Текст книги "Год 1943 - «переломный»"

Автор книги: Владимир Бешанов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 34 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

Эсминцу «Бойкий» и четырем сторожевым катерам предписывалось обстрелять побережье между Анапой и станцией Благовещенской и произвести демонстрацию высадки в районе Варваровки.

Еще одна группа из четырех сторожевых катеров должна была «демонстрировать» в районе Железного Рога.

В районе Станички при поддержке береговой артиллерии Новороссийской ВМБ, расположенной на восточном берегу Цемесской бухты, планировалось высадить отвлекающий десант. В него вошли 250 отборных бойцов морской пехоты под командованием майора Ц.Л. Куникова. Корабельная группировка, которой командовал старший лейтенант Н.И. Сипягин, состояла из 11 катеров и бывшего рыбака, а ныне боевого тральщика «Скумбрия», в преддверии операции вооруженного батареей реактивных установок.

Наконец, специальный воздушно-десантный отряд готовился к выброске в район Васильевка – Глебовка.

Общее руководство десантной операцией было возложено на адмирала Октябрьского, который и представил подробный план операции. В нем все было расписано как по нотам:

00.45 – Четыре транспортных самолета сбрасывают воздушный десант. Одновременно бомбардировщики наносят удар в районе главной высадки, поджигают Южную Озерейку и создают тем самым световой ориентир для артиллерии кораблей.

01.00 – Крейсера и эсминцы по данным самолетов-корректировщиков начинают 30-минутную артиллерийскую обработку побережья, уничтожая противодесантную оборону противника и подавляя его огневые средства. В это же время начинаются демонстративные действия в районе Анапы, Благовещенская и в долине реки Сукко.

01.30 – Начало высадки основного и вспомогательного морских десантов в Южной Озерейке и Станичке.

03.00 – Высаживаются вторые эшелоны.

Подготовка операции длилась почти весь январь. В этот период корабли, назначенные для высадки десанта, сосредоточивались в Геленджике (первый эшелон) и Туапсе (второй эшелон). Личный состав проходил подготовку по высадке на необорудованное побережье, обучался быстрой погрузке и выгрузке, отрабатывал организацию взаимодействия между высадочными средствами и кораблями обеспечения. Сторожевые и торпедные катера, разведывательные группы вели усиленную разведку побережья на широком фронте от Новороссийска до Таманского полуострова, изучая силы и средства береговой обороны противника. Выяснить наша разведка смогла немного. Как сообщается в одном из очерков, посвященных истории флота, данные о противодесантной обороне в районе Южная Озерейка и возможностях огневого противодействия были «неполными», так как неприятель, кто бы мог подумать, «тщательно скрывал места своих огневых точек и позиции артиллерийских батарей».

Такая активность, конечно, не осталась немцами не замеченной и наводила на размышления. К тому же воздушная их разведка доносила о заметном увеличении активности в портах Геленджик и Туапсе. Однако штаб генерала Руоффа, разместившийся в Славянске, допуская возможность русского морского десанта, наиболее вероятным считал удар в Крыму или Тамани в районе Керченского пролива. За береговую оборону в дельте реки Озерейка отвечали 789-й немецкий артиллерийский дивизион, вооруженный 105-мм гаубицами, и 38-й пехотный полк 10-й румынской дивизии с легкими полевыми орудиями.

Развертывание сил высадки началось с утра 3 февраля. Первым в назначенный район около 23 часов вышел отряд огневого содействия адмирала Владимирского и приступил к подготовке к стрельбе. Далее, как обычно, начались неизбежные на море случайности, столь часто мешавшие нашим флотоводцам.

