Текст книги "Тавматургия"

Автор книги: Владимир Мирзоев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

МАКС. Страх и ненависть?

КУХАРКА. Точно! Откуда все знаешь? Дай мне бабушку, бантик. Пожалуйста.

МАКС. Скажешь «бобок» и получишь.

КУХАРКА. Бобок!

ШУТ. Думаю, это пароль.

Макс отдает бантик. Шут и Кухарка танцуют.

КУХАРКА (любуясь бантиком). Как приятно, что можно забыть обо всем, обо всех – на минутку-другую.

ШУТ. Я на ногу вам наступил.

КУХАРКА. Ты чудесно танцуешь. Озноб, лихорадка, ангина! Ах, увидел бы ты, как я женскую плоть ублажал, уважал, потрошил, как народное тело крошил! То есть нет, это я не про то. Апропо, можно бантик на память?

ШУТ. На добрую память? Конечно. Ну, теперь апельсины?

КУХАРКА. Ищите вон там, под землей.

ШУТ. Под землей? Почему под землей?

11.

Красная пустыня. Макс и Шут идут вдоль берега моря.

ШУТ. По-моему, принц, у вас идефикс.

МАКС. Нет, у меня идемакс.

ШУТ. Ваше высочество, мне уже не смешно. Так легкомысленно – взять и сбежать за кулисы! Все-таки это не сцена – это ваша страна, ваша родина…

МАКС. Да. Свобода выбора тоже моя.

ШУТ. Разве, принц, у наследника есть этот выбор?

МАКС. Каббалисты считают, что есть.

ШУТ. Кто?

МАКС. Сори, мой нос заложило от этой пылищи. Каббалисты. Два «б», одно «л». Так вот они полагают: накануне свидания с крошкой-бозоном Питера Хиггса, перед тем как у нас воплотиться, душа выбирает семью.

ШУТ. Очень мило, но я – атеист.

МАКС. Не правда ли, невероятно? У душеньки нашей – готовый проект на уме, варианты!

ШУТ. После знакомства с Кухаркой не удивлюсь.

МАКС. Все приходится взвесить: генетику, статус, профессии потенциальных родных…

ШУТ. И, наверно, счета?

МАКС. Зря смеетесь. Доходы семьи – это фактор.

ШУТ. М-да, похоже на кастинг в какой-нибудь… э-э… сериал. Не понимаю, куда я смотрел. Да и вы куда-то смотрели совсем не туда. Раз теперь хотите сбежать.

МАКС. Это фатум. Сказала бы Фата Моргана.

ШУТ. Это ошибка! Народ на вас очень надеется, ждет, что вы будете первым в истории нашей страны просвещенным монархом, утешителем интеллигенции…

МАКС. Вот не надо. Я слишком знаю эту страну и этот народ. Все закончится, как и всегда: портреты размером с Тадж-Махал, полеты на истребителях, массовые репрессии и тридцать три кольца охранников с глазами как у Сергея.

ШУТ. Кто это – Сергей?

МАКС. Моя овчарка.

ШУТ. Ваше высочество…

МАКС. Мое решение бесповоротно: как только у отца кончится бензин, вся полнота власти перейдет к парламенту.

ШУТ. Бензин? Первый раз слышу такое выражение.

МАКС. Это эвфемизм, означает – сами знаете что. Последние неприятности.

ШУТ. Хорошо, а если что-то пойдет не так?

МАКС. Например?

ШУТ. Если случится дворцовый переворот?

МАКС. Тем лучше.

ШУТ. Как это «лучше»? Вы что, хотите того – умереть?

МАКС. Я хочу отдохнуть. Предлагаю сделать привал.

Макс и Шут располагаются в тени под скалами.

Макс делает записи в своем блокноте.

ШУТ. Ваше высочество, с вашего разрешения я вздремну полчасика? А потом поменяемся.

МАКС. Что? Ролями?

ШУТ. Только я умоляю – не трогайте вы апельсины. Черт его знает, что там у них внутри. Вы меня слышите?

МАКС. Да-да.

Шут засыпает. Макс откладывает блокнот, рассеянно смотрит в море, роется в мешке. Достает апельсин, прикладывает его к левому уху, слушает. Опять смотрит в море, забывается, машинально вскрывает апельсин, из которого в синем облачке эфирного масла появляется Ольга.

