Текст книги "Правила отбора (СИ)"

Автор книги: Владимир Тимофеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Секунд десять внимательно наблюдаю за обстановкой вокруг. На улице никого, «клиент» не шевелится, только ветер шуршит вылетевшими из папки листами. «Ну что ж, дело сделано, пора уносить ноги».

Тихо выбираюсь из тени и не спеша иду через двор. Направляюсь к метро. Впрочем, уже через десяток шагов соображаю, что на этой станции лучше бы мне не светиться. Поэтому поворачиваю налево, огибаю дом и, перебежав дорогу, быстрым шагом иду в сторону стадиона «Динамо». Однако и там спуститься в метро не решаюсь. Почему? Да просто смысла не вижу. До Савёловского оттуда пешком минут двадцать. Гораздо быстрее, чем сперва на подземке, да еще с пересадкой, а потом на автобусе, которого ждать дольше, чем ехать…

Осознание того, что совершил, появляется уже в электричке. Меня буквально накрывает волной из переживаний. Типичный такой посткриминальный синдром. Я ведь никогда и никого не убивал. Ни в этой жизни, ни в той. Зубы стучат, руки трясутся, словно припадок у меня или похмелье. Ей-богу, попадись мне сейчас милицейский наряд, всё бы им рассказал без утайки. Лишь бы снять с души этот груз. Понимание непоправимости сделанного…

«Спасение» приходит в виде двух помятых жизнью бичей и бутылки портвейна. Пьянчуги «тусуются» в одном вагонных тамбуров. Увидев трясущегося пацана, ввалившегося на их территорию, они без лишних слов протягивают ему полный стакан. Я их даже поблагодарить не могу, все слова застревают в горле. Просто киваю и бреду по вагонам дальше, чувствуя, что еще немного и слечу с катушек по полной… Алкоголь начинает действовать через пару минут, когда я уже дохожу до головы состава. В мозгах потихонечку проясняется и возбуждение постепенно сходит на нет. Успокаиваюсь, одним словом. Конечно, не до конца, но хоть не трясусь как пациент психбольницы. И даже, выйдя из электрички и узрев перед собой представителя органов правопорядка, не дёргаюсь и не пытаюсь сбежать. Только мысль одна в голове крутится: «Неужели меня так быстро вычислили и нашли?»

Нет, никто меня пока что не вычислил. Милиции просто требуются понятые. Оказывается, нашли под платформой труп, поймали по горячим следам подозреваемого и разбираются теперь с обоими. Ну и с местом преступления заодно.

Залезаю в милицейский «бобик», сообщаю данные о себе, подписываю какую-то бумагу. Потом меня ведут к трупу. Раскинувший руки мужик лежит на щебёночной насыпи. Лицо его кажется мне знакомым. Приглядываюсь получше. «Ё-моё! Да это же он! Егорка Гайдар! Как?! Как он сюда попал?!..»

…Стою около вентиляционной шахты, мотаю башкой, пытаюсь понять, что случилось. Неужто мне всё это привиделось? И труп, и милиция, и электричка? Ну да, так и есть. Привиделось. Только господин Гайдар никуда не делся. Стоит себе под фонарём и в ус не дует. Бумажки листает, не подозревает гадёныш, как ему повезло. Повезло, что не могу я его убить. Рука не поднимается. Знаю, что надо, но… не могу и всё тут. Не хочу снова пережить то, что пережил в мыслях. К тому же не совершил он пока здесь того, за что полагается высшая мера. Дай бог, и не совершит никогда. Моими усилиями и усилиями более компетентных товарищей. Системным образом. Я ведь сам в своё время решил, что не буду заниматься индивидуальным террором. Что это не наш метод, что это – путь в некуда. А сейчас едва не сдержался, чуть было не уконтропупил «великого реформатора», позабыв о своих стратегических планах…

Медленно выхожу из тени возле стены. Вздыхаю. Ненужный более камешек летит на проезжую часть. Стоящий на другой стороне дороги Гайдар вскидывает голову и подслеповато щурится, пытаясь разглядеть, кто это там так шумит. Я на него не смотрю. С независимым видом иду по тротуару к метро. Насвистываю что-то под нос, руки в карманах, в мозгах пустота. На перекрёстке едва не попадаю под несущийся на скорости грузовик. «Гаишников на тебя нет, лихач недоделанный… Тьфу!..»

