Текст книги "Мы все исправим (СИ)"
Автор книги: Владимир Горохов
Жанр:
Разное
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)
Стой-покажись! Кто такие, куда идете, есть что запрещенное? -он явно не интересовался этим искренне. но, очень любил, пользуясь своей маленькой властью, тормозить всех, кто вызывал хоть малейшее подозрение.
Я ученик мастера Молчана,– ответил Аз. Идем по следам воров, которые недавно его убили. Ясно тебе, голова дубовая? Дай пройти.
Иди,– оба стражника убрали остроги. -Надеюсь ты покажешь этим ворам, что такое на все руки мастер...
Только не наложи в портки!– "сострил" соседний.
Ха-ха-ха-ха-ха! В портки! Вы слышали!...
Вот придурки,– подумал Аз. -Им бы свалилось на голову что-то подобное, я б посмотрел на них...
Друзья как можно скорее вышли за ворота по деревянному неподъемному мосту через широкий и глубокий ров, соединяющийся с рекой. Азгород, лежащий на относительно ровном месте в излучине реки Ливной, был окружен множеством перелесков, оврагов, полей, деревенек и дорожных сеток, на значительном расстоянии друг от друга высились приземистые, массивные каменнистые кручи, заросшие добрым, старым лесом. На некоторых из них виднелись небольшие дозорные укрепления. Дороги петляли меж холмов и редких скальных гольцов, как змеи, тут и там попадались мелкие ручейки с перекинутыми мостами, кое-где встречались пещеры и даже заброшенные рудники. Спрятаться при желании в этой местности проще простого, чем и пользовались разного рода проходимцы. Самые очевидные места постоянно посещались конными разъездами Тривийского Дозора, но немало было и таких, куда никто и вовсе не совал носа: старые погосты, заброшенные древние строения и капища, горелые сухостои, болота, чащи вдали от городов и сел...
Буян вел их на северо-восток от города, по широкой, крытой бревнами дороге на Треглав (ударение на первый слог)– главный город соседней визории, гораздо меньший, чем Азгород, но знаменитый своими серебрянными копями. По пути друзьям попадались небольшие отряды путников по десять– пятнадцать человек, сейчас редко кто отваживался ходить в одиночку, все были вооружены не хуже, чем Аз и компания (но и не лучше). Иногда по дороге проносились конные возки и проезжали длинные телеги мелких торговцев. Почти у каждого встречного друзья спрашивали, не видели ли они трех странных людей в плащах, но вразумительного ответа никто не дал, хотя Буян уверенно вел их по обочине. Неужто кто-то из воров отводит глаза волшебством? Или они разделились?
След резко ушел вправо, прочь с дороги, в лесистую пустошь с несчетным количеством разных валунов, каменного лома и поваленых бревен. Продираясь через всю эту красоту, четверо без особого восторга потрусили за собакой. Аз не припомнил, чтобы когда-то ходил здесь: просто не было ни надобности, ни желания. Через некоторое время они дошли до громадной одинокой рукотворной скалы, что словно башня, застыла посреди леса. Шириной толще самого толстого дерева, высотой с трехъярусный дом, она была правильных восьмиугольных очертаний и сужалась в точку у вершины. Серый камень исписан множеством заметок, что оставили здесь бесчисленные посетители. Но, сами строители этой странной штуковины никаких записей не оставили: на скале не было ничего, что по виду бы сильно отличалось от тривийской письменности разных времен и простообразных значков, которые тысячи лет назад оставили народы, что жили здесь ранее. Такие строения, странные каменные громады, а порой столь же непонятные необъятные подземелья можно было увидеть во всей известной части мира. Это могли быть величественные сооружения из громадных каменных брусков, напоминающие не то святилища, не то строения для наблюдений за звездным небом, своего рода вечные каменные календарные мерила. Или одиноко стоящие столпы разнообразного вида и размера, как этот. Встречались и чисто хозяйственные сооружения: набережные линии, сложенные из неподъемных камней, порой в тех местах, где давно уж не текут реки или нет берега моря. Собиратели ночной влаги в пустынных землях. Порой встречались такие, чье назначение определить