ОЛЬГА. Ровно год назад умер отец. Это был чудовищно трудный, траурный год. Степень моего гражданского психоза достигла такого накала, что нужно было на что-то решиться: или окончательно сойти с ума, или успокоиться, взять себя в руки. Я стала невыносимой. За утренним чаем выступала, как оратор на митинге, – с пеной у рта. Слушая новости, подпрыгивала на стуле и орала, как на футбольном матче. Соседи пугались, звонили в дверь – думали, убивают кого-то: то ли мы, то ли нас. И что теперь? К чему я пришла? Вдруг накрыла догадка. Дело тут не в тиранах, диктаторах и упырях – дело в людях. Как они хотят, так и живут. Им нравится так жить – и гори все огнем. В сотый раз цитирую Наполеона: «География – это всегда приговор». А как еще объяснить нашу абсурдную жизнь? Здесь рождаются ебанько. Гордые за Победу. Гордые за Гагарина. Как будто сами слетали в космос. Как будто сами взяли Берлин. Но знают они почему-то только одно – воровать. И всех ненавидеть, люто, самозабвенно. Таджиков, кавказцев, но главное – американцев. С хуя ли им так хорошо? Нас это бесит, нервирует. Мы ненавидим всех – так широко и размашисто, что в процессе забыли не только себя, но даже евреев. Разбавленная на весь мир, наша ненависть до них теперь не доходит. А жаль – евреи, они реактивные. Правда, всегда удивляемся: за что они нас-то не любят? Нас-то за что не любить? Так и живем, чередуя две неуемные страсти: воруя и ненавидя. Я бы тоже что-нибудь стырила у государства. Вот сколько б смогла унести, столько и стырила. Я – обыкновенный кирпич в этой системе, но меня вставили в стену пустого, аварийного сарая, называется «школа» – здесь много не наворуешь. Но кирпичом я быть не перестану – я хочу воровать. Понимаете? Много! По одной простой причине: кругом воруют все, кто имеет такую возможность. Вот начнут все убирать говно за своими собаками, и я буду убирать. А пока тут у нас десять кучек на квадратный метр, и я что – должна соскребать совком свою персональную какашку? Не вижу смысла. Я обычный серенький человек, я хочу хапнуть как можно больше, а убирать говно за своей собакой, подавать пример культурного поведения – это извините, это не ко мне. Вот и вся философия, может, национальная, а может, совковая – кто ее разберет.

МАКС. Вы безупречны, ваша горечь как мед, ваше отчаяние – оно волнует меня! Как ваше имя?

ОЛЬГА. Ольга.

МАКС. Оленька. А я – Максимилиан. Вы будете моей супругой, Ольга? Моей Прекрасной Дамой. Неутомимой помощницей во всех делах, в разгребании авгиевых конюшен империи. Вам придется дышать не духами и туманами, а зловонными испарениями древних нечистот. Империя накопила их много, копила их долго, веками – в своих коллекторах зла.

ОЛЬГА. Я…

МАКС. Вы согласны?

ОЛЬГА. Да, конечно. Но дело в том…

МАКС. Она согласна! Боже, я с ума сойду от счастья!

ОЛЬГА. Я пить хочу. Скорее. Дайте мне воды!

МАКС. Всю воду выпил Шут – он очень нервничал.

ОЛЬГА. Какая незадача… Я умираю, Макси-мили-ан.

Она умирает от жажды. Макс не верит своим глазам, потом верит, приходит в ужас. Вне всякой логики вскрывает второй апельсин. Из эфирного облачка появляется Маша.

МАША. Не надо говорить со мной о добровольном рабстве, выше которого якобы нет ничего. Вы – лукавые «ловцы человеков», ловите их себе на прокорм – хладнокровно, как рыба рыбу. Если бы Христос хотел моего рабства, он бы так и сказал. Господь прям в словах, и пря Его нацелена на мутные умы интерпретаторов и ловкачей. А эти множатся, как борщевик. Вы, инквизиторы на службе царей и тиранов, душители свободы ради спасения мира. Конечно – ради чего же еще? А на деле – все в теле, все для себя, под себя и в свое удовольствие. Личная власть и высокий статус в обезьяньей стае – вот предмет ваших ночных медитаций. Вы облачились в черные одежды гордыни, а говорите «мы не от мира сего». Презираете всех, кроме авторитетных воров, с которыми делите ренту. Вы захватили право на истину, право на покаяние, право на Христа и готовы оборонять захваченное вами добро всей силой бандитского государства. Наверное, вы сами бандиты, если поступаете так перед Господом. Или для вас Его не существует? Для вас Он давно распался на пиксели? Там, в начале 30-х, от Рождества… Можно воды? Что-то во рту пересохло.

МАКС. Вы понимаете…

МАША. Маша.

МАКС. Очень приятно. Максим. Понимаете, Шут очень нервничал…

МАША. Я не шучу – дайте скорее воды!

МАКС. Боже правый…

МАША. Я умоляю – воды! Или свободы!

МАКС. Как свободы?

МАША. Или воды, или свободы! Я умираю, прощайте!

МАКС. Нет, пожалуйста! Эти секунды. Все слишком коротко – я не смогу. Нет, я могу, я попробую вскрыть себе вены. Маша! Маша, вы будете пить мою кровь?

МАША. Лучше сок… апельсиновый… фрэш… без льда.

МАКС. Да, конечно, болван, есть еще апельсин!

Макс трясущимися руками вскрывает третий апельсин. Маша умирает – появляется Ирина.

ИРИНА. Любимый, желанный, нетленный. Ложись со мной рядом, дыши в мое ухо, ласкай мою рыжую белку. Налей мне водички.

МАКС. Нет, только не это!

ИРИНА. Но почему, дорогой? Тебе жалко воды для меня? МАКС (в полном отчаянии). Шут, просыпайся, все кончено – я просыпаюсь!

Макс сворачивается на песке калачиком, рыдает.

ШУТ (просыпается). Что? Почему? Что случилось?

