Текст книги "Там, где фальшивые лица"

Автор книги: Владимир Торин

Соавторы: Олег Яковлев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 35 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

– Рубин? – вздрогнул гном. – Что ты здесь?.. Как ты меня нашел?..

Точно железные, пальцы рыжебородого давили на запястье бродяги с силой все сжимающихся кузнечных тисков. Было больно, но Дарвейг не замечал боли – ужаснейший стыд травил душу намного сильнее. Эти глаза… эти осуждающие глаза… Его друг… Больше всего он боялся, что Дори увидит его таким, и вот – он увидел.

– Почтенный! – с приторной полуусмешкой обратился к Рубину цыган. – Клянусь всеми спицами на колесах фургонов ар-ка, вы, должно быть, не заметили, что у нас здесь с господином дела! Еще мой прадед, обочина тракта ему на века, говаривал, что очень некрасиво влезать в чужой разговор!

Дори смерил человека презрительным взглядом. С подобными хлыщами у него разговор был всегда короток, но беспечный цыган пока еще об этом не знал. Мерзавец стоял, уперев руки в бока и выпятив живот, всем своим видом проходимец напоминал почти пустой кожаный бурдюк для воды. Глаза гнома задержались на вещи, примечательной даже на фоне такого цветастого образа: из мешка за плечами мошенника виднелась резная рукоять арбалета. На красивом дереве рунами азрала можно было разглядеть только часть надписи, но Рубин знал ее целиком – сколько раз приходилось видеть. «Гаринир Де», что значило – «Не промахнись» – это было имя легендарного в Хребте Дрикха оружия, которым до недавнего времени владел лучший стрелок по эту сторону гор, Лори Дарвейг. Не требовалось долгих мыслительных изысканий, чтобы понять, как именно перекочевал арбалет к цыгану.

– Нравится, да? – проследил за взглядом гнома ар-ка. – Мой трофей.

Рубин пристально поглядел на друга. В глазах Лори стояли слезы. «Трофей»…

– Даю пятьдесят золотых тенриев, – сквозь зубы проговорил рыжебородый.

– Ого! Клянусь ветром, что шелестит пологом кибитки, это немалые деньги! Но ведь здесь четыре резных рога и две звонкие тетивы из нервущегося волоса кобольда!

– Семьдесят, – поднял цену Дори.

– Мой добрый низкорослый господин, должно быть, туман настолько въелся в твои глаза, что ты не видишь рукояти из черного вяза и тончайшей резьбы на ней? Не нужно забывать и о золотых украшениях в виде… в виде…

– …ловкого зверька неру, – подсказал багровый, точно свекла, Лори, не в силах поднять глаза на свое любимое оружие – родовую вещь, что передавалась от отца к сыну еще со времен Великого Раскола, когда дети Дрикха разделились на Дор-Тегли и Нор-Тегли.

– Да, и ловкого зверька неру, – согласился ар-ка, быстро закивав. – Позволь тебе еще поведать, носитель огненной бороды, о замечательном самовзводном механизме. Таких вещиц ты не встретишь в Гортене.

– Сколько же ты хочешь, сын дороги? Сотня золотых?

Цыган громко и пронзительно расхохотался. Он ткнул пальцем в ничего не понимающего Дори.

– Эта диковинка не продается! Она останется у меня, что бы ты себе ни возомнил! Я ведь еще не падал с коня вниз головой, чтобы продавать подобным тебе такую красоту и редкость! Как тебе моя шутка? Ну, давай же посмеемся вместе, удивленный толстяк! – Здесь утративший всякий стыд ар-ка был уже не прав: гном не удивлялся. Недоумение давно сменилось злостью в гневно сузившихся глазах Рубина.

– Знаешь, человече, я не люблю шуток над собой и своими друзьями.

– Так этот жалкий пропойца твой друг? И что же ты сделаешь, карлик? – скривился цыган, перестав смеяться. Он поднес свое немытое лицо прямо к лицу Дори. – Вы, Нор-Тегли, сильно отличаетесь от своих Подгорных собратьев. Мне стоило бы опасаться какого-нибудь темного Дор-Тегли, что больше жизни любит убивать и которому нравится вид крови. Но вы… – Глаза человека расширились, из перекошенного рта вырвалось сдавленное хрипение.

