Текст книги "Там, где мы есть(СИ)"

Автор книги: Владимир Синица

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

Синица Владимир
Там, где мы есть

Там, где мы есть

Космическая школа, 2112 год

– Тишина в классе! – Тимур Германович, учитель по космической технике, постучал электронной указкой по интерактивной парте. – Баринов, садись на место, тебя одного ждём.

Девятый класс утих, а взлохмаченный Эдик Баринов с размаха состыковался с ближайшим свободным креслом.

Тимур Германович, молодой классный руководитель девятого "А", обвел взглядом учеников и, убедившись, что все на месте, продолжил.

– У меня важное объявление. Его текст перед вами на экране парты, прочитайте, затем я кое-что расскажу.

На плоскости каждой парты проявились ровные строчки.

"25 мая 2112 года начинаются итоговые испытания учеников девятых классов Космической школы по следующим дисциплинам:

– Теория полета.

– История освоения космического пространства.

– Математический анализ.

– Основы космической техники.

– Безопасность жизнедеятельности в условиях космического пространства.

Лица, успешно сдавшие испытания, могут быть направлены на две недели в Международный космический город (МКГ) для прохождения практики.

Программа практики:

Первая неделя: Прибытие и размещение в МКГ. Ознакомительные экскурсии внутри города. Адаптация и практическое изучение основ пребывания в космосе. Работа в группе обслуживания систем обеспечения.

Вторая неделя: Посещение космической обсерватории с самым большим телескопом в мире, расположенной на геостационарной орбите. Практические занятия по выходу в открытый космос. Работа в группе обеспечения систем связи."

– Тимур Германович, а что такое геостационарная орбита?

Классный руководитель с укоризной взглянул на Костю Бондарева.

– Бондарев, вы это в пятом классе проходили. Это такая орбита... – Тимур Германович вдруг остановился. – Баринов, положи на место нанотрубку. Она не для того, чтобы из неё плеваться в Алфёрову. И, давай-ка, ответь Бондареву на его вопрос.

– А какой вопрос, Тимур Германович? – спросил Эдик, одновременно показывая кулак Косте.

– Что такое геостационарная орбита?

– Стационарная? Ну, это такая орбита, – растягивая каждое слово, начал Баринов, – где расположен стационар. Вот.

Класс взорвался хохотом, но Тимур Германович был невозмутим.

– Стационар? Это ты больницу имеешь в виду?

Эдик с надеждой кивнул.

– Попал ты, Баринов, пальцем в космос. Больница для космонавтов расположена в международном космическом городе, который, в свою очередь, находится на низкой околоземной орбите. А геостационарной называют другую орбиту. Само слово "геостационарная" раскрывает свойство этой орбиты.

Гео – Земля, стационарный – значит неподвижный. Космические объекты, находящиеся на этой орбите, всегда расположены над одной и той же точкой Земного шара, то есть неподвижно относительно Земли. Кто забыл высоту такой орбиты, посмотрите в Кипедии. Садись, Баринов.

Эдик, зло взглянул в сторону Бондарева и сел, а Тимур Германович продолжил.

– Итак, программа вашей практики стандартная. В общем, всё, как в прошлом году у ваших предшественников. Но есть один сюрприз. – Подчеркивая значимость информации, он поднял указательный палец правой руки. – В этом году Космическим агентством для нашей школы выделено два места для прохождения практики на Луне.

Девятый "А" дружно ахнул от удивления.

– Ничего себе! А кто эти двое, уже решено? – подал голос Баринов.

– Пока нет. Но условие простое: кто лучше всех сдаст итоговые испытания, тот и полетит на Луну.

– Ну вот, как на Луну, так опять ботаников, вроде Синицы и Хмелёва, отправят. – Эдик Баринов пренебрежительно отвернулся.

– Ботаников? – Тимур Германович нахмурился, – у нас в школе ботанику не преподают.

– Ну, так раньше называли тех, кто только и делает, что над учебниками сохнет. Мне прадедушка рассказывал. Чего таким ботаникам на Луне делать?

