как к нам прибудут кумики.
Я оттащил бессознательное тело надзирателя в сторону, и спрятал его так, чтобы он не был у всех на виду. После этого я поплыл за Лорганом и Сагридином, обнаружив их за потайным туннелем вместе с упомянутой девушкой. У неё, по всей видимости, были проблемы с глазами. Кого-то она мне напоминала…
Рядом с ними уже ворочались несколько кумиков, к спинам которых были привязаны большие коробки и другие грузы. Сагридин со всей скоростью выкидывал все содержимое из коробок, чтобы внутрь уместился каждый из нас, кроме Альфины, что впоследствии организует побег остальных заключенных.
– Ты что тут делаешь? Где надзиратель? – испугался Лорган, когда увидел меня.
– Надзиратель и Зален без сознания. Я не уверен, когда они очнутся, но нам нужно помочь Залену, и дотащить его досюда. Мы не можем бросать его одного.
– Нет на него времени. Полезай в коробку. Скоро здесь будет настоящий хаос! – отрезал Лорган, но вдруг Альфина дала ему пощечину.
– Как ты смеешь бросать марр в беде? Я могу вовсе не вытаскивать тебя отсюда! Каждый из вас важен для нашего общего дела! Помоги Анарелу дотащить его, немедленно. Или без сознания окажешься уже ты!
Я и сам обомлел от такой строгости и решительности. По всей видимости Альфина была важной шишкой, раз могла распоряжаться нами. Однако я не мог быть с ней не согласен.
И всё же её черты лица были очень знакомы. Да и бледный окрас чешуи выдавал в ней дочь марры, которую я точно знаю. Но сейчас спрашивать её об этом не было ни смысла, ни времени.
Мы быстро приплыли к Залену, что всё ещё находился без сознания. Лорган взял его за верхнюю часть тела, а я взял его за нижнюю, и с большими усилиями мы начали его тащить до потайного хода. Каждая секунда была на счету, однако, по всей видимости, ни один охранник так нами и не заинтересовался несмотря на то, что мы тащили Залена очень медленно. Все были заняты участившимися бунтами, которые прошлись по подземной тюрьме, словно толчки землетрясения.
Мы погрузили Залена в одну из больших коробок на кумике. Как только крышка коробки была закрыта, Альфина ударила рыбу, и та быстро скрылась в темноте. За Заленом последовал Сагридин, а за Сагридином последовал Лорган. Я тоже уже собирался залезть на спину кумику, но тут меня остановила Альфина.
– Анарел, постой. Я знаю о тебе очень много, но ты не знаком со мной совсем. Я очень надеюсь на то, что ты поможешь нам во время того, как мы будем свергать нынешнюю власть. Это будет очень опасно, но поверь мне, если ты сможешь выжить, и при этом революция свершится, ты будешь на слуху у каждой здешней марры. Ты можешь нам и не помогать, но я просто не могу предупредить тебя о том, что если не остановить Инимикуса прямо сегодня и прямо сейчас, он нападет на Пакс, и в этой войне не выиграет ни один из наших видов.
Теперь я понял, в чем заключалась суть революции. Оказывается, что даже среди Язычников сохранились благоразумные марры.
– Разве я могу тебе доверять? Как мне узнать то, что ты мне не лжешь, и ваша революция – не просто слово?
– Я дочь Еретика. Ты с ним точно знаком. Я пошла против собственного отца лишь для того, чтобы каждая марра наших городов никогда не познала ужас войны.
Почему-то я ей поверил, и сразу понял, что она мне действительно напоминает Еретика хотя бы из-за проблем с глазами. Я сказал, что сделаю всё, что будет в моих силах, лишь бы не дать каким-то маррам осквернять святилище Нэро. Впрочем, это обещание было бессмысленным. Ведь уже этим вечером Прокул был полностью разрушен.
Толчки, которые я счел за участившиеся бунты на территории тюрьмы, действительно оказались подводным землетрясениям. Как только я спрятался между грузов на кумике, и тот на большой скорости поплыл в одном направлении, через пару минут туннель начал разрушаться на глазах. Большие камни начали падать с потолка, а пол начал уходить куда-то вниз, и всё сопровождалось страшным грохотом. Я ужасно испугался, и уже хотел слезть с кумика, дабы добраться до выхода на своей скорости, но тут что-то большое упало прямо на его голову. Как я понял позднее, кумик умер уже в тот момент, а вот меня спасло то, что я в это время находился на его спине. Тушка рыбы начала падать вниз, и я не имел ни малейшего представления, куда мы погружаемся. Расщелина, образованная после землетрясения, была просто огромна, и проходила как раз по этому туннелю.
