Текст книги "Мы все исправим (СИ)"

Автор книги: Владимир Горохов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

Ах, это, – зевнул Аз. -Просто я обнаружил, что если одну и ту же картину писать блестящей полупрозрачной краской в несколько слегка отличающихся слоев, перемежая лаком, то рисунку можно придать движение. Каждый слой виден только под своим углом зрения. Конечно, со штрихами замучаешься, да и ошибок не должно быть, но ведь неплохо получилось... И ради этого стоило меня будить?

Молчан с укоризной взглянул на ученика, который еще толком не проснулся.

Сколько лет живу, старый пень, а до такого не додумался. Аз, это ведь открытие века! Как ты сделал это с первого раза?

С первого... У меня наверху куча так же расписанных ненужных склянок...

Аз понял, что сдуру ляпнул лишнего. Дорогущие, редкие краски для своих скляночных трехмерных изысканий он брал без спросу из неприкосновенного запаса. Но Молчан или сам это прекрасно знал, или откровенно плевал на это.

Аз,– сказал он с неожиданной серьезностью в голосе. -Когда твой отец привел тебя, я думал, что ты просто еще один из моих учеников, возможно даже, последний, который займет заслуженное место в обществе азгородских умельцев... Ты достоин большего. Мой последний наказ, как учителя: отправляйся в столицу. Свои изделия забери с собой. Наши люди, увы, диковаты, боятся всего, чего раньше не видели, и винить их в этом трудно. Людан может не разобрать, что дело просто в слоях, подумает, что ты чародей, да устроит обыск в поисках чего-нибудь запрещенного. Не хотелось бы, чтоб стража нашла мои книги. Для визора я сделаю набор сам. В Милане твое новое искусство оценят по достоинству. Если захочешь, сможешь служить у самого триумвира. Ты же всегда хотел научиться чему-то большему? Уровень тамошних умельцев повыше нашего. Будешь учиться сам и учить других. Ты согласен?

Да, учитель– после недолгих раздумий согласился Аз. -Но я обязательно вернусь. Чтобы передать знания уже здесь, когда придет время.

Я напишу пригласительное письмо главному мастеру Миланского Двора Умельцев, Осмиру Длану. Мы знаем друг друга, он примет тебя не хуже, чем меня.

Я должен отправляться сейчас?

Нет, Аз, можешь проститься с городом и собраться уже завтра. Возьмешь все, что посчитаешь нужным. Отныне ты не мой ученик. Ты мастер. Я знаю, что ты хочешь сказать. Не надо благодарить и прощаться. Ты ведь вернешься.

Аз почувствовал, что эту речь он отпечатал в памяти уже давно: слишком ровной и многословной она была. И сейчас просто наступил тот самый день. Сказав все, что хотел, учитель пошел наверх. Аз присел на небольшой деревянный табурет, и задумался. Странное чувство владело им. Он знал, что рано или поздно закончит обучение и станет мастером, но это время всегда казалось ему одинаково беспредельно далеким, и он привык ждать, не ожидая. Могучая, гибкая сила предчувствия, подобная той, что показала ему мир с высоты, давно нашептала, что Азгород станет важной стоянкой в жизни, но не удержит его навсегда. Снова и снова он вспомнал, что он хотел сделать и когда-нибудь сделает. То, что подсказывало сердце и к чему взывал разум– два лучших советчика, которым он привык доверять в равной мере. О своем безумном желании он не говорил никому, даже учителю и трем верным приятелям, с которыми порой проводил время по-особому. Наука сложных ремесел была лишь благородным средством, но не целью. Это поможет ему приблизиться к двору триумвира. Завоевать доверие и прослыть одним из лучших в своем деле. Не ради серебра и золота, эти вещи Аз признавал лишь сырьем для красивых изделий. Ведь если человек прост, небогат, независим, его считают никем. Но стоит сделать что-то, что принесет покровительство и любовь высоких особ, как все подхалимы, которых в окружении триумвира было валом, станут падать в ноги и вылизывать даже соломенные шлепки. Но и они не цель, а средство. Он прочел множество книг, из тех, за которые отправляют в рудники, и знал, на чем держится власть всех этих "сильных мира сего". Но некоторые течения в их влиянии на Тривию Азу казались нелогичными и неестественными. Он чувствовал некое незримое постороннее влияние, которого просто так быть не должно. За свою жизнь в Азгороде он учился не только у Молчана, и не только ремеслу. Недаром местный подозрительный народ, которому палец в рот не клади, зовет его за глаза не то тайным чародеем, не то вызывателем духов, хотя ни тем, ни другим Аз не баловался, ибо понимал опасность и того и другого, был осторожен, как змей и рисковать без прикрытых тылов не любил. Аз вспомнил авторов книг, приносящих низвержение ветхих устоев и прозрение от избитых лекал. Ему предстоит нечто большее, и он это сделает.