ИРИНА. Воды! Принесите воды! Умоляю!

Шут, не вполне понимая, что делает, подхватывает Ирину на руки, бежит к морю, опускает девушку в воду.

ИРИНА. Спасибо! Какое блаженство! Прохладное море…

ШУТ (Максу). Вы можете мне объяснить, что случилось? И кто эта девушка?

МАКС (не верит своему счастью). Я почему-то подумал: соленое море – не то.

ШУТ. Что это значит «не то»?

МАКС. Я подумал – нужна питьевая.

ИРИНА. Любимый!

ШУТ. Вы можете мне объяснить?..

МАКС. Прости, не сейчас. Не могу. Мне столько пришлось пережить.

ИРИНА. Вода абсолютно прозрачная, словно в раю.

МАКС. Скажу тебе только одно…

ШУТ (упавшим голосом). Апельсины пропали?

12.

Появляется Фата Моргана – в женской своей ипостаси.

ФАТА МОРГАНА. Я должна говорить со своим пациентом с глазу на глаз (Ирине.) Не удивляйтесь – это врачебная тайна.

ШУТ (Максу, тихо). Или военная хитрость.

МАКС. Что ты сказал?

ШУТ. Принц, не ловите ворон.

МАКС. Не понимаю, о чем ты. Какие вороны?

Шут и Ирина отходят в сторону. Прогуливаются.

ФАТА МОРГАНА. Вижу, у нас пополнение.

МАКС. Да.

ФАТА МОРГАНА. Любите женщин?

МАКС. Ну…

ФАТА МОРГАНА. Больше родного отца?

МАКС. Я…

ФАТА МОРГАНА. Больше, чем три апельсина?

МАКС. Я не хочу… я надеюсь, что эта история в прошлом.

ФАТА МОРГАНА. Напрасно надеетесь, принц. Рецидивы – они неизбежны. Очень скоро вы снова сорветесь с резьбы. Вот увидите.

МАКС. Что же мне делать?

ФАТА МОРГАНА. Не знаю. Попробуйте все рассчитать.

МАКС. Раз, два, три?

Ирина и Шут.

ШУТ. По-моему, это не докторша.

ИРИНА. Нет?

ШУТ. Трансвестит.

ИРИНА. Трон свистит?

ШУТ. Переодетый мужчина.

ИРИНА. Понятно. Это такая игра.

ШУТ. Может быть, и игра. Со смертельным исходом.

Фата Моргана и Макс.

ФАТА МОРГАНА. Китайцы – удивительный народ. Бедные не завидуют богатым. Богатые не завидуют очень богатым. Низшие боги не завидуют высшим богам. Все гармонично – как в шахматах.

ШУТ. Ваше высочество…

ФАТА МОРГАНА. Принц решил: он вернется на родину вместе со мной.

МАКС. Это будет прилично.

ИРИНА. Прилично?

МАКС. Сначала я всем расскажу…

ФАТА МОРГАНА. О помолвке.

МАКС. И только потом.

ФАТА МОРГАНА. В общем, так: вы пока подождите…

ШУТ. У моря погоды.

МАКС. Я за вами пришлю…

ИРИНА. Ковер-самолет?

МАКС. Нет, зачем? Я пришлю вертолет.

ФАТА МОРГАНА (Шуту, тихо). Не пытайтесь преследовать нас, если жизнь дорога.

Фата Моргана и Макс уходят. Шут и Ирина смотрят им вслед.

13.

Диктатор, Кузина, Министр, Макс, Фата Моргана (в облике невесты).

МАКС. Ваше величество. Наше отечество…

ДИКТАТОР. Ты можешь называть меня отцом – здесь все свои.

МАКС. Я… я…

КУЗИНА. Представьте нам невесту.

ДИКТАТОР. Ждем твой рассказ. Как было на Синае?

МАКС. Я не могу.

ДИКТАТОР. Прости?

МАКС. Реальное – оно необъяснимо.

ДИКТАТОР. И дальше что?

МАКС. Непредставимо.

ДИКТАТОР. Так.

МАКС. И непереносимо.

ДИКТАТОР. Хорошо. Кто эта женщина?

МАКС. Она – моя невеста. Анаграмма Таф.

КУЗИНА. Какое имя странное, однако.

МИНИСТР. А что тут странного? Царица Клеопатра, по-моему, по мужу тоже Таф.

ДИКТАТОР. Приятно познакомиться.

ФАТА МОРГАНА. Мне тоже.

КУЗИНА (Министру, тихо). Что происходит, сволочь?

МАКС. Этот брак я заключить хочу без промедленья!

ДИКТАТОР. Да мы не против…

КУЗИНА. Не волнуйтесь, принц. Все совершив согласно протоколу, мы к январю объявим торжества.

МАКС. Какой январь? Сегодня же, сейчас же! Давайте музыку, раздвиньте эти стулья – моя невеста любит танцевать!

ДИКТАТОР. А что еще твоя невеста любит?

ФАТА МОРГАНА (поет).

