Текст книги "Звезда пентбола"

Автор книги: Владимир Аверин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

ГЛАВА V. Чипс и Дуст спешат на помощь

 Пузыренко запер дверь коровника на массивный ржавый засов и вдруг вспомнил, что забыл достать из лодки свой рюкзак с едой. Он мог окликнуть Ситникова и попросить его принести рюкзак, но не стал этого делать, решив, что возвращаться – плохая примета. «Лучше одолжу продукты у пленных пейнтболистов, а потом отдам им свои харчи», – подумал Витя. Он снял шлем, вытер вспотевший лоб и пошел искать рюкзаки пленников.

 Пузыренко расхаживал по коровнику, держа шлем за ремешок, словно это было пустое лукошко грибника. Когда он с озабоченным видом прошел мимо привязанного к свае Боксера, тот, увидев юное лицо Пузыря, понял, что никакого ареста не было и произошла какая-то ошибка. Он стал мычать, мотать головой как бычок, взглядом показывая на свое опутанное скотчем туловище.

 Пузырь подошел к Боксеру, сел перед ним на корточки и вежливо произнес:

 – Здрасте. Я из команды Ситникова. Мы взяли вас в плен. Не волнуйтесь, потерпите немножко, скоро Вадик вернется, и мы вас развяжем.

 – М-м-м, – промычал Боксер, пытаясь глазами указать на свой рот. Он даже постарался выпучить губы, залепленные широкой полоской скотча, чтобы объяснить, чего хочет.

 – Вы хотите, чтобы я сорвал клейкую ленту с вашего рта? – спросил Витя.

 – Угу, угу, угу, – закивал Боксер, обрадовавшись, что его наконец поняли.

 – Извините, но я не могу этого сделать, – беспомощно развел руками Пузыренко.

 – М? – вопросительно посмотрел на него Боксер.

 – Не могу. Если я развяжу вам рот, вы начнете уговаривать меня, просить, чтобы я вас отпустил. Скажете, что у вас большая семья и очень много больных родственников, что каждому вашему родственнику нужна очень срочная и очень дорогая операция, которую может сделать только один-единственный, очень известный американский хирург и только в одном-единственном очень известном медицинском центре в Америке. Что за все это нужно заплатить сто тысяч, а ста тысяч у вас нет. Вы надеялись выиграть их в пейнтбол. Вы продали все драгоценности, всю мебель, дачу, машину, чтобы внести взнос в пейнтболклуб, заплатить за участие в соревнованиях за "Золотой жетон". Вы надеялись выиграть сто тысяч и решить все свои проблемы, так? Но вас неожиданно взяли в плен, и теперь все ваши планы рухнут, если я вас не развяжу. Я на сто процентов уверен, что всю эту лапшу вы навешаете мне на уши, если я развяжу вам рот.

 Боксер сначала напряженно слушал мальчишку, стараясь понять, о чем тот говорит, а потом, когда услышал слово "пейнтбол", внезапно расслабился и засмеялся очень осторожно, насколько это позволяли залепленные скотчем губы. Боксер знал, что каждый год на другом берегу реки проводятся соревнования по пейнтболу, и понял, что пейнтболисты ошиблись, когда пришли в коровник и связали его людей. Он хотел объяснить это мальчишке в камуфляжной форме, снова замычал и, склонив голову набок, стал тереться щекой о свое плечо, стараясь содрать с губ липкую ленту.

 – Вы настаиваете, чтобы я снял скотч? – участливо спросил Пузыренко.

 – Угу! Угу! Угу! – громко заугукал Боксер и три раза энергично кивнул.

 – Вы требуете?

 – Угу! – крикнул взбешенный пленник и полными гнева глазами взглянул на мальчишку.

