Текст книги "Зеленая заря (СИ)"

Автор книги: Владислав Добрый

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

– Ажно две за зуб?!

– Нэ. Крепка бронька два жуба. А эти, шыпастые зато.

– А эти две, шыпастые, тада, – Гронгог закатил красные глазки к небу, производя в уме мучительные расчеты, потом опустил взгляд на лапы и начал загибать пальцы. – Сетыре?

– Бери за три, – тут же отозвался торговец.

– Идет! – рявкнул Гонгог радостно. И немедленно получил две шипастые броньки, расставшись с тремя жубами.

Ваздакку трудно было успеть за столь сложным жонглированием чисел, предложений и встречных предложений, поэтому он безропотно отдал требуемые два зуба, когда до него дошла очередь, и получил нечто, собранное из кусков лысых автомобильных покрышек. Зато усиленное толстыми металлическими пластинами. У этой броньки были большие красивые наплечники. Ваздакку не хватало в ней шипов для комфорта, но все же, надев броньку, он почувствовал себя куда лучше. Ваздакк и остальные присели в уголок и провели некоторое время, немного “доделывая” свои приобретения. Это занятие захватывает орка полностью. Ваздакк даже не понял, когда ватага вместе с ним переместилась к рынку с оружием.

– Мы дадим пять шестизарядов и пять жубов! Хочу три пулялы! – кричал Гонгог. Его первое предложение, пострелять немного друг в друга и пусть пулялы останутся тому, кто стреляет лучше, торговец почему-то отверг, сославшись на “бигмеков” и махнув лапой на монструозную тушу, мелькнувшую вдалеке. Спорить с такими орками йунцы не рискнули и пытались теперь превзойти торговца в искусстве торговли.

– Нэээт! – рычал торговец брызгая слюной. – Тут надо многа жубов!

Орки редко пользовались числами больше пяти, и многа – значит больше пяти. Столько у йунцов не набралось. Ваздакка свой последний зуб притырил и не показывал. Возможно, не он один.

– Может хлам какой есть? – спросил торговец. – За любой один жуб скину.

Йунцы наперебой стали доставать из нычек хлам. У Ваздакка было аж две хитрых железяки в которых он чуял потенциальную пользу. Одну он нашел совсем недавно, в своем помете. Как она туда попала, он не задумывался, просто взял за привычку посматривать на результаты своей дефекации.

– Тык, жьа. За эта пять жубов. Так, три.. И за эта пять жубов… Номана. За весь хлам и пять шестизарядав, дам вам всем пуляла, и два стреляла! – наконец вынес вердикт Орк торговец, вспотевший от столь серьезных математических расчетов.

– Нет! Мы дадим весь хлам, пять шестизарядов, и четыре жуба за пять пуляла и два стреляла! – рявкнул Гонгог.

– Намано! – куда громче и страшнее рявкнул в ответ орк-торговец, и споро всунул в руки притихших йунцов стрелялы и пулялы, заграбастав все остальное. Ваздакка с удивлением обнаруждил в руке пуляло. И оно было шикарно. Возможно, некоторые бы назвали этот тип оружия автоматическим пистолетом… Но это как назвать статую Давида работы Микеланджело, куском камня в форме человека. Не отражает глубинной сути.

У Ваздакка аж начался острый зуд, так ему захотелось немедленно опробовать новое приобретение. А может, это было из-за броньки, которую изрядно нагрело солнцем.

Но его грубо схватили за лапу и потащили дальше. В этот раз коллективное бессознательное вывело йунцов к работному столбу. Они уже поняли, что за жубы можно купить все. В случае с орками – действительно все. Даже здоровье и счастье. А Зрагмаш говорил, что у работного столба нобы раздают жубы. Но за работу.

По дороге они ненадолго задержались у торговца сквигами. Пряный, терпкий аромат изумил Ваздакка. Он увидел ящик, в котором копошились очень странные сквиги. Некоторые совсем небольшие, размером в ладонь, некоторые размером с голову орка. И не один не похож ни на что другое. Ваздакка схватил первого попавшегося и подняв взгляд обнаружил нависающего над собой торговца сквигами. Тот молчал и смотрел недобро.

– Скока? – выдавил Ваздакк.

– Жуб! – сказал торговец.

