Текст книги "Мультикласс (СИ)"

Автор книги: Владимир Угловский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)

И вот мы двинулись на охоту. Которая по началу как-то не заладилась, поскольку отыскать потенциальную добычу оказалось проблемой. То ли здесь ранее прошёл какой-то манчкин, под корень вырезавший всё, что могло принести хоть крупицу опыта, то ли у злобных магических конструктов нашлось дело поинтереснее, вроде празднования дня убиения Джона Коннора. Или же это была одна из их хитростей, как опасалась Кая. В любом случае, погулять впустую нам пришлось изрядно, и пусть окружающая местность вполне себе радовала глаз, сейчас это как-то особо не утешало. Я уже готов был наполовину в шутку предложить вернуться к порталу, ибо под доспехом я упрел достаточно, чтобы сойти за помятого долгой дорогой странника. Но в этот момент удача нам наконец улыбнулась.

– Трое, – сообщила Кая, когда амулет малопонятным для меня образом задёргался. – Прямо и чуть направо.

Сделав себе зарубку в памяти, что неплохо будет приучить моего внутреннего штурмана объяснять направление по циферблату, я двинулся, куда было сказано. Никакого намёка на аж сразу трёх противников я там, правда, не видел. Однако, и причин не доверять Кае в таких вопросах у меня не было.

Светло-серый с жёлтыми вставками голем, вооружённый коротким копьецом, выпрыгнул из-за берёзы с таким шумом, что это даже отдавало издевательством. У меня прямо аж зачесалось наглядно ему показать, к чему приводит настолько корявое исполнение атаки из засады. Однако, предупреждения о коварстве местных конструктов не пропали даром, и вместо этого я активировал Поступь ветра. Или, как я сам это про себя называл, врубил форсаж, и на огромной скорости перенёсся затейнику за спину. Откуда и увидел другого голема, чья булава как раз пронеслась ровно там, где мгновение назад был мой затылок. Это немного скорректировало мои планы, и вместо того, чтобы как следует наподдать копейщику, я просто отшвырнул его в сторону, а основной удар, бронебойный с правой, адресовал новому участнику драки. В полной мере поставленных целей я этим не достиг, ибо паршивец успел закрыться щитом. Результат, однако, всё же можно было счесть приемлемым: щит треснул и не в меру предприимчивый бидон кубарем укатился туда, откуда вылез.

– Справа! – раздался у меня в голове окрик Кайары. – Рубящий сверху!

От неожиданности я аж тут же без раздумий повиновался, и не глядя выставил блок в указанном направлении. Не напрасно, как оказалось – метившая мне в голову тяжеленная секира обрушилась вместо неё на правый наруч. Который, надо отдать ему должное, выдержал. Но от боли у меня всё равно потемнело в глазах. Инстинктивно я ткнул левым кулаком туда, где должен был быть враг, и, когда почувствовал, что удар прошёл, от всей души добавил правой, тоже, по ощущениям, небезуспешно.

– Уходи!

Врубать форсаж, не видя, куда несёшься, было, признаюсь, боязно. Тем более – разворачиваться в процессе по ходу движения спиной, а лицом, соответственно, к предполагаемой угрозе. Однако, мне повезло, и ни в одну из берёз я не впечатался. А там и в глазах прояснилось. И я увидел, как копейщик, не смутившись провалом попытки меня подловить, осторожно подходит ближе, держа своё орудие наизготовку. А его собрат-дубинщик, – или как его назвать, «булавьер»? – выбирается из-за берёзок, потрёпанный, с висящей плетью левой рукой, но решимости не растерявший.

Теперь, если Кая, конечно, не обсчиталась, время для всяких хитростей заканчивалось и наступала пора сойтись уже лоб в лоб, поставить наконец в этом бою точку. Или две точки, если посмотреть на ситуацию с моей стороны. Ну, ладно, полторы – тот, что с булавой, выглядел боеспособным весьма ограниченно.