Сезон 6. Скрытое в пучинах
Запись 1. В темноте
Я очнулся в темном месте. Кругом было темно, но это пугало меня меньше всего. Я ощущал огромное водное давление, которое заставляло мое сердце биться с огромной скоростью. Всё мое нутро вопило в агонии, и я был на волоске от того, чтобы снова потерять сознание.
Понять то, каким образом я очутился в замкнутом месте, похожем на пещеру, было второстепенной задачей. Мне срочно нужно было найти путь на поверхность. Туда, где давление минимально. Иначе все кровеносные сосуды в моем теле очень быстро бы полопались, и я бы умер на том же месте, на котором нахожусь сейчас.
Но лишь через минуты тщетных попыток подняться с камня, на котором я лежал, я вдруг осознал, что я был чем-то скован. Меня сковывало не океанское давление, а что-то вполне физическое, что-то, что я мог почувствовать. На меня надели ветхие кандалы, которые, тем не менее, я сломать не мог. Я был обессилен, и находился в полном отчаянии. Я молился и звал на помощь, глупо надеясь на то, что я просто сплю, и вижу страшный сон. Однако кошмар стал для меня реальностью.
Я находился где-то на стыке абиссальной зоны и океанского ложе. К этому выводу я пришел, исходя из своих знаний. Будь бы я хотя бы на сотню метров ниже этого стыка, я бы умер моментально. Будь бы я хотя бы на сотню метров выше, я смог бы сломать свои кандалы, и выбраться из этой пещеры, в которую меня занесло непонятным образом.
Во тьме сознание дорисовывало страшные картины. Я видел нимф, словно в том лесу, через который проходил путь нашей военной экспедиции. Они, как и в тот раз, притворялись моей женой, но их выдавали детали. Непропорциональные конечности, искривленная анатомия, два ряда острых клыков и ещё сотня мелочей, которые говорили о том, что скоро я окончу свою жизнь именно в этом тухлом месте.
Одна из нимф (или чего-то, что было на них похоже) схватила меня за руку, и раскусила её на две части. От огромной боли я попытался закричать, но вдруг понял, что кричать я не могу. Сотни клыков начали вонзаться и в другие части тела, и продолжалось это до тех пор, пока я не услышал чей-то голос, что произнес лишь два слова.
– Проснуться. Опомнись.
Я вдруг проснулся. Ещё не успев понять, что нимф около меня уже нет, или их вовсе никогда и не было, я закричал уже по-настоящему. Закричал настолько громко, что даже марра, которая находилась возле меня, испугалась моего крика.
В глазах всё ещё пестрила темнота. На секунду я даже подумал, что я ослеп, но тут же понял, что всё ещё нахожусь фактически на дне океана. На периферии океанского ложе и абиссальной зоны. Тем не менее, на стенах помещения, в котором я находился, жила и развивалась колония белых светящихся моллюсков, о которых я вам уже говорил несколькими сезонами ранее. Так что теперь я хотя бы мог видеть то, что происходит вокруг меня. Но в тот момент мне было не до этого.
Я даже забыл о той марре, которую чувствовал возле себя всего пару секунд назад. Я снова захотел закричать, но вдруг понял, что кандалов на мне нет. Я быстро всплыл… попытался всплыть с камня, на котором лежал, но усталость и паника взяла надо мной верх, и мой хвост меня не послушался. Я упал около того места, с которого неудачно всплыл.
– Тихо! Не двигаться. Плохо, – услышал я вновь тот же голос. Тогда я всмотрелся в темноту, и всё равно ничего не разглядел. Однако та марра подплыла ко мне, и дотронулась до моей руки. Её рука была холодна, и была более когтистой, нежели чем руки других марр. Но это прикосновение… оно будто бы заставило меня успокоиться. Не знаю, что со мной происходило весь тот короткий миг, но я ощутил то, чего раньше никогда не ощущал. Полная гармония с живительной водой. Спокойствие и утрата всяких проблем, навязчивых мыслей и мусора, что поселился в моей голове.
