Текст книги "Звезда пентбола"

Автор книги: Владимир Аверин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

ГЛАВА I. «Убийство»

Вадик Ситников сломя голову мчался по улице, спасаясь от довольно-таки упитанного Вити Пузыренко по прозвищу Пузырь, который бежал за ним с заряженным револьвером в руке.

 – Стоять, урод! – крикнул запыхавшийся Пузырь, когда понял, что силы на исходе и ему не догнать быстроногого Вадика. – Стой! Стрелять буду!

 Вадик не остановился. Пузыренко прямо на бегу, не прицеливаясь, выстрелил в него и, конечно, промахнулся. Несколько прохожих оглянулись на крик.

 "Мимо", – пронеслось в голове у Ситникова, когда за его спиной раздался выстрел. Не сбавляя темпа, Вадик резко свернул с тротуара к детской площадке. Перепрыгнув невысокое ограждение, отделявшее тротуар от площадки, он пробежал по песочнице, оставив следы своих кроссовок на "песочных пирожных", которые "выпекал " полуголый карапуз с пластмассовой лопаткой в руке, и бросился через футбольное поле к подъезду, чтобы скрыться от своего преследователя.

 Витя Пузыренко не отставал. Он тяжело дышал, обильно потел, сплевывал, но не останавливался, а упрямо бежал за Вадиком Ситниковым, держа в согнутой руке увесистый "кольт". Увидев, что Вадик побежал через пустырь к спасительному подъезду, Пузыренко остановился. "Ну все, дурень, ты меня достал. Конец тебе. Сам напросился", – подумал он и вытер с лица пот. Расставив для большей устойчивости ноги пошире, Пузырь, как настоящий ковбой, вытянул вперед руки, в которых крепко держал ребристую рукоятку револьвера, прицелился, выстрелил – раз, другой и снова промахнулся. Вадик, пробегая мимо футбольных ворот, заметил, как две пули по очереди врезались в левую штангу.

 – Опять мимо! Тьфу! – с досады плюнул Пузыренко и снова пустился в погоню.

 Тем временем Вадик подбежал к многоэтажке, взлетел на крыльцо и, распахнув дверь, ворвался в подъезд, при этом нечаянно толкнув женщину, которая выводила на прогулку вертлявую болонку.

 – Простите! – извинился Вадик и ринулся через лестничную площадку к черному ходу.

 Подъезд был сквозной. Выскочив из него с другой стороны дома, Вадик сделал шаг в сторону и замер, прислонившись спиной к стене рядом с дверью черного хода. Он ощущал прохладу кирпича, слушал бешеный стук своего сердца и старался успокоить дыхание: Пузырь вот-вот должен был выбежать из двери вслед за ним.

 Тем временем Витя Пузыренко, выбегая из-за палисадника на площадку перед парадным подъездом, сбил с ног даму с собачкой и в замешательстве остановился.

 – Простите, я вас не заметил. Из-за кустов – они высокие, – тяжело дыша, извинялся он и, как воспитанный, вежливый мальчик, подал женщине левую руку, чтобы помочь ей встать, а правой, в которой держал "кольт", указал на подъезд: – Пацан туда забежал. Вы не видели, на какой этаж он поднялся?

 Испуганно глядя на "кольт", женщина на несколько секунд потеряла дар речи и отрицательно помотала головой, а потом быстро подхватила свою звонко тявкающую болонку. Зажав ее под мышкой, она подождала, когда Витя скроется за дверью, достала из кармана мобильный телефон и позвонила в милицию.

"Если эта тетка не видела, как Вадька поднимался, значит, он побежал через черный ход на пустырь, к гаражам, я его и пристрелю", – рассудил Пузыренко и пулей влетел в парадный подъезд. Закрытые двери лифта навели его на мысль, что Вадик мог спрятаться за ним. Пузыренко прислушался и стал на цыпочках обходить шахту лифта. Прокравшись к нише за лифтом рядом с дверью черного хода, он рванулся вперед и, направив впереди себя ствол револьвера, заглянул в нее. Там было пусто.

 Все так же выставив перед собой руку с револьвером, Пузыренко распахнул дверь черного хода и шагнул на улицу. В следующее мгновение кто-то ударил его по предплечью, выбил из руки револьвер, подсек и повалил на асфальт.

