Текст книги "Звезда пентбола"

Автор книги: Владимир Аверин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

 – Раньше надо было думать, когда всякую дрянь нюхал, – ухмыльнулся Чипс.

 Дуст пропустил замечание дружка мимо ушей. Направив на себя зеркальце заднего вида, он горестно разглядывал свое лицо.

 – Мне же надо о будущем заботиться, личную жизнь строить. – Дуст стал аккуратно промакивать прыщи чистым носовым платком. – А я ни к одной нормальной девчонке не могу подойти из-за своей рожи. Да я все свои бабки отдам тому, кто меня вылечит! Пусть только принесет мазь, капли, короче, любое лекарство – я отдам все, что наварил на наркоте. Это я тебе точно говорю.

 Дуст еще долго жаловался на свою судьбу, не особенно заботясь о том, слушает его Чипс или только делает вид. Тот время от времени поддакивал, соглашаясь с дружком, а иногда просто кивал, не отвлекаясь от дороги. Чибисов умело вел машину по шоссе. Стрелка спидометра дрожала у ста тридцати и добиралась до следующей отметки, когда он обгонял грузовик или, впадая в азарт, хотел догнать мчащуюся впереди иномарку. В такие моменты Дуст напряженно смотрел на спидометр и крепче сжимал поручень над своей дверцей. После нескольких часов, проведенных в машине у бара "Корона", скорость сто сорок километров в час казалась ему смертельно опасной.

 – Хорошо бы до Мосихи с целой башкой доехать, – сказал он, когда Чипс, утопив в полу педаль газа, выскочил на встречную полосу и обогнал старую "Хонду". – Тем более что вон он, указатель, виднеется. – Дуст указал на показавшийся впереди дорожный щит с надписью: "д. Мосиха – 100 м".

 – Я тебе тысячу раз говорил, что нам не нужна Мосиха! Мосиха перед рекой! Перед мостом! А Боксер живет за мостом! – вскипел Чибисов. – Я тебе говорил тысячу раз! Тысячу! Если ты не запомнил, значит, ты меня не слушал! А если не слушал, значит, тебе плевать на то, что я говорю! Это неуважение! Я хочу, чтобы меня уважал человек, с которым я каждый день работаю! У меня опасная работа! У меня очень опасная работа! Мой напарник должен меня уважать! Я должен ему доверять!

 Чипс не на шутку разозлился. Он кричал и даже раза два ударил левой рукой по рулю.

 – Ну ладно, ладно, успокойся, – осторожно похлопал его по плечу Дуст: его удивила эта бурная реакция. – Нашел из-за чего напрягаться. За мостом так за мостом.

  Чипс взял себя в руки и спорить не стал. Он промчался мимо указателя, переехал по мосту через неширокую реку, сбавил скорость, скатился с шоссе в кювет, пересек лесополосу и промчался между двумя чахлыми кустами орешника. Теперь со стороны шоссе его "Ниву" видно не было. Через лес, между деревьями, только одному ему известными тропами он проехал еще несколько сот метров и оказался у старого полуразрушенного коровника с зарешеченными окнами без стекол. Здесь Чибисов остановил автомобиль и открыл дверцу. Вероятно, езда по этой скрытой дороге успокоила его, и он, глубоко вздохнув, сказал Дусту:

 – Братан, извини меня, я погорячился. Давай спокойно побазарим. – Выйдя из "Нивы", Чипс потянулся, посмотрел, прищурившись, на небо, потом поставил локти на крышу "Нивы" и взглянул в глаза Дусту, который тоже вылез из машины и, облокотившись о поверхность кузова, в ожидании уставился на своего дружка. – Выслушай меня внимательно, братан, и, я тебя очень прошу, пойми правильно. У нас смертельно опасная работа. Я не говорю про ментов. Менты рано или поздно могут нас повинтить. С этим я согласен и давно смирился. Ладно. Пусть. Это риск. За риск нам и платят. Но, кроме ментов и закона, есть еще родня – папаши и мамаши тех лохов, которым мы впариваем наркоту. И если мы попадемся в лапы этих озверевших родителей, нас никакая милиция не спасет. Бошки нам вмиг открутят, без всякого суда и следствия. Ты хоть эго понимаешь?

 – Само собой.