С копейщиком мы двинулись навстречу друг другу одновременно. Что в чистой теории было невыгодно скорее для меня, радиус атаки у кулака всё ж таки поменьше будет. Но передо мной и не стояло задачи опередить его. Даже наоборот. Я дождался, пока он атакует, увернулся, и, сократив дистанцию до минимума, вбил доспешную перчатку в лицевой щиток, отчего тот брызнул осколками во все стороны. А затем, оставшись один на один с последним противником, опробовал на нём один из своих навыков. Тот, который на самом деле звался Яростный Град, но про себя я его окрестил «ора-ора-ора». Заключался же он в том, чтобы практически похоронить противника под сплошной лавиной ударов.

– Ну что, неплохо? – спросил я чуть позже, уже выковыривая из павших врагов драгоценные сердечники.

– Отвратительно, – ответила Кая. – Ты на трёх истуканов извёл столько же сил, сколько иной авантюрист тратит на половину локации. Для тебя охота, по факту, закончена. И то, если на обратном пути мы наткнёмся на пятерых таких, что ты будешь делать?

– Так зелье же есть, – попытался оправдаться я. Но успехом моя жалобная попытка не увенчалась.

– Зелье стоит, как десяток сердечников, – отрезала Кая. – Точнее, стоило при мне, сейчас наверняка дороже. Пойми, владеть даром и быть авантюристом – не одно и то же. Здесь, ты удивишься, наперёд думать надо. А чего не надо – так это рисоваться, тем более что меня ты впечатлишь лет через сорок самое меньшее, а никого другого я здесь что-то не заметила.

А я ещё втайне радовался, что, сбежав выполнять миссию, отделаюсь от Виктрана. Преждевременно, как выяснилось – Кайара оказалась даже ещё ворчливее. Уж не знаю, на каких её учеников ранее рассчитывал богоподобный, как по мне, они бы все очень быстро разбежались.

– Договорились, – сказал я, движимый сугубо желанием оставить последнее слово за собой. – Следующих семерых я отделаю в экономном режиме. Хотя, нет, лучше пятнадцать, с учётом инфляции и чтобы в плюсе остаться. Идёт? А-а-а, хотя постой!

– Что? – спросила Кая. – Ты решил всё-таки подойти к нашему делу без балагана?

– Ни в коем случае, – ответил я. – Приглядись. Мне помнится, ты говорила, что бидонов было трое. Не объяснишь тогда, откуда взялся этот?

С ответом паладинша сразу не нашлась. Лишь уставилась моими глазами на очевидно лишний остов голема, выглядевший так, как будто его поело кислотой. Одно было очевидно, причём, даже мне: мы были здесь не одни.

Глава 5

Пялиться на растерзанного голема было утомительно, и в иных условиях я бы бросил это занятие ещё минут пять назад. Да что там «бы», я и попытался. Однако, после выволочки, что устроила мне Кайара, снова вернулся к дурацкому созерцанию деактивированного с особым цинизмом конструкта. Увы, таковы были издержки в остальном кажущегося забавным – заметьте, только кажущегося, – нахождения в моей голове постороннего пассажира. С которым, а точнее – с которой, у нас, как нетрудно догадаться, был только один комплект глаз, ныне целиком и полностью поставленный на службу далеко не мне.

– Всё понятно, – наконец провозгласила Кая. – Можешь смотреть, куда хочешь.

– Великолепно, – отозвался я. – Только «всё» – это что? А то я за тебя рад, конечно, но вот мне понимания что-то недостаёт.

– Хорошо, что ты это осознаёшь, – не осталась в долгу моя пассажирка. – А по сути – я знаю приём, которым достали этого голема. Он достаточно редкий, и, говоря упрощённо, он мой. При этом, нанесён удар был немного неправильно, так, будто его выполнили без помощи навыка. И сам факт его применения говорит о том, что сделавший это авантюрист был один. Иначе так делать просто незачем. Ну, кроме варианта, что здесь был ещё один ты.

– Исключено, я такой один, – ответил я. – Ну, по крайней мере, в этом мире. Ты лучше скажи, что это означает? И, главное, почему это для нас важно?

