Текст книги "Запах легких денег"

Автор книги: Владимир Рыжков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц)

Взломщик, гордо подняв голову, глядел прямо в камеру. Черт возьми, когда ещё представиться такая возможность, чтоб на весь регион! Вот и о нем, маленьком человеке, теперь узнают все. Нет, поистине, ему есть, чем гордиться, и он не скрывал своей гордости.

– В девять лет! – честно признался он. – Всему, что я умею, меня научил отец. Он брал нас с братом на работу и показывал свое уменье. Во дворе все уважали нашего отца, и мы ходили за ним по пятам. Когда мы проходили по двору, все так и говорили: «Селедкины пошли на дело!»

Репортер сделал удивленные глаза. Хотя давно перестал чему-либо удивляться. Просто он работал на публику и хотел, чтобы публика удивилась вместе с ним. И наверняка, все, кто не спал в эту ночь и проводил бессонные часы у телевизора, раскрыли рот от удивления.

– Значит, если я вас правильно понял, – догадался сообразительный репортер, – в вашей семье такая традиция, когда все мужчины..?

– Ни в коем случае! – Взломщик мотнул головой и замахал руками на камеру.

Ни хрена не понял журналюга! Такие тонкости ему никогда не понять! А что от него требовать, если он мыслит другими категориями. Категориями показухи и очковтирательства.

– Неужели? – удивился репортер.

– Да, представьте себе! Мой брат проявил самостоятельность. Он пошел в щипачи. И был за это наказан. Отец лишил его наследства и весь свой инструмент передал мне.

– Строго, но справедливо, – заметил репортер.

– Еще бы! – хмыкнул взломщик. – В нашей семье всегда было строгое воспитание.

– И ещё один вопрос, – насел собака репортер. – А скажите, вам приходилось до этого взламывать банки и если да, то сколько?

Селедкин почесал затылок. Чувствовалось, что такие вопросы ему не по зубам. Тут даже и не знаешь, что сказать! Скажешь правду, добавят срок, наврешь, кто тебя потом будет уважать! И тогда Тимофей пошел на компромисс.

– Нет, не приходилось. Это первый раз. Раньше я работал по квартирам и магазинам. А сейчас думаю, дай попробую…

Репортер захлебнулся от восторга.

– Поразительно! Невероятно! Первый раз и такая удача! Как вы к этому относитесь?

Взломщик смущенно опустил голову и сказал в сторону:

– Мне вообще часто везет. Отец рассказывал, что я родился в рубашке. Такой светленькой в черную полосочку.

Репортер зашелся в экстазе.

– Ошеломительно! Грандиозно! Какое невероятное везенье! Прямо не вериться, чтобы простому человеку может так везти! И последний вопрос, чтобы не отнимать времени у правосудия. Расскажите нашим телезрителям, как вам удалось открыть такой сложный замок?

Селедкин засмущался и сплюнул сквозь зубы.

– Не расскажу. Это мой маленький секрет.

Репортер бросился в последнюю атаку.

– Сейчас на вас смотрит весь наш регион и, может быть, вся страна! Чтобы вы хотели передать своим близким, своей семье?

Взломщик приветливо махнул рукой и широко улыбнулся, блестя в свете софитов золотой фиксой.

– Я хотел бы передать им привет! Особенно отцу и брату! Ждите меня! Я скоро с вами увижусь! А так же сказать моей матери, тете, дяде и корешу Кольке – пишите письма! Я их буду ждать с нетерпением!

Репортер обнял счастливого потерпевшего и крепко пожал ему натруженную руку.

– Позвольте ещё раз поздравить вас, дорогой Тимофей Иваныч, с вашей невероятной удачей и подарить вам вот этот замечательный пылесос!

Он дал отмашку кому-то из группы. Две девушки поднесли Селедкину большую красивую коробку с пылесосом, на которой была цветная фотография и много всяких надписей. Взломщик растрогался до слез.

– Спасибо! Я всегда мечтал о таком! – признался он. – Люблю, когда в камере порядок.