 – Никогда не выставляй перед собой оружие, если не знаешь, что тебя ждет за углом, – поучительным тоном сказал Ситников, завладев "кольтом". Он стоял возле поверженного Пузыря и смотрел на него сверху вниз как победитель. – Когда открываешь дверь, держи оружие у плеча, стволом вверх, чтобы враг не смог его выбить. Вставай!

 Пузыренко послушно поднялся на ноги. Он раскраснелся и громко сопел, его белая майка промокла от пота. Вадик направил на него револьвер.

 – Ну что, сосунок, не смог меня ликвидировать, силенок не хватило? – спросил он и усмехнулся.

 – Рано радуешься. Я тебя в другой раз замочу, – сказал Пузырь, исподлобья взглянув на Ситникова.

 – Другого раза не будет. Беги к гаражам, там разберемся, как мужчина с мужчиной.

 – Не могу бежать. Сил больше нет. Лучше пристрели меня прямо здесь, на этом самом месте, – сказал Пузыренко. Он никак не мог отдышаться.

 Вадик с презрением посмотрел на Витю:

 – И после этого ты, слабак и растяпа, называешь себя солдатом морской пехоты? А ну-ка, бегом к гаражам, марш! – приказал он и так сурово взглянул на Пузыря, что тот повернулся и, тяжело переставляя ноги, неуклюже побежал к окраине квартала, где стояли гаражи. Вадик ни на шаг не отставал от него, держа на мушке.

 – Все, – решительно сказал Пузырь и остановился, когда они оказались на пустыре недалеко от гаражных боксов. – Я больше не могу бежать.

 – Можешь. Две минуты назад ты говорил то же самое, однако бежал.

 – Ну и сколько я пробежал за эти две минуты? Метров тридцать?

 – Вот именно. Ты тратишь силы на то, чтобы останавливаться и снова бежать, чтобы падать и вставать. Поэтому у тебя сбивается дыхание и ты устаешь. Может, тебе лучше бежать на четвереньках? Тогда ты точно не упадешь. Собаки-то никогда не падают: у них четыре точки опоры.

 – Это жестокая шутка. Если я побегу на четвереньках, то упаду от стыда и позора, – сказал Пузырь. – Хоть убей, больше не побегу.

 – Слабак, – усмехнулся Вадик.

 Он направил ствол револьвера на толстый Витин живот, взвел курок и попытался вспомнить какую-нибудь эффектную, крутую фразу, одну из тех, которые обычно произносят герои блокбастеров перед тем, как прикончить врага. Однако в нужный момент ничего подходящего в голову не пришло, на языке вертелись лишь слова Шварценеггера из фильма "Коммандо", и Вадик произнес их, чтобы хоть что-нибудь сказать:

 – Таких, как ты, я ем на завтрак.

 Сказал и выстрелил. Пуля попала Пузырю в живот, и на белой майке расплылось красное пятно. Пузыренко обхватил свой живот руками и воскликнул:

 – О! Как мне больно! Как больно! О!

 Вадик вспомнил еще несколько фраз, которые обычно швыряют крутые парни вроде Брюса Уиллиса.

 – Получай, кусок навоза! – Он снова выстрелил. На этот раз пуля попала Вите в грудь – красное пятно появилось на майке прямо над сердцем.

 – О! Мне все больней и больней! О! – Пузырь покачнулся, закрыл глаза и, вытянув вперед руку с растопыренными пальцами, стал шарить вокруг, как слепой. При этом он говорил сиплым голосом: – О! Я ничего не вижу! Я ослеп! Отведите меня к окулисту!

 – Вот тебе окулист, – сказал Вадик и выстрелил в третий раз.

 Пузыренко упал в траву лицом вниз и все тем же сиплым голосом попросил:

 – Добей меня, браток, чтобы я не мучился!

 – Получай, шлепок коровий. – И Вадик выпустил три пули в его спину. Майка между лопатками Пузыря стала красной.

 – Спасибо тебе, – прошептал Пузырь, раза два вздрогнул и замер.

 Внезапно за спиной Ситникова раздался низкий вой милицейской сирены и, пронесшись по пустырю, стих. Вадик не успел оглянуться, как оказался в траве, – сержант из подъехавшей патрульной машины сбил его с ног, выхватил у него револьвер и сковал руки наручниками. Затем он рывком поднял Вадика на ноги, охлопал его в поисках другого оружия, но карманы выворачивать не стал.