Кая задумалась. Я её, впрочем, с ответом не торопил. Веселее и безопаснее было подколоть её задним числом, ежели там окажется какая-то ерунда – и уж точно шутки окажутся неуместными, если там всё серьёзно.

– Это означает, – промолчавшись, заговорила она, – что по локации ходит недоучка моей школы. Но для нас… Для нашей задачи это неважно.

Не заметить здесь оговорку было сложновато.

– Давай перефразирую, – предложил я. – В этом есть что-то, важное для тебя?

– Немного, – нехотя призналась Кая. – Тот, кто так выполняет Вороний Клюв, на этой локации может попасть в сложное положение. Ему здесь не место. Но вести тебя за ним…

– Понял, – перебил я её разъяснения. – Не надо себя мучить, пойдём найдём его. Выследить же сможешь?

Выследить кого бы то ни было Кайара, как выяснилось, не могла, поскольку попросту не умела. Зато она вполне владела формальной логикой, так что оказалась способна к умозаключению, что, мол, по остовам големов, каждый последующий из которых должен быть свежее предыдущего, мы и выйдем на коллегу-авантюриста. Меня, правда, немного озадачило, как же по виду разломанного конструкта можно определить его свежесть. Но всё оказалось очень просто: то, что я принял за последствия атаки кислотой, на самом деле было результатом естественного испарения останков деактивированного голема. Таким образом побеждённые бидоны возвращались к сердцу подземелья, имевшегося под каждой локацией, и в результате могли отреспауниться, не обижая Михаила Васильевича Ломоносова с его законом сохранения материи. Соответственно, какой огрызок маго-андроида выглядел целее, тот и был свежим. Элементарно.

Вот только на практике от всей этой этой простоты не осталось и того самого огрызка. Догадались, почему? Абсолютно верно: потому, что ползать по лесу в поисках очередного дохлого голема – это оказалось нечто до обидного близкое к попыткам обнаружить в стоге сена в тёмной комнате иголку, которую оттуда давно утащила чёрная кошка. Я успел раз десять пожалеть о том, что вздумал проявить понимание к паладинским рефлексам Каи, и был уже готов начать жалеть вслух. О чём впоследствии, конечно, пожалел бы ещё пуще, но то впоследствии. Однако, именно в тот момент, когда я уже настроился как следует высказаться, от каскада разнотипной жалости меня спас случай, волею которого кривая нас вывела к древней лестнице из выщербленного камня, уходившей под землю. А возле неё, чтобы мы вдруг не засомневались, на ярком пёстром ковре из опавшей листвы валялся, раскинув манипуляторы, наисвежайший големский жмур.

– Что же, – заметил я, – по крайней мере, теперь мы знаем, где он.

В ответ Кайара разразилась очень длинной тирадой, крайне доступно дававшей понять, где и в каких противоречащих анатомии позах она видела самонадеянных новичков, тупых неумех-иномирцев и необходимость совмещать первое со вторым в одной спасательной миссии. Я аж уважительно присвистнул.

– А паладинам так можно?

Кая ответила очень образно, и даже в рифму.

– Не рекомендуется, – спохватившись, пояснила она. – Но учитывая, с чем мы иногда имеем дело, полностью не запрещается. И сейчас как раз такой случай. Что бы я не выбрала, это будет неправильно.

Я задумался.

– Что ты считаешь меня не готовым – это я понял, – сказал я. – А с этим заблудшим что? У тебя какой-то обет, помогать любому собрату-авантюристу? Насколько я в твоих воспоминаниях видел, вы же и между собой воюете.

– Воюем, – мысленный голос Кайары заметно похолодел, и я понял, что сболтнул лишнего. – Моя сторона, как ты мог заметить в моих воспоминаниях, проиграла. А этот болван… Долго объяснять, но у меня есть подозрение, что он из последних наших.

– Потому что использует твой коронный приём, – догадался я. – Ты ведь понимаешь, что это может ничего не значить?

– Как и то, что я не имею права тебя в это втягивать. Ладно, пойдём.