Его обступила группа девушек. Они принялись целовать его небритые щеки и вручать букеты цветов. Кто-то попросил автограф. Хлопнула пробка из бутылки шампанского, и шипящая струя весело потекла в подставляемые бокалы. Репортер поднял свой бокал и чокнулся со всей съемочной группой. Группа девушек расступилась, оставляя Тимофея Иваныча одного. На глаза взломщика навернулись скупые мужские слезы. Он помахал на прощанье обеими руками, сцепленными наручниками. По бокам от него уже стояли два милиционера. Один держал цветы, другой пылесос.

Репортер повернулся к телекамере.

– Уважаемые телезрители! Только что вы были свидетелями, как совершенно посторонний человек стал почетным сотым грабителем банка «Бляминвест»! Никто не выбирал этого человека – он сам своими руками вершил свою судьбу. Жизнь – это лотерея, как сказал кто-то из великих, и сегодня этому простому человеку выпал удивительный выигрыш. Наверное, и у вас шевельнулось в душе желание посетить этот банк! Торопитесь! Не откладывайте на потом! Банк «Бляминвест» ждет вас! В любое время дня! И ночи!

Глава 3
«Ограбление по-русски»

Небольшой городок Карячин, в котором и происходят эти события, расположился на двух берегах небольшой речки Карячинки, которая течет вдоль бескрайних российских полей, пока не впадает в один из малых притоков Волги в таком узком и заброшенном месте, что не каждый местный житель знает точно, что же именно впадает в приток великой русской реки – речка Карячинка или сточные воды близлежащего целлюлозно-бумажного комбината.

Из-за своей незначительности речка Карячинка не попала ни на одну географическую карту, как, впрочем, и сам город Карячин. Так что любознательные читатели могут сразу успокоиться и не хвататься за атлас – такого городка в нем нет. Правда, на очень крупных картах и в самом большом атласе городок Карячин все же помечен маленькой точкой, но название составители почему-то все время путают и называют, как придется – то Карачупин, то Кочергин, а то и вообще Раскачаев. Карачаевцы с этим давно смирились и даже сами придумывают своему городу новые названия.

Из городских достопримечательностей случайно забредшим сюда туристам называют две – колхозный рынок на центральной площади и саму центральную площадь с каким-то памятником. Чей это памятник и по какому поводу он поставлен, не знает даже директор местного краеведческого музея. А население в этом вопросе разделяется ровно на две части. Одни жители, измученные тоской по совковому благополучию, утверждают, что это памятник вождю мирового пролетариата, поставленный после какого-то партийного съезда. Другие жители, наоборот, измученные совковым благополучием, с таким же рвением утверждают, что это памятник какому-то великому русскому писателю, который якобы останавливался в Карячине, когда проезжал в ссылку. Во всяком случае, все жители сходятся только в одном – до войны восемьсот двенадцатого года этого памятника не было. Установить же личность, в чью память поставлен этот кирпично-известковый монумент, сейчас не представляется возможным – лицо давным-давно разбито, костюм сильно попорчен суровым карячинским климатом, а правая рука отломана и утеряна навсегда. Так что указывала ли она когда-то в светлое будущее или висела плетью, теперь никто уже не может вспомнить точно.

Жители городка Карячина живут весело и вольготно. И все потому, что в массе своей на работу не ходят – предприятия давно закрыли по причине нерентабельности, единственный научно-исследовательский институт разогнали по причине ненужности, а в торговых заведениях работают только те, кто сумел устроиться туда через знакомых. Поэтому население занимается тем, что пытается отнять деньги друг у друга, придумывая для этого все новые и новые способы. То финансовую пирамиду какую-нибудь изобретут, то спортивную лотерею организуют, то фонд восстановления памятника на центральной площади создадут, а если не хватает фантазии, просто кидают лохов, у который ещё водятся деньги, старыми и проверенными способами.

Вот насчет чего другого, а насчет банков можно не беспокоиться. Их в городке Карячине больше трех десятков, причем только два из них местные, а остальные представляют собой филиалы крупных, коммерческих, названия которых у нас известны даже детям. В основном, эти банки или их филиалы заняты тем, что делят между собой деньги, поступающие из федерального бюджета.