Паниковать меньше я не стал. Просто осознал, что на данный момент мне вреда никто не желает. Понемногу я начал привыкать к океанскому давлению, но мигрень так и не проходила.
Я слышал, что эта таинственная марра что-то откуда-то достает. Из набедренной повязки, как я понял дальше, марра высунула уже мертвого светящегося моллюска, и на моих глазах раздавила его, а его люминесцентная кровь внесла в темный мир ещё немного света.
Я увидел эту марру целиком. Было нетрудно догадаться, что передо мной находится глубоководная марра, существование которых долгое время оспаривалось и Паксом, и Прокулом. Вернее тем, что осталось от Прокула. А я был уверен, что осталось немного.
Марра выглядела мрачно, но, тем не менее, дружелюбно. Вся она была темно-серой, а глаза её и вовсе были темнее самой ночи. Плавники этой марры были существенно меньше плавников, что есть у нас. Длина хвоста была сохранена, но его конец был полностью ободран. Руки были аномально худые, а когти были вдвое длиннее даже моих собственных. Сама марра была женщиной, судя по её внешнему виду и голосу.
– Ты плохо. Ты тут, – сказала она неразборчиво.
– Мне плохо… я не знаю… я не знаю, как я здесь оказался.
– Ты тут. Алис принес. Ты плохо быть там. Ты умирать. Моркер спасти, – продолжила она.
Я понял лишь то, что глубоководные марры меня спасли.
– Кто ты? – спросил я, пытаясь подняться с пола.
– Тихо. Плавать нет ещё. Имя сказать. Имя Моркер.
– Моркер… ты меня спасла, – повторил я, и марра приблизилась ко мне. Я не успел ничего понять, как она тут же запихнула мне в рот обескровленное тельце светящегося моллюска. От неожиданности я проглотил его рефлекторно, даже не прожевывая. Он был ужасен на вкус. Когда я жил в Паксе, таких моллюсков не ели даже голодающие бедняки.
– Есть хорошо. Мало есть плохо. Ты умирать.
Силы неохотно возвращались ко мне, и, прислонившись к каменистой стене, я всплыл с поверхности.
– Что! Тихо лежать! – испугалась Моркер.
– Всё будет хорошо. Мне уже лучше… – сказал я неуверенно. Я боялся эту марру хотя бы из-за того, что глубоководных марр никогда и не видел. Мало ли что – вдруг она меня сейчас откармливает лишь для того, чтобы потом съесть.
Моркер подплыла ко мне, и прислонила свою ладонь к моей голове. Я не мог ей сопротивляться, так как обеими руками держался за камни, лишь бы снова не потонуть, и не лежать на поверхности.
Она шептала что-то бессвязное, и вдруг передо мной возникла серия картин. Я видел… воспоминания Моркер? По крайней мере, мне казалось, что это действительно так. Я видел себя со стороны, и видел всё окружение этой пещеры не сплошным черным цветом, а уже каким-то серым, но очень расплывчатым. Я также увидел свое бездыханное тело, которое Моркер положила на камень, и начала делать какой-то ритуал, обкладывая меня камешками. Первый камень она положила на мою левую руку, куда меня и укусила нимфа из сна. Остальные камни также лежали на месте прошлых укусов. Когда Моркер положила последний камень, я вдруг начал дергаться, и внезапно открыл глаза, как только Моркер произнесла два своих слова. Затем воспоминание потускнело, и медленно исчезло из моего сознания.
Глубоководная марра отпрянула от меня, и начала рассматривать меня издалека. Как и она для меня была в новинку, так и я для неё был в новинку.
– Оставаться здесь. Я привести Алис, – сказала она, и сразу уплыла куда-то во тьму. Не было сомнений, что глубоководные марры могут прекрасно ориентироваться под водой.
Я не стал идти в конфликт, и остался на том же самом месте. Однако, когда кровь моллюска начала понемногу терять свои осветительные свойства, я снова начал терять сознание. Впрочем, приземлился я, насколько я помню, довольно мягко. Однако всё равно не помнил ничего, что произошло после того, как я уже распластался по каменному полу, словно пятиугольная морская звезда.
Уже где-то на пограничном состоянии души я осознал, что эти глубоководные марры обуздали первородную энергию нашего океана. А это уже о чем-то, да говорит.
