Текст книги "Русская комедия"

Автор книги: Владислав Князев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 34 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

– Согласно последним педагогическим концепциям, – моментально встрял Альбертик, – дети – это совсем не то, что вы видите своими глазами. Надо вывернуть наизнанку каждого подростка и посмотреть, что у него внутри.

– Сейчас уважаемая мадам Указкина, – подхватила Жанночка, – вывернет нас наизнанку и покажет, что у нас внутри.

– Да, теперь мы знаем их изнанку, – мрачно констатировала мадам и засучила рукава.

Мы не без тревоги ожидали, что же будет дальше. Но оказалось, что наша школа выворачивает детей наизнанку вполне гуманными методами – совсем не так, как выворачивает иногда их отцов после «Волжской особой» без закуски. Указкина раскрыла свою огромную кошелку и вытащила оттуда огромную стопу тетрадей.

– В школах города по методикам Госпедака проведен повальный опрос, который дает полную картину внутреннего облика нынешних школьников, – пояснил Альбертик. – Результаты этого педагогического исследования в школе номер один – самые неутешительные.

– Вот она, полная изнанка ваших детей! – Атлантида грохнула тетрадями об стол так, что в Жигулевском бору попадали ели. Во всяком случае – каждая вторая ель. – Тематическая анкета «Кем я хочу стать». А ну-ка, Альберт, начнем с тебя. Хочешь ли ты посвятить себя научному творчеству и стать неутомимым исследователем? Мечтаешь ли овладеть профессией конструктора и создавать высокопроизводительные машины и оборудование? Горишь ли желанием сеять доброе и вечное, то есть отдать себя без остатка служению культуре?

– Нет, нет, нет, – коротко и ясно опроверг Альбертик все академические подозрения в свой адрес.

– Хорошо, – порадовалась Атлантида. – Ну а ты, Жанна, представительница девичьей, то есть наиболее благородной, половины ученического контингента… Приложишь ли ты все усилия, чтобы стать искусным модельером добротной и недорогой одежды? Одержима ли ты мечтой надеть белый халат детского врача – педиатра? Видишь ли себя на всю жизнь в самой трудной, но и самой благородной роли учителя?

– Никогда, ни за что, ни под каким предлогом, – отвергла Жанночка ту участь, которую готовила ей академическая педагогика.

– Отлично, – потерла руки Атлантида и ткнула указкой в потолок: – Ну а ты что скажешь, позор школы и стыд микрорайона? Может, ты мечтаешь стать настоящим человеком, то есть умелым сталеваром, передовым станочником, славным тружеником полей?

Потолок так оскорбился, что, кажется, дал опасный крен. Воспитательница поспешно отмахнулась: шутка, мол, насчет настоящего человека, неудачная шутка.

– Хорошо, отлично, прекрасно, – констатировала она. – Теперь я закрываю уши, а вы, дети, скажите отцам, кем же вы хотите стать в будущем. Ну-ка, Альберт!

– У меня на будущее – самые серьезные планы, – прокашлялся Альбертик. – Я намерен стать деятелем теневой экономики.

– Вы слышали? – возопила Атлантида, зажимая еще крепче уши. – Не конструктором, не ученым, а каким-то аферистом!

– Не упрощайте, пожалуйста, Антонина Титовна, обиделся Альбертик. – Аферистами называют тех, кто попался на крючок правоохранительным органам. Это обычно мелкая рыбешка. Я же буду крупным хищником. Так сказать, бизнес-акулой.

– У меня тоже грандиозные планы, – заторопилась обрадовать общество Жанночка. – Я планирую стать секс-бомбой.

– Вы слышали? – не отрывая рук от ушей, закричала Атлантида. – Не искусной швеей, не добрым детским врачом, не самоотверженной учительницей, а представительницей низкого ремесла!

– Не утрируйте! – остановила наставницу девчонка. – Ремесло – это когда женщина эксплуатирует свои данные в ресторане, на пляже, в парке, где попало. Фи! Это действительно низко. Я же намерена стать дивой эротического шоу-бизнеса. Это – высокое искусство.