Так что выбрать подходящий банк для налета нашим мошенникам не представляло особого труда – было из чего выбирать.

Прослушав со вниманием рассказ Левы Меченого об удачливом взломщике, друзья решили действовать днем. Причем перед обедом. Когда разморенные охранники в предвкушении обильной пищи потеряют бдительность. А сотрудники банка начнут считать наличность, чтобы сдать её и со спокойной душой пойти в столовую. Вот в это самое время Макс и предложил устроить налет. Жорик с Борей не возражали. Они никогда не возражали по поводу планов Макса, поскольку за ним закрепилась репутация сообразительного малого, способного придумать хороший план и сорганизовать все как нельзя лучше. Это умение у него никто не отнимал, и даже сам Лева Меченый иной раз прислушивался к его советам.

Готовились основательно. Для начала получили на складе три бэушных ствола под расписку и взяли списанную тачку с перебитыми номерами, чтобы в случае отступления скинуть её в каком-нибудь дворе без боязни, что она наведет на след. Выбрали банк – им оказалось восточное отделение «Прямстрямбанка». Не очень крупный банк, но там башли иногда водятся. Когда привозят. К тому же он находится на самой окраине города Карячина, и до ближайшей казармы омоновцев полчаса езды.

Макс с Жориком сходили на разведку и проверили режим работы. Оказалось, вполне подходящий. Даже без обеда. Сотрудники, конечно, обедают, но по очереди. Так что клиентов пускают постоянно. Уточнили насчет телекамер и сигнализации. Телекамера одна, и та смотрит на молоденькую операторшу, которая друзьям на фиг не нужна. Они же не в бирюльки идут играть, а на серьезное дело. Узнали, что сигнализацию днем отключают, чтобы она не трезвонила от каждого малейшего шага, и включают только после закрытия, а чтобы её включить, надо запереть дверь на замок. Потом установили личность охранника. Оказалось – всего лишь мастер спорта по теннису! Куда ему с ракеткой против трех стволов! Затем вызнали день завоза наличной массы. Хороший день, не пятница, и не тринадцатое. Но и это ещё не все. Боря, как бывший инженер по связи, заранее договорился со знакомым техником с телефонной станции, который в этот день взял и отключил телефон в близлежащем отделении милиции. Жорик, как бывший инженер по полупроводникам, нанял «Камаз», который перегородил подъезд к ментуре, а Макс, как бывший ведущий инженер по диэлектрикам, тщательно проверил пути отхода. Так что все было на мази! Но, как известно, в России все непредсказуемо!

В один прекрасный день, на который и запланировали нападение, перед дверями восточного отделения «Прястрямбанка» тормознули потрепанные в боях «жигули». За рулем восседал неизменный водила Боря в тряпочной маске с вырезами для глаз и рта, который должен был сидеть на шухере с включенным движком и ждать, когда Макс и Жорик выскочат из дверей с мешками, полными денег, и прыгнут в тачку. Затем по проложенному маршруту уходить дворами на случай хвоста. На заднем сидении уместились Макс с Жориком в таких же масках и со стволами в руках. Их задача была намного сложней и требовала максимальной сосредоточенности. Они должны были ворваться в помещение банка, обезвредить охранника, если он вдруг начнет оказывать сопротивление, положить всех присутствующих на пол и потребовать от кассира выдать всю наличную массу. Одно неловкое движение с их стороны или какой-то неожиданный выпад теннисиста могли привести к серьезной перестрелке и провалу операции. Но, как сказал Лева Меченый, ограбление банка – это пара пустяков, а значит, никаких сложностей вроде бы не предвиделось.

Вылезая из машины, Макс внимательно осмотрел прилегающую территорию. Все было тихо, и нигде не торчали подозрительные личности, которые могли бы помешать налетчикам. Обычный сонный предобеденный час. Люди разморены от жары, ленивы и не хотят никому оказывать сопротивление.

Макс передернул затвор своего старенького «стечкина».