.

Проститься с городом... Немного мест удерживали его здесь, но попрощаться с приятелями он решил сейчас. Как-никак, это были люди, которые последние десять лет скрашивали его не очень-то легкую жизнь. Быстро собравшись, он спустился во внешний двор, открыл створку ворот, и вышел на шумную ремесленную улицу, застроенную каменно-деревянными двух, иногда трехъярусными большими домами. Впрочем, большинство улиц в Азгороде были вотчиной мастеров. Улица довольно широка, но дома по ее краям примыкали друг к другу чуть ли не впритык, казалось, это один ну ооочень длинный дом. Прохожие спешили по своим делам. На перекрестках дежурили бдительные ополченцы-стражи с короткими острогами в руках. Их было легко отличить в толпе по старым, но вполне надежным защитным безрукавкам из сплетенных железных колец, и открытым стальным шлемам с чуть зауженым верхом. Из-под брони выглядывали полы темно-красных прикидов с ярко-красной отторочкой– такие носили лишь тривийские ополченцы. Их набирали из всех без исключения слоев населения, каждый взрослый мужчина в городе или крупном селе был обязан месяц из года, или неделю, если город большой, служить на благо города стражником. За это город даже платил неплохие деньги. И, обычно они выполняли свою работу хорошо, так как все понимали, что если сегодня ты на дозоре прозевал на чью-то беду, то в следующий раз прозевают твою, причем вполне нарочно. Азу тоже приходилось пару раз бывать в «шкуре» стражника, он тогда еще благодаря своему навыку поймал несколько воров, за которыми давно и безуспешно охотились городские сыщики... Оказалось-то, надо было просто посетить не самое приятное место– загородный выход городских говноводов, куда обычно никто не казал носа по всем понятным причинам. Там их и повязали. Тогда еще в городской визории Азу предложили стать сыщиком, но, он остался верен ремеслу.

Почти каждый прохожий, даже многие женщины, были вооружены. У некоторых на поясе красовался мечик– короткий, широкий клинок с деревянной или костяной ручкой, в слегка украшенных кожаных ножнах. Военные носят такой в дополнение с полноценным, длинным мечом, но, простому населению Тривии, не обладающему военным чином, уже давно запрещался к ношению целый список оружия и доспехов, что используют в войсках. Иначе говоря, любые мало-мальски серьезные длинные железки, как и металлические брони, длинный лук и самострел. Тривиат называл этот закон ограничивающим силу разбойников, но, любому неглупому человеку было ясно, что дело в желании ограничить возможность серьезных воосстаний, когда у людей не деревянные колья и голая задница, а нормальное оружие и броня. Разбойники по городам не ходят, вооружены подчас не хуже войска, и им плевать на законы... Нарушения серьезно карались– от крупного денежного взыскания, до годовой ссылки на государственные работы... Некоторые горожане предпочитали просто длинные ножи, другие– короткие дубинки. Странники, продавцы-лоточники, бродячие и не очень музыканты и другие люди, что вечно на ногах, имели посох. Аз всегда ходил без оружия. Во-первых, в тех местах, где его не знали, на него мало обращали внимания из-за одежды, куда более скромной, чем мог позволить себе ученик известного мастера, а во вторых, благодаря своим способностям он чувствовал, где его могут ждать неприятности, и не ходил туда. Но все люди в Тривии с детства учились у родителей владению каким-нибудь простым оружием вроде палки или рубанка– неприятности могут подстеречь везде и кого угодно, и лучше их встречать не с пустыми руками. У многих наверняка под оджеждой спрятаны запрещенные, но все равно любимые некоторыми метательные ножи и глушила– шипастые шарики из рога или бронзы на крепкой веревке с петлей. По этим причинам уличные драки были редкостью, а если и вспыхивали, то очень быстро кончались.