было просто невозможно, как будто гигантский ребенок играл в кирпичики... Некоторые были в полуразрушенном состоянии, или намеренно разбиты и растащены на стройки нынешнего времени. Другие лишь виднелись с проплывающих уплавов под водной гладью морского мелководья. Но общие черты, которые отличали эти невообразимо древние сооружения от любых нынешних или даже просто старинных, были высочайшая точность обработки и исполнения в сочетании с чудовищным, многовозным весом отдельных кусков камня. Ученые люди и чародеи всей Среды выдвигали предположения о том, как их построили, одно другого нелепее... Аз вспомнил историю про одного из великих правителей Хороса. Он жил в роскошном дворце, который, однако, не устраивал его своим величием. А недалеко находилось вот такое древнее строение из "камешков", каждый размером с хороший дом. Правитель решил достроить его до уровня самого великолепного дворца в мире, и решил, что он не хуже великих древних строителей. Искусные хоросские каменотесы в каменоломнях обтесали громадины заказанных форм и размеров, но вот сдвинуть их с места, не говоря уж о водворении на стройплощадку не получалось никаким способом. Пробовали строить огромные многоколесные телеги, запряженные грохопотамами, после чего камни хитроумным образом, с подкопами клались на составные телеги, но те просто разваливались после нескольких рук хода. И правитель все-таки достроил сердцевину древнего здания, но куда меньшими кусками размером не больше воза. Говорят, от таких столпов ночью в небо иногда исходит свет. Аз такого не видел, а ко всему, что он не видел, относился со здоровой долей недоверия.
От это столбик!– оглядел окруженную толстыми буками мрачную скалу Маршан. Хм... Буян, ты чего?
Пес остановился, потянуд носом воздух, но скоро нашел, что потерял, и повел друзей дальше, несколько сбавив скорость. Он, видать, и сам устал от долгого бега.
Они потихоньку спускались вниз с пологого лесистого холма. Незначительная травка становилась выше и гуще, послышался квак и стрекотанье, и перед глазами четверки возник извилистый поворот звонкого ручья. Буян подошел к воде, и снова озадаченно присел. Поводил носом, побегал у воды, даже немного забрался в нее лапами, перебрался на другой берег, оббегал все вокруг рук на двадцать, но вернулся к Маршану, жалобно заскулив.
Злыдни и пропасть! Он потерял след!
Как потерял!?– Аз тупо уставился на бедную собаку, на которую возлагал столько надежд. Но все они провалились. Не помня себя, от обиды, он пинанул и стукнул кулаком ни в чем не повинное дерево. Оно, правда, отреагировало мудро, дав сдачи лишь своей твердостью. Не замечая боли в руке и ноге, Аз уселся на землю, закрыв лицо руками.
Ты не отчаивайся, мы пойдем, поищем тут и там, может, снова найдем, не вспорхнули же они, как птицы! -Маршан взял пса с собой, и ушел вдоль по течению ручья.
Я тоже посмотрю, вдруг найду какие следы,– Бриса полезла в ближайшие заросли. Гардейн остался рядом, тщетно пытаясь придумать что-то стоящее.
Аз убрал руки от глаз, бесцельно уставившись перед собой. Ни на что именно смотреть не хотелось, зрение само собой расплылось. Он смотрел и думал... Неужели эти воры и убийцы уйдут безнаказанно? Продолжат свое черное дело в других местах, и от их рук пострадает еще много добрых людей... Как бы он хотел найти их... Любым способом, что не окажется претящим его сердцу...
...За ручьем, в схваченной легким туманом темной траве проступило маленькое, продолговатое облачко белесого сияния. За ним еще одно. И еще. Они вели прямо в ручей, и шли по его середине вдоль, уходя против течения. Но вдали, руках в ста, за отрезком осинника, они вновь выходили из воды и шли дальше на северо-восток! Аз оглянулся, и увидел мириады таких же точек, но более ярких и светлых. Это были следы. Их следы. А по ручью явно прошли похитители! Аз понял, что на самом деле следы не издают никакого свечения, просто он научился видеть исходящий от них отблеск Силы обладателей, а мозг уже определял картинку так, как ему было удобнее... Три пары следов, от здоровенных ботинок и маленькие, как у подростка. Это они.