– Ну, все, мы пошли! Боря, движок не выключай! Обратно выйдем, ты сразу по газам! Понял? Если что здесь произойдет, дай знать!

– Первый раз замужем, что ли! – проворчал водила. Словно он каждый день сидел на шухере. И как будто вся эта банда то и дело грабила банки.

– Жорж, мешок не забудь! – напомнил Макс. – Вперед!

Жорик тоже передернул затвор, подхватил большой мешок из-под сахара, в который они намеревались сложить всю выручку и тоже вылез из машины. Они вдвоем с Максом направились к входу в банк. Жорик открыл дверь и пропустил Макса вперед. Макс должен был сориентироваться по обстановке – действовать дальше по плану или сразу рвать когти, если в зале не все спокойно. А то вдруг именно в этот день выдают зарплату омоновцам! Но, как ни странно, в этот день не выдавали зарплату никому.

И вот Макс с Жориком со стволами в руках ворвались в помещение банка. Очень нахально ворвались, как будто тут же собрались мочить всех без разбора. В общем, решили сходу напугать персонал и клиентов. Как предполагал Макс, в этом деле главное – действовать быстро и нагло. Без сантиментов. Когда люди видят откровенную наглость, они обычно сразу теряются и входят в ступор. И с ними можно делать все что угодно. Но тут все пошло по-другому, никто такого и предположить не мог!

Вот они ворвались, и что! Да ничего!

Рядом с дверью стоял флегматичный охранник, хренов мастер по теннису. Так он даже не пошевелился, чтобы вынуть ствол, хотя кобура болталась у него с правого боку. Может, он в ней держал сигареты, кто его знает! В общем, ленивый до безобразия. Жорик сразу направил свой ствол на него, а Макс направил свой на клиентов, которые выстроились в очередь к окошку кассира. И решил незамедлительно приступить к грабежу.

– Всем оставаться на местах! – громко крикнул он. – Это ограбление! Кто шевельнется, будет жалеть об этом всю оставшуюся жизнь! То есть оставшиеся минуты.

– Короче, на пол все! – тоже заорал Жорик. – А то мочить будем без разбору! Кто останется стоять, упадет последний раз в жизни!

Однако посетители, которые стояли в очереди, повернули головы, равнодушно посмотрели на вошедших, и продолжали стоять себе, как ни в чем не бывало! Никто и не собирался шевелиться. Вообще, не было никакой реакции. Очередь равнодушно смотрела на двух грабителей, словно они говорили на японском языке. Люди даже не пытались спрятаться или чего доброго упасть на пол. Как будто ничего не произошло! Как будто Макс спросил, кто последний!

Один охранник сделал удивленные глаза. Он, наверное, и думать не думал, что в этот банк могут нагрянуть грабители. Просто и в мыслях этого не держал.

– Простите, что вы сказали? – спросил, наконец он, придя в себя от неожиданности.

– Это ограбление! – снова крикнул Макс. – Ты что, не видишь, люди в масках с пушками входят! На пол, кретин!

Как об стенку горох! Как будто Жорик с Максом пришли не с пушками, а с цветами. И как будто это не отделение банка, а венецианский карнавал.

– Извините, но вам придется обождать, – вдруг сказал мастер спорта. – Здесь много народа!

Спокойно так сказал, без тени волнения или страха. Не стал, там, кричать или пускать в ход оружия, а просто извинился за очередь. Наверное, решил, что лучшее оружие – это вежливость.

Макс реально разозлился. Такая реакция охранника просто выбила его из колеи. И они с Жориком уже были на взводе. Нервы же не железные, тоже волнуются. Казалось, одно резкое движение со стороны охранника, и они начнут палить в белый свет. Но если бы он хоть оказывал сопротивление, было бы ясно, что делать – валить его на пол, пальнув пару раз в потолок. Но он невозмутимо пялился на них, словно они были обычными посетителями банка. А они были необычными. В смысле, необычными грабителями.

– Ты что, не понял? – на сей раз закричал Жорик. – Мы сейчас перестреляем всех к чертовой матери! И с тебя первого начнем!