Аз не стал идти через шумное торжище, где, несмотря на раннее утро, уже вовсю голосили продавцы, а свернул через двор местного Дома Дня. Это приземистое, правильных, резких очертаний каменное строение в виде круга с пристройками по периметру, выкрашенное в желтый цвет. Вера Солнца и Луны, она же Дня и Ночи, или Света и Тьмы, основная вера в Тривии существует дольше, чем государство. День и ночь, сменяющие друг друга, свет и тьма, из столкновения которых в древности образовалось все сущее... Пожалуй, единственная вера на всей Среде, где умудрились обойтись без образов богов или бога, как основополагающей единицы. Несмотря на название, разницу в образах, обрядах и взглядах, оба Дома отнюдь не враги, а действуют сообща, дополняли друг друга, как свет и тень. По какой-то еще в древности определенной причине в Доме Дня служат только мужчины, а Доме Ночи– женщины, и те и другие обладают разными, но выдающимися способностями. Братья Дня появились еще тысячелетия назад, когда предки айриев, дариев и тривиев были вынуждены покинуть северные земли из-за внезапного похолодания и искать на юге новую родину, в результате чего дарии основали Дарайн, который позже стал Дейной, тривии– ну да, Тривию, а айрии частью несмотря ни на что остались на севере, а частью ушли куда-то далеко на восток, в северную часть Восходных Земель. именно служители Солнца позволили не умереть оставшимся на севере. Они умеют зажигать огонь просто потоком Силы, без каких-либо приспособлений, дров или угля, и такой огонь мог гореть от секунд до пары минут хоть в воздухе, хоть на голом камне. Лечат тем же способом не безнадежные болячки вроде головной боли и ломоты в суставах. Одной лишь молитвой вселяют храбрость в войско перед сражением и заряжают людей силой, снимают усталость, которую не ведают сами. Аз и сам не раз, стоя на какой-нибудь горке рядом с городом, видел, как далеко на дороге человек в свободных бело-желтых одеждах весело пробегает от горизонта до горизонта, ни разу не останавливаясь, и хоть бы хны ему... Они не боялись холода, и могли согреть человека или животное, лишь ненадолго коснувшись ладонью. Они встречали рождение младенцев и благословляли детей, давая часть своей Силы. И это были лишь самые знаменитые их способности. К ним в дом приходили молиться о успехе в делах или хорошем урожае, прославляя солнце и прося его о божественной милости. Люди были уверены, что именно дневное светило дает такую мощь Солнечному Дому и их последователям. Аз, конечно, знал истинный источник сил этих "благодетелей", но, помалкивал, не спеша об этом распространяться. Все равно мало кто поверит, а вот крупные неприятности ему будут обеспечены... Сестры Ночи, они же Лунные Девы, в отличии от направленных на усиление и поддержку "солнечников" были, скорее, хранителями равновесия. Изначально культ лунных дев зародился в Хоросе, и неудивительно: если для суровых северян, не избалованных теплом, солнце в радость, то жителям иссушенной жаром пустыни более по нраву ночная прохлада. Но, после ряда общественных потресений и дворцово-религиозных переворотов они были вынуждены покинуть родину, и рассеялись по всей Среде. В большинстве земель жрецы других верований боялись новых соперниц за паству, и почти везде сестер медленно но верно истребили или вытеснили. Кроме Тривии, где они смогли договориться с Братьями Дня о преобразовании, взаимопомощи и создании из двух разных одной новой веры... Они славятся, как отменные ясновидящие– предсказывают возможные варианты будущего, определяют болезни и истинные беды людей, когда на голову сваливаются неприятности, но не ясна их причина. Ищут пропавших людей, и, как правило, их показания оказываются верными. Развивают науку наблюдения за звездным небом, во дворе каждого Дома Ночи можно увидеть зрительную трубу– одно из лучших изобретений хоросских чародеев, и другие приборы наблюдения за небом. Несколько сильных сестер, собравшись вместе, могут передать мысленное сообщение другому такому же собранию на любое расстояние. Поговаривали, что самые способные из них читают мысли других людей, будто открытую книгу. Им не нужно было оружие, чтоб защитиь себя: они умеют одним лишь взглядом вводить врага в ступор или вселять в сердце ужас, обращая в бегство. А их прикосновение может остановить сердце, впрочем, как и запустить заново. Они возвращали к сознанию безумцев и сумасшедших. Наконец, могли управлять ветрами и облаками, создавая дождь в нужном месте, или потоком Силы проложить через реку ледяной мост даже летом, и поддерживать его, сколько потребуется. Они же заведовали погребальными обрядами, недаром у тривиев говорят не "похоронить", а "проводить в ночь". Да, такие дела устраивали именно ночью, где сестры провожали душу умершего в иной мир, оберегая до Великих Врат Междумирья от злых духов. По крайней мере, они так утверждают... В Дом Ночи ходят молиться в основном тогда, когда одолевают неприятности. В итоге, последние пять лет этот Дом просто завален самой разной работой, как по заказу, так и по собственной воле. Сестры обычно носят длинные платья и плащи-балахоны хоросского покроя, сине-черные, с плечевыми полами, которыми они всегда покрывают голову. Вместе представители разных домов могут еще больше. Например, взявшись за руки и призвав Силы своих стихий в столкновение, могут вызвать страшные, выжигающие веерные молнии, как те, что во время грозы свергаются с неба. Или раскрутить неистовый воздушный вихрь, У Брата или Сестры, даже самых мощных и способных, в одиночку такое не получалось. Неудивительно, что Верховные Председатели обоих домов вместе с триумвиром, наследником правящего рода, составляют Тривиат– высший орган исполнительной власти Тривии. Каждый толковый военоначальник стремится иметь у себя в войске служителей, а услуги обоих Домов всегда имеют спрос у населения. Братья и Сестры обучают поборников– высшее воинское сословие, которое подчиняется напрямую Тривиату. Обычно поэтому с Тривией всерьез и надолго никто предпочитал не воевать, и ни разу не смог подчинить, хотя охотников, особенено столетия назад, было множество. Существовало одно интересное правило: в Братья Дня брали людей, у которых светлая кожа, глаза и волосы, а сестер, наоборот, набирали по принципу "чем темнее, тем лучше". Для чего такие странные извороты, ведь оба крайних типа внешности в Тривии были редкостью, никто не знал, а сами Дома не спешили отвечать– свои тайны они хранят не хуже, чем триумвирское казнчейство золото.