 – Что же ты наделал, сопляк? – с сожалением глядя в глаза Вадика, сказал сержант. – Человека убил и себе жизнь искалечил. – Он удрученно покачал головой и подтолкнул Ситникова к патрульной машине.

 – Да вы что? – закричал Вадик. – Вы сначала разберитесь, а потом толкайтесь! Пузырь, а ты чего лежишь, как веником убитый, не видишь, как меня обломали?

 Второй милиционер, который подошел к "убитому", чтобы пощупать пульс, опешил: Витя Пузыренко, весь окровавленный и изрешеченный пулями, вдруг встал, стряхнул с джинсов травинки, поздоровался с блюстителями порядка и кивнул в сторону Ситникова.

 – Отпустите его, – вежливо сказал он. – Это Вадик, он мой друг.

 – Эт-то что такое? – глядя на ожившего Пузыря, нахмурился сержант, который держал Вадика за локоть. – Что здесь происходит?

 – Тренировка. Пейнтбол. Мы тренируемся, – коротко объяснил Вадик.

 – Что-что? – не понял сержант.

 – Игра такая, пейнтбол называется. У нас завтра война, сразу несколько перестрелок, вот мы и тренируемся, – объяснил Витя, но этим еще больше запутал милиционеров.

 – Так, все ясно. Они нам голову морочат. – Сержант повернулся к своему напарнику: – Сажай этих героев в машину, отвезем их к дежурному следователю, он с ними быстро разберется.

 – Да за что в отделение-то?! – возмутился Вадик. – Вы на револьвер внимательно посмотрите!

 Сержант, нажав на фиксатор револьвера, откинул влево барабан и проверил обойму.

 – А, вот оно что. У них револьвер пневматический, – сказал он своему коллеге. – Они точно в войну играли. Ладно, в отделении разберемся, откуда у них этот пистолет.

 С Вадика сняли наручники, милиционеры затолкнули обоих ребят на заднее сиденье и повезли в отделение милиции. Пока они ехали, сержант переговаривался с кем – то по рации, а его напарник рассказывал водителю анекдот – для них это была обычная, будничная работа. На мальчишек никто не обращал внимания.

 – Классную перестрелку мы забабахали, правда? – спросил Вадик у Пузыря.

 – Мне не понравилось, – проворчал Витя, глядя в окно.

 – Что тебе не понравилось?

 – То, что ты меня обозвал куском коровьей лепешки.

 – Я так не говорил.

 – Говорил.

 – Я не так говорил. Я сказал, что ты шлепок коровий.

 – Это одно и то же. Мы так не договаривались.

 – Но ты же сам просил, чтобы все было как взаправду, чтобы я вел себя, как настоящий киллер. А настоящий киллер всегда ругается, перед тем как выстрелить, я это своими глазами в кино видел! И если бы я не вошел в роль, то пожалел бы тебя, не заставил бы бежать на пустырь. Ты ведь еле-еле ноги передвигал, бежал, как Чебурашка, и задыхался от усталости. Я мог бы прекратить тренировку, но тогда это была бы не тренировка, а лажа. Понимаешь, Пузырь, если тренер не может заставить спортсмена тренироваться, не может заставить его пересилить свою усталость, то это не тренер.

 Патрульная машина остановилась возле отделения милиции. Сержант открыл дверцу и приказал:

 – Выходите.

 Ребят провели в дежурную часть. За решеткой в "обезьяннике" на отполированной задами задержанных скамейке развалился худощавый небритый мужчина в расстегнутой до пупа рубахе. За пультом со скучающим видом сидел дежурный. Кроме них, в этот ранний час в "предбаннике" отделения милиции не было ни души. Стояла унылая тишина.

 Сержант сразу отвел ребят к дежурному следователю. Кабинет был большой и чистый, видимо, здесь недавно сделали ремонт. На стенах поблескивали новые обои, пахло краской и обойным клеем. За столом возле окна сидел молодой мужчина и перебирал бумаги. Увидев Витю в майке с красными пятнами, он сказал сержанту:

 – Этому пареньку нужен врач.

 – Не нужен, – уверенно заявил сержант и положил на стол перед следователем револьвер Пузыря. – Вот про этих героев я доложил по рации. Устроили, малолетки, перестрелку прямо на улице. Непорядок.