– Вот она, изнанка нашего юного поколения! – воскликнула Атлантида. – Хорошо еще, что отмалчивается Добронравов: иначе мы все уже лежали бы в обмороке.

– Добронравов готовит себя к деятельности рэкетира, – с готовностью пришли ей на помощь бывшие лучшие.

– Эй, отличники, не надо ля-ля, – не выдержал и высунул голову наружу бывший худший, но по изнанке, оказывается, такой же, как и лучшие, и не хуже их Антоша. – Рэкетиры – это те, кто выбивает из бизнесменов дань. Но я лично вас пальцем не трону. Я буду паханом, а пахан рук не марает. У него в руках – общак.

– Превосходно! – еще раз посмаковала изнанку своих воспитанников Атлантида. – И чем же вас манит такое будущее? Творчеством, возможностью принести большую пользу обществу? Или у вас какие-то совершенно иные стимулы?

– Совершенно иные стимулы, – согласился Альбертик. – «Мерседесы», казино, ну и, конечно, красивые женщины.

– Меха, бриллианты, – вторила Жанночка, – ну и, само собой, красивые мужчины.

– О-о-о… – застонала зам директрисы Рогаткиной.

– Но эти стимулы были названы в анкетах Госпедака, – возразил будущий теневик. – Творчество и романтика или «Мерседесы» и казино? Нужное подчеркнуть. Разве мы подчеркнули ненужное?

– Польза обществу или бриллианты? Что тут гадать! – пожала плечами будущая дива.

– А ты что скажешь, стыд и позор? – с надеждой вопросила наставница будущего короля криминала.

– А чего много говорить, – отозвался Антоша. – Вы, Антонина Титовна, с директрисой «Мальборо» курите, а я должен «Махорочными» давиться?

– Слышали? – обратилась к нам соратница директрисы Рогаткиной. – Теперь, надеюсь, вы всё поняли. Аферист, гетера, бандит. Вот кем вырастут эти представители ученического контингента! Сначала – они, потом учащиеся всех параллельных классов, а потом и весь ученический контингент школы номер один…

– Поняли! – заверили мы колдыбанскую Кассандру. – Согласно повальному опросу Госпедака мир перевернулся. Но почему это так волнует руководство нашей уважаемой школы номер один? Пусть нервничает академия. Ведь это ее повальные анкеты. Значит, она все и повалила.

– Позвольте дать необходимые разъяснения, – тут же затараторил будущий лев-аферист Альбертик. – Руководство школы номер один рассчитывало по результатам повального академического опроса прогреметь на весь город, область, а может быть, и на все Поволжье. Но прогремела школа номер два. А школа номер один… загремела. И на весь город, и на всю губернию, и на всю страну.

– Так что не мир перевернулся, а руководство нашей школы. В глазах губернии и даже Москвы, – с удовольствием завершила пояснения Жанночка. – Вот ведь какая беда.

Ну вот, теперь все понятно. Пожалуй, самое время тонким маневром вызвать титана с указкой на полную откровенность.

– Вы поняли? – обратился к залу Профанов. – Надо помочь нашей школе прогреметь назло всем остальным школам. На всю губернию, на всю Среднюю Волгу, а если удастся угодить Москве, то и на всю нашу необъятную державу.

Такую изысканную наживку Указкина заглотнула с жадностью нижегородской щуки.

– Спасибо! – поблагодарила она. – Вы поняли меня совершенно правильно.

Оказывается, губернское управление народного образования уже поставило перед местными школами такую задачу: угодить Госпедаку. Во имя достижения этой светлой цели объявлен смотр-конкурс «Подручные школы». С учетом того, что столичные дистервеги и песталоцци придают особое значение повышению ответственности отцовского контингента, главными подручными школы должны по ходу конкурса показать себя именно отцы. В Колдыбане проведение смотра-конкурса курирует лично мэр Поросенков.

Ясно, что вечные соперники Приволжского микрорайона – школы номер два и номер три встали буквально на уши. Они обязались уже к концу первой учебной четверти рапортовать о том, что подведомственные им родители-отцы все как один заделались подручными госпедаковцев.