Аз, который не испытывал особого уважения ни к Братьям, ни к Сестрам, быстро обогнул здание, и бодро направился по улице, ведущей через Вторую Стену, целиком каменную, в четвертый городской круг, где расположились небольшие дома семей мелких мастеров, служилых людей и наемных работников. Скоро он подошел к деревянному дому, забор которого сильно зарос диким виноградом. Да и сам дом, впрочем, тоже. Здесь жила Бриса– его единственная подруга. Бриса– охотница. Целыми днями она может пропадать где-то в десятках длинах от Азгорода, наматывая круги по лесам и каменным кручам в поисках чего-нибудь ценного на четырех лапах, но после непременно возвращается с увесистым мешком за плечами. Женщины в Тривии, особенно в городах, почти никогда не занимаются таким делом, ведь это требует нечеловеческой выносливости и терпения. Да и смелость не помешает, особенно, если ты на земле когтистых рычалов или возле логова серых кусак, а у тебя только ветка, стрелы, да нож на поясе. Но, отец Брисы был следопытом. Он с ранних лет брал ее с собой в походы, когда в стране было куда спокойней. Увы, когда ей было восемь, он переоценил свои силы в охоте на стаю рвачей, которые донимали деревню к северу от Азгорода. Больше его не видели. Мать Брисы жила тем, что делала на заказ чучела зверей и птиц, которые муж добывал на охоте. И дочь решила продолжить это, так как она уже много чего умела. Сначала мать не хотела пускать ее одну, пришлось даже запирать упрямицу в кладовке, они постоянно спорили и ругались до разбитой посуды... но после того, как девчонка принесла домой несколько белок и ласок, пойманных ловушками, споры прекратились. Потом она освоила ветку и метку (простой короткий лук из ветви и легкое метательное копье длинной с вытянутую руку), и, вскоре, на зависть многим ровесникам, промышлявшим тем же, всегда возвращалась с серьезной добычей. В десять лет она сама себя назвала Брисой. Так называют небольшую пятнистую лесную мурку с очень пушистым хвостом– грозу мышей и крыс. Они познакомились почти сразу, как Аз прибыл в "город имени себя", как он иногда острил. Сначала они друг другу не понравились: она насмехалась над его нелепым именем и деревенскими шлепками , он находил дурным то, что она всех подряд оскорбляет и носит слишком короткий прикид. Когда они начали кидаться друг в друга яблоками, но так и не смогли друг по другу попасть– оба уворачивались отменно, они поняли, что созданны друг для друга... Однажды Бриса взяла Аза на охоту, и это был первый и последний раз: по ее мнению, он топал, как грохопотам, и они так ничего не поймали. Несмотря на то, что ей было уже девятнадцать лет, она так и не вышла замуж: из-за ее жизненного призвания со всеми признаками мужчины старались держаться от нее подальше, дескать, "девиц на свете много, а эта безумная пусть идет своей дорогой".