 – Разберемся.

 Сержант усадил ребят на стулья напротив следователя и ушел.

 – Та-а-ак. Что мы имеем? Револьвер марки "кольт". Многозарядное огнестрельное оружие с магазином в виде вращающегося барабана, – произнес следователь, рассматривая пистолет.

 – Он пневматический.

 – Это я и без тебя понял. – Следователь, умело сдвинув пластину, открыл рукоятку револьвера, внутри которой находился баллончик со сжатым газом, затем нажал на фиксатор, откинул барабан и высыпал из него несколько пуль себе в ладонь. Это были не обычные пули, а наполненные красной жидкостью прозрачные шарики величиной с горошину. – Что за новость? – Следователь удивленно поднял брови. – Никогда таких не видел.

 – Это специальный револьвер для пейнтбола, он стреляет пулями с краской, – стал объяснять Витя Пузыренко. – Мы не совершили никакого преступления, когда стреляли друг в друга. Это абсолютно безопасно. Пули – шарики не причиняют никакого вреда, они даже съедобны. – Витя быстро встал, взял из ладони следователя один шарик, разжевал его и съел.

 Следователь напряженно смотрел, как мальчишка жует пулю.

 – Да вы не волнуйтесь, – успокоил его Вадик. – Он уже сожрал их на спор штук десять. Пуля – это круглая капсула из желатина, она наполнена краской, которую делают из морских водорослей. Все экологически чистое. Когда пуля попадает в человека, желатиновая оболочка лопается и краска остается на одежде. Ну, чтобы было видно, что в человека попали. Это пейнтбол, понимаете? Пейнтбол! Самая крутая игра в мире! В ней все продумано, все предусмотрено, даже то, что краска может попасть человеку в рот и он может ее нечаянно проглотить. Полная безопасность!

 Следователь с облегчением вздохнул и расслабленно откинулся на спинку стула.

 – Ну вы даете, пацаны! – Он покачал головой. – С вами не соскучишься. В моем кабинете всякое бывало, но пули здесь еще никто не жевал. А что за правила в пейнтболе?

 – Правила простые, как апельсин, – стал объяснять Вадик. – Приходишь в пейнтбольный клуб, платишь деньги, тебе выдают пейнтбольное оружие и включают в команду. А потом две команды воюют между собой.

 – Есть два вида сражений, – добавил Витя. – Лесное – это когда две команды встречаются в лесу и устраивают перестрелку, палят друг в друга до тех пор, пока бойцы одной команды не "убьют" всех своих врагов. Ну, бойцов другой команды. А второй вид сражений происходит на спитбольном поле.

 – Что значит спитбольное? – не понял следователь.

 – Это когда в чистом поле строят всякие фортиси... фор – ситифи... форфисифи... – Пузырь так и не смог выговорить это слово.

 – Фортификационные сооружения, – пришел ему на помощь Вадик и пояснил: – Окопы роют, заграждения разные устанавливают, а могут и настоящую крепость построить – форт. Ну, дом, окруженный высоким забором. Потом одной команде дается задание засесть в этом доме и удержать его любой ценой, а другая команда должна победить противника и занять этот дом. Короче, как на войне.

 – Понимаете, завтра мы выступаем в соревнованиях "Золотой жетон " и, если выиграем, получим первый приз – сто тысяч рублей.

 – Или второй приз – пятьдесят тысяч, – уточнил Вадик.

 – А что вы будете делать с этими деньгами? – спросил следователь.

 – Отремонтируем футбольную коробку в нашем дворе. Заменим бортики, покрасим ворота. А если выиграем первый приз, то и траву посеем. Мы очень хотим выиграть, поэтому и тренируемся, гоняемся друг за другом, стреляем. Отпустите нас, пожалуйста, – попросил Пузыренко.

 – Сто тысяч? – засомневался следователь. – Что это за соревнования такие, "Золотой жетон", где они проходят?

 – В Тверской области, – объяснил Витя. – Там есть несколько заброшенных деревень. Прежние жители разъехались, а новые не приехали, никто там жить не хочет: электричества нет, воды нет, вокруг болота, леса. Короче, ни проехать, ни пройти. Ну вот наш пейнтбольный клуб и организовал там соревнования. В разных местах собираются несколько команд, каждая получает свое задание – например, любым способом добраться до деревни Мосиха, войти во второй дом слева и найти там , листок бумаги, на котором написано следующее задание.