 – Вот видите, – укоризненно покачал головой Витя. – Я вам еще рот не развязал, а вы уже требуете. Что же будет, когда вы сможете говорить? Сто тысяч – большие деньги. Многие из-за них могут начать нечестную игру. Вот я сейчас сделаю глупость, развяжу вам рот, а вы начнете мне угрожать. Пообещаете найти меня после игры и отомстить, если я вас не отпущу. Нет уж, не на того напали. Не купите меня на такую туфту! Я не лох безбашенный, чтобы на такие лажовые крючки попадаться! – Пузыренко гордо поднял подбородок. – Клянусь, что наша команда победит в этих соревнованиях. Мы найдем "Золотой жетон" и получим сто тысяч. А знаете, почему? Потому, что мы ловкие и быстрые, и еще потому, что мы тренировались, а не пиво пили, как некоторые. Поэтому вам придется потерпеть, посидеть полчаса с закрытым ртом. Вот так. – Он проникновенно посмотрел в глаза Боксеру и попросил: – Вы не могли бы кивнуть головой в ту сторону, где лежат ваши рюкзаки? Я хочу одолжить у вас чего – нибудь на завтрак, а то я свой рюкзак со жратвой оставил в лодке. Я вам отдам или заплачу наличными, не сомневайтесь.

 Боксер яростно замычал и снова стал тереться щекой о свое плечо, стараясь содрать скотч. Пузыренко понял, что ничего от него не добьется, подошел к парням-наркома – нам, сидевшим привязанными к одному столбу, и попросил их указать место, где находятся рюкзаки. Но парни лишь отрицательно покачали головами, посмотрев на Витю тусклыми сонными глазами. Пузыренко еще немного побродил по коровнику, но не нашел ни рюкзаков, ни автоматов, ни шлемов – никакого пейнтбольного снаряжения. Постепенно он дошел до кухни и обнаружил там несколько красных газовых баллонов, мешок с гречневой крупой, десяток больших банок селедки, хлеб, ящик пива, одноразовые шприцы без упаковок и еще много разной кухонной утвари. И тут ему впервые пришло в голову, что произошла какая-то ошибка. "Странно, – подумал Пузыренко, глядя на мешок с крупой. – Если коровник предназначен для пейнтбола, значит, в нем никто не живет. А раз в нем никто не живет, то на кухне не должно быть ни газовых баллонов, ни продуктов, ведь пейнтболисты не потащат сюда мешок с крупой и десять килограммов селедки. Если всю эту провизию сюда принесли не пейнтболисты, то кто? Неужели мы с Вадькой ошиблись и зашли не в тот квадрат?"

 Витя достал из кармана листок, положил на стол перед собой, обмирая от страха, медленно повернул на сто восемьдесят градусов и увидел совсем другие числа: 69-96. Кроме этого неожиданного превращения, он заметил в конце цифрового ряда точку – она стояла там, где ей и полагалось быть, то есть внизу, и свидетельствовала, что цифра "6." – это именно цифра "6.", а не перевернутая "9".

 – Что же я наделал! – вслух произнес Витя и схватился за голову. – Как я мог проморгать эту точку?

 "Что теперь делать? – лихорадочно соображал он. – Развязать этих мужиков? А если они мне башку открутят? Что же делать? Вон на столе несколько использованных шприцев. Может, они наркоманы? Что они делают в заброшенном коровнике? Скрываются от милиции? Ой-ой – ой! Что же делать? Оставить все как есть и убежать? А если они помрут от жажды? Ох, что делать? Что делать? Или дождаться Вадьки с Динкой?"

 Внезапно Пузыренко услышал гул автомобильного двигателя. Он посмотрел в окно и увидел красную "Ниву", которая, переваливаясь с кочки на кочку, медленно приближалась к коровнику.

Сердце у мальчишки тревожно забилось. После того, что произошло, он не ждал от незваных гостей ничего хорошего. Посмотрев на свой "автомат Калашникова", незадачливый игрок перевел взгляд на "Ниву". Машина с каждой секундой приближалась. "Бежать! Надо бежать!" Пузыренко схватил автомат, выскочил из кухни, больно стукнувшись плечом о дверной косяк, промчался по длинному помещению коровника и остановился у выхода.

 – Куда же я теперь?.. Как же это, а?.. А вдруг я не успею убежать?.. А вдруг они меня поймают? – бормотал он, чувствуя, как руки его трясутся.

 Витя сдвинул засов, крепче сжал в руке автомат, вышел на крыльцо, шагнул вперед, но, увидев, как машина въезжает во двор коровника, отступил и застыл на месте.

 "Успею? Не успею? Догонят? Стоп, а куда бежать?"

 Мысли беспорядочно вертелись в его голове. Он так растерялся, что неуверенными шагами спустился с крыльца и направился навстречу машине, наступил на кочку, споткнулся, повернулся, заметался между приближающейся "Нивой" и коровником, потом все-таки вбежал в помещение, закрыл железную дверь, задвинул широкий засов и встал у окна.