– Нету. Я так возьму? – неуверенно спросил Ваздакк.

– Есть, – уверенно ответил торговец сквигами и молниеносно ударил Ваздакка в челюсть. Ваздакка отбросило, он не удержался на ногах и плюхнулся на задницу. Торговец сквигами ловко подхватил с земли выбитый у Ваздакка зуб и рыкнул:

– В расчете!

Ваздакка некоторое время сидел на земле, растерянно трогая челюсть, а потом подхватился и побежал догонять остальных йунцов, ушедших вперед.

– Этат сквиг, шоб в него дудеть! – крикнул ему вслед торговец сквигами. И махнул рукой, с некоторым оттенком того, что очень оптимистичный человек мог бы принять за человеческую ностальгию. – Эх, йунцы…

Работный столб и в самом деле представлял из себя столб. Он находился в глубоком кратере, стены которого поднимались вверх огромными уступами. Человеку, возможно, это бы напомнило амфитеатр.

Чем выше располагались ступени, тем более грозные орки на них сидели. Со всеми атрибутами силы и успеха. Зубастые сквиги, многоствольные стрелялы, кастомная бронька и, конечно, многа, очень многа дакки…

Как-то само собой получилось, что йунцы, не рискуя подсесть ни к кому из занимавших верхние ступени, спускались все ниже и ниже, ищя парней примерно таких же, как они сами. И спустились в самый низ, прямо к Работному Столбу. Тут толпилась ватага таких же, как они, йунцов. Хотя, нет. У этих не было бронек и даже шестизарядов. Так, какие-то не клевые шмотки и не крутые рубила.

Йунцы ватаги Ваздакка столпились вместе и принялись горячо обсуждать происходящее. Разговор съехал на цены (нада жубов настукать, хачу паджигу), были обсуждены политические расклады Мектауна (Шо за меки? А?) и, наконец, разговор вернулся к привычному выяснению, кто тут грот. Ваздакку стало скучно, он сел под Столб и достал сквига.

У сквига были тонкие отростки по всему телу. Внимательно изучив их, Ваздакка просунул один сквозь дырку в зубах и дунул. Сквиг противно заверещал. Ваздакка дунул в другой отросток. Сквиг снова заверещал, но немного по другому. Это стало занимательно. Верещание сквига показались Ваздакке некоторым образом красивым. Он продолжил эксперименты. В какой-то момент, он даже поймал ритм. Как ему показалось. Рядом с Ваздаккой упал камень. Ваздакка не обратил на это внимание и продолжил изыскания. Следующий камень он тоже не заметил. А вот очередь из трех пуль, вонзившиеся в землю рядом и поднявшие фонтаны пыли, уже была куда более существенным знаком сверху. Повернув морду на грохот выстрелов, Ваздакка увидел на верхних ступенях группу крутых парней с огромными стрелялами. Один из них целился в Ваздакка.

– А ну харэ! – рявкнул он. Йунцы притихли. Все кто сидел между этим орком с такой клевой стрелялой и Ваздаккой, поспешили пересесть в сторону.

– Ладно, – сказал Ваздакка, чувствуя некоторое разочарование, но не злость. Он спрятал сквига в сумку и пошел обратно к своим. Там все еще было скучно. Ваздакка спросил, чего они тут ждут, но был обвинен в том, что он грот. Не чувствуя себя в настроении для веселой болтовни, Ваздакка обнаружил неподалеку одного из йунцов-оборванцев, которым тоже не было места на ступенях. Ваздакка подошел к нему поближе, и спросил:

– Слышь. А чо тут делать надо?

– Ждать, когда работу дадут, – немного странным голосом ответил тот. Ваздакка почувствовал что преисполняется чувством превосходства и презрением по отношению к этому орку. Дело было даже не в том, что его голосок был тонковат для нормального орочьего, дело было в интонации. Если взять обычного человека, довести его до приступа безумной ярости, до кровавой пелены, чтобы он орал что-то про то, что убьет вас и всю вашу семью, брызгая слюной, и запомнить интонации, а потом сравнить с тем, как орки говорят, например “успокойся” или “ладно” равному, то вы увидите, что оркам удается даже выражать согласие или примирение с той же степенью остервенелой злобы.

