Текст книги "Спящий сталкер"

Автор книги: Владимир Лебедев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

– Ты не спрашивал, я не показывал, – парировал Зубр. – Лови свой талисман.

Бурча проклятия в адрес напарника, Лоцман поймал гайку, следом таблетку. Проглотил лекарство, оберег убрал в карман. Вскрыв ИПП, продолжил перевязку, время от времени вглядываясь в глубину леса. Та еще территория. На то она и Зона. Любит преподносить извращенные сюрпризы. Может заставить сталкера заблудиться в трех соснах. Либо упечет в «мышеловку», где тот потеряет интерес к жизни и будет спать, пока не умрет от истощения. Детектор аномалий ни разу не панацея, нет на него надежды.

«Вот так и живем…» Лоцман натянул комбинезон и берцы. Ожидая, пока напарник заклеит порезы и передаст герметик, присмотрелся к «аномальному вейнику наземному» на границе «веселого поля». Извлек из кармана «Сумрака» складник-универсал, срезал былинку и поднес к глазам. Рыжие травинки, усыпанные странной пылью. Узкие, обоюдоострые. Кромка отливает металлом.

– Ну, что там? – поинтересовался Зубр.

– Та еще травка-мутант. Похлеще всякого ножа режет. Прошлись по лезвию бритвы, в прямом смысле, – ответил Лоцман.

«А стреляли в нас, значит, метелки… – Его мысли перескочили на странную стайку кенгуров, которую Зубр почему-то не увидел. – Откуда они взялись… и куда пропали?»

– Я ведь говорил, что хреновый маршрут. Не зря брат-сталкер стороной эту территорию обходит. – Прислушиваясь к внутренним ощущениям, здоровяк подошел к напарнику. – Скопытиться на раз-два можно.

С хмурым видом протянул тюбик Лоцману.

– Посмотри на это с другой стороны, – занявшись заклеиванием, возразил Онисим. – Вот ты доверяешь приметам и знакам, а есть еще такое понятие, как фатум. То есть если тебе суждено помереть от старости, то скопытиться в Зоне тебе не грозит.

По лицу Зубра было понятно, что такой ответ его отнюдь не вдохновляет.

– Вот тебе, к примеру, одна история, – продолжил сталкер забалтывать напарника. – Ты же собираешь всякие байки и легенды. Так вот, по молодости жил я одно время в коммуналке, и была у нас соседка. Старуха, лет восемьдесят. Все время твердила, что вот-вот помрет. И так год за годом, год за годом. Ходила по соседям, давила на жалость, чтобы одни ее накормили в последний раз, другие постирали, третьи в комнате прибрали. С соседями повезло, все люди отзывчивые, шли навстречу – мол, раз одной ногой в могиле, грех отказывать. Но в конечном счете костлявая распорядилась иначе…

Лоцман отвлекся от починки, так как ветерок принес с другой стороны пустыря слабый рык.

– Как? – Зубр на всякий случай снял автомат с предохранителя и обернулся в сторону «ЭкоХима». – Какие могут быть варианты у костлявой, кроме как не забрать старушенцию?

– То-то и оно. – В бинокль Лоцман увидел стаю тухлособов, рыскающих вдоль заводского забора. – Смерть мимо бабки прошла, соседку забрала. Женщину лет сорока. Машина ее сбила, дочка-студентка осталась. В больнице умыли руки, мол, неоперабельная, протянет день-два. Она захотела встретить смерть дома. Дочка ее привезла.

– Ну и?..

– И все. – Лоцман окинул взглядом кромку леса. – Представь картину: ночь, все спят. Истошный крик. Соседка чувствует, что все, начинает колотить по стене с криками: «Нет! Нет! Не хочу!», – а за стеной как раз комната старухи. Оля от безысходности мечется. Весь народ высыпал в общий коридор, лишь бабка не вышла. Через час все закончилось. Приехала скорая, покойницу увезли. Мы разошлись. Утро – старухи нет. Соседи постучали, позвали – тишина. Забеспокоились, вскрыли дверь и зашли. Я тоже заглянул. Старуха лежала на кровати одетая и на вид мертвая. Но она не умерла. Ее парализовало. Всю целиком. Только моргать могла еле-еле, и пальцы нет-нет да подрагивали. В итоге сдали ее в интернат. Прожила там еще сколько-то. Есть не могла, ей раствор в вены вливали вместо пищи.