 "Нива" остановилась во дворе. Пузыренко стоял у стены и наблюдал через зарешеченное окно, как из машины выходят двое молодых людей и, переговариваясь, направляются к крыльцу коровника. Затем он услышал стук в дверь и крик;

 – Боксер! Открывай!

 Тишина. И снова стук в дверь. Теперь в дверь били ногой.

 – Есть там кто-нибудь?! Открывайте, пацаны! – раздавался голос Чипса за дверью. А в это время Дуст, пригибаясь к земле, подкрался к окну и внезапно выпрямился во весь рост перед ошалевшим от страха мальчишкой.

 Пузыренко вздрогнул и отпрянул от окна, когда прямо перед ним внезапно возникло прыщавое лицо Дуста.

 – Ты что со мной в прятки играешь, пацан? Думаешь, мы не заметили, как ты мельтешил перед нашей машиной?

 "Пацан" выглянул из-за стены и отошел на шаг от оконного проема, чтобы Дуст не ухватил его за руку или за одежду.

 – Ты кто? – спросил Дуст.

 – Витя, – сказал Пузыренко.

 – Открой дверь, Витя, – негромко приказал Дуст. Он поднял руку и несколько раз дернул, будто проверял на прочность стальной прут оконной решетки.

 – Я не могу вам открыть. – Голос у Пузыренко дрожал: мальчишка не на шутку разволновался. – Мне надо дождаться своих друзей.

 – Зачем нам твои друзья? Мы без них разберемся.

 Пузыренко не ответил. Он прислушался. Старая железная дверь гулко громыхнула – это Чипс попробовал высадить ее плечом.

 – Ну, что там, Дуст? – донесся из-за двери его приглушенный голос. – Будут они открывать или как?!

 – Долго еще ждать? – раздраженно рявкнул Дуст. – Открывай дверь, я сказал!

 – Я не мо-могу, – заикаясь, дрожащими губами пролепетал Витя.

 – Почему?

 – Я вас не знаю. Тут такая каша заварилась.

 – Вот вместе ее и расхлебаем. Открывай, разберемся.

 – Я вас не знаю. Там какие-то шприцы лежат. И вообще, это как-то странно. Кто вы такие? Что вы тут делаете? Может, вы из тюрьмы сбежали и здесь прячетесь?

 – Ты чего, пацан, с ума спятил? Мы-то как раз на машине приехали, а вот ты прячешься.

 – Нет, я не могу вам открыть.

 – Ну все, пацан, ты меня достал.

 Лицо Дуста на секунду исчезло под карнизом. В следующее мгновение раздался звон разбитого о решетку стекла. В окно вместе с осколками влетело горлышко бутылки и, отскочив от стены, упало на пол. Один осколок рассек Вите кожу на левой щеке, но он не заметил боли. Дотронувшись рукой до щеки, Пузыренко почувствовал, что она мокрая, и с отвращением посмотрел на окровавленные пальцы, которые не слушались, дрожали, прыгали каждый в отдельности. Витя отошел от окна, споткнулся о перегородку, выронил свой автомат и, расставив руки в стороны, с трудом удержал равновесие.

 Дуст поднял с земли и бросил в окно другую бутылку. Снова зазвенело разбитое о решетку стекло. Входная дверь загрохотала – Чипс стал раскачивать ее автомобильной монтировкой, расшатывая петли. Черное жало монтировки появлялось в образовавшихся щелях, исчезало, снова появлялось, каждый раз со скрежетом расширяя узкую щель между дверью и косяком.

 Пузыренко услышал, как хлопнул багажник машины, и через несколько секунд у выхода послышались ритмичные, лязгающие звуки.

 Дверь заскрипела под нажимом домкрата.

 Прижимаясь к стене, закрывая ладонями уши, насмерть перепуганный мальчишка подошел к шатающейся двери и воскликнул:

 – Вы не имеете права! Немедленно прекратии!.. – Его голос сорвался на фальцет, фраза оборвалась.

 Засов, лязгнув, сорвался с креплений и упал на пол. Со стен посыпалась штукатурка. Дверь дрогнула и резко, с дребезгом распахнулась. Пузыренко едва успел отскочить от нее и побежал по длинному помещению коровника, балансируя руками, видя перед собой только серую глухую стену.