– Нет, погоди, – я вытащил из подсумка пробирку с зельем, зубами выдернул пробку и залпом осушил содержимое. – Вот теперь пойдём.

– Но зачем…

– Долго объяснять, – отрезал я. И, упиваясь ощущением своей непомерной мужицкой крутости, зашагал по ступеням.

Внизу, как, собственно, и ожидалось от подземелья, было темно, так что мне пришлось занять левую руку факелом. Что, учитывая мой классовый способ боя, несколько нервировало. На будущее мне точно стоило что-то с этим решить. Интересно, существовало в этом мире нечто вроде левитирующего около владельца светящегося шарика? С таким мне уж точно было бы удобнее. Или, как компромиссный вариант, стоило научиться драться ногами. Правда, я понятия не имел, выйдет ли из этого что-нибудь. Здесь не было какого-то стабильного древа навыков, многие вещи, кроме самых базовых, приходилось выяснять научным тыком. Помочь могло бы наличие прецедента, знание, что был некогда монах, который предпочитал крушить супостатов именно пяткой. Я о таком, однако, не слышал, а задавать Кае не строго актуальные вопросы после того, как я повыделывался, было бы тупо.

Факел, кстати говоря, светил неплохо, значительно ярче, чем банальная палка, обмотанная промасленной тряпкой. До нормального электрического фонарика он, однако, не дотягивал. Из-за этого толком насладиться видами моего первого подземелья мне не довелось. Лишь иногда где-то там в тени просматривались части стен, ничем особо не примечательные. То есть, поначалу они, конечно, производили впечатление седой древности, среди которой я пробирался, аки заправский Индиана Джонс. Но вскоре они примелькались, и первоначальный психологический эффект от них благополучно зачах.

Нет, был ещё повод для воодушевления и кроме киношных ассоциаций. Ведь прямо сейчас я проходил свой первый данж, становился самым настоящим авантюристом. Вот только и с этим поначалу было как-то тухло. Начального запала мне хватило где-то только на первые два зала и три коридора, после чего зародилось и стало постепенно крепнуть ощущение, что я не приключенец, исследующий подземелье, а бомж, шастающий по подвалу, даром что древнему и в силу этого художественно обработанному. Ибо ничего, кроме как ходить и смотреть, я там толком и не делал. К вящей радости Кайары, правоту которой мозгом-то я вполне себе признавал. Но это мозгом, сердце же моё в этот момент жаждало колошматить монстров, избегать чудом функционирующих ловушек и разгадывать головоломки, чтобы открыть дверь в сокровищницу. Без всех этих непременных составляющих посещение подземелья казалось мне каким-то неполным и даже неправильным. Но увы. Ловушек и головоломок, как вещей скорее геймплейно оправданных, нежели реально осмысленных, сюда не завезли. Что до монстров… Формально они присутствовали, однако, фактически я к их битью безнадёжно опоздал. Ибо представлены они были исключительно уже изрядно поднадоевшими мне остовами. Что, с одной стороны, указывало сразу на две положительные вещи: что мы идём в верном направлении, и что спасаемый нами падаван вполне вероятно жив и здоров, поскольку явно не промах. Вкупе с тем, что это означало нашу безопасность, получалось даже неплохо. Однако, постоянно быть начеку утомляло. Расслабляться, конечно, всё едино было неправильно, но слишком уж долгая концентрация просила выхода, например, в том, чтобы дать в бубен хотя бы одному случайно пропущенному нашим коллегой големчику.

Не зря говорят «бойтесь своих желаний».

Коридор, которым мы шли, вдруг завернул налево, влившись в весьма обширный зал с колоннами, общие размеры которого оценить было затруднительно, поскольку света факела на это не хватало. Его точная площадь, однако, равно как предполагаемое изначальное предназначение и наличие фресок на потолке, волновала меня сейчас в самую последнюю очередь, ибо я объективно прогневил высшие силы – и нет, я не про Виктрана сотоварищи, – своим детским желанием поприключаться.

Големы здесь объективно присутствовали. Сходу я насчитал семерых – и это были только те, кого я видел. Сколько же их ещё здесь было в темноте, оставалось только догадываться.

