Текст книги "Империя. Лязг грядущего (СИ)"

Автор книги: Владимир Бабкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)

Глава 7. Солнце и лики

ИМПЕРСКОЕ ЕДИНСТВО РОССИИ И РОМЕИ. РОМЕЙСКАЯ ИМПЕРИЯ. НОВЫЙ ИЛИОН. БУХТА ВОЕННОГО ПОРТА.16 мая 1921 года.

Могучий «Пантократор» бросил якоря. На причал полетели выброски, за которые принимали швартовые. Швартовка. На берег выставлен трап, построена команда, командир корабля чинно спешит занять свое место рядом с командующим эскадрой для встречи высоких гостей.

Звучит доклад. Прикладываю ладонь к фуражке в воинском приветствии, затем жму руку адмиралу барону Ферзену и контр-адмиралу Зарубаеву.

– Ну, Василий Николаевич и Сергей Валериянович, показывайте ваше хозяйство.

Приглашающий жест и Августейшая (и просто высокая) делегация поднимается по трапу на борт нашего нового линкора. Наш ответ на японский новейший линкор «Нагато» и на готовящийся вступить в строй «Муцу».

Строят немцы. Строят американцы. Итальянцы. Даже британцы с французами строят. Строим и мы. Только кораблей типа «Пантократор» у нас на стапелях еще три штуки, причем «Петр Великий» должен войти в строй уже через два года.

Идея вашингтонской конференции становится все более мертворожденной затеей.

Хищные жерла орудий. Три башни по три 406 миллиметровых орудия длиной в 45 калибров. Дальность стрельбы до 35 километров. Максимальная скорость в тридцать узлов. Запас хода в 12400 морских миль. Силовая установка в 160 тысяч лошадиных сил. Бронирование цитадели в 400 мм (300+100). И так далее.

Линкор не только имел хищный вид, но и поражал обывателей еще более хищной камуфляжной окраской своего корпуса.

Наш амбициозный проект, созданный на базе проекта инженера Костенко, переосмысленный и доработанный с учетом опыта войны, мировых тенденций и моего опыта послезнания.

Стоил, конечно, как новый город.

Вообще же у нас была заявлена целая большая кораблестроительная программа. И у нас, и у итальянцев. Даже греки с болгарами что-то там пытались изобразить, но ни им, ни румынам мы, по факту, строить линкоры и прочие крупные корабли не давали. Во-первых, они бы в принципе не потянули бы ни их постройку, ни их содержание, а, во-вторых, нахрена? Тут с французами головняк, а уж с болгарами…

Собирался ли я строить гигантский флот? Скорее нет, чем да. Но работы велись (большей частью проектные), стапели не пустовали, но, в любом случае, мне еще авианосцы строить, да и опыт нужно нарабатывать и поддерживать. А так, лет через двадцать-тридцать, я вполне могу решать задачи при помощи атомных подводных лодок с ядерными же ракетами на борту. Сколько той Америке надо-то?

Шутка.

Я прекрасно понимал, что линкоры, пусть даже и суперлинкоры – это вчерашний день. Да, определенная польза от них есть, но отнюдь не такая решающая, как представляют себе это здешние адмиралы и политики. Но мы же им об этом не расскажем, верно?

Ни я не расскажу, ни Маша. Это наш с ней маленький секрет.

Во всяком случае морские державы напряглись. Сильно. Особенно японцы. Что ж, пусть включаются в морскую гонку. Пусть строят линкоры.

Много.

Я только «за». Я всегда «за», когда кто-то другой тратит сумасшедшие деньги не пойми на что. И ладно американцы, они, в принципе, могут себе это пока позволить до начала Великой депрессии, а вот британцы уже могут не очень. Да и японцы не так чтобы слишком.

Впрочем, и немцы, ослепленные фанатичной идеей вновь вернуть Германии статус великой морской державы с большими кораблями, тоже не совсем безболезненно строят свои дорогие игрушки.

Пусть строят. Пусть платят нам, за восстановление поднятых со дна Балтики линкоров.

Пусть.

А пока я показываю Августейшим коллегам свою новую и очень дорогую игрушку. Они с большим интересом рассматривают сорок пять тысяч тонн бессмысленного пафосного хлама.