Аз присел в заросли возле дороги, и сосредоточился. Он связал себя незримыми нитями мысли с Маршаном и Гардейном– они тоже его старые товарищи. Маршан ("морской зверь" в переводе с северного подъязыка Тривии) родом с далекого севера, в детстве пошел на обучение в Дом Солнца, да не смог пройти завершающие испытания и был отсеян, оставшись гражданским служителем-добровольцем. Но, кое-какие навыки, все же, остались: к примеру, мастерство боя на шестах, которому он с удовольствием обучил товарищей, или явно лучшая, чем у обычного человека стойкость к холоду и выносливость. Гардейн ("народный страж" в переводе с языка народа дариев) вообще иностранец, его семья родом из Дримнора– одного из осколков Дейны, они переселились в Тривию, когда на их родине началась жестокая и бессмысленная война соседями. Он увлекался всем, что связанно с чародейством, и долго пытался поступить в ученики к какому-нибудь независимому от божественного волшебства Великих Домов чародею. Увы, у него так и не получилось, независимых чародеев мало, и все места ученичества давно заняты, и он стал выискивать знания по крупице, где только можно. В итоге, к своим восемнадцати полноценным магом он так и не стал, и перебивался мелкими услугами, связанными с несерьезными чародейными вопросами, вроде как изгнать злого духа (даже если его и нет), укрепить ауру дома от сил недоброжелателей (и ничего, что он не знал, как это делать правильно), и так далее. Злые языки называли его пройдохой и мошенником, но, доказать ничего не могли, так как он мог притягивать металлические предметы руками и, как Братья Дня, зажигать огонь одним щелчком пальцев: явно чародейные свойства!.. Что ж, четыре таких чудика не могли пройти мимо друг друга. Они были разными, но отлично понимали друг друга...