– Вот как они хотят снова обставить школу номер один! – шкодливо поддакнул своей воспитательнице Альбертик. – Но наша директриса поклялась, что на сей раз школа номер один обставит всех.

– Самое главное, – с жаром зашептала титан Указкина, – мы с директрисой Рогаткиной знаем совершенно особый секрет колоссального успеха.

Она с удовольствием рассекретила удивительное педагогическое ноу-хау Приволжского микрорайона.

Согласно рекомендациям Госпедака отцовский контингент должен показать пример того, как бороться со всякими вредными привычками. То есть раз и навсегда отказаться от употребления алкоголя, от курения и так далее. Вот по этому особому показателю школа № 1 обставит всех остальных участников конкурса. Потому как у них родителей-отцов с вредными привычками кот наплакал.

Зато в Приволжском микрорайоне, к счастью школы № 1, есть мы. Аж целый коллектив по месту вредных привычек. В первую очередь, по употреблению алкоголя.

– Представляете, какая показательная акция у нас в руках! – с восторгом воскликнула титан педагогической показухи. – Такой совершенно особый контингент, как завсегдатаи забегаловки, принимает обязательство покинуть свое осиное гнездо безотцовщины и стать коллективным подручным школы. О!

Она мечтательно закатила глаза:

– Об этом можно рапортовать мэру Поросенкову. Делать доклад на областном совещании. Писать статью в научно-практический сборник Госпедака.

Ну что, читатель? Ты, конечно, предвидел такой поворот. Оно и понятно. Уже стало традицией: все кому не лень – и змеи, и драконы, и титаны – все так и норовят съесть нас, как камышинский арбуз. И постоянно за их спиной – рука Москвы.

– Если мы вас правильно поняли, – пошел в разведку флагманский столик, – буквально сию минуту вы нас куда-нибудь поведете.

– Обязательно на глазах всего города.

– Дружным строем. В ногу с ученическим контингентом…

– В какую-нибудь библиотеку. В какой-нибудь музей. Или даже в какой-нибудь турпоход.

– Нет-нет! – поспешно запротестовала Указкина. – Мы с директрисой Рогаткиной учли, что имеем дело с особым контингентом, и запланировали самое подходящее для вас мероприятие.

Она заговорщицки подмигнула, будто собиралась позвать нас в плавучее казино «Парус» или даже в столичный ресторан «Москва»:

– Буквально сию минуту на глазах всего города, дружным строем, в ногу с ученическим контингентом вы отправитесь…

Она сделала интригующую паузу.

– …в передвижной московский зверинец. В зверинец! Все расходы, включая печенье и конфеты для показательного кормления зверей, школа берет на себя. Деньги на этот исторический культпоход директриса Рогаткина вручила мне заранее. Безошибочная педагогическая интуиция подсказала ей, что в вашем лице школа обретет надежных подручных.

И маршальским тире учительским жестом она вытянула перед собой указку:

– Вперед! За мной! В зверинец!

– В зверинец так в зверинец, – отвечали мы.

Мы тихо, бесшумно поднялись со своих стульев. Молча развели руками перед барменом. Дескать, до лучших времен, но тсс-с… не вздумай рыдать или даже носом хлюпать, а то вспугнешь чудо-юдо. Дай-ка лучше какой-нибудь смазочный материал: входную дверь умаслить, чтобы и она нас не выдала.

И вы, детишки, тсс-с… И ты, Атлас, нишкни! На цыпочках, на пуантах. И-раз, и-два…

Еще мгновение – и мы были бы на воле. Еще десять-двадцать минут – и уже кормили бы в зверинце медведей и мартышек, причем на деньги директрисы Рогаткиной, что, согласитесь, приятно вдвойне. А всего через час-другой уже снова были бы в «Утесе» и беспрепятственно, с особым удовольствием после трудов-то отцовских праведных припали бы к источнику истины.