– Допрыгалась. – Зубр качнул головой. – На хрен такую жизнь. Овощем.

– Вот именно, – согласился Лоцман. – Так и лежала полутрупом, пока срок не вышел. В коммуналке решили, что это смерть так бабку наказала. За то, что та спекулировала на ее имени.

– М-да… – протянул Зубр. – Значит, кому что на роду написано? Может быть, может быть. Но, как ни крути, Лоц, оставаться в Зоне на всю жизнь я не намерен.

Он замолчал, прислушиваясь к звукам окрестностей. Тихо. Подвывание и рычание далекой стаи смолкло.

Сталкеры прикидывали, куда могли податься мутанты. С одной стороны, «веселое поле» надежно блокировало путь, но с другой – ни Зубр, ни Лоцман не знали, как себя ведет аномалия ночью. Впрочем, до ночи времени оставалось порядком.

В лес идти ни тому, ни другому не хотелось. На открытом пространстве засечь опасность – одно дело, а в лесу…

В лесу все иначе.

Визитной карточкой чернобыльского леса по праву считались аномалии «ржавые волосы» и «жгучий пух». Белесые пряди мутагенных растений могли произрастать целыми рощами, производя впечатление мертвого, затянутого паутиной и пылью царства. Такие места сталкеры предпочитали обходить стороной, если не обладали комбезами с хорошей защитой и замкнутой системой дыхания. Если в густой траве или кустарнике легко заметить «круговерть», «мясорубку» или «жаровню», то так же легко можно влететь в проплешину со «студнем», нарваться на банши-кота или эхо-пса с тухлособами. О встрече с крысами вообще старались не думать – эти бестии могли напасть как из высокой травы, так и с веток деревьев, подобно белкам-летягам.

Поглядывая на лесную чащу, на аномальные деревья, где-то сухие, где-то с краснокирпичной или ржавой листвой, напарники собирались с духом.

– Я так думаю, – нарушил тишину Зубр, – заигрывать с костлявой, как эта бабка твоя, не стоит. Как и козырять неуязвимостью – тоже. У меня так подруга довыкаблучивалась. Все судьбу испытывала. То в аварию попадет, то моржевать затеет, то башкой о камни треснется. Скалолазка хренова. Один раз прыгала на аттракционе… э-э-э… – Здоровяк пощелкал пальцами, вспоминая. – Как он называется… когда за ноги привязывают и с высоты сбрасывают…

– «Тарзанка» вроде, – подсказал Лоцман.

– Ага, она самая. Ну так вот… прыгала она с моста над рекой, а трос возьми и лопни. Чудом выжила. Козыряла потом – мол, у меня, как у кошки, девять жизней. В общем, всяких случаев хватало. Временами все деньги на лечение вбухивала. Мужику ее надоели эти выкрутасы, слинял куда подальше. А еще у нее дочка была, четырех лет…

Зубр замолчал, сел на траву, вытянул ноги. Лоцман заметил, как по лицу напарника промелькнула тень.

От леса веяло терпким запахом прелых листьев. «Веселое поле» колыхалось под порывами ветра, дразня мнимой безобидностью.

– Короче, Светка раз – и узнаёт, что у нее рак, – продолжил рассказ Зубр. – Эскулапы тут же взяли ее в оборот: нужно срочно оперировать, ищите круглую сумму на все про все. Она не растерялась, залезла в долги, там-сям наскребла, сколько надо, и легла под нож.

– Операция прошла неудачно, да? – предположил Лоцман.

– Как раз наоборот. Все прошло без сучка и задоринки. Месяц отлежалась в больничке – и домой. А мы с ней из одного дома были. В общем, иду я с работы, захожу во двор и вижу: малышка-то ее на земле перед окнами лежит. Выпала. Выпала из окна, и москитная сетка рядом валяется. Смотрю, соседка выскочила из подъезда и как заголосит: «Чья девочка?! Вызовите скорую!»