У этого йунца злобы явно не хватало. К тому же, он был явно помельче Ваздакка. Ваздакка расправил плечи, почувствовав легкое желание сунуть чоппу в брюхо этому гроту. Но он просто рявкнул, сдерживаясь, чтобы не толкнуть чужака:

– Чо, зог? Ждать?

– Ну, да, – ответил чужак, делая шаг назад. – Ща придет ноб. Выберет кто нужен. Но обычно они сверху парней выбирают…

– Чо, зог… Сверху? – нахмурился Ваздакка и бросил взгляд на стрелявшего в него парня. Тот ему весело ухмыльнулся пастью полной зубов. Все были целые.

– Ну, так у них же вооон.. Пуляла, стреляла… Дерутся лучше. Кто лучше дерется, того и берут…

В тот же самый момент, йунец-чужак оказался сбит с ног могучим ударом зеленого кулака. Ваздакка не сразу понял, что его собеседника ударил Сарф, который, оказывается, тоже подошел поближе. Видя недоумевающую морду Ваздакка, Сарф снисходительно пояснил:

– Кто лучше дерется, того и берут!

“Точна жеж!” подумал Ваздакк.

– Вы чо творите? Нашего бить! – заорали йунцы из чужой ватаги. Такими же писклявыми раздражающими голосами. В груди Ваздакка словно лопнула бутылка с теплым грибным пивом. Его наполнило искрящимся весельем чувство предвкушения драки. И он заорал от восторга.

Глава 7. Странный постук

В силу внезапно возникшей взаимной неприязни, ватаги йунцов кинулись друг на друга. Эта ситация, скорее правило чем исключение. Такое может случиться почти в любой момент, включая момент перед битвой орков с другими расами. Это создает некоторые трудности – например, привычные для человечества построения перед битвами, или сложные маневры, неизбежно приведут к боям внутри орочьей армии. Бои местного значения внутри орочьих кораблей или внутри орочьих “Ваааах!” – это фактор, который вынужден учитывать каждый орочий полководец. Пожалуй, только матерые старые орки, так называемые нобы, способны удерживать свои желания в узде, ради выполнения плана битвы. А потасовки совсем зеленых йунцов – дело обычное, и почти безобидное. В том смысле, что йунцы пока недостаточно сильны, чтобы эффективно убивать орков. Шестизаряды и самодельные пулялы редко убивают орка с одного выстрела. Рубила может сильно навредить, но даже с глубокими рублеными ранами орк может впасть в кому, после которой встанет и будет почти как новый. Узбог яркое тому подтверждение. Вообще, все что не убивает орка на месте... Не убивает его. Поэтому хоть бессмысленные драки между йунцами и парнями-бойзами и часты, умирают в них орки сравнительно редко. Зато, в таких боях, они набираются опыта.

Впрочем, случись тут оказаться человеку то эта, по орочьим меркам мелкая перебранка, могла бы сильно его впечатлить.

Конечно, пока это были только полуголые молодые орки, каждый не больше ста килограммов весом – но отголосок будущей зеленой волны в них уже виднелся. Разевая свои, еще сравнительно небольшие пасти, не больше походного котелка из человеческого полевого обмундирования, орки орали, ругались, кричали и хохотали. Не забывая бить, кусать, пинать и швырять противника.

Ладно, хохотали только йунцы из ватаги Ваздакки, а их противники скорее визжали. Но визжали злобно и агрессивно. Сначала Ваздакка начал было размахивать кулаками. Трудно сказать попал ли он, но вот ему по морде точно пару раз прилетело. Такие удары отправили бы неподготовленного человека на землю, а то и в больницу. Ваздакка только распалился еще больше. Он потряс башкой, осмотрелся, выискивая, кому бы врезать. Но понял, что все вокруг “буцкаюца”, а его оттеснило за спины своих. Это бы не остановило его от того, чтобы кому-нибудь врезать, но тут он обнаружил рядом с собой, судя по железным прутьям “рюгзага” на спине, Гонгога. Гонгог провел неуклюжий и неумелый импровизированный борцовский прием – и под ноги Ваздакка рухнул визжащий враг. Гонгог попросту перебросил его через себя, тут же отвернувшись и вернувшись к мордобитию. Недолго думая, Ваздакка ухватился за рюгзаг Гонгога, как за поручни и принялся прыгать на упавшем. Было не просто, но Ваздакка проявил упрямство и постепенно утрамбовал противника в землю до полной неподвижности. Со свойственному ему пренебрежением к другим, Ваздакка даже не понял, что лежачего пинать ему помогала почти половина ватаги. Это была, в общем-то, командная победа. Хотя, убедить в этом Вадакку смог бы только заметно более крупный орк.

