Текст книги "Сказки по мотивам русского фольклора"

Автор книги: Владимир Воробьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

МУДРАЯ ЖЕНА

В некотором царстве, некотором государстве жили-были три брата: двое умных, а третий дурачок.

Пришло время старику помирать, вот и надумал он перед смертью наделить сыновей добром, какое за свою жизнь нажил.

Отдал он старшему сыну дом со всем хозяйством – с лошадьми и коровами, овцами и свиньями. Среднему дал сто рублей. А младшему, Иванушке, ничего давать не хотел. Все равно, мол, у дурачка всякое добро прахом пойдет.

Но Иванушка попросил отца:

– Дай, отец, и мою долю, какая б она ни была.

А отец ему и говорит:

– Возьми себе кошку с собакой.

Вот отец умер. Похоронили его сыновья и стали добро делить, как отец завещал. Взял старший брат дом со всем хозяйством. Средний спрятал за пазуху сто рублей. А младший, Иванушка-дурачок, взял себе кошку с собакой.

Старший брат остался хозяйствовать. Средний завел торговлю. А Иванушка с кошкой и собакой пошел куда глаза глядят.

Вот пришел он к большой реке. Куда дальше идти, не знает. Увидал Иванушка-дурачок, плывет по реке корабль, стал звать-кричать. Корабль и пристал к берегу.

– Чего тебе, парень? – спрашивает корабельщик.

– Перевези на ту сторону, – говорит Иванушка.

– А куда ты идешь? – спрашивает корабельщик.

– Не знаю, – отвечает Иванушка-дурачок.

И рассказал корабельщикам, как у отца с братьями жил, да как с ними отцово добро делил.

Пожалел дурачка корабельщик и говорит:

– Нечего тебе, Иванушка, зря ходить, время проводить. Поступай ко мне на службу матросом.

– А куда вы плывете? – спрашивает Иванушка корабельщиков.

– Из реки в море. За семью морями, в чужедальних странах будем торг вести, – отвечают корабельщики.

– Я к вам в матросы поступлю, – сказал корабельщикам Иванушка-дурачок, – если вы меня с кошкой и собакой возьмете.

Корабельщики рукой махнули: чего, мол, с глупого взять! И пустили Иванушку на корабль вместе с кошкой и собакой.

Вот плывут они из моря в море. У всех работы довольно: кто с парусами управляется, кто снасти чинит, кормчий правит, собака дремлет, одним глазом за порядком поглядывает. А кошка в трюме ловит мышей, чтобы товары не попортили.

Наконец после долгого плаванья прибыли корабельщики в такую дальнюю сторону, про которую и сами раньше не слыхивали.

Только и здесь, как везде: купец торгует, солдат воюет, бедный богатому кланяется.

Продали корабельщики свои товары с большой выгодой. Хотели с якоря сниматься, домой плыть, да хватились, что Иванушки-дурачка нет.

А Иванушка с кошкой и собакой по городу идет, за ним толпа. Все на кошку глядят и диву даются. Не было в этой стране кошек. Никто здесь эдакого зверя усатого-хвостатого не видывал.

Солдат прискакал, велит идти Иванушке к здешнему царю. Тот поглядеть на зверя невиданного захотел.

Пришел Иванушка-дурачок к царю. А царь поглядел на кошку и говорит:

– Как этот зверь называется?

– Кошка, – отвечает Иванушка.

– А что ест этот зверь кошка? – снова царь любопытствует.

– Мышей, – отвечает Иванушка, – да не столько ест, сколько для потехи давит.

Царь с придворными только ахнули:

– Ах, какой нужный зверь!

Мыши здесь были страшным бедствием. Они знали, как мышеловки устроены, будто сами их придумали.

Царь сказал:

– Если ты правду говоришь, чужеземец, что кошка может поймать мышь, я дам тебе за этого зверя десять бочек золота.

Тогда Иванушка-дурачок кошку на пол опустил и говорит царю:

– Вели бочки с золотом ко мне на корабль отвезти.

Не успел Иванушка этих слов досказать, как у кошки мышь в зубах. Их тут было видимо-невидимо. Потому и трон у здешнего царя золотой был: чтоб мыши не погрызли.

Царь на радостях, что такого зверя купил, велел к десяти бочкам золота прибавить еще одну – с серебром.

Вот привезли царские слуги на пристань одиннадцать бочек и стали грузить на корабль.