Аз представил, как образ места, где он находится, переходит к ним, доходит до их сознания. С минуту побыв в таком состоянии, он медленно и плавно перевел мысли назад, в действительность. Он дошел до этого еще давно, методом тыка, и знал ожидаемый результат: приятели, будь они хоть в разных концах города, подумают что-то вроде "а неплохо было бы заглянуть к Брисе... Аз, наверное, тоже там будет... А может потом?.. Нет, надо бы сходить." И не замедлят появиться.

Ворота заросшего лозой дома отворились. На улицу вышла девушка, чья внешность вызвала бы у обычного тривийца непонимание, но живущие окрест люди привыкли. Она чуть выше Аза, но несколько стройней и изящней, длинные черные волосы связанны в косу, желто-зеленые глаза по привычке внимательно оглядывают местность. На ней коричневая в зеленую крапинку носка, темно-зеленый мужской прикид чуть выше колена длинной, вытканый мелкими листиками, на голове узкополая круглая шляпа из темной шерсти, на ногах– длинные кожаные чулки с подошвой. Такую обувь носили многие охотники. Короткий прикид Бриса носила по простой причине– в лесу в нем удобнее, и, кстати, это был подарок Аза: он сшил его, когда научился этому делу, и нарочно сделал таким, чтобы в лесу его обладатель был более скрытным... За спиной в добром уборе с ремнем уложены ветка со стрелами, и три метки наконечниками вниз, да мешок с вещами.

Аз по привычке попытался спрятаться за деревом, но случайно ушиб колено, это не укрылось от зорких глаз охотницы:

Эй, там, в кустах, прекрати позориться! Я заметила тебя еще дома!

Аз не пошевелился. Бриса неуловимым движением выхватила лук, и уже целила стрелу в кусты:

Стреляю на раз– два-три!.. Три!

Аз перестал маяться ерундой, и вылез из кустов, отряхивая прицепившиеся к шерсти прикида колючки.

Не трать зря стрелы. Мой мех стоит недорого. Куда-то собираемся?

Куда и всегда– повела плечами Бриса. -Матушке опять заказали чучело прыгача. Сидя дома, я шкуру не достану. Она ушла по делам, придет ближе к вечеру.

Бриса, подожди здесь. Скоро придут Маршан и Гар, мне вам всем нужно кое-что сказать.

С чего ты уверен, что они вдруг притащатся? Если б ты заглянул к ним, то и пришел бы с ними.

Они придут.

А что хочешь сказать?

Скажу, когда соберемся.

Это настолько важно?

Более чем.

Да ну? Река потекла вспять?– охотница скорчила страшную рожу.

Нет. Хотя, мне разок снилось, что визор издал такой указ.

Ха-ха! Небо скоро упадет?

Не должно.

В лесах издохли все кусаки?

Едва ли.

Ты меня любишь?– спросила Бриса, состроив умильные глазки.

Это ты и так знаешь,– пробурчал Аз. Нет, лучше он скажет, когда они будут в сборе.

Тогда скажи! Скажи-скажи-скажи! Скажиии!!!– она повисла у Аза на спине, обхватив ногами, и принялась щекотать его, что было сил.

Ладно-ладно... Я закончил обучение, и завтра отправляюсь в Милан! Только прекрати это!

Боимся хорьков и ласок?– спросила она, явно не собираясь прекращать.

Боимся! Они кусаются.

Что?!– Бриса мгновенно отпустила его.– Зачем? Милан же так далеко...

Угу. Почти две тысячи длин к северо-западу. Но для твоих быстрых ног это не расстояние. Ты там была когда-нибудь?

Нет,– шепнула она подавленным голосом. -Что мне делать в этом вонючем муравейнике? Тебе велел учитель? Этот выживший из ума старикан?

Бриса, твоя привычка всех поливать грязью однажды тебя погубит,– занудным голосом сказал Аз. -Мастер, к счастью, в здравом уме и теле. И дурного мне не посоветует. А Милан– не муравейник, а столица. И там живут лучшие мастера Тривии. Я смогу приобщиться к их искусству и мудрости. Не каждому выпадает такая возможность.