Чего не сделаешь ради гостей…

* * *

ТЕКСТ ВИТАЛИЯ СЕРГЕЕВА:

THEWESTMINSTERGAZETTE. ВЕЛИКОБРИТАНИЯ. ЛОНДОН. 17 мая 1921 года.

«СолнцеподожглоАнглиювСолнечныйдень» (The sun set fire England on Sunday).

Солнечный шторм, выжигающий связь, немилосердно атаковал Великобританию. За сегодняшним обвалом бирж, последовавшим после пятничного оживления многие не разглядели настоящего пожара, полыхнувшего на островах.

После Великой войны Империи было трудно. После неё у Британии не было мирных лет, впрочем, это мало влияло на метрополию. Правительству Его Величества, сохраняя прямое управление промышленностью и продовольственными поставками, удавалось сдерживать падение и вывести год назад промышленность в рецессию. Искры из колоний и Ирландии не смогли полыхнуть в нашем тумане. Отказавшись от части неспокойных земель бывшей Османской империи, либерал-консервативной коалиции удалось сосредоточить силы на защите Индии и Суэцкого канала. Рабочие волнения в Глазго и выступления моряков в Плимуте были погашены не без участия Его Величества. Но похоже, что мы рано успокоились и мхи на нашем болоте стали просыхать.

По сравнению с довоенным, индекс промышленного производства и внешней торговли метрополии упали почти вдвое. А, даже получив снова золотое наполнение, фунт стерлингов упал более чем втрое. Реприватизация промышленности казалось должна была оживить экономическую жизнь. Но в условиях, когда американские кредиторы отказали в отсрочке платежей по нашему военному долгу, не получая налоговых послаблений и кредитов, вернувшиеся владельцы вынуждены были отказаться от поддерживаемого в годы войны государством уровня оплат. В условиях удорожания жизни рабочие не могли согласится с этим. Череда локаутов и забастовок сотрясала Остров всю прошедшую зиму. К марту без работы было уже более 1,5 миллиона британцев.

Транспортникам и железнодорожникам удалось в апреле договориться о взаимных уступках с работодателями. Эта «Черная пятница солидарности» оставило шахтеров перед лицом локаута одних. Им ничего не оставалось кроме всебританской забастовки. Другие тред-юнионы поддержали их только майскими манифестациями и пожертвованиями. Но без угля остановились и металлурги. Да и по железным дорогам перевозки упали вдвое.

Заявленная 6 мая приостановка строительства военных кораблей, кроме оплаченных Японией и заявленная на май оплата только процентов, но не основных платежей американским кредиторам запустили череду событий, в которых теперь пытаются винить Солнце.

Уже к 10 мая число безработных превысило 2 500 000 человек. И только начавшаяся в прессе шумиха по поводу русского «Пантократора» приостановило падение и оживило Биржу. По этой волне не смогли серьезно ударить ни провозглашение независимости Египта и отвод наших войск к Суэцу из Каира занятого фараонитами, ни Кровавое воскресение в Белфасте. Более того, биржу грели первые раскаты новой военной грозы между Россией и Японией на Дальнем Востоке.

Разбушевавшееся Солнце, подпалив в воскресенье станции телеграфа под Оксфордом, задержало не только весть о столкновениях в Белфасте между армией Доминиона Ирландия и милицией Автономии Ольстер. Многие, на фоне этих боев с применением танков, даже и не заметили расстрел рабочей демонстрации в Южном Уэллсе. «Бойня в Таррени» – так эти события назвали левые газеты. О схватке, в которой, после случайных выстрелов солдат территориальных полков, в них полетели камни, а позже даже произошла перестрелка, Daily Herald сообщила уже вечером воскресенья. Профсоюзная солидарность железнодорожным экспрессом доставила редактору Лэнсбери новость быстрее чем спалённый солнцем телеграф премьеру Лоу. Стоит ли удивляться что вечернее заявление Правительства по Ольстеру потонуло в разнесенной всей утренней прессой сенсации о присоединение всех ведущих профсоюзов к всеобщей стачке.

Мы надеемся, что поднявшийся огненный пал удастся остановить. И, поняв то что действительно важно и может быть сохранено, премьер будет действовать продумано, гуманно, но решительно. Нужно тушить пожар на собственном корабле, иначе пытаясь захватить горящие чужие, можно лишится собственного флота.