Поднимаю глаза, вижу открытое окно на пятом этаже. А с балкона третьего этажа выглядывает подпитая мамашка-экстремалка, видит соседку, дочку и орет в ответ, что ее девочка, почему она на улице. А потом до нее доходит ситуация. Завопила так отчаянно, что я охерел просто. Босая, с дикими глазами выскочила на улицу, упала подле дочки на колени и навзрыд, во весь голос давай молиться, чтоб дочка не умерла.

Я застыл как вкопанный. Приехала скорая. Врачи что-то там посуетились, после положили малышку на каталку. И эту каталку, мать твою, еще и заклинило! Они подергали ее, чтобы разложилась, но так и не вышло. В общем, покатили так, полуразложенную. Ну, тут-то я и увидел, как ручки и ножки у крохи вытянулись.

Все, думаю, конец. Лучше пусть так, чем потом всю жизнь овощем жить. Мать в истерике. Пошла в дом за документами, с катушек слетела, да в то же окно вышагнула, дура чертова. Вот так вот. Ни хрена кошачьи жизни не помогли. Доигралась. Костлявая свое взяла, да еще и с прибавкой.

Зубр замолчал, заново переживая события прошлого. Выслушав напарника, Лоцман в раздумьях покачал головой.

– Как раз то, о чем я говорил, – произнес он наконец. – Фатум. Так или иначе, держим глаза-уши открытыми, автомат наготове – и будем жить. Возьмем хабар нормальный – будем жить еще лучше.

Зубр утвердительно хмыкнул. Прислушавшись, оглядел местность.

– Как-то тихо стало, – сказал он, доставая наладонник. – Даже ветер унялся.

Здоровяк принялся изучать показания датчиков.

– Надо идти, – резюмировал Лоцман. – Пока действуют таблетки.

– Один момент. – Здоровяк включил на КПК камеру и сфотографировал пустошь. – Добавлю к карте.

– Хороший у тебя наладонник, – Лоцман показал большой палец. – Мой такого не умеет.

– У тебя он старой модели. – Зубр сделал еще снимок. – Хотя фотки не всегда получаются, да после Штормов тоже устаревают. Но все же лучше, чем ничего.

– Идем.

Следующий час после «веселого поля» прошел без происшествий. Сталкеры двигались по лесу.

От пережитого в архианомалии на Онисима навалилась странная апатия. В ушах нескончаемо пищали кенгуры. Что-то будто оборвалось внутри. Там. При встрече с фантомами. То самое, что держало его в готовности встретить любую опасность. Было единственной опорой в борьбе за выживание. Ни в людях, ни в оружии он никогда не был стопроцентно уверен. И вот эта опора пропала. Хотя осталась другая: наследство Сидора-Седого, что ждало возле трупа. Надо только очень постараться. Продержаться. Вытянуть.

Медальон приятно грел кожу.

После «веселого поля» Зона не трогала двух сталкеров. Вот уже второй час они шли по опавшим листьям. Шагали, утопая по щиколотку в сырой почве. Колючки и семенные коробочки жухлых растений так и норовили прицепиться к штанинам. Редкий камень иногда служил дополнительной опорой для толчка тела вперед.

Лес страдал. Болезнь проступала во всем. В чагах и плесени на коре деревьев. В красноватых, с зелеными прожилками листьях. В синюшных поганках и мертвых муравьиных кучах. В чахлом кустарнике с удивительно гибкими ветками. Корневища деревьев извивались по земле, как варикозные вены. Павшие стволы и коряги заросли лишайником и мхом, ядовитая зелень которых ярко контрастировала с рыжиной листьев. Воздух наполнял удушающий смрад болотины.

Лес не был мертвым. Кто-то жил в нем потайной жизнью. Шорохи, потрескивание, едва уловимое взглядом шевеление. Звуки не затихали ни на секунду. Невидимки копошились, грызли древесину, листья, друг друга.

Лес стонал. Тихо стонал, почти неслышно.