 – Поэтому я и говорю, что мы должны быть предельно осторожны и внимательны. Дело ведь не в том, что ты забыл, в какой деревне живет Боксер, а в том, что ты пропускаешь мои слова мимо ушей и иногда просто меня не слышишь. Такая твоя рассеянность не доведет до добра. – Чипс нагнулся, взял с заднего сиденья яркий фирменный пакет с копчеными ребрышками и направился к старому коровнику, перед которым зеленело широкое поле дикой конопли. Дуст пошел за дружком.

 В большом пустом коровнике было душно и жарко. Они прошли по длинному помещению, свернули направо и оказались в захламленной, пропахшей перепревшим луком кухне. На полу стояли коробка с картошкой, мешок с крупой, красные баллоны с газом, на столе посверкивал кусок селедки на промасленной коричневой бумаге, рядом лежали пустые ампулы, одноразовый шприц, аптекарские весы, пустые пузырьки.

 Это была единственная комната, где стекла в окнах сохранились, и хотя снаружи стояла страшная жара, они были наглухо закрыты. Но жара совсем не беспокоила двоих наркоманов, которых Чипс и Дуст увидели на этой кухне.

 Один из них, молодой парень с осовелым взглядом и длинными сальными волосами, склонился над газовой плитой и кипятил над огнем какую-то бурую жидкость в алюминиевой кружке. Второй, пошатываясь, следил за этим процессом. Наркоманы не проявили к Чипсу и Дусту никакого интереса, в их поведении сквозило усталое равнодушие. Они тупо молчали, не смеялись. В их поведении, в глазах не было интереса к жизни или хотя бы испуга за нее, ощущения опасности или ожидания того, что может случиться в следующий момент. Казалось, что усталость от наркотика, зависимость от него навсегда оставила след на их лицах и в глазах – такими они были тусклыми и безжизненными.

 – Где Боксер, пацаны? – спросил у них Чипс.

 – Ванну принимает, – даже не посмотрев на Чибисова, негромко ответил длинноволосый, – во дворе.

  Чипс и Дуст вышли из коровника и нашли Боксера у колодца, в тени деревьев. Он спал в наполненном до краев резиновом надувном бассейне: в таких обычно купаются дети на дачах. Боксер был в тельняшке, в камуфляжных штанах и в старом, без кокарды, выцветшем на солнце голубом берете бывшего десантника. Тугие кольца мокрых волос спадали на его загорелый лоб, на вмятине сломанного носа блестела капля, к нижней губе прилип потухший окурок. Перед Боксером поперек бассейна лежала доска, на которой стояла початая бутылка пива и синее блюдце с ломтиком сыра, прогнувшимся от жары.

 – Пора вставать, Боксер! Солнце давно взошло на востоке! – крикнул Чипс и потряс его за плечо.

 Боксер открыл один глаз, потом второй и, часто моргая, уставился на дружков.

 – О! Кого я вижу! Чип и Дейл – веселые бурундучки! Рад вас видеть, – произнес Боксер. – Одну секундочку. – Он выплюнул окурок, облизал пересохшие губы и с головой ушел под воду, а через несколько секунд, вынырнув, снял с головы мокрый берет и стал его выжимать. Потом приподнялся, хотел было встать, но не нашел в себе сил и снова погрузился в воду, подняв волны вокруг своего мускулистого тела. – Ох, страдаю я от этой жары, как пингвин в Африке. – Боксер сокрушенно помотал кудрявой головой. – С утра до вечера весь в липком поту, хожу мокрый, как дельфин. И пупырышки по всему телу так и бегают, так и бегают, гады. Только вода и спасает. В ванне не так погано. – Внезапно он удивленно посмотрел на дружков, словно увидел их в первый раз. – А вы, собственно, зачем приехали-то? Мы ведь договорились встретиться в Москве через неделю, разве не так?

 – Так. Но у нас товар кончился. Чтобы не сидеть неделю без работы, мы решили приехать. А это тебе гостинец, – Чипс передал Боксеру пакет с ребрышками.

 Боксер наконец выбрался из бассейна, залив землю водой, которая ручьями стекала с его мокрой одежды.

 – За гостинец спасибо, но гашиша у меня нет, – сказал он и направился к коровнику.