Межу пятницей и воскресеньем сгорел не только телеграф под Оксфордом, фактически биржи сожгли десять «Патократоров», миллион рабочих мест и пятая часть нашего долга. Собственно, по нашим оценкам именно столько потеряла Великобритания на биржах за дни беспокойного Солнца. Но самое страшное что запылал внутренний мир и нам нужно все силы собрать в метрополии…

Дж. А. Спендер

* * *

ИМПЕРСКОЕ ЕДИНСТВО РОССИИ И РОМЕИ. РОМЕЙСКАЯ ИМПЕРИЯ. НОВЫЙ ИЛИОН. ЛЕТНИЙ ДВОРЕЦ. 17 мая 1921 года.

Завидовал ли Георгий Мишке? Не знаю. С одной стороны, Мишка получил великокняжеский титул первым, при всём том, что Гошка долго считал себя главным сыном. Пусть и не претендующим на корону. Тут, конечно, ревность могла закономерно возникнуть. Однако, с другой стороны, какая-то там, прости Господи, Маньчжурия – это что? Что она такое на фоне блистательного Нового Илиона? На фоне настоящей жемчужины короны Единства?

И не ревнует ли сам Мишка, на фоне этой жемчужины, воспринимая своё державное вознесение лишь подачкой, призванной сгладить горечь унижения? Ведь он старший?

Поди знай.

Новый Илион, конечно, это даже не Москва, не говоря уж о Маньчжурии. Даже державному Константинополю с ним сложно тягаться. Сверкающий бриллиант. Ницца, Монте-Карло, Лос-Анджелес, Сан-Франциско, Лас-Вегас и Голливуд, вместе взятые, с поправкой на моё послезнание и фантазию Маши.

Тропическая флора и фауна, сияющие огни, залитые светом набережные, где гуляет приличная публика. Звезды кино и эстрады. Княгини с князьями, графини и прочие баронессы. Демонстрация тенденций и прочих мод, признаки хорошего тона, кивки и обозначения полупоклонов, попытки подражать Августейшим особам. Даже мода на редких кошек пошла в попытке быть хоть в чем-то похожей на Императрицу Марию с её каракошечкой.

Кинопремьеры.

Встречи.

Бомонд.

Южная столица Империи.

Насколько разительно отличается железный Константинополь от этого рая!

И как на фоне этого всего смотрится дикая Маньчжурия?

* * *

ИМПЕРСКОЕ ЕДИНСТВО РОССИИ И РОМЕИ. РОМЕЙСКАЯ ИМПЕРИЯ. НОВЫЙ ИЛИОН. ЛЕТНИЙ ДВОРЕЦ. 17 мая 1921 года.

– Мильоны – вас. Нас – тьмы, и тьмы, и тьмы.

Попробуйте, сразитесь с нами!

Да, скифы – мы! Да, азиаты – мы,

С раскосыми и жадными очами!

Для вас – века, для нас – единый час.

Мы, как послушные холопы,

Держали щит меж двух враждебных рас

Монголов и Европы!

Маша читала вслух. Читала с упоением.

– Вы сотни лет глядели на Восток

Копя и плавя наши перлы,

И вы, глумясь, считали только срок,

Когда наставить пушек жерла!

Маша читала. Читала и упивалась чеканными строками.

– Россия – Сфинкс. Ликуя и скорбя,

И обливаясь черной кровью,

Она глядит, глядит, глядит в тебя

И с ненавистью, и с любовью!…

Господи Боже, а ведь она действительно окончательно стала русской в своей душе. Разве коренная итальянская принцесса смогла бы так прочувствовать стих Александра Блока?

– Мы любим все – и жар холодных числ,

И дар божественных видений,

Нам внятно всё – и острый галльский смысл,

И сумрачный германский гений…

Мы помним всё – парижских улиц ад,

И венецьянские прохлады,

Лимонных рощ далекий аромат,

И Кельна дымные громады…

Мы любим плоть – и вкус ее, и цвет,

И душный, смертный плоти запах…

Виновны ль мы, коль хрустнет ваш скелет

В тяжелых, нежных наших лапах?

Мрачным восторгом горели её глаза, когда она читала:

– Придите к нам! От ужасов войны

Придите в мирные обьятья!