Значит, мы больше не увидимся?– спросила она , опустившись на землю.

Боюсь, что да.

Я бы поехала с тобой. Наверняка там нужны следопыты не меньше, чем здесь. Но тогда моя матушка останется одна... Не важно. Однажды мы еще встретимся. Иди за мной. – она резко встала и молнией шмыгнула к себе во двор, Аз даже не успел ничего ответить. Но, на всякий случай прошел во двор. Это была широкая, заросшая травой площадка, застваленнная всяким хламом по краям, прямо на против– старый деревянный дом, из-за проросших листиков лозы видна только дверь да окна. Бриса сняла оружие, шляпу и положила в сторону. Она держала в руках два учебных шеста длинной в обе вытянутых руки, обмотанных с концов материей для смягчения ударов. Один из них кинула Азу, тот машинально его подхватил. Да, они занимались боем на шестах под чутким руководством Маршана, но не сейчас же!..

Бриса, возможно, мы видимся последний раз. А ты предлагаешь драку?!

С каких пор это считается дракой? Как говорит Маршан, это для укрепления тела и духа... Я все-таки хочу тебя победить. Хоть раз. И в этот раз ты от меня не уйдешь– миленьким голоском пропела она.

Может убежать, – мелькнула мысль у мастера далеко не боевых искуств. Еще ногу мне сломает, чтоб я не уехал, с нее станется... Впрочем, она так ни разу не смогла меня коснуться шестом, сколько мы друга друга знаем... Чего опасаться?

Хорошо. Начали.

Только он дал согласие, Бриса прыгнула на него, размахивая шестом над головой. Аз отшатнулся влево, защищая ноги, по которым едва не пришелся удар. Встав, тут же отразил связку хитрых выпадов, от которых, по большей части просто уклонился резким отходом и подставкой шеста. По уровню боя Бриса казалась настоящим мастером: она крутилась волчком, нанося удары из самых неудобных положений под неожиданными углами, едва не размазываясь в воздухе от скорости движений. Ее приемы и способ боя постоянно менялся, не давая сопернику продыху, приемы и связки ударов были близки к совершенству. Что до Аза, то любой умелый воин, глядя на его "боевое умение", взвыл бы волком. Он двигался раза в два медленнее. Казалось, он взял шест впервые в жизни. Движения со стороны казались неловкими и потешными, как у зеленого новичка, страдающего дальнозоркостью. Он перемещался семенящими шажками и уклонялся так, будто к нему привязали тяжелый мешок... тем не менее, он порой на грани, но всегда успешно отбивал все атаки простыми, немудреными движениями и подставками. Его верный спутник– предчувствие вело его безошибочно. Он знал и видел, каким будет следующий прием соперницы, и, несмотря на дикую разницу в скорости и истинном боевом умении, особо не напрягался, всегда зная, когда надо подставить шест, когда уклониться или просто выйти из досягаемости. И вот, ощутив, что настал миг, когда ее шест вошел в высокий замах, а она встала боком, он ненавязчивым движением, сделав вид, что отходит, сунул свой шест ей между ступней и резко дернул в сторону, не выпуская его из рук. Бриса, выдав словесный загиб, от которого завяли б уши, грохнулась на землю.

Опять!– стукнула она кулаком по траве.

Не в этой жизни– пожал Аз плечами.

Тут Бриса застыла, не выходя из позы. Встав, она, подцепив и подбросив ногой вверх, снова взяла шест в руку. Весь вид ее выражал внезапное озарение.

Еще раз. Кажется, я понимаю, что нужно делать.

Да ну? А раньше почему не понимала?