– Не беги, – услышал я в своей голове мыслеголос Кайары. – Они не отстанут до самого портала, а ты выдохнешься раньше.

Не то, чтобы я собирался, конечно – и личная храбрость здесь была не при чём, скорее я просто застыл на месте от глубочайшего офонарения. Но совет был резонным. Тем более, что, заметив меня, големы не кинулись тут же в атаку, а, подняв оружие, стали не спеша ко мне подбираться, на ходу формируя что-то вроде боевой формации. И впрямь, сообразительные здесь были бидоны, не банальная монстрятина с её безусловной и бестолковой агрессией.

– Нам ведь свет понадобится? – на всякий случай уточнил я, вытягивая из-за спины второй факел и зажигая его от первого.

– Да, – попусту тратить слова в сложившейся обстановке Кая точно не собиралась.

– Ну и отлично.

Сказав, а вернее, подумав это, я запустил оба факела перед собой, и тут же на форсаже сорвался с места. И, на эмоциях, наверное, вложил в это немного больше сил, чем рассчитывал, поскольку первый голем, стоявший прямо напротив меня, не успел даже дёрнуться, прежде чем я прямым правой разнёс ему голову. Зато среагировали его соседи по строю, тут же попытавшись взять меня в клещи. Вот только меня там уже не было. Перенёсшись влево, я менее мощным, но всё равно увесистым джебом по щиту отбросил одного из бидонов назад, тут же правым хуком упокоил его слишком уж удачно подвернувшегося товарища – и снова умчался на другой фланг.

– Частишь, – заметила Кая, когда двойкой в корпус отправил в робо-преисподнюю очередного голема, замахнувшегося на меня алебардой. – Экономь силы.

– Ещё разок, – ответил я, умчавшись к несколько более крупному экземпляру с кистенём и использовав на нём «ора-ора-ора», прежде чем он успел пустить в ход своё страшное оружие. Затем так же быстро отскочил назад и принял классическую боксёрскую стойку. – Вот теперь хватит.

И тут же приставным шагом ушёл от удара секирой, прямо на ходу врезав нападавшему противнику туда, где у человека было бы ухо. На этот раз – без навыка, если, конечно, не считать классовой пассивки, по умолчанию делавшей из обычной офисной планктонины грозного кулачного бойца. Потому голем и остался на ходу, лишь отшатнулся и на время потерялся в пространстве. Тут бы его и добить, но увы, на это не было времени – пришлось срочно уходить от атаки двуручным кривым клинком и, развернувшись, двойкой в лицевой щиток предупреждать попытку отоварить меня булавой.

Хоть по тому, как я начал бой, заподозрить это было сложно, но вообще, когда Кая отчитала меня за злоупотребление навыками, я её понял с первого раза, и отнёсся к услышанному со всей серьёзностью. Поскольку да, я человек, и мне свойственно время от времени ошибаться. Но при всём признании своего несовершенства, я всё же предпочитаю, чтобы в сходных ситуациях мои ошибки каждый раз были разные. Потому я не стал поддаваться импульсивному желанию на испуге выдать максимум самых мощных атак за минимальное время – чем оно может быть чревато, до меня уже дошло. Я это сделал умышленно, и ровно в том объёме, которого требовал мой план на эту битву. Не шибко сложный и далеко не хитрый, времени придумать что-то этакое у меня всё равно не было. Просто мне было жизненно необходимо в первую очередь сломать големам строй, коим в ином очень противном случае они бы меня без затей задавили. И заодно, чтобы два раза не вставать, быстро вывести из игры тех противников, которых я, глянув на их вооружение, счёл наиболее проблемными. Собственно, всё. Дальше я собирался последовать заветам Мухаммеда Али, то есть, порхать как бабочка, жалить как пчела и надеяться, что враги рано или поздно закончатся. Разумеется, всё это в границах двух пересекающихся освещённых кругов от лежавших на полу факелов – которые, круги, в смысле, вместе образовывали фигуру, удивительно похожую на то, что мне непременно должно было настать, если бы моя тактика не сработала. И оно, должен заметить, чуть не настало.