Мишка Хмелёв, по привычке запустив пятерню в темно русую растрепанную шевелюру, шепнул что-то в нагрудный карман рубашки, где лежала полупрозрачная пластинка нанофона.

У сидевшего перед ним отличника Игоря Синицы тихонько булькнуло в кармане брюк. Не вынимая нанофона, Игорь, махнув рукой, перевел сообщение на экран парты.

"Надо будет на перемене Баринову внушение сделать, чтобы не обзывался", – гласило сообщение Хмелёва, подкреплённое рисунком здоровенного кулака.

"Ладно тебе, Миш, чего с него возьмёшь", – невозмутимо ответил Синица.

– А ты бы, Эдуард, конечно, по-другому распорядился? – продолжал диалог с Бариновым Тимур Германович.

– Конечно! Надо отправить на Луну меня и Рифа Руфатова.

Все знали, что Эдик и Риф закадычные друзья. Вместе целыми днями гоняли в футбол или сидели за голографическими играми.

– И почему же именно вас?

– Мы самые... весёлые. Потом с Луны прилетим и расскажем о практике так, что всем интересно будет, с огоньком расскажем, что там да как. Фотки, объемное видео привезем. Всем понравится и польза будет, потому что наш рассказ будет уж всяко лучше, чем научный отчет ботаников о том, как они какой-нибудь лунный камень две недели в наноскоп рассматривали. Скукота! Короче, надо нас отправить.

– Ох, Баринов, ты бы лучше с огоньком и интересом к испытаниям готовился. Ведь опять даже минимальный балл не заработаешь.

– Да, ну Вас, Тимур Германович, такой порыв души обламываете.

– Ну, во-первых, не порыв души, а холодный расчет, за просто так на Луне побывать. А во-вторых, не я, а Космическое агентство.

Мирослав

Лето как раз перевалило за середину, когда молодой новгородский кузнец-оружейник Мирослав, отправленный в Булгарию по торговым делам, добрался с товаром до приграничной эрзянской крепости Церня.

Крепость, опоясанная высокими бревенчатыми стенами, вот уже тысячу лет стояла вдоль оврага у торгового пути из Киева в Булгары. Гарнизон, располагавшийся в ней, приглядывал за дорогой, чтобы не допустить лиходеев и разбойников на булгарские земли, и собирал дань с купцов, возивших товары из Руси.

Мирослав с толмачом Никиткой пробился на прием к самому Пурешу, главному правителю крепости и прилегающих селищ, чтобы показать свой товар.

Пуреш имел могучее телосложение высокий рост и мощный голос. Всё это пугало людей, встретивших его впервые. Складывалось впечатление, что поговорка "сила есть – ума не надо" сложена именно о нём. Но стоило познакомиться с воеводой поближе, услышать его простую, но грамотную речь и узнать о мудрых поступках, становилось ясно, что это человек умный и рассудительный.

Пуреш принял русского кузнеца неохотно. Мало ли купцов с товаром проезжает мимо и надеется получить послабления в уплате пошлины. Но когда узнал, что русич привёз оружие, проявил большой интерес. А уж когда осмотрел образцы доспехов, мечей, кинжалов, наконечников для стрел и копий и вовсе проникся к кузнецу глубоким уважением.

Он хорошо говорил по-русски, поэтому отмахнулся от Никитки, который взялся переводить слова Мирослава.

– Вижу я, мастер ты, каких мало, и товар у тебя знатный. Оружие и доспехи к нам мало кто привозит. А такое достойное тем более. Ты вот что. Сегодня у нас праздник. Сельское моление. По-нашему – велень озкс. Будь моим гостем, Мирослав. А о делах мы с тобой завтра поговорим.

Так новгородский кузнец в первый раз попал на эрзянский праздник, который проводился на большой поляне возле леса. Здесь собралось, чуть ли не всё население окрестностей.

Больше всего Мирослава поражало, что язык эрзи был совсем не похож ни на один из славянских, но при этом праздничные одежды женщин и, особенно мужчин, очень напоминали русские.

Мужской наряд состоял из белой рубахи с разрезом на груди, отороченном вышивкой, темных штанов и лаптей. Рубаху подпоясывали кушаком или кожаным ремешком. И как раз эти ремешки привлекли внимание Мирослава больше всего.

