Текст книги "Секс-тур в юность (СИ)"

Автор книги: Владимир Шарапановский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)

Секс-тур в юность

Annotation

     Герой попадает в свое прошлое, и следуя примеру героя книг Андрея Храмцова, пытается получить все от жизни. Украсть все песни и отлюбить всех-всех. Я не читал следующих книг, может там он расширил свои взгляды до чисто европейских.

     Жизнь полна неожиданностей и вот, что из задуманного тура получилось.

• Секс-тур в юность

  • Вступление

  • Глава 1

  • Глава 2

  • Глава 3

  • Глава 4

  • Глава 5

  • Глава 6

  • Глава 7

  • Глава 8

  • Глава 9

  • Глава 10

  • Глава 11

  • Глава 12

  • Глава 13

  • Глава 14

Примечания

Секс-тур в юность

Вступление

     '– Могу я видеть прокурора?

     – Можете. Где у нас прокурор?

     – В шестой палате, где раньше Наполеон был.'

     к/ф 'Кавкзская пленница' 1966 год

     https://youtu.be/D1PODlm_JHw

     Не желающие читать сурьёзные рассуждения – переходите сразу к Главе 1.

     Я всячески хотел избежать серьезного обсуждения темы, но, увы, вопросы появились, и на них надо отвечать. Изначально было два пути:

     1. Написать скучную морализаторскую статью.

     2. Написать сатирическую пародию.

     Я сразу решил идти вторым путем, так как с детства помнил слова Франсуа Рабле 'Не подобрать мне довода иного среди мучительных терзаний века. Доступней смеху, а не плачу слово, поскольку смех есть свойство человека'.

     Еще раз извинюсь перед читателями, за это невольное отступление. Автор Андрей Храмцов нисколько – не хуже/не лучше миллионов других авторов. В данном случае он всего лишь квинтэссенция комплекса 'Императора Вселенной'. Если бы Владимир Поселягин был на АТ, я выбрал бы его, у него литературный дар куда более ярко выражен. Я некоторые книги Владимира читал, и даже без отторжения. Но в массе – это создание образа нагебатора. А с подобным я не могу смириться, хотя бы из соображений здравой логики.

     Но у героя книг Храмцова есть еще одна предосудительная черта – сознание человека возраста 60+ вселившись в тело юноши, осталось все тем же. А действие первой книги проходит преимущественно: на входе в спальню, в спальне, и на выходе из спальни, где он, замечу, находится не один, а с одноклассницей пятнадцати лет Так что, тут явно просматриваются признаки педофилии. Соглашусь, бывают случаи, как, например, в фильме 'Народный роман', где герой Уго Тоньяцци женился на юной героине Орнеллы Мутти, бывшей по фильму крестницей. Ну чтож, – так тоже встречается. Есть там момент, когда беременную на 8 месяце героиню – не пускают на кинофильм 18+. Но там женитьба и любовь-морковь. Но всему помешал герой Микеле Плачидо. Однако, если вернуться к 78 году, то абсолютно непонятно – 'Куда же смотрят семья и школа'? Да и все прочие также. Но это только цветочки, и даже не буду обращать внимания на моральную сторону присвоения творческих достижений иных людей – это мелочи.

     Мне предоставили своеобразный синопсис следующих книг:

     'Мелко плаваешь))) У Храмцова ГГ уже место Суслова занял. 2 месяца, как попал. Героями и орденами Ленина с ног до головы обвешан. Бюст во дворе школы имени его стоит'

     'Ха, это присказка, сказка впереди))) На гастролях в Англии стал герцогом (королеву спас и вылечил), обрюхатил леди Ди, стал главой масонов, наследником царя Соломона, атлантов, подчинил архидемона, освоил телепортацию'

     Так что некоторые интересуются содержанием его книг с чисто профессиональной точки зрения.

     И не верьте, что это не заразно – не менее, чем коронавирус.

Глава 1

     'Киса, давайте и мы увековечимся.

     Забьем Мике баки. У меня, кстати, и мел есть!'