– Да говорю вам, много народа! – спокойно продолжал гнуть свое охранник, оттесняя их к дверям. – Вы что, не видите?

Надо было что-то делать. То есть начинать какие-то активные действия. И Макс решил, что пора приступать к основному этапу операции, наплевав на этого придурка. Иначе это грозило тем, что переговоры могли затянуться надолго. А времени в обрез, надо забирать деньги и валить отсюда, пока кто-нибудь из персонала не догадался включить сигнализацию или пока не подъехала какая-нибудь патрульная ментовская машина.

– Займись им, Жорж! – крикнул Макс напарнику, показывая ему на теннисиста. – А я пока поговорю с кассиром!

Жорик тут же направил ствол охраннику в лоб.

– Сдвинешься с места, пожалеешь, что родился! – рявкнул он.

Охранник вздохнул, безнадежно покачал головой, равнодушно глядя на него, и… сложил на груди руки. Макс решил, что сейчас в охранники стали набирать идиотов! И чтобы на них не отвлекаться, приступил к своим прямым обязанностям. Он решительно направился к кассе и сунул ствол в окошко.

– Ограбление! – крикнул он. – Деньги на бочку!

Кассир удивленно посмотрел на него, даже не пытаясь достать деньги. Макс подумал, что и в кассиры тоже стали набирать идиотов. Потому как мало найдется людей, способных сохранять спокойствие под дулом пистолета. И если такие все же находятся, можно смело сделать заключение, что у них не все в порядке с психикой.

Но вдруг произошло нечто такое, от чего у Макса слегка засосало под ложечкой и помутилось в глазах. Потому что он никак не мог представить себе такой реакции окружающих. Все что угодно, мог, а такой – никогда.

Перед самым окошком стоял грузин с горбатым носом, небритой рожей и черными, как сапожная щетка, усами. Он нагло отстранил Макса локтем и сказал со своим дурацким акцентом:

– Дарагой, ти што, нэ выдышь, здэс очеред!

Макс даже не понял сначала, что тот имеет в виду. А когда въехал, то возмутился до глубины души. И направил ствол прямо грузину в лицо. Макс вообще не любил кавказцев, особенно тех, которые стоят в очередях, и еле сдерживал себя, чтобы не перейти к крайним мерам. Только врожденная осторожность не позволила ему нажать на спусковой крючок. А то пришлось бы кавказцу ехать домой. В деревянном бушлате.

– А ты что, не видишь, дарагой? – с вызовом сказал он. – Это ограбление!

Грузин развернулся на сто восемьдесят и стал зло таращить свои черные глаза.

– Слюшай, дарагой! – зашипел он. – А ми что, па-твоему, проста так тут стаим!

Макс уже решил отыграться на нем за всех кавказцев. Уже собрался влепить ему девять грамм в область сердца. Но не тут-то было! Грузин вынул из-за пазухи такой огромный ствол, что у Макса глаза полезли на лоб, прикрытый маской. И грузин стал махать им у налетчика перед носом. Макс даже опешил от неожиданности. Но тот уже направил свой парабеллум на кассира и сказал:

– Дарагой, викладывай дэнги, и па-быстрее!

Кассир, тощий малый с усталыми глазами, не долго думая, начал выкладывать не стойку запечатанные денежные пачки одну за другой. Грузин спокойно рассовал их по карманам, после чего громко ругнулся на своем грузинском и поспешно ушел.

Стоящий следом за ним мужик в меховой шапке (несмотря на июль) тоже вынул ствол, что-то вроде маузера, и показал им Максу в конец очереди.

– Очередь вон там!

Потом сунул маузер в окошко кассира и потребовал свою долю. Кассир открыл сейф и начал в нем копаться, выкладывая на стол запечатанные пачки рублей.

– Эй ты, побыстрее не можешь! – крикнул мужик кассиру. Торопится, он, что ли, куда? Или ему ещё в два банка надо успеть! Одним словом, нервный попался мужичонка.

– Вас много, а я один! – огрызнулся кассир и выложил на стойку несколько пачек.