– Здорово, Палыч!

– Привет!

– Чего это ты в бумагах зарылся? У тебя же дежурство вот-вот закончится. Готовиться надо, а не сиднем сидеть.

– Закончится, как только разберусь с писаниной.

– Да? А чего случилось-то?

– Да понимаешь, позвонили за полчаса до полуночи. Сказали, на Усиевича труп нашли.

– Опаньки! Убийство?! В самом конце квартала!

– Ага! Все показатели к чёрту! Пришлось по-быстренькому, ноги в руки и опергруппу на выезд.

– И как?

– Как, как… хреново! Действительно труп. Одна радость, что вроде бы не умышленное.

– Сам что ли руки на себя наложил?

– Камнем в висок прилетело. По всей видимости, несчастный случай.

– Это как?

– Да очень просто. Стоял около дороги. Мимо грузовик проезжал. Камушек из-под колёс выскочил и… Короче, не повезло мужику.

– Да уж, действительно… Непредвиденное стечение обстоятельств. Свидетели-то хоть нашлись?

– А! Нашли какую-то бабку. Бессонница у неё, видите ли. Говорит, видала в окошко и мужика этого, и грузовик… И камушек тот отыскался. Его сразу на экспертизу отдали – мало ли что, вдруг умысел обнаружится, то, сё…

– Личность установили?

– Выясняем. Документов у пострадавшего не было, так что послали стажёров по ближайшим домам. Думаю, скоро узнают.

– Узнают, куда они денутся.

– Это точно…

Пятница. 1 октября 1982 г.

Случившееся в среду буквально выбило меня из колеи. Вроде ничего такого не сделал, просто посмотрел вживую на одного из могильщиков «светлого будущего», однако настроение почему-то упало до ниже некуда. И Жанне в тот вечер забыл позвонить, хотя собирался, и про матч Арсенал-Спартак не вспомнил. Впрочем, эту игру по ящику не показывали, так что горевать особого смысла не было. Результат так и так известен – половина нашей общаги стояла на ушах, обсуждая подробности. Те, что узнали из радиорепортажа и из разговоров знатоков, имеющих «доступ к телу». Отчёт в «Советском Спорте» ещё не появился – матч закончился за полночь и гранки попросту не успели подготовить к свежему выпуску. Но это не беда, появится на следующий день. В любом случае, выигрыш в тотализаторе мне обеспечен, надо всего лишь зайти к Рахмонову и получить «честно заработанные» сто восемьдесят рублей.

Увы, в четверг мне это сделать не удалось. Комната Даулета была закрыта, а сам он, по словам соседей, куда-то слинял. На пару деньков, по каким-то только ему известным делам. Настроения это конечно не подняло, но, с другой стороны, заставило призадуматься. Дауль – персонаж хитромудрый, вполне мог какую-то пакость измыслить, чтобы не расставаться с полученными на халяву деньгами. Хочешь не хочешь, а придётся, по всей видимости, их выбивать, и чем раньше, тем лучше – спускать это дело на тормозах ни к чему. Сумма не маленькая, чем дольше прождёшь, тем меньше шансов вернуть и «долг», и «проценты».

Чтобы не терять время, а заодно не складывать все яйца в одну корзину, решил освоить ещё одно «коммерческое» направление. Вчерашним вечером зашёл в соседнее общежитие (там жили ребята с ФАКИ[1]), выяснил у его обитателей что требовалось, после чего не спеша поднялся на третий этаж. Дойдя до нужной двери, немного постоял перед ней, собрался с мыслями и, решительно выдохнув, толкнул деревянную створку. Без стука. Нахальство, как известно, второе счастье.

В комнате сидели двое. Обоих я знал как облупленных.

Лёха Рыбников, будущий директор «Макстроя», и Олег Лункин, нынешний чемпион института по боксу в тяжёлом весе и тоже мой будущий друг-приятель. С ним мы, кстати, хлебнули немало, не один пуд соли съели в лихих девяностых, пытаясь заработать на жизнь во всякого рода бизнес-проектах. Мужик он был на удивление честный для «коммерсанта», всегда поступал по совести, даже тогда, когда это шло вразрез с «выгодой». Да и Рыбников, насколько мне помнилось, жлобством никогда не страдал… Словом, иметь с ними дела было можно. Не обманут и не продадут. Ещё и помогут, если потребуется…

Стол, за которым сидели Лёха с Олегом, был заставлен пивными бутылками, на расстеленной там же газете лежала таранька. Оторвавшись от «культурного отдыха», граждане выпивающие с интересом глянули на меня.