Запись 2. Василиск
Я проснулся уже в более светлом месте, нежели чем было до этого. Это были все те же пещеры, однако уже более облагороженные. На каменных стенах располагались какие-то светящиеся руны, которые я уже где-то видел, но до сих пор не мог вспомнить, где же именно. Это очень сильно меня удивило, однако я не успел их перевести, и узнать, о чем они говорят. Ибо ко мне со злым видом откуда ни возьмись подплыла Моркер.
– Ты спать. Моркер спасать. Снова, – сказала она сердито.
Я не нашел ни одного довода, которого мог бы противопоставить ей, однако меня спасла вторая марра, что подплыла к нам. Я сразу же поднялся с пола, и начал всматриваться в новую марру.
Он был таким же мрачным, как и Моркер, пусть и отличался от неё более развитым и крупным телосложением. Однако был настолько же худощав, как и она. Из этого я сделал вывод о том, что здешние марры питаются очень плохо.
– Я здесь Алис, – как я понял, представился он. Я сразу вспомнил слова Моркер о том, что Алис меня и спас. Я протянул ему свою руку, он посмотрел на неё как-то странно, и почему-то широко раскрыл глаза. Вместо того, чтобы пожать её, он начал её разглядывать так, будто видит бога воплоти. Я занервничал, но не подавал вида, что смущен этой сценой.
– Что случилось с Прокулом? – спросил я, сам того не ожидая, когда Алис начал сравнивать мою ладонь со своей.
Они оба не поняли, о чем я говорю, и перекинулись между собой парой фраз на их языке. Произношение слов в их языке было в два раза короче произношения наших слов. И, по всей видимости, они совсем использовали такие же речевые техники, какие используем мы.
– Холодные марра умер. Город умер. Кара настигла, – коротко ответил Алис.
– Кара?
Я не поверил его словам. Прокул не мог быть разрушен из-за одного только землетрясения.
– Жрица вода разрушить. Холодный город умер.
– Жрица вода? Кто это? – спросил я с искренним удивлением.
– Не знать, – многозначительно ответил Алис.
– Вы следуете каким-нибудь… созерцателям?
Моркер и Алис снова заговорили между друг другом на том же языке. Переглядывались со мной так, будто я спросил о чем-то очень нехорошем.
– Василиск. Лидер. Не созерцатель, но поможет, – ответила Моркер, после того, как обсудила все с Алис. – Моркер покажет. Плыви.
Встреча с лидером глубоководных марр меня напугала, а её спонтанность напугала вдвойне. Я представил лидера этих отрезанных от остального мира марр как уже престарелую марру, возраст которой исчисляется тысячами сезонов… или даже больше. Однако же всё оказалось по-другому. Но об этом дальше.
Моркер начала вести меня по темным пещерным водам. Мой организм понемногу привыкал к огромную давлению в этой зоне, но всплыть обратно к поверхностным водам, если бы мне вообще представилась такая возможность в ближайшем будущем, было бы также болезненно. Резкие перепады давления плохо скажутся на моем здоровье. То, что я выжил после разрушения Прокула… это самое настоящее чудо. То, что меня не разорвало давление абиссальной зоны – чудо вдвойне. Я хотел бы верить, что мне кто-нибудь покровительствует.
Меня настораживала гостеприимность глубоководных марр. Гостеприимны были и Язычники, но они показали свое истинное обличие спустя какое-то время. Однако я хотя бы знал, чего можно ожидать от северных марр. Но чего ожидать от марр абиссальной зоны я совсем не знаю. Не знаю, и не имею ни малейшего представления. Скорее всего в скором времени меня действительно съедят, но для меня это будет самым лучшим исходом. Моя жизнь превратилась в бессмысленную череду негативных событий. И я не имею ни малейшей догадки, когда же всё это закончится, и закончится ли вообще.
Древние руны сопровождали наш путь. В некоторые из них я успевал вглядеться, и понять их значение, а в некоторых рунах даже при детальном рассмотрении я не находил никакого смысла.
– Что значит эта руна? – спросил я у Моркер, что плыла спереди меня. Она резко остановилась, не поняла, что я от нее хочу, и тогда я указал на интересующую меня руну рукой.
– Оберег, – ответила она, и продолжила путь. Я не понял, являлось ли это слово переводом руны, или обозначением того, для чего она нужна.
Наконец мы доплыли до местного правителя, Василиск. Вернее, входа в его личное место пребывания. Правитель абиссальных марр находился в широкой, и такой же темной, как и вся остальная абиссальная зона, пещере. Моркер вплыла в эту пещеру первой, что-то сказала на своем языке, и пригласила меня проплыть внутрь.