     '12 стульев' Илья Ильф, Евгений Петров

     С трудом продираю глаза, и с кряхтеньем пытаюсь подняться. Эх, тяжелы вы годы прожитые напрасно. Сколько не свершено, и не испробовано. Сколько телок ушло не оставив и следа. А ведь долг мужчины – быть петухом в курятнике, и топтать все что движется, – даже если это соседская кошка. Лять! А сколько недотрахано? Сколько мимо проскользнуло угрём, а я и не успел заронить в них своё семя. Просто ужас! А сейчас, только и остается вздыхать. Возможно, у отца семидесяти лет и может уродиться гений Леонардо, но очень подозреваю, что там помог шустрый юнец, пока старикан песком осыпал дорожки сада.

     Святые яйца, что живём не в убогом средневековье. Сейчас всё решают деньги, они 'дело всё поправят, а что надо – то и вставят', мудр был наше всё – Александр Сергеевич, а то можно и просто нажраться виагры. Но все это не то, не высший класс. Но наконец человечеству повезло, и очкарики хотя бы отработали впустую траченные на них деньги, и открыли способ переместить сознание во времени и пространстве – в тело юного олуха, которым ты был когда-то в давние-предавние времена. Правда этот тур кратковременен, и потом происходит отторжение, а тебя выбрасывает в свою тушку, которую заботливо поддерживают на аппарате ИВЛ, и глюкозе внутривенно. Рекордсмен почти неделю продержался. Ну, так семь дней и семь ночей – это символично. И был, кажется, такой фильм сходной направленности. Зато в юном теле, уж сможешь оторваться по полной, и перетоптать весь курятник, тьфу – весь класс. Не размениваться же на мелочи. Очень жаль, что виагру с собой не взять, ну да юному организму много и не надо для восстановления. Не зря же батюшки говаривали – 'не верь члену по утрам стоящему, ибо он не имать просящий, но ссать вопиющий'. Одно недоработано и до боли обидно, что повторный тур не удастся свершить. Отторгается иновременная подсадка, как чужеродный вирус. Очевидно, организм вырабатывает иммунитет к таким проникновениям. А еще стоит это удовольствие – что твой линкор, и денег на него собирал почти весь год с пенсии. Но сегодня наступил, наконец, главный день, день свершений. Иду в фирму путешествий во времени, и свершу свой умопомрачительный тур. Только надо будет доброй старушке – соседке оставить ключи, чтобы кормила котюху, и убирала за ним, пока я буду несколько занят. Наплету чего – про срочную поездку к родственникам. Ладно, надо поесть, задать жрачки коту и одеваться. Время не ждет.

     Поев и одев лучший костюм, а также нацепив лучшую улыбку на все тридцать два, выхожу, закрываю дверь и шкендебаю к соседней двери. Распрямляюсь, и приобретая благообразный вид стучусь в дверь. Конечно-же есть звонок, но он так отвратительно дребезжит, что начинать важную беседу с такой ноты неразумно. Бог всех мерчендайзеров Дейл Карнеги в своей библии 'Как завоёвывать друзей и оказывать влияние на людей' – такое точно бы не заповедал. Делаю улыбку еще шире возможного, и жду, пока шаркающие шаги приблизятся, а в глазке не появится любопытный глаз. Двери сразу открываются. Еще бы, я на хорошем счету у соседки, а также часто примечаю, каким масляным становится её взгляд, когда она не видит, что я наблюдаю. Ну да я стреляный воробей. И зачем мне старая кошелка, когда я собираюсь в сексуальный вик, завоевывать юных полонянок. То есть, она очень нужна, но только чтобы убирать за котом и кормить оглоеда.

     Ну вот, пять минут позора и намеков на будущее щасье, и кота удалось сбагрить в заботливые руки. Она, я чувствую, землю будет рыть, чтобы котик был жизнью доволен. Ох, грехи мои тяжкие, и еще один грех пришлось взять на душу. Обмануть истосковавшуюся в ожидании старушку. Теперь надо будет что-то придумывать в отмазку. Не видать мне райских кущ. А может принять ислам? Там им гурии положены по ранжиру, даже секс-туров не надо, достаточно только откинуть ноги во славу аллаха. Но это же пять раз в день намаз делать, даже соскочив с унитаза. Да в каждом деле есть свои подводные камни. Нет, начнем все же по порядку. Вперед в турфирму, и к триумфу!