Корабельщики им кричат:

– Не сюда! Не сюда! Это не наше!

А Иванушка-дурачок подошел и говорит:

– Сюда, сюда! Это я наторговал.

Корабельщики было в хохот, да не пришлось им посмеяться. Иванушка все им рассказал, как было, а царские слуги в том заверили. Вот и стал Иванушка-дурачок богачом. Теперь бы только домой из-за семи морей вернуться.

Плыли корабельщики назад, как вперед. Повар жарил, кормчий правил, а собака за порядком поглядывала.

Вот в черный день поднялась на море страшная буря. Отнесло корабль неведомо куда. Пригнало в незнакомую сторону.

Когда буря поутихла, пристал корабль к берегу. Оказалось, и тут люди живут! Только здешние жители давно забыли, как их страна называлась раньше. А теперь она называлась Котовией, потому что кошек и котов тут развелось видимо-невидимо!

Заняли кошки и коты все дома, с чердаков до подвалов. Людям ни ступить, ни голову приклонить негде. Поедали кошки все припасы, выпивали молоко. Царя по ночам коты до смерти пугали. И никто здесь не знал, как на кошек страху нагнать, чтобы хоть немного людей боялись.

Пока корабельщики на пристани торг вели, Иванушка-дурачок ходил по городу со своей собакой. А за ним толпа. Все на собаку глядят не наглядятся. Ведь никто в этой стране собак не видывал.

Вот собака, не долго думая, загнала одну кошку на забор, другую на дерево. Закричали люди ура. Солдат прискакал, народ прогнал, велел Иванушке идти к здешнему царю своего зверя невиданного показывать.

Иванушка-дурачок первым делом собаку на кошек натравил. Разогнала она кошек и такого им страху задала, что царь заплакал от радости.

– Оставь мне этого храброго зверя, чужеземец, – сказал царь, – а я тебе за него десять бочек золота дам и еще две – серебра.

На том и сошлись.

Вот привезли царские слуги на пристань бочки с золотом и серебром, стали на корабль грузить.

А корабельщики кричат:

– Не сюда! Не сюда! Это не наше!

А Иванушка подошел и говорит:

– Сюда, сюда! Это я в городе наторговал.

И все рассказал корабельщикам.

Как бы долго ни плыть, а дома быть. Вернулись корабельщики в свои края. На маковки церквей покрестились, родной земле поклонились, стали корабль разгружать.

Иванушка свои бочки с золотом и серебром на берег выкатил и принялся раздавать деньги бедным людям.

Подходит последним старый старичок, Иванушка ему монету отдал и спрашивает:

– Скажи, дедушка, а чего мне самому надо?

– Надобна тебе мудрая жена, – ответил ему старичок.

– А где ее взять? – спрашивает Иванушка.

Старик ему и говорит:

– Ступай к ручью, ложись на мосток, смотри в воду. Будет проплывать всякая рыба, и большая и маленькая. Все будут друг дружку поталкивать, покусывать, вокруг себя воду мутить. А среди них поплывет плотичка малая. Никого она не заденет, вокруг себя воды не замутит. Ты ее ухвати и через себя о сыру землю брось.

Иванушка так и сделал. Пришел к ручью, лег на мосток и смотрит в воду пристально. Видит он: плывет под мостком всякая рыба. Друг дружку покусывает, вокруг себя воду мутит. Только одна рыбка, плотичка малая, среди них плывет, никого не задевает, воду не мутит.

Изловчился Иванушка, ухватил плотичку да и бросил через себя о сыру землю. Обратилась рыбка красной девицей.

– Здравствуй, милый друг! – молвила девица ласково.

Взялись они за руки и пошли.

Вот застала их ночь в чистом поле. Иванушка-дурачок лег и уснул. А красная девица кликнула – явились двенадцать молодцов.

– Постройте нам дворец белокаменный под золотой крышей. А во дворце куда ни ступи – ковры, куда ни повернись – зеркала. В спальне кровать широкая под красным пологом.

Проснулся Иванушка на этой кровати и говорит:

– Где я?

– А девица отвечает:

– Ты, Иванушка, в своем дворце. А я твоя жена.

– Экая ты мудрая, – подивился Иванушка-дурачок.

И стали они жить-поживать.

Но увидели дворец два боярина – Толстый и Толще Толстого. Побежали сказать царю: дескать, в чистом поле сам собою вырос за ночь дворец с золотой крышей.