Потому что не учитывала главное.– она закрыла глаза, глубоко выдохнула и вдохнула. Простояв так неподвижно несколько секунд, она сорвалась с места, и снова осыпала Аза градом ударов. причем теперь ее движения стали проще, она перестала вертеться и вращать посох... и так не открыла глаз. Поначалу Аз легко уклонялся, даже не подставляя шест, но потом что-то пошло не так. Как будто поле, которое он чувствовал телом и душою, нарушилось. Не успел он моргнуть, как получил слепящий удар по лбу, а крученый выпад ногой с разворота впечатал его в забор. Это было больно. Причем очень. Как будто весь воздух выхватили из легких, а вздохнуть снова не получалось. он сполз на землю, поцарапав прикид о неровные доски. Когда вернулась возможность дышать, а боль слегка отпустила, Аз открыл глаза. Бриса сидела рядом с круглыми от ужаса глазами.

Прости меня... Я не хотела... Именно так.

Пустяяк– прокряхтел он, пытаясь подняться. -Сам виноват, впредь будет наука, полагаться не только на предчувствие.

Он ощупал свое тело, ребра целы. Голова тоже, хоть и шишка будет.

Как ты это сделала?– спросил он.

Ты ведь всегда полагаешься на свое особое чувство, как какая-нибудь Сестра Ночи, так ведь? Я поняла, как тебя подловить.

Но как!?

Видя, что с Азом все более-менее в порядке, она успокоилась:

Это останется моей маленькой тайной!– сказала она и поставила шест в угол.

Ууууу!!!– со стороны ворот громыхнули шлепки и улюлюканье. В воротах стояли двое, и хохотали, как потешники на торжище. Это был Маршан– высокий здоровяк с копной светлых волос и редкой белесой бородкой, в темно-желтом прикиде, он едва не сгибался от смеха. Рядом уже успокоился Гардейн– рыжеватый голубоглазый парень, который производил впечатление человека, который очень хочет, чтоб его не замечали– темно-серая носка и прикид тому в подтверждение. Кажется, они все видели. Видно, их здорово насмешил неожиданный провал не знавшего поражений товарища... Аз понял, что не почувствовал их приближение. Это внушало тревожные мысли. Он вновь попытался окунуться в мысленный поток мира, и, поняв, что у него получилось, успокоился. Правда, гудящая голова мешала сделать это качественно. Очевидно, Бриса просто пустила шест в свободный пляс и сама не знала, что отмочит в следующий миг. вот он и не почувствовал от нее никаких привычных волн. Тысяча злыдней, обмануться на таком простом приеме!.. Теперь будет знать.

Эй, очнись! Брыся говорит, ты хочешь что-то сказать, – Маршан слегка потрепал его за плечо. Аз сел на ближайшую полусгнившую бочку.

Бриса,– поправила охотница. -Он тут сейчас закатит речь на полчаса, прежде чем сказать суть. Он едет в столицу. Навсегда. Прощайтесь...

Двое пришедших без особого удивления переглянулись.

Когда-нибудь это должно было случиться– пожал плечами Гардейн. -Что ж, Аз, удачи тебе там. Признаться, я и сам хочу уехать отсюда.

Почему?– спросил Аз. -У тебя вроде пошло твое новое дело.

Некоторые из здешних "шишек", у которых я... ну...

Изгонял несуществующих духов, после того, как вешал каждую ночь над их окнами свои штуки?-не глядя на него спросила Бриса.

Ну... Почти. В общем, они... не согласились с итогами моей работы, и грозились натравить на меня всех кусак, как только увидят еще раз. В любом случае, слух пойдет, и я останусь не у дел. А уж если на меня обратят внимание Дома или настоящие колдуны... Одним словом, лучше убраться сейчас, пока не поздно.

И что ж ты собираешься делать?

Прогуляюсь по окрестностям. Дур... гм... люди, которым нужна помощь независимого чародея, всегда найдутся.

На дорогах сейчас небезопасно– заметила Бриса. -Один-то переезд может стоить жизни, а если будешь таскаться по дорогам в одиночку, рано или поздно окажешься в рабовладельческом провозе, а то и на том свете.

Ты же мотаешься по лесам, как ужаленная, и ничего?

Я держусь подальше от дорог, и могу определить, что ко мне приближаются люди, или я к ним, задолго до встречи. Вряд-ли ты можешь то же самое.