Макс изумленно смотрел на происходящее и собрался было стрелять. Потому что никакого терпения у него уже не хватало смотреть на этот беспредел. Но тут парень в очках, который стоял следом за мужиком в шапке, тоже достал свой «макар», отнятый, по-видимому, у какого-то пьяного милиционера. Ни дать, ни взять студент, а туда же, берется грабить честных кассиров! Макс опасливо посмотрел на него и подумал, что если сейчас пальнуть, тут такое начнется. Сразу все повынимают, у кого что с собой! Он повернулся в сторону входа и увидел, что Жорик продолжает держать на мушке охранника, которому, похоже, все было до фени. Грабят тут, не грабят, его дело сторона, словно, он тут поставлен вместо мебели!

– Жорж, контролируй выход! – тогда крикнул Макс. – А я пошел очередь занимать!

И двинулся вдоль очереди. И надо такому случиться – каждый стоящий в ней демонстрировал Максу свое оружие. Откуда они его только понабрали! И надо заметить, хорошие пушки у народа есть. Куда против них нашим друзьям с двумя бэушными стволами!

Последней в очереди оказалась маленькая сухонькая бабулька, божий одуванчик, непонятно зачем оказавшаяся в банке. Может, зашла за пенсией и попала в такой переплет. А может, хотела снять с книжки последние накопления. Но скоро стало ясно, зачем. Короче, Макс пристроился за ней. Не оттеснять же пожилого человека! Но бабуля обернулась к нему и прошамкала беззубым ртом:

– Молодой человек, как вы думаете, нам хватит?

Макс пожал плечами. Он же не знал, сколько в банке денег. Хоть и завозили много, но ведь сразу сколько желающих набежало! И он поинтересовался на всякий случай:

– А ты что, бабуль, тоже это самое…грабишь?

– Конечно! – кивнула бабуля, мать её за ногу, божий одуванчик. – Сейчас все грабят! Государство нас, а мы его!

И достала из сумочки ржавый револьвер дореволюционного образца.

– Вот! – прошамкала она. – Это пистолет моего отца! Он покупал его в тринадцатом году, перед самой войной. Вы можете посмотреть, он заряжен?

Макс махнул рукой и проворчал:

– Какая тебе разница, заряжен он или не заряжен!

– Ну, все-таки! – искренне переживала бабуля. – Вдруг придется стрелять!

Но стрелять не пришлось, поскольку очередь быстро рассеялась. Тут же никакой бумажной волокиты! Все оформляется без извещений и квитанций. Деньги выдаются сразу по первому требованию. И Макс с бабулей быстренько оказались перед окошком кассира. Бабуля всунула свой ржавый револьвер в окошко и сказала хрипло:

– Пошевеливайся, внучок! У меня мало времени!

Но шустрый кассир выложил на стойку только горстку металлических рублей.

– Все, больше ничего нет! – устало выдохнул он и развел руками. Сам был бы рад предложить что-нибудь более существенное, да, видно, и в самом деле вся бумажная наличность закончилась.

– Ну вот, так всегда! – огорченно проворчала бабуля. – Отстоишь целый час, и перед носом все заканчивается!

Она сгребла мелочь в сумочку, сунула туда же револьвер и направилась к выходу.

А кассир выставил перед носом Макса табличку: «Денег нет».

И Макс, как последний фраер, поперся обратно к выходу с пустыми карманами. Не совать же кассиру под нос пистолет и не требовать ещё денег. Ведь все в очереди прекрасно видели, как тот выгребал из сейфа пачки рублей, и как они все быстро закончились. На кой черт кассиру прятать деньги? Они что, его собственные? Отдал все, что было, и свободен. А там пускай хозяева банка разбираются, сколько он отдал и кому!

У дверей все ещё стояли Жорик с охранником. И Жорик продолжал держать пистолет, направленный на него. Все ещё продолжал играть в ограбление. Как будто не понимал, что их уже обули, как лохов. А с ними рядом уже крутилась бабуля.

– Скажите, молодые люди, поблизости ещё есть какой-нибудь банк?