Царь был молодой, захотелось ему самому на эдакое диво взглянуть. Он и поехал. С громом, звоном, в золотой карете, со стражею на конях. Вот глядит царь: и впрямь в чистом поле дворец стоит красоты невиданной. «В таком только царю жить», – подумал он и велел ломать ворота.

Вошел царь в палаты, нашел Иванушку-дурачка в кровати, велел страже за шиворот его поднять.

– Это ты за одну ночь дворец выстроил? – спрашивает Иванушку.

– Сам не знаю, как оно вышло, – отвечает Иванушка. – Лег на землю, а проснулся во дворце.

Тогда царь молодой и говорит:

– Если мог ты за одну ночь себе такой дворец вымахать, то построй мне через все царство мост. Да чтоб одна мостина была золотая, а другая – серебряная. А не выстроишь за три дня, то мой меч, твоя голова с плеч.

И уехал. С громом, звоном, в золотой карете, со стражею на конях.

Пригорюнился Иванушка-дурачок. Пошел, он к своей жене и говорит ей:

– Прощай, жена. Видно, мне на свете жить недолго осталось. Приказал царь за три дня построить через все царство мост. Да чтоб одна мостина была золотая, другая серебряная. А не поставлю мост, снимет с плеч мою голову.

– Ничего, муженек, – отвечает жена. – Ты об этом и не думай. Ступай свои сны досматривай.

Пошел Иванушка-дурачок, доспал день, да заодно и другую ночь. А как встал – мост увидал. Стоит мост, невесть откуда взявшись. Одна мостина сверкает золотом, другая блестит серебром. Через все царство мост невиданный перекинулся. По нему купцы, гонцы едут, скачут и всякий народ идет.

Не успел Иванушка почесаться, не успел лицо водой ополоснуть, как царь снова на дворе.

– Хороша твоя работа! – хвалит он. – А теперь сделай так, чтоб по сторонам моста росли яблоньки, на тех яблоньках висели бы спелые яблочки и пели бы птицы райские. На все про все тебе одна ночь. А не сделаешь – то мой меч, твоя голова с плеч!

И укатил. С громом, звоном, в золотой карете и стражниками на конях.

Ниже плеч повесил голову Иванушка. Пришел он к своей жене, а она его спрашивает:

– Зачем, муженек, к нам царь приезжал? Отчего, муженек, ты невеселый ходишь?

– Да и как мне веселым быть? – отвечает Иванушка-дурачок. – Царь приказал, чтобы завтра по обе стороны моста росли яблони. На яблонях спелые бы яблочки висели да птицы райские пели. А не будет этого – снимут с плеч мою голову.

– Ничего, Иванушка, – говорит ему жена. – Не печалься раньше времени. Если завтра горе, завтра и горевать.

Взяла она Иванушку за руку, повела за стол сажать, пирогами потчевать.

А наутро встал Иванушка-дурачок, глядит: все, что царем велено, давно сделано.

Стоят по обе стороны моста кудрявые яблони, на них румяные яблочки висят, на ветвях райские птицы сидят, песни распевают.

«Ну, – думает Иванушка, – теперь царь от меня отвяжется». А царь, на помине легок, вкатил во двор с громом-звоном и кричит:

– Иван! Почему яблоки на яблонях несладкие?!

Смотрит Иванушка-дурачок: жена его идет, на золотом блюде яблоки несет. Царь яблоко попробовал – зажмурился.

– Ух, сладкие! – говорит.

Съел царь яблочко, на жену Иванушки глянул. Вот он раз на нее поглядел – глаза отвел. Опять взглянул – и разгневался:

– Отчего, Иван-дурак, я твоей жены раньше не видал?

А Иванушка что и подумать не знает, что и сказать не смеет. Царь, совсем осердясь, на кого неведомо, приказал Иванушке:

– Ступай, Иван-дурак, на тот свет, к моему отцу-покойнику. Спроси у него, где он казну от меня спрятал. А не сходишь да не спросишь – вот мой меч, твоя голова с плеч.

И укатил. Без грома. Без звона. Тихо. Все на жену Иванушки оглядывался.

Опустил Иванушка голову ниже плеч, говорит жене:

– Эх, кабы знать мне дорогу на тот свет! Я бы у покойного царя выспросил, где он казну от сына спрятал.