Аз сосредоточился, мысленно отсек все посторонние звуки и образы. Он представил, как его собственная Сила яркими полупрозрачными потоками идет по следам все дальше, дальше, он становится ее частью и наблюдает за пространством на ее острие. Он сосредоточился на одном действии: дотянуться до обладателей следов и понять, кто они. И это получилось... Но он натолкнулся на жесткую встречу враждебного разума и довольно болезненно был отброшен. Аз открыл глаза. Унял боль в висках от мысленного удара предводителя убегающих, и сосредоточился снова. Попытался увидеть следы. Получилось. Увы, его попытка увидеть дальше своего зрения была слишком грубой и неумелой. Там, "на другом конце провода", действовал пусть не мастер, но и явно не самоучка. Но, все равно, Аз узнал, что хотел, а этого ему было достаточно.
Маршан, Бриса! Сюда! Срочно!– не слишком громко прокричал он, приправив голос мысленным зовом.
Скоро друзья со всех сил бежали к нему.
Что такое?– хором спросили Маршан и Бриса.
Нам туда!– Аз уверенно показал вдоль ручья.
Трое с сомнением переглянулись.
Как так?-спросил Гардейн.
Я вижу их.
Э...
Ты не шутишь?– серьезно спросила Бриса.
Не до шуток,– ответил Аз. -Они в паре-тройке часов пешего хода, пробираются неприметными тропами. Должно быть, их задание настолько важно, что они не стали нанимать повозку и вообще пользоваться дорогами: видать, боятся дозоров и другого такого же сброда. Те трое соединились с отрядом семь или десять человек, не успел посчитать... Вооружены и защищены они неплохо. Запрещенным в том числе.
Аз, мне бы такая способность, я бы стала лучшей охотницей в мире!– просияла Бриса.
Аз хотел сказать что-то вроде "ты и так лучшая", но поостерегся. А то еще начнет ходить павой, да что-нибудь прозевает, вполне в ее духе...
Аз повел их вдоль ручья по постепенно угасающему следу. Даже отсюда, когда видимость "силовых следов" уже терялась на расстоянии, он видел вдали маленькую, далекую путеводную звездочку. Тот самый ключ. Во время своего мысленного броска он успел коснуться его сознанием, и тот отреагировал на годами знакомую душу. И теперь, унеси воры этот странный предмет хоть на луну, он будет отчетливо виден даже оттуда.
Не меньше десяти хорошо вооруженных людей,– сказал Маршан, посмотрев на озадаченного пса, которого явно затруднило то, что он поменялся ролью ищейки с человеком. -Бой будет трудным.
Зачем с ними вообще драться?– спросила Бриса. -Наделаем ловушек, когда они придут куда надо, заманим за собой, пусть угощаются, а оставшихся добьем издалека! Если это обычные разбойники, это должно подействовать.
Те двое верзил, что перевернули вверх дном мастерскую– да, явные представители,– заметил Аз, -Да и остальные, которых я почувствовал, тоже. Ото всех одна и та же гнилая тень... Но главарь... Это женщина.
Да ну!??– Бриса споткнулась и едва не упала.
Да. К тому же, она Чувствующая. Причем опытнее, чем я, прошедшая какое-никакое, а обучение. И она– явно не типичный разбойник. Я б сказал, вообще не из этой братии. Это она не позволяла мне проснуться и отводила глаза, когда они пришли в мастерскую.
Недоучившаяся ведьма, ступившая на скользкую дорожку?– предположил Гардейн.
Возможно.
Или очень даже доучившаяся– вставил Маршан.
Я гнался за ней, когда они пытались скрыться. Ее повадки говорили о большой выучке. Это не просто воровка. И, самое неприятное: мы потеряли приемущество неожиданности. Теперь они знают, что мы их преследуем! Засаду уже не устроить.
Плохо... Ладно, преследуем осторожно,– подытожил Маршан. -Давайте так: гонимся за ними до того, как они встанут на отдых, и сами отдохнем немного в стороне, а заодно придумаем, как действовать по тому, как все сложится.
Все дружно согласились.
.