После того как лежащий на земле вражина совсем перестал шевелиться, почти сравнявшись с ландшафтом, он перестал быть веселым и интересным. Ваздакка осмотрелся, выискивая следующую жертву, но вокруг были только знакомые зверские рожи и ни одной незнакомой морды, по которой бы можно было врезать. А врезать хотелось так, что аж жубы чесались. И тогда Ваздакка полез вверх. И тут снова очень кстати оказался Гонгог и его рюгзаг. Ваздакка поднялся по нему вверх, как по трапу самолета. Забравшись на плечи недовольно зогающему Гонгогу и на полсекунды задержавшись наверху, он присмотрелся к мельтешению рук и морд внизу а потом с яростным воплем прыгнул в самую гущу.

Надо сказать, что Ваздакка был не самым внимательным орком, иначе он бы заметил, что в толпе кое-кто уже вовсю орудует рубилами. Но, нельзя сказать, что он был и самым невнимательным орком. Он быстро заметил рядом с Гонгогом незнакомого йунца с глупой рожей. Кажется, тому уже досталось, потому как он бестолково отмахивался руками, пока кто-то ловко лупцевал его по морде. Но вражина стоял.

“Главное красиво ворваться”, – пронеслась в голове Ваздакки подозрительно изящная мысль, когда он заорал и прыгнул вниз, целя ногами в незнакомую орочью рожу.

Увы, орочье строение тела несколько отличается от человеческого, ноги у них словно бы похабно воткнуты в задницу неумелым скульптором. Именно поэтому орки ходят, словно семеня на полусогнутых. В общем, Ваздакка попал, но промахнулся. Поскольку свести ноги он не смог, то вместо смачного удара пятками по вражьей роже, он обрушился на противника сверху, усевшись ему на плечи задом наперед, больно ударившись о его морду низом живота. Впрочем, Ваздакку это не обескуражило – он устроился немного поудобнее и начал бить кулаками своего “скакуна”, зажав его ногами.

Оседланный йунец немного помычал, подергался и, наконец, рухнул на спину. Ваздакка умудрился удержаться на нем сверху. Поудобнее уселся на груди врага и продолжил лупцевать кулаками по его роже. Рядом рухнул еще один орк из вражеской ватаги. Рухнул странно, как-то деревянно, вытянувшись. Словно уроненный манекен. Ваздакка с удивлением посмотрел на упавшего. Но Ваздакка в жизни никогда не видел манекенов, поэтому, хоть он и заметил некую странность, но у него были дела поважнее. Упавший был ему незнаком, а тот орк, который был под ним визжал и дергался, поэтому Ваздакка восторженно зарычав, продолжил забивать лежащего под ним врага в землю.

Он не видел, как прямо над ним другой враг занес над головой некрасиво хлипкое, по-гротски изогнутое рубило. Коварный враг на секунду задумался, выбирая, кого рубануть первого – увлеченно молотящего его товарища Ваздакку или неудачно повернувшегося к нему спиной Гонгога. Но даже такой крохотной заминки в орочьей зарубе иногда хватает, чтобы не успеть – в спину уже замахнувшегося на Ваздакку врага воткнулась тяжелое лезвие рубилы, похожее на расплющенный лом, с примотанными к нему проволокой острыми обломками танковой брони. Впрочем, почему “похожее” – именно так это рубило и было сделано. Брутальную конструкцию метнули с такой силой, что она проткнула бедолагу насквозь, заставив того замереть. Лезвие рубила, в брызгах крови и выдирая ошметки мяса, вышло из груди врага и застыло, дрожа и капая кровью, на расстоянии в полпальца над макушкой Ваздакки. Который даже ничего не заметил.

Зато он заметил, что его удары не наносят того ущерба, который Ваздакка ожидал. Ваздакка неудоуменно хрюкнул и схватился за морду врага. Тот беспомощно шевелил зажатыми лапами и дергал ногами, но сделать ничего не мог.