Пока не поздно – старый меч в ножны,

Товарищи! Мы станем – братья!

А если нет – нам нечего терять,

И нам доступно вероломство!

Века, века вас будет проклинать

Больное позднее потомство!

Маша глубоко выдохнула и отложила книгу. Несколько минут она молчала.

– Миша, ты боевой офицер, скажи, что чувствует солдат на поле брани?

Пожимаю плечами и задумчиво тру пальцем бровь.

– Если хороший солдат, опытный солдат, то ничего. Да, азарт, адреналин в крови, желание победить, но, по большому счету, чем меньше у солдата чувств, тем больше у него шансов победить и остаться при этом в живых. Хорошо обученный солдат мыслит привычно и рационально – вон там засел противник, там рядом овражек, могут быть мины, сверху прикрываются колючей проволокой, но можно, если повезет, добросить гранату. Ну и так далее.

Жена хмыкнула.

– А как же ненависть к врагу?

Морщусь.

– Терпеть не могу этого выражения. Оставим это графу Суворину. Да, это необходимо для мобилизации всех патриотических сил в тылу, но на фронте это очень опасное заблуждение. Солдат, который испытывает ненависть, мало того, что может натворить дел, нарушив все приказы и наставления, так он еще и глупо погибнет, подставив под гибель своих товарищей. Не зря в армиях, особенно в армиях моего времени, так тщательно следят за морально-психологическим состоянием личного состава. И, в отличие от обывательского представления, следят в первую очередь не за уровнем патриотизма и ненавистью к врагу, а именно за тем, чтобы у солдата крышу не сорвало.

* * *

ИМПЕРСКОЕ ЕДИНСТВО РОССИИ И РОМЕИ. РОМЕЙСКАЯ ИМПЕРИЯ. НОВЫЙ ИЛИОН. ЛЕТНИЙ ДВОРЕЦ. 18 мая 1921 года.

Рахат-лукум, виноград, фрукты, кальян…

– Так что, уважаемый Мехмед, каким будет ваш ответ?

Султан насуплено молчал, глядя в чашку с крепчайшим кофе по-восточному. Вот же, словно красна девица, я его что, уговаривать должен?

– Уважаемый Мехмед, при всем уважении к гостю, позволю себе, на правах хозяина, поторопить вас с ответом. День сегодня во всех смыслах выдался жарким, так что… В конце концов, что вам эти земли, которые вы и так не контролируете? Вы и так потеряли столько, что это уже сущая мелочь. А им вам даже нечего предложить, и вы это прекрасно знаете. Или вы полагаете, что они, к примеру, оплатят ваши долги нам? Ведь их, уважаемый Мехмед, скопилось уже предостаточно и только наше великое терпение позволяет вам раз за разом просить отсрочку. Но наше терпение небезгранично, и вы это прекрасно понимаете. К тому же у вас предостаточно других проблем.

Мой царственный османский коллега вздохнул.

– Что ж, всё возможное – возможно. Вопрос только в цене.

Ну, опять начинается. Вот же действительно, Восток – дело тонкое. Это тебе не мешок изюму скушать. Тут здоровье нужно иметь недюжинное. Как там говорится? «А Кемска волость?» Вот примерно такой у нас битый час идет переговорный процесс.

С интересом смотрю на султана Османской империи.

– И каков будет ваш положительный ответ, уважаемый Мехмед?

– Хм… Списание всех долгов перед Единством. Финансовая помощь Османской империи. Военная и техническая помощь в борьбе с вероотступником и изменником Кемалем. Вхождение Османской империи в число членов Новоримского Союза. Равные права подданных Османской империи с подданными Ромейской империи.

Жирно фантазирует товарищ. И замшевую куртку импортную. Три, куртки…

– И звезду с неба? Уважаемый Мехмед, Ромея, хоть и, в какой-то мере, Восток, но мы не на базаре. Вы же знаете, что я получу всё и так, бесплатно и без вашего участия. Я лишь хочу соблюсти приличия и традиции. Я готов предоставить Греции кредит на сумму ваших долгов перед нами. И даже что-то дать вам сверху. Я готов отправить вам в помощь казаков из числа бывших ваших поданных, им же тоже нужно где-то тренироваться. Вопрос вхождения Османии в состав Новоримского Союза я не решаю единолично, посему, пока – нет. Вопрос равенства прав подданных Османской империи с подданными Ромейской Империи мне вообще непонятен. Разве мои подданные имеют равные права с вашими подданными в Османии?