 Витя бежал, слыша за собой приближающийся топот. Последние несколько шагов он сделал уже на подгибающихся от страха ногах, с закрытыми глазами. Добежав до стены, Пузыренко ударился в нее плечом и почувствовал ее шершавую поверхность.

 Услышав тяжелые шаги за своей спиной, он вжал голову в плечи, ожидая страшного удара. Но получил лишь увесистый пинок по заду.

 – Ну что, микроб, добегался? – раздался голос позади него.

 За злобным смешком последовал второй удар пониже спины.

 – Эй, бацилла, чего молчишь?

 Пузыренко медленно повернулся и увидел перед собой прыщавую физиономию Дуста, который скалил зубы. Рядом с Дустом, держа руки в карманах брюк, стоял высокий блондин с бесцветными глазами.

 – Здрасте, – прошептал Пузыренко.

Дуст сунул руку в карман, выхватил нож и, щелкнув лезвием, подскочил к мальчишке с истерическим воплем:

 – Ты мне кадр загораживаешь! Откуда ты тут взялся? Замочу! Башню снесу, дурень!

Пузыренко зажмурился и попрощался с жизнью. Защищая лицо, он вскинул руки с растопыренными окровавленными пальцами и, подняв колено, боком прижался к холодной стене.

 – Убери нож и не шуми, Дуст, – спокойно сказал Чипс. – Освободи наших и проверь, есть ли здесь еще посторонние.

Дуст усмехнулся, глядя на толстого мальчишку, сплюнул и пошел освобождать своих подельников.

 – Ты кто? – спросил Чипс, немигающими глазами глядя на Пузыренко.

 – Витя.

 – Там у двери пневматический автомат лежит. Твой?

Пузыренко смотрел на Чипса, как кролик на удава. Он совсем растерялся. Услышав вопрос, он отрицательно помотал головой, но сказал:

 – Мой.

Чипс взял Витю за локоть и повел в кухню. За ними туда же вошли Дуст и освобожденный Боксер, который на ходу жадно пил пиво из бутылки.

 – Садись, – предложил  Чипс, ногой придвинув к мальчишке единственный стул.

Дуст встал у двери, загородив выход. Боксер устроился на подоконнике и открыл следующую бутылку. А  Чипс, скрестив руки на груди, остановился перед Пузыренко, который сидел на стуле посреди небольшой комнаты и боязливо смотрел то на Чипса, то на Дуста, то на Боксера, жадно пьющего пиво.

 – Узнаешь этого человека? – спросил  Чипс, указав подбородком на Боксера.

 Да, – кивнул Пузыренко. – То есть нет. Я хочу сказать, что я его видел сегодня утром. Но я его не знаю.

 – Если ты будешь врать, у нас не получится разговора. Сегодня тебе не повезло. Но ты в этом

не виноват. Не все в этой жизни зависит от наших способностей. Большую роль играет случай. Ведь колоду сдаем не мы – мы лишь распоряжаемся картами, – глубокомысленно изрек зануда Чипс и спросил: – Ну, выкладывай, кто рассказал тебе про это место?

 – Никто. Понимаете, произошла ошибка, случайность.

 – Не надо мне врать. Я в случайности не верю. Как ты узнал, что сегодня мы приедем за товаром?

 – За каким товаром? – удивился Витя. – Я ничего не знаю про товар.

 – Хочу научить тебя одному очень полезному правилу: не пытайся совершить то, чего ты не в состоянии выполнить. Ты не умеешь врать, поэтому не делай этого. Я ведь знаю, что ты сознаешься, что ты скажешь все. Кто тебя сюда послал? Где сейчас эти люди? Ты влез в грубую мужскую игру, так имей мужество признать свое поражение. Не вынуждай меня прибегать к насилию. Я не бью людей ради развлечения. Но я буду вынужден сделать это, чтобы узнать, кому пришло в голову взять в заложники Боксера, чтобы потом получить у нас за него выкуп? Я хочу знать, кто тебе сказал, что мы именно сегодня приедем сюда с деньгами за товаром?

 – Да вы что? Очумели?! – воскликнул Пузыренко. – Мы действительно взяли в плен троих человек, но не ради денег! То есть в конечном счете получается, что ради денег. Но не ваших денег, а чужих, которые должны оказаться нашими! – Витя был слишком взволнован, чтобы внятно объяснить случившееся.