Глухой южно-тривийский лиственный лес медленно но верно укрыл сумрак. Четверо друзей и пес уже еле-еле тащились среди темных теней, не представляя, как будут драться в таком состоянии, если придется. Утешало лишь одно: преследуемые разбойники – тоже далеко не Братья Дня, и устают, как все люди. Вскоре они подошли к маленькому поселению. Что оно делало в такой глухомани, неизвестно, но далекий запах приготавливаемой пищи и неверный отствет костров вдали не оставлял сомнений. Аз опасался применять чувство, чтобы разведать обстановку, вдруг ведьма-воровка так сможет отследить точное местоположение четверки и устроить по пути засады? Более чем возможно! Приходилось полагаться на нюх Буяна да еще то, что искомый ключ-наконечник для «второго» зрения Аза так и мерцал вдали тусклой звездочкой. Очевидно, это был разбойничий стан. Небольшой, но вполне постоянный. Отсюда разбойники снаряжались и уходили терзать дороги, сюда же сволакивали отнятые у честного народа ценности. Тривийский Дозор многое б отдал за сведения о таком месте!.. Друзья подошли к нему так, чтобы видеть вдали его очертания, но не быть при этом замеченными или услышанными, и расположились в каменном распадке на обрывистом холме в двух длинах от стана. Отсюда он был вполне хорошо виден. Окруженный наклоненным наружу частоколом из заостренных жердей, он представлял собою три длинных барака, два стойла и кое-как укрытые, охраняемые «стражей» клетки из толстых жердей. Посередине площадка. По краям стана, у частокола, четыре вышки из древесных стволов. Ворота подъемные, щит из скрепленных жердей, поднимаемый и опускаемый веревками. Стоял на них кто или нет, отсюда было не ясно. Но даже в предночном сумраке видно, что все строения в целом выстроены кое-как, без тщания, на скорую руку, грубо сбиты из плохо обработанной древесины окрестного леса. Среди отсветов плыли неясные тени, слегка доносились приглушаемые лесными кронами голоса и шум. Нельзя было сказать наверняка, сколько народу сейчас там было, но точно гораздо больше десяти тех, что пришли. Они остановились именно там, Аз, сидя среди камней, видел, как звездочка ключа перестала двигаться именно там, среди отсветов и тихого шума. Аз думал было установить дозор, так, чтобы каждый из них по полчаса спал, а кто-нибудь следил за обстановкой, но вспомнил, как его подловили именно во сне, так, что лишь крик учителя вернул его к назад. Что, если он заснет, а воро-ведьма провернет с ним то же самое? До него быстро дошло, что в духовном смысле во сне он куда более уязвим, чем наяву. Да и несмотря на общую телесную усталость, спать не сильно-то хотелось. Он сказал об этом друзьям, и вызвался следить за обстановкой, пока все спят. Никто не был против: все отлично понимали, что Аз лучше их всех заметит невидимую опасность и всех предупредит.
Его самого, однако, больше волновал другой вопрос: что делать дальше? Был бы он один, то нагнал бы воров еще в пути, и навязал бы бой на своих условиях. Но погоня затянулась и грозила превратиться незнамо во что. Нападать любым способом на целый разбойничий стан вчетвером– безумное самоубийство. Притом, вряд-ли это место– конечная цель похитителей. Аз хотел бы знать, кому все это понадобилось. Как узнали о ключе, который годами валялся в подвале мастерской Молчана? Зачем он вообще нужен? Что-то открывает, или же "ключ"– просто красивое сравнение, а на деле это что-то еще? Воры– просто исполнители, это ясно как день. Тот, кто дергает за ниточки, наверняка какая-то важная птица с далеко идущими намерениями. Но кто именно? Разумных и толковых предположений в голову не приходило. И единственной возможностью перехватить наконечник и поквитаться за учителя было ждать, пока эта троица отдохнет и двинется дальше. И, Аз, к собственному удивлению, понял, что ему более, чем отомстить за мастера хочется именно узнать, кто за всем этим стоит. Ведь истинный виновник его смерти– не столько подневольный исполнитель, сколько тот, кто заказал всю музыку... Хотелось проводить ведьму с украденным наконечником до самого заказчика, а там уж и решить, что делать дальше... Но и у этого подхода существовал большой изъян: а что если конечной точкой их похода окажется неприступная, хорошо охраняемая крепость, откуда вытащить этот "ключ" будет уже невозможно? Или полный ловушек схрон тайного общества? А если путь вообще уведет за границу, в Дейну, например? Нет, как ни хочется, а отбить у них ключ нужно как можно скорее, когда подвернутся самые удобные обстоятельства.