 
Сырое мясо сумчатых ежей.
Холодный блеск бандитского кинжала.
Кровавый след от кожаных вожжей.
Когда страной руководит «кидала».
Мне нравится на публике кончать.
Мне нравится, покусывая пальцы,
любовнику прикладывать печать
на чистый лоб, на роковые яйца.
Меня влекут заветные места:
Бутырский Вал, Лефортово, Лубянка.
Когда в стране пошла такая пьянка,
чешите, черти, спинку у хвоста!
 

Появляются Ирина и Шут.

ШУТ. Привет честной компании.

МИНИСТР. Эй, стража!

ШУТ. Не надо суетиться, господа. У нас был трудный день, у вас, наверно, тоже.

ДИКТАТОР. Кто этот неуч?

КУЗИНА. Это джокер, шут.

ДИКТАТОР. Тот самый шут?

КУЗИНА. Естественно, тот самый.

ШУТ (Максу). Главу семейства познакомьте с дамой.

МАКС. Моя невеста.

ДИКТАТОР. Как, еще одна?

Кузина и Министр обращаются к Шуту.

КУЗИНА. Послушайте…

МИНИСТР. Ни слова, или я…

КУЗИНА. Оставим все как есть…

МИНИСТР. До выясненья…

КУЗИНА. Молчанье – золото…

МИНИСТР. Обещанное вам…

КУЗИНА. Получите сполна…

МИНИСТР. Плюс отпускные…

КУЗИНА. Подъемные…

МИНИСТР. За вредность…

КУЗИНА. Гробовые…

МИНИСТР. Вы компенсацию получите…

КУЗИНА. Страна ваш подвиг не забудет благородный…

МИНИСТР. Хотите сразу звание?..

КУЗИНА. «Народный имперский шут»…

МИНИСТР. А дальше – тишина.

Диктатор, Шут, Министр, Фата Моргана.

ДИКТАТОР. О чем вы шепчетесь?

ШУТ. О том, что слишком зыбко на сердце у любого игрока. Кто управляет случаем: рука Всевышнего или Его ошибка?

ДИКТАТОР. Вопрос.

КУЗИНА. Послушайте…

ДИКТАТОР. Я слушаю, кузина.

КУЗИНА. Да я не вам!

ДИКТАТОР. Однако…

КУЗИНА. Мандарины, вернее, апельсины здесь виной?

ШУТ. Вот эта крыса, докторша, невеста – спросите у нее.

ФАТА МОРГАНА. Проклятье!

ШУТ. Место займи свое среди других теней! Ты – наваждение, ты – скучная химера, изобретение побочного Люмьера, дырявый бублик, адский скарабей!

Фата Моргана исчезает.

ДИКТАТОР. Да где таким словам вы научились?

ШУТ. Экспромты – от природного ума. (Тихо.) Я вам советую, пока вы не спустились в последний круг последнего дерьма, уйдите на покой, пишите мемуары, растите овощи, молитесь, наконец.

ДИКТАТОР (Министру). Что это значит?

МИНИСТР. Думаю…

МАКС. Отец, мы – генетически ордынские татары?

Диктатор уходит от ответа со сцены. Все следуют за ним, кроме Ирины и Макса.

МАКС. Не знаю, что сказать.

ИРИНА. Не страшно – помолчим.

МАКС. Вот здесь ты неправа: безмолвие ужасно. Оно похоже на посмертный звон в ушах Анубиса.

ИРИНА. Не бойся, не волнуйся.

МАКС. Легко сказать!

ИРИНА. Пойми, тебя тошнит от этой тишины, пока ты не узнал, что музы вездесущи, что музыка живет на дне кофейной гущи и даже глубже, там, где роятся сны.

МАКС. Но я хочу узнать. Я превращусь в синицу и буду щебетать все ночи напролет. Зажми меня в кулак!

ИРИНА. Какой горячий лед. Я только что пересекла границу.

__________________________

27.11.2012

Дракон

1.

Первая Голова, Вторая Голова, Третья Голова.

В дальнейшем головы могут чередоваться, играя роль Дракона.

П.Г. Значит, обычный расклад вам уже не подходит? Если я правильно понял то, что я понял.

В.Г. Ты все правильно понял.

П.Г. Наша традиция вам уже не годится?

Т.Г. Нужно менять статус-кво.

В.Г. Мне надоело рвать ноздри…

П.Г. Это понятно.

В.Г. Ну да… Пассатижами и загонять швейные иглы под ногти.

Т.Г. Это же скука смертельная.

В.Г. Мучить, мочить, убивать.

Т.Г. Ходим по кругу, как зэки.

П.Г. Минуту! Мне показалось, что вам удавалось найти в этом деле изюминку. Пулей в затылок, конечно, не удивишь никого, шарфик-удавка – тоже сегодня не очень. Но утопить свою жертву в жирном горячем борще или – что там еще? – вылакать кровь из артерии…

В.Г. Это без разницы: если эмоции те же, фон тот же самый.

Т.Г. Если приелось, набило оскомину – точка.

П.Г. Ладно, я вас услышал. Что ты… или вы предлагаете?

В.Г. Установить очередность.

П.Г. То есть священные правила…

Т.Г. К черту священные правила!

В.Г. Не кипятись. Право дебюта станет у нас переходным.

Т.Г. Переходящим.

В.Г. Первая брачная ночь будет как знамя полка.