– Что мы? – поинтересовался Дори, нанося удар за ударом. Одной рукой он сжимал расписной ворот цыганского кафтана, в другой держал стремительно извлеченное из-под плаща тайное оружие – короткий меч с широким клинком – такой же, как был у Ангара. Сталь еще несколько раз вошла в живот пройдохи-ар-ка, превращая его в жуткое кровавое месиво.

– Я говорил тебе, что не терплю шуток над собой. Я не люблю, когда меня называют толстяком и карликом… но больше всего я не люблю, когда различные выродки имеют глупость меня недооценивать.

– Рубин… – испуганно проговорил Лори.

– Бери мешок, и уходим…

Тело рухнуло в колодец. Послышался глухой удар о каменную кладку и всплеск воды глубоко внизу. Меч вновь спрятался в ножны за спиной под плащом. Дори огляделся по сторонам. Улочка была по-прежнему пустынной, предместья еще спали. Туман надежно скрыл преступление.

– Пойдем отсюда. Не отставай…

Старые друзья направились прочь. Под ногами чавкала грязь, скрипели гнилые доски сломанного настила.

– Ты готов был отдать за «Не промахнись» целую сотню золотых? – спросил Лори, нежно гладя рукоять любимого оружия. Он уже и не надеялся, что когда-нибудь вновь сможет коснуться его.

– У меня нет и пяти десятков, – отрезал Дори, тем самым признавшись, что исход всей торговли с Мельком Заплатой был предрешен еще в самом начале. – Не такие уж мы с Дор-Тегли разные – не следует злить гнома.

– Прости меня, Дори, прости… Я больше не мог терпеть тень… Злобный Вчера… Ты ведь знаешь…

– Оставь свои извинения при себе, – жестко ответил Рубин. – Мне они ни к чему.

Они продолжали идти молча, пока Лори вновь не заговорил:

– Ангар знает обо мне? Знает, что я…

– Да.

– Я имел в виду, что я… намеревался продать Ключ и…

Дори резко остановился:

– Еще раз услышу подобное… Ты достал Ключ, чтобы доказать этому дрянному человечишке, что вера в Дрикха открывает любые двери в сердцах и очищает любые души. Ты понял меня?

– Но…

– Ты понял?

– Да, да, Дори, понял, – поспешил согласиться Дарвейг.

– А где сам Непутевый? Что поделывает?

– У него дело, – не вдаваясь в подробности, ответил Дори.

* * *

Гном в сером плаще крался, сливаясь с туманом. Если бы у одного из домов не высился столб с указателем: «Старый город. Улица Слепого Стрелка», Ангар ни за что не нашел бы этот узкий проход под пробитую в стене арку. В полутьме промозглой галереи воняло помоями и нечистотами. В одной из разваливающихся кирпичных стен проглядывала облезлая дверь. Подле нее у трехступенчатой лесенки привалился грязный нищий, который вдруг разразился хриплыми увещеваниями, направленными то ли к самому себе, то ли в адрес горячо любимой стражи, то ли еще кого – кто его разберет? Этот пример человеческого падения являлся вполне достойным дополнением сего местечка.

Пройдя галерею насквозь, Ангар вышел под открытое небо и поблагодарил Дрикха, что не потерял сознания от царящей в проходе за спиной вони. Мрачный закуток отнюдь не желал походить на улицу – скорее на некий большой двор, с колодцем, грязным птичником, где курлыкали ободранные голуби, и единственным, ни разу, наверное, не зажигавшимся фонарем на столбе по центру. Со всех сторон нависали, грозя в любую минуту обвалиться, верхние этажи неказистых зданий, флюгера на черепичных крышах давно проржавели, и их никто не собирался чинить или менять на новые. Брусчатка под ногами была в некоторых местах выбита, и в ямах стояли почти никогда не высыхающие грязные лужи – и это при том, что дождь был, кажется, целых три дня назад. Любой из забредших сюда чужаков ни за что не поверил бы, что это место – такая же неизменная часть столицы, как досадное наличие косточек в мясном пироге.