     Вот наконец-то и дополз, давненько я на такие вояжи не отваживался. Сяду на стул и отдышусь. Тем более, что в приемной небольшая очередь, а секретарь сказала, что меня вызовут.

     ...Чувствую толчок в плечо, а надо мной склонилась секретарша, и спрашивает не плохо ли мне? А то я прикорнул на стуле, и моя очередь подошла. Благодарю девчушку, и спешу к двери, все мои помыслы – давно за ней. Интересно, а как работает вся та машинерия? И не будет ли больно? Ну да ради такого шанса – можно и потерпеть. Оказывается все абсолютно безопасно и безболезненно. Клиент вводится в состояние сходное с летаргией, при этом все биотоки становятся крайне замедленными, что позволяет проще считать объемную матрицу сознания. Сейчас сестричка сделает мне укол, и вперед в прошлое – к счастью. Ох, и натрахаюсь же я! Нет, одним классом точно не обойдусь – надо расширять горизонты и становиться гигантом духа 'chevalier sans crainte ni reproche'[1], а также стремиться к состоянию, когда тело 'не будет знать ни голода, ни жажды, ни зубной боли, ни личных неприятностей. Все его потребности будут мгновенно удовлетворяться по мере их возникновения'. Это ли не счастье. Правда это мне что-то отдаленно напоминает, но проклятый склероз – не дает вспомнить. Ай! Что-то укололо руку, и я медленно уплываю в холодящее небытие.

Глава 2

'И снова в бой,

покой нам только снится,

летит-летит степная кобылица,

и я за ней – с восставшею елдой'

(с) неизвестный автор

     Пробуждение произошло мгновенно, неприятным звоном резало уши, и я, разлепив веки, увидел, что это будильник со слоником. Сколько раз он падал, но как стойкий оловянный солдатик – продолжает почётно нести службу. Я же почувствовал необычное, то самое, что я уже давно подзабыл, и что это за счастье быть молодым, а также с чем это связано по утрам. Однако! – всегда бы так. Ну, ты уж не подведи меня – 'mon sher ami'[2].

     Ну, вот он – дивный новый мир, мир юности и безграничных возможностей. Бегу в школу, как если бы мне ракету запалили в афедроне. Весь так и горю, так и дымлюсь от желаний.