Но…

Вы догадываетесь, что произошло. Ну да: явилось чудо, оно же юдо. Правда, на сей раз оно не вылетело соколом, то бишь мешком с отрубями. Оно появилось, как и мы, бесшумно, на пуантах. Дверь кладовки плавно отворилась, и все (кроме Указкиной, стоявшей к подсобке спиной) увидели сначала Молодецкий курган, то бишь живот в шароварах. Потом показались легендарные болотные сапоги, легендарный багор и, наконец, дивное видение в целом. Чудо-юдо выглядело так величаво, что дети раскрыли рты. Разумеется, от кайфа.

Это и подвело нашего супера. Бывалая Указкина, привыкшая к ученическим каверзам и розыгрышам, мгновенно собралась. Как только за ее спиной багор плюхнул об пол, она развернулась с быстротой киношного Рэмбо и плюхнула с размаху указкой. Очевидно, мастер воспитания при виде зачарованных Альбертика и Жанночки решила, что позади нее изготовился к действию мастер пакостей Антоша Добронравов, и хотела шугануть его. Но так как наш пузан был все-таки повыше Антоши, то указка, должная просвистать над головой чудовища юного, со всей силой плюхнула по лбу неюное. Соответственно, оное со всей силы улетело и плюхнулось под диван.

– Мне стыдно за вас, мои соратники! – послышался из-под дивана проникновенный голос.

Мы молча снесли оплеуху. Ладно уж. Только покажи побыстрее свой фонарь! Чувствуется, учительская указка фонарь засветила отменный: неспроста из-под дивана струится удивительный несказанный свет.

Наконец герой выполз наружу, но подняться на ноги не сумел. В качестве переходного состояния ему удалось занять только позицию на четвереньках. Герой решил этим пока удовлетвориться, ибо спешил сказать нечто очень важное.

– О достойнейшая представительница нашего благородного учительства! – обратился наш главарь к руководству школы № 1. – Мне как никому понятна ваша боль.

Далее, как вы догадываетесь, он похвалился тем, что много повидал. Умолчав, естественно, о том, что все виды его – с потолка. (Так же, впрочем, как и у нашего учительства – с картинок из учебников и хрестоматий.) Затем наш мудрец похвастался тем, что истинно понимает, в чем состоит высшее счастье благородного учительства. В том, чтобы воспитывать детей на вдохновляющем примере их отцов. Тут он, как и следовало ожидать, начал копать под нас. Дескать, нынешние отцы, к сожалению, измельчали, обничтожились, опрохвостились, но… теперь перед школой номер один открываются удивительные, совершенно особые горизонты и высоты, ибо жгучими проблемами воспитания юных займется лично он. И секрет успеха – вовсе не в том, чтобы следовать педагогической показухе каких-то лжедистервегов и лжепесталоцци, а равно быть подручными каких-то столичных академий.

– Ликуй, школа! – призвал нежданный благодетель. – Я укажу тебе правильный путь. Следуя им, ты решишь извечную проблему отцов и детей, над которой бьются все народы во все времена.

– П-п-простите, – стала заикаться Указкина точно так же, как второгодник Антоша на ее уроках у классной доски. – Но к-к-кто вы, собственно, та-та-такой?

В этот момент «инкогнито» сумел восстать с колен и занял свою генеральную позицию, то есть превратился в памятник, с которого только что стянули простыню. Наконец-то! Наконец-то мы увидели наше чудо-юдо во всей красе. Ну что ж, учительская указка разукрасила его на высоком уровне, и наше долготерпение было вполне вознаграждено.

Указкина громко ойкнула. Она повидала много всяких диковинных скульптурных изображений, которых коснулась разбойничья рука ее воспитанников: без рук, без ног, без головы, без туловища, а равно наоборот: с приделанными рогами, хвостами, копытами и прочими неприличными излишествами ниже пояса. Но ни разу ей не доводилось зреть скульптуру с фонарем на лбу. Причем таким фонарем, который запросто мог бы заменить всю осветительную систему школы № 1, особенно в тот момент, когда ее вырубает какой-нибудь Антоша Добронравов и не иначе как посреди общего родительского собрания.