Но при этом Ангар не испытывал никакого чувства омерзения или презрения – в своих вечных скитаниях он видал углы и похуже. Гном предположил, что с появлением купеческого Сообщества Свободных в Гортене и изданием неких королевских указов дела у глубокоуважаемого горожанина Тобиуса Райли и его приспешников действительно пошли не слишком хорошо, если они обосновались в подобном закутке [1]1
  Стоит, наверное, упомянуть, что дом самого главы гильдии, отличаясь богатством и дорогим убранством, располагался не где-нибудь, а на торговой площади, возле Штаба Гильдии. Откуда чужому в столице Ронстрада Ангару Дортану по прозвищу Непутевый было знать, что здесь, на улице Слепого Стрелка, находится отнюдь не главный, а Тайный Штаб, неофициальное прибежище, где стряпаются делишки не совсем честные. О новой торговой «Войне за Медяки» Ангар не знал почти ничего, кроме того немногого, что каких-то полчаса назад поведал ему Дори Рубин (причем большая часть рассказа была честно пропущена Непутевым мимо ушей), поэтому он и пребывал в некотором недоумении, не догадываясь, что выводы его неверны.


[Закрыть]. Правда, долго думать о подобных вещах он никогда не любил, поскольку лишние мысли всегда вгоняли излишне деятельного Нор-Тегли в черную скуку.

Вот и сейчас, не строя никаких особых планов на случай возможных неприятностей, так и не выспавшийся гном широко зевнул и направился к виднеющемуся в конце двора проходу, что терялся в утреннем тумане.

Вся улица была кривой и изломанной, она состояла из множества отдельных отрезков, отчего каждый десятый шаг Непутевый отбивал каблуком на углу, заворачивал за него и осторожно продолжал свой путь по все тому же Слепому Стрелку. Неизвестно, почему улица получила такое название, ее следовало бы переименовать в Слепого Зодчего, поскольку тот умелец, что вычерчивал план ее постройки, уж точно не мог похвастаться остротой зрения. Дома нависали над самой головой своими верхними этажами, по карнизам блуждали тощие и злые коты (Дори здесь бы понравилось), и среди них не было, слава Дрикху, ни одного черного! Предприятие уже обещало быть успешным. Ангар достал из-за ворота камзола золотой Ключ, священный для каждого гнома символ Дрикха, поцеловал его на счастье, после чего засунул обратно, подальше от всевозможных любопытных глаз.

Вскоре улицу перегородила стена. В ней виднелся чернеющий ход, подобный тому, что располагался в начале улицы. Указатель на столбе насмехался: «Пьяный Холм. Ни шагу вперед…»Неким бездельником, не лишенным чувства юмора, на деревяшке была добавлена корявая надпись, вырезанная тупым ножом: «Старий Горад». Стража точно сюда никогда не заглядывала, иначе кое-кого уже давно бы научили грамотности.

Ангар осторожно двинулся под арку, приготовившись в случае чего отразить атаку из темноты. Как ни странно, в галерее никого не было, кроме трупа старого пса: его облезлая шкура обвалилась на ребрах, а на вывалившемся в грязь языке пировали мухи. Смрад здесь стоял еще почище, чем в том проходе, что являлся началом улицы.

Вскоре Непутевый выбрался под открытое небо. Здесь и вправду располагался довольно обширный и высокий холм. На вершину вела крутая дорога с выдолбленной в некоторых местах брусчаткой. У основания возвышенности росли какие-то чахлые деревца. Вдали сквозь молочное марево можно было разглядеть едва видимые контуры огибающей холм внешней городской стены – это означало, что Ангар до сих пор не покинул пределов столицы.