Зубр двигался зигзагом от дерева к дереву, осматривая каждое со всех сторон, чтобы не залететь в «контакт» и не превратиться в обугленный кусок мяса. Каждую кочку осторожно перешагивали. Относительно свободные участки проверяли пробросами… Следов человека не наблюдалось – ни консервных банок, ни бутылок, ни гильз, ни оберточной бумаги… ни трупов, ни костей или подернутых травой холмиков. Ничего. Но что удивительно, если «ржавые волосы» еще изредка попадались, то «жгучий пух» пока отсутствовал.

Попавшийся на пути очаг радиации обошли по широкой дуге. Для его локализации даже счетчика Гейгера не потребовалось – Зубр, благодаря поляризованным стеклам защитных очков, увидел его так. Под воздействием радиации стекла «обесцвечивали» пейзаж, предупреждая о высокой интенсивности излучения. И одновременно с этим снаружи аномалии радиационный фон лишь на одну десятую превышал допустимую норму.

Медальон на груди то нагревался, то охладевал. Лоцман пытался уловить закономерность в поведении амулета, но пока не получалось. Копошащиеся в голове мысли то и дело соскакивали на размышления о величине «наследства».

На землю перед сталкером упала шишка. Самая обычная. Сосновая. Он вздрогнул и оторвался от своих мыслей. Посмотрел вверх. Ничего. Посмотрел по сторонам – вокруг ни единой сосны. Вообще ни единого хвойного растения. Одни березы да осины, грабы да дубы.

Лоцман в мгновение ока вытащил гайку-оберег и ударил им по затворной коробке автомата. Услышав лязг, идущий первым Зубр замер. Лоцман тем временем осмотрел чужеродный предмет, понюхал.

Неужели выронила какая-то птица?

Вот именно, что какая-то… Кроме воронья здесь не водится ни черта пернатых… Медальон ощутимо нагрелся.

– Стойте! Не двигайтесь!

Резкий оклик пронесся по верхушкам деревьев и исчез в глубине леса.

Лоцман снова вздрогнул. Шишка вывалилась из руки, прокатилась по ноге и остановилась у носка ботинка. Рука дернулась к автомату и замерла на полпути.

Попались…

Он скосил глаза в сторону источника звука. Вросший в землю, размером с крупного свинтуса, камень. Неизвестный прятался за ним. Не в трех метрах левее за грудой валунов, а именно за этим отдельно лежащим булыжником.

«Это что, мародеры или военные? Сколько их тут? Где?»

Лоцман глазами прощупал лесной пейзаж в поисках сообщников неизвестного.

Никого.

Пока мозг лихорадочно соображал, что делать, пальцы руки потихоньку добрались до кобуры и вцепились в рукоятку пистолета.

– Спокойно, брат. – Зубр застыл в такой позе, словно наткнулся на невидимую стену. – Мы не двигаемся. Давай поговорим.

– Стойте, где стоите, ни шагу вперед. Тут аномалия.

Зубр поднял руки, чтобы их было хорошо видно.

– Спокойно, брат. Мы поняли. – Зубр кивнул Лоцману. – Где аномалия? Или ты в аномалии? Показывай. Попробуем вместе вопрос решить…

Грохот выстрела оборвал увещевания.

Напарники повалились на землю.

Выдернув из кобуры ПМ, Лоцман прянул назад и юркнул за ближайшее дерево. Он уже почти выстрелил по валуну, как вдруг увидел это. Мимолетный блик, еле уловимое подрагивание чего-то неосязаемого. Аномалия действительно была.

Листья тихонько шелестели, потревоженные громким звуком. Зубр лежал без движения. Лоцман мысленно похоронил напарника.

Новых выстрелов не было.

Онисим следил за злополучным валуном. К его удивлению, стрелок, ничуть не опасаясь, мягко заскочил на камень, уселся и скомандовал:

– Сохраняйте спокойствие и тихонечко отползите назад, чтобы не создавать излишних вибраций.

«Что за фраер, кто такой?»