 – Как это? Что значит "нет"? – удивился Дуст и пошел следом за ним.

 – Нет – значит нет.

 Дуст чуть не поперхнулся от удивления и указал рукой на поле, заросшее коноплей:

 – Да ты что нам грузишь, Боксер? Вот же она, анаша! Прикажи своим работникам, пусть пойдут и нарвут сколько надо!

 – Конопля – это всего лишь сорняк, и как всякий сорняк, она росла, растет и способна расти везде и всегда. Если тебе нужна конопля, анаша, марихуана, то можно хоть сейчас пойти в поле и оборвать со стеблей листья и соцветия.

 – Нет, нам нужен гашиш, "пластилин", ну, ты сам понимаешь.

 Боксер резко остановился под кухонным окном и повернулся к Дусту:

 – К твоему сведению, гашиш стоит дороже, но его и добывать труднее. Сейчас у меня для вас товара нет.

 – Сколько времени понадобится, чтобы приготовить "пластилин"? – спросил Чипс.

 Боксер указал пальцем на кухонное окно, за которым двое парней-наркоманов склонились над газовой горелкой.

 – Посмотри на этих орлов. Чтобы собрать приличный кусок "пластилина", им понадобится несколько часов активной работы. Но ты сам видишь – они едва двигаются.

 – А что с ними случилось? – поинтересовался Дуст. – Раньше я их такими не видел.

 – Они крепко сидят на игле. Обычно вы приезжали днем, когда они вкалывали себе первую дозу и собирали траву в поле. А сейчас дело к вечеру, они успели по третьей дозе принять, поэтому и на людей не похожи. Одним словом, дегенераты. Запомните: каждый, кто употребляет тяжелую наркоту, рано или поздно обязательно становится дегенератом – крышу сносит напрочь. Все начинается с легкой дури, с гашиша, с травки, а заканчивается героином и метадоном. Можешь мне верить, я этого повидал на своем веку вот сколько! – Он полоснул ладонью по своему горлу. – Героин – это самое худшее из всего возможного. Посмотрите на этих пацанов, и если после этого кто-нибудь из вас захочет попробовать дурь, то он точно придурок.

 – Их можно вылечить? – Дуст с сочувствием посмотрел на парней-наркоманов.

 – Можно, если они сами этого захотят. Но они не хотят, и это их выбор, – пожал плечами Боксер. – Я так рассуждаю: без наркотиков не обойтись. Наркотики, с одной стороны, разоряют семьи наркоманов, а с другой – поддерживают жизнь таких, как мы. Наркота пожирает состояние наркомана, но в то же время кормит огромное количество людей – ментов, врачей, разных яйцеголовых ученых. Вот и получается, что без наркоты не обойтись. Если наркоманы перестанут тратить деньги на наркотики, то мы умрем голодной смертью. Правильно я мыслю? – Боксер улыбнулся.

 – Не уверен! – Дуст задумался. – Разве это правильно – втюхивать людям отраву? Мне вон однажды посоветовали понюхать дуст, так я из-за этого сам теперь вынужден торговать дурью, чтобы платить врачам. Совесть тебя не мучает?

 – За свою совесть я спокоен. У меня другая забота – лишь бы морду не набили.

 – Мы приедем завтра днем, – сказал Чипс Боксеру, чтобы прекратить этот спор. – Успеешь приготовить товар?

 – Постараюсь, – кивнул Боксер и предложил: – Можете остаться переночевать здесь.

 – Нет, мне нельзя долго находиться в антисанитарных условиях. Перед сном я должен промыть лицо специальным раствором, – сказал Дуст и направился к "Ниве ".

ГЛАВА III. Игры «патриотов»

 Следующим утром по Ленинградскому шоссе мчался черный джип с эмблемой пейнтболклуба «Патриот» на бортах. С каждой секундой автомобиль приближался к деревне Мосиха. Машину вел бывший спецназовец. После серьезного боевого ранения он уволился в запас и стал работать инструктором в пейнтболклубе. На заднем сиденье устроились Дина Кирсанова, Вадик Ситников и Витя Пузыренко. Каждый из них держал на коленях рюкзак с камуфляжной формой, походной обувью и запасом еды и воды на день. Они бурно обсуждали предстоящие соревнования, давали друг другу советы и делили шкуру неубитого медведя.