     По входе в школу – бегу к расписанию, и смотрю – какие уроки первые. Так, отлично – английский. Через три ступеньки несусь наверх по лестнице на третий этаж. Кабинет английского прямо направо за лестницей в отнырке, куда выходят двери кинопроекторской, и нашей – английского. У нас пол класса занимаются здесь, и Аллочка тоже. Она первая красавица класса, и наверно не только школы, но и города. Если представить более юную и обворожительную копию Александры Яковлевой из 'Чародеев', то это определенно будет она. И имя главной героини почти подходит, и цвет волос, и лицо – всё похоже, только глаза васильково-синие и бездонные. Безусловно, все мальчики класса, и наверно всей школы в то или иное время были без ума в неё влюблены. Мой друг, с которым я с первого класса сидел за одной партой, так и любил её безответно – с третьего класса и до самого окончания школы. А она купалась в наших взглядах, и казалось, плескалась в них, дразня, настолько они обретали материальность. Прости Игорёк, но тебе всё равно не светит, хоть у тебя отец и министр рыбного хозяйства республики, и вымахал ты под метр восемьдесят, а девочки на тебя вовсю заглядываются. Но не растопил ты сердце снежной королевы. Да и никто не сумел до окончания школы. Аллочка всегда знала себе цену. Пока же я рассматривал, медленно подтягивающихся одноклассников, и любовался их молодыми и свежими лицами, не знающими ни грамма косметики. Еще бы на дворе осень 70-го, и за губную помаду, а тем более тени и тушь для глаз, педсовет будет основательно и с расстановкой воспитывать нарушителей порядка и ношения школьной формы. Девочки все в коротеньких платьицах и белых фартучках. И как же это обворожительно смотрится! Пока я жадным и прожигающим взглядом провожал наших красавиц, а у нас в классе – все были таковыми, незаметно подошел Игорёк, и толкнул меня в плечо, спрашивая – на что я так уставился. Ему не понять пословицы: 'Пусти старого козла – в огород!' Дружески пожали руки, и Игорь стал садиться рядом. А я все также не мог оторвать взглядов от наших девочек. И ничего с собой не мог поделать, впору было бы обзавестись косоглазием, чтобы охватить их всех разом. Ну да, девятый класс – пора распускания бутонов, у некоторых оно наступило ранее, но все они стали из угловатых и немного нескладных девчушек – превращаться в очаровательных девушек. Похоже, я совсем расслабился, а все окружающие встают. Конечно, надо же встать и поприветствовать вошедшую учительницу. 'Goodmorning Ljudmila Mikhajlovna!' Да повезло нам с преподавателем, она самая молодая учительница в школе, и лучше всех знает английский. Не зря чуть больше десяти лет спустя я встретился с ней на государственных курсах иностранных языков, где она преподавала в другой группе, но иногда замещала и у нас. Она нас ведет с пятого класса и за язык спрашивает, как следователь гестапо. А так она ходит в юбке на пять сантиметров короче платьев наших девочек, и раз в месяц меняет цвет прядей волос, притом, что остальные волосы обесцвечены, да и прически у неё всегда очень смелые. А когда она пишет на доске все превращаются в воплощенное внимание. Покажется ли из-под юбки краешек белья. В шестом классе, мы балбесы на стол ей положили шуршурунчика[3], сказав, что для неё записка от родителей, а когда она стала разворачивать бумажку – с восхищением наблюдали, как она с диким визгом вскочила на стул и представляла – чудесно застывшую статую Венеры Милосской, но с поднятыми к голове руками. Тогда мы точно рассмотрели цвет трусиков и ножки до самых бедер. Правда, потом нас всех затейников прорабатывал педсовет, и даже вызывал родителей в школу, но ей-богу – оно того стоило. Она была очаровательна в своем испуге, а среди училок – всегда была первой красавицей. А пока я блуждал по волнам моей памяти, Людмила Михайловна заметила, что я разглядываю её и спросила, что мне непонятно по теме. А я даже и не уловил, что это была за тема. Я встал и начал мяться – не зная на что бы перевести разговор. Мне стали отчетливо шептать, что 'London is the capital of Great Britain'. Ну, это мы могём – хоть ночью, и как отче наш, то есть отче наш мы как раз и не знаем совсем. После того как оттарабанил о столице Великобритании и достопримечательностях города, об улицах и скверах, о замечательных статуях и памятниках архитектуры, о лондонской погоде и о горожанах. О прогулках в предместьях и окружающей природе. Все это заняло минут пятнадцать-двадцать. И тут до меня дошло, что в классе стоит гробовая тишина. Пока я думал, о чем угодно кроме урока, то совсем забыл, что хотя и школа с углубленным изучением английского языка, а я скороговоркой выдавал экзаменационную тему трехгодичных курсов, которые приравнивались к третьему-четвертому курсу инъяза. У нас на третьем году были занятия в лингафонном классе по записям начитанным настоящими англичанами. И мы потом неделю общались с англичанами, которые приехали в Союз по обмену, так как в Англии изучали русский язык. Упс, прокол – однако. Языком я никогда особо не блистал, а проклятая английская – th, мне никогда не давалась. От неожиданности, Людмила Михайловна перешла на русский, хотя на уроке себе такого не позволяла. – Отлично, но скажи – откуда ты взял текст, по которому готовил тему? – и продолжила на английском, значит уже пришла в себя, а мои мысли метались, тщась выдумать правдоподобное пояснение. Если бы начало учебного года, то можно было бы наплести про углубленные занятия на летних каникулах, а тут – конец первой четверти. Так и стоял – бекая и мекая. Позорище, меня, убеленного сединами, загнала в угол двадцатипятилетняя девица. Только и остается – стоять, буравя дощатый пол носком туфли. А тем временем прозвенел звонок на перемену и наши начали бодро собираться, чтобы бежать в кабинет математики, а то Фимка не любит опоздавших и может не допустить на урок. Все дружно рассосались, а Людмила Михайловна пошла в учительскую, прикрыв дверь, а я всё копался в портфеле, не зная куда девать руки. А когда поднял глаза – увидел, что Аллочка стоит и вытирает тряпкой мел с доски. Я так и сел. Это само по себе – убойное зрелище, и когда она становилась на цыпочки, максимально задирая руку вверх, то кончик платья приподнимался и слегка не доходил до бедра. Во всяком случае, длинные, ровные, идеальные ножки – были видны полностью. Я обмяк и шлепнулся с грохотом на стул. Аллочка повернула голову вполоборота, чтобы краем глаза глянуть, что произошло. А это произошел я, чуть не севший мимо стула. Но, однако, я сразу вскочил, так как из груди трубным гласом уже звучало:

Облетела листва, у природы свое обновленье,

И туманы ночами стоят и стоят над рекой.

Твои волосы, руки и плечи – твои преступленья,

Потому что нельзя быть на свете красивой такой.

Потому что нельзя, потому что нельзя,

Потому что нельзя быть на свете красивой такой.

Потому что нельзя, потому что нельзя,

Потому что нельзя быть на свете красивой такой.

Эти желтые листья в ладони свои собираешь.

Отсверкали они и лежат на холодном лугу.

И ты сердцем моим, словно листьями теми, играешь.

И бросаешь в костер, не сжигай только нашу мечту.

Потому что нельзя, потому что нельзя,

Потому что нельзя быть на свете красивой такой.

Потому что нельзя, потому что нельзя,

Потому что нельзя быть на свете красивой такой.

Я боюсь твоих губ, для меня это просто погибель.

В свете лампы ночной твои волосы сводят с ума.

И все это хочу навсегда, навсегда я покинуть.

Только как это сделать, ведь жить не могу без тебя.

     (с) Белый орел

     Я так и застыл стоя и напевая песню, а Аллочка слушала и продолжала тереть один и тот же участок доски. Опомнился я только к окончанию последнего куплета, и ринулся к доске, допевая припев. Подскочив, я захватил Аллочку пониже талии и рывком приподнял, чтобы ей удобнее было вытирать верх доски. Но проклятое платье заскользило наверх, оголяя трусики и краешек спины. А Аллочка провернулась в руках и пока тряпка еще планировала на пол, залепила мне звонкую пощёчину по левой щеке, и пока, я стоял выпялившись, левая рука залепила со всего маху пощёчину по правой. Её глаза метали молнии, и могли испугать кого угодно, но тут открылась дверь и в класс вошла Людмила Михайловна, а в двери любопытно заглядывала мелюзга шестиклашки. И как назло край платья зацепился на талии, и оставлял для обзора круглое бедро, белые трусики и восхитительные ножки. Тут последовала и третья пощёчина, а Аллочка начала поспешно оправлять платье. 'Обидно, слушай... Честное слово, ничего ж не сделал – только вошёл...' пронеслась в голове фраза Саахова из 'Кавказской пленницы'. Чувствую, осязательным органом на котором сидят, что продолжение разговора будет на педсовете, или у директора. Вот влип, и отчего меня так понесло? Отчего так снесло крышу? Проклятый сперматоксикоз – сорвал её напрочь. И ведь только помочь хотел. Да уж, помог – кретин и старый козёл, теперь уж точно и Аллочка и я – на математику опоздали.

Глава 3

     'Я не боялся казаться смешным.