Нет, какое-то время я вполне себе успешно крутился ужом в пределах светового контура задницы и лихо раздавал удары во все стороны, успев ряды своих противников даже ещё немного проредить. Но я недооценил их количество. Как бы я не старался, боеспособных бидонов в зале оставалось порядочно, и, что было самым паршивым, они начали ко мне приспосабливаться. Пробовать уклоняться, подлавливать меня в момент атаки, даже провоцировать на неё, заранее подготовив контрмеры. Пока получалось у них не очень, но с каждым следующим заходом мне становилось всё сложнее. Увы, я не оказался настолько непредсказуемым, как надеялся, и, насмотревшись на мои действия, неведомая координирующая фигня, направлявшая действия големов, стала намного лучше меня просчитывать.

Наконец я попался. Голем с жутковатого вида двуручной саблей, вроде бы неповоротливый, от которого я ранее шутя ушёл, начал очередную атаку прежде, чем я смог переключить на него внимание. В результате, я не успевал уже ничего, ни снова увернуться, ни подставить наруч, ни ударить самому, ни активировать навык и смыться. Ни-че-го. Разве что осознать, что всё, приплыли.

Как вдруг откуда не возьмись…

Нет, серьёзно, я в душе не представлял, откуда между нами вдруг нарисовалась эта фигура в тёмном плаще с капюшоном. Не иначе, соткалась из воздуха, поскольку долю секунды назад её там объективно не было. Я даже успел подумать, что это за мной смерть явилась, и удивиться, чего это она ко мне спиной и с мечом вместо косы. Прямо удивительно, как быстро могут мелькать мысли, когда готовишься сыграть в ящик. «Смерть» же тем временем парировала предназначавшийся мне удар, прямо из блока ткнула мечом вниз, вскрывая корпус голема, и в следующий же миг исчезла, будто её здесь и не было. Мне же пришлось сделать над собой усилие, чтобы подобрать челюсть и вернуться в покуда ещё не закончившийся бой, дабы не обесценивать только что произошедшее чудо. С этим мне неимоверно повезло – я едва успел сунуть кулаком в морду уже занёсшего надо мной меч голема.

– Вороний Клюв! – закричала у меня в голове Кайара, и от неожиданности я вложил в дежурный левый хук силу навыка, отчего бок несчастного бидона разлетелся тучей осколков. – Мы нашли его! Но странно, он не того класса, что я думала.

– Ништяк, – раздражённо ответил я, подныривая под удар булавой и контратакуя апперкотом. – Кая, ты не видишь, что я занят?! Потом расскажешь.

– Кая? – удивлённо переспросила девушка, и я сообразил, что впервые назвал её так в разговоре. Развивать эту мысль я, впрочем, не стал – всё же, мне и впрямь было не до того.

Хотя, должен признать, стало полегче. Да, мне по-прежнему требовалось постоянно двигаться и орудовать кулаками в ритме молотилки. Однако, единожды проявив себя, таинственный незнакомец уже не стал понапрасну скромничать. То и дело он появлялся среди големов, выдавал фехтовальный этюд – и вновь скрывался в тенях, оставляя после себя хотя бы одного распотрошённого конструкта.

Наконец, настал момент, когда, расколотив очередного бидона, я обернулся – и увидел, как мой неожиданный союзник рубит последнего. Раздался короткий скрежет, с глухим стуком упал на пол покорёженный голем и стало тихо.

– Локрин, – вдруг сказал незнакомец.

– Что? – не понял я.

– Зовут меня так.

– Максим, – представился я в ответ. – Там, кстати, ещё идут. Не скажу, сколько и как далеко, но амулет дёргается ощутимо. У тебя приёмов на такой случай никаких нет? А то, извини, я почти на нуле.

– Приём есть, – ответил Локрин. – Можно сказать, мой коронный. Сматываемся!

Слова с делом у него не разошлись, и, подобрав один из факелов, он весьма бодро помчал на выход. И я совершенно не нашёл причин, чтобы не последовать его примеру.