 – Сто тысяч надо честно поделить на троих, – предложил Вадик. – Даже если двоих из нас убьют и до финиша дойдет только один, он должен разделить выигрыш поровну между всеми нами.

 – Поровну не получится, сто тысяч на троих не делится, – сказал Витя, обхватывая руками свой огромный рюкзак, который норовил упасть на пол каждый раз, когда джип наезжал на выбоину в асфальте. Пузырь сидел посередине, поэтому Вадику и Дине приходилось наклоняться вперед, чтобы, разговаривая, видеть друг друга.

 – Почему не делится? Очень даже делится, с остатком, – возразил Вадик, положив руку на пухлый рюкзак друга. – Каждому достанется по тридцать три тысячи.

 – По тридцать три тысячи, тридцать три рубля и тридцать три копейки, – уточнил Пузыренко.

 – Я и говорю, все должно быть честно. Свою долю должен получить каждый из нас, даже если он погибнет в первом бою. Это будет справедливо, – сказал Вадик.

 – А мне кажется, все деньги надо отдать Пузырю, – неуверенно предложила Дина, наклонившись вперед и посмотрев на Вадика. – Ведь это у него был день рождения! Отец Пузыря организовал нам это развлечение ради своего сына, значит, весь выигрыш должен достаться Витьке как подарок.

 – Ага, а морда у него не треснет, у твоего Пузыря? – возмутился Вадик и тоже наклонился, чтобы увидеть лицо Дины. – И день рождения у него, и подарок ему, и воевать я за него должен, да еще за это сто тысяч отвалится! Жирно будет!

 Пузыренко свысока посмотрел сначала на Дину, потом на Вадика и проворчал:

 – Вы так говорите, будто меня здесь нет, будто я по старости выжил из ума и ничего не соображаю. А я, между прочим, тут сижу и все слышу. Дина правильно сказала: день рождения мой, поэтому и решать буду я. Так вот, я решил разделить выигрыш поровну, а остаток пожертвовать на развитие пейнтбола в России.

 – Если поделить на троих, то в остатке будет копейка, – сказал инструктор-спецназовец, который, улыбаясь, слушал спор ребят. – Кстати, должен вам сообщить, что делить придется на четверых, потому что с вами пойдет еще один человек. Таким образом, ваш отряд будет состоять из четверых бойцов, и в случае выигрыша каждому достанется ровно по двадцать пять тысяч.

 – На четверых так на четверых, – легко согласился Пузырь и снова обратился к друзьям: – Только давайте не будем говорить предкам про выигрыш. Скажем, что проиграли соревнования и никакого приза в глаза не видели, а то я их знаю, начнут докапываться: где деньги, на что истратил, что купил, да все им покажи, да все расскажи.

 – Если хотите скрыть выигрыш от родителей, то не подпускайте их к телевизору, – посоветовал инструктор и снова улыбнулся. – Победители получат приз сразу после игры. Им вручат сто тысяч наличными, телевизионщики снимут церемонию награждения, а потом это покажу по телику в какой-то передаче.

 Когда за окном промелькнул павильон автозаправочной станции, инструктор краем глаза посмотрел на приборную панель и, заметив, что бензина осталось километров на пятьдесят, решил заправиться на обратном пути. Наконец впереди показался дорожный знак: "д. Мосиха – 100 м". Водитель нажал на педаль тормоза, машина плавно замедлила ход и съехала с шоссе на старую грунтовую дорогу, которой, видимо, редко пользовались – две колеи и широкая полоса между ними заросли бурьяном.

 Инструктор остановил джип на просторной поляне. Там уже стояло несколько машин, ходили люди в камуфляжной форме, телевизионщики брали интервью у мужчины с пейнтбольным автоматом в руках.

 Ребята вышли из машины, инструктор-спецназовец подвел к ним молодого парня и представил его:

 – Это Антон, он будет сражаться вместе с вами. Антон – боец опытный, воюет в нашем клубе два года, много раз был убит, много раз выходил из боя живым и невредимым, застрелил десятки врагов. Вы люди, мягко говоря, юные и неопытные, поэтому Антон, как старший и более опытный товарищ, подставит вам свое плечо в трудную минуту. – Инструктор посмотрел на ребят и спросил: – Надеюсь, вас не смущают слова "убит", "застрелил", "враг"?