– Позвольте представиться, – молвила с достоинством статуя с лобовой осветительной системой, затмевающей прожектора стадионов. – Герой Самарской Луки – благородный и бесстрашный Лука Самарыч. Без пяти минут легендарный.

Далее он обрадовал школу тем, что отцы ее воспитанников взялись спасти эпоху от бесславия, а значит, вырвать будущее детей из хищных лап жестокого безвременья.

– Отныне школа номер один, – наставлял багор указку, – должна растить юных граждан достойными продолжателями удивительного дела истинных колдыбанцев и буквально с первого класса готовить ребят к героической миссии во славу эпохи.

– Вот тебе мой наказ, школа номер один! – закончил благородный и бесстрашный. – Дерзай! Яви вдохновляющий пример всему учительству!

Далее послушаем сначала героическую колдыбанскую легенду.

* * *

– Юные колдыбанцы! Готовы ли вы к удивительному подвигу во славу эпохи? – вопросил Лука Самарыч воспитанников школы № 1 Приволжского микрорайона.

– Всегда готовы! – отвечали те по-пионерски. – Как пить дать!

И без лишних слов устремились на крутой берег Волги. А на Волге-матушке всегда есть место удивительному подвигу.

Старинные волжские предания гласят, что предки истинных колдыбанцев, лихие удальцы и храбрецы, не только брали штурмом на своих ладьях неприступный утес, причем обязательно в бурю, не только переходили Волгу во время бурного ледохода и мчали на скоростных айсбергах аж в открытое Каспийское море. Были у них и другие молодецкие забавы.

Очень любили предки, например, гигантские заплывы. Вниз по Волге. До Саратова, до Царицына, а то и до самой Астрахани. Или же вверх, против течения. До Симбирска, до Казани, а то и до самой Москвы. Или же через Волгу. Туда и без отдыха обратно. И снова без отдыха туда-сюда. Раз по десять, двадцать, пятьдесят, а то и вообще без счету.

Трудно найти более впечатляющую картину, чем та, когда сотни волжских удальцов плывут вниз по течению до Астрахани или же вверх – до Москвы. Мели и воронки, волны и дожди, штормы и штили – всё нипочем для удальцов. Один читает журнал, другой решает кроссворд, третий просто покуривает. Словно не борьбу ведут с грозной стихией, а у себя на диване полеживают.

А над ними кружат с удивленными криками чайки и перелетные птицы. Гудят приветственно катера, теплоходы и танкеры. Неистово машут руками и флагами бесчисленные толпы на берегах.

Надо отметить, что каждый из смельчаков во время этого немыслимого испытания сил и нервов хотя бы раз подвергается смертельной опасности. Один тонет оттого, что свело судорогой ногу, другой – потому что ударился головой о борт проходящего корабля, третий – по той причине, что слишком крепко заснул и проснулся уже на самом дне.

И так – день за днем, ночь за ночью. Но вот и Астрахань. Или же Москва. Берег украшен флагами, гирляндами, трибунами. Звучат речи, гремят оркестры, стреляют бутылки шампанского. Утомленные, но довольные садятся волжане за праздничный стол. Делятся впечатлениями, вспоминают самые яркие эпизоды, заново переживают моменты, когда тонули, но чудом вынырнули.

Ну и, конечно же, без конца, да можно сказать, и без начала звучат тосты в честь родной великой реки:

– За Волгу-матушку! В кредит! Как пить дать!

…На крутой берег реки вывел Лука Самарыч и юных потомков колдыбанских удальцов. Сначала они решили переплыть великую реку поперек. Туда и обратно.

Первым нырнул ласточкой прямо с обрыва бесстрашный сорванец Антоша. Нырнул, вынырнул и машет взволнованным зрителям рукой. Сейчас, мол, ать-два – и на том берегу. Лихо взял старт сорванец, но… не тут-то было.

Волга – это вам не Эгейское море и не Индийский океан. Там-то вода – как парное молоко, а здесь – как из морозильной камеры. Бр-р-р. Храбрится Антоша, да зубы стучат, уши отваливаются, весь синий, как те чернила, которыми он контрольные на двойку пишет.