У одних мужчин он украшался десятками пластин-бляшек. У других к поясу были приделаны дополнительные наконечники и пряжки. У третьих пряжка снабжалась щитком, украшенными литым или резным узорами, а иногда, как у Пуреша, полудрагоценными камнями.

В женских нарядах тоже преобладали бело-красные тона. Длинные рубахи, которые эрзя называли панарами, были оторочены замысловатой вышивкой. Поверх панара девушки и женщины носили богато вышитую короткую рубаху покай. А головные уборы просто поразили Мирослава обилием вышивки, украшений и замысловатостью форм. Особенно кузнецу запомнились сделанные в виде одного или двух рогов.

Пуреш подвёл Мирослава к длинному столу, где всем желающим наливали брагу.

– А ну-ка хозяйки, – сказал он своим громоподобным голосом – наливайте чарки. Мы с русичем пробовать будем, у кого брага вкуснее.

Брага Мирославу понравилась. Вроде русского кваса, только с хмелем. Но больше браги кузнецу понравилась милая и скромная девушка, наливавшая ему вторую чарку. Пуреш, обращаясь к ней, называл её Утяшей. Мирослав пристально посмотрел на красавицу, а она в смущении опустила глаза и зарделась ярким румянцем.

С непривычки на третьей чарке у Мирослава начала кружиться голова. Он присел невдалеке на лавку и наблюдал на действо со стороны. Пуреш выпил приготовленные для него чарки степенно, сказав каждой хозяйке добрые слова, которые кузнец по незнанию языка разобрать не мог. Толмач Никитка куда-то запропастился. Однако догадался, что воевода напоследок рассказал что-то смешное, ибо девушки и женщины громко засмеялись. После этого он объявил победительницей Утяшу и подошёл к Мирославу.

– А не угодно ли тебе, русич, после чарки в меткости сразиться или у вас это не в чести?

– Отчего же не сразиться, – согласился Мирослав.

Пуреш подвел кузнеца к месту, где молодые парни и мужчины постарше соревновались в стрельбе из лука и метании ножа. На уровне груди меж двух стволов одного дерева был закреплен пенёк срезом в сторону соревнующихся, образуя мишень. В пеньке уже торчало несколько ножей.

– Ну, покажи себя, – пробасил воевода и протянул Мирославу нож рукоятью вперед.

Кузнец взял нож и, взвесив его на пальце, вернул оружие обратно.

– Не нравится? – нахмурился Пуреш.

Присутствующие притихли и наблюдали за чужеземцем, кто равнодушно, кто с любопытством, а кто и с пренебрежением.

– Нож неплохой, но балансировка для метания нужна другая. Вот как у этого. – Мирослав отстегнул от пояса свой нож и, почти не примериваясь, бросил в мишень. Нож вошёл лезвием в пенёк точно по центру.

Вокруг прокатился возглас восхищения.

– Ты, русич, вместе с мишенью поразил и меня в самое сердце, – удивленно качая головой, произнёс воевода. – Ты не только в оружии разбираешься, но и владеешь им отменно. А что скажешь, если предложу остаться у меня в крепости. Ничего для тебя не пожалею. Дом тебе поставим, кузница у тебя будет. Девушку хорошую тебе в жены подберем. Я ведь видел, понравилась тебе наша Утяша, да и ты ей глянулся. А то, что крещеный в христовую веру, так и пусть. Ты ведь не разбойник какой. Наших богов чай не обидишь. Что скажешь?

Через год у Мирослава и Утяши родился сын. Назвали его Парушем, что в переводе с языка эрзя означает – хороший.

Яблоко Ньютона

Отец Игоря, Юрий Иванович Синица, работал в космической академии и часто летал в научные экспедиции, чему Игорь ужасно завидовал. В детстве он часто просил отца взять его с собой. Но тот всё время отшучивался, что у Игоря вес маленький, а людей легче шестидесяти килограммов в космос не берут. Иначе ракета их так сильно в космос может выбросить, что потом не догонишь.

– А если серьёзно, – говорил отец, – сначала выучиться надо. Погоди, придёт и твоё время. Налетаешься ещё.