 – Нет, мы понимаем, что это игра. Когда малыши играют в войну или когда мы в "Морской бой" на уроках режемся, тоже говорим "ты убит", "я тебя застрелил", – рассудительно сказал Витя и, чтобы не уронить свой пухлый рюкзак, поправил лямку на плече. – Нет вопросов, командир, мы все понимаем. Мы же взрослые люди.

 Инструктор посмотрел на толстого бойца Пузыренко и с трудом сдержал улыбку. Затем он подвел ребят к легковому автомобилю с открытым кузовом, в котором лежало пейнтбольное оружие: цилиндрические контейнеры с пулями-шариками и пейнтбольные гранаты-"лимонки", боевые ранцы, подсумки для обойм, каски, шлемы, защитные очки, пластиковые жилеты, чехлы и другая амуниция.

 – Выбирайте оружие, переодевайтесь. Даю двадцать минут на сборы, потом получите первое задание, – сказал он и ушел.

 – А чего тут выбирать? Ежу понятно, что "Калашников" – самый крутой автомат в мире, – уверенно сказал Пузырев и взял из багажника пейнтбольный автомат, который внешне почти ничем не отличался от знаменитого оружия. Правда, у пейнтбольного ствол был немного шире, чем у боевого, и обойма заряжалась не обычными металлическими пулями, а желатиновыми шариками с краской, которые выстреливались из ствола благодаря баллону со сжатым воздухом, находящемуся в прикладе и рассчитанному на семьсот выстрелов. Но с двух-трех метров отличить боевой автомат от игрового мог только профессионал.

 Вслед за Пузыревым "автоматы Калашникова" взяли Дина и Вадик. Антон выбрал другое оружие – специальный пейнтбольный автомат с прозрачным округлым контейнером сверху, в который засыпались шарики-пули.

 – Этот автомат удобнее, – объяснил он свой выбор. – Просто высыпаешь пули в контейнер и стреляешь. А обоймы ваших автоматов придется каждый раз перезаряжать. Советую вам взять такие автоматы, как у меня, они эффективнее.

 – Дело не только в эффективности, – не согласился с ним Вадик. – Весь прикол пейнтбола в том, что тут все как по правде, как в настоящем бою. Твой автомат выглядит будто детская игрушка, а наши будто настоящее боевое оружие!

 – Во-во, – поддержал его Витя, с почтением разглядывая свой автомат, – в пейнтболе все должно быть максимально приближено к реальности: и форма, и оружие, и даже неудобства – раз надо перезаряжать обойму, значит, будем перезаряжать.

 – Дело ваше! – Антон пожал плечами и посоветовал: – Обязательно наденьте защитные жилеты. – Он указал взглядом на пластиковые жилеты, которые были обшиты зеленым брезентом и с виду ничем не отличались от армейских бронежилетов.

 – Жилеты не нужны, они только сковывают движения. Вадик забабахал в меня почти целую обойму из револьвера, и я никакой боли не почувствовал, – сказал Пузырев.

 – Револьверные пули почти в три раза меньше и легче автоматных, – усмехнулся Антон. – Если не хотите ходить в синяках – наденьте жилеты и шлемы с защитными очками. Пуля вылетает из ствола со скоростью сто двадцать метров в секунду, и если такой шарик, – Антон подкинул на руке желатиновую пулю размером с конфету чупа-чупс, – попадет в глаз, то он накроется медным тазом.

 Еще Антон взял из ящика две целлулоидные гранаты – лимонки", заполненные краской.

 Когда бойцы подготовились к игре, инструктор-спецназовец выстроил их в ряд, осмотрел экипировку, проверил у каждого пейнтбольное оружие, защитные стекла на шлемах, а затем напутствовал игроков:

 – Сейчас вы отправитесь по секретному маршруту за "Золотым жетоном". Знаю, что вы можете не дойти до конца, поэтому заранее сочувствую вам и советую не расстраиваться, ведь это всего лишь игра.

 – Да никто и не будет расстраиваться, – хмыкнул Антон.