Ничтоже сумняшеся я подошёл к столу и, подхватив одну из початых бутылок, налил себе полный стакан. Лункин и Рыбников, ничего не говоря, продолжали сверлить меня взглядами.

– Хорошее пиво!

Вернув на столешницу опустевший стакан, я плюхнулся на свободный стул, взял в руки рыбёшку и, не торопясь, принялся ее очищать.

– А в репу? – подал наконец голос Олег.

– Можно и в репу, – пожал я плечами и налил себе ещё полстакана. – А вообще, я слышал, вам опытные верёвочники нужны. Так?

– А ты, выходит, один из них? – усмехнулся Рыбников, останавливая поднимающегося из-за стола приятеля.

– Ну да, висел в своё время, – я беззаботно продолжал возиться с осыпающимися с рыбы чешуйками. – Оснастки, правда, нема. Ни рогатки, ни карабинов, ни пояса. Только сидушка имеется.

– Сидушка – это хорошо, – задумчиво пробормотал Алексей, открывая другую бутылку и разливая из неё себе и Олегу. – Что умеешь? Какие работы?

Этого вопроса я ждал и был готов к нему на все сто.

– Окна, швы, штукатурка, покраска. Могу водосток поменять. Отливы, сандрики. Мелкий ремонт фасада. Если надо, могу и в одиночку работать …

– Универсал, – присвистнул Рыбников, бросая быстрый взгляд на товарища. – Тебе на Войковской, кажется, герметчики требовались?

– Они и сейчас нужны. Сам я не успеваю, – буркнул Олег.

– Сколько хочешь? – Алексей вновь повернулся ко мне.

– Половину от того, что закроете.

– Годится, – улыбнулся Рыбников. – Швы мы закрываем по рубль метр. Значит, тебе будем выплачивать пятьдесят копеек. Согласен?

– Согласен. А…

– Работаем по выходным. С восьми и до темноты. Но, бывает, и раньше заканчиваем, если дождь или материала впритык. Понял?

– Понял. Только…

– Снарягу тебе подберём, – снова перебил меня будущий «работодатель». – Шмотки свои. Подъезжаешь в эту субботу на Войковскую, встречаемся в метро в центре зала.

– Замётано, – я протянул Рыбникову руку, подтверждая достигнутое соглашение. – Меня, кстати, Андрей зовут.

– Алексей.

– Олег…

Ну, вот и познакомились. Практически так же как в прошлом-будущем.

То, о чём мы сейчас говорили, называлось красивым словом «промальпинизм». Хотя какой это, к чёртовой бабушке, альпинизм? Обычный спуск на верёвках с высоких и не очень зданий. В тех местах, где леса устанавливать не слишком удобно, зато пригласить на работу бригаду шабашников – самое то. И скорость обеспечивается, и смета не превышается. Такой шанс ни один заказчик не упускает. Прибыль, она и в условиях социалистической экономики прибыль. Особенно, если план по капитальным вложениям выполняется. Освоение выделенных государством средств – дело серьёзное. Это вам любой экономист подтвердит…

Готовиться к новой работе я начал сегодня. С утра. Встал пораньше, поднялся на техэтаж и, отыскав там пожарный шкаф, принялся осматривать то, что осталось в нём от предыдущих «охотников». А осталось там очень немного. Огнетушители оттуда спёрли в начале учебного года. Зачем, не знаю, видимо, кому-то понадобились. Барашек на вентиле тоже отсутствовал. Мне он, впрочем, был совершенно не нужен. Меня больше интересовал шланг. Хороший такой, крепкий, основательно прорезиненный. Знаю, что это не хорошо – тырить общественное имущество, но делать нечего. Раз надо, значит, надо. Тем более что половину бухты вместе со стволом «увели» ещё до меня. Вообще говоря, этот пожарный шкаф считался «потерянным». Он не был учтён на эвакуационном плане, так что и мои действия хищением не считались. Ну, почти не считались.