Как только я проплыл внутрь, я понял, что правитель на самом деле является правительницей, судя по форме тела и более красивым, аккуратным плавникам. Моркер почему-то расположилась сзади меня, как бы побаиваясь её.
– Тишина, словно в мертвой зоне… – сказал я, пока Василиск с интересом разглядывала меня. Она не торопилась что-либо говорить, и держалась от меня на приличной дистанции. Вернее, на приличной дистанции от нее держался я.
– Что есть тишина? Мертвый звук, эхо разбитого слога, отсутствие жизни или её преждевременная кончина? Что для тебя значат все эти слова, чужеродная марра? – произнесла Василиск, и начала вглядываться уже не в моё тело, а как будто бы прямо в мою душу. Василиск в совершенстве говорила на моем языке, в отличии от марр абиссальной зоны. Да и сама она не выглядела как эти марры. Её принадлежность к какому-либо виду марр я не мог определить.
– Что для меня значат эти слова? А какой ответ можете дать на это вы?
Василиск никак не отреагировала.
– Я предпочитаю задавать вопросы, а не давать ответы, марра. Прими это в абсолют моего мировоззрения, и смирись с этим. Но всё же ответь, что для тебя есть смерть?
Я огляделся по сторонам. На стенах пещеры были так же нарисованы светящиеся руны. Однако их я прочитать уже мог. При чтении слева-направо они складывались в одно предложение: «Во имя нашей вечной Жрицы Нэро».
Глубоко внутри меня что-то отозвалось… не могу понять лишь того, где же я видел это имя раньше. И почему я знал, как переводятся эти руны?
– Смерть? Вы спрашиваете меня, что такое смерть?
– Ты глупа, марра. Зачем задавать бессмысленные вопросы?
– Однако мне тоже кажется, что вы задаете бессмысленные вопросы…
– Это твое субъективное мнение. Я мыслю шире, и не являюсь субъектом нашего диалога. Отвечая мне, ты отвечаешь всему океану. Понимай это как хочешь.
Я не хотел это никак понимать.
– Я не хочу отвечать ни перед кем. Тем более при условии, что я здесь чужой, и ничего о вас не знаю. Глубоководные марры вообще считались мифом, а размышления о вашем существовании всегда порицались. А теперь я попал сюда, ни живой, ни мертвый. И все, что я хочу – это выбраться в поверхностные воды.
Василиск разозлилась, но вместо того, чтобы наказать меня за такие дерзкие слова, она лишь подплыла ко мне. Я не отстранялся от неё, и Моркер за моей спиной начала тянуть меня за спинной плавник, лишь бы я хоть немного отплыл от Василиск. Но я держался храбро, и это позволило мне разглядеть её поближе.
Я не могу назвать её маррой. Первичное мнение о ней затмилось тем фактом, что вся её плоть… состояла из металла. Либо вся она вообще была из металла. Её плавники навряд ли были настоящие, а чешуи у неё вообще не было. Глаза светились голубоватым цветом, и в пучине её взгляда я смог разглядеть своё испуганное отражение. Она была не живым существом, но чем-то, что может двигаться, говорить и функционировать, имитируя живой организм. Словно живая статуя, или искусственная марра… Да, искусственная марра. Это отличное определение.
Тут то я отстранился от неё, изрядно напугавшись. Моя храбрость вмиг улетучилась, будто её никогда и не было.
– Что такое смерть, марра? Понимаешь и принимаешь ли ты её таким образом, каким её понимает и принимает океан? – безэмоционально спросила Василиск вновь.
– Смерть, отсутствие движения… отсутствие развития, разложение… отсутствие мыслей, действий…
На мой ответ Василиск никак не отреагировала. Я до сих пор не могу понять, устроил ли он её, или нет. Я был слишком сильно напуган, чтобы о чем-нибудь рассуждать в тот момент.
– В скором времени вместе с другими маррами ты выйдешь собирать трогложизнь. Всякую ещё движущуюся, развивающуюся, не разлагающуюся, мыслящую и действующую жизнь для прокормки всего нашего народа, частью которого ты теперь являешься. Уплывай. Моркер, останься.