Лоцман приподнял брови в немом вопросе, но тут же забыл о нем, когда увидел висящую в воздухе пулю. Теперь он понял, почему Зубр не устроил пальбу в ответ. Напарник, благодаря отменной реакции, сразу заметил, что стало с пулей незнакомца, и теперь медленно отползал от неприметной аномалии.

Всматриваясь в гибельную область, Лоцман уловил легкие блики. Вокруг кусочка металла пробежала волна искорок, образуя красивый и смертельно опасный узор.

«Паутина! – догадался сталкер. – Аномальная паутина!»

Небольшой порыв ветра всколыхнул тончайшее творение Зоны, и новая порция бликов подтвердила догадку.

– Ее лучше обойти по дуге слева, – посоветовал стрелок.

За несколько пробросов напарники выполнили указание.

– Мы подходим к тебе, – предупредил Зубр стрелка.

Незнакомец открыл стекло сферы и кивнул. Здоровяк кинул болт. Железка стукнулась о валун, отлетела в траву, и в этот самый момент появились хозяева паутины. Три паучка, не больше сантиметра каждый, семеня ножками, ловко поползли по невидимым нитям к пуле. Крошечные хищники окружили «добычу» и принялись проворно ее опутывать. Через каких-то пять-шесть минут пуля скрылась в коконе матового оттенка. Через мгновение кокон пропал. Сталкеры стояли не шелохнувшись, пока твари не закончили работу и не убрались.

«Все-таки один или не один? Судя по экипировке, не бедствует. Отнюдь не простой бродяга. Комбез “СОВА”, хорошее оружие, гаджеты. Один “Ясновидец” на поясе чего стоит. Только по поведению совсем зеленый. Значит, не один…»

– Спасибо, сталкер! – перебил мысли Лоцмана Зубр. В голосе здоровяка чувствовалась неподдельная искренность. Он хотел добавить еще что-то, но напарник тронул его за плечо, давая понять, что говорить будет сам.

– Да, спасибо, что предупредил, – сказал Лоцман. – Хотя заставил нас понервничать. Ну да ладно, главное, что все обошлось. Как тут с тропами? Давно здесь промышляешь?

– Именно здесь? – Стрелок поднял глаза к небу, производя в уме расчеты. – Не особо, если брать чистыми днями. Можно сказать, в командировку сюда езжу. На неделю, на две, смотря по ситуации.

Лоцман сообразил, что к чему. Парень наверняка из мажоров-экстремалов, раз имеет свободный коридор на Большую землю. Поэтому и экипирован хорошо, и непуганый. Знакомство с такими могло сулить выгоду.

– В смысле, в командировку сюда ездишь? – решил он прощупать почву. – Турист, что ли?

– Не совсем, – улыбнулся незнакомец. – Однако для начала предлагаю уйти отсюда, тут опасно. Недалеко есть безопасная поляна, там можно потрапезничать и поделиться новостями. Если есть желание, конечно.

«Ловушка? – напрягся Лоцман. – Хотя какой ему резон нас грабить, он и так не бедствует».

Зубр показал пример, когда прошел вперед и остановился у камня с сидящим «фраером». Поглядывая то на паутину, то на груду валунов, Лоцман присоединился к ним. Его грыз червячок сомнений, но очевидных причин не доверять чужаку не было.

– Я – Зубр, это – Лоцман, – представился здоровяк стрелку. – Будем знакомы.

– Карандаш. Рад знакомству. – Сталкер пожал руки напарникам. – Прошу за мной.

– В какую сторону? Мы на Буряковку направление держим, – предупредил Лоцман.

Карандаш открыл карту Зоны на КПК и показал напарникам.

– Да, поляна как раз в той стороне, – кивнул он. – Пойдете?

– Пойдем. – Зубр легонько ткнул Лоцмана в плечо.

Путь до «безопасной» поляны прошел в молчании. Сталкеры следовали за случайным знакомым, каждый думая о своем. Время перевалило за полдень. Карандаш вел группу грамотно, строго следуя провешенному маршруту. Лоцман отметил, что «модный» сталкер с умом подошел к данному вопросу – подсвечивал ультрафиолетовым фонариком оставленные специальным маркером метки.