Ваздакка попытался ухватить противника за челюсть и просто вырвать из неё жубы. Но не смог. Когти скользили по морде врага, не оставляя толком даже царапин. Это заставило бы заподозрить неладное даже орка, но Ваздакку несла волна эндорфинов и он проигнорировал неправильность происходящего.

– Арх… Шо за зог?! – разозлился еще больше Ваздакка и удвоил усилия.

Драка вокруг него уже плавно превратилась в отчаянную резню. И ватага Ваздакки явно побеждала. Возможно, потому, что они первые достали рубила а потом и пуляла. Баздук и вовсе стал поливать все вокруг из “стрелала”. Стреляло могло бы быть, с некоторой натяжкой, отнесено к классу штурмовых винтовок. Только с калибром, как у дробовика. Хотя такая пальба, вроде бы, была запрещена в Мектауне... Но это не преступление, если это весело. А такое поведение было встречено болельщиками на каменных ступенях крайне одобрительно.

Орки рычали, орали и подбадривали дерущиеся стороны и даже стреляли в воздух. На звуки веселья начал стекаться народ.

Возможно орки, призванные следить за порядком в городе, расценили эти звуки просто как то, что кто-то хорошо проводит время.

Тем временем, проткнутый насквозь орк так и остался понуро стоять, с занесенным над Ваздаккой рубилом. К нему подбежал Моркуш, схватился за рубило и выдернул его с радостным воплем:

– Это ж майо! – и тут же рубанул снова, по так удобно стоящей неподвижно цели. Поскольку над головой цель держала рубило, инстинкты Моркуша направили его руки в движение, которое, при некоторой фантазии мастера меча с одного острова на древней Земле, могли бы опознать как “Ласточка бьёт хвостом”. Плохо заточенный лом, издавая свист похожий на тот, который издает оторвавшаяся лопасть несущего винта у вертолета, пронеслась параллельно земле и врезалась в уже и так проткнутого противника на уровне живота. И разрубила бедолагу напополам. Моркуш торжествующе взревел. Те, кто это видел, в основном болельщики с “трибун” – тоже. Нижняя часть разрубленного орка, тем не менее, осталась стоять. А потом завизжала.

Орки, в силу своего, в целом, веселого, легкого и непосредственного нрава, редко задумываются об окружающем. Вещи вокруг них удобно укладываются в простые и емкие категории. Если оно живое – то можно ли это постукать? Если не живое – то можно ли этим постукать? Поэтому орков, обычно, трудно ввести в замешательство. Не удалось их обескуражить и визжащей отрубленной заднице – Моркуш просто рубанул её еще раз. Она развалилась и из неё выпал гретчин в красной повязке.

Как вы, возможно, начинаете подозревать, молодых орков, несмотря на врожденные знания, достаточно легко ввести в заблуждение. Обмануть чуть более опытных “парней” не намного труднее. Обмануть более взрослых и крупных “жестких парней” и даже огромных нобов – уже труднее. Но последним, обычно, нет дела до йунцов. Чем и воспользовались коварные гретчины соорудив управляемых роботов, в надежде добиться работы и возможностей. С точки зрения человека их конструкции выглядели бы крайне подозрительно. С точки зрения орков, они были правильно зеленые, а внимание к деталям – не самая сильная сторона у орков. Но нельзя считать орков совсем уж имбецилами. Прошло всего пять минут драки и орки вскрыли эту уловку.

– Тама гроты внутрях! – заорал крупный орк с “трибун”. – Мочи их!

Конечно, подобная выходка не оставляла гретчинам и шанса на выживание в случае провала. Что нисколько не меняло их перспективы на жизнь в целом. Однако, гретчины оказались чуть более готовы к такому повороту – как только их раскрыли, они с визгом стали выпрыгивать из своих управляемых роботов и разбегаться в разные стороны. А йунцы перестали их убивать и начали ловить – инстинкты велели стукнуть грота и приставить его к делу, а не убивать на месте.

– Лови! И неси мне! – раздался голос прямо над головой Ваздакка. Голос был такой, словно бы кто-то завел тракторный мотор без глушителя, и шум вдруг стал складываться в слова. Ваздакка обескуражено поднял голову и увидел рядом с собой огромного орка, закованного в сплошную толстенную броню.

