Текст книги "Там, где мы есть(СИ)"

Автор книги: Владимир Синица

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

– Да, не клеится что-то первый вариант, – Игорь потёр лоб.

– А если им помогали на экзамене, или они знали заранее, какие им достанутся задания?

– Мы на экзаменах рядом сидели. Никто им не помогал. Задания после поступления по сети перемешивает специальная программа. Какой кому достанется вопрос, предугадать невозможно.

Все работы были анонимными, – продолжал напирать Мишка, – экзаменаторы, выставлявшие оценки, не могли знать, чью работу проверяют. По каждому экзамену экзаменаторы разные. Договориться со всеми просто невозможно. Эдик и Риф не могли получить незаслуженно завышенные оценки. Выходит, что остаётся только один вариант -итоговые баллы были заменены уже в общей ведомости.

– Похоже, что так, – согласился Игорь.

– Тогда надо звонить во все колокола!

– Нет, Миш, лучше давай к Тимуру сходим.

Несмотря на кажущуюся строгость, Тимур Германович пользовался популярностью среди учеников. Ходить за советом к своему классному не считалось зазорным. Тимур всегда внимательно выслушивал, давал дельные советы и искренне старался помочь, чем мог.

Игорь позвонил Тимуру Германовичу, и уже через полчаса они с Мишкой встретились с классным прямо на крыльце школы.

– Что же это такое творится, Тимур Германович? – начал наступление Мишка. – Где справедливость?

– Я согласен, Михаил, ситуация очень нехорошая. Только что я разговаривал с директором. У нас, к сожалению, нет права оспаривать результаты экзаменов. Апелляцию может подать только сам ученик и только в отношении своих оценок. Вот если Баринов или Руфатов сами засомневаются в результатах и подадут заявления о пересмотре...

Мишкиному возмущению не было предела. Он даже покраснел от негодования.

– Да что вы такое говорите, Тимур Германович! Они как раз меньше всех заинтересованы в пересмотре.

– Тогда законных способов что-то изменить не остаётся.

Мишка гневно посмотрел на классного.

– Пошли, Игорь, нам тут делать нечего, – бросил он и, резко развернувшись, зашагал прочь.

Игорю было неудобно, что Мишка горячится и обижается на классного. Он остался стоять на крыльце и, когда Хмелёв отошел подальше, спросил:

– А незаконных?

– Что? – Тимур Германович был явно расстроен.

– А незаконных способов? – повторил вопрос Игорь.

– Перестань, Синица. Незаконные способы на то и незаконные, что их применять нельзя. Но я дам тебе один совет, – классный понизил голос. – У Карины Алфёровой старшая сестра работает в информационном центре управления образования. Попробуйте с ней поговорить.

– Спасибо, Тимур Германович, я понял, – Игорь кивнул и побежал догонять Мишку.

Дорогая ваза

Карина охотно согласилась помочь Игорю и Мишке и тут же договорилась с сестрой о встрече. Она тоже была удивлена результатами экзаменов, к тому же, недолюбливала Эдика по понятным причинам.

–Достал меня, этот Баринов, – сокрушалась она, – то плюётся, то дерётся. А на последней лабораторной он подсунул приемник электротока к моему наноскопу. Меня тогда так током шарахнуло, что я до конца дня искрилась.

Через час Игорь и Мишка вошли в просторное помещение информационного центра.

За одним из полукруглых столов сидела тёмноволосая девушка и работала на компьютере. Увидев ребят, она свернула голограмму и приветливо улыбнулась.

– Проходите, ребята, – пригласила она.

Рита, так звали Каринину сестру, внимательно выслушала рассказ Игоря.

– Ситуация, действительно, странная, только чем же я могу помочь? У нас тут всё прозрачно в буквальном смысле.

Рита развернула цветную голографическую модель компьютерной сети.

– Вот экзаменационные работы сразу по окончании экзамена поступают на сервер. Здесь к ним через сеть обращаются экзаменаторы, проверяют работы и выставляют баллы в ведомость. У каждого экзаменатора свои коды доступа. Ведомость хранится на отдельном носителе, защищенном всеми мыслимыми способами. Ой, а это что такое?

Рита, заметив что-то неладное, увеличила голограмму носителя с ведомостью.