На вершине холма, окутанное волнами тумана, словно огромный надгробный камень, возвышалось нескладное здание в несколько кривых этажей. Его окна были закрыты ставнями, кроме тех, что находились далеко от земли и в которые не представлялось возможным заглянуть, даже если подкрасться к самой стене. Из кирпичной трубы на двускатной крыше вырывался дымок. Взгляд гнома задержался на некоей странной фигуре, восседавшей прямо на черепице у водостока. Неужели соглядатай? И как он туда забрался? Ретировавшись обратно под арку и стараясь сильно не высовываться из-за угла, Ангар достал арбалет, зарядил болт и приблизил оружие к глазу, приготовившись, если что, тут же стрелять. Приглядевшись как следует, гном отметил, что фигура на крыше совсем не шевелится и вообще выглядит какой-то неживой. Вскоре ветерок отогнал прядь тумана, и Непутевый сумел полностью различить своего неведомого противника. Сразу стало ясно, что мнимый соглядатай вырезан из дерева и является грубой работы скульптурой, не отличающейся благообразием форм и пропорций. Это был, несомненно, гном Нор-Тегли с полуобрезанной бородой и огромной плешью на макушке. На лысине сидела толстая деревянная мышь. Губы Ангара расползлись в усмешке – он узнал, в честь кого был поставлен этот превосходный деревянный двойник. Непутевый отличался превосходным зрением, поэтому смог разглядеть в тумане и утренней мгле, как точно резчику удалось повторить крючковатый и зазубренный нос, обвислые от алчности щеки и подточенное черной злобой и завистью ко всем окружающим лицо. Да, догадаться было несложно, ведь над дверью харчевни многозначительно поскрипывала вывеска: «Плешь Глойна. Коротышкам вход заказан».

Пообещав себе как-нибудь в другой раз непременно пальнуть в деревянного старика, Ангар извлек болт из ложа и вернул арбалет в чехол.

Крадучись, гном поднялся на холм. Из верхних окон здания лился багряно-желтый свет, доносился шум пьянствующей толпы. К парадному входу не стоило соваться, поэтому Непутевый прижался к стене и, осторожно пробравшись под окнами, обошел здание кругом. С его тыльной стороны он увидел внушительных размеров люк, пробитый во влажной земле. В такие люки обычно сгружают винные бочки с телеги, и, судя по всему, лаз вел в погреб харчевни. Ангар огляделся по сторонам и приложил ухо к дверце – тихо, и, кажется, нет никого; тогда он склонился над деревянными створками. В руках его появился продолговатый инструмент, напоминающий крюк, подвешенный на растяжке из трех бечевок; к крюку был прицеплен довольно сложный механизм. Шестеренки и какие-то катушки задвигались, негромко зашелестев, стоило гному повернуть несколько раз ключ завода. На бечевке он опустил свой крюк в щель между створками и оттянул первый рычажок. Тут же расцепились зажимы и обхватили запор. Следующие два рычажка заставили механизм отодвинуть тяжеленную доску в сторону, створки в тот же миг раскрылись внутрь – Непутевый всегда умел мастерски обращаться с различными замками. Можно было с полной уверенностью сказать, что «вскрытие» – это единственное искусство, которым он овладел идеально.

Разобравшись с этим примитивным засовом, гном оказался внутри вражьего штаба. Помещение, как он и предполагал, оказалось обширным погребом. Множество бочек располагались пирамидами у стен, бутыли и бутылки лежали на стеллажах, в одном из сухих углов были свалены мешки с мукой, под потолком на веревках висели заготовленные птичьи и кроличьи туши.

В дальнем конце виднелась дверь, к которой гном и направился, сжимая в руке обнаженный меч. Осторожно приоткрыв ее, Ангар увидел узкий темный коридорчик, куда спускалась деревянная лестница с верхних этажей.

На цыпочках Непутевый пересек коридор и оказался у другой двери – из-за нее доносился многоголосый нетрезвый гул. Но лишь приблизившись на расстояние в какой-то шаг от общего зала, гном услышал за спиной звук тяжелых шагов на лестнице и резко обернулся.

На него в упор глядел долговязый мужчина средних лет в грязном фартуке с вышитым изображением кружки эля. От неожиданности человек застыл в той же позе, что и резная фигура лысого Глойна у трубы на крыше его заведения.

Благо, дверь в общий зал была закрыта, и никто ничего не мог увидеть. Верный меч в тот же миг вспорхнул в руке Ангара. Трактирщик даже не успел округлить глаза от удивления, когда клинок пронзил ему горло, а крепкие руки вовремя подхватили утратившее жизнь тело, чтобы оно не грохнулось на пол. Дори бы, конечно, этого не одобрил, но Дори здесь не было. К тому же на случай ворчания друга у Ангара всегда имелось в запасе множество оправданий вроде: «Он выскочил прямо на меня, а в руках у него было по заряженному арбалету!», или «Их вообще было пятеро!», ну и на крайний случай: «Он сказал мне: «Твой Дрикх – ничтожество!» Что мне было делать?!» Ангар даже не почувствовал жалости к мертвецу, совесть была не из тех, с кем Непутевый водил дружбу.