– На тот свет, муженек, дорог много. А вот оттуда никто не возвращался. Ну, да вот тебе клубочек. Куда он покатится, туда и ты иди. Только прежде сходи в сад, принеси три прутика.

Принес Иванушка прутики, а жена ему говорит:

– Ты надолго идешь, как бы я царю молодому не приглянулась. Ты ударь меня прутиками трижды. Да не страшись того, что со мной станется. Когда вернешься, я тебя прежняя встречу.

Ударил Иванушка жену тремя прутиками трижды. Обратилась она в камень, а дворец – в каменную гору.

Страшно стало Иванушке-дурачку, да вспомнил он: жена страшиться не велела. Обещала, когда он вернется, встретить его прежняя.

Вот отправился Иванушка на тот свет. Пустил перед собой клубочек и пошел за ним. Куда клубочек катится, туда Иванушка идет. Клубочек катился, катился, к морю синему прикатился.

Расступилось перед ним море на две стороны, а за клубочком и Иванушка посуху пошел.

Вот перешел Иванушка-дурачок море посуху и очутился на том свете.

А здесь на старом царе как раз черти дрова в пекло везли. Иванушка-дурачок и говорит старому царю:

– Меня молодой царь прислал узнать, где ты казну от него спрятал.

Старый царь сказал Иванушке, где он спрятал казну, и велел сыну передать, чтоб раздал молодой царь всю казну бедным людям. С тем и отправился Иванушка с того света домой.

Вот опять расступилось перед клубочком море синее на две стороны. Снова посуху море перешел Иванушка. И очутился на этом свете.

Клубочек катится, а Иванушка-дурачок идет, радуется: «Вот раздаст молодой царь бедным людям отцову казну, то-то праздник великий будет!».

Долго ли, коротко ли, близко ли, далеко ли – прикатился клубочек в дремучий лес. В лесу избушка стоит, и выше крыши куча щепок за ней.

Вошел Иванушка в избушку, глядит: забита изба стружками до потолка.

Принялся Иванушка стружки-щепки выгребать и нашел в них старого старичка. Сидит старый старичок и гусли новые в руках держит.

– Здравствуй, дедушка! – сказал Иванушка. – Пусти переночевать.

– Ночуй! – ответил старый старичок. – А куда ты путь держишь?

– Я на том свете был, с царем покойным говорил. А отчего у тебя, дедушка, щепок выше крыши за избой?

– Сделал я, сынок, гусли. За работу сел молодым, а только сейчас кончил. Зато гусли получились не простые – гусли-самогуды. Кто б ни взял их – они играть; кто б ни услышал – сейчас плясать. Только не знаю, кому их отдать.

– Отдай мне, – сказал Иванушка-дурачок. – Вот раздаст молодой царь бедным людям отцову казну, то-то будет праздник! Твои гусли тут в самый раз.

– Бери гусельки, – сказал старый старичок. – Да смотри, чтоб без дела не пылились.

И отдал гусли-самогуды Иванушке.

Переночевал Иванушка-дурачок в избушке и чуть свет дальше пошел.

Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Повстречался Иванушке на большой дороге разбойник с черной бородой, шалыми глазами.

– Отдай гусли! – говорит разбойник.

– Не отдам! Это гусли не простые, гусли-самогуды для большого праздника, – отвечает Иванушка-дурачок.

– А у меня как раз большой праздник: я богатым стал, – говорит разбойник, а сам шалыми глазами поигрывает, дубинкой своей помахивает.

Но Иванушка гусли-самогуды разбойнику не дает.

– Тогда давай поменяемся, – сказал разбойник. – Ты мне гусли, а я тебе дубинку.

– А зачем мне твоя дубинка? – отвечает Иванушка-дурачок.

– Да ведь она не простая, – хвалится разбойник, – ей скажи: «Бей-колоти!» – она тотчас сама начнет бить-колотить. Будь тут хоть целое войско – всех отколотит.

– Ну, когда так, давай твою дубинку, – говорит Иванушка.

Отдал он гусли разбойнику, взял у него дубинку да и сказал: «Бей-колоти!».

Принялась дубинка разбойника бить-колотить! А Иванушка приговаривать:

– Не разбойничай! Не разбойничай! Не разбойничай!

Убежал разбойник едва жив и гусли-самогуды бросил. А Иванушка-дурачок гусли-самогуды взял, дубинку прихватил и пошел в свое царство.

Долго ли, коротко ли, а вернулся Иванушка-дурачок домой.