 – Я знаю, что ты, Антон, не расстроишься, ты идешь не ради приза, а ради самого процесса, чтобы получить удовольствие от игры. Но сейчас я обращаюсь не к тебе, а вот к ним, к нашим новым игрокам. – Инструктор обвел взглядом Дину, Вадика и Витю. – Перед тем как дать вам первое задание, я должен повторить правила игры. Слушайте и запоминайте. В пейнтболе нет раненых. Боец считается убитым, если в него попала хоть одна пуля.

 – А если пуля попала в руку? – спросил Витя.

 – Это не имеет значения. Мы не можем на глаз определить тяжесть ранения, не знаем, как повел бы себя боец, получи он эту пулю в реальном бою. Поэтому в нашей игре каждое попадание считается смертельным. Даже если пуля угодит в палец, боец должен упасть на землю и не двигаться до конца боя, чтобы не отвлекать других игроков. С этим все ясно?

 – Ясно, – вразнобой ответили ребята.

 – Теперь о призах. Напомню, что разыгрываются два приза. Первый приз, сто тысяч, получит тот, кто добудет "Золотой жетон" и принесет его сюда, на это поле. – Инструктор пару раз топнул ногой, обутой в тяжелый ботинок армейского образца. – Второй приз, пятьдесят тысяч, получит тот, кто наберет больше очков. – Он достал из кармана несколько оловянных жетонов на веревочках и дал по одному каждому игроку. – На этих жетонах указан ваш индивидуальный игровой номер. "Убитый" боец обязан отдать свой жетон победителю, а победитель, соответственно, должен забрать жетон побежденного как доказательство своей победы. Один жетон – это сто очков. Приз получит тот, кто наберет больше очков. Кроме того...

 – Я слышал, можно брать пленных, – перебил его Пузыренко. – Говорят, за пленных дают больше. Я даже скотч взял, чтобы их связывать. Говорят, скотчем связывать удобнее, чем веревкой.

 Бывший спецназовец подошел к Вите вплотную и, глядя сверху вниз, покачал пальцем перед его носом.

 – Никогда не перебивай старших, – сказал он и продолжил инструктаж: – Кроме того, вы можете брать пленных. Пленный игрок стоит пятьсот очков. С этим, надеюсь, тоже все ясно?

 – Нет, не все, – сказала Дина. – Почему пленный стоит дороже?

 – Потому что его нужно поймать, обезоружить, связать и довести до финиша, то есть сюда, на это самое поле. – Инструктор снова топнул ногой. – А это очень непросто. По пути пленный может освободиться, обезоружить вас и ликвидировать ваш отряд. Брать пленных рискованно, поэтому они стоят дороже. – Он достал из планшета подробную карту той местности, где проводилась игра, и ткнул пальцем в квадрат, образованный пересечением двух вертикальных и двух горизонтальных линий. – Вот сюда вы сейчас отправитесь. Вам надо попасть в точку пересечения двадцать пятой горизонтали и тридцатой вертикали. Там находится заброшенная деревня. Вы должны войти в первый дом слева и в одной из комнат найти следующее задание, то есть координаты следующей точки. – Инструктор достал из планшета карандаш, быстро написал на листе бумаги "25-30" и отдал карту и листок Антону. – Добираться будете по реке. Лодка ждет вас там. – Инструктор указал рукой на пригорок, за которым протекала река.

 – Можно задать вопрос? – спросил Пузырев.

 – Задавай.

 – Как мы встретимся с другим отрядом? Я хочу понять, в каком конкретном месте мы должны искать противника.

 – Несколько отрядов из разных мест уже вышли навстречу друг другу, возможно, кто-то уже успел встретиться и провести бой. Маршруты рассчитаны так, что рано или поздно один отряд пересечется с другим. В любой момент на ваш отряд могут напасть, так что наденьте шлемы и будьте готовы к бою.

 Инструктор повернулся и направился к другой группе игроков.

 Жрать охота, – сказал Витя Пузыренко, когда бывший спецназовец удалился. Он хотел достать из рюкзака еду, но Антон остановил его:

 – Не сейчас. Мы должны опередить противника и первыми прийти в заданный квадрат, чтобы не нападать, а обороняться.

 – Не все ли равно? – удивился Витя. – Все равно придется стрелять.

 – Обороняться всегда легче, чем нападать. Если мы успеем занять выгодную позицию, то у противника не будет ни одного шанса на победу.