– Йаа Килла Ван Кила! Дам жуб за каждого гретчина! – прорычало громыхающее чудовище. Посмотрев вниз Килла схватил клешней Ваздакка и приподнял его над землей, на уровень своей закованной в железо головы.

– О! Ты двух паймал! Маладец! – Килла с неожиданной ловкостью выудил второй рукой два жуба, причем Ваздакка даже не понял откуда, и бросил жубы в сторону. А вслед за ними и Ваздакку. Полет был неожиданным и насладится им не удалось. Хорошо, что йунцу удалось хотя бы не сломать себе что-нибудь важнее двух пальцев на ноге при приземлении. Впрочем, он был не в обиде. Килла был большой, сильный, красивый и внушал почтение одним своим голосом. Разве можно обижаться на такого?

Пока Ваздакка искал жубы, пока разбирался что произошло – он пропустил всю интригу с гротами, будучи сильно занят сминанием лицевого щитка робота – Килла железной рукой навел порядок.

Одна рука у Киллы Ван Килы и в самом деле была железная, да и вообще он походил на оживший трактор, который вдруг отрастил себе конечности – сходства добавлял угловатый агрегат за его спиной, испускающий едкий дым. И он был крайне предусмотрительным орком – плененных гретчинов, с помощью брутального манипулятора со встроенной газовой горелкой, Килла немедленно заковал в железные ошейники и приклепал к короткой цепи, конец которой пристегнул к поясу. За время процедуры не пострадал только один гретчин. Зато и помер, тоже только один. Что можно считать довольно гуманным, по отношению к гретчинам, результатом.

– Ай, больно босс! – кричали гретчины, вызывая у йунцов довольный гогот. – Простите босс!

– Вы, йунцы! – рявкнул Килла, – Айда со мной! Работа есть!

Ватага йунцов гурьбой повалила за Киллой Ван Килой, оживленно лопоча. Они вышли с амфитеатра и направились от Работного Столба к внешнему периметру города. Килла шел спокойной походкой орка, знающего себе цену, поэтому йунцы успевали глазеть по сторонам, толкаться, выяснять кто из них грот, а Узбог даже подрался со случайным орком. Ну как подрался. Он слегка отстал по дороге, а потом догнал остальных, но уже без клыков. Это вызвало новый приступ веселья у ватаги.

Глава 8. Пора на дело

Мектаун продолжал радовать своей атмосферой и нравами. Пока они гурьбой топали вслед за Киллой Ван Килой, у Сарфа какой-то полоумный гретчин срезал с пояса череп и скрылся вместе с ним в узкой, воняющей сквиговым говном дыре. Потом мимо них пронеслись всадники на покрытых костяной броней сквигах. Здоровенные ездовые сквиги дергались и тянули пасти к йунцам, но их наездники, оценивающе посмотрев на Киллу Ван Киллу, дергали своих скакунов за поводья и заставляли бежать дальше. На одном из перекрестков крупный орк с клешней и кнутом заставлял нескольких гретчинов разбирать воткнувшийся в стену мотоцикл. Судя по торчащим из пролома ногам, мотоциклист предъявить свои права на него уже не мог. Детали мотоцикла складывались в тачку, стоящую рядом с орком-погонщиком.

– Ежли увижу, что лутаете и ныкаете, ухи откушу! – рычал орк-погонщик. Судя по тому, что у работающих на него гретчинов уши были погрызены и висели лохмотьями, эта угроза им периодически осуществлялась.

Другие гретчины, одетые похуже, зато с целыми ушами, периодически подкрадывались за спиной орка к тачке и воровали из неё запчасти и куски металла, орк этого не замечал, будучи полностью поглощенным слежением за “своими” гретчинами.

В одном месте йунцы спугнули стайку гретчинов, которые прямо на улице разделывали зубастого сквига, размером с собаку. В другом месте, на улице по которой они шли, стоял густой зеленый туман. Хотя он щипал глаза, заставлял горло чесаться а язык сохнуть, йунцы шли через него с радостью – зеленое не может быть плохим. Со всех сторон доносились визги, крики, металлический грохот и, иногда, звуки сквиговолынок.