     Это не каждый может себе позволить'

     к/ф 'Тот самый Мюнхгаузен' 1980 год

     В учительскую нас отконвоировала Людмила Михайловна, сказав шестиклассникам рассаживаться по местам. А мы, захватив портфели, последовали за ней.

     Пока мы спускались по лестнице и шли в учительскую, я смог прийти в себя, и с юмором посмотреть на ситуацию. Представил себе картину парочки у доски, а также звонкие пощечины. А на щеках, небось, пунцовые следы остались, как знак от дамы сердца. А ведь окружающие – могли подумать, невесть что. Тут и задранное платье, и моя физиономия с отчетливыми следами ладошек. Был бы кинопродюссером – деньги бы брал за такое зрелище. Свалял уж дурака по высшему разряду. И тут меня окончательно пробило на нервный смех. Я стал фыркать, чтобы удержаться от смеха. И решил объяснить, – Представляю, как всё это выглядело со стороны. Думаю, можно было подумать все что угодно. А уж шестклашки, точно насочиняют невесть чего, да еще по секрету всему свету, разнесут по школе. Людмила Михайловна хмыкнула и произнесла, – Скоро тебе представится замечательная возможность объяснить всё преподавательскому составу. А Аллочка при этом пронзила меня гневным взглядом. Сейчас, даже на Западе, патлатые хипстеры – только начинают свою сексуальную революцию, а уж за железным занавесом – это проявится весьма нескоро. А тут такой – эль шкандаль. И ведь могут поверить в любую дичь, следуя 'Credo quia absurdum'[4]. Надо будет прикинуться шлангом, и не отсвечивать. Да и что мне могут сделать? Из школы выгонят? Очередной выговор влепят? Так их есть у меня, и немало. Прошел армию, и тут прорвемся. Армейская мудрость не зря гласит: 'Кто в армии служил, тот в цирке не смеется'. Неприятность эту – мы переживем, и я решил забить на проблемы. 'Show must go on'[5]. А тем временем, мы уже входили в двери учительской. Там, Людмила Михайловна вкратце обрисовала обстановку, – Я вошла в класс, и увидела, как у доски Алла отвешивает ему пощечины. – и указала на меня рукой, а потом добавила, – У меня урок в 6А. – и поспешила выйти, оставив нас на растерзание львам. Те любопытно обозрели добычу, и первым заговорил завуч Марк Кирпич. Он обратился ко мне, так как меня перманентно прорабатывали на педсоветах, и кто бы еще мог – быть виновным? Он потребовал, – Расскажи всем, что произошло, и как ты можешь это объяснить? Но я галантно предложил, – Давайте предоставим слова Алле, а потом вы отпустите её на урок. А то итак уже опоздала, а у нас математика. Марк Кирпич кивнул Аллочке. И её прямо прорвало, – Я осталась вытереть доску, так как сегодня дежурная, – при рассказе постоянно бросая на меня испепеляющие взгляды, – А он неожиданно подскочил сзади, и приподнял за талию. Я испугалась, и вывернулась соскользнув на пол. А потом, надавала нахалу пощечин. При этом вся раскраснелась, и кипела гневом, как чайник на плите. Марк Кирпич спросил у меня, – Хочешь ли ты что-либо добавить? Я подтвердил, – Все так и было. Я, увидев, что ей приходится привставать на цыпочки, чтобы вытереть доску – поспешил помощь и приподнял. Но она вывернулась, соскользнула на пол и дала мне пощечину, потом другую, а затем и третью. Учителя переглядывались, Александра Александровна улыбнулась, Марья Филипповна сжала губы в узкую щель. Другие зашушукались. А я с невинным видом смотрел на преподавателей и улыбался улыбкой Чеширского Кота. Не впервой отдуваться на педсовете, и лучше всего прикинуться слабоумным симулянтом, по заветам бравого солдата Швейка. Марк Кирпич помолчал, и спросил, – А не проще ли было попросить тряпочку, если я так возжаждал помочь? На что я потер подбородок и ответил, – Марк Ильич, я и сам не понимаю, почему столь простая вещь не пришла мне в голову. Наверно еще не переключился после того, как на уроке минут пятнадцать отвечал по теме, и получил пятерку. Сейчас это кажется таким простым и логичным. Протупил, со всяким может случиться. А пока я распинался перед преподавателями, Аллочка бросала на меня испепеляющие взляды. Марк Кирпич еще посмотрел на нас, и спросил у преподавателей, – Кто хочет уточнить или высказаться? Вскочила историчка Марья Филипповна, и стала частить, – Это просто безобразие, ученики совсем распоясались, и в школе творят, что в голову взбредет, совсем потеряли совесть. Тут, я не стал молчать и ответил, – Это всего лишь нелепое стечение обстоятельств, я не подумал, что Алла может испугаться. А люди, испугавшись, часто совершают странные поступки. И тут же, сами собой из меня вырвались строки, -