Отряд кораблей первого эшелона десанта «из-за плохо организованной погрузки», несмотря на все предыдущие тренировки, опоздал с выходом из Геленджика почти на полтора часа. К тому же погода ухудшилась, усилился ветер, а разношерстной флотилии приходилось держать скорость, ориентируясь на самые тихоходные и маломерные суда. В 00 часов 12 минут 4 февраля, поняв, что не успевает, командир высадки адмирал Басистый связался с крейсером «Красный Кавказ» и попросил адмирала Владимирского отложить артиллерийскую подготовку на полтора часа, одновременно была отправлена телеграмма адмиралу Октябрьскому, находившемуся в Геленджике на командном пункте Новороссийской базы. Адмирал Владимирский согласился сдвинуть время открытия огня и сообщил о переносе сроков на свои корабли. Адмирал Басистый изменил время подхода к месту высадки второго эшелона на 4 часа 40 минут. А вот адмирал Октябрьский, опасаясь, что высадка затянется до рассвета и боевые корабли попадут под удары немецкой авиации, приказал проводить операцию по ранее утвержденному плану. Никто так и не объяснил того факта, что ответ командующего Черноморским флотом на запрос адмирала Басистого пришел только через два часа.

С этого момента все пошло враздрай, каждый участник операции действовал в соответствии с последним полученным указанием.

В 00 часов 45 минут авиация нанесла бомбо-штурмовые удары по Анапе, Станичке, Васильевке, Глебовке и подожгла Южную Озерейку, а три «Дугласа» высадили воздушный десант численностью 57 человек (интересно, что первоначально планировалось сбросить 80 парашютистов, и с аэродрома поднялись четыре транспортника). Затем «соколы» улетели отдыхать, поскольку авиационная поддержка непосредственно в ходе высадки десанта не была запланирована. Около часа ночи, точно по графику, появились корректировщики и установили связь с боевыми кораблями. В это время крейсера и эсминцы маневрировали перед участком высадки в ожидании отряда Басистого.

Одновременно демонстрационные группы устроили немцам побудку по всему побережью.

Через час корректировщики, израсходовав горючее, взяли курс на базу. Как раз к этому времени появился первый отряд основного десанта.

В половине третьего крейсера и эсминцы открыли огонь и в течение тридцати минут выпустили в сторону берега более 2000 снарядов калибром от 180 до 100 мм. Стрельба велась после двухчасового маневрирования, на ходу, без корректировки, по площадям, в общем, в «белый свет», точнее, в темную ночь, подсвеченную пожарами в Озерейке и осветительными снарядами с эсминца «Беспощадный». Такая артподготовка не могла быть эффективной, к тому же немецкие гаубицы и минометы располагались на обратных скатах прибрежных высот, что делало их неуязвимыми для настильного огня корабельной артиллерии. Тяжелые снаряды перепахали прибрежный пляж, уничтожив заминированное проволочное заграждение, накрыли позицию ложной батареи и несколько пулеметных точек, но в целом вражеская огневая система осталась неподавленной. Немецкие артиллеристы не подавали признаков жизни, имея приказ открывать огонь, только когда десант окажется -примерно в двухстах метрах от берега.

Примерно в три часа отряд огневого содействия прекратил стрельбу и начал отход на Батуми.

Черноморский флот встретил войну, имея в своем составе линейный корабль «Парижская коммуна», 5 крейсеров, 18 лидеров и эскадренных миноносцев, 44 подводные лодки и более 150 кораблей других классов. За два года, не имея перед собой даже приблизительно равного противника, флот потерял крейсер «Червона Украина», лидеры «Москва» и «Ташкент», 9 эсминцев, 20 подлодок и то ли крейсер, то ли минный заградитель под названием «Коминтерн», а также корабли и суда других классов. Причем множество их погибло на советских минах. «Нашими подлодками, – указывал в марте 1942 года нарком ВМФ адмирал Н.Г. Кузнецов, – утоплено транспортов противника столько же, сколько погибло на своих же минах». В свою очередь, на каждый потопленный транспорт врага приходилось по одной погибшей подлодке (всего же ЧФ потерял 24 субмарины, подводники записали на свой счет 81 достоверно утопленное плавсредство врага, правда, на сегодняшний день засчитано 50). Уже ни на что не был пригоден одряхлевший линкор, с оторванной кормой стоял в потийском доке крейсер «Молотов», чинил повреждения, полученные в бессмысленном набеге на Румынию, крейсер «Ворошилов», уже год в капитальном ремонте находился эскадренный миноносец «Бодрый». Так что адмирал Владимирский уводил на безопасное расстояние последние, находившиеся в боевом составе флота крупные боевые корабли.