Онисим перевел взгляд на напарника. Пару раз он ходил с Зубром по заданиям торговцев. Здоровяк мог и поворчать, и похохмить, сделать вид, что ему все по барабану, но к рейдам, как и к собственной выгоде, всегда относился очень серьезно. С незнакомыми лицами вел себя так, будто он не в Зоне, а в «Артеке», в поход с пионерами пошел. Эту его показуху Лоцман раскусил практически сразу. Зубр знал свое дело. Исключительная реакция, боевые навыки и за два с лишним года ни одного серьезного ранения! Живой-здоровый, да и дела идут не в пример лучше, чем у него самого.

Лоцман вспомнил, как сам выживал в последний месяц. Дела шли из рук вон плохо. За весь месяц удалось добыть лишь несколько простеньких артефактов. К юго-востоку от Когорода ходить было опасно из-за кесаревцев, из-за залета с Хищником Симон прижимал по ценам. Максимум рисковал дойти до Дуги, дальше не совался, так как не мог найти напарника для глубоких рейдов. Вот и приходилось обыскивать пустые склады и цеха «ЭкоХима», мотаться до пионерлагеря, вместо того чтобы пойти в тот же Рыжий лес, а то и до Янова. Анархисты то и дело бахвалились по сети, что там появляются целые поля артефактов. Недорогих, правда, но для начала и таких бы хватило…

– Обнаружил ее полтора месяца назад, когда маршруты натаптывал, выверял, – произнес Карандаш. – Она всегда чистая! Ни одной аномалии! Даже мутанты обходят стороной! Почему? Даже вариантов нет.

Лоцман встрепенулся, отгоняя прочь праздные мысли. Пока он витал в облаках, неожиданный попутчик вывел их на лесную поляну. Не говоря ни слова, потянулся к детектору, как, впрочем, и Зубр.

– Не верите? – Карандаш тоже снял с пояса ПДА. – Фона тут тоже нет, если что. Я каждый сантиметр проверил «Ясновидцем». На экране полный ноль. Хотите, сами убедитесь.

Детекторы действительно молчали. Поляна выглядела абсолютно обычной, каких полно в других, обычных лесах. Зеленая травка, редкие кусты можжевельника, полное безветрие. Только еле слышный гул предупреждал о том, что Зона никуда не делась, что любой неосторожный шаг за островком безопасности по-прежнему может убить.

Зубр вышел в центр поляны, огляделся и присел на корточки. Несколько минут возился с «Шерлоком», потом, когда товарищи расположились рядом, удовлетворенно хмыкнул.

– Недурственно, недурственно, – сказал он. – Полпути до «Вектора» есть. Слышь, Карандаш, – обратился здоровяк к сталкеру, – грамотно ты паутинку вычислил. Да и фонарик у тебя интересный. Не шепнешь, где раздобыть можно?

– Заказал из Америки, – сказал тот. – Спецы по Зоне рекомендовали. А за паутиной я уже второй день наблюдаю. Она мне жизнь спасла.

– Как это? – поинтересовался Лоцман, устраиваясь лежа. Раны требовали покоя.

– Вчера утром кровохлёба встретил. Первый раз увидел живого. Думал: все, конец.

– Утром? В лесу? – удивился Зубр. – Точно про кровохлёба речь?

– Точно. Спецы тоже говорили, что они в подвалах живут и охотятся ночью, – парировал сталкер. – Видели валуны? Под ними пещера. Видимо, там он и жил.

– Вот как. И ты его в паутину заманил?

– Нет, он сам, – развел руками Карандаш. – Иду я не торопясь, посматриваю по сторонам, делаю заметки в блокноте. Вдруг урчание. Поднимаю голову и вижу упыря этого. А он уже щупальца расправляет. Хорошо, я в «Сфере» был, не удалось ему присосаться. Я за автомат, он исчез! Появился за спиной и сбил меня с ног! Я бежать на четвереньках, он в два прыжка меня опередил – и все… попался!

Карандаш смолк.

– И что с ним стало? – спросил Лоцман. История его заинтересовала.