– Ничего не понимаю. Такое впечатление, что на носитель сегодня ночью было какое-то воздействие извне. Но защита не сработала. Чёрт, и все следы затёрты. Путь, по которому пробрался хакер, уничтожен. Это невероятно, такого просто не могло быть! Защита носителя до сих пор считалась непробиваемой. А теперь выходит, её вскрыли без особых усилий. Всё это очень печально, но, к сожалению, я не вижу следов, по которым можно вычислить злоумышленника.

– Как же так, – не выдержал молчавший до сих пор Мишка, – воздействие есть, а следов нет? И что теперь делать?

– Не знаю, ребята, я обязательно начальству сообщу, но найти, кто и с какой целью влезал в носитель, всё равно не получится.

– Ха, да цель-то как раз яснее ясного, – разошелся Мишка. – Кто-то очень сильно хотел полететь на Луну.

– Судя по вашим словам, вряд ли этот кто-то способен взломать защиту информационного центра. До сих пор это никому не удавалось. Даже представить себе не могу, какой уровень познаний и подготовки должен быть у человека, способного на такое. Кстати, вы не допускаете мысли, что эти события не связаны между собой?

– Ещё чего. Всё тут очень просто. Баринов и Руфатов нашли кого-то, кто смог взломать защиту.

– Не знаю, Миша. Но мне кажется, ты очень торопишься делать выводы. Возможно Баринов и Руфатов вообще ни при чём.

– Да как же это? У них по четыреста девяносто баллов и они ни при чём?

– Постойте, у меня идея. – Игорь жестом остановил спорщиков. – Ведь нам не так уж и важно, кто это сделал. Главное – это доказать, что в результате взлома оценки были изменены. Так?

Мишка и Рита кивнули одновременно. Игорь обратился к Рите.

– Мы сможем точно установить, когда это случилось?

– Пожалуй, это единственное, что мы, действительно, можем. Взлом был сегодня ночью около двух часов.

– Тогда давайте вернём носитель во время перед взломом и посмотрим, какая информация была на нём записана.

– Хм, идея, конечно, замечательная. Осталось изобрести машину времени.

– Не надо машину, у нас есть прибор, возвращающий прежние свойства.

– Бросьте, это фантастика!

– Вот же, там Тюратам! – воскликнул Мишка. – Как же я сам до этого не додумался. Ведь, точно, надо нашим Лунным лазуритом вернуть носителю свойства, которые у него были вчера вечером.

– Ребята, не выдумывайте. Я не дам проводить опыты над носителем. Не хватало, чтобы вы с него всю информацию стёрли.

– Мы ничего не сотрём. Прибор у нас из космической академии. Даже патент на него есть. Он возвращает утерянные свойства предметам.

– Нет, я не могу, не имею права, поймите вы. Меня с работы уволят, если только...

В этот момент Мишка, желая что-то объяснить, резко развёл руки в стороны и нечаянно сшиб со стола стеклянную вазу с цветами. Современные вазы делали небьющимися, но эта была создана ещё по старой технологии, поэтому она тут же разлетелась на кусочки.

– Вот же, там Тюратам! – снова воскликнул Мишка.

Игорь заметил, как помрачнела Рита.

– Очень дорогая ваза?

– Для меня да, мне её Илья подарил, – тихо произнесла Рита.

Илья был женихом Риты, и через два месяца у них должна была состояться свадьба.

Игорь встал и решительно сказал.

– Ждите здесь, через полчаса вернусь, только осколки не трогайте.

– Рита, извини нас, – сказал Игорь и поставил на стол целёхонькую вазу – подарок Ильи. – Цветы тоже Илья подарил?

– Да, – изумлённо глядя на вазу, сказала девушка.

– Когда?

– Три дня назад.

Игорь перевел шкалу прибора на трое суток и включил приемник электрического тока. Раздался негромкий щелчок и потускневшие хризантемы превратились в абсолютно белоснежные.

– Осталось только воды налить – улыбнулся Синица.

– Спасибо. Это и есть ваш Лунный лазурит?

– Да, он внутри прибора. Извини. Мы, наверно, пойдём. – Игорь встал и потянул за собой Мишку.