Семи шагов до горы каменной не дошел Иванушка – обратилась гора снова во дворец. Трех шагов до камня не дошел – обернулся камень женой ласковой.

– Здравствуй, свет-муженек! – сказала она своему Иванушке и расцеловала его на радостях.

Вот отправился дурачок к царю. Прихватил с собой гусли-самогуды и палку «бей-колоти».

А во дворце известно стало, что Иван-дурак с того света вернулся.

Встретил его царь молодой ласково:

– Долго ходил, Иванушка! Уходился, поди. Сказывай, что отец мой передал. Где он казну от меня спрятал?

– Лежит казна в глубоких подвалах, за каменной стеной… – отвечал Иванушка-дурачок.

И стал было рассказывать Иванушка, как на старом царе черти в пекло дрова возят, да молодой царь слушать не стал. Велел поскорей звать работников, приказал каменную стену ломать, поскорей доставать из подвалов казну.

Тут Иванушка ему и говорит:

– Старый царь велел тебе всю казну бедным раздать.

– Ах ты, Иван-дурак, ты меня еще учить вздумал! – затопал ногами, закричал царь на Иванушку. – Взять его! Казнить его!

А Иванушка-дурачок и скажи своей дубинке: «Бей-колоти!». А гуслям-самогудам: «Играйте, гусли!».

И началась потеха!

Дубинка царя бьет, бояр колотит, стражу с ног валит. А гусли играют! А битые и небитые хотят не хотят – пляшут.

Они пляшут, а дубинка их подгоняет. До тех пор она била-наколачивала, пока не побежали все – и царь, и бояре, и стражники – без оглядки из царства прочь.

Бежали по мосту, не разбирая, какая мостина золотая, какая серебряная. Бежали мимо яблонь с румяными яблоками, райских птиц не слушали. А кто замешкался, тому дубинка «бей-колоти» вдвое добавила. А кто оглядывался – тому еще.

Потом Иванушка раздал царскую казну бедным людям и сам стал царствовать.

Палку «бей-колоти» он подальше спрятал. А чтобы гусли-самогуды без дела не пылились, мудрая его жена их на площадь вынесла.

Теперь кто мимо ни пройдет – послушает. А как услыхал – сейчас плясать.

СКАЗКА О ВАСИЛИСЕ-КРАСЕ, ЗОЛОТОЙ КОСЕ И ОБ ИВАНЕ-ГОРОХЕ

Жил-был царь Светозар. Велико было царство Светозарово. Города в его царстве богатые, нивы тучные. Кораблям Светозаровым счету нет, а серебру и золоту – меры.

Было у Светозара два сына-богатыря.

Но более всего дорожил царь Светозар дочкой-красавицей. А звали ее Василиса-Краса, золотая коса.

Двадцать лет минуло Василисе-Красе, а никто из богатырей ее лица не видал, никто ее косой золотой не любовался. Но как ни прятал, ни таил от людей свою дочь Светозар, узнали о ее красоте в разных концах земли. И когда разослал царь гонцов с вестью, что Василиса-Краса, золотая коса, дочь Светозарова будет себе жениха выбирать, наехали все короли молодые да королевичи, цари неженатые да царевичи.

Вышла однажды из терема Василиса-Краса, золотая коса на женихов взглянуть издали. И только она по двору пошла, откуда ни возьмись прилетел на огненном коне рыцарь со змеиной головой. Подхватил он Василису-Красу и умчал неведомо куда.

Во дворце Светозаровом не пир, не свадьба, плач и стон стоят: унес Василису-Красу, золотую косу, русскую царевну лютый змей.

А умчал он ее далеко-далеко – за горы высокие, за реки широкие, за моря глубокие, в свое Лютозмеево царство.

Опечалились цари и царевичи, короли и королевичи – незадачливые женихи, разъехались по своим землям. А братья-богатыри стали батюшку просить:

– Отпустите нас, батюшка с матушкой, нашу сестру Василису-Красу отыскать, лютого змея наказать.

– Куда же вы, дети, поедете, где сестру свою, дочь нашу ненаглядную, искать будете? – спросил сыновей Светозар.

А братья ему отвечают:

– Не пойдем мы, куда дороги ведут, не поплывем, куда реки текут, а поедем туда, откуда ветры дуют студеные, откуда тучи бегут черные. Там, наверное, и лютый змей живет.