Воровато оглянувшись, я быстро отрезал от шланга полутораметровый кусок. Такой, какой требовался для изготовления «седла» промышленного альпиниста.

Там же обнаружил и другую полезную вещь. Из груды списанной, сваленной возле выхода на кровлю мебели выудил поломанный стул и после некоторых усилий оторвал от него обитое тканью сиденье…

Подготовкой оснастки я занялся после обеда. Вытащил из-под кровати то, что «приватизировал» на техэтаже, свернул шланг в кольцо, обметал ниткой вложенный стык, а затем аккуратно прикрутил его к сиденью небольшими шурупами. Снизу, как и положено. Замечательная получилась «люлька». Оставалось всего лишь воткнуть в «подвес» карабин, нацепить на него «рогатку-восьмёрку», соединить конструкцию с монтажным поясом и дело, как говорится, в шляпе. Можно приступать к «висячим» работам. С завтрашнего утра, как и договаривались с Рыбниковым.

Вечером же стоило снова наведаться в бильярдную. С надеждой всё-таки раскрутить товарищей офицеров на совместную игру в Спортлото…

В бильярдной сегодня наблюдался аншлаг. Собрались все. И Павел, и Михаил, и братья Ходыревы, и майор Новицкий… ну и я заодно, хитровыделанный попаданец, готовящийся разыграть лотерейный спектакль…

Билетик с табличками я вытащил из кармана через полчаса, после того как в очередной раз обул в «американку» старшего Ходырева.

– Что это у тебя? – поинтересовался замначальника кафедры, отложив кий. – Никак обогатиться решил за счёт государства?

– На почте вместо сдачи всучили, – отозвался я, состроив недовольную мину. – Ума не приложу, что с ним делать?

– Как это что? – удивился подошедший к нам Кривошапкин. – Играть, конечно. Может, и выиграешь рубля три, а если повезёт, то и все тридцать.

– Дохлый номер, – усмехнулся стоящий возле киёвницы Василий Васильевич. – Я, помнится, целый год в эту лотерею играл, даже свою систему придумал, а результат один. Потратил больше, чем приобрёл.

– Э, не скажи, – не согласился с ним Павел. – Если к этому делу с умом подойти, можно и в плюсе остаться.

– Это каким же образом?

– Да очень просто. Купить их побольше, тогда и вероятность выигрыша увеличится.

– А чего ж тогда сам не играешь?

– Да меня Римма за это прибьёт. Как только узнает, так сразу и прибьёт, – взгрустнул Кривошапкин.

– И правильно сделает, – рассмеялся Новицкий. – Нечего с государством в азартные игры играть.

– А всё равно, была бы у меня заначка побольше, попробовал бы обязательно. Риск дело благородное. Так, Андрюха? – Паша уставился на меня, ожидая поддержки.

– Наверное, – я пожал плечами и перевёл взгляд на билет. – В конце концов, не выкидывать же его.

– Во! Молоток! – приосанился капитан. – А хочешь, я этот билетик заполню?

– Ну… Если поможешь, то хорошо.

– Мы его вместе заполним, – со смехом произнёс подполковник. – Как, мужики? Поможем курсанту?

– Поможем, – улыбнулся Новицкий и вопросительно глянул на «комитетских».

– Я пас, – покачал головой Ходырев-младший.

– Я тоже, – в тон ему добавил Смирнов.

– Ну и ладно. Значит, нам больше достанется. – хохотнул Павел. – Значит, выигрыш будем делить на четыре, а не на шесть.

– Ты сначала у Андрея спроси, согласен ли он с тобой поделиться? – усмехнулся Василий Васильевич, указывая на меня.

– А куда он денется? Поделится обязательно. Ценные советы стоят дорого.

– Согласен, – поспешил согласиться я, доставая ручку. – К тому же тут два варианта. Один я, наверное, заполню сам, а другой можно и вместе.

– Это правильно, – кивнул Иван Николаевич. – Заодно и посмотрим, что лучше. Коллективный разум или индивидуальный подход…

«Свою» табличку я заполнял долго, задумываясь над каждым крестиком. Товарищи офицеры активно мне помогали, предлагая различные варианты. Три из них, как ни странно, оказались «правильными». Номера 35, 42 и 48. «Спидвэй», «тяжёлая атлетика» и «шахматы». Если бы играл «по-честному», то выиграл бы трёшку. Но поскольку рассчитывал я на десять «косых», постольку к уже «угаданным» номерам добавил «победные» 4, 32 и 36. «Альпинизм», «прыжки в воду» и «слалом». После чего передал лотерейный билет коллективу.