– Постойте. Я тут подумала, что можно скопировать всю информацию на другой носитель. Тогда мы не потеряем никаких данных. А этот попробуем вашим прибором восстановить.

– Не сомневайтесь, восстановим, – твёрдо заверил её Мишка.

Кежай

Очнулся Паруш, когда вокруг было уже совсем темно. Он с трудом встал на дрожащие ноги. Голова нестерпимо болела. Сумку, в которой он принес подарок Аргуме, Паруш обнаружил на земле в двух шагах и у него тут же закралось нехорошее предчувствие. Подняв сумку, Паруш понял, что его ещё и ограбили. Сын кузнеца еле-еле доплелся до крыльца дома, и тут силы оставили его и он снова потерял сознание.

В следующий раз Паруш очнулся от того, что кто-то тряс его за плечо. Солнце, едва пробиваясь сквозь бычий пузырь в оконце, с трудом освещало небольшую комнату с деревянным лежаком у стены. В затылке словно гудел пчелиный улей. Чуть приоткрыв веки, сын кузнеца увидел лицо отца, отражавшее тревогу и горечь.

– Как ты, сынок? – спросил Мирослав, приложив теплую сильную ладонь ко лбу отпрыска.

– Голова кружится, – голос Паруша звучал совсем тихо.

– Видел, кто тебя ударил?

– Видел, но я их не знаю.

– Приложили его сильно, – услышал Паруш знакомый голос Виряса. – Но ты, Мирослав не переживай. Оклемается твой Паруш. Пусть у нас полежит несколько дней. Ему сейчас покой нужен.

– Нет, – покачал головой кузнец, – я его домой заберу. В родном доме и стены помогают. К тому же, ты знаешь, у него через семь дней испытание.

Виряс понимающе кивнул.

– Тогда, конечно. Пойдем, я тебе телегу дам. Сено в ней мягкое, доедет, как на перине. А этих подонков мы найдём, даже не сомневайся.

Когда Мирослав и Виряс вышли, Паруш попытался подняться с лежака и увидел украшение, полученное им от Учая в обмен на кинжал. Оно лежало на потертой лавке у соседней стены. У сына кузнеца от удивления даже перестала кружиться голова. Он отчетливо помнил, что украшение из его сумки пропало после нападения.

В комнату вошла Аргума. Её глаза покраснели то ли от бессонной ночи, то ли от слез.

– Хвала Чам-Пасу*, ты очнулся. Я очень испугалась за тебя. Как ты себя чувствуешь? Болит?

– У нас говорят, до свадьбы заживёт, – ответил Паруш, и даже полумрак комнаты не смог скрыть, как слегка покраснела Аргума.

Я думала, что ты после нашего разговора останешься в доме. А ты пропал, будто тебе что-то не понравилось. Мне стало очень грустно. Я даже во двор выходила и на улицу, думала, ты где-то рядом. Выходит я не ошибалась. А когда мы уже собирались спать, я услышала на крыльце какой-то шум. Открыла дверь, а там ты без сознания и голова в крови. Я сразу побежала за отцом, а он, когда узнал, отправил моего младшего брата в крепость, сообщить твоим родным.

– Спасибо, Аргума. Если бы не ты, я бы к утру замерз на крыльце насмерть.

– Но куда же ты пропал из дома? Зачем ушел? И что с тобой случилось?

Паруш попытался улыбнуться, но улыбка получилась весьма жалкой.

– Неудачно поговорил с кем-то из ваших местных парней. Надеялся, что со спины у вас не нападают, но ошибся и получил дубиной по затылку.

У Аргумы покатились слезы. Она отвернулась и принялась вытирать их платком. А у Паруша сжалось сердце. Слёзы этой девушки отзывались болью в нём самом, и видеть их было совершенно невыносимо.

– Прости меня, я доставил вам столько хлопот. Пожалуйста, не плачь. Всё будет хорошо, вот увидишь. Я, правда, рад, что побывал здесь и, наконец, познакомился с тобой.

Аргума перестала плакать.

– Ты придёшь, когда поправишься? – с надеждой спросила она.

– Обязательно приду, – Паруш коснулся её рукава. – Ты мне очень понравилась. Только я это раньше боялся сказать. А теперь почему-то не боюсь.

– Я буду ждать, – сказала девушка и покраснела ещё больше.