Гном оттащил труп хозяина заведения – хорошо хоть тот был худым и легковесным, как высохший сук (странный, право, трактирщик), и оставил его в погребе. Гвалт из общего зала не прекращался ни на мгновение. Шагов на лестнице больше не раздавалось, и гном осторожно приоткрыл дверь, выглядывая в узкую щелку.

Как он и предполагал, разношерстная толпа людей гуляла и веселилась. Сколько Непутевому уже довелось повидать на своем веку различных таверн, харчевен и пирушек, но, как гуляют купцы и торговцы, он еще не видел.

Во-первых, с первого взгляда стало ясно, что здесь никто ни за что не платит, каждому подносят то, чего он пожелает, даром. Множество народу гуляло, пило и ело, перебрасывалось в кости (которые, к слову, в Гортене были запрещены во все дни, кроме ярмарочных), и делало все это совершенно бесплатно! Любитель различных пирушек Ангар Дортан даже завистливо присвистнул (мысленно, конечно, чтобы не выдать себя).

В общем зале было весело. Водопады пенного эля из дубовых кружек и вина из кубков перетекали в бездонные глотки, туда же низвергалась поджаренная дичь.

– Выпьем за тот светлый день, господа, которого мы все так ждем! – вскричал один из гуляк и встал посреди зала, подняв кружку высоко над головой. – Скоро! Очень скоро гильдия «Мешок Золотых» займет свое заслуженное положение на рынке Ронстрада! Выпьем же с вами за тех благодетелей, что вскоре избавят нас от этого гнусного покровителя коротышек!

О ком говорил пьяный купец, Ангар так и не понял, да его это не особо заботило. Взгляд гнома впился в одну странную компанию, что сидела подле закрытого окна у боковой стены. За столом расположились два здоровяка, что-то серьезно обсуждающие. Один был впечатляюще толст и походил на огромную свинью, да и короткий нос со слишком вздернутым кончиком, и пухлые розовые щеки говорили в пользу этого сравнения. Другой был несколько поменьше товарища, но также отличался тучностью. На его круглом лице застыло выражение несменяющегося недоумения. Глаза просто лезли из орбит, в них ясно читалось нечеткое понимание происходящего. Непутевый тут же узнал их даже по скупому описанию Дори: толстяк Джим Баркин и полный болван Бран Линвуд. Значит, где-то поблизости должен быть их подельник и постоянный спутник – требуемое Ангару лицо. Между купцами, склонившимися над столом и что-то там пристально разглядывающими (у Непутевого екнуло сердце), было достаточно места на лавке, чтобы мог поместиться еще один человек. Дрожащие от нетерпения пальцы гнома извлекли из каймы плаща заколотую, чтобы не потерялась, иглу. Несколько раз быстро моргнув, Ангар прищурился и глянул в узенькое ушко.

– Бансрот забери… Дрикх упаси… – пробормотал он от неожиданности. То, что ему открылось, было весьма необычным, но больше гнома удивило, что эта побрякушка Дори действительно сработала. В заколдованной металлической прорези показался образ сидящего между толстяками человека. Это была расплывчатая серая фигура, будто сотканная из грозовой тучи. Ангар не мог разглядеть ни лица, ни одежды – одни лишь мутные очертания… «Ну и на том спасибо», – подумал гном. Теперь он точно знал, что мерзавец здесь, но у него ли карта? Точно ли на нее глядит вся троица?

– Эй! А как будем делить тэрионское золото? – неожиданно раздалось на весь общий зал хрюканье толстяка Баркина.

Все сомнения сразу рассеялись. Сквозь игольное ушко Ангар увидел, как Невидимка ткнул не в меру болтливого подельника кулаком под ребра, чтобы тот не кричал так громко.

Непутевый узнал все, что хотел. Теперь нужно было придумать, как заполучить назад свою карту. Находиться в коридоре опасно, поэтому гном вернулся в погреб и запер за собой дверь.