П.Г. Я понимаю.

Т.Г. Вот и прекрасно.

П.Г. Вы, извиняюсь, уверены?

В.Г. То есть?

П.Г. В смысле эрекции, эякуляции – в целом.

Т.Г. Нам ли в себе сомневаться?

В.Г. Возраст, комплекция, опыт – все одинаково, да?

Т.Г. Энтузиазма хватит на целую роту.

П.Г. А присмотреться вы не хотите пока?

В.Г. Что это значит?

Т.Г. Где это нам «присмотреться»?

П.Г. Всякие тонкости, струны. Женское тело – это же вам не винтовка.

В.Г. Знаю, оно как шкатулка.

Т.Г. Как антикварная вещь.

В.Г. Мы за тобой наблюдали.

П.Г. Что же, тогда предлагаю бросить, как водится, жребий. Здесь у меня коробок, я вынимаю три спички…

В.Г. Видимо, разной длины?

П.Г. Если достанется длинная, значит, она и достанется.

Т.Г. Как это? Не понимаю.

П.Г. Девушку я поимел. То есть имею…

Т.Г. В смысле – в виду?

В.Г. Ты тогда и тяни.

П.Г. Я «тогда и тяни»? А почему?

Т.Г. Ты – Первая Глава семейного романа, ты первый и тяни. Тут твой приоритет.

П.Г. Да вижу я, какой приоритет…

Тянет – достает короткую. Вторая Голова тянет – достает длинную спичку, радуется.

П.Г. Ну вот, судьба за нас все и решила. Как вы хотели сами. Расставила все по местам. Я скоро ворочусь.

Первая Голова уходит в коттедж. Возвращается с именным оружием, убивает сначала более опасную Третью Голову, потом Вторую Голову. Те и ахнуть не успели.

П.Г. Грустно мне будет без вас, хлопцы мои дорогие. Шутка ли: вся одиссея рядом плечом к плечу. Будет тоскливо без вас, будет без вас одиноко. А ничего не поделаешь – ведь конкуренция, блядь.

2.

Первая Голова, Девушка, Рыцарь.

П.Г. Добрый вечер. Вот мы и встретились. Спасибо, что нашли время препроводить мою суженую к месту встречи. Думал, вы завтра, а вы сегодня.

РЫЦАРЬ. Я не провожатый.

П.Г. Вот как? Значит, попал пальцем в небо.

РЫЦАРЬ. Я – поединщик. Я вызываю тебя на поединок.

П.Г. Ого! Сразу на «ты»? Вроде на брудершафт мы не пили. На одном горшке не сидели. А девушку зачем пригласил? Для вдохновенья?

ДЕВУШКА. Я сама. Он меня отговаривал.

П.Г. И правильно делал. Участь твоя решена. Одинокий отрок супротив трех опытных бойцов – шансы почти нулевые.

ДЕВУШКА. Мне нравится это «почти».

РЫЦАРЬ. А где остальные… гм… ипостаси?

П.Г. Они отдыхают после еды. Не желаете тоже слегка перекусить?

РЫЦАРЬ. Нет, спасибо, я сыт.

П.Г. Водички испить родниковой?

РЫЦАРЬ. Я в полном порядке.

ДЕВУШКА. Я тоже.

РЫЦАРЬ. Предлагаю пока обсудить условия боя.

П.Г.(поморщился). Да что же вы все так торопитесь, люди? Куда? На тот свет вы точно успеете – это не поезд, чтоб на него опоздать. Драться нам все равно не теперь. На ночь-то глядя. Зачем? Поведайте лучше о вашей…

РЫЦАРЬ. Это секретная тема.

П.Г. Прямо секретная? Ты, я вижу, стратег. Начитался книжек, поди, по искусству войны? Ладно, пускай вон девушка нас развлекает умной беседой. Голос ваш очень приятный, эдакий влажный, грудной.

ДЕВУШКА. Обойдешься, убийца.

П.Г. Грубо. Неинтеллигентно. Противника следует уважать. Это первое правило воинов света. Вы себя как понимаете?

РЫЦАРЬ. Что?

П.Г. Как воины света? Аз многогрешный вынужден быть за дивизию тьмы.

ДЕВУШКА. Кто же вас вынудил, мне интересно?

П.Г. Это история длинная.

ДЕВУШКА. Ночь в ноябре тоже длинная.

П.Г. Знаете, есть выражение «княжич мира сего»? Так вот, каждый из нас, руководителей высшего мля эшелона, да и среднего тоже, это и есть тот исторический «княжич». Мы не столько кушаем вашего брата, сколько его искушаем, тираним его, измываемся то есть.

ДЕВУШКА. Зачем вы так поступаете?

РЫЦАРЬ. Удовольствия ради. Садисты.

П.Г. Удовольствие тоже, естественно, есть, врать не хочу. Но это не главное. Нет, не это главное. Тьма, сгущаясь, как туча, провоцирует свет. Тьма вынуждает свет проявиться или не проявиться. Когда у Адама кишка тонка, яички махонькие – смертный страх в нем сильнее света. А «княжич мира сего» торжествует викторию. Вот и вся метафизика.