И Игорь с нетерпением ждал.

Однажды в середине девятого класса Юрий Иванович привёз с Луны целую коробку кристаллов сине-зеленого цвета и один из них подарил сыну.

– А как он называется? – спросил Игорь у отца.

– У него на Земле пока нет названия. Может быть, ты придумаешь?

Кристалл был величиной с ладонь, имел абсолютно ровные, как будто отполированные, грани, которые завораживающе переливались глубоким цветом морской волны.

Игорь поднёс кристалл к светильнику, и вдруг название само возникло в голове.

– Пап, давай назовём его Лунным лазуритом?

– Неплохо. Я бы даже сказал, отличное название! Очень лаконичное. Завтра предложу в академии закрепить его. Спасибо, сынок!

Игорь поставил кристалл прямо перед собой на стол, сразу за большим, встроенным в стол экраном, на котором готовил уроки. Цвет Лунного лазурита был приятен для глаз, к тому же красиво проявлял все оттенки сине-зелёного в зависимости от освещения.

В тот вечер он, как обычно, засиделся за уроками допоздна, листая на экране стола голографические страницы учебника по космической технике. Игорь считал неудобным использовать маленький экран школьного планша. То ли дело, когда есть, где развернуться. Сразу загрузить и школьный учебник, и сетевую энциклопедию, и новостную информацию по теме, а потом ещё посмотреть, что по этому предмету изучают в космических школах других стран.

Не отрывая взгляда от экрана, Игорь догрыз зелёное яблоко и поставил огрызок за экран, к ставшему тёмно синим под светом неяркого освещения кристаллу. Смачно потянувшись, он переключил учебник на школьный планш и лег в кровать, надеясь продолжить чтение лёжа. Только через десять минут строчки перед глазами Игоря поплыли, а веки закрылись сами собой. Он уронил планш на грудь и сладко уснул.

Открыв глаза, Игорь понял, что проспал. Он молнией рванулся из постели, натянул одежду, схватил планш и выбежал из дома голодным и неумытым.

День не предвещал ничего необычного. Две лабораторные по физике и космической технике. Контрольная по теории полета. Два урока по математическому анализу, один по астронавигации и два – физкультуры.

Домой Игорь пришёл немного уставшим, но через час его ждала секция по легкой атлетике, а после неё занятия с репетитором по математическому анализу.

Когда вечером Игорь сел за уроки, он тут же наткнулся взглядом на вчерашний огрызок, забытый им на столе. Игорь взял его и уже хотел выбросить, как вдруг понял, что с ним что-то не то. Обычно мякоть яблока после разрезания или откусывания очень быстро становилась коричневой. А этот огрызок был абсолютно свежим.

"Может специальный сорт вывели? Не окисляющийся", – предположил Игорь.

Он принес другое яблоко и, съев, поставил огрызок на край стола. Уже через несколько минут мякоть покрылась коричневым налётом.

"Интересно, – удивился Синица, – а ведь яблоки одного сорта. Почему же это стало коричневым, а то нет?"

Игорь не поленился сходить на кухню и заглянуть в мусорное ведро, куда выкинул первый огрызок. Теперь он оказался тоже коричневым.

"Чудеса какие-то, – заключил Игорь. – Почему первый огрызок окислился не сразу? Чем он отличался от второго?"

Синица взял третье яблоко и, откусив с одной стороны, поставил его на край стола, как и предыдущее. Откушенное место скоро стало коричневым. Игорь откусил яблоко с другой стороны и поставил его за экран к Лунному лазуриту, где вчера оставил первый огрызок. И через час, и через два цвет белой мякоти яблока не менялся. Игорь снова отставил яблоко на край стола. Несколько минут, и мякоть стала коричневой.

– Хм, интересные дела, – почесал затылок Синица младший, глядя на сине-зелёные грани лунного кристалла.

Всю следующую неделю Игорь продолжал эксперименты. Он подкладывал к Лунному лазуриту виноград, хлеб, ставил молоко в стакане. Всё оставалось абсолютно свежим, в то время как эти же продукты, оставленные в другом месте, покрывались плесенью, засыхали или прокисали.