 – Ну что ж, – тяжело вздохнув, сказал Чипс, – я дал тебе шанс. Ты не хочешь говорить. Значит, мне придется применить силу, и ты все равно все расскажешь. Это глупо. Но если ты так хочешь... –  Чипс схватил Пузыря за шиворот и рывком поднял на ноги. Он замахнулся, чтобы ударить его, но в это время Боксер, который во время всего разговора, отдуваясь и фыркая, пил пиво, внезапно спрыгнул с подоконника и схватил Чипса за руку.

 – Подожди, браток, – сказал он. – Не торопись калечить паренька, он нам еще пригодится. Этот пацан не въезжает в нашу тему. Он не понимает, о чем ты его спрашиваешь. Они на нас случайно вышли.

 – Кто? – не понял Чипс.

 – Да пейнтболисты эти чокнутые. Сейчас я вам все объясню. Мы на этом пареньке можем неплохо заработать.

ГЛАВА VI. «Золотой жетон»

 А тем временем Дина и Вадик участвовали в последнем бое за «Золотой жетон». На поле встретились все «выжившие» игроки, поэтому приходилось быть очень внимательным, чтобы в горячке боя не выстрелить в своего. Многие были в одинаковых камуфляжных костюмах и шлемах, и отличить союзника от противника оказывалось не так-то просто. Помогало, что до конца маршрута добрались немногие и почти каждый пришел сюда в одиночку, а это значит, что сейчас он воевал только за себя и против всех. Поле представляло собой полукруг, с одной стороны которого был лес, а с другой – река. «Золотой жетон» висел на украшенном разноцветными шелковыми лентами шесте в нескольких метрах от реки. Вместо фортификационных сооружений на поле в качестве укрытий стояли в разных местах старые автомобили, внутри которых один игрок мог скрыться не хуже, чем целая команда в специально возведенном форте.

 У всех и у каждого в отдельности была одна задача – от леса, шаг за шагом, от укрытия к укрытию подобраться по полю к "Золотому жетону" и захватить его. Как только жетон будет взят, стрельба прекратится и игра закончится.

 Бой шел уже почти полчаса, но пока никто не смог приблизиться к шесту ближе, чем на двадцать метров. Стоило одному, прячась за укрытиями, немного продвинуться вперед, как его место сразу занимал соперник. Чем ближе становился заветный "Золотой жетон", тем меньше укрытий попадалось на пути, а количество соперников, готовых выстрелить в спину, увеличивалось.

 Сейчас перед Диной и Вадиком маячил бородатый пейнтболист в защитных пластиковых очках, который засел в старой белой "Волге" и собирался сделать очередной бросок к шесту. Его подвиг готовы были повторить еще двое или трое игроков, находившихся на другом фланге, далеко от Дины и Вадика.

 Ситников выглянул из-за кустов, прицелился и выстрелил в бородатого, который, вынырнув из "Волги", замешкался у ее дверцы, зацепившись за нее ремнем автомата. Вадик промахнулся. Пейнтболист влез обратно в машину и выпустил в сторону Вадика несколько пуль. Ситников откатился на метр в сторону. Рядом с ним взметнулись фонтанчики краски.

 В десяти метрах от Вадика, возле ржавых "Жигулей", затрещал автомат – это стреляла Дина. С ее позиции "Волга" была видна как на ладони. Своим огнем она поддержала Вадика, и бородатый пейнтболист оказался в зоне перекрестного огня: правый борт "Волги" держала под прицелом Дина, а левый контролировал Ситников.

 Центр боя постепенно смещался в сторону Вадика, и ему необходимо было срочно поменять позицию. В нескольких метрах от него стоял "уазик", Вадик решил перебираться к нему и, выглянув из-за своего укрытия, взмахом руки попросил Дину прикрыть его. Она открыла по "Волге" огонь, и Ситников, согнувшись в три погибели, бросился к "уазику".

 На корточках он перебрался к заднему крылу машины, надеясь скрыться от прямого огня за колесами, но короткая автоматная очередь окрасила задние колеса прямо перед его носом, и ему пришлось лечь под днище. Краем глаза Вадик заметил, как из "Волги" выбежал бородатый и с криком "Банза-а-ай! " побежал к шесту, на котором висел "Золотой жетон". Видимо, ему надоело продвигаться к нему по метру и он решил попытать счастья таким отчаянным способом. Бородатый не добежал до шеста нескольких метров – из разных концов поля, из-за всех укрытий в него полетели желатиновые пули. Его спина мгновенно покрылась разными яркими красками. Он упал навзничь и широко раскинул руки. Вадик видел, как он лежит, тяжело дышит и смеется.