Выехали со двора царевичи молодые на конях могучих, в богатырских доспехах. У каждого меч острый, копье долгомерное и щит надежный.

Едут братья-царевичи, дней не считают, верст не меряют. Едут они туда, откуда ветры дуют студеные, откуда бегут тучи черные.

Вот миновали они три царства, перед ними четвертое лежит. Здесь горы снеговые высятся, под ними ходят тучи черные. А вдалеке город стоит.

Едут братья-царевичи и диву даются: нету ни встречных, ни поперечных. Чья земля – и спросить некого. Вот стали к городу подъезжать. Начали попадаться люди. Да только с ними не поговоришь: у всех рты смоляной печатью запечатаны.

Наконец, царевичи подъехали к городу. За глубоким рвом – стены каменные с башнями стоят. А мост через ров глубокий на железных цепях висит.

Видят братья-царевичи: возле моста нищий калека, кривой, хромой, с клюкой и с сумой, просит милостыню.

Бросили царевичи ему в шапку две монеты серебряные и спрашивают:

– Чей это город?

Нищий выплюнул печать смоляную, которой у него рот запечатан был, и говорит:

– Это город лютого змея.

Обрадовались братья-царевичи, что нашли обидчика, бросили нищему в шапку по золотой монете и спрашивают:

– А отчего у здешних людей уста смоляной печатью запечатаны?

– Рыцарь-Змей велел всем уста запечатать, чтоб народ на бунт не сговаривался и чтоб его лютым змеем никто не называл. Только поесть да попить, можно рот открыть.

– А ты, видать безбоязненный! – сказали братья-царевичи и спросили у нищего, не видал ли он где, не слыхал ли чего о русской царевне, Василисе-Красе, золотой косе.

– Здесь она, в городе, во дворце лютого змея слезы льет, – ответил безбоязненный человек.

Братья-царевичи пустили своих коней вскачь по железному мосту, через ров, прямо в город. Напали на стражу, оставили ее неживу.

Вот прискакали они к дворцу Рыцаря-Змея и дивятся: стоит золотой дворец на серебряной спице; крыша самоцветными камнями выложена, как жар горит, чудным светом переливается; а наверх ведут костяные точеные лестницы.

В это время как раз Василиса-Краса из окошечка выглянула. Увидала она братьев своих, обрадовалась, давай кричать, к себе звать!

Братья-царевичи с коней – и бегом к сестре! То-то было радости! То-то слез да разговоров!

Только вдруг повернулся дворец на серебряной спице, крыльями замахали, засверкали самоцветные кровли.

– Лютый змей домой летит! – закричала царевна. – Скройтесь, скройтесь, мои братья милые!

Рыцарь-Змей прилетел на огненном коне, да как свистнет молодецким посвистом, да как загремит громовым голосом:

– Кто тут жив человек?!

– Это мы, русские царевичи! – вскрикнули братья и за мечи взялись. – Отдай нашу сестру!

– Вон вы кто! – загремел Рыцарь-Змей и крылом о крыло хлопнул. – Вы богатыри, да против меня не большие!

Подхватил он на крыло одного и ударил им другого. Свистнул, гаркнул – прибежали слуги. Подхватили мертвых царевичей, бросили их в ров.

А царевну, что упала в беспамятстве, Рыцарь-Змей в дальние покои унес, запер ее на семь замков, затворил на семь затворов.

Как опамятовалась Василиса-Краса, залилась слезами горючими. И еды не принимала, и от питья отказывалась – не хотела больше на свете жить.

Прошел день, прошло два. Царевне-красе не умирать стать, жаль своей красоты, жаль и отца с матерью. На третий день разума послушалась, на четвертый день покушала. А там стала думать, как ей змея лютого извести, за братьев отомстить.

Хоть и лют был Рыцарь-Змей, но куда его лютости до девичьей хитрости!

Вот однажды заговорила Василиса-царевна с лютым змеем ласково:

– Рыцарь-Змей, – сказала она, – как ни страшен ты ни могуч, но разве нет тебе равного?

– Еще не пора, – ответил лютый змей. – На <…> моем написано, будет мне по силе равный Иван-Горох русский богатырь. А родится он от горошины.

Рыцарь-Змей сущую правду сказал. Только он не знал, что Иван-Горох давно на свет народился. А было это вот как.

Собирала крестьянка горох, глядит – а в грядке мальчонка ворочается. Гладкий, круглый, смотрит весело, смеется звонко.