Коллектив потратил на «мозговой штурм» почти пятнадцать минут. Мужики веселились вовсю, шутили, смеялись, отпихивали друг друга от «ценной» бумажки… ну прямо как дети, дорвавшиеся, наконец, до лотка с мороженым. Тем не менее, вторую таблицу они все же заполнили. А затем призадумались: какой номер проставлять в клетке «тираж»?

Сомнения разрешил наблюдающий за ними Ходырев-младший:

– В эту субботу уже не успеете. Ставьте на следующую.

– А какой там номер, не помнишь? – спросил брата Иван Николаевич.

– Не помню, но могу посмотреть, – отозвался тот, доставая из тумбочки подшивку газеты «Советский Спорт».

– Вот, ёлки зелёные, совсем про эту газету забыл, – чертыхнулся Павел. – Сам же их туда клал.

– Век живи, век учись, – усмехнулся «чекист», листая подшивку. – Так… Ага. В прошлую субботу был тридцать девятый тираж, и, значит, в следующую сорок первый.

– Пиши, Андрей, – подполковник протянул мне мою же ручку.

«41» – аккуратно вывел я в трёх нужных клетках.

Ну что ж, дело сделано. Осталось подождать результата…

[1] Факультет аэрофизики и космических исследований.

Глава 6

Воскресенье. 3 октября 1982 г.

Вчера я пахал весь день. Как бобик. Точнее, как пчёлка или паучок, зависший на своей паутинке возле стены в ожидании, когда в раскинутую сеть залетит жирная муха.

Увы, ни одной мухи я так и не поймал. Зато нависелся вдоволь.

Лёха с Олегом, как и договаривались, встретили меня на «Войковской» в центре зала. До объекта дошли минут за пятнадцать. Он располагался недалеко от метро на улице Зои и Александра Космодемьянских. Четырёхэтажный панельный дом, административное здание какой-то конторы.

Четвёртым членом бригады оказался второкурсник Миша Баранов, в «прошлой» жизни я с ним познакомился в 83-м, тогда же, когда и с Рыбниковым и Лункиным. Миша был парень весёлый и работящий. Один минус – высоты боялся до дрожи в коленках. Сколько раз пытались завесить его на стену, результат один – бледный как смерть Баранов даже ногу не мог перекинуть через обрез кровли, трясся всем телом и слёзно просил «пристрелите меня прямо здесь, я туда всё равно не полезу». Стрелять в него, конечно же, не стреляли – просто приговаривали со смехом «так и будешь, Мишаня, всю жизни ключи подавать» и отправляли вниз работать подсобником. Готовить раствор, краску, герметик, цеплять вёдра к верёвкам, собачиться с местными работягами, отгонять зевак, перетаскивать туда-сюда инструменты и оборудование…

В подсобке Алексей выдал мне рогатку, пояс, карабины и связанный как надо репшнур для страховки. Рогатка, кстати, оказалась та самая, что была у меня в прошлом-будущем. Самоделка, выточенная из дюралевого листа толщиной 12мм. Ну да, всё правильно, мы ведь не профессионалы-спецы. На шпиль МГУ не лезем, по куполам соборов не шаримся, высотные здания не окучиваем. У нас своя ниша – ремонт фасадов не самой высокой сложности. С одной стороны, работаем быстрей и дешевле обычных строителей, а с другой – качественнее «кадровых» промальпинистов. Поэтому от первых постоянно слышим: «Халтурщики!», а от вторых: «Раздолбаи!» Однако не обижаемся. Грешно обижаться, когда за сезон зарабатываешь на этой «шабашке» по две-три тысячи, не особо при том напрягаясь…

«Уширенный» карабин (который с рогаткой) я воткнул в «середину» пожарного шланга. По бокам, пусть и с трудом, прицепил два «стандартных» – будет теперь на что вёдра и банки подвешивать. Затем надел пояс и, подхватив оснастку, пошёл вслед за Рыбниковым и Лункиным на чердак. Там они хранили верёвки, и страховочные, и основные. Лёха с Олегом внимательно следили за мной, смотрели, как я готовлюсь к пробному спуску и как привязываю канат к бетонной вентшахте. Никогда не знал, как называется этот «самозатягивающийся» узел, но вязал его так, как положено. Точнее, как научили.