РЫЦАРЬ. Итак, ты не просто убийца – ты у нас вместо тренера?

П.Г. Да выходит, что так. Вы, ребятки, должны меня оберегать как зеницу глаза. Я для вас – и учитель, и спарринг-партнер, и хрен в ступе. Короче, незаменимый инструмент самопознания. Через меня достигаете вы совершенства. Или не достигаете. Как повезет. (Девушке.) Рот закрой – ворона влетит.

РЫЦАРЬ. Это все демагогия, НЛП для убогих.

П.Г. Чего?

РЫЦАРЬ. Их этому учат специально.

П.Г. Ладно, время уж позднее, нужно вздремнуть перед боем.

П.Г. уходит в коттедж.

3.

Ночь. Девушка и Рыцарь.

РЫЦАРЬ. Прости, это против чертовых правил.

ДЕВУШКА. Тебе нельзя любить меня перед боем? А если мы завтра умрем?

РЫЦАРЬ. Значит, умрем.

ДЕВУШКА. Не хочу, чтобы этот пахан был моим первым мужчиной.

РЫЦАРЬ. Он не мужчина – рептилия. Просто умело играет нехитрую роль.

ДЕВУШКА. Репетировал тысячи лет?

РЫЦАРЬ. Миллионы.

ДЕВУШКА. Можно залезть в твой мешок? Только согреюсь, и все.

РЫЦАРЬ. Нет.

ДЕВУШКА. Ну пожалуйста.

РЫЦАРЬ. Нет.

ДЕВУШКА. Обещаю тебя не тревожить.

РЫЦАРЬ. Ага, я, по-твоему, тоже рептилия?

ДЕВУШКА. Я ведь могу простудиться, потом заболеть воспалением легких, потом умереть.

РЫЦАРЬ. Хорошо, залезай, но запомни…

Девушка залезает в спальный мешок к Рыцарю.

ДЕВУШКА. Знаю, ты к бою готов. Ты разбуди меня, милый, желанный, меня расколдуй. Сделай девочку женщиной. В маточку мне постучи своим твердым копьем.

4.

Утро. Девушка, Рыцарь, Дракон.

ДРАКОН. Утро доброе, детки. У вас синяки под глазами. Что? Достала бессонница али тревожные сны?

РЫЦАРЬ и ДЕВУШКА(вместе). Это тебя не касается!

ДРАКОН. Верно, детские страхи меня не касаются. Нервы ни к черту, зело боюсь я щекотки. Но у меня деликатный вопрос.

РЫЦАРЬ. Что еще за вопрос?

ДРАКОН (Рыцарю). Можно вас на минуту? Буквально несколько слов. Дракон отводит Рыцаря в сторону.

ДРАКОН. Признавайся, ты чпокнул ее, отшампурил?

РЫЦАРЬ. Простите?

ДРАКОН. Запендюрил ей лысого, а? Ты ее дрюканул?

РЫЦАРЬ. Я…

ДРАКОН. Говори, ты ее поимел этой ночью? Ты трахнул ее этой ночью?

РЫЦАРЬ. Мы… друг друга любили.

ДРАКОН. Понятно.

РЫЦАРЬ. А что вам понятно? Любовь. Мы – свободные люди.

ДРАКОН. Конечно, свободные. Разве кто спорит?

РЫЦАРЬ. Тогда согласуем условия?

ДРАКОН. Что за условия?

РЫЦАРЬ. Боя.

ДРАКОН. Ясно. Так это… у нас поединка не будет.

РЫЦАРЬ. Как вам сказал? Почему?

ДРАКОН. Девушка больше не девушка – вот незадача.

РЫЦАРЬ. А при чем тут… задача?

ДРАКОН. Зане существует контракт. В нем прописано черным по белому: буде заложница целка, диво дивное, дева с нетронутой плеврой…

РЫЦАРЬ. Можно простыми словами?

ДРАКОН. Конечно. Простейшими. Я не вижу резона биться с тобой из-за шлюхи.

РЫЦАРЬ. Эй, полегче!

ДРАКОН. Из-за, прости… потаскухи. Не полегчало? Из-за шалавы, браток…

РЫЦАРЬ. Стоп машина!

ДРАКОН (поет). Ее машина так легка на передок!

Дракон уходит в коттедж.

5.

Девушка, Рыцарь.

ДЕВУШКА. Что он сказал?

РЫЦАРЬ. Что поединок отменен. Ввиду каких-то странных обстоятельств.

ДЕВУШКА. Каких конкретно?

РЫЦАРЬ. Гадина темнит.

ДЕВУШКА. А что со мной?

РЫЦАРЬ. Живи, как ты жила до этих исключительных событий. Вернись к родителям.

ДЕВУШКА. Спасибо за совет.

Девушка пакует вещи.

РЫЦАРЬ. Наверное, по правилам, я должен… ну, это… попросить твоей руки.

ДЕВУШКА (с иронией). Что было бы логично и так по-рыцарски.

РЫЦАРЬ. Но у меня же – ни кола и ни двора. Съемная студия. Даже не студия, а комнатенка в большой коммуналке. Зарплаты моей едва хватает на книги и хлеб с молоком. Правда, на молоко у меня аллергия – я покупаю кефир, иногда простоквашу.