 На несколько мгновений все стихло. Еще одним соперником стало меньше. Вадик проверил обойму – в ней осталось два патрона. Он решил занять место бородатого в "Волге", но внезапно увидел пейнтболиста, который, держа автомат наперевес, бежал прямо к его "уазику". Вероятно, этот игрок хотел спрятаться за машиной, но не заметил, что под днищем притаился противник. Пригибаясь к земле, пейнтболист подбежал совсем близко, присел на корточки возле радиатора и тут же получил пулю в лоб: Вадик выстрелил ему прямо в переднюю часть шлема, выпустив последние две пули.

 – Елки-палки! А ты как здесь оказался? – изумился "убитый" и упал в траву.

 – Давно тут сидим, – пошутил Вадик.

 – Закурить не найдется? – спросил выведенный из боя противник, снимая шлем.

 – Не курю. – Ситников вставил в автомат новую обойму и услышал голос звавшей его Дины. Он перебрался к переднему крылу и, выглянув из-за радиатора, увидел, что Дина из своего укрытия подает ему знаки: просит прикрыть.

 Вадик поправил шлем, привстал, поднял автомат над капотом и стал выпускать короткие очереди по "Москвичу", в котором затаился самый опасный для Дины игрок.

 "Калашников" работал исправно, пули выскакивали из ствола со скоростью сто двадцать метров в секунду. По боковым стеклам "Москвича" потекла синяя краска. Боковым зрением Вадик видел, как Дина, сжимая в руках автомат, отбежала в сторону и скрылась за деревьями. Через секунду ее силуэт мелькнул снова – она бежала к самому краю поля, в сторону реки.

 "Что она задумала?" – пронеслось в голове у Вадика, и он услышал, как рядом с его головой разорвались пули. Мальчишка мгновенно упал в траву и перекатился под днище "уазика". Вторая очередь окрасила бампер в синий цвет. Наблюдая за Диной, он на мгновение забыл о противнике в "Москвиче", и тот сразу же напомнил о себе двумя короткими очередями.

 От этих внезапных выстрелов у Ситникова пересохло во рту и перехватило дыхание. Сжимая в руках автомат, он приподнял голову и примерился, чтобы выскочить из-под машины и атаковать противника. Но со своей позиции ликвидировать бойца в "Москвиче" Вадик не мог. Перебежать в более удобное место он тоже не успел бы – теперь, когда Дина оставила свою позицию, соперник постоянно держал его на прицеле.

 – Не лежать же мне до конца игры под этой консервной банкой! – вслух возмутился Вадик. И в этот момент раздался сигнал горна. Игра закончилась. Кому-то удалось захватить "Золотой жетон".

 Вадик вылез из-под машины, поднялся на ноги, снял шлем и вытер пот со лба. В этот момент судья, который следил за ходом боя, сказал в мегафон несколько слов, от которых Вадик сразу ощутил прилив счастья:

 – В соревнованиях за "Золотой жетон" победила Динара Кирсанова, Москва!

 Ситников бросился к шесту, возле которого Дина разговаривала с судьей, и принялся восторженно поздравлять ее.

 – Как тебе эго удалось? – спросил он, когда они сели в лодку и поплыли на другой берег за Пузырем.

 – Очень просто. Мы с тобой пробирались к жетону вдоль левого фланга, по самому краю. Между нами и лесом никого не было, вот я и решила не идти напролом, а лесом выбежать к берегу и подойти к шесту со стороны реки.

 Вадик заглушил мотор, лодка причалила к берегу.

 – Оставайся здесь, я сам сбегаю за Пузырем.