Он отпил кофе из чашки.

– Мы могли бы это обсудить.

Киваю.

– Могли бы. Но не сейчас. А это решение нужно принять именно сейчас. У нас каждый день на счету. Итак?

* * *

ИМПЕРСКОЕ ЕДИНСТВО РОССИИ И РОМЕИ. РОМЕЙСКАЯ ИМПЕРИЯ. НОВЫЙ ИЛИОН. ЛЕТНИЙ ДВОРЕЦ. БАЛКОН.26 мая 1921 года.

Зеваю.

Как же хочется спать.

Вдалеке звучала музыка, сверкали огни, публика устраивала вечерний променад, да, и, просто веселилась.

Хорошо там, на Всемирной выставке. Понаехали гости и уезжать не хотят. Почему не уезжают Августейшие Особы я понимаю. Здесь – центр событий. И мне приходится делать много ложных движений и прочих пассажей, чтобы скрывать грядущее, маскируя его в пафосных и крупных вещах, в мелких и не особо интересных происшествиях, в горячем восторге публики, в томном движении вечернего воздуха на набережной.

Да, вопреки ожиданиям многих, главной площадкой Всемирной выставки стал вовсе не Константинополь, а именно яркий, живой и местами крайне распутный Новый Илион. Да, может это и претило некоторым снобам и прочим утонченным умам, но для глав многих государств именно нахождение в Новом Илионе было тем компромиссом, который позволял так долго оставаться в Ромее. Константинополь, все же, столица, что накладывает. А Новый Илион – «просто курорт», где так удачно собрались на отдых основные значимые персоны мира.

Всего лишь отдых. Что тут такого?

Тем более, я понимаю, почему не уезжают остальные понаехавшие, ведь разве они сюда «понаехали» чтобы уехать с самого модного события сезона?

Стук в дверь кабинета.

– Да!

Мой адъютант бригадный генерал Качалов появляется на балконе кабинета.

– Государь! Срочное сообщение! Британская эскадра покинула Кипр и выдвигается в сторону Канала! Эскадра в районе Александрии явно готовится к выходу из бухты!

* * *

ИМПЕРСКОЕ ЕДИНСТВО РОССИИ И РОМЕИ. РОМЕЙСКАЯ ИМПЕРИЯ. НОВЫЙ ИЛИОН. ЛЕТНИЙ ДВОРЕЦ. КАБИНЕТ ЕГО ВСЕВЕЛИЧИЯ. 27 мая 1921 года.

Доклады Генштаба и Морского Главного штаба сводились к одному – британцы узнали о готовящейся отправке нашей эскадры во главе с линкором «Пантократор» на Дальний Восток.

Да, эскадра не слишком большая у нас, но неприятная для японцев. И вряд ли англичане готовы вступить в сражение на стороне Японии, но «демонстрировать флаг» они были сейчас готовы вполне.

Двинулись британцы «на усиление».

Ох уж мне эти фантомные боли увядающей империи. Лезут, куды не просют…

* * *

ИМПЕРСКОЕ ЕДИНСТВО РОССИИ И РОМЕИ. РОМЕЙСКАЯ ИМПЕРИЯ. НОВЫЙ ИЛИОН. ЛЕТНИЙ ДВОРЕЦ. КАБИНЕТ ЕГО ВСЕВЕЛИЧИЯ. 27 мая 1921 года.

Нет, воевать с Японией, да и, вообще, крупно воевать я по-прежнему был не готов. Укусить и даже покусать – могу. Но лишь только покусать. Не готово у меня к большой войне ни черта. Оружие устаревшее, техники мало, новые образцы вооружений сырые и наперечет. Даже с простой конной тягой проблемы в войсках.

Смешно.

Да, на Дальнем Востоке сосредоточены лучшие силы. И даже эскадра во главе с «Пантократором» туда намылилась. Но, чудес же не бывает! Дальний Восток – да! Средиземное море – ДА! Но, тем меньше войск у нас в европейской части. Но, а, если, у кузена Вилли возникнет непреодолимый соблазн? Германия – это вам не фунт гороху скушать перед визитом в приличное общество.