– Ничего себе! – с восторгом воскликнул Мишка, когда Игорь поведал ему результаты своих опытов. – Это же прямо анабиозный аппарат для продуктов получается, раз он их в том же состоянии сохраняет. Только не могу понять принцип действия. Как там всё на молекулярном уровне происходит?

– Спроси что-нибудь полегче.

– Слушай, а давай ток через него пропустим!

– Это ещё зачем?

– Я слышал, что многие экспериментаторы так часто поступают.

Игорь с осторожностью относился к сиюминутным Мишкиным идеям и поспешным выводам. На всех лабораторных работах по космической технике он сначала внимательно изучал инструкции и только потом совершал действия с агрегатами. Мишка – наоборот: никогда не читал учебники или другие книги, считая это занятие ужасно скучным и абсолютно бесполезным. Благодаря феноменальной памяти школьный материал он схватывал на лету, а схемы всегда собирал интуитивно, но, что удивительно, почти никогда не ошибался. Ещё и другим помогал найти ошибки в сборке.

– Ну, не знаю. Думаешь, это хоть что-то даст?

– Конечно, в любом случае попробовать стоит. Короче, в семь вечера я у тебя.

В половине седьмого у Игоря в кармане загудела прозрачная пластинка нанофона.

– Ответить, громкая связь, – дал команду Синица.

– Игорь, ты уже дома?– раздался Мишкин голос.

– Только захожу.

– Всё, я уже бе... – Мишка отключил фон раньше, чем успел договорить.

Через несколько минут он ввалился к Игорю с небольшим чемоданчиком в руке.

– Здесь всё, что нужно для эксперимента, – пояснил он, поймав недоуменный взгляд Игоря. – Еле достал, раритет прошлого века.

Мишка сел за стол и достал из чемоданчика небольшой аккумулятор с подсоединенными к его клеммам проводами.

Теперь Игорь понял, о каком раритете говорил Мишка. В конце прошлого века, когда люди открыли возможность передачи электричества по радиоканалу, необходимость в металлических проводах и аккумуляторах тут же пропала и их перестали выпускать.

– Так, давай сюда свой камень, – продолжал командовать Мишка.

Игорь пододвинул к нему кристалл.

– Красивый, – констатировал экспериментатор, повертев его в руках. – Значит, начнем с малых токов.

Мишка подсоединил какой-то регулятор, убавил его на минимум и ткнул концы проводов в кристалл так быстро, что Игорь и сказать ничего не успел.

Раздался негромкий щелчок. Друзья осмотрели кристалл, потом всю комнату вокруг. Ничего не изменилось.

– А чего мы ждём? – спросил Игорь.

– Не знаю, но думаю надо увеличить мощность разряда, – с важным видом ответил Мишка.

– Подожди.

Игорь вышел из комнаты и вернулся с яблоком. Разрезал его пополам и положил обе половины рядом с кристаллом.

– Ты прям, как Ньютон, с яблоком эксперименты ставишь, – подколол Мишка.

– Если быть точным, Ньютону яблоко на голову упало, никаких экспериментов он не ставил.

– Ой, да знаю я, не умничай, – отмахнулся Мишка, – лучше отойди, включаю.

– Подожди. – Игорь включил планш, открыл дневник экспериментов и сделал новую запись о сегодняшнем испытании. – Потом может пригодиться, – пояснил он Мишке. – Теперь давай.

Мишка кивнул и прислонил провода к Лунному лазуриту. Снова раздался негромкий щелчок.

– Ух ты! Видал? – Мишка протянул Игорю абсолютно целое яблоко.

– Ничего себе! – только и сумел ответить он.

Учай

Паруш, высокий крепкий кареглазый парень со светлыми волосами, вышел из кузницы, бережно прижимая к телу под полой теплой сумани* завернутый в кусок плотной материи длинный кинжал. Пройдя высокие ворота деревянной крепости, он кивнул стражнику и через овраг отправился в Ближнее селище, в дом Учая – золотых дел мастера, известного своими работами не только в крепости, но и, благодаря проезжающим купцам, по всей Булгарии. Седовласый мастер встречал гостей в своём неизменном холщовом фартуке и провожал в мастерскую, где проводил большую часть дня, а иногда и ночи.