ДЕВУШКА. И ряженку?

РЫЦАРЬ. Ряженку тоже.

ДЕВУШКА. Где ты работаешь?

РЫЦАРЬ. Я? В Академгородке. Я генетик, точней, геронтолог.

ДЕВУШКА.. Не знаю этого слова.

РЫЦАРЬ. Занимаюсь проблемой старения клеток, живых организмов.

ДЕВУШКА. Зачем?

РЫЦАРЬ. В каком смысле «зачем»?

ДЕВУШКА. Это же так естественно: кто-то рождается, кто-то умирает. Прекрасное имеет свой срок, и зло – оно тоже не вечно. Жадно живет, потом опадает безвольно, как листья в лесу, становится частью земли. По-моему, все гармонично.

РЫЦАРЬ. По-моему, нет.

Выходит Дракон.

ДРАКОН. И по-моему – нет. Вы, молодой человек, дамочку эту не слушайте. Она перед вами тут, понимаешь, родной речью стелется: смотрите, мол, какая я глубокая. Интересно узнать, как она запоет, когда титьки обвиснут и личико сморщится нах.

РЫЦАРЬ. Вы опять?

ДРАКОН. Отправьте ее восвояси, а мы потолкуем. Есть один разговор, обоюдно, мне кажется, острый.

ДЕВУШКА. Ты меня не проводишь до города?

Рыцарь молчит. Девушка уходит.

ДРАКОН. Вы, как я понял, вникаете в тему бессмертия? Сразу хочу извиниться: я не подслушивал. Просто у нашего вида зело чувствительный слух. Ловлю перепонками – панночка ваша рыдает. О, споткнулась, упала, ушибла коленку. И дальше пошла между елок. А слезы-то, слезы текут в три ручья – кофточка мокрая, грязная.

РЫЦАРЬ. Знаете что?

ДРАКОН. Ну конечно, я знаю. И что, и кому, и зачем. Предлагаю вам новый контракт: вы получите золото, славу, красивую жизнь…

РЫЦАРЬ. Не надейтесь, душу свою не продам.

ДРАКОН. Это вы про бессмертную душу? А разве она продается? Идеалы торгуются, принципы, но не душа. Да, конечно, состав ее столь волатилен, изменчив, похож на вечерний туман, что иной наблюдатель решительно делает вывод.

РЫЦАРЬ. Говорите скорее.

ДРАКОН. Я вам предлагаю союз. Нет, неточное слово, плохое, убитое слово. Предлагаю соавторство. Будем, как два червяка, проедать с двух сторон запрещенное знание. Встреча в пути станет общей победой над общим заклятым врагом. Я имею в виду не Творца, но Его прокисающий творог – смертоносное тело, в котором гнездится распад.

РЫЦАРЬ. Я – ученый, а вы, извините, убийца.

ДРАКОН. Это правда. Но я убиваю давно и сумел накопить эвересты убийственных данных.

РЫЦАРЬ. Поздравляю.

ДРАКОН. Спасибо.

РЫЦАРЬ. Не умничай.

ДРАКОН. На хуй пошел!

РЫЦАРЬ. А вот это напрасно.

ДРАКОН. Ирония – это чума.

РЫЦАРЬ. Неужели?

ДРАКОН. Серьезно. Она разрушает любовь. Абортирует веру. Талант искушает ухмылкой. А в итоге-то что? А в итоге – сидит на бобах.

РЫЦАРЬ. Вы, наверное, правы.

ДРАКОН. Конечно, я прав, генацвале! Нужно выпить за дружбу, за наш нерушимый союз! Тьфу ты черт, непотребное слово пристало.

Выпивают.

6.

Девушка в лесу.

Вышел немец из тумана, вынул ножик из кармана. Буду резать, буду бить, буду милого любить. Я не знаю, чего ожидать от мужчины. Лучшая тактика – не ожидать ничего. Просто помнить: мужчина – синоним предательства. Точка. Нет, многоточие. Множество отчимов, неуловимо похожих. Мать-Белоснежка, семеро гномов и я, исходящая ядом. Короче: maman опять и опять заводила семью. Автоматически. Как перед сном заводят будильник – зевая, крестясь на иконы. Отец был убит на войне. Похоронка пришла как сюрприз – на мои именины. Мне в этот день исполнилось пять. Как ни странно, я поняла – праздника больше не будет, перегорел. Отец меня предал торжественно и романтично – ушел на войну добровольцем. Был патриотом, но не умел выживать. Остались тетради по йоге – мелким-мелким таким аккуратнейшим почерком все переписано. Аккуратист! Нас предают, чтобы не раствориться в любви. Не испариться бесследно в горячке соитий. Не проебать свое «я»! Обретая дистанцию, хочется верить и ждать. И надеяться, что провидение тоже – верит вечно и ждет. Только чего? – не понять. Я не знаю, чего ожидать от мужчины после того, как он со мной переспал. Он не душу излил – просто вылил в меня драгоценное семя и ждет. У моря погоды? Лотерейного выигрыша? Почты? Радостной вести от ангелов?

7.

Под вечер.