Может быть и не смешно.

Всё ли я учёл и рассчитал?

Чувствую себя, как наверно чувствовал себя товарищ Сталин в тот чудесный тихий летний вечер 21 июня 1941 года.

Главное, что на бумаге всё у нас очень хорошо. А мировое колесо событий я уже остановить не в состоянии…

* * *

ТЕКСТ ВИТАЛИЯ СЕРГЕЕВА:

ТЕЛЕГРАФНОЕ ИНФОРМАЦИОННОЕ АГЕНТСТВО РОССИИ И РОМЕИ (ТАРР). Молния. 27 мая 1921года.

«Вторая «Кровавая пятница» в Глазго».

По сообщению наших корреспондентов, сегодня в Глазго повторяются события 31 января 1919 года. Как и два года назад против митинга бастующих брошены регулярные части, включая авиацию и бронеходы. И если в 1919-м среди рабочих были только несколько раненых полицейскими, то сегодня столкновения прошли по другому сценарию. Рабочие отказались уходить с площади короля Георга, а в полицейских организовано полетели камни. Полиция отступила, заметив в толпе группы вооруженных забастовщиков. Выставленные против рабочих солдаты Мерсийского полка не только отказались стрелять, но и отказались пропустить готовившихся к атаке 2-му королевскому кавалерийскому полку Ланье. Тогда власти послали против митингующих танки. Рабочие кидая в танкистов камнями организовано отошли, но стали строить баррикады по улицам вокруг площади.

К полудню атака Йоменского полка на одну из баррикад неожиданно захлебнулась в пулеметном огне восставших. Танки стали пришли на помощь конной пехоте. Но в ответ на первые залпы оружий бронеходов, разметавших первую баррикаду вместе с её защитниками по танкам ударили не только минометы. На площадь короля Георга обрушился огонь крейсер «Инвинсибал» стоящий на фарватере в реке Клайд. Моряки «Непобедимого» стреляли холостыми и подкалиберными, но болванка разбила одного из львов у Городской палаты Глазго. Многие находившиеся на площади были ранены.

По последним данным в Глазго продолжаются бои, митингующими оккупированы площади крупнейших городов королевства. Час назад консервативное правительство Лоу вело согласно закона 1920 года Чрезвычайное положение в Манчестере, Бирмингеме, Плимуте, Эдинбурге и Глазго. Мы продолжаем следить за развитием событий.

* * *

ИМПЕРСКОЕ ЕДИНСТВО РОССИИ И РОМЕИ. РОМЕЙСКАЯ ИМПЕРИЯ. НОВЫЙ ИЛИОН. ЛЕТНИЙ ДВОРЕЦ. 27 мая 1921 года.

Князь Емец-Арвадский склонил голову в церемониальном придворном поклоне. Что ж, он не в армейской форме, а потому честь отдавать не может. Да и голова не покрыта.

– Государь, из Египта сообщают о полной готовности. Британцы в Канале. Мы также готовы.

Император Михаил задумчиво побарабанил пальцами по столу.

– Что ж, князь, гости уже едут. Запускайте рыбу в Канал.

– Слушаюсь, Государь…

* * *

ИМПЕРСКОЕ ЕДИНСТВО РОССИИ И РОМЕИ. РОМЕЙСКАЯ ИМПЕРИЯ. НОВЫЙ ИЛИОН. ЛЕТНИЙ ДВОРЕЦ. 28 мая 1921 года.

Светили софиты, сверкали вспышки фотоаппаратов, стрекотали камеры, скрипели карандаши по бумаге. Историческое и скандальное событие.

Да, пожалуй, это было событие на уровне случившегося вчера пренеприятнейшего события – подрыва больших транспортов в фарватере Суэцкого канала восставшими египтянами. Да и весь Египет сейчас вновь вспыхнул, словно подожжёный порох, в который неосторожная рука бросила горящий окурок. Впрочем, что был Египет для собравшихся в этом зале? Куда больше разговоров вызывало то, что британская эскадра, выйдя из Канала, остановилась в своем движении на Дальний Восток и теперь нерешительно крейсировала в виду берегов восставшего Египта, не смея уйти из региона, однако и не имея возможности вернуться обратно в Средиземное море.