Сознаю свою вину.

Меру. Степень. Глубину.

Я готов за дурь ответить.

Сам себя, за то кляну.

Надо будет, – всё приму

ссылку, каторгу, тюрьму.

Но желательно в июле,

И желательно в Крыму.

     Марья Филипповна прямо взорвалась, – Мы пытаемся выяснить, что произошло, а он тут паясничает, превращая все в балаган. Надо собрать педсовет, и разбираться с этим наглецом. Остальные преподаватели тоже сидели слегка ошалевшие от такого поворота. Марк Кирпич решил закончить это представление с одним клоуном. Написал записку и передал Аллочке. А далее отправил нас в класс на урок. А меня и дальше несло, наверно в крови бурлил адреналин, и я бодро шагал вслед за Аллочкой. Но язык уже не мог остановиться, и я предложил, – Аллочка, давай обговорим общую трактовку, чтобы не было противоречий. На что она обернулась и яростно прошипела, – Для кого Аллочка, а для тебя впредь Альбина Павловна. Видеть не хочу твою наглую рожу. Мало я тебе пощечин надавала, за то, что ты опозорил меня перед всей школой. Отвернулась и с гордо поднятой головой пошла дальше. Эх, не знают тут, что такое черный пиар, и какой ушат дерьма могут вылить на любого, был бы только заказ. А может и хорошо, что не знают, и даже представить не могут, что то, чем здесь только досужие кумушки занимаются, там поставлено на поток, а занимаются этим профессионалы. Пусть уж остаются в своем блаженном неведении. А раз не удалось согласовать показания – буду молчать, как в рот воды набрамши. Пусть сама выкручивается и придумывает. А я буду только кивать, на манер китайского болванчика, и долдонить – 'No comments'. Пошли они все! Недотроги! За талию видишь нельзя взяться. Подумаешь, – страна всеобщего домостроя. 'В Советском Союзе – секса нет!' А дети – откуда? Ага, из капусты достают, как тут детишкам втюхивают. Еще и картинки с аистом несущим младенца с капустного поля рисуют. А также шутки, 'что всех родители нашли в капусте, а этого балбеса – в квашеной'. Сестра на полном серьёзе в пять лет начала собирать деньги на братика, кто-то ей в садике поведал про это, А она у родителей всё спрашивала, – Уже хватит, или мало? И как родителям было устоять? Мне они уже не стали рассказывать про капусту или магазины, где детишек выдают. А, без подробностей, выдали реальную версию. Да что и говорить, если классная дама, впервые, придя к нам в квартиру, чуть в истерику не впала, когда увидела на полках 'Декамерон', 'Гаргантюа иПантагрюэль' '1001 и одна ночь' и другую классику мировой литературы. И сразу же спросила у родителей, почему они не спрятали эти книги? Родители улыбнулись, и мама ответила, – Это абсолютно бесполезно, дети прочитал почти всю библиотеку, так что все равно найдут в поисках, чего бы ещё почитать. Изабелла Всеволодовна очумело заявила, – Но это ведь книги для взрослых. На что отец спросил, – А как определить взрослость? Если книга понравилась, и стал её читать – то, значит, дорос, а нет – то еще не пришло время. Классная выпала в транс от такой трактовки, что можно такое оставлять на усмотрение подрастающего поколения. Это противоречило всему, что было принято в практике преподавания, а потому стояла зависнув, и озирая книжные полки. Мама предложила ей присесть и поговорить, но, на мой взгляд, у классной дамы тогда произошел 'разрыв шаблона'. Хотя её можно и понять, Она заканчивала биофак Универа, и там всяких Песталоцци и Макаренко с Ушинским, не преподают.