Когда в 3 часа 45 минут началась высадка первого эшелона, молчавшие до этого немцы осветили прибрежную полосу прожекторами и встретили десант сосредоточенным артиллерийским, минометным и пулеметным огнем практически в упор, и огневых средств у них оказалось «гораздо больше, чем предполагалось». Промахнуться было невозможно. От прямых попаданий загорелись болиндеры с танками и артиллерией и три буксира. Некоторые десантные суда повернули обратно. Но штурмовой отряд морских пехотинцев сумел зацепиться за берег. Канонерские лодки, загруженные людьми и техникой из состава 255-й бригады, из-за сильного противодействия так и не смогли подойти к берегу. Их командир капитан 1-го ранга Г.А. Бутаков уклонился влево и высадил две роты десантников возле горы Абрау.

Тем временем командиру высадки стали поступать сведения о больших потерях. Не имея связи с высаженным десантом, оставшись без отряда огневой поддержки, а также в связи с наступлением рассвета адмирал Басистый приказал прекратить операцию и дал сигнал об отходе. Это решение одобрил адмирал Октябрьский. В 18 часов 4 февраля корабли первого и второго десантных отрядов возвратились в Геленджик. При высадке десанта погибли все три болиндера, четыре баркаса, два сейнера, один буксир и один катер, получили повреждения все канонерские лодки, два буксира и два катера.

В районе Южной Озерейки удалось высадить 1427 человек и выгрузить 16 танков. В первые же сутки противник отрезал десант от берега. Командование флота связи с ним не имело и в обстановке не ориентировалось. Адмирал Октябрьский решил прекратить дальнейшие попытки. Трое суток 142-й батальон морской пехоты и 563-й танковый батальон под командованием капитана 3-го ранга О.И. Кузьмина вели неравный бой в окружении. Небольшой группе бойцов во главе со старшим политруком Н.А. Каленовым удалось пробиться в район Станички, более 594 человек попали в плен, 630 десантников погибли при высадке и в бою.

Более успешно события развивались в районе Станички, где действовал вспомогательный десант под командованием Ц.Л. Куликова. Судя по воспоминаниям, Цезарь Львович действительно был необычным человеком и настоящим воином, несмотря на то, что имел диплом инженера и работал перед войной редактором газеты «Машиностроение». Каждого кандидата он отбирал лично и зачислял в отряд с характеристикой: «Подходит физически и морально. Смерти не убоится». Отбирая лучших, оттачивая их бойцовские качества беспощадными круглосуточными тренировками и учениями, майор сформировал по-настоящему элитное штурмовое подразделение общим числом 273 человека, организационно состоявшее из пяти боевых групп. И в каждой группе была девушка – санинструктор или радист.

Высадка вспомогательного десанта проходила строго по графику. Поздним вечером 3 февраля катера старшего лейтенанта Сипягина приняли на борт отряд особого назначения. В полночь торпедные катера, приблизившись в месту высадки, под прикрытием дымовой завесы высадили пулеметную группу на мол порта и открыли огонь по берегу.