Глава 6

Знаете, как это бывает? Идёшь такой в прежде незнакомое место, старательно ориентиры примечаешь, да много думаешь, в основном на тему не пропустил ли уже нужный поворот. И из-за этого путь субъективно кажется каким-то ну очень долгим. Зато когда, уже зная маршрут, возвращаешься, то же расстояние преодолевается, по ощущениям, намного быстрее. Вот сейчас так и вышло. Правда, это можно объяснить и без игр восприятия, банально тем, что к выходу из подземелья мы неслись, как угорелые. Но факт есть факт – очень скоро впереди забрезжил дневной свет. К которому мы и устремились со страшной силой.

Пулей взлетев по ступеням, Локрин развернулся и, воткнув меч в землю, вытащил откуда-то из-под плаща небольшой арбалет. Что заставило меня немного занервничать и, уходя с линии обстрела, пренебречь половиной лестницы, навыком рванув сразу на ограждавший её парапет. Однако, споро зарядив свою стрелялку, мой попутчик вовсе не стал направлять её на меня, а вместо этого прицелился вниз, в темноту, которую мы только что покинули.

– А говорил, что на нуле, – заметил он.

– Говорил, что почти на нуле, – поправил я. – Вдруг сзади бы голем копьём ткнул?

– Ясно, – судя по тону, моё наскоро придуманное объяснение всерьёз воспринято не было. – Я уж было подумал, что это из-за россказней про мой класс. А теперь помолчим-ка.

Военного прошлого у меня за спиной, конечно, не было, однако, приходилось мне где-то читать, что если соратник вдруг просит тишины, то отнестись к этому следует со всей серьёзностью. Потому я не стал ни препираться, ни любопытствовать, почему молчим. Вопросы, правда, у меня имелись. Но мне было кому их задать, причём, что самое удобное, не раскрывая рта.

– Кая, а что за класс? – мысленно поинтересовался я. – И что у него за репутация такая?

– Сначала ответь: ты зачем моё имя обкорнал? – отозвалась паладинша. – И второй раз уже. Мы по-твоему настолько близки?

– Ближе не бывает, вообще-то, – не удержался я от остроты. – Но если тебе так не нравится, то извини, больше не буду.

– Да не то, чтобы не нравилось… – задумчиво протянула Кайара, и тут же осеклась. – В общем, твой новый знакомый – или налётчик, или ассасин. Скорее первое, но с точки зрения репутации разницы почти нет. Ничего удивительного в том, чтобы подозревать коварство и подлость в тех, чьи навыки к тому лучше всего приспособлены.

– И справедливо подозревают?

– А все ли монахи замкнуты и нелюдимы?

Здесь я с уверенностью мог бы сказать, что как минимум один известный мне монах совершенно точно не такой. Впрочем, и назвать меня типичным представителем своего класса было бы излишне смелым утверждением – как минимум, других коллег я ещё не встречал, да и сам формировался, как личность, ничего о своём классе не зная. Это, пожалуй, и было ответом на мой вопрос. Причём, ответом замечательным, сподвигающим к размышлениям и вытекающему из них в перспективе личностному росту. Даже жаль, что здесь и сейчас он, при всех своих достоинствах, был абсолютно бесполезен.

– Не увязались, – насмотревшись в пустоту, наконец констатировал Локрин. И затем, убрав стрелу, принялся осторожно снимать тетиву с боевого взвода.

– Думаешь, не пригодится? – спросил я. Всё-таки, големы бродили здесь и вне подземелья, и как по мне, иметь под рукой что-то стреляющее было бы не лишним.

– Ага, – ответил не то налётчик, не то ассасин. – Тратить на бродячих зачарованные болты – жирновато будет, а с обычными эта игрушка годна только от диких кур отбиваться. И кстати, спасибо, что выручил.

– Да мы в расчёте, – пожал я плечами. Всё-таки, вспоминая ход битвы, можно ещё было задаться вопросом, кто кого больше спас. И вариант «поровну» скорее был компромиссным для моего самолюбия, нежели отражающим действительность. – Ты скажи лучше, зачем тебя сюда понесло?