– Про страховочку не забудь, – на всякий случай напомнил Олег, наблюдая за моими телодвижениями.

– Ну, я же не совсем идиот, – я привычно соединил пояс с «подвесом» сидушки, просунул основную верёвку в рогатку и «зацепился прусиком» за страховочный трос.

«Всё! Вроде готов. Пора».

– Эх! Держите меня семеро!

Пробный спуск прошёл, в общем и целом, нормально. Нигде ни за что не зацепился, не повис мешком на страховке, забыв передвинуть репшнур, не треснулся копчиком об асфальт, поймав кураж «покорителя московских высоток». Канат скользил хорошо, пара витков и петля на рог, когда требуется, уверенно удерживали «груз». Можно было и руками работать, и корпусом, и отклоняться в любую сторону. И оснастка движение не стесняла, тем более, что высота небольшая, сильной раскачки на ней ожидать не стоило.

Добравшись до низа и дождавшись спустившихся следом «коллег», я тут же взял быка за рога. Осмотрев материал, которым надо работать, сразу внёс парочку рацпредложений. Во-первых, парни мешали раствор, добавляя в него для быстрого схватывания алебастр. Во-вторых, герметик, которым промазывали швы, требовалось обязательно греть, а на высоте он, по всей видимости, вставал колом уже через пятнадцать-двадцать минут.

– В раствор лучше бы жидкое стекло добавлять, – заявил я с налёта. – Понемногу в ведёрко, пока висишь.

– Да ну. Где ж его взять в выходной? – моментально отмахнулся Мишаня.

– Хм, а ведь это мысль, – не согласился Лункин. – Можно же канцелярского клея купить, это тоже стекло, причём, расфасованное.

– Верно, – кивнул Рыбников и выразительно посмотрел на Баранова. – Сбегаешь до Канцтоваров, прикупишь?

– А ещё надо бы растворитель найти, – продолжил я выдавать на гора «гениальные» мысли. – Герметик чуток развести, будет самое то.

– Логично, – после некоторого раздумья утвердил «рацпредложение» Алексей. – Хороший способ. Надо попробовать…

Мишаня вернулся спустя полчаса. С десятью пузырьками клея и полной банкой сольвента – её он, по всей видимости, выцыганил у кого-то из местных. Пусть верёвочник из него никакой, зато на подноске – лучшего не найти, фронт работ обеспечит для всей бригады.

В субботу мы трудились до самого вечера, пока совсем не стемнело. А сегодня продолжили. Обе мои рацухи пришлись ко двору, работа шла как по маслу. Настолько спо́ро, что весь имеющийся герметик выработали уже к четырём часам. В итоге пришлось сворачиваться раньше времени. Новые банки с «пластической массой», как стало понятно из разговоров Рыбникова и Лункина, заказчик привезёт на объект не раньше следующих выходных, так что всю неделю можно будет преспокойненько бить баклуши. Напоследок Алексей выдал мне в качестве небольшого аванса червонец, пообещав, что остальное отдаст, как только закроем все швы. Сумма, конечно, мизерная, но требовать большего было бы с моей стороны откровенным нахальством.

Вернувшись в общагу, я наскоро переоделся-помылся и пошёл звонить Жанне, решив, что вечер воскресного дня стоит провести в общении с дамой – ну не к лекциям же готовиться, в самом деле!

Увы, до будущей супруги дозвониться не удалось – никто почему-то не брал трубку. Даже странно, что там такое случилось?

Что случилось, я догадался, лишь подойдя к дому, где жила Жанна, и узрев темные окна квартиры. Вспомнил, наконец, что сегодня день рождения её дяди, обитающего на другом конце области. Понял, что и она, и родители уехали с утра к родственникам. И вернутся, наверное, поздно. Ждать их, скорее всего, смысла нет – гулять сегодня по улицам с любимой девушкой у меня никак не получится. Хочешь, не хочешь, а надо возвращаться в «родные пенаты».