– Я сначала перепугался, думал, конец мне, – продолжил сталкер, – не понял, что случилось. Потом пригляделся… вижу, упырь в паутине застрял. Тут меня адреналин и привел в чувство. Не рискнул искушать судьбу, стал стрелять ему в голову, как учили. Выпустил все патроны… с волыны, и тут до меня дошло, что ни одна пуля не попала в тварь. Все в паутине застряли…

– Тихо! – вдруг прошипел Зубр и резко вскинул автомат, нацеливая в сторону деревьев.

Лоцман ощутил легкое дуновение ветерка. Листья тревожно зашептали, откуда-то из глубины леса донеслось эхо рычания. Он скорее почувствовал, чем услышал, как сама земля застонала. Под закрытыми веками промелькнули тысячи образов… людей, обстоятельств, событий. Отголосок чего-то неосязаемого возник в атмосфере, пробирая до костей, холодя сердце. Под воздействием этого «чего-то» жизнь словно затаилась. Через секунду все исчезло. Лоцман вернулся в мир звуков, красок и движения. Из сонма образов в голове остался только один – человек в комбинезоне наемников. И еще небо. Черное. Больше – никаких деталей. Ни окружающего пейзажа, ни каких-либо слов или действий.

Что это было? Зубы едва-едва не отстукивали чечетку. Чтобы не допустить этого, Лоцман сжал челюсти так, что заныли щеки. Тело потряхивало от чередующихся волн озноба и жара, перемежаясь с приливами дрожи. Лишь в районе груди тлел горячий очаг, пульсируя в такт с сердечным ритмом.

Медальон!

Сталкер посмотрел на товарищей. Зубр успел натянуть маску. У нового знакомого подрагивала нижняя губа. Серые лица, остекленевший взгляд. Лоцман мог поклясться, что пальцы у них побелели от напряжения, сжимая оружие. Только из-за перчаток их не было видно.

«Мои точно белехоньки», – подумал он.

Лес выглядел как прежде. Ничего не изменилось. Только облака вновь налились свинцом и уж как-то совсем низко нависли над деревьями.

Лоцман кашлянул. Переглянулся с напарником. Тот пожал плечами.

– Что там дальше было? – пришла очередь Зубра просить о продолжении рассказа.

Карандаш не сразу сообразил, что обращаются к нему. Оторвавшись от высматривания опасностей между деревьями, он перевел взгляд на сталкеров.

– Именно поэтому я прихожу в Зону… – пробормотал в пустоту. – Такого нигде больше не прочувствуешь… Так вот, – уже нормальным голосом продолжил Карандаш, – выпустил я с перепугу все патроны, полез за новым магазином, а кровохлёб ревет, дергается, но вырваться из ловушки не может. Я подождал. Рассмотрел повнимательнее пули. Ни одна не деформировалась, и ни одной порванной нити! Ну а потом повылезали пауки и спеленали все, что попалось в сети.

– Если это намедни было, то куда делась туша? – хмыкнул Зубр.

– Пауков приползло очень много. Кишмя кишели. – Карандаш глотнул из фляги. Передал Зубру. – Съели они кровохлёба. Спеленали, залезли внутрь, и кокон постепенно усох. Что самое интересное, паутина практически не видна, а кокон вообще стал зеркальным! Видели ведь, как исчезла пуля. Через часа-полтора все закончилось. Что там происходило… внутри кокона, представления не имею. Может, до сих пор там на земле оболочка валяется, я не рискнул подойти поближе.

– Эх, что же ты раньше не сказал! Это же готовый артефакт! На Большой земле… – Лоцман осекся. Он понял, кто попался ему с Зубром. Не турист и не экстремал даже. Журналюга или писака – сто процентов. Романтик, одним словом.

– Вернемся? – оживился Зубр. В глазах заблестел огонек наживы. – По вешкам быстро дойдем!

– Нет, – отрубил Лоцман, хотя ему тоже хотелось проверить наводку. – Опасно. Забыл, что ли, что три минуты назад было? Тем более у нас дела. Мы и так столько времени потеряли. На обратном пути посмотрим.