А стихия злорадствует: это тебе, юный свин, не девочек за косы таскать, не на отличниках верхом кататься, не училке гвозди в стул вставлять.

Короче, доплыл юный удалец только до буйков, и пришлось его с дистанции снять и горчичниками отхаживать. По десять горчичников – на спину и на грудь, по горчичнику – на пятки и на лоб, а сто горчичников на заднее место, в два слоя.

– Кто же в трусах сейчас плавает, моветон ты этакий? – посмеивается над неудачником фасонистый Альбертик. Облачается он в чемпионский американский комбинезон с подогревом – для подводного плавания. Разбегается, делает в воздухе красивое сальто-мортале и, вынырнув из воды, поднимает вверх по-заграничному два пальца: дескать, «виктория», то есть победа, у нас в кармане. Но…

Волжскую стихию импортным подогревом не проймешь. Вмиг сели американские батарейки, и доплыл юный пижон-удалец лишь до фарватера, а там замигала на его шлеме экстренная сигнализация. Мол, «виктория» не получается, а получается SOS.

На берег Альбертика. И пилюлями его, и микстурами, и настойками. А в заднее место – сто уколов, на случай возможной пневмонии.

Стихия довольна: это тебе, юный павлин, не девочек в кафе на родительские денежки водить, не сигары у папы потаскивать, не училку американскими сувенирами подмасливать.

– Ха-ха, плейбои! – смеется над одноклассниками Жанночка. – Разве трусы и комбинезон – снаряжение для такого ответственного мероприятия, как рекордный показательный заплыв? На вас же публика смотрит…

И надевает, натурально, шубку. Натурально, натуральную. Из голубой норки. И воздушный поцелуй публике, как топ-модель, шлет. Сейчас, мол, мы через Волгу, словно по столичному подиуму: туда-сюда – и все дела.

Но великая река при виде шестиклассницы в мехах совсем похолодела. У Жанночки соответственно – сразу жар.

Под сорок два. Да к тому же маникюр облез. И что хуже всего – покрылась Жанночка гусиной кожей. Столько дорогих кремов на себя перевела, и, выходит, зазря? Все равно, выходит, – гадкий утенок.

Короче, хоть и заткнула Жанночка парней за пояс, доплыла чуть ли не до середины Волги, но там все-таки не выдержала и разревелась.

Пришлось под Жанночку сто пуховых перин стелить. И столько же перин – сверху. А поскольку Жанночке уколы в задик ну никак нельзя, потому что ей на конкурсах красоты выступать, то пришлось бедной девочке в качестве лечения сумочку купить. Натурально, из натуральной крокодиловой кожи. Только тогда гусиная кожа у Жанночки прошла.

Стихия торжествует: это тебе, юная стрекоза, не с мальчиками на школьных дискотеках целоваться, не женатым мужчинам по телефону названивать, не училку старой девой дразнить…

Но рано ликует стихия. Вот уже чешет свой суперзатылок Лука Самарыч.

– А мы тебя сейчас, сестренка, по-колдыбански, – говорит он.

И приказывает посадить на катер сопровождения мороженщицу. «Продукция в ассортименте? Тогда валяй!»

– А ну, кому мороженое? – только и ждала та команду. – Пломбир! Эскимо! Крем-брюле! Налетай, пока сама не съела!

Как услышали ребята про такой мороженый пир, так сразу забыли и про температуру, и про кашель, и про гусиную кожу. Как газанут вплавь за катером – тот еле успевает обороты прибавлять. Мчит на пределе сил, а ребята только еще больше в азарт входят. Пломбир в зубах – силы откуда ни возьмись.

Не заметили, как до правого берега доплыли. «Будьте добры, эскимо!» – и обратно, словно играючи. «А теперь, пожалуйста, крем-брюле!» – и снова – туда. «Ну и фруктовое давайте на закуску», – и опять обратно.

Вот и финиш. Вспотели немного, упарились, но зато какой кайф – будто контрольную по алгебре вдруг на неделю перенесли.