Расстроенный неудачей, я медленно побрёл назад, к общежитию. Задумавшись, свернул на ведущую через парк тропку, обогнул стаю бездомных собак, «тусующихся» возле мусорного контейнера, шуганул попавшегося на дороге кота и… даже не заметил, что иду в совершенно другую сторону. Чётко по направлению к знакомой девятиэтажке. Той самой, где сейчас проживала… Лена Кислицына.

«Чёрт! Что это со мной происходит? Зачем я сюда припёрся? – очнувшись от мыслей, я с удивлением разглядывал тот самый подъезд, из которого буквально вылетел две недели назад. – Неужели я всё ещё жду примирения?»

После всего, что мы друг другу сказали, о примирении не могло быть и речи. И, значит, чего-то ждать было абсолютно бессмысленно. Однако подсознание твердило обратное: «Ждёшь! И снова хочешь увидеть Лену! Хотя бы мельком. Хотя бы случайно…»

Тяжко вздохнув, поворачиваюсь к кустам, растущим через дорогу напротив. Там, среди растительности, притаилась убогая лавочка. От дома она почти не видна. Тем более что на той стороне сплошные потёмки – тусклые фонари освещают только входные группы и небольшие участки ведущих к подъездам дорожек.

На этой покоцанной лавке я, в конце концов, и устраиваюсь. Ожидая непонятно чего.

Окна Лены с другой стороны. Понимаю, что было бы правильнее обежать здание и выяснить, дома она или нет. По крайней мере, узнал бы точно, стоит мне тут чего-то высиживать или лучше возвратиться в общагу. Увы, выполнить это действие не могу. Боюсь, что Лена появится как раз в тот момент, когда буду носиться туда-сюда, зайдёт в подъезд, и увидеть её уже не удастся. Поэтому просто сижу, взираю с тоской на дорогу и тупо считаю проходящих мимо меня граждан.

Их очень и очень немного. За два часа насчитал всего пятерых. Мужик, вышедший выгуливать пса, а потом вернувшийся. Пожилая дама с хозяйственной сумкой-тележкой. Пацан лет двенадцати, выскочивший из дверей и куда-то убежавший вприпрыжку («И как ему только родители разрешают шляться в такую темень?»). Двое влюблённых, долго стоящие у подъезда, но в итоге всё же расставшиеся… Последние меня напрягли больше всего. Поначалу показалось, что это Лена нашла себе нового кавалера и теперь отрывается с ним по полной. Даже на сердце кольнуло: «Как же быстро она меня позабыла!» Слава богу, девушка оказалась другой, мне незнакомой…

Та, которую ждал, появилась в начале двенадцатого. Она была не одна. Рядом с ней крутился какой-то смутно знакомый тип. О чём-то спрашивал, пытался заступить дорогу, хватал за руку. Лена отмахивалась от этого назойливого гражданина и твёрдой походкой шла к своему подъезду. По всему было видно, что спутник ей, как минимум, неприятен. О чем именно они разговаривали, я услыхал, когда парочка подошла ближе.

– Слушай, Витя. Я же уже сказала тебе. Иди к чёрту, – донеслись до меня слова девушки.

– Что? Всё ждёшь своего идиота-студента? – противным голосом поинтересовался отвергнутый «ухажёр». – Думаешь, только свистнешь, сразу и прибежит?

– Не твоё дело. Отстань, – Лена в очередной раз вырвала руку, потом неожиданно остановилась и бросила в лицо «кавалеру»:

– Да ты и мизинца его не стоишь, придурок! – едко добавив. – А уж в постели тем более.

– Сука!

От удара в лицо девушка отлетела в сторону и, споткнувшись о бордюрный камень, упала на тротуар.

Продолжения я дожидаться не стал. Проломившись через кусты, выскочил на дорогу. Машинально стряхнул прицепившиеся к куртке колючки, мельком глянул на поднимающуюся Лену и тихо проговорил:

– А со мной, урод, не хочешь то же самое повторить?..

– Андрей?

Лена была явно растеряна. Наверное, просто не ожидала увидеть того, с кем «рассталась навеки».

Её «ухажёр» тоже повернулся ко мне.

– Вот так встреча?! – произнёс он спустя мгновение и, неприятно оскалившись, сунул руку в карман. – На ловца, как говорится, и зверь бежит.