Паруш всегда с неподдельным интересом рассматривал инструменты ювелиров. Вроде бы всё как в отцовской кузне, но в несколько раз меньше, изящней и тоньше. "И как только с эдакой мелочью управиться можно?" – думал он, глядя на игрушечные наковаленки, молоточки, щипчики и зажимы.

Учай, много повидавший на своём веку, так и ахнул, когда Паруш положил перед ним отполированный обоюдоострый кинжал с точеной костяной рукоятью, украшенной замысловатым узором.

– Ай-ай-ай, – покачал седой головой старый ювелир, – хорошая работа. Сам ковал?

– Отец помог немного.

– Мирослав хороший мастер. А ты, вижу, в него пошел. За такой кинжал ничего не жалко. На что меняешь?

*Сумань – в старину верхняя одежда у мордовских крестьян.

Паруш смутился.

– Украшение надо бы в подарок, – он сделал паузу, – девушке.

– А, на девичий праздник пойдешь? Хорошее дело. Я со своей Бажаной как раз, так и познакомился. Ну, точнее, родители наши договорились между собой и нас познакомили. А ты присмотрел уже кого или так?

Паруш даже немного покраснел от смущения. Ему уже давно нравилась девушка из Дальнего селища.

– Присмотрел.

– Молодец! Тогда тебе хороший подарок нужен, чтобы не подделка какая-нибудь. Правильно, что ко мне пришел.

Учай положил на стол серебряные украшения из колец, с нанизанными на них серебряными шариками.

– Такие сейчас девушкам очень нравятся. – Ювелир провел пальцами по украшению, поправляя колечки. – Сделано из чистого серебра. Не то, что в дальнем селище стряпают. Засунут в благородный металл свинец, да медью разбавят. Раскатают в лист такой толщины, что он едва ли не прозрачным становится, и шарики из него сворачивают. А чтобы они не мялись, как только в руки возьмешь, да вес имели, внутрь воск заливают. Разве это дело? Обман, да и только. А мою работу не стыдно и Нарчатке подарить. Она ведь у нас тоже не замужем. Как Пуреш, отец её и наш воевода, уехал и за себя её оставил, к ней парни и подойти боятся. Конечно, попробуй к самой воеводе посвататься.

Машина времени?

Читая дневник наблюдений, составленный сыном, профессор космической академии Юрий Иванович Синица всё время хмыкал и качал головой!

– Молодец сынок! – сказал он наконец. – А у нас в академии только и делали, что в наноскоп кристаллы рассматривали, а свойств этих абсолютно не заметили.

Юрий Иванович сел.

– Игорёк, – позвал он сына, – а вот эту запись поясни.

Игорь взглянул на экран планша.

– Когда кристалл восстановил яблоко, мы обратили внимание, что одновременно с этим пропала последняя запись в планше. И сделали вывод, что и яблоко и планш скорее всего были перенесены кристаллом в прошлое минимум на пару минут назад. Потому что, две минуты назад яблоко было целым, а запись в планше не существовала.

– Нет, Игорь, здесь дело не в этом. – Синица старший отложил планш. – К сожалению, наука утверждает, что путешествия во времени невозможны. Но даже если предположить, что яблоко и планш были бы перенесены в прошлое, они бы пропали из нашего настоящего. И тогда вряд ли мы увидели бы их ещё когда-нибудь. Они так и остались бы навсегда в параллельном мире, отстающем от нашего на две минуты. Но они остались на месте. Я думаю, что здесь имеет место явление восстановления свойств предмета, которые у него существовали ранее, в данном случае две минуты назад. И это тоже весьма парадоксально. Скажу в академии, чтобы немедленно брались за эту тему.

Примерно через месяц Юрий Иванович пришёл домой с загадочным выражением лица. Достав из портфеля сверток, он показал его сыну.

– Смотри, Игорь, это – один из опытных образцов. Получил в академии для продолжения исследований.

Игорь развернул упаковку, и в его руках оказался небольшой прибор из серого пластика, внешне напоминающий электробритву.