Ну а теперь, когда сила молодецкая разыгралась… даешь рекордный суперзаплыв вверх по течению!

Оркестры играют традиционную музыку речных вокзалов – «Марш славянки». Теплоходы издают салют-гудки. Удалые юные колдыбанцы ныряют с украшенной флагами и цветами вышки. Вперед, до Москвы!

Антоша лихо гребет волжскими саженками. Альбертик плывет брассом, временами же пижонничает и кролем. Ну а Жанночка как начала демонстрировать баттерфляй – публика так и заохала от умиления: ну бабочка легкокрылая, да и только.

Но осерчала стихия, озлилась, озверела. Вмиг течение стало вдвое, втрое, в десять раз быстрее. И вот уже все лодки, яхты и катера понесло в Каспийское море. Мощные теплоходы и танкеры пока еще держатся на якорях, но уже трещат толстые канаты и железные тросы. Амба!

Юные колдыбанцы – не теплоходы и танкеры. В смысле покрепче. Не тушуются. Саженками! Брассом! Баттерфляем! Раз-два, раз-два… Лихо, красиво, но, увы, на одном месте. Иначе – ни с места. Час гребут, другой, третий… Вот уже солнце на закат пошло. Выбиваются из сил ребята, и хоть бы на аршин вперед продвинулись. Сделали речники контрольные замеры и ахнули: сила течения – сто километров в час. Что твой Ниагарский водопад. Только раза в два похлеще.

Злорадствует стихия: сдавайтесь на милость, пока не поздно. А то вышвырну, как щепки, в Каспий, к самым иранским берегам – ни катеры, ни вертолеты не сыщут.

– Дядя Лука, цейтнот! – не выдержал первым Альбертик. – У меня через час свидание с Ленкой из шестого «Б». Она предупредила: если я опоздаю, с Сашкой из шестого «В» уйдет, он ей татуировку за свой счет обещал.

– Атас, дядя Лука! – жалуется и Антоша. – У нас сегодня разборка со второй школой. Если не приду, что пацаны про меня подумают?

– Караул! – хнычет Жанночка. – Так руками и ногами махать – лошадиные мышцы разовьются. Вы видели, чтобы лошадь секс-бомбой была?

– Держись, ребята, на вас весь мир смотрит! – подбадривает их Лука Самарыч. – А стихию мы сейчас нашим колдыбанским зигзагом проймем.

Подтянул штаны и командует:

– А ну-ка, Альбертик, бери в руки молоток и гвоздь! Ничего, что ни разу не держал. Попробуй!

Выполнил юный пижон странный приказ главкома и… Стихия тут же течение замедлила. Загляделась. Еще бы: таких чудес на великой реке давно не бывало.

– А тебе, Жанночка, вот иголка с ниткой, – командует Лука Самарыч. – Изобрази, будто шьешь.

И в тот же момент речные воды от удивления совсем остановились.

– Теперь твой черед, Антоша, – приказывает хитроумный колдыбанец. – Возьми в зубы вместо сигареты зубную щетку.

Совсем чудеса! И река обратила свои воды вспять.

– Ура! – кричат ребята.

И понесло их чудесным образом вверх по матушке. Не успели оглянуться – вот и Нижний Новгород. Стоп!

Конечно, красиво бы финишировать в Москве на Красной площади. Но вдруг там сейчас какой-нибудь торжественный митинг или какое-нибудь неторжественное протестное шествие? Да и вообще, все столицы наводнений и потопов страх как не любят. Боятся, как бы деньги в другое место не уплыли. Так же загадочно, как и приплывают туда со всех концов…

Короче, поплыли обратно. Вниз по течению чего не плыть. Одно удовольствие: будто контрольную по химии у отличника списываешь.

Не успели оглянуться – вот и Самарская Лука. Финиш, полная победа. Вива, колдыбанская удаль!

Юных героев встречают восторженные толпы земляков во главе с мэром Поросенковым. Отважным школьникам вручают по ящику «Пепси», их передовым педагогам-воспитателям – по почетной грамоте гуно, их счастливым отцам – по пол-литра «Волжской особой».