Тело трактирщика не слишком уместно смотрелось посреди подземелья, поэтому Ангар спрятал его за бочки с вином, чтобы не отвлекало. Глаза Непутевого оглядывали помещение для вин и запасов снеди. Сюда голоса из общего зала не долетали – значит, и туда не вернется что-либо, извлеченное отсюда. Превосходное место для… гм… разговора с Невидимкой. Нужно заманить его сюда. Карту он ни за что не оставит своим недалеким подельникам, то есть она всегда будет с ним – в этом нет сомнений… но что же делать? Может, подбросить взрывающееся зелье в общий зал? Нет. Крики, изуродованные тела, паника, розыски причин, да и карта может пострадать. Что же еще?! Думай, Ангар, думай! Дори уже давно бы что-нибудь сообразил! Может, подсыпать отравы в одну из бочек с элем и выставить ее за дверь? Тогда останется лишь дождаться, когда все опробуют питье… Нет! Так осквернить славный напиток?! Никогда!!! Тем более что некоторые из посетителей «Плеши Глойна» предпочитали вино, он сам видел. Сунуться в открытую туда, где заседает столь нетерпимое к его собратьям общество, Ангар, разумеется, тоже не мог – это походило бы на то, чтобы добровольно прыгнуть в яму, полную ядовитых змей. Что же делать? Подскажи, подскажи, Дрикх…

В коридоре вновь послышались шаги. К двери кто-то приблизился и попытался ее отворить. Гном с ужасом увидел, что забыл опустить засов! Еще миг – и некто совершенно сейчас ненужный зайдет в погреб! Ангар прыгнул к двери и с размаху стукнул ее носком сапога, отчего она распахнулась, а затем резко вернулась на прежнее место. Засов бухнулся в паз, а Непутевый прижался к шероховатым доскам ухом и стал вслушиваться.

– Ай! – проскулил голос из коридора. – Мой лоб! Ну вот, теперь шишка будет! Что за шутки?! Хозяин, это вы? Я же просил вас так не шутить! Это совсем не смешно, но очень даже больно…

– Кто там? – рискнул поинтересоваться гном.

Трущий свой ушибленный лоб человек не узнал чужого голоса.

– Это Ленни, хозяин, – раздалось из-за той стороны двери. – Я пришел за вином. Пустите.

Избавиться от незваного гостя, пока тот не переполошил всю таверну? Ангар уже приготовился и помощника трактирщика отправить на встречу с его хозяином. «Нет! – тут же одернул он себя. – Нет, нет и нет. Так дело не пойдет». – Рано или поздно их хватятся – еще бы, посетители ведь останутся без выпивки и завтрака! Убивать всех и каждого, кто заглянет сюда, он не мог – кто может быть уверен в том, что в следующий раз в погреб не сунется сразу с десяток озлобленных выпивох?

– Эй, что это с дверью? – продолжал удивляться недалекий парень. – Хозяин Эбби, это вы?

Гном решил рискнуть и сыграть на предполагаемой глупости и простодушии человека.

– Да, это я, дурья твоя башка… – отозвался Ангар.

– Что с вашим голосом? – поинтересовались из-за двери. Непутевый мысленно выругался. Он всегда знал, что чужую речь можно подделать, если говорить совсем тихо, но сейчас случайно позабыл об этом. Правда, в следующий миг он поспешил исправить положение и заговорил еле слышно:

– Я здесь не один…

– Что это значит, хозяин? – послышался недоуменный голос из-за двери. – Позвать ребят?

– Да тише ты, – прошипел мнимый трактирщик.

– Почему вы шепчете?

– Беда в нашей старушке «Плеши» стряслась… В погребе завелся клуракан.

Ангар выжидающе закусил губу и затаил дыхание, рука его лежала на рукояти меча – случись что, к мертвому трактирщику придется присоединиться и его слуге.

– Здесь следы от босых ног, – поспешил добавить убедительные подробности гном. – Я только что видел его – тень, выплясывающую на стене… бородатый уродец… – Ангар вздохнул и пересилил себя, – вроде тех тупоумных Нор-Тегли, что смеют именовать себя купцами на востоке Старого города. Это точно клуракан… он позарился на наше вино.

Все знали, что духов винных погребов следует избегать, поскольку они довольно проказливы и не любят тех, кто суется к ним без приглашения, хотя сами всегда являются незваными гостями. Поговаривают, что любого, кто им не понравится, они могут обратить в старую пустую бочку. Обычно озорников сторонятся и ублажают различными подношениями вроде сыра и винных ягод.