...Внезапно Аз почувствовал со стороны приближение третьей силы. Не разбойники, это точно. Но и не кто-то знакомый. Скоро послышались тихие, пытающиеся быть осторожными, как сказала бы Бриса, шаги. Аз все еще опасался применять свое чувство внешним способом, и просто прислушался к пространству. Видно, незнакомец так же соблазнился удобным расположением распадка и тоже следит за разбойничьим станом. Буян проснулся, вскочил на лапы и зарычал, не став, однако, лаять. Аз тихо растолкал ото сна друзей, знаками показав, что приближается кто-то чужой. Все четверо вытянулись в струнку и приготовились. Бриса наставила стрелу на ветку, Аз и Гардейн спрятались за щитами и сжимали в руке по острой метке. Маршан приготовил свой большой овальный щит и внушительных размеров лесорубный рубанок, который Азу или Гардейну сошел бы за двуручный, но Маршан, благодаря богатырскому росту и сложению легко управлялся им одной рукой.
Из-за деревьев тихо вышла нечеткая тень, в конце-концов оказавшаяся человеком. Это был высокий, худощавый мужчина лет тридцати, довольно странного вида. Длинные темные волосы и борода, редкие среди простых тривийцев, да еще заплетенные во много мелких косичек. На нем не было прикида и обуви– одна подранная грязная носка когда-то ярко-синего цвета. Сбоку висит сума, сделанная на скорую руку из какого-то тряпья, набита камешками, которые он, похоже, собирал всю дорогу. В руке длинный, увесистый дрын, найденный на земле.
Несколько секунд они смотрели друг на друга, пытаясь сообразить, как быть дальше. Молчание нарушила Бриса:
Приветствуем, мил человек. Кто такой, зачем пришел? Почему такой грязный, драный, голый?– сразу спросила она в своей привычной бестактной манере.
Задор Нескучный! Музыкант и певец!– воскликнул он...
ТИХО!!!– громко зашипели на него вчетвером.
Ум на счастье поменял?– спросила Бриса, -К нам сейчас вся эта кодла сбежится! Не ори, сядь и расскажи все толком!
Простите, забыл, где я. До сих пор с трудом верится, что я оказался в этаком дерьме!– его голос оказался низким, но в целом, приятным. И очень уставшим. -Рад, что вы не разбойники.
И что же музыкант делает здесь? Тут со слушателями туго– с недоверием спросил Аз. Он не чувствовал враждебности от этого человека, скорее, наоборот, он отчаянно нуждался в помощи, но, после случая с неуправляемым сном Аз и себе доверял-то с оглядкой...
А что тут рассказывать?.. Нас было восемь, мы все музыканты и потешники, странствуем по всей Тривии да народ веселим– присев на землю, стал объясняиться пришелец. -С разбойниками не раз дело приходилось иметь, да только нас они не трогали никогда: дай несколько менят, да едь себе дальше. В конце-концов, они тоже люди, хоть и заслужили лишиться головы, а ведь развлечься хотят, как все, а если всех музыкантов обижать, то их вовсе на дорогах не станет... Но мы на свою голову проехали мимо купеческого провоза, на который напала целая свора этих тварей! Мы, видимо, просто оказались слишком близко– вот и попали по горячую руку... И они не стали разбирать, кто есть кто– всех повязали, не успей мы развернуть коней, оттащили к возам с клетками, заперли и повезли. Наверное, подумали, что мы сразу же дунем к ближайшей дозорной башне и у них на пятках повиснет Дозор... Но я не стал тупить– дождался ночи и сбежал!
Как? Вас же связали?– спросил Гардейн.
Видишь ли, рыжий, я хорошо умею выпутываться из веревок, мы даже людей так веселим... Да и замки могу открывать таким хламом, что никто бы не подумал.
Да?– Гардейн взглянул на музыканта по-новому, с уважением. -И что же дальше?