В районе коса Суджукская – рыбозавод тральщик-«ракетоносец» «Скумбрия» нанес массированный удар 82-мм реактивными снарядами. Группа, береговой артиллерии с противоположного берега бухты непрерывно подавляла огневые точки противника. Затем корабли отряда высадки подошли к берегу и произвели высадку десанта. Штурмовые группы опрокинули части 10-й румынской дивизии, ошарашенные совершенно неожиданным, чуть ли не в городской черте, нападением, и обеспечили переход командира и штаба отряда на берег. «Никто не знал, что произошло, – пишет немецкий историк. – Владевшие необходимой информацией румынские части отступили в горы. Бойцы Куникова окопались поодиночке или маленькими группами и так бешено отовсюду стреляли, что у непосвященных складывалось впечатление, будто высадилась целая дивизия. Абсолютное незнание ситуации лишило немецкое командование твердости».

Уже в 2 часа 40 минут майор Куников, в целях отвлечения на себя как можно больших сил противника, передал в эфир открытым текстом: «Полк высадился успешно. Продвигаемся вперед. Жду подкреплений». Через сорок минут в район Станички начали прибывать второй и третий эшелоны, всего за ночь было высажено 870 бойцов и командиров. Подразделения сразу переходили в решительное наступление, непрерывно расширяя плацдарм. В ночном бою десантники заняли несколько кварталов в южной части Станички. К утру 4 февраля отряд овладел плацдармом в 4 километра по фронту и 2,5 километра в глубину. Позднее его назвали Малой землей. С рассветом катера ушли из Цемесской бухты в Геленджик. Днем куниковцы отразили десяток атак подоспевших частей 73-й пехотной дивизии. Ряды бойцов значительно поредели, заканчивались боеприпасы. Положение десантной группы осложнялось, но она продержалась еще одни сутки. Неоценимую помощь оказали батареи береговой артиллерии Новороссийской ВМБ и флотский штурмовой авиаполк.

Наконец адмирал Октябрьский, выйдя из сумеречного состояния, принял несколько запоздалое решение: главные силы основного десанта, которые не смогли высадиться в районе Южной Озерейки, высадить на вспомогательном направлении.

В ночь на 6 февраля канонерские лодки «Красный Аджаристан» и «Красная Грузия», сторожевые катера и тральщики начали переброску войск – около 4000 человек – на плацдарм в районе Мысхако – Станичка. За три ночи были высажены 255-я бригада морской пехоты под командованием полковника А.С. Потапова и 83-я морская стрелковая бригада подполковника Д.В. Красникова, 165-я стрелковая бригада полковника П.Ф. Горпищенко и 31-й отдельный авиадесантный полк майора Ф.Я. Смеяновича, отряд морской пехоты и 29-й истребительно-противотанковый артиллерийский полк. В район Станички были доставлены более 17 тысяч бойцов, 21 орудие и 145 минометов, более 200 пулеметов, 449 тонн боеприпасов и продовольствия. Вспомогательный десант превратился в основной. Управление действиями всех войск на Малой земле перешло к штабу 255-й бригады. В дальнейшем, с 9 по 12 февраля, на плацдарм были доставлены еще две стрелковые бригады – 107-я и 51-я, два инженерных батальона и пять партизанских отрядов; черноморцы отвоевали плацдарм площадью 28 кв. километров.

С целью обеспечения твердого управления морские бригады и парашютно-десантный полк были объединены в 20-й стрелковый корпус под командованием генерал-майора

А.А. Гречкина, а стрелковые бригады образовали 16-й корпус во главе с полковником Г.Н. Перекрестовым.

Штурмовой отряд вывели с переднего края, на его командира и бойцов возложили функции обеспечения разгрузки и приемки прибывающих войск. В ночь на 12 февраля Цезарь Куников был смертельно ранен осколком мины. В апреле 1943 года Президиум Верховного Совета присвоил ему звание Героя Советского Союза. Однако слова «посмертно» в указе не было, в статьях и очерках о майоре писали как о живом человеке. Даже в издании 1988 года утверждалось, что «семь месяцев геройски сражались воины морской пехоты под командованием майора Ц.Л. Куникова на Малой земле», хотя вся его жизнь на плацдарме уместилась в девять дней и ночей.