РЫЦАРЬ. Мне никто не поверит.

ДРАКОН. Все поверят, не бойся. Люди верят всему, что уже им приснилось, привиделось, стало желанным.

РЫЦАРЬ. Допустим. А как я смогу объяснить, что убиты лишь две головы? Любопытные спросят: а третья где? Потерял?

ДРАКОН. Говори, что не помнишь.

РЫЦАРЬ. А память отшибло в бою?

ДРАКОН. Ну и что? Так бывает: в сражении ты обессилел, лег на мох отдохнуть, просыпаешься – нет головы.

РЫЦАРЬ. Утащили хорьки?

ДРАКОН. Может быть, и хорьки. Подевалась, куда – непонятно. Стой пока на своем. А потом все укроет песок.

РЫЦАРЬ. Золотой?

ДРАКОН. Ну естественно.

РЫЦАРЬ. Как-то все это не очень…

ДРАКОН. Что «не очень»?

РЫЦАРЬ. Да пахнет каким-то говном.

ДРАКОН. Вся материя вышла из темного липкого праха. Ну и что нам теперь: не хотеть, не дышать, не любить?

8.

Прошло три года. И снова ноябрь.

ДЕВУШКА. Здравствуйте.

ДРАКОН. Здравствуй.

ДЕВУШКА. Теплая осень какая. Скоро декабрь, а все еще плюс двадцать два.

ДРАКОН. Климат меняется.

ДЕВУШКА. Да, остывает Гольфстрим.

ДРАКОН. Это лапша остывает.

ДЕВУШКА. Как вы сказали?

ДРАКОН. Лапша. Если остынет, ударят собачьи морозы.

ДЕВУШКА. Да. Я не спорю. Наверно, вы правы.

ДРАКОН. Лапша!

ДЕВУШКА. Можно спросить? Вы не знаете, где мой жених?

ДРАКОН. Где твой жених?

ДЕВУШКА. Мой приятель, знакомый. Помните, мы приходили сюда прошлой осенью? Нет, позапрошлой.

ДРАКОН. Да-да-да. Удивительно, время летит, а процессы внутри замедляются. Очень похоже, что жизнь – это, в сущности, сон. Направление то же.

ДЕВУШКА. Ну да, направление то же. Я пыталась искать его в городе и не нашла.

ДРАКОН. Хочешь знать почему?

ДЕВУШКА. Почему?

ДРАКОН. Потому что его больше нет в этом городе – съехал.

ДЕВУШКА. Он переехал? Куда?

ДРАКОН. Не переехал, а съехал.

ДЕВУШКА. То есть, простите, я просто пытаюсь понять… у него неприятности?

ДРАКОН. Нет, у него все в порядке.

ДЕВУШКА. Это странно. Повсюду порядок исчез…

ДРАКОН. А у нашего парня по-прежнему полный порядок.

ДЕВУШКА. Да?

ДРАКОН. Пожизненный.

ДЕВУШКА. Странно.

ДРАКОН. И каждый находит свое в этой лавке старьевщика.

ДЕВУШКА. Можно его повидать?

ДРАКОН. Ты о ком, о старьевщике?

ДЕВУШКА. Нет, о моем женихе.

ДРАКОН. Повидать? Ну конечно. Какие проблемы? Давай.

ДЕВУШКА. Что давать?

ДРАКОН. Говори – он сейчас тебя слышит и видит.

ДЕВУШКА. Тут… какие-то гаджеты?

ДРАКОН. Гаджеты, гады, глисты, глиноземные гномы, гремучие космы Горгоны.

ДЕВУШКА. Вы о чем?

ДРАКОН. Все смешалось в один неразлучный комок. Посмотри на меня.

ДЕВУШКА. На тебя?

ДРАКОН. Узнаешь своего жениха?

ДЕВУШКА. Это ложь!

ДРАКОН. Посмотри.

ДЕВУШКА. Это все не смешно.

ДРАКОН. Посмотри.

ДЕВУШКА. Эти ваши солдатские шутки…

ДРАКОН. Да, такая же дрянь, как дешевая ткань из китайской провинции Тайюань.

ДЕВУШКА. У меня были трусики…

ДРАКОН. Были, да сплыли. Их унес Ахерон.

ДЕВУШКА. Я… меня…

ДРАКОН. Понимаю, тошнит.

ДЕВУШКА. Почему вы такой?

ДРАКОН. Называй меня просто Дра-Дра.

ДЕВУШКА. Вы злодей? Покровитель преступников и хулиганов?

ДРАКОН. Это вряд ли.

ДЕВУШКА. Губитель святой простоты?

ДРАКОН. Может быть…

ДЕВУШКА. Полоумный посланник Инферно?

ДРАКОН. Я могу угостить тебя кофе?

ДЕВУШКА (с горечью). И сигаретой?

ДРАКОН. Прости, я теперь не курю.

ДЕВУШКА. Неожиданно.

ДРАКОН. Курево нас убивает.

ДЕВУШКА. Ну конечно, а в этой стране нужно жить по возможности долго и счастливо, да?

9.

Интервью.

ДРАКОН. Превращение как происходит: не то чтобы сразу, как в сказке. Это целый процесс, постепенный.