Отнесла его крестьянка домой и сделала своим сыном.

Рос Иван-Горох не по дням, а по часам. В десять лет стал могучим богатырем. В одиннадцать не было ему во всем государстве равного.

Вот он палицей в пятьдесят пудов помахивает, копье мечет выше облака. А силушка его все растет, все прибавляется. Стал Иван-Горох у матери проситься по белому свету погулять, себе равных поискать. Силой помериться. А мать все его отговаривала: мал-де еще, не удал пока, и разумом слаб, и силой невелик.

Тогда Иван-Горох отправился к царю Светозару.

– Пусти меня, государь, по свету погулять, равного поискать, силой помериться, а то матушка меня не пускает, – сказал он царю.

– А велика ли твоя сила? – спросил Светозар.

– Дай мне коня самого могучего, какой только у тебя есть – сам увидишь, – сказал Иван-Горох.

Приказал царь Светозар привести из его конюшен коня самого могучего. Привели коня могучего – грива до земли, спина широкая, хоть верхом садись, хоть поперек ложись. А Иван-Горох на коня руку положил – по самые бабки коня в землю вмял.

– Велика твоя сила, – сказал царь Светозар. – Возьми себе этого коня, возьми мои доспехи богатырские. Поезжай по белому свету, отыщи царевну, дочь мою ненаглядную. Унес ее лютый змей неведомо куда.

Взял Иван-Горох доспехи Светозаровы, попрощался с матерью, сел на коня и поехал по белому свету.

Вот едет он и день, и два. Въехал в темный лес. В том лесу избушка на курьих ножках стояла.

– Избушка, избушка! Стань к лесу задом, ко мне передом, – сказал Иван-Горох.

Повернулась избушка. Глядит из окна старушка и молвит:

– Кого бог несет?

– Еду я лютого змея искать, силой с ним помериться. Не знаешь ли ты к нему дороги?

– Что ты, что ты! – стала старушка его отговаривать. – Лютый змей тебя до смерти забьет. Вот кабы ты был Иван-Горох.

– Да это я, бабушка, – сказал Иван-Горох.

– Ну, тогда я тебя научу, где лютого змея найти. Триста лет назад он унес меня молодую – отпустил старухою. Только давай уговор: если одолеешь змея лютого, принеси мне воды из его колодца.

Иван-Горох обещал, а старушка его научила:

– Держи путь туда, откуда ветры дуют студеные, откуда бегут тучи черные. А как три царства минуешь, в четвертом город Рыцаря-Змея увидишь.

Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Миновал Иван-Горох три царства, приехал в четвертое. Там с гор снеговых дуют ветры студеные, впереди себя гонят тучи черные.

Увидал Иван-Горох вдалеке город и к нему поехал.

Попадались ему навстречу люди добрые. Хотел их Иван-Горох расспросить, да у всех на устах были печати железные. Не могли люди ничего сказать.

Вот подъехал Иван-Горох к городу. За рвом глубоким стены каменные с башнями. Возле моста нищий, хромой, кривой, с клюкой и сумой, просит милостыню.

Глядит Иван-Горох – на устах калеки нет печати железной, и его спрашивает:

– Чей это город?

– Змея лютого, – отвечает нищий.

Обрадовался Иван-Горох, что нашел своего врага. А нищего пожалел:

– Кто тебя, бедный человек, изувечил?

– Рыцарь-Змей на меня прогневался, перышком голубиным в меня кинул.

– А за что он на тебя прогневался? – спрашивает Иван-Горох.

– Я кузнец, сковал ему, змею лютому, посох в пятьсот пудов. Пятьдесят силачей лютому змею посох тащили, а я провинился тем, что впереди посоха шел.

Иван-Горох кузнеца спрашивает:

– Не видал ли где, не слыхал ли чего о царевне Василисе-Красе, золотой косе и двух ее братьях-царевичах?

– У лютого змея взаперти царевна Василиса-Краса, золотая коса томится, а братья ее, царевичи, во рву гниют.

Иван-Горох духом воспрянул. Нашел он Василису-Красу! Нашел лютого змея, злого обидчика. Но взяло его раздумье: «Почему у всех уста железной печатью запечатаны, а у нищего нет?»

На это кузнец ему сказал:

– Бедные люди безбоязненны, а я самый бедный из всех.

Въехал Иван-Горох в город лютого змея, оставил позади себя стражу неживу.