 Бойцы спустились к реке, столкнули моторную лодку с берега на воду, побросали рюкзаки на алюминиевое дно, а сами расположились на деревянных скамьях. Антон устроился на корме, запустил двигатель и, ориентируясь по карте, повел моторку к квадрату "25-30". Со стороны игроки выглядели как настоящие спецназовцы, которые отправились на ответственное опасное задание. Камуфляжная форма, высокие армейские ботинки, защитные жилеты, каски и автоматы – все это указывало на серьезность их намерений.

 Вадик Ситников сидел на дощатом настиле в середине лодки, вытянув ноги, и смотрел по сторонам, на реку, медленно текущую меж лесистых берегов. Мимо пролетела моторка, ею управлял молодой мужчина в тельняшке и в старом голубом берете десантника. Затем в другую сторону проскользнули туристы-байдарочники. Вскоре Вадику стало казаться, что земля с водой поменялись местами, – он смотрел на берег, и перед глазами все плыло, двигалось, а лодка стояла на месте. Кусты орешника, зеленый луг, лес – все было подхвачено обманчивым потоком.

 Ситникову стало скучно. Опираясь ладонями о борт, он переместился к Антону и предложил:

 – Давай я порулю. А ты отдохни.

 – А ты справишься? – недоверчиво спросил Антон.

 – Я? Да я гоняю на мопеде, как Шумахер на болиде! И в технике разбираюсь, как Кулибин. Даже отцовский автомобиль водить умею! А уж с этой-то тарахтелкой как-нибудь управлюсь

 – Ладно, садись. – Антон подвинулся и передал руль Вадику.

 Река в этом месте была спокойная, берега холмистые, без заливов и проток. Но внезапно холмы сравнялись с водой – так же, как до этого выросли из нее, и у берегов стали попадаться небольшие ручейки, ответвлявшиеся от большой воды и терявшиеся в лесу. Река стала мельче. Антон перешел на нос моторки и, внимательно глядя на воду перед лодкой, со знанием дела стал советовать Вадику:

 – Здесь возьми левее, справа мель. Тут иди ближе к берегу. Теперь поверни к середине. Левее. Вот так. Не газуй. Кому сказал, не газуй! Медленно. Вот так. Теперь все время держись правого берега. Скоро приплывем.

 Антон поднес к глазам бинокль, сверился с картой и велел Вадику:

 – Глуши мотор.

 Впереди показался мыс, поросший камышом, и просторная поляна, полого поднимающаяся к вершине холма. Ситников повернул к берегу и заглушил мотор. Лодка по инерции медленно подплыла к прибрежным кустам. Все вышли из лодки, Антон с Вадиком вытащили ее нос на песок и привязали к ближайшему дереву. Пузыренко хотел закинуть на плечи свой рюкзак с провизией, но Антон остановил его:

 – Рюкзаки можно оставить в лодке, их никто не возьмет. – И, заметив, что Витя с большой неохотой расстается со своим рюкзаком, спросил: – Что у тебя там?

 – Харчи, – угрюмо сказал Пузыренко.

 – Оставь. Рюкзак – это лишний вес, он только помешает. Наша цель – там. – Антон уверенно указал на вершину холма. – За холмом находится заброшенная деревня. Наша задача – войти в нее и занять первый дом слева.

 – Постойте, давайте сначала хорошенько перекусим, а уж потом двинем на войну, – предложил Витя. – Я не могу воевать, когда у меня в брюхе звенит.

 – Можешь остаться в лодке и спокойно позавтракать, – сказала Дина и позвала за собой Антона и Вадика: – Вперед! Заберем Пузыря на обратном пути.

 Пузыренко проворчал что-то невразумительное, оставил свой рюкзак в лодке и, поправив на плече ремень автомата, пошел вслед за ребятами. Утро было тихое, прозрачное. Роса блестела на хвое и траве, земля за ночь пропиталась влагой, идти по ней было легко. Игроки поднялись на вершину холма и там залегли в траве, чтобы осмотреться. Брошенная деревня расстилалась прямо перед ними, у подножия холма: кривобокие, с дырявыми крышами дома до самых окон осели в землю, заросли травой.