Я четвертый день крадусь за ними. Я не стал бросать своих. Их следы привели сюда, в это Солнцем забытое место... У них ведь там в плену мои друзья! И выжившие люди с купецкого провоза тоже. Да и другой кто наверняка есть. Их продадут в рабство. Увы, не редкость в наше время. Увезут куда-нибудь на юг, в Хорос или Заяры, к конебродам... И поминай, как звали... Я хотел прокрасться, когда они спят, открыть клетки да удрать вместе со всеми, по пути подпалив это осиное гнездо. Но у них есть псы! Мне не подойти незамеченным близко! Я чуть не попался. Что теперь делать, даже не знаю... У вас тоже кого-то похитили? Иначе чего бы вы здесь делали? Вы тоже не похожи на этих сволочей, уж слишком прилично выглядите.
Я– Аз, мастер-ремесленник из Азгорода, это– мои друзья, Бриса, Маршан, и Гардейн. Вчера ночью ко мне вломились воры, они убили моего учителя. Просто потому, что он им помешал. А ведь могли этого не делать... И забрали одну вещь. Очень важную. В своих последних словах учитель просил вернуть ее. И я расшибусь в лепешку, но сделаю это! Мы преследуем их с самого города. И самое плохое, что воров возглавляет ведьма, которая понимает в волшебной силе.
Откуда ж ты знаешь это?– спросил Задор.
Потому что я сам такой,– ответил Аз. -Во всех людях есть небольшие способности к чудесам, если их развивать долгие годы, то они станут лучше и сильнее. Мне в этом повезло больше: я от природы хорошо чувствую Силы. И могу видеть дальше собственных глаз.
Музыкант, опираясь на дрын, встал на колени.
Умоляю вас, благородные мстители, помогите мне освободить друзей! Один я ничего не сделаю, а вместе... Вместе ведь мы что-то сможем?
Аз не выдержал, и хлопнул себя ладонью по лбу.
Хватит! Не позорься. Иди сюда, сядь рядом с нами. Угощайся. Сейчас и решим, что делать дальше.
Аз развернул дорожную сумку и достал оттуда сухарей, вяленой рыбы и кувшинчик с медом. Все остальные последовали его примеру.
Буян зарычал и оскалился на пришельца.
Буян, это свой!– сказал Маршан, строго посмотрев псу в глаза. Тот тихонько чихнул, и улегся клубком. Он был умной и послушной собакой: хозяин сказал "свой", значит беспокоиться не о чем. Музыкант Задор принял еду и управился с ней быстрее ветра.
Сотня злыдней, как же я вам благодарен! Сырые грибы да цветы уже комом в горле! Хе, хорошо еще, у меня крепкий желудок, иначе у меня было б на неприятность больше!..
Надень это,– Аз протянул ему сверток, запасной прикид темной шерсти и пояс. -Запасной обуви, увы, я не захватил...
Рассыпаясь в благодарностях, Задор облачился в полученую одежду. Вот только прикид оказался ему короток: на ладонь не дотягивал до колен, но ведь и это лучше, чем ходить почти голым.
Ночью еще не очень-то тепло,– продолжил Задор, -Пришлось спать по чуть-чуть и днем и ночью, чтобы не проспать свежий след, но не простыть и не измотаться... Так вы поможете мне? Мне нечем отплатить вам, но я с вами, что б вы ни придумали!
Аз задумался. Все равно, пока воровка с подельниками внутри стана, им не подобраться близко. В любом случае, нужно ждать, пока они уйдут. Когда уйдут, Аз все равно найдет их, не сейчас, так позже. Ключ он уже не потеряет из виду. И тогда... А что тогда? Впятером нападать на защищенный косым частоколом, обнесенный несколькими вышками стан, больше напоминающий маленький военный городок с тридцатью-сорока до зубов вооруженными головорезами? Глупо и бессмысленно. Особенно ночью. В ночном бою разбойники сами кого хочешь в дураках оставят. Вот только днем они точно заметят, что их атакует не отряд воинов, а горстка отчаянных самоубийц... Но ведь действительно, что-то же надо делать! Или позволить этим сволочам продать людей, будто вещи? Аз поймал себя на том, что давняя привычка избегать острых углов и не лезть на таран здесь сделает только хуже. Понял, что его месть может подождать. Есть вещи поважнее. Он не был глупцом, очевидные, порой неприятные для своего самолюбия, но крайне важные вещи, которые некоторым, увы, как стрела о камень, всегда доходили до него мгногвенно. Он умел представить себя на чужом месте, и понимал, каково сейчас бедолагам, что оказались в плену. Меньше только мертвым позавидуешь. А до ближайших дозоров многие дни пути. Если они попробуют сначала сообщить о стане разъездам, то воровка с ключом уйдет слишком далеко, да и людей могут уже увезти. Действовать нужно сегодня. Желательно этой же ночью. Дерзко, решительно, но обдуманно.