Противник подтягивал подкрепления – полки 125, 198, 73-й пехотных и 4-й горнострелковой дивизий; бои приняли затяжной и упорный характер с большими, даже по признанию немцев, что редкость, «страшными потерями» с обеих сторон. 15 февраля десантники были вынуждены отказаться от наступательных действий и начали основательно закапываться в землю на рубеже Станичка – юго-западная окраина Новороссийска – восточная окраина Федотовки – гора Мысхако. В кратчайшие сроки им удалось создать столь мощный укрепленный район, с десятками огневых точек, подземных штолен, складов и даже собственной электростанцией, с невиданной дотоле в советской практике плотностью минирования, что немцы временно отказались от попыток ликвидировать плацдарм.

Но и 47-й армии не удалось прорваться к Новороссийску. План «Море» провалился.

Плацдарм в районе Станички, окруженный горами, которые контролировали немцы, простреливаемый насквозь всеми видами огня, никакой роли в дальнейшем не сыграл; войска с него постепенно снимались.

Вообще, морской десант – сложнейший вид операции – редко удавался советским флотоводцам. Причины разные: недостаток профессионализма и времени, нереальные задачи, плохая подготовка, игнорирование сухопутными начальниками мнения моряков.

Трудно вообразить, чтобы в советских штабах, готовясь к высадке морского десанта, рассчитывали фазы луны. Но именно так союзники планировали операцию «Хаски». Намеченная предварительно на конец июня, она была отложена ввиду того, что «луна в этот период будет находиться в последней четверти и на рассвете будет освещать подходы к берегу», а вот начало июля – подходяще, «луна будет во второй четверти».

«СКАЧОК» И «ЗВЕЗДА»

В январе 1943 года Вермахт потерпел еще одно крупное поражение на Восточном фронте: были разбиты основные силы группы армий «Б», а группа армий «Дон» понесла значительные потери. Действовавшая на Северном Кавказе группа армий «А» вынуждена были отступить к Ростову и на Таманский полуостров. Ее 17-я армия – 17 дивизий, около 400 Тысяч человек – оказалась изолированной от главных сил. Завершилась операция по ликвидации 6-й немецкой армии. Красная Армия вернула сталинградский железнодорожный узел, важные в экономическом отношении районы страны и освободила миллионы советских граждан.

В директиве Ставки ВГК от 26 января командующему Южным фронтом отмечалось:

«Сопротивление противника в результате успешных действий наших войск на Воронежском, правом крыле Юго-Западного, Донском, Северо-Кавказском фронтах сломлено. Оборона противника прорвана на широком фронте. Отсутствие глубоких резервов вынуждает врага вводить подходящие соединения разрозненно и с ходу. Образовалось много пустых мест и участков, которые прикрываются отдельными небольшими отрядами. Правое крыло Юго-Западного фронта нависло над Донбассом, а захват Батайска приведет к изоляции закавказской группировки противника. Наступила благоприятная обстановка для окружения и уничтожения по частям донбасской, закавказской и черноморской группировок противника».

«Благоприятная обстановка» требовала решительного продолжения наступательных операций, и фронты получили новые задачи.

В рамках операции, получившей 23 января кодовое наименование «Звезда», 13-я армия Брянского и 60-я армия Воронежского фронтов должны были наступать на курском направлении, а главным силам Воронежского фронта во взаимодействии с 6-й армией ЮЗФ предписывалось концентрическими ударами овладеть Харьковом. Далее – через Льгов, Ромны, Полтаву – гнать супостатов за Днепр. Остальным войскам Юго-Западного фронта приказывалось через Донбасс прорваться к Мариуполю и окружить группу армий «Дон», а затем совместно с армиями Южного фронта уничтожить ее. Операция по освобождению главного угольного и металлургического района страны получила наименование «Скачок». Северо-Кавказский фронт должен был ликвидировать таманскую группировку противника.

Таким образом, во всеобщем наступлении на южном крыле советско-германского фронта должны были принять участие 20 общевойсковых и 2 танковые армии пяти фронтов – более 1,5 миллиона человек.