Зубр скосил глаза на Карандаша. Лоцман понял, о чем думает напарник.

«Не та порода, брат, – мысленно ответил он здоровяку. – Этому пищу для ума подавай, на хлеб насущный и так хватает».

– Зубр, все нормально, выгоды мы не упустим, – с нажимом произнес Лоцман, видя, что напарник все еще сомневается. Затем заглянул в глаза невольному попутчику. – Карандаш, я так понимаю, у тебя тут свои интересы в Зоне, некоммерческие? Ведь так?

– Ну, можно сказать и так. – Карандаш улыбнулся. – Однако артефактами не брезгую. Уже собрал неплохую коллекцию.

Лоцман с трудом скрыл досаду.

– Если у тебя нет определенных планов, может, проведешь нас к северу по выверенным маршрутам? – закинул он удочку. – Сколько сможешь. Новостями с Большой земли поделишься. Зубр тебе свои истории расскажет. Что скажешь?

– Скажу, что идея неплохая. – Карандаш принялся хлопать по карманам.

Обнаружив искомую книжицу, Карандаш развернул сложенную в нее распечатку с картой и поманил к себе сталкеров.

– Истории я не дурак послушать… – пробормотал он, водя ручкой по листку. – Вот. – Ручка уперлась в точку на карте. – Здесь еще одна поляна. Самый центр Когодского Гая. К вечеру доберемся до нее и там заночуем.

– Отлично! – Лоцман был доволен собой. «Романтик» действительно оказался полезен. Интуиция не подвела.

– Что записываешь в блокнот? – спросил Зубр, пытаясь разобрать мелкий почерк на страницах записной книжки. – Крутые гаджеты и ручка с бумагой, любопытная комбинация.

– Литературное творчество. – Карандаш убрал книжицу в карман. – Зона – мой источник вдохновения. Записи я, конечно, дублирую, но на электронику спецы советовали поменьше надеяться.

«Так и есть, писака», – подумал Онисим и спросил:

– Документалистика?

– Нет. Это удел журналистов. Сухой и черствый кусок реальности на завтрак к утреннему кофе. А я ищу живые образы, легенды. Истории, что трогают душу. Нельзя прочувствовать Зону по фотографиям, отчетам и видеороликам.

– Солидарен, – перехватил инициативу Зубр. – Я тоже сбором баек увлекаюсь. Но как ты сюда попал? От кордонов не близкий путь чесать. С любой стороны.

– Я и не шел через кордоны. Хищник договорился с военными, и они меня из Вильчи на вертолете до Стечанки добросили. Вот я в окрестностях и брожу. Собираю материал.

– Не страшно одному бродить? Без обид, но мне кажется, что выживальщик из тебя не особый.

– Ты знаешь, Зубр… – Карандаш ничуть не смутился, услышав нелестный отзыв в свой адрес. – Я мог оформить военстала в довесок к экипировке с оружием. Но когда ты один, ощущения обостряются, мысль лучше работает. Маршруты выверены, сплю на деревьях в лабазе, ночью бодрствую, раз в неделю хожу на базу за провизией и мелочовкой. Если вдруг прижмет, есть экстренный маячок, чтобы ближайший патруль пришел на помощь. Для крайних случаев есть ракетница, чтобы прилетел вертолет со спецами. Мутантов обхожу стороной, издали наблюдаю. Сталкеры, что встречались, были нормальными, ограбить-убить не пытались.

Карандаш замолчал. Погладил свой МР-7 «Хеклер и Кох», как бы намекая, что знает, как обращаться с «волыной».

– Маршруты, говоришь, выверены, – буркнул Зубр, не зная, что возразить на столь исчерпывающий ответ. – До первого Шторма, а там плакали твои маршруты! – нашелся он и с видом победителя посмотрел на Лоцмана.

Тот, пока Зубр общался с Карандашом, глотнув воды и закинув в рот сухофруктов, осматривал окрестности. Аномальное явление больше не повторялось. Встретившись взглядом с писателем, пригладил побитую проседью бородку.

– Веди. Скоро сумерки.