После недолгих размышлений Аз нашел самый легкий способ решить это дело: огонь. Постараться издали поджечь стан, посеять хаос среди разбойников, а когда они начнут выскакивать из подожженных домов, расстрелять веткой и метками. Музыкант со своими камешками для петлемета тоже в долгу не останется. Он же сможет и поджечь, Аз как раз захватил баночку с маслом. Кто ж знал, что она пригодится не только для еды!.. Оставшихся– просто добить в ближнем бою. Только провернуть бы все так, чтобы разбойники не смогли вовремя сообразить, кто и сколько человек на них напали, собраться, да дать серьезный отпор. Тогда дело сделано... Стало до глубины души отвратно оттого, что он сам вынужден будет воспользоваться подлыми, чисто разбойничьими приемами. Да и вообще, он хотел лишь вернуть ключ, да понять, кто заказал обворовать мастерскую. И только. А здесь... Кажется, ему бросили вызов, к которому он, мягко говоря, не готов. Он уже смирился, что придется убить воровку и ее помощников, если они окажут серьезное сопротивление, но убивать толпу народа, каким бы он ни был, да еще таким страшным способом ему совсем не хотелось. Но в честном бою... Да какой тут может быть честный бой? Их в несколько раз больше! И ведь это не подневольное вражеское войско, гонимое правителем на приступ... Это мерзавцы, которые сознательно сделали свой выбор, поддавшись низменной жадности, предпочли не трудиться, а отбирать, и что-то хорошего ждать от них уже никогда не придется. Они заслужили смерти. Их не должно быть жаль. В отличии от тех, кого они ограбили и убили сами. Нужно спасти простых людей от плена и рабства. Нужно, потому что нельзя иначе. Как метко сказала Бриса, все эти сволочи, возомнившие себя хозяевами нынешней жизни, уже достали! И пора с ними разобраться. Когда он всерьез взялся за оружие, то должен был понять, что река сделала крутой поворот, и обратного пути уже нет. Сейчас он понял это окончательно.
Аз высказал товарищам все, о чем только что сейчас думал. Все замолчали, обдумывая мысль. Положение было сложным. Подлый способ был куда безопаснее, чем лобовой бой, и даже предложение Брисы с ловушками. Все поняли, что ради спасения людей придется поступиться гордостью истинного тривия и самим поступить нечестно. Это был один из немногих случаев, когда цель вполне оправдывала средства. Злодеи держат в плену обычных людей, терзают окрестные дороги... Да если их перебить, все только благодарны будут, и не станут смотреть, что зло победили не в благородном честном поединке, а его же любимым способом: ударом в спину...
.
Аз сидел, поджав ноги, на одном из плоских камней среди валунов, на расстеленном снятом прикиде. Он сохранял глаза закрытыми и чутко наблюдал за Силами вокруг, что служили ему лучше глаз и ушей. Друзья и пришедший музыкант спали. Аз пребывал в состоянии полусна, когда тело и разум отдыхают, но не перестают воспринимать явь. Пискунов-кровососов в этих суховатых, продуваемых ветром местах не водилось, и ему ничто не мешало. Он не пропустил время, когда в стане началось волнение Сил, а бывшая в неподвижности «звездочка» ключа тронулась с места. И продолжил ожидание. Ночной ветер обдувал лицо, трепал волосы. Где-то далеко ухают мышеяды. Скрипят, качаясь, деревья. Шелестят листья.
Через час или больше, когда тьма сгустилась, Аз рискнул кинуть мысленный взгляд в разбойничье логово. Там все спали. И главари, и простые боевики, и измученные пленники, которых оказалось едва ли не больше самих разбойников. Но они были связаны и заперты, в отличии от своих угнетателей. Храпели даже часовые на вышках. Наверное, никто не подозревал, что кто-то чужой попрется сюда по своей воле. Что ж, это станет их последней ошибкой... Лишь три больших собаки нервно шевелят ушами, вслушиваясь в неверные ночные шорохи. Аз крайне осторожно прощупал стан на предмет чувствующей, но, ее не было. Как и ее помощников. Отблеск ее сознания скрылся за горизонтом.