Паруш опустил голову и снова наткнулся взглядом на серебряное украшение.

– Аргума, откуда здесь вот это?

Девушка посмотрела на лавку и удивленно вскинула взгляд на Паруша.

– Вчера, после твоего ухода, ко мне подошел Кежай и хотел подарить это. Он из пришлых людей с востока. Живёт здесь недавно. Злой какой-то, и мне совсем не по нраву. Я не взяла, а он сказал, что всё равно своего добьется, и бросил украшение на стол. А почему ты спросил?

– Это украшение я нес тебе в подарок. Но у меня его украли.

– Выходит, Кежай тебя ударил и ограбил? – Аргума с ужасом посмотрела на Паруша, осознавая свою догадку. – И получается, что всё это из-за меня?

Паруш поспешил её успокоить, чтобы Аргума вновь не расплакалась.

– Ты ни в чём не виновата. Этим парням хватило бы любого и меньшего повода. А причиной, скорее всего, была моя славянская внешность.

* Чам-Пас – Верховный бог у эрзя.

Аргума кивнула, соглашаясь и успокаиваясь.

– Спасибо, тебе, Аргума. Сейчас мне пора, там, наверно уже телегу запрягли. Но я надеюсь, что мы с тобой скоро увидимся.

Паруш взял руки Аргумы в свои ладони, но тут в избу вернулся Виряс. Аргума, услышав шаги отца, тихо произнесла: – Счастливо тебе, – и выскользнула из комнаты.

Паруш с трудом встал и, покачиваясь, вышел навстречу Вирясу.

Кровь белого цвета

В космическом челноке места Синицы и Алфёровой оказались рядом.

– Игорь, а космический город большой? – спросила Карина.

– Всё относительно. А ты разве не помнишь, в прошлом году про него тема была в школе?

– А я как раз болела.

– Тогда я тебе сейчас объясню. – Игорь вынул планш из сумки.

– Основа города – это труба, её диаметр сто метров, а длина около десяти километров, – Синица нарисовал трубу на экране, – только эта труба согнута в кольцо, – он подцепил один конец трубы и соединил его со вторым, – получается такая огромная баранка или, по научному, тор. В центре баранки – шарик центра управления городом, а от него к тору расходятся улицы-радиусы. Получается очень похоже на колесо от велосипеда.

– А зачем такая форма? – удивилась Карина. – Ведь в космосе можно было любой формы город построить.

– Всё верно. Просто когда его начинали строить, ещё не умели использовать гравитацию. Это сейчас в городе искусственное притяжение. А тогда с невесомостью боролись другим способом.

– Это как же?

– Баранку города раскручивали вокруг собственной оси, создавая центробежную силу, которая и заменяла силу тяжести.

– Здорово! – впечатлённая Карина покачала головой. – Надо же было такое придумать.

– Это ещё что, там таких придумок знаешь сколько? Вот прилетим, сама увидишь.

– Это фантастика! – восхищенно воскликнул Мишка, когда они с Игорем и остальными одноклассниками вышли из шлюза в космический город, глядя во все глаза по сторонам.

Одно дело, когда изучаешь город по скучным схемам и голограммам, и совсем другое, когда видишь его собственными глазами. Все знают размеры и устройство города. Но как только ощущаешь, что каждый сантиметр в этих километрах улиц живой: дышит вентиляционными отверстиями, пропускает газ или жидкость по многочисленным трубкам, мигает разноцветными датчиками, попискивает микродинамиками или мерцает наномониторами, то понимаешь, насколько он огромен и насыщен.

Самая большая улица города, проходившая внутри тора, называлась проспектом Гагарина. Как раз здесь ребят встретил высокий улыбчивый человек в бело-синей космической форме с золотыми капитанскими нашивками на погонах.

– Здравствуйте, дорогие коллеги! – обратился он к прибывшим. Добро пожаловать на борт Международного космического города. Я, глава города Мишель Бальзак, надеюсь, что ваше пребывание здесь окажется для вас приятным и полезным.

Бальзак вытянул руку, указывая на вход в помещение, расположенное чуть дальше по проспекту.

– В этой гостинице приготовлены комнаты, где вы сможете отдохнуть. А завтра ровно в восемь часов жду вас у себя на капитанском мостике.