 – И что же в этом сложного? – усмехнулся следователь.

 – А то, что другая команда получает точно такое же задание. И когда обе команды встречаются в деревне Моси – ха, начинается такая пальба – ужас! А приз получает тот отряд, который дойдет до последнего пункта – ну, до места, где находится "Золотой жетон". Даже не весь отряд, а те, кто остался в живых, дошел до конца маршрута и нашел "Золотой жетон". Ну а потом, ясно, приз делят на всю команду.

 – А почему нельзя без боя обойти деревню, быстро пройти весь маршрут и взять "Золотой жетон"?

 – Потому что маршрут – секретный, – пояснил Вадик. – Его никто не знает, только устроители соревнований. Неизвестно, где находится "Золотой жетон". Каждая команда узнает маршрут постепенно: захватили дом – узнали, куда идти дальше. Отвоевали второй – нашли следующее задание. Победили третью команду – снова узнали продолжение маршруга. И так до конца, до того дома, в котором хранится "Золотой жетон". Завтра мы встречаемся недалеко от этой деревни – Мосихи, а потом получаем задание и идем его выполнять.

 – Забавно! – Следователь сцепил пальцы на затылке и мечтательно посмотрел в потолок. Покачавшись на своем стуле, как на кресле-качалке, он задумчиво сказал: – Сто тысяч... Сто тысяч... Забавно... Сто тысяч... Забавно...

 – Это не просто забавно, а круто! – горячо возразил Вадик. – Круче хоккея и футбола! И даже круче любой компьютерной стрелялки: в ней я нажимаю на клавиши, а в пейнтболе – на курок, да еще бегаю, прыгаю и рискую сам, понимаете? Будь моя воля, я бы каждый день участвовал в соревнованиях за "Золотой жетон"!

 – Кто же тебе мешает? – снова усмехнулся следователь.

 – Это дорогое удовольствие. – Вадик хмыкнул. – Каждой участник должен заплатить взнос в пейнтболклуб, в призовой фонд, потом – за прокат оружия, за инструктаж, короче, за все. У меня таких бабок, чтобы все это оплатить, нет. А у него, – Вадик кивнул на Витю Пузыренко, – отец богатый, он все и оплачивает, хочет, чтобы его сын стал сильным, ловким и смелым.

 – Понимаете, на прошлой неделе у меня был день рождения, и мой батя вместо праздничного ужина и какого – нибудь скучного подарка подарил мне шанс выиграть сто тысяч, заплатил за меня взнос в пейнтбольный клуб. И за моих друзей тоже – за него, – Витя кивком головы указал на Вадика, – и еще за Динку Кирсанову. Мы все учимся в одном классе и живем в одном дворе. Короче, дружим тыщу лет, – объяснил Пузыренко.

 – Классный подарок, – высказал свое мнение Вадик. – Активный отдых на свежем воздухе – пейнтбол, да к тому же можно деньги выиграть. Мы несколько дней тренировались на базе пейнтбольного клуба "Патриот"! Но этих тренировок мало, вот мы и устроили перестрелку во дворе. А за что нас арестовали – не понимаю, – пожал он плечами.

 – Вас не арестовали, а задержали, – пояснил следователь. – Сами напросились на неприятности. Устроили погоню со стрельбой в жилом районе, сбили с ног женщину, кричали. Вот и результат. Теперь все выяснилось. – Следователь пододвинул пистолет к Вите: – Вы свободны, можете идти.

ГЛАВА II. Чипс и Дуст

 В то время когда Витя Пузыренко и Вадик Ситников беседовали со следователем, на другом конце Москвы, за столом, в своей комнате сидел белобрысый парень с белесыми ресницами и разрезал на равные части длинную и узкую, как коричневая сигарета, колбаску, похожую на пластилиновую. Парня звали Сергей Чибисов, а кличка у него была  Чипс. Он делил на равные части палочку гашиша, чтобы потом продать своим постоянным клиентам. Каждый кусочек  Чипс упаковывал в фольгу и заворачивал в клочок газеты, чтобы создать иллюзию обычного комочка мусора. Расфасовав «пластилин» (так в его кругу называли гашиш), он позвонил Дусту – своему другу и компаньону:

 – Я готов. Жду тебя возле подъезда.