– Но что же делать, хозяин Эбби? – по-видимому, поверил недалекий помощник трактирщика, поскольку ответ прозвучал исключительно шепотом, и исключительно суеверно-испуганным. – Как доставать вино и припасы? С этими потусторонними мерзавцами шутки плохи, это все знают.

– Мы разделаемся с ним, – не сдержав ухмылки на губах и коварного взгляда в глазах, ответил Ангар. – Погоди…

План созревал буквально на ходу. И пусть Дори считает себя самым умным в их ремесле, Непутевый вскоре докажет ему, что Рубин всегда заблуждался на его счет. В руках Ангара появилась зеленоватая, словно изумруд, бутыль вина, снятая с ближайшего стеллажа. Гном даже не стал читать, что написано на приклеенной бумажке, а резво вытащил пробку, достал из сумки на поясе какую-то маленькую склянку с бесцветным порошком и высыпал ее содержимое в вино. После этого пробка заняла свое привычное место.

– Эй, ты там? – позвал Ангар и негромко стукнул в дверь. С той стороны отозвались. – Найди в общем зале Томаса Керена, он сейчас со своими дружками, но невидим. Только он сможет подкрасться незамеченным к наглецу клуракану и поймать его на просоленную пеньковую веревку. Отнеси ему это, пусть выпьет для храбрости. Это вино – вознаграждение за труды. Только тихо все сделай… – Гном быстро отворил дверь и просунул бутыль в щель, после чего вновь закрыл ее. – Да поскорее, мне тут с этой нелюдью наедине как-то несподручно оставаться…

– Все понял, – не стал спорить помощник лежащего неподалеку мертвеца и отправился в общий зал. Вскоре его шаги стихли. Гному осталось лишь ждать. Он знал, что сонному порошку нужно время, чтобы подействовать – если Невидимка выпьет подпорченное вино, то всего через полчаса ноги его будут заплетаться, глаза наливаться тяжестью, а все тело – усталостью. В таком состоянии, ясное дело, особенно не посопротивляешься.

Не прошло и десяти минут, как вновь послышались шаги. Гном предусмотрительно разрезал мечом веревку на мешке с мукой и приготовился встретить Невидимку во всеоружии.

– Я здесь, – по ту сторону раздался незнакомый голос, высокий и уверенный. – Это Том. Впусти меня, Эбби. Ленни мне все рассказал. Я поймаю выродка…

Ангар, спрятавшись за дверью, потянул на себя засов. Когда рядом послышалось чье-то тяжелое дыхание и в воздухе повис пряный винный аромат, гном тут же захлопнул дверь и запер ее за спиной вошедшего.

В следующий миг Непутевый сыпанул наугад мукой из мешка и сразу же понял, что не промахнулся. В воздухе повисли белые очертания плеча и части лица – это походило на клоунский грим и смотрелось довольно мрачно, если учесть, что все тело своего противника гном так и не увидел. Он поспешил исправить эту оплошность – в оцепеневшего и не ожидавшего ничего подобного Невидимку полетели одна за другой пригоршни белой рассыпчатой муки. Обрисовалась высокая стройная фигура, в некоторых местах зиявшая просвечивающимися пятнами.

– Что?! – только и смог проговорить считавший себя неуязвимым по причине прекрасной маскировки Томас Керен, невидимка на жалованьи в гильдии «Мешок Золотых» Тобиуса Райли.

– Я вижу тебя, крысеныш, – проскрипел Ангар и бросился к похитителю своего сокровища.

Недоумение быстро прошло, и человек наконец понял, чего от него хотят и кем является его нежданный противник, устроивший ему засаду в погребе. В невысокой разъяренной фигуре с бородой он узнал хозяина похищенной карты. Конечно, этого стоило ожидать – но как же быстро его нашли!

Обсыпанный мукой ловкач перепрыгнул растрепанный мешок и обнажил кинжал. Гном ринулся на него и отпарировал выпад клинка в сторону, при этом кулаком левой руки так сильно ударил человека в плечо, что тот отлетел на несколько шагов. Нападать снова Том не спешил.