Глава сделал шаг в сторону, давая понять, что на сегодня его миссия исчерпана.

– Да, чуть не забыл. Мне сообщили, что двое коллег, будут проходить практику не с нами, а на Луне.

– Да, это мы, – подал голос Мишка.

Бальзак внимательно посмотрел на него и Игоря.

– Удачи вам, друзья, и будьте осторожны. Ваш транспорт отходит в семь утра по общегородскому времени.

Голограмма часов показывала полночь, когда Игорь и Мишка вошли в гостиничную комнату. Её убранство, на первый взгляд, показалось им весьма аскетичным. Друзья увидели лишь две кушетки вдоль стен. Но потом Игорь обнаружил, что стены комнаты скрывают все известные чудеса технического прогресса, включая голографический Интернет и телевидение на две тысячи каналов. Их одноклассникам в свободное время скучать явно не придётся.

Игорь устало сел на кушетку.

– Неужели ты спать собираешься? – спросил его Мишка.

– А что? Было бы неплохо.

– Нет, ты серьёзно? Мы с тобой всего на несколько часов в космический город попали, а ты это событие собираешься проспать? Ты меня поражаешь!

– Предлагаешь выйти осмотреться? Одним, без провожатого?

– Вот именно! И не просто осмотреться – обойти всё, что успеем.

Через пару минут друзья вышли на проспект Гагарина под приглушенное на ночь желтоватое уличное освещение. На стекла высокого потолка уже не подавалось изображение земного голубого неба с летящими по нему лёгкими облаками, поэтому чёрная бесконечность космоса, истыканная уколами мерцающих звезд, предстала перед Игорем и Мишкой в полной красе.

Вдоль проспекта протянулись ряды жилых зданий, гостиниц, кафе и развлекательных заведений. Людей на проспекте почти не наблюдалось. Лишь у одного из клубов ребята заметили двух человек в космической форме с нашивками пилотов.

Всего этого и на Земле полно. Поехали в центр, – решительно заявил Мишка.

Друзья дошли до лифта, ведущего в ближайший радиус.

– Их на ночь не выключают? – засомневался Игорь, озираясь вокруг в поисках какой-нибудь инструкции.

– Сейчас проверим, – Мишка щелкнул пальцами, и лифт с готовностью замигал панелью управления. – В центр, пожалуйста, – подал команду Хмелёв.

– Маршрут принят, – отозвался лифт приятным баритоном и плавно задвинул створку за спинами вошедших ребят.

За прозрачными стенками лифта замелькали этажи, переходы, ферменные конструкции, подсвеченные дежурным освещением. Практически нигде в поле зрения не попадались люди. Видимо, в радиусах, где была сосредоточена техническая часть города, работа на ночь прекращалась. Лишь один раз на одном из этажей ребята заметили робота уборщика.

– Центр управления городом, – сообщил баритон, и створка лифта быстро отъехала в сторону, выпуская Игоря и Мишку в большой зал с прозрачным куполом вместо потолка и стен.

Весь город оказался, как на ладони. Все радиусы уходили вдаль, к тору, именно отсюда. Здесь можно было легко наблюдать за прибывающими и убывающими кораблями, за работающими в скафандрах вне стен города рабочими, за копошащимися в грузовых отсеках кораблей клешнями манипуляторов. Половину неба над куполом занимала Земля с хорошо различимыми белыми спиралями циклонов и сияющими пятнами больших городов.

Друзья, впервые воочию увидевшие этот почти фантастический пейзаж, восхищенно прильнули к стеклу купола.

– Красиво! – тихо сказал Игорь.

– Круто, – кивнул Мишка, – вот бы сюда работать попасть. Каждый день можно будет такой красотой любоваться.

Игорь покачал головой.

– Привыкнешь и перестанешь замечать. Посмотри на людей в центре управления, – Игорь указал на середину зала, – никто по сторонам не смотрит.

– А вот и наши лунатики, – услышали они голос за спиной, – доброй ночи, коллеги.

Игорь и Мишка обернулись. Мишель Бальзак, переодетый в более практичный серый комбинезон, широко улыбался.

– Что, не спится?

– Мы хотели город посмотреть, а то утром уже улетать, – ответил Мишка.