Узнал я его только сейчас. Это был тот самый Витёк, что приторговывал «левыми» мелками в бильярдной, а потом попался мне под горячую руку. В тот же день, в электричке. Я тогда и представить не мог, что обычный фарцовщик может оказаться грабителем. Поэтому и решил, что, скорее всего, обознался – ну мало ли кто на кого похож… А ещё я понял, что именно он был Лениным женихом, про которого она вскользь упоминала на нашем первом свидании.

Витёк меня, видимо, тоже узнал. Ну да, всё правильно, подбитый глаз способствует просветлению памяти. Хорошо я его тогда гаечкой приложил, качественно. Жаль, что сейчас в карманах ничего подходящего нет, можно было бы повторить вразумление.

Противник, в отличие от меня, на встречу с дамой пришёл не с пустыми руками.

Хорошо хоть, не нож притащил, а кастет. Как говорил на последней тренировке Смирнов, проблемы с защитой от ножа у меня пока что имелись.

Откладывать дела в долгий ящик Витек не стал. С надетой на пальцы железкой бывший Ленин жених чувствовал себя более чем уверенно. Злобно ощерившись, он рванулся ко мне, собираясь одним хорошим ударом в голову решить все накопившиеся вопросы. Летящий в лицо кастет я «принял» предплечьем. Слегка подсев, отклонил руку противника вверх и в сторону и резко пробил поддых. Витек предсказуемо охнул и согнулся едва ли не пополам. А после удачно проведённого подбива рухнул на покрытый трещинами асфальт.

– Андрей! Не надо! – вскрикнула Лена, пытаясь остановить «мужские разборки».

Честно скажу, если бы не она, я бы этому козлу печень порвал не задумываясь. Остановиться успел в самый последний момент. И это оказалось ошибкой.

Как только я повернулся к девушке, предполагая сказать ей что-нибудь успокаивающее, Витёк ухитрился подняться, подхватил упавший на землю кастет и попытался достать меня ещё раз. Тем же способом.

Движение его я заметил боковым зрением. И даже попробовал увернуться, однако удар в скулу всё-таки пропустил. Пусть и скользящий.

Нижняя губа моментально распухла, а по щеке потекло что-то липкое и солёное. Слава богу, сознания не потерял – оклемался почти мгновенно. Скользнул вбок и, ухватив Витька за одежду, одним движением вывернул ему руку. После чего без затей двинул локтем по почкам. А потом, чисто для профилактики, несколько раз осадил его башкой о колено…

– Андрей! Ты же убьёшь его! – Лена буквально повисла на мне, стараясь удержать от необдуманных действий.

«Убьёшь?! Ага! Делать мне больше нечего, в милицию попадать. Пущай валит отсюда, пока живой…»

Ничего этого я, конечно, Лене не сообщил. Просто отшвырнул противника в сторону, ускорив «полёт» добрым пинком в афедрон…

Витёк же, сообразив, что бить его больше не будут, отполз на карачках в кусты и уже оттуда, почувствовав себя в относительной безопасности, рискнул проорать: «Мы с тобой ещё встретимся, гад!» В ответ я всего лишь шагнул на голос, и через долю секунды несостоявшегося ухаря и след простыл. Видимо, он очень спешил. Торопился как следует подготовиться к нашей будущей встрече…

«Зря отпустил, – мелькнула внезапная мысль. – Пожёстче надо было с ним обойтись. Руку, к примеру, придурку сломать или пальцы. Чтобы даже мысли никакой в будущем не возникло домогаться до Лены. Или вообще приближаться к ней менее, чем на сто метров… Впрочем, теперь уже поздно. Раньше надо было об этом думать и не идти на поводу у пожалевшей урода дамы …»

Медленно поворачиваюсь к Лене. Вид у неё слегка виноватый.

– Извини, Андрюш. Я, наверное, помешала тебе, – говорит она, опустив глаза. – Просто испугалась я очень сильно… – и добавляет уже совсем тихо. – За тебя испугалась.

Чувствую себя как-то неловко. Вроде как специально ждал, пока этот гаврик её ударит, и только затем вмешался.

Сегодня на Лене очков нет. Почему, не знаю. Но, с другой стороны, это и хорошо. Значит, она не сможет заметить, насколько я сильно смущён и этой внезапной встречей, и тем, что случилось потом.