Василиса-Краса, золотая коса в окошко его увидела и слуг послала узнать, кто таков богатырь на коне. Не из русской ли стороны прибыл?

Когда же слуги сказали ей, что прибыл русский богатырь, а назвать себя не хочет, стала она ему в окошечко кричать:

– Беги, богатырь, прочь! Беги! Никто на свете лютого змея не одолеет! Никто змея лютого не победит!

– Не пугай, царевна. Есть на свете люди безбоязненные, – отвечал Иван-Горох. – А вели лучше меня усадить, накормить, напоить.

Приказала Василиса-Краса вынести богатырю барана жареного, целого, и бочку меду выкатить.

Иван-Горох ведерко меду единым духом выпил да, не будь плох, еще ведро в себя влил. Сел было он на скамью – скамья в щепы разлетелась.

Подивилась Василиса-Краса. Велела внести скамью железную. Сел на нее Иван-Горох – железная скамья согнулась.

– Ах, богатырь! – воскликнула царевна Василиса. – Ведь скамья эта змея лютого, и под ним она не гнулась!

– Ну, видно, я его потяжелее, – усмехнулся Иван-Горох.

Подошел он к дворцу. Видит: поперек костяной лестницы железный посох в пятьсот пудов лежит. Взял Иван-Горох посох одной рукой, вверх подкинул. Посох полетел, грозой загремел, выше облака взвился, из глаз скрылся.

Горожане было прочь из города побежали. Думают, когда посох упадет, все дома развалит. Но Иван-Горох не велел убегать, велел сказать ему, когда посох назад полетит. А сам по костяной точеной лестнице наверх поднялся, семь замков сорвал, семь затворов отворил и на волю царевну Василису вывел.

А между тем горожане, кто из окон, кто из подворотен, глядят в страхе на небо, ждут, когда посох назад полетит. И как появился он в поднебесье, стали Ивану-Гороху руками махать, устами запечатанными мычать.

Иван-Горох шагнул, руку подставил, на лету посох подхватил. Железный посох в пятьсот пудов у него на ладони согнулся.

Иван-Горох его о колено распрямил и на место поставил.

Вдруг послышался страшный свист. Завертелся дворец на серебряной спице. Замахали крыльями самоцветные кровли.

Рыцарь-Змей на огненном коне прилетел домой.

Иван-Горох взял железный посох в пятьсот пудов и встал, стоит.

– Ого-го! – взревел Рыцарь-Змей. – Не Иван ли Горох ко мне пожаловал?

Иван-Горох стоит, ничего не говорит. Только посохом помахивает.

Рыцарь-Змей взревел страшнее прежнего:

– Берегись, Иван-Горох, я тебя на ладонь посажу одной рукой, прихлопну другой – костей не останется!

Послал Рыцарь-Змей огненного коня на Ивана-Гороха и рычит:

– Р-р-расходись, горох, не катайся!

Иван-Горох в ответ:

– Лютый змей, разъезжайся!

Разлетелся Рыцарь-Змей на огненном коне, ударил копьем. Иван-Горох увернулся. Змей метнул копье железное в сто пудов – промахнулся.

– Теперь я тебя огорошу! – крикнул Иван-Горох.

И железным посохом в пятьсот пудов ударил. Перебил змея лютого надвое, а посох на сто верст в землю вогнал.

Потом Иван-Горох положил руку на коня огненного, по самые бабки его в землю вмял.

– Будешь мне правдой служить, конь огненный? – сказал Иван-Горох. – Или раскидать тебя напрочь угольками да головешками?

– Бу-уду слу-ужить тебе пра-авдой, Иван-Горо-ох! – прогудел конь огненный и дымом пошел.

А тут горожане сбежалися, все смерти лютого змея радуются, печати с уст железных посрывали, обнимаются, во весь дух разговаривают. О разговоре соскучились.

Приметил Иван-Горох среди них калеку-нищего, кузнеца-мастера. Подозвал его и горожанам сказал:

– Вот человек безбоязненный. Слушайтесь его во всем по вашей воле, как Рыцаря-Змея слушались поневоле.

А Василиса-Краса, золотая коса плачет, приговаривает:

– Я живая к отцу-матери вернусь, а братья мои во рву сгниют.

Тут Иван-Горох и вспомнил про старушку в лесной избушке. Велел позвать кузнеца-мастера. Тот ему рассказал.