  Чипс положил в карман куртки пригоршню расфасованного наркотика и вышел из квартиры. Через несколько минут он уже сидел в своей "Ниве" и ждал приятеля.

 Дуст и  Чипс росли в одном дворе, сидели за одной партой и три года назад одновременно бросили школу, не доучившись до девятого класса. Дуст был глуповатым, вспыльчивым и драчливым, поэтому пользовался подобострастным уважением младших.  Чипс отличался педантичностью, граничащей с занудством, незаурядной волей и, несмотря на обычное телосложение, большой физической силой, которая иногда находила выход во внезапных приступах дикой жестокости.

 Свою криминальную биографию парни начали с того, что с бригадой местных "качков" стали играть в "три наперстка" и в "лохотрон" возле популярного торгового центра. Тогда же они познакомились с Боксером, который, присмотревшись к ним, предложил ребятам работать драгдилерами – мелкими распространителями наркотиков. "С тяжелой наркотой я дела не имею, – сказал Боксер, когда они втроем пили пиво в пивном баре "Корона". – Будете продавать гашиш. Я научу вас, покажу место и постоянных клиентов. Все чисто и за хорошие бабки. Впрягайтесь". И парни согласились.

 Из подъезда вышел Дуст и сел на переднее сиденье рядом с Чипсом. От одного взгляда на его лицо даже у верующего человека возникало подозрение, что он произошел от обезьяны, – настолько очевидным было сходство.

 – Привет, – сказал Дуст, дохнув на Чибисова чесноком и луком.

 Чипс поморщился, пожал квадратную пятерню приятеля и, достав из кармана пачку жвачки, предложил:

 – Возьми пожуй. У тебя опять изо рта воняет, будто ты всю ночь из болота хлебал.

 – Знаю, – ничуть не смутившись, сказал Дуст. Он развалился на сиденье и, ногтем заострив спичку, стал ковырять в зубах. – Мясо с аджикой кушал. В аджике лук, перец, чеснок, укроп, короче, реально полезные для моего организма продукты.

 – Не спорю, что полезные. Но сидеть рядом с тобой мне в облом. Давай-ка пожуй жвачку, чтобы не так воняло.

 – Не, не буду. В жвачке содержится глицериновая кислота, эго вредно для желудка, – сказал Дуст и спросил: – А почему сегодня так рано? Вечером и ночью покупателей больше.

 – У меня кончается товар. Сейчас продадим остаток и поедем за новой партией, – объяснил Чипс.

 Выехав на проспект, он направил машину к пивному бару "Корона".

 – Это что, опять в эту сгнившую деревню колбасить, в Мосиху? По такой жаре?

 – Опять ты все перепутал! Мосиха – это Мосиха! А мы едем в другую деревню, которая за мостом, за Мосихой! Мосиха – это просто указатель, на который надо ориентироваться. Там несколько заброшенных деревень, в них никто не живет. Мосиха перед мостом, а Боксер живет в деревне за мостом. – Чипс, не выпуская из рук руль, нагнулся к Дусту и крикнул ему в самое ухо: – За мостом! За рекой! Понял, умник?

 Дуст не отреагировал. Он молча смотрел на дорогу и одновременно промокал чистым, почти стерильным, носовым платком прыщи на своем лице, а потом, скосив глаза, осматривал его. Так Дуст вытирал на лице пот: ведь пот и пыль очень вредны для кожи, а он очень заботился о своем здоровье. Несколько лет назад, когда Дуст, тогда еще просто Дима, учился в восьмом классе, один из его одноклассников предложил ему поэкспериментировать и понюхать дуст – аэрозоль для уничтожения насекомых. Мальчишка отважился на этот эксперимент и понюхал. Кайфа не поймал, зато навсегда испортил кожу на лице: от подбородка до корней волос она покрылась красноватыми угрями. После этого эксперимента Диму и прозвали Дустом, а он перестал нюхать клей и начал усиленно заботиться о здоровье, чтобы вылечить физиономию. Надо сказать, что и Чипс, и Дуст вели довольно здоровый образ жизни, не курили, не употребляли наркотиков, а наркоманов считали полными дебилами, которые созданы природой только для того, чтобы обеспечивать деньгами наркодилеров.