 Ситников поднялся на пригорок и со всех ног пустился к коровнику, чтобы сообщить другу радостную новость. Он с порога крикнул:

 – Пузырь! Мы выиграли! "Золотой жетон" у нас! Ты слышишь, мы выиграли сто тысяч! Выигрыш можно получить прямо сейчас! Не отходя от кассы! – Увидев, что в коровнике никого нет, он оторопел. – Эй, Пузырь! Зачем ты отпустил пленных? Ты где? Пузы-ы-ырь! – Вадик зажал пальцами нос и металлическим дребезжащим голосом, как вокзальный диспетчер, произнес: – Внимание, внимание! Пропал мальчик. Особые приметы: тело длинное, ноги короткие, говорит сильно в нос. Лицо сложное, телосложение сильно упитанное, характер скандальный. Тому, кто найдет, просьба не возвращать! – Он разжал нос и снова крикнул: – Эй, Пузырь! Хватит прикалываться! Пошутил – и ладно! Вылезай!

 Вадик услышал, как за его спиной захлопнулась дверь. Он оглянулся и увидел Дуста, который встал у выхода, скрестив руки на груди. Из кухни вышел Боксер, приветливо улыбнулся и протянул Вадику руку.

 – Поздравляю с выигрышем, – сказал он. Вадик тоже улыбнулся, крепко пожал руку Боксера и сказал:

 – Спасибо. Игра закончена. Вы уж извините, что мы вас победили. Вам обязательно повезет в другой раз. А где Пузырь-то? – Он заглянул за плечо Боксера. – Что-то я его не вижу.

 – Увидишь, когда привезешь сто тысяч, – продолжая улыбаться и трясти руку Вадика, сказал Боксер.

 – Не надо так шутить. Зачем вы так? Это не смешно. Где Пузырь?

 – А здесь никто и не шутит.

 Боксер так сильно сжал Вадику руку, что суставы хрустнули.

 – Отпустите, мне больно! – крикнул Ситников.

 – Слушай внимательно. – Боксер все сильнее сжимал его руку. – Твой дружок у нас. Он очень хочет выбраться отсюда. Ты можешь ему в этом помочь. Принеси сто тысяч – и забирай его.

 – Я вам не верю! – Вадик с силой вырвал ладонь из руки мужчины. – Позовите его! Я хочу его увидеть!

 Боксер оглянулся и крикнул:

 – Чипс! Приведи паренька!

 Чибисов вышел из кухни и за руку вывел Витю, у которого лицо и руки были перепачканы кровью, а взгляд был такой бегающий и затравленный, что у Вадика от жалости защемило сердце.

 – Пузырь, что они с тобой сделали? Они тебя пытали? Почему у тебя лицо в крови?

 – Нет. Это я стеклом поранился, – шмыгнув носом, сказал Пузыренко.

 – Слушай, родной, – обратился к нему Боксер. – Ты не молчи, скажи несколько слов своему дружку, сам похлопочи за себя, объясни ему, что мы не играем.

 – Вадик, тут такое произошло! Я перепутал координаты задания. Мы пришли не туда и связали не тех. Это не игра, Вадик. Я тебя очень прошу, отдай им деньги. Заберите меня отсюда.

 Пузыренко хотел сказать что-то еще, но Боксер подал знак Чипсу, и тот увел его обратно на кухню.

 – Теперь ты убедился, что твой друган у нас? – спросил Боксер.

 – Кто вы? – нахмурился Вадик.

 – Мы люди, у которых вы отняли работу. Мы жили здесь, в этом вонючем коровнике, собирали урожай, никого не трогали. А вы пришли и все испортили. Вы о нас слишком много знаете, поэтому мы не можем тут оставаться.

 – Мы о вас ничего не знаем, – возразил Ситников. – Я до сих пор не понимаю, что произошло.

 – Сейчас не знаешь, а потом расскажешь про нас взрослым, они приедут сюда и все поймут. – Боксер махнул рукой, словно отгоняя назойливую муху: – Только не говори мне, что будешь молчать, что никто и никогда не узнает о том, что здесь произошло. Короче, из-за вас мы потеряли работу, поэтому будет справедливо, если вся твоя команда оплатит нам этот вынужденный отпуск. Хочешь увидеть своего друга живым и невредимым – возьми приз и привози его сюда.

 – Согласен, – не раздумывая, сказал Вадик.

 – Я знал, что ты не будешь торговаться. Надеюсь, ты не станешь обращаться за помощью к старшим товарищам?

 – Это глупый вопрос.

 – Знаю, но я хотел убедиться, что ты сам это понимаешь. И еще: если ты вдруг захочешь поиграть в героя, то учти, мы будем наблюдать за тобой. Заметим лишние телодвижения – Пузыря ты больше не увидишь.