– Да, теперь есть на что посмотреть. Не то, что пятьдесят лет назад, когда я впервые прилетел в город, и здесь всего пара улиц была.

Игорь и Мишка недоумённо переглянулись. На вид Бальзаку было не больше тридцати пяти лет.

– А сколько вам тогда лет было? – не в силах превозмочь любопытство спросил Игорь.

– Тридцать. О, простите, вы, наверно, не знаете. В 2083 году Мишель Бальзак погиб. Это случилось, когда один транспортный корабль потерял управление и врезался в город. Он пробил обшивку отсека, где в тот момент находился Мишель. Да, Бальзак погиб как настоящий астронавт.

– Так значит вы...

– Да, – кивнул глава, – я его биокопия. Как раз в те годы ученые научились копировать человека. Чтобы использовать опыт и знания Мишеля после его смерти, было решено создать биоробота – точную копию Бальзака. Так Мишель обрёл вторую жизнь. И с тех пор я здесь.

– Это просто фантастика! – снова повторил Мишка. – Первый раз общаюсь с биороботом. Вас ведь совершенно нельзя отличить от человека.

– А я и есть человек. Только искусственный. Но, тем не менее, отличие есть. У биокопий кровь белого цвета. Хотя это никак не проявляется внешне, – Бальзак улыбнулся белозубой улыбкой. – Зато теперь пребывание в открытом космосе без скафандра не смертельно для меня. Организм почти целый час может успешно сопротивляться вакууму. Очень приятно иметь усиленный скелет, увеличенную скорость реакции, способность видеть в полной темноте и неограниченную продолжительность жизни.

– Да, я слышал об этом, – произнёс Игорь. – Иметь такие способности человек мечтал с давних пор.

– Ты прав. Но хватит обо мне. Ведь завтра, нет уже сегодня, вы летите на Луну. И я хотел бы предупредить вас о некоторых неприятностях, происходящих в последнее время.

– Что-то не так на Луне? – забеспокоился Игорь.

– Что-то не так во всем околоземном пространстве. В какой-то степени это было всегда. Космонавты порой наблюдали галлюцинации. Все, кто летал в космос, об этом знали и относились спокойно. Но с недавних пор интенсивность и реалистичность этих галлюцинаций сильно возросла. Особенно это коснулось тех людей, кто летает дальше лунной орбиты. Они рассказывают о якобы находящемся в солнечной системе массовом скоплении внеземных космических кораблей. Прямо у них на глазах эти корабли иногда вступают в бой: стреляют, взрывают и таранят друг друга. Прямо космические войны какие-то. Причем наши сканеры эту информацию абсолютно опровергают. Такое присутствие давно было бы ими замечено. Тем не менее, вам надо быть готовыми к возможному появлению перед вашим взором подобных картинок.

– И что тогда делать? – спросил Игорь.

– Ничего особенного. Рассказать старшим. Они запишут информацию для обобщения и последующего анализа.

– Всё ясно: наблюдать и записывать, – подвёл итог Синица.

– Да, именно так. А теперь мне пора на мостик, моя вахта начинается. Удачи вам, коллеги! – Мишкин тёзка улыбнулся, пожал практикантам руки и, развернувшись, зашагал к центру зала, где синим цветом горела голографическая модель города.

Медведь

В надежде добыть двух-трёх зайцев-русаков Паруш, вооружившись луком со стрелами, прошел весь сосновый лес, начинавшийся у дальнего селища, и вышел на большую поляну. С противоположной стороны её обрамляли по осеннему голые высокие берёзы, а иногда попадались кряжистые дубы с раскидистыми кронами. Паруш знал, что редкий лиственный лес зайцы любят больше всего. Там их и надо выслеживать. Он поправил на поясе нож с резной рукоятью и решительно зашагал через поляну.

Чувство тревоги не покидало его с того момента, как он вышел из дома. И вроде дело было вполне обычным и знакомым: сходить за зайцами по окрестным лесам. Ан нет, что-то не давало сыну кузнеца покоя. То ли ветер качал кроны сильнее обычного и менял направление как ему вздумается так, что подветренную сторону во время охоты найти было очень сложно. То ли редкие облака на небе имели какой-то странно серый цвет с желтоватым отливом. Только парню было не по себе, неуютно в этом знакомом и исхоженном лесу.