Моркер выплыла из-за моей спины, а я выплыл из той пещеры в ужасе. Я подсмотрел за ними двоими, и услышал то, как они разговаривают на языке глубоководных марр. Конечно же я не мог понять, о чем они говорят. Но, судя по всему, они вели спор о чем-то, в ходе которого Василиск дала Моркер пощечину.
Когда Моркер выплыла из пещеры, я заметил её опустошенный взгляд.
– За что она тебя так?
– Ты умирать. Моркер спасать. Василиск сказать, что ты плохой. Моркер говорить, что ты хорошо. Василиск ударить Моркер.
Поняв, в чем дело, я вновь убедился, что уже нигде и никогда мне рады не будут.
– Кто такая Василиск? Откуда она?
– Василиск мать Моркер. Остальное не знать, – внезапно ответила она, и замолчала. – Плыви. Моркер покажет дом.
Был ли это оборот речи, или Василиск действительно была матерью Моркер, я понять никак не могу до сей поры.
Запись 3. Трогложизнь
Троглобионты – существа, обитающие в подводных пещерах абиссальной зоны. На самом деле это не название одного конкретного вида, а целое семейство различных существ, что сосуществуют вместе со здешними маррами, а последние на них охотятся. Троглобионты являются единственным источником пищи для глубоководных марр, а это может значить то, что все эти марры – полные хищники.
Моркер рассказывала мне это по пути в отведенное мне место, где я должен был пребывать до тех пор, пока Василиск не решит отпустить меня в поверхностные воды.
Наш путь пролегал через массивный закрытый каньон, уходящий вниз настолько глубоко, что из-за темноты я не мог разглядеть его дна. Затем я начал всматриваться в темноту, и, к своему удивлению, обнаружил в ней несколько сотен как бы окошек, из которых вырывался свет, который сразу же рассеивался в этой темной пучине. Такие окошки я увидел и впереди нас.
– Марра Анарел жить здесь. Временно. Долго, как Василиск скажет.
Она показала мне мою каморку (иначе это я назвать не могу), выдолбленную прямо в камне, и в которой ничего не было, кроме светящейся руны с неизвестным мне значением. После того, как я в очередной раз разочаровался в жизни, она отвлекла меня разговором.
Моркер заплыла в мою «комнату», в которой и без неё было катастрофически мало места.
– Тебя тревожит прошлый ты. Прошлая марра.
– Да, меня тревожит мое прошлое. Я не могу смириться с потерей своей жены, и…
– Погибший не главное. Главное живой. Главное ты. Тревога марры из-за самого тебя.
– Но я совсем не знаю, что мне с этим делать. Я не нахожу себе места, и всюду оказываюсь лишним. Рискую своей жизнью ради… ради… чего?
– Ты забыть?
Я принялся вспоминать, ради чего я продолжаю свой путь. Однако ничего вспомнить не мог. Я будто бы физически ощущал, как какая-то часть моей памяти бесследно пропала. Моркер тронула меня за плечо в знак поддержки, и выплыла из моей каморки.
– Моркер ест плохо. Мало троглобионт. Мало ест другие марры. И Анарел придется есть мало. Если ты не выйдешь из себя. Из каменного панциря. Который надел ты.
Мне стало необоснованно страшно. Будто бы только сейчас я понял, что мое положение совершенно безысходное. Я уже никогда не вернусь к прошлой жизни, и буду обречен на вечное забвение в чужой, неизвестной воде.
– Троглобионты искать все марра. Плыви за мной.
Я послушался Моркер, и поплыл за ней. Теперь меня атаковали навязчивые мысли о том, что я забыл что-то настолько важное, что вместе с утраченной памятью потерял и самого себя окончательно.
Остаток дня (впрочем, я не знаю, что здесь является днем, а что ночью) я провел на охоте за троглобионтами, пока Моркер уплыла по своим делам. Как-никак она местный знахарь, и у нее нет времени собирать маленьких ракообразных существ, которых абиссальные марры употребляют в пищу. Я делал всё как будто не своими руками, наблюдал за собой издалека и не мог понять, что в этой жизни зависит от меня, а что зависит от воли случая. Я даже перестал обращать внимание на здешних марр, что некоторое время назад для меня были в новинку. Однако и они не обращали на меня совершенно никакого внимания. Будто бы я был здесь всегда, и всегда собирал троглобионтов вместе с ними. Будто бы я и сам стал маленьким и мерзким существом, что забилось в темную и узкую щель, не желая видеть всего того, что происходит вокруг него.