Ваздакка чувствовал уютное тепло в груди. Он с радостным оскалом смотрел на серые от сквиговых экскрементов стены, опасно раскачивающиеся железные конструкции над головой и мелькающие по углам скрюченные тени гротов. Ваздакка влюбился в этот город. Такое не описать словами, такое надо чувствовать.

Килла Ван Килла привел их в свою резиденцию. Она располагалась на уютной, двух и частично трехъярусной, Z-образной улице, совсем рядом с наружными укреплениями. Дом, часть которого и была логовом Киллы, был слегка заглублен в землю и выполнен в форме измятого ударами кистеня рыцарского шлема. Строение показалось Ваздакке довольно изящным. Он бы не отказался в таком подраться. Всё вокруг и внутри улицы кишело непонятными бойзами, гротами и сквигами. Килла завел их внутрь, после чего гордо прошествовал к груде металла на колесах и вытряхнул на неё гретчинов. И освободил их, попросту разорвав цепь, оставив довольно солидные куски на шее у каждого.

– Починить, – рыкнул Килла и грозно уставился на гретчинов. Те немедленно засуетились. В их лапках появились инструменты, часть влезла в груду хлама, часть кинулась во все стороны. Это не вызвало у Киллы негодования, и уже через минуту стало ясно почему – гретчины вернулись с деталями, найденными в залежах металлолома в углах помещения. Они прямо на месте сварили домкрат, подкатили маленький кран, прикатили колесо – работа закипела.

После внимательного осмотра, не без подсказок генной памяти, Ваздакка опознал в груде хлама “слегка” побитое средство передвижения. Что-то вроде боевой машины пехоты, но с расово-орочьим колоритом. Или, как называли такое орки – тачила. Килла с любовью пнул тачилу в борт, оставив еще одну глубокую вмятину и, повернувшись, заявил йунцам:

– Слухай сюда. Я место знаю, там будет лут. Хороший лут! Двигло! Бааальшое! – Килла осмотрел впечатленных окружающей роскошью йунцов. – Я уже четыре раза туда ездил! И ни разу не доехал! Так шо дело верное!

Йунцы задумчиво смотрели на Киллу. Тот намекал на древнюю истину о том, что “действие рождает противодействие”. Увы, пока сложные материи, которые подразумевал многоопытный Килла, ускользали от понимания йунцов.

– Я грю, дело верное! Ща тачилу починю, и поедем. Как вернемся, дам пять жубов и место в команде!

Йунцы молчали. Килла со страшным скрежетом поскреб когтями неметаллической руки броню на заднице и прояснил свое предложение:

– Я грю, отвезу вас в одно место, скажу чо делать. Патом поедем назад, сюда, в Мектаун! Ясно? За это я пять жубов дам каждому! А патом баевойвагон сделаем, пущу внутрь кататься!

И только последнее предложение заинтересовало йунцов. Зато сразу же привело всю ватагу в полный восторг. Они заорали, начали размахивать оружием и побежали к тачиле, распугав гретчинов. Половина ватаги гурьбой полезла в кабину, а вторая к установленному на крыше тяжелому пулемету. Их не смутило даже отсутствие части колес.

– Стоять! – заорал Килла. – Так, идите вы… О! Идитя паличитесь! Вон там пейнбой есть! Идитя к пейнбою! И сразу назад! Быстра, я сказал!

Йунцы, не без поощряющих пинков, были выставлены за дверной проем (двери не было, кажется она пошла на бронеборта для тачилы) и сгрудились на улице.

– А зачем нам лечиться? – удивленно спросил Моркуш. Он уже почти не прихрамывал, потому как примотал к своей ноге найденную по дороге кость. Примотал проволокой. С левой стороны головы Моркуша была косая рана от рубила, одно ухо на треть срезано и в груди дырка от пули. Все эти раны он получил в недавней схватке. Гретчины под конец начали палить из своих пистолей. Но те были слабосильные. У остальных раны были примерно такие же пустяковые. И все они уже перестали кровоточить. То есть, фактически, можно считать, что их и нет. Конечно, застрявшие внутри пульки вызывали дискомфорт, но достаточно потерпеть пару дней, тогда они и сами выйдут.

– Ну… Эта… – сказал Сарф, как наиболее рассудительный. – Давай ногу тебе заделаем!