Паруш уже почти добрался до берёзового леса, как вдруг услышал шум за густыми зарослями можжевельника. Кто-то бежал из леса на поляну и, судя по звуку, это был явно не заяц. Паруш снял с плеча лук и вытащил стрелу. Кто бы это ни был, лучше подготовиться к встрече.

В кустах зашуршало. Кто-то очень спешил, продираясь сквозь ветки. Наконец из зарослей вывалился человек в разорванной и грязной сумани без шапки и с бешеным взглядом.

Паруш присмотрелся и с ужасом узнал в человеке Кежая, того самого обидчика из дальнего селища. Кежай тоже узнал сына кузнеца, и от неожиданности дёрнулся в сторону, зацепился ногой за корягу, неудачно попавшуюся на пути, и, громко вскрикнув, повалился на пожухлую траву.

Паруш опустил лук, а когда подошёл ближе, обнаружил, что у Кежая нога вывихнута в лодыжке.

– Радуйся, рус проклятый, – хрипло сказал он, тяжело дыша после бега, – сегодня твоя удача. Драться с тобой я не могу, и даже убежать не могу. Лучше убей меня сейчас, потому что если не ты меня, то в следующий раз я тебя обязательно прикончу.

Паруш остановился, опешив от таких слов. Двинуть кулаком в противное и злое лицо Кежая хотелось очень сильно, но убивать – ни за что. К такой ненависти со стороны противника сын кузнеца не был готов.

Кежай, увидев замешательство врага, усмехнулся и пренебрежительно бросил:

– Слабо тебе, щенок, человека убить. Зачем тогда оружие носишь? Ты такой же трус, как и вон тот заяц. – Кежай вытянул руку, указывая на один из дубов.

Паруш обернулся и вдруг почувствовал движение в его сторону. Он резко отклонился, и нож, брошенный Кежаем, лишь чиркнул его по плечу.

Злость забурлила в голове Паруша. Он вскинул лук и направил стрелу в лицо ненавистного врага. Кежай побледнел и вжался в землю.

Внезапно кусты шумно затрещали, раздался страшный рык и из зарослей вывалился огромный, мощный бурый медведь. Шерсть на спине медведя стояла дыбом, из пасти вырывался горячий пар, а маленькие глазки смотрели с бешенством.

Паруш охнул и отскочил.

– Беги, дурак, – спокойно сказал ему Кежай. Это за мной. Я разозлил его.

Медведь посмотрел на Паруша, затем повернулся к Кежаю и потянул носом воздух, как бы проверяя запах от человека, лежащего на земле, а затем издал душераздирающий рык.

Сердце Паруша ухнуло куда-то вниз. Он видел раньше медведей в лесу, но так близко и такого огромного встретил впервые. И уж тем более, никогда не видел, чтобы медведь был так разъярён. На счастье Паруша медведь потерял к нему интерес и всецело посвятил свое внимание Кежаю. Угрожающе рыча, он медленно надвигался на человека, понимая, что тот уже не сможет убежать. Чем так разозлил Кежай этого медведя, оставалось только догадываться, но было ясно, что зверь хотел рассчитаться своим звериным способом: торчащими когтями и острыми зубами. Паруш знал, что даже если бы медведь не имел ни того, ни другого, ему хватило бы сил, чтобы справиться с любым противником. Обычный медведь одним ударом лапы может сломать спину быку. А этот и подавно. Кежая он прихлопнет без особых усилий.

Паруш больше не думал ни секунды. Он выстрелил. Стрела, рассчитанная на зайца, не могла причинить существенного ущерба медведю, но, всё же, воткнувшись ему в лапу как раз в момент замаха, явилась весьма болезненным уколом и отвлекла от жертвы.

Медведь заревел громче и повернулся к Парушу. Вторая стрела прошла вскользь, зацепив зверя по уху. Медведь огрызнулся коротким рыком и пошел на сына кузнеца. Кежай лежал с серым лицом, зажмурив глаза и не понимая, почему до сих пор жив.