Пора. Аз вышел из пограничного состояния, встал, оделся, приготовил свое оружие. Разбудил друзей. Они тоже собрали вещи.
Она ушла, -сообщил Аз. -А олухи на вышках решили задремать. Хоть в чем-то повезло. Начинаем, как договорились. Мы должны сделать все, что сможем, и даже больше. Этим людям кроме нас сейчас никто не поможет. И надеюсь, мы доживем до завтра...
Маршан что-то зашептал. Аз смутно вспомнил, что это– боевая молитва Братьев Дня, которая предшествует битве с врагом.
Во имя справедливости, да низвергнет врагов во тьму, да дарует нам Солнце победу!– закончил он уже вслух.
Аз хотел съязвить на этот счет: оттого что он скажет пару ободряющих слов, победа не упадет им в руки сама собой... но слова так и не вышли наружу. Это был не тот случай. Если ему так легче, то шут с ним.
Аз пошел на несколько рук впереди остальных, в случае опасности он легко ее почует и предупредит остальных. Неспеша, они приближались к стану со стороны закрытых ворот. Своим чувством Аз заметил несколько ям– ловушек в самых очевидных местах, он обошел их, друзья чуть ли не след в след двинулись за ним. Руках в ста или чуть больше от частокола он остановился. Если он подойдет ближе, псы точно его учуят или услышат. Вокруг темно, огни и костры погашены. Лишь безлунное ночное небо слегка что-то подсвечивало. Скопище деревянных строений впереди уже перед глазами. Все остановились по жесту Аза, который приготовил петлю, вытащил из складки прикида круглую фляжку с растительным маслом. Задор приготовил свою петлю из простого куска ткани и еще один пузырек с маслом, взятый у Гардейна. Увы, больше ни у кого масла ни оказалось.
Аз и Задор открыли пузырьки и вставили в горлышка по пучку сухой травы. Подошел Гардейн, щелкнул пальцами над одной, потом другой склянкой, отчего их фитили мгновенно зажглись непривычным в ночи ярким оранжевым светом. Как он это сделал, волшебством или просто хитрым трюком, именно сейчас никого не волновало.
За частоколом раздались шорохи и собачье рычание. Буян тоже тихо, злобно зарычал.
Тихо!– сказал Маршан. -Сотня злыдней! Они нас услышали! Давайте, иначе будет поздно!
Не сговариваясь, Аз и Задор раскрутили петли с пылающими склянками, ночную мглу озарили два огненных колеса. Два снаряда почти одновременно взлетели вверх, пронеслись между деревьями и упали уже в разбойничьем логове. Судя по звукам ударов, обе склянки разбились обо что-то деревянное. Не успели они моргнуть глазом, как за частоколом, распространяясь вширь и ввысь, вовсю занималось высокое, яркое, трещащее пламя, осветившее все вокруг бешеной пляской света и тени. Собаки залаяли во всю мочь. Сторожа на вышках испуганно подскочили и едва не свалились вниз от увиденного. Бриса вскинула ветку, и спущенная стрела вонзилась в шею ближайшему из сторожей. Через миг второй упал со стрелой, застрявшей в груди, издав жуткий грохот– он упал на вязанки с дровами, которые тут же рассыпались по всему стану. Огонь перекинулся и на них. От хворостовых крыш отлетали горящие угли и перекидывались на крыши соседних бараков. Но два оставшихся дозорных заорали во всю мочь, достали свои ветки, и, ослепленные огнем и дымом, принялись палить наугад, спрятавшись за стволами вышек. Несколько стрел просвистело над головами у друзей, одна врезалась в дерево и сломалась. Бриса, не теряя времени даром, поразила двух полуслепых оставшихся стражей. Такое стрелковое умение впечатляло, но никто не сказал ни слова, уж сейчас-то им было не до болтовни. По всему стану прокатилась неутихающая волна криков, воплей в перемешку с самыми грязными ругательствами. Такого разбойники не ждали, и сейчас вовсю переживали миг этой неожиданности. Загорелись некоторые места частокола. Если б это было особое, подготовленное крепостное дерево, то поджигать его пришлось бы долго и упорно, но эти убогие халупы занялись как спички.