В Москве были уверены, что после Сталинграда стратегическая инициатива удерживается прочно, неприятель, по приблизительным подсчетам потерявший на Восточном фронте 102 дивизии, к решительным контрмерам уже не способен.

На основании оптимистических докладов командующих фронтами Ставка ВГК, поразмыслив за противника, пришла к выводу, что на юге у немцев нет другого стремления, кроме как побыстрее удрать за Днепр и попытаться закрепиться, прикрывшись серьезной водной преградой. Значит, следовало и далее бить и гнать их без остановки, не давая передышки и возможности закрепиться. В эйфории от достигнутых побед снова повторялись ошибки «огульного наступления» прошлого года.

Главную роль в освобождении Донбасса должны были сыграть войска Юго-Западного фронта – 6-я, 1-я гвардейская, 3-я гвардейская, 5-я танковая, 17-я воздушная армии – примерно 320 тысяч человек. Для решения поставленной задачи генерал-полковник Н.Ф. Ватутин создал ударную группировку в составе 6-й армии генерал-лейтенанта Ф.М. Харитонова, подвижной группы генерал-лейтенанта М.М. Попова и 1-й гвардейской армии генерал-лейтенанта В.И. Кузнецова.

6-я армия наступлением на Купянск, Балаклею, Красноград обеспечивала действия фронта с севера от возможных ударов противника со стороны Харькова и Полтавы. Подвижная группа наносила удар через Славянск на Мариуполь с целью отрезать войскам группы армий «Дон» отход за Днепр; в район Мариуполя планировалось выйти на седьмой день операции. 1-я гвардейская армия должна была использовать успех подвижной группы и нанести главный удар своим правым флангом с задачей охватить с запада вражеские войска, стремившиеся удержать Донбасс. 3-я гвардейская армия генерал-лейтенанта Д.Д. Лелюшенко и 5-я танковая армия генерал-майора И.Т. Шлемина, действовавшие на левом крыле фронта, наносили удары с востока на ворошилов-градском направлении, чтобы не допустить отход группировки врага на запад.

Командование ЮЗФ исходило из того, что противник уже разбит, деморализован и стремится уйти за Днепр. Поэтому никаких перегруппировок войск не затевалось, все армии продолжали действовать в прежних полосах, в том же оперативном построении, без вторых эшелонов. В резерве фронта находились два танковых корпуса – 1-й гвардейский и 25-й, сосредоточенных за его правым крылом. Главная ударная сила – подвижная группа под руководством заместителя командующего фронтом Маркиана Попова, на которую возлагалась основная задача операции, была сформирована за два дня до начала операции, наспех укомплектована средствами связи и тылового обеспечения, в ее танковых корпусах – 3-й и 4-й гвардейские, 10-й и 18-й – имелось 180 исправных танков, обеспеченных одной заправкой горючего и одним-двумя боекомплектами. В состав группы вошли также 57-я гвардейская, 38-я и 52-я стрелковые дивизии, в которых обеспеченность горючим и боеприпасами была еще хуже. 17-я воздушная армия имела 274 исправных самолета. В ходе операции, в середине февраля, она была усилена и насчитывала 330 боевых самолетов. Однако большая удаленность аэродромов базирования от линии фронта крайне усложняла выполнение задач воздушной армии генерал-лейтенанта С.А. Красовского и снижала ее возможности по поддержке войск.

Правда, и Манштейн в конце января мог противопоставить войскам Ватутина лишь 9 немецких дивизий, в том числе три танковые.

29 января без паузы 6-я армия повела наступление на Балаклею. На следующий день в операцию включились 1-я гвардейская армия, наносившая удар на Красный Лиман, и 3-я гвардейская – с плацдарма севернее Краснодона на Дебальцево, в обход Ворошиловграда с юга. Почти сразу в стыке между 6-й и 1-й гвардейской армиями, поддерживаемыми 3-м смешанным авиакорпусом, была введена подвижная группа фронта, которая стала быстро развивать наступление на юг.