– Круто! – одобряюще кивнул Синица младший.

– Да, надо всё хорошенько изучить. Для этого и прибор принёс. Вот смотри: кристалл у него внутри, приемник электрического тока – стандартный от любого источника. Здесь джойстик управления величиной разряда. А вот пульт дистанционного управления, чтобы самому не находиться в зоне воздействия. Нажимаешь кнопку – на кристалл подаётся импульс. Чем больше мощность электротока, тем дальше в прошлое "улетает" предмет. Питание этого прибора рассчитано максимум на год возвращения.

– Ага, то есть возможно восстановить свойства предмета, которые у него были не более чем год назад.

– Да, думаю, этого хватит.

– Ну, это не интересно. Вот если бы лет на сто.

– Эх, ты хватил, на сто. Большое напряжение может быть опасно. Кристалл не выдержит. К тому же, мы совсем ничего не знаем о побочных эффектах, а они могут быть опасными вдвойне.

Аргума

В этом году праздник Тейтеренъ пия кудо* проводили в Дальнем селище. В трех избах поставили большие столы и незамужние девушки из всех прилегающих селищ и крепости, кому уже исполнилось шестнадцать, в праздничных нарядах угощали гостей пивом с утра до вечера. А гостей было немало. В девичьи дома приходили парни со всей округи, порой сами, но чаще с родителями. Пили пиво и присматривали девушку для сватовства. Занятия девушек совсем не ограничивались лишь подачей пива. Они все время были в движении. То начинали танцевать, затягивая в это действо пришедших парней, то садились в ряд и пели песни, то просто затевали веселые игры, не давая скучать гостям.

Паруш, повесив у порога сумань, робко вошел в избу и сел на лавку у края стола. Он не ошибся в своих ожиданиях. Та, о которой он давно мечтал, была здесь, Паруш заметил ее сразу, как только вошел. А она, темноволосая стройная девушка в белой рубахе-панаре и непременном переднике с красной вышивкой взглянула на вошедшего и засуетилась у пивного бочонка. Паруш часто ходил в селища по заданию отца, что-то отнести или забрать, и прошлым летом увидел эту красавицу, когда она несла воду из колодца. Подойти и познакомиться не хватило духу. Но с тех пор сердце Паруша начинало учащенно биться при одной только мысли о ней.

Наполнив большую деревянную кружку, девушка поставила её на поднос и принесла Парушу.

– Отведай нашего пива, – тихо сказала она, не поднимая взгляда.

– Спасибо, – волнуясь, произнес юноша.

Он хотел удержать девушку возле себя, но никак не мог придумать, что ещё сказать. На счастье девушка не торопилась отходить от него. Парень ей нравился, и она бросала на него робкие взгляды.

– А ты – Паруш, сын кузнеца?

– Ты разве знаешь меня?

– Я помню тебя. У нас в доме часто останавливались купцы на ночлег. А ты, бывало, приходил послушать их рассказы о других городах и землях. Для нас их славянская речь лилась как мелодия, была красива и непонятна. А ты понимал каждое слово. Ребятишки из соседних домов собирались вокруг, и ты пересказывал нам их рассказы по эрзянски. Было ужасно интересно. А потом ты перестал приходить.

*Тейтеренъ пия кудо – девичий дом пива. Мордовский праздник, являвшийся своеобразным ритуалом перехода девушек в старшую молодежную группу.

– Я подрос и начал помогать отцу в кузнице. Времени на прогулки не осталось. Значит, ты дочь Виряса?

– Да, меня зовут Аргума, – девушка хотела сказать что-то ещё, но тут в дом шумно ввалились сразу несколько семей из соседнего селища. Она замешкалась, было видно, что ей не хочется отходить от Паруша.

– Я должна идти, ты ещё посидишь?

– Да, я буду тут.

Аргума улыбнулась и побежала подавать пиво.

Витая в облаках, Паруш не заметил, как с лавки у стены встал местный парень и подошел со спины к сыну кузнеца. Парень легонько тронул Паруша за плечо и тихо произнес:

– Пойдем во двор, поговорить надо.