– Долгая история, – отмахнулся Локрин, складывая дуги своей противокуриной игрушки и убирая её обратно под плащ. И, откинув капюшон, посмотрел на небо. – Впрочем до темноты в Каррег мы уже не успеем. Так что если тебе по пути, то, как лагерем встанем, могу рассказать.

Только сейчас у меня появилась возможность нормально его разглядеть. Совсем молодой ещё, года двадцать два максимум, и то больше из-за усов и короткой бородки, без которых он и вовсе смотрелся бы сущим щеглом. Взгляд, правда, был для этого возраста непривычно серьёзный. Впрочем, это в нашем безопасном мире мальчишки могли позволить себе не взрослеть по самый кризис среднего возраста, здесь же, в магическом псевдо-средневековье, такой роскоши не просматривалось. А в Локрине всё равно нельзя было заподозрить моложавого мужика под тридцать – не полностью изжитая детская ещё мягкость черт выдавала его с головой.

– Я его знаю, – вдруг сказала Кайара. – Выглядит старше, конечно, но и времени прошло немало.

И вот тут мне ну очень сильно помог тот факт, что мысль от природы изрядно быстрее слова будет. Иначе мне пришлось бы несуразно долго отмалчиваться, изображая задумчивость, пока паладинша делилась воспоминаниями. А так вышла всего-то чуть затянутая театральная пауза.

– Скажи-ка для начала, – наконец прервал я молчание, – ты где Вороний Клюв выучил?

Парень вдруг посмотрел на меня с немалой подозрительностью и как бы невзначай положил ладонь на рукоять своего полуторника.

– А тебе зачем? – холодно и с отчётливо читавшимся вызовом спросил он.

– Затем, – ответил я, припомнив, что ранее говорила об этом Кая, – что ты выполняешь его немного неправильно. Как будто без навыка.

– С другим навыком, – сердито поправил меня Локрин. – Я налётчик, правильный навык мне недоступен. Но ты-то откуда это знаешь?

– Я скажу, – пообещал я, чисто чтобы потянуть время и успеть что-нибудь придумать. – Но сначала ответь на последний вопрос: для чего? Почему ты его всё же используешь?

– В память о человеке, которого я когда-то знал, – ответил налётчик. – И на которого я стремлюсь походить. А теперь говори, откуда тебе всё это известно?

– Оттуда, что ты – Локрин из Тунны, – сказал я. – Ребёнком ты попытался убежать из дома вслед за одной паладиншей, которой потом пришлось тебя с приключениями возвращать обратно. Вот она мне всё это и рассказала.

Услышав это, Локрин посмотрел на меня так, как будто увидел одновременно и привидение, и настоящего живого Деда Мороза. В его взгляде равными долями читались недоверие, изумление, испуг и восторг, приправленные сверху ещё чем-то глубоко личным, что я сходу не опознал, но нашёл весьма похожим на прямо-таки религиозное поклонение.

– Ты знал Молниеносную Кайару? – благоговейным полушёпотом произнёс он.

– Весьма близко, – усмехнулся я. И, увидев, как Локрин смутился каким-то своим мыслям, добавил, – В некотором смысле, она мой учитель. Хотя, при первой встрече мне пришлось с ней сражаться. Но это, как и у тебя, длинная история. Может, пойдём отсюда?

Историю молодой налётчик явно был бы не прочь услышать прямо сейчас, во всяком случае, по лицу это читалось вполне конкретно. Но способность рассуждать здраво он всё же не утратил, а для долгих разговоров здесь очевидно было не время и не место. Правда, и о чём-то другом говорить он не спешил, видимо, чтобы не расплескать предвкушение от моего грядущего рассказа, так что к порталу мы шли почти в полном молчании, лишь изредка перекидываясь общими фразами.

Зато Молниеносную прорвало.

– Максим! – интонации её мыслеголоса были таковы, что мне захотелось с паническими воплями сбежать из собственного мозга. – Ты зачем это сделал, сволочь?! Во что ты его собрался втянуть?