Паруш попятился к лесу, не переставая стрелять. Зверь, получив очередной укол, мотнул головой и резко сорвался с места, пытаясь настичь обидчика. Паруш понимал, что на поляне у него нет шансов. Медведь, несмотря на неуклюжесть, на ровной местности может даже коня догнать, а уж человека тем более. Поэтому сын кузнеца, бросив лук, рванул, что было сил в лес. Петляя меж стволов, он получал хоть какое-то преимущество.

Погоня продолжалась очень долго. Во всяком случае, так показалось Парушу. Хотя они вряд ли пробежали больше поприща*. Пару раз медведь почти настигал сына кузнеца и клацал зубами у самой шеи человека, обжигая его своим горячим дыханием. После чего Паруш находил в себе силы нестись ещё быстрее. Но долго так продолжаться не могло. Дыхание у человека сбилось, а ноги начинали подкашиваться. Паруш увидел небольшой дуб с невысоким нижним ярусом веток. Он подпрыгнул и зацепился сначала руками, а потом ногами за одну из них. Дальше было проще. Паруш влез повыше и устроился на двух растущих рядом ветвях, как раз в тот момент, когда медведь поравнялся с деревом. Опасность того, что медведь полезет за Парушем, конечно была. Но сын кузнеца понадеялся на возраст медведя. Он знал, что по деревьям лазают, в основном, лишь молодые медведи, а этот великан на молодого похож не был.

Паруш оказался прав. Медведь поставил на дуб передние лапы, но карабкаться по стволу и не помышлял. Наконец-то сын кузнеца смог отдышаться и передохнуть.

Медведь, походив вокруг ствола, несколько раз пытался с разбегу тряхнуть дерево. Ствол и ветви, конечно, дрожали, но вряд ли это могло скинуть Паруша вниз. Тем не менее, зверь уходить не собирался. Он продолжал бродить вокруг, негромко рыча.

К вечеру медведь устал и улегся спать прямо у ствола. Паруш отбросил мысль о немедленном побеге, сомневаясь, что получится слезть незамеченным. Звериный сон очень чуткий.

Сын кузнеца вынул ремешок из штанов и опоясал им ствол, а между ремешком и стволом просунул руку, чтобы не свалиться с дерева, если одолеет сон.

С приходом сумерек стало холодать, и Паруша, лишённого возможности двигаться, стало знобить. Сын кузнеца решил, как говорится, убить сразу двух зайцев: согреться и проверить, крепко ли уснул медведь. Он отломил небольшую ветку у дерева, предварительно подрезав её ножом у основания. Спустился пониже и бросил её в медведя. Зверь открыл глаза и тихо зарычал. Паруш срезал ветку побольше, отрезал у неё боковые отростки и снова бросил вниз. Ветка полетела, словно копьё, и попала медведю точно в лоб. Медведь подскочил и зарычал громче.

– Что, не нравится? Ну и иди отсюда, – крикнул ему Паруш.

Всю ночь Паруш не давал спать медведю, крича, срезая ветки, и понемногу бросая их вниз. Расчет у него был простой. Либо медведю надоест получать ветками по холке, и он уйдет восвояси, либо он устанет и крепко уснёт, так что появится возможность тихо пробраться мимо него и сбежать.

* Поприще – старорусская путевая мера для измерения больших расстояний, расстояние, пройденное от одного поворота плуга до другого во время пахоты, принято считать равной 1620 метрам.

К утру сын кузнеца устал неимоверно. Будто молотом весь день махал. Медведю всё это тоже порядком надоело. Вот только такой его реакции Паруш предугадать никак не мог. Чуть забрезжил рассвет, медведь решил разом покончить это дело и пойти на штурм дерева. Обхватив ствол, он стал карабкаться по дубу, забираясь всё выше и выше. Огромный вес зверя давал о себе знать. Дерево гнулось, скрипело и трещало обломанными ветвями. Медведю тоже было очень нелегко поднимать себя, однако его упорство решительно гнало его вверх по стволу.

Паруш замер, понимая, что, если медведь заберется ещё на два яруса вверх, шансов у него нет. Прыгать с такой высоты равносильно самоубийству. Соседних деревьев, куда можно было бы перелезть, не наблюдалось. А, если подняться на верхние тонкие ветви, медведь, будучи на дереве, стряхнет оттуда Паруша в два счета.