 Сейчас дружки ехали по пустынной дороге к бару "Корона". Чипс сбавлял скорость только перед светофорами и поворотами.

 – Приехали! – Чипс остановил "Ниву" возле подворотни старого трехэтажного дома, не доехав до "Короны" нескольких десятков метров, достал из кармана расфасованный гашиш и передал его Дусту. – Сегодня разложишь товар здесь.

 Дуст вышел из машины, посмотрел по сторонам, убедился, что за ним никто не наблюдает, и направился к мусорным контейнерам, которые стояли под сводом подворотни. Там он спрятал завернутые в газету кусочки гашиша в места, на которые обычные прохожие не обращают внимания: возле правого металлического колесика мусорного контейнера, под пустой коробкой из-под бананов, рядом со стопкой старых журналов. Разложив наркотики, Дуст вышел из подворотни и сел в "Ниву".

 – Порядок, – сказал он, – поехали в "Корону".

 От подворотни, в которой Дуст спрятал наркотики, до пивного бара они доехали за несколько секунд.  Чипс припарковал автомобиль у входа и вошел в бар, а Дуст пересел за руль и стал ждать клиента.

 В зале "Короны" царил полумрак, тихо играла музыка, чуть слышно работал кондиционер. За столиком в углу сидела шумная компания подростков. Других посетителей в кафе в этот ранний час не было. Бармен вертелся за стойкой, расставляя бутылки, смахивая пыль, энергично протирая бокалы. Чипс сел у стойки, на один из высоких одноногих стульев с круглыми вращающимися сиденьями, и бросил бармену:

 – Мне как всегда.

 Тот понимающе кивнул, поставил перед Чипсом бокал

апельсинового сока и по привычке спросил:

 – Еще что-нибудь?

 – Ребра. Ваше фирменное блюдо, копченые свиные ребрышки с кайенским перцем. Два килограмма. Упакуй их так, чтобы донести до машины. Я сегодня поеду к приятелю в деревню. Сам понимаешь, неудобно заваливаться в гости без гостинца.

 Первый клиент подошел, когда  Чипс наполовину осушил стакан с апельсиновым соком. Это был постоянный клиент, он часто покупал гашиш у Чибисова, поэтому без лишних слов отдал деньги, вышел из бара и сел в "Ниву" к Дусту. Тот отвез его к подворотне и объяснил, где спрятан наркотик, а потом обратно, и снова остался в машине.

 Тем временем Чипс сидел в баре возле стеклянной стены, наблюдал за происходящим снаружи и ждал очередного покупателя. За огромным тонированным стеклом на пыльном тротуаре беззаботно прыгали воробьи. Вдоль улицы стояли обшарпанные трехэтажные здания общежитий. Людей было мало.

 Второй покупатель подошел к Чипсу только через полтора часа. Все произошло, как и в первый раз. Еще через полчаса к стойке подкатился приземистый мужчина, поманил пальцем бармена и что-то негромко у него спросил. Бармен тоже участвовал в этом деле, поэтому глазами показал на Чипса и снова как ни в чем не бывало стал протирать бокалы. Мужчина подсел к Чибисову, узнал цену, заплатил, вышел на улицу и сел в машину к Дусту. За следующие два часа подошли еще трое постоянных клиентов.

"Вечером и ночью дело идет куда быстрее", – подумал  Чипс и перевел взгляд с тротуара на детскую площадку перед домом. В небольшом скверике мамаши гуляли с детьми, малыш в ярко-красном костюмчике качался на качелях, опускаясь и поднимаясь с усыпляющей монотонностью: вверх-вниз, вверх-вниз... В какой-то момент Чипс почувствовал, что засыпает. Он тряхнул головой, заказал еще апельсинового сока, а через несколько минут получил у очередного клиента деньги за последнюю порцию наркотика. Рабочий день закончился.

 Чипс рассчитался с барменом, взял два килограмма свиных ребрышек в ярком фирменном пакете, на котором красовалась эмблема и адрес пивного бара "Корона", и вышел на улицу. Дуст подвинулся, и Чипс сам сел за руль своей "Нивы".

 – Зачем ты купил эту отраву? – брезгливо поморщился Дуст, заглянув в пакет. – В половинке этого ребрышка жира больше, чем в целом пингвине. Это реально вредно для здоровья.