В первые дни противник не смог оказать реального противодействия натиску правофланговых советских армий, ввиду того что от Лисичанска до Купянска у него, кроме измотанных боями остатков 298-й, 320-й пехотных и 19-й танковой дивизий, практически ничего не было. И потому наступление развивалось в довольно высоких темпах. 5 февраля армия генерала Харитонова освободила города Балаклея и Изюм, перерезав железную дорогу Харьков – Ворошиловград, а подвижная группа Попова отбила Краматорск. В результате едва прибывшая из Европы и уже крепко битая немецкая 320-я пехотная дивизия оказалась в глубоком советском тылу, ее командир генерал Постель, бросив грузовики, ввиду отсутствия горючего, и тяжелую артиллерию, ввиду потери всего конского состава, решил пробиваться на запад: «Прежде всего солдаты раздобыли сотни мелких крестьянских лошадей для легких машин. Быки тащили среднюю артиллерию, быки и коровы волокли радиостанции и связное оборудование. Даже сам генерал Постель решил использовать подобную запряжку для своего автомобиля. Потеря множества пулеметов, противотанковых пушек и артиллерии компенсировалась оружием, захваченным у слабых подразделений Красной Армии во время случайных налетов. Боеприпасы для этого оружия также приходилось отбивать у противника. Аналогичные методы использовались и для добывания провизии».

3-я гвардейская армия (14-й и 18-й стрелковые, 1-й гвардейский механизированный, 2-й, 23-й и 2-й гвардейский танковые, 8-й гвардейский кавалерийский корпуса, 13 артиллерийских и минометных полков и «сверху» 1-й смешанный авиакорпус и 282-я истребительная авиадивизия) 4 февраля приблизилась к Ворошиловграду, превращенному немцами в мощный узел сопротивления с тремя оборонительными рубежами, насыщенными огневыми точками, минными полями и инженерными заграждениями, и здесь была остановлена упорным сопротивлением 6-й танковой, 336-й пехотной дивизий и батальона моторизованного полка СС «Дас Фюрер». Вместо запланированного обхода города с юга генерал Лелюшенко, как водится, затеял штурм, увлекся и завяз на десять дней. «Близость Ворошиловграда, – объясняет начальник штаба армии генерал Хетагуров, – на многих наших очень влиятельных командиров действовала неотразимо. Они настаивали на продолжении атак». И атаки продолжались. Брать не столь соблазнительное Дебальцево отправили кавалерийский корпус генерал-майора М.Д. Борисова (21, 55, 112-я дивизии).

Перед Манштейном, едва успевшим разобраться с одной проблемой – обеспечение отхода 1-й танковой армии, – незамедлительно встала новая. Теперь судьба южного крыла Восточного фронта решалась не на Дону, а на Северском Донце. Сил удерживать все «проглоченное» и одновременно предотвратить советский прорыв к днепровским переправам не хватало. Резервов тоже не было. Выход виделся один: вытащить 4-ю танковую армию с нижнего течения Дона и Донца, отвести группу «Холлидт» на старые позиции на реке Миус, оставить Ростов и, по меньшей мере, восточную часть Донецкого угольного района, за счет значительного сокращения линии фронта уплотнить боевые порядки и высвободить подвижные соединения. Предложения Манштейна поддержал генерал Цейтцлер, заявивший Гитлеру, что на сегодняшний день вопрос стоит только так: либо отдать Донбасс, либо потерять его вместе с группой армий «Дон». Однако фюреру такие идеи били ножом по сердцу, и, как он утверждал, даже не столько потому, что Донбасс по военно-экономическим соображениям нужен ему самому, сколько по причине нежелания возвращать Сталину запасы коксующегося угля, необходимые для производства стали. Но…