Вот, бабка, все никак не может успокоиться! Как будто уже собралась на покой, и решила немного подзаработать на похороны.

– На той стороне улицы через два дома, – сообщил охранник. Вот молодец, как работает – и здесь стоял, варежку разевал, и туда направил тех, кто здесь не отоварился! Может, думает, ему премию за это дадут. Срок ему дадут, а не премию!

– Пойду там попробую… – спохватилась бабуля и взялась за ручку двери.

Охранник помотал головой и скорчил недовольную физиономию.

– Не ходите! Там закрыто. Денег нет. Утром там был вооруженный налет.

– И что, налетчиков задержали? – поинтересовался Жорик.

– Ну да, как же! – огрызнулся охранник. – Охраны-то вообще не было никакой!

– Почему это не было? – уточнил Макс, подумав, что, может быть, там её никогда нет, и ещё есть смысл перейти улицу.

– А кому охранять? – проворчал мастер спорта по теннису. – Напарник заболел. Обычно мы с ним менялись. То я там дежурю, то он. А теперь приходится мне одному! И получается – я сутки здесь, сутки там. Так что сегодня они в пролете.

– Да что ж мне так не везет! – огорчилась бабуля, шибанула ногой дверь и ушла.

И горе-налетчикам ничего не оставалось, как тоже уйти, не солоно хлебавши. Макс пальнул в лампочку напоследок, и они с Жориком свалили.

Боря был крайне удивлен, что напарники вышли с пустыми руками. Он-то уже открыл багажник и был готов загружать туда мешки с наличностью. Но Макс с Жориком только тихо ругались и грозились приехать ещё раз на следующей неделе.

– Сказали, что у инкассаторов машина сломалась, – проворчал Макс, срывая маску и плюхаясь на заднее сиденье. – Так что деньги завтра привезут.

И это называется – ограбление! И ведь говорил один знающий человек, что очередь надо с утра занимать.

Лева Меченый основательно расположился в кресле, по своему обыкновению задрав ноги на стол. Такая вальяжная поза способствовала философствованию, и он сейчас как раз к этому был склонен. На его лице лежала печать обиды. Ну что это такое, словно говорило его лицо, что не поручи этим архаровцам, ни с чем справиться не могут! Он бы и накричал на них, выгнал бы в шею с позором, но понимал, что иначе вообще не с кем работать будет! Народ разбегается от него на глазах. Кто в бизнес подается, кто в менты, кто на старое место возвращается – вроде институт опять худо-бедно заработал. Словом, бегут, как крысы с тонущего корабля. А ему надо авторитет поддерживать, коммерсантов в узде держать, свои точки охранять, да перед другими группировками силу показывать. А скоро не то, что силу, вообще некого показывать будет!

– Эх, что ж такое! – вздыхал он. – Нельзя же так, кореша мои! Хреново это! Поймите, в этом мире выживает только тот, кто может ухватить другого за глотку и потребовать свое. Иначе звездец! Если вы не можете ухватить и потребовать, вы не жильцы. Никто вам просто так ничего отдавать не будет. С голоду подохните. Еще этот… как его… Дарвин… говорил: «Выживает сильнейший!»

И друзья, сидевшие в креслах перед его столом, чувствовали себя униженными и оскорбленными. Еще одна неудача и такая позорная! Макс понимал, что взять этот зачуханный банк было проще простого, тем более при такой серьезной подготовке, какую они провели. Но оказалось, что так думали многие, очень многие.

– Сейчас время такое, – философствовал дальше Лева. – Если ты не успел что-то сделать или не смог, за тебя это сделают другие. И твои деньги будут лежать в чужом кармане. Все прекрасно знают, как можно деньги сорвать легко, поэтому выигрывает не тот, кто сделает это лучше, а тот, кто сделает это раньше.

Впрочем, Лева ещё пытался их успокоить. Он был на редкость оптимистичен, что, впрочем, и позволяло ему держаться на плаву в то время, когда другие его кореша и конкуренты уже давно расселились по тюрьмам и кладбищам.