 – Это я не тебе купил, а Боксеру, – сказал Чибисов, направляя автомобиль к проспекту. – Он, бедный, в своей деревне нормальной пищи давно не видел. Питается небось грибами да лягушками. Пусть порадуется гостинцу.

 Дуст небрежно бросил пакет с ребрышками на заднее сиденье и обратился к дружку:

 – Слушай, братан, я давно хочу сделать тебе одно предложение. Давай сначала его обсудим вместе, а потом перескажем Боксеру.

 – Ну, предлагай.

 – Я думаю так: пора нам с тобой реально подумать о будущем. Ну, в смысле, зарабатывать не на хлеб с маслом, а реально большие деньги – чтобы обеспечить старость.

 – Долго думал? – следя за дорогой, поинтересовался Чипс.

 – Долго. Несколько дней.

 – И что надумал?

 – Надо расширяться. Сейчас мы покупаем товар на двоих, вдвоем продаем и прибыль делим на двоих. Так?

 – Ну так.

 – Это явно неправильно. Чтобы реально заработать, надо разделиться. Ты покупаешь и продаешь свой "пластилин, а я – свой. Тогда прибыли будет в два раза больше. Врубаешься? И мы сможем реально обеспечить свою старость, да еще на хлеб с маслом хватит.

 – Чтобы обеспечить старость, надо не наркоту продавать, а на баяне выучиться играть, – сказал  Чипс.

 – Почему? – нахмурился Дуст. – В смысле, зачем?

 – Ты же о будущем думаешь, а игра на баяне – это очень хорошая профессия. Сколько ты еще собираешься наркотой торговать? Ну год-два. А что потом? А потом или тебя в тюрьму посадят, или ты сам сядешь. На иглу! Так со всеми бывает, мне про это Боксер рассказывал. Наркотой торговать опасно, а на баяне наяривать запросто. Меня вот, например, родители учили в детстве. Мне отец так и говорил: "Учись, сынок. Музыкант всегда и везде нужен ". И он прав. На свадьбе играть, на похоронах, на юбилеях. – Чипс заложил крутой вираж и выехал на проспект. – Или в армию, например, пойдешь – другие маршируют, а ты сидишь в Красном уголке, репетируешь.

 – Пожалуй, ты прав. Я об этом пока не размышлял, – задумчиво сказал Дуст.

 – Или в метро можно играть, – продолжал Чипс, лихо ведя автомобиль по проспекту. – Если без ног останешься.

 – Почему без ног? – встревожился Дуст.

 – Это я к примеру, – успокоил его Чипс. – Например, ноги оторвет или ослепнешь, так с баяном на кусок хлеба всегда заработаешь. Я в кино видел, как слепой музыкант на скрипочке играл, а прохожие ему денежки бросали. Знаешь, в этом смысле философам хорошо. Ноги-руки оторвут, ослепнет, а он лежит себе, философствует. Хорошо, спокойно, уютно! – Чипс расхохотался и, оставив позади пост ГАИ, вывел "Ниву" на широкое загородное шоссе.

 – Я понял, ты шутишь, – угрюмо произнес Дуст. – Напрасно. Я излагаю реально дельное предложение.

 – Лажу ты предлагаешь, а не дельное предложение, – возразил Чибисов. – Боксер – это голова! Он мужик с понятием. Он не зря поставил в "Короне" нас двоих. Все предусмотрел. Ты сам подумай хорошенько. Деньги беру я, а товар отдаешь ты. Даже не отдаешь, а показываешь место, где он лежит. Получается, что я не продаю наркоту, а просто беру деньги. А ты не передаешь гашиш из рук в руки, а просто указываешь место, / где он лежит, – значит, тоже не участвуешь в купле-продаже. Короче, доказать ничего невозможно. Менты нас заметут – а у них против нас нет никаких улик, понимаешь? Бывают, конечно, случайности. Попадется какой – нибудь особенно настырный мент, он и бультерьера в отделение посадит за то, что тот голышом по улице бегает. Но это уж как повезет, от случайностей никто не застрахован.

 – Да, так говорил Боксер, это его слова, я помню... – Дуст снова задумался. – Но раз он такой умный, пусть придумает, как мне морду лица вылечить. Прыщами маюсь который год, ничего не помогает. Врачи – козлы, только бабки берут, а толку ноль! Знал бы ты, сколько я за лечение выложил! И все без толку.