2 февраля 1943 года приступил к реализации плана «Звезда» Воронежский фронт. К этому времени его войска уже два с половиной месяца вели наступательные бои в тяжелых зимних условиях, понесли ощутимые потери, устали. Виктор Астафьев в одной из своих статей писал, что «десять дней на передовой – все, больше нервная система не выдерживает, нельзя человека держать здесь столько, это уже не боец, нужно отпускать его, чтобы очухался». В американской армии «переутомление войск» относилось к разряду боевых потерь, но это – буржуазные штучки. Советских бойцов держали на передовой вплоть до гибели или очередного ранения. Смену частей, как правило, производили лишь после того, как они теряли боеспособность и в строю оставались одни штабы и тылы. Никаких нормативных установок, регламентирующих отдых людей в боевых условиях, в РККА не существовало, поскольку «советский народ крепче каменных пород».

К тому же значительно отстали тылы, все сильнее ощущалась нехватка боеприпасов и горючего, за общевойсковыми армиями, «вращавшими землю на запад», не поспевала перебазироваться авиации.

Генералов Голикова, Василевского и Антонова это не особенно беспокоило. Ведь в 400-километровой полосе от Курска до Харькова шести советским армиям – 13, 60, 38, 40, 69-й общевойсковым и 3-й танковой, имевшим в своем составе 3 танковых, 1 кавалерийский корпуса, 30 стрелковых и 2 истребительные дивизии, 5 стрелковых, 3 лыжные, 7 отдельных танковых бригад – 440 тысяч человек и минимум 800 танков (к тому же 30 января командующий бронетанковыми войсками известил штаб Голикова, что в его распоряжение направлены эшелоны с 357 танками), – противостояли 11 избитых дивизий противника из состава 55-го и 13-го армейских и 24-го танкового корпусов. На исходном рубеже наступления, проходившем по линии рек Тим и Оскол, незначительными силами, закрепившимися в опорных пунктах, были прикрыты лишь отдельные участки. Части девяти дивизий противника находились в окружении в районе Горшечное – Старый Оскол, стремясь прорваться на юго-запад в направлении Обояни. Оборона Харьковского промышленного района была поручена созданной 1 февраля оперативной группе генерала Губерта Ланца, первоначально включавшей в себя только охранные и полицейские подразделения, остатки немецких и венгерских частей. Реальную силу могли представлять лишь прибывающие из Франции дивизии 1-го танкового корпуса СС и позаимствованная у группы армий «Центр» мотодивизия «Великая Германия».

Посему наступление войск Воронежского фронта предусматривалось «единым порывом», в одном оперативном эшелоне и без резервов, «все надежды связывались с успешным и решительным продвижением войск». При взгляде на общую «диспозицию» обращает на себя внимание, что 60-я и 38-я армии поменялись местами в строю. Согласно воспоминаниям генерала армии М.И. Казакова, эту бессмысленную рокировку затеял Ф.И. Голиков в воспитательных целях: «Смысл такого перекрещивания полос двух армий объяснить трудно, но рассказать, как это получилось, следует. Еще в начале Воронежско-Касторненской операции командующий фронтом сказал командармам Н.Е. Чибисову и И.Д. Черняховскому:

– План дальнейших действий ваших армий будет зависеть от результатов этого наступления. На Харьков пойдет та армия, войска которой освободят Касторное.

Городом Касторное овладели войска 38-й армии, и теперь, в порядке поощрения за успех, она включалась в главную группировку для наступления на Харьков. Честь быть освободителями второго города Украины представляла большой соблазн не только для командармов, но и для всего личного состава… Чуда не произошло, но своеобразный способ поощрения командарма-38 остался в силе. И это прибавило очень много дополнительной работы как штабу фронта, так и штабам двух армий (не говоря уже о материальных издержках). Нужно было в сжатые сроки перегруппировать войска и тылы, перебазировать армии на новые станции снабжения, отрегулировать движение на маршрутах боевых частей, и особенно на узлах дорог. Зимние условия еще больше усложняли это».