После обмена первыми ударами невидимка понял, что связался с противником не по силам – и правда, он ведь был простым торговцем, хоть и отличался склонностью не попадаться на глаза…

– Попробуй поймать меня, недомерок, – расхохотался Томас и бросился через весь погреб к тому месту, откуда в подземелье волнами заползал туман.

– Проклятие! – в голос прорычал Ангар. Он тут же понял, какую промашку совершил, не затворив за собой люк для бочек. Будь здесь и сейчас Дори, он бы не преминул высказаться на этот счет, но Непутевый и так очень на себя злился, даже без посторонних дружеских упреков.

Наполовину обсыпанная мукой фигура не замедлила выскользнуть по кособокой приставной лесенке из таверны на улицу. Ангар Дортан последовал за ней.

Только недалекие люди полагают, что гномы все, как один, неуклюжи, толсты и неповоротливы. Это в корне неверно – и пусть некоторые из Нор-Тегли отягощены брюшком, чрезмерно коренасты и, чего греха таить, ленивы, многие из них – ловки, быстры и споры на подъем. Что же касается Непутевого, то он был достаточно проворен, чтобы за считаные мгновения добежать до лесенки, ловок – чтобы еще быстрее оказаться на ее вершине и выпрыгнуть на влажную от утренней росы землю. И пусть у человека длинные ноги, пусть он бежит, словно заяц, прочь, спасая краденое имущество и свою жалкую жизнь. Пускаться вдогонку Ангар не собирался. Помимо всего прочего, в те времена, когда Непутевого действительно прижимало (то есть когда некто желал вдруг покуситься на его добро или угрожал его жизни), его обычно настолько ленивый, чтобы быстро шевелиться, мозг начинал вращать свои шестеренки, колесики и стержни с бешеной скоростью. Это значило, что оказавшийся на свежем промозглом воздухе Ангар просто шагнул в ту сторону, где на земле виднелись следы от муки, оставленные не кем иным, как мерзким воришкой. Невидимка бежал по склону холма, в сторону улицы Слепого Стрелка. Какой смысл гнаться за ним, когда люди – все это знают – умеют перебирать ногами намного быстрее гномов? Действительно, незачем.

Ангар резким движением вложил меч в ножны за спиной, и тут же в его руках появился арбалет. Тетива под сильными пальцами поползла и встала на запоре. Болт из чехла занял свое место в ложе. Как же стрелять по тому, кто невидим? И пусть он там немного запятнан мукой – этого недостаточно, чтобы взять точный прицел. Кстати, умный противник в это время как раз спешил на бегу стряхнуть с себя белую пыль, чтобы вновь оказаться в невидимой безопасности. Непутевый недолго думал. Заветная игла вновь оказалась в его пальцах, гном воткнул ее в дерево арбалета как раз напротив болта. Оружие навскидку… Ангар прищурился, пытаясь разглядеть в маленьком металлическом ушке врага. Серое расплывающееся пятно, по форме напоминающее человеческую фигуру, намного более плотное и темное, чем обрывки почти рассеявшегося тумана, неслось прочь, и его ноги уже ступили на брусчатку улицы Слепого Стрелка. С вершины холма гном прекрасно видел над невысокой стеной с чернеющей аркой галереи колодец по ту сторону. Серое пятно было уже подле него.

– Я снова вижу тебя, крысеныш, – сказал Ангар; произнесенная вслух, эта фраза доставила гному удовольствие, сравнимое лишь с кружкой турбургского эля.

– Фюить, – в ответ хозяину прошипела спущенная тетива, и болт устремился в полет. Гном не отводил пристального взгляда через игольное ушко от своей жертвы.

В следующее после выстрела мгновение (или несколько – гном не считал) по ту сторону стены раздался короткий вскрик, серая фигура резко споткнулась на бегу, будто бы кто-то с силой толкнул ее в спину, и кубарем покатилась по брусчатке.

– Видал, Лори?! – ухмыльнулся Ангар собственной меткости. Конечно, друг не мог его сейчас видеть, но Непутевый поклялся себе, что Лори Дарвейг по прозвищу Неудачник, стяжавший себе славу лучшего стрелка хребта Дрикха, непременно узнает о его подвиге. Осталось только, чтобы Дори Рубин поскорее нашел их закадычного друга. Хвастаться Непутевый любил, этого не отнять…