– Ладно… – неожиданно согласился Моркуш. Похоже, нога его беспокоила сильнее, чем он показывал. Возможно даже не из-за самого ранения а из-за проволоки впившейся в кожу.

– Так, нам надо к пейнбою! А где он? – проявил довольно неожиданную последовательность Баздуг. Ваздакка посмотрел на него с не оформившимся до конца подозрением. Похоже, этот орк скорее хитрый, чем сильный. Может, его постукать?

– А где пейнбой? – тоже спросил Гонгог. Никто на это ответить не смог. Они некоторое время шли по улице. И тут Гонгог заметил двух орков примерно одинакового с ними размера. Он преградил им путь, набрал в грудь воздуха и зарычал:

– А ну быра сказали, где пейнбой! – видимо, потихоньку обрастающая новыми деталями конструкция за спиной Гонгога придавал ему внушительности. Орки такое чувствуют. Гонгог все чаще отдавал приказы и даже казался чуть выше, чем остальные йунцы в ватаге. Возможно поэтому, вместо того чтобы немедленно выяснить кто здесь грот, опрашиваемые орки слегка смутились. Один ответил, нервно теребя в руках стреляло:

– Я не брал…

– А кто тогда?! – напирал Гонгог.

– Не знаю! – отшагнул от него орк.

– Чем докажешь?! – не сдавался Гонгог.

Ваздакка некоторое время наблюдал за происходящим, а потом вдруг испытал новое яркое чувство. Это была зависть. Он тоже захотел стоять вот так, красивым и большим, и орать на кого-нибудь. Оглянувшись вокруг, Ваздакка заметил крадущегося мимо гретчина, несущего в руках какую-то деталь. Видимо, мелкий оркоид поленился обходить орков и решил прошмыгнуть мимо, пока они отвлечены. Ваздакка протянул лапу и сцапал гретчина. Неожиданно ловко – все же он уже давно пользовался своими руками и с каждой неделей у него это получалось все лучше. А может, просто гретчин был недавно вылупившийся и поэтому неуклюжий.

– Слышь ты! Грот! – сразу же заорал Ваздакка.

– Простите босс! – заверещал гретчин, только раздражая центры врожденного превосходства в мозгу Ваздакки.

– Заткнись! Ты! Я! Куда я иду?! – еще страшнее заорал Ваздакка.

– Я.. Я.. Простите босс! Я больше не буду, босс! – снова попытался оправдаться гретчин, за то, что он оказался сегодня таким гретчином.

– Я грю… я… Эта! Туда! Где?! – зарычал Ваздакка, все больше распаляясь. Он приблизил свою морду к мордочке гретчина и начал его трясти спрашивая в такт: – Где?! Я тя спрашиваю! Где?! Ты, зог! Гдеее?! Хавари!

– Я не знаю, я не знаю, босс, – лепетал гретчин зажмурившись и отстраняясь.

Взгляд Ваздакки заволокло красной пеленой, в затылке воникло ощущение жара, будто внутри черепа зажгли огонь. Ваздакка хотел еще что-то сказать, но не смог, просто нечленораздельно зарычав прямо в ухо гретчину. Тот испуганно заверещал, инстинктивно дернувшись и неосторожно глянул прямо в налитые бешенством глаза Ваздакки. Ваздакка раскрыл пасть и откусил гретчину мордочку. Хлынувшая в пасть невкусная кровь отрезвила Ваздакка, разом погасив бешенство, застилающее красной пеленой сознание. Ваздакка смущенно отбросил еще дергающийся трупик в сторону, даже забыв его облутать и притих.

Йунцы скоро нашли пейнбоя, чье логово оказалось прямо по соседству с логовом Киллы Ван Килы. И, после небольшой толкотни, впихнули туда Моркуша. А заодно и Узбога, то ли в качестве сопровождающего, то ли потому что смогли. Все это прошло как-то мимо Ваздакки, который пребывал а состоянии, близком к задумчивости. Он открыл в себе то, что никак ему не подчинялось. Что-то вроде эрекции у людей. Впрочем, Ваздакка был орком, поэтому он рефлексировал не особенно долго. Через некоторое, не очень продолжительное, время, когда Моркуш и Узбог вышли из логова пейнбоя, он вместе с остальными откровенно гоготал над выражением их морд.