– Ну ладно, ребята, с кем не бывает! Всякое может случиться! Я тоже первый раз… Ну, ладно, об этом потом… – Лева тяжко вздохнул. – Ох, что мне с вами делать? Просто не знаю, куда вас ещё послать. Кидалы из вас никакие, банк взять не можете. Может, нищими? А?

– Давай, попробуем… – сказал Макс безразлично. Ему уже было все равно, куда идти и что делать. Лишь бы оправдаться в глазах начальства!

Но авторитет помотал головой и проворчал:

– Попро-о-обуем! Там конкуренция, знаете, какая! Столько нищих развелось, не поймешь, на кого работают! Вас просто побьют! А мне люди нужны! Даже такие, как вы… – Он вылез из кресла, прошелся по кабинету, приглядываясь к трем неудачникам. – Ну-ка ты, Жорик, ты самый здоровый. Сойдешь за инвалида. Попробуй сказать жалостно: «Я ветеран трех войн. Потерял в Афгане ногу, в Приднестровье – руку, в Чечне – глаз! Подайте на пропитание».

Жорик встал с кресла, присел немного, протянул руку для подаяния, собрался с духом и откашлялся.

– Я ветеран трех войн… – начал он, но остановился, о чем-то подумав. – Так у меня две ноги. И две руки.

– Ну, так и что! – хмыкнул Лева. – Придется удалить ради такого дела.

– Я против, – быстро сказал Жорик. – И не уговаривайте! Отказываюсь и все! Ни за какие коврижки! Хоть убейте, а нищим я не пойду! Нет, не лежит у меня душа на это дело!

Бодигард в своем углу завертелся и кашлянул. Наверное, высказал таким образом свое неодобрение. А может, сам был ветераном одной из войн и болезненно относился ко всяким самозванцам и «инвалидам».

Лева Меченый тяжко вздохнул.

– Как же мне надоели эти капризы! Каждый, понимаешь, со своим – этого не буду, того не хочу. Вот попробуй здесь дело делать! Ладно, надо вам что-то другое придумать. – Он нажал кнопку интеркома. – Верунчик, принеси кофейку с коньячком на четверых. Нам тут обмозговать кое-что надо.

Открылась дверь, вошла секретарша с подносом, на котором дымились четыре чашки кофе. Она поставила перед каждым из друзей по чашке. Потом зашла со стороны шефа и выставила последнюю чашку лично ему. Шеф вместо благодарности привычно шлепнул её по попке. Но на сей раз Верунчик возмутилась ни на шутку.

– Левик, ну сколько можно? А! Сколько можно, я тебя спрашиваю!?

Лева Меченый даже опешил от её наскока и спросил удивленно:

– Что сколько?

– Сколько можно кофе носить? – повысила тон Верунчик, и друзья поняли, что она позволяет себе частенько кричать на шефа. – Когда ты меня отпустишь на панель, а? Надоело, в конце концов! Я хочу работать с людьми! В самом тесном контакте! Вон, девчонки рассказывают, клиенты и развеселят, и приласкают, и выспишься, как человек! А здесь света белого не видишь! Надрываешься, как проклятая! Кофе, чай, кофе, чай! И вечно эти рожи бандитские!

Она показала на трех обескураженных друзей. Те смущенно пожали плечами. Уж они-то себя к бандитам не причисляли, ну разве только самую малость!

– Ну, какая панель!? Какая панель!? – взвился Лева. – Тоже мне – Зоя Космодемьянская! «Хочу на фронт! Хочу на фронт!» Чем тебе здесь плохо? Я тебе что, не даю время на отдых? Сидишь себе весь день, ногти красишь! Не то, что на панели! Там ещё какой клиент попадется – может и того… – Он провел рукой по горлу. – А здесь горя не знаешь! Плачу тебе достаточно! Подарки дарю! Цветы каждый день! Тут же легкие деньги!

– Да на что мне твои деньги? – Верунчик смахнула скупую женскую слезу. – Что, у меня своих денег нет? Я человеческого тепла хочу, общения, внимания, ласки! К мужику прижаться! А здесь я только к телефону прижимаюсь! И то ухом! Понял?