 – Какие гарантии, что, получив деньги, вы отпустите Пузыря? – спросил Вадик.

 – Здравый смысл – надежная гарантия? Я не собираюсь каждое утро продавать тебе твоего друга, как свежую газету. Мертвый он нам тоже ни к чему. Так что ты получишь своего другана, если спокойно, без эксцессов передашь нам деньги.

 – Это ненадежные гарантии.

 – Других нет, – развел руками Боксер.

 – Я принесу деньги, – твердо сказал Вадик и вышел из коровника.

 Спустившись к реке, Ситников сел в лодку и направил ее к другому берегу. Несколько минут он молчал, не отвечая на вопросы Дины и еще раз мысленно переживая встречу с бандитами, а потом все ей рассказал. Дина выслушала его спокойно.

 – Я это предчувствовала, – сказала она. – Слишком гладко все у нас получалось. Так не бывает. Ну и пусть. Отдадим им сто тысяч. Никогда не были богатыми, нечего и привыкать, – мудро рассудила она и договорилась с Вадиком никому не рассказывать о том, что произошло.

 На поляне, где должны были вручать призы, уже собрались все участники игры. Они жарили шашлыки, рассылали на траве целлофановые скатерти, доставали из рюкзаков продукты, вынимали из багажников ящики с бутылками пива и пепси, мало интересуясь церемонией награждения.

 – Ну, где же вы ходите? Телевизионщики вас заждались, им не терпится сесть за стол, – произнес инструктор – спецназовец, когда увидел Дину и Вадика. Он склонился к победителям и доверительно сказал: – Вам ведь тоже все эти церемонии по барабану, правда?

 – Правда, – сказал Вадик, изо всех сил стараясь делать вид, будто ничего особенного не произошло.

 – Вот и отлично. Сейчас быстренько наградим вас и сядем ужинать. А где Пузыренко? – спросил он, посмотрев по сторонам.

 – У него от радости и волнения началась медвежья болезнь, – сказал Вадик. – Сидит где-то под кустом.

 – Понятно. Антон просил вам передать, что отказывается от своей доли. Он считает, что недостаточно сделал для того, чтобы команда выиграла.

 Телевизионщики работали быстро и четко. Двое операторов снимали, журналист руководил и задавал вопросы:

 – Развернитесь! Левее! Левее! Вот так. Скажите, что вы чувствуете? Как вы потратите деньги? Сколько вам лет? Давно вы играете в пейнтбол? Это занятие не мешает вам хорошо учиться? Так! Еще один дубль! Развернитесь вправо! Вот так. Скажите, что вы чувствуете? Как вы потратите сто тысяч?..

 Через несколько минут съемки закончились, телевизионщики удалились так же стремительно, как и появились. Вадик держал на согнутых руках поднос с деньгами, как держат хлеб-соль, и не знал, что с ним делать. Оказалось, что сто тысяч занимают не так уж много места: сто купюр по тысяче рублей были упакованы в полиэтиленовый пакет, а пакет перевязан красной лентой.

 – Ну что, подержал? Теперь давай их мне, я отнесу деньги в машину и отдам вам, когда вернемся в Москву, – предложил инструктор.

 – Нет! – внезапно для самого себя крикнул Вадик так громко, что несколько человек оглянулись. – Нет, – повторил он спокойно, но очень твердо. – Мы положим сто тысяч в рюкзак и сами будем его охранять.

Инструктор пристально посмотрел на Ситникова.

 – У вас все в порядке? – поинтересовался он.

 – Лучше не бывает, – сказал Вадик, и Дина его поддержала.

 – Вы в этом уверены?

 – Абсолютно.

 – Ну-ка, посмотри мне в глаза.

Вадик поднял лицо и посмотрел в глаза инструктора. Ему стоило огромного труда не отвести взгляд.

 – Ну как знаете, – сказал бывший спецназовец. – Хотите сами охранять свои деньги – охраняйте.

Инструктор ушел, а Дина и Вадик положили деньги в рюкзак, сели в лодку и через несколько минут причалили к противоположному берегу. Дина осталась в лодке, а Вадик побежал к коровнику.

Было видно, что Боксер и Чипс волнуются. Они очень торопились, не стали пересчитывать деньги, а только разорвали пакет и пролистнули несколько пачек.

 – Твой приятель на кухне, – сказал Боксер и быстро вышел из коровника.