Во дворе местный уверенным шагом обогнул сарай и остановился в темном закутке, который не просматривался ни с улицы, ни из дома. Паруш проследовал за ним, не совсем понимая, что от него хочет селянин. Но когда за спиной возникли ещё двое местных парней, Паруш догадался, что разговор вряд ли будет приятным.

– Ты, рус белобрысый, чего к нам припёрся? Здесь земля эрзя и булгар. Вали отсюда подобру-поздорову и на наших девок больше не засматривайся, – твердо произнес местный. – Усек?

Паруш чертыхнулся и обругал себя за то, что вышел во двор. Послать надо было сразу этого наглеца куда подальше. Страха у сына кузнеца не было. После нескольких лет работы с молотом, силы в руках было хоть отбавляй.

– А если не усек, тогда что? – вызывающе спросил Паруш. Объяснять, что он тоже наполовину эрзя, не было никакого желания. Всё равно эти теперь не отстанут.

– Костей не соберешь, – зло ответил местный.

– Да пошел ты, – бросил сын кузнеца и развернулся в обратную сторону, чтобы вернуться к дому.

Дорожку по-прежнему преграждали двое.

– Лучше отойди, – сказал он тому, что стоял слева, и решительно пошел на него.

Но тут Паруш вдруг ощутил резкую боль в затылке. Сознание мгновенно померкло и он, как подкошенный, рухнул на холодную землю.

Когда закон бессилен

Через два дня после окончания итоговых испытаний в Булганской космической школе девятиклассник Мишка Хмелёв позвонил другу Игорю Синице. Время было раннее, но Мишка с его взрывным темпераментом, который отражался на его вечно всклокоченной шевелюре, уже кипел.

– Игорь, не спи, ты уже видел результаты экзаменов? – Мишкин голос в нанофоне дрожал от волнения.

Синица, как человек обстоятельный сначала провел ладонью по глазам, смахивая дремоту, пригладил волосы, затем щелкнул пальцами, включая на нанофоне голографическое изображение, и только тогда ответил:

– Нет, последний раз заходил на сайт час назад, их ещё не было. А что случилось, ты чего такой нервный?

– А ты сам посмотри, результаты вывесили. Плакала наша с тобой практика на Луне. А мы-то размечтались. На Луну полетим, потом на Марс махнём, потом ещё дальше. Черные дыры изучать будем. Ага, щас!

Мишкино волнение было вполне объяснимо. Ему очень хотелось на Луну на целых две недели. Ведь все остальные полетят в орбитальный космический город, куда в принципе в выходные дни мог слетать любой человек, пожелавший увидеть Землю из космоса. Туристический полет на Луну стоил гораздо дороже и укладывался всего в три дня.

Игорь открыл сайт управления образования и быстро нашел список с оценками. Общий бал по всем экзаменам у него был высоким: четыреста восемьдесят из пятисот возможных. У Мишки всего на семь баллов ниже. При этом получалось, что у Игоря третий результат в классе, а у Мишки – четвертый. Но самое удивительное было в том, что первые два места занимали Эдик Баринов и Риф Руфатов. Напротив их фамилий красовалось по четыреста девяносто баллов.

– Ничего не понимаю, – только и смог произнести Игорь. – У них всегда оценки были ниже среднего. Баринов даже на пробных экзаменах не всегда до минимального балла добирался, а тут...

– Вот и я о том же, – горячился Мишка, – надо что-то делать. Не может такого быть. У нас пока не придумали, как информацию прямо в мозг записывать. Учить надо было. Не могли Эдик с Рифом за две недели на четыреста девяносто баллов всё выучить. Фантастика это. Нет, точно надо действовать!

– Подожди с действиями. Давай рассуждать. Ведь тут возможны несколько вариантов. Предположим, Эдик и Риф каким-то образом нашли способ выучить материал. Тогда они просто молодцы.

– Игорь, ты сам– то веришь, что они могли выучить? Никто бы не смог.

– А может, до сих пор они тщательно скрывали свои знания?

– Зачем? Нас удивить? Им это удалось. Но вряд ли из-за этого они стали бы столько лет маскироваться.