 – Нас опередили, – сказал Антон, осматривая деревню через бинокль. – Первый дом слева уже занят. Придется атаковать.

 Антон передал бинокль Вадику. Ситников приблизил к глазам окуляры и навел бинокль на покосившуюся двухэтажную избу, которая стояла в начале единственной улицы. Дом был окружен невысоким забором, во дворе стоял зеленый "УАЗ" с брезентовой крышей, а за окнами второго этажа Вадик увидел силуэт мужчины с автоматом.

 – Интересно, сколько там бойцов? – спросил Вадик, передавая бинокль Дине.

 – Прежде чем атаковать, надо все хорошенько обдумать, нарисовать план наступления, определить тактику и эту... как ее... стратегию, – сказал Пузыренко, беря бинокль из рук Дины. – Дай посмотреть, я же без него ничегошеньки не вижу.

 – Тактика простая. Подбегаем к дому, Витя и Дина ведут огонь из-за забора, отвлекают противника и прикрывают нас с Вадиком. А мы попытаемся обойти дом и напасть на врага с тыла, – быстро объяснил Антон, и ребята увидели, как у него загорелись глаза. – Вперед!

 Антон опустил забрало на своем шлеме, снял с плеча автомат, встал и побежал вниз, к двухэтажному дому. Остальные бросились за ним. Как только все четверо приблизились к забору, по ним открыли огонь – кто-то стрелял длинными очередями из окна второго этажа. Пузыренко и Дина спрятались за кустами у забора и открыли

стрельбу, целясь в окна верхнего этажа.

 -За мной! – Антон махнул Вадику рукой и пустился, пригнувшись, вдоль забора к невысокому сарайчику. Вадик, сжимая в руке револьвер и придерживая висевший на плече автомат, бросился за ним.

 Из окна верхнего этажа снова вырвалась автоматная очередь. Стреляли поверху. Вадик прыгнул за Антоном и покатился по траве в укрытие, за сарай.

 – Ты в порядке? – увлеченный начавшимся боем, почти машинально спросил Антон и, выглянув из-за сарая, посмотрел на дом.

 – В порядке, – ответил Вадик.

 – Лупят в белый свет как в копеечку. Они нас не видят, стреляют наугад, боятся высунуться из окна. Наверное, сидят на полу, поднимают автоматы над головами и стреляют в окно наугад.

 – Зачем?

 – Хотят нас остановить, чтобы занять более выгодную позицию. Несмотря ни на что, мы атаковали их внезапно, они не успели подготовиться к бою, вот теперь и пытаются исправить свою ошибку.

 Вдруг в салоне стоявшего посреди двора "уазика" мелькнул чей-то силуэт. Дверца распахнулась, из машины выскочил грузный мужчина в камуфляжной форме и застрочил из автомата, пятясь и прикрывая свой отход к дому беспорядочным огнем.

 Видимо, его застали врасплох, и он даже не успел спрятаться в доме. Мужчина пятился к избе и что-то кричал. Патроны в рожке его автомата кончились, когда до двери оставалось не больше метра. Но он не успел скрыться в доме.

 Антон приподнялся, встал на одно колено, достал из подсумка гранату, взвел чеку и метнул "лимонку" прямо мужчине под ноги. Граната взорвалась, забрызгав грузного пейнтболиста с ног до головы синей краской. Мужчина удрученно покачал головой и повалился в траву.

Оп-па! Один готов! – радостно сказал Антон.

Сзади раздался крик Пузыренко:

 – Наступайте! – высунувшись из своего укрытия, посоветовал он и сразу замолчал, снова спрятавшись, так как из окна опять послышался треск автоматной очереди.

 – Попробую проскочить за угол дома, – сказал Антон. – Может, с правой стороны дом никто не контролирует.

 – Это опасно, – предупредил Вадик.

 – Думаешь, не получится? Не таких вояк брали. Как только брошу гранату, сразу беги ко мне. Понял?

 – Понял, – сказал Вадик, сунул револьвер за пояс и взял в руки автомат.

 Антон привстал, оглянулся и крикнул:

 – Пузырь! Дина! Прикройте!

 У забора застучали автоматы Пузыренко и Кирсановой. В окна полетели наполненные краской шарики. Вадик поднял свой автомат над головой и выпустил длинную очередь в оконный проем.