В принципе, конечно, сил, которые остались в Средиземном море, тоже достаточно для любых операций, но в Адмиралтействе, судя по всему, шли ожесточенные споры на предмет того, что делать эскадре, которая застряла в Красном море.

Впрочем, стоит заметить, что для двух подписантов Великого Договора происшествия в Канале вообще и в Египте в целом, были весьма обнадёживающими и вселяющими бодрость событиями. Событиями, которые вполне могут решить множество проблем и при этом не попасть на сковороду на кухне великих Игроков.

– Ваши Величества! Ваши Высочества! Дамы и господа! Начинается процедура подписания договора о переуступке в пользу Эллинской империи прав Османской империи на остров Кипр!

* * *

Не оплакивай, смертный, вчерашних потерь,

Дел сегодняшних завтрашней меркой не мерь,

Ни былой, ни грядущей минуте не верь,

Верь минуте текущей – будь счастлив теперь!

Омар Хайям.

(Перевод Германа Плисецкого)

Copyright © Хайям. РФ. Все права защищены.

* * *

ИМПЕРСКОЕ ЕДИНСТВО РОССИИ И РОМЕИ. РОМЕЙСКАЯ ИМПЕРИЯ. КОНСТАНТИНОПОЛЬ. ДВОРЕЦ ЕДИНСТВА. КВАРТИРА ИХ ВЕЛИЧЕСТВ. 1 июня 1921 года.

Поднимаю бокал.

– Любовь моя, солнышко моё, я пью за тебя, за твой день рождения. Здоровья тебе, здоровья и счастья нашим деткам, за них тебе отдельное бесконечное спасибо. Будь счастлива!

– Спасибо, любимый. Я и вправду счастлива, что вышла за тебя замуж. Спасибо тебе за всё.

Мы чокнулись бокалами и отпили шампанское. Маша совсем немного, чисто символически. Что ж, кормящая мама даже на своё двадцатилетие не может себе позволить много алкоголя.

Да, Маше двадцать лет. Почти четыре года мы женаты. Легкими ли и приятными были эти годы? Непростыми они были точно. Интриги, заговоры, покушения, катастрофы. Мировая политика со всей её грязью и цинизмом. Без преувеличения, тяжелейший труд на благо Империи. Мне часто было жаль Машу, но она упрямо тянула лямку своих державных обязанностей, хотя матери троих малолетних детей это было совсем непросто. Да, у неё были фрейлины, гувернантки и прочие кормилицы, но это же не освобождало её от материнства. Зато каким счастьем светилось её лицо, когда Мася с упоением и даже каким-то урчанием сосала её грудь!

И Маша хотела ещё детей. Она хотела большую семью. Хотя бы пять-шесть деток. Впрочем, это человеку из третьего тысячелетия сие кажется чем-то чрезвычайным. Нет, в этом времени это было в порядке вещей. У той же Маши, в реальной истории, было пятеро детей. И моего братца Ники было пятеро. Я уж не говорю о крестьянских семьях, где дюжина отпрысков считалась нормой. Население моей Империи стремительно росло, а успехи медицины, снижающие детскую смертность, делали этот рост ещё более стремительным. И я, как Отец Нации, должен был делать всё, чтобы всю эту двухсотмиллионную ораву обеспечить всем необходим. А прирост населения у меня составлял по три-пять миллионов человек в год.

Ладно, куда-то меня понесло не туда.

Сегодня день рождения Маши. Просится тост. Знатный. Мощный и пафосный. Но…

Нет.

Бессмысленно что-то тут говорить. Всё это будет фальшь и позёрство. Не хочу.

– Я люблю тебя, счастье моё. Больше жизни своей…

Внутренне содрогаюсь, вдруг вспоминая её белоснежную могильную плиту из своего сна… кошмара…

Господи! Спаси и сохрани!

Видимо прочитав что-то в моих глазах, Маша подняла бокал:

– Давай мы будем просто жить. Семьей. Долго и счастливо. И обещай мне быть со мной всегда рядом. Обещаешь?

Я не знаю, что тут сказать. Воспоминания о страшном сне были слишком яркими.

Рядом.

– Обещаю, любовь моя.

Мы всегда будем рядом. Всегда.

Навсегда.