     Добравшись до кабинета математики, мы вошли в класс. Ефим Наумович, конечно же, недовольно посмотрел на нашу парочку, когда мы явились посреди урока, но Аллочка передала ему записку. Он прочёл, и сказал занимать места за партами. Урок, конечно же, полетел насмарку, так как класс больше рассматривал нас – чем доску, и пытался выяснить, что произошло. Игорь спросил у меня, в чем дело? Ага, я самоубийца, чтобы Отелле местного разлива сообщать, что я там делал в классе английского, и про эпик фэйл. Пусть лучше остынет перед следующей встречей. Не одна дружба разбилась, налетев на любовный треугольник. А мне это надо? Я и раньше решил на все отвечать 'Nocomments', а тут и вовсе дал зарок, что от меня никто ничего не узнает. Пусть выясняют её трактовку, и что придумает – то и будем расхлёбывать. Так мы и досидели до конца урока, но математикой никто кроме преподавателя, похоже, не интересовался. А на следующем уроке меня ждал очередной облом. Ну что мне дома мешало посмотреть в дневнике, что у нас сегодня физкультура. Понесся в школу как ненормальный. И Петрович вкатил мне пару в дневник, и отказался пускать в спортзал без спортивной обуви, а из раздевалки, где я собирался перекантоваться – вытурил. Чтож – обломом больше, обломом меньше, мне за сегодня не привыкать. Пошел слоняться по коридорам школы, зашел в туалет и умылся над раковиной, щеки еще до сих пор горели. И вроде, вся из себя такая, на вид, изящная, а пощечин надавала от всей широты русской души с полного замаха. Однако и сидеть до конца урока в туалете глупо, да и накурено, а я табачного дыма не перевариваю. Пойду-ка в столовку, попью компота, остыну, да и надо пирожками закинуться, а то на переменке не протолкаешься. Зашел, взял три пирожка, компот, заплатил двадцать копеек и пошел к столику в углу. Посижу, перекушу – да и подумаю о делах моих скорбных. Половина уроков прошла феерично, и стоит подвести итоги. Во-первых – назревающий педсовет, для меня это не впервой, прорвёмся. Исключить – не исключат, но нервы потреплют, и родителям в том числе. Я тут халиф на час, а моему 'alter ego'[6] и дальше учиться. А тут, целиком, 'mea culpa'[7], и с этим – даже спорить бесполезно. Лучше заранее сообщить самому, и все объяснить, тогда будет меньше вопросов и родители меньше расстроятся. Во-вторых – пара по физкультуре, и всецело из-за дурости. Да, давненько я таких оценок не получал, почитай с самой школы. Она одна погоды не сделает. У нас в классе почти все занимаются спортом, так что школьные нормативы выполнить не вопрос. Только один Бровастый на перекладине виснет, как сопля, и ни разу подтянуться не может. Однако, он единственный из нашего класса, выбился в олигархи, и контролировал производство и сбыт водочных изделий. Это, конечно, не бензиновая мафия, но тоже, очень даже не хило. Мне Толик рассказывал, что заходил к нему, в его резиденцию – хотел денег попросить на развитие бизнеса. Щааз. А нечего было обалдуям хватать его и выщипывать брови, которые у того были сросшиеся и густые – а-ля Леонид Ильич. Это только дамочки готовы терпеть такое садо-мазо, ради красоты. Наверно стоит посоветовать одноклассникам, следовать вековой мудрости – 'не плюй в колодец, пригодится водицы напиться'. Ох, и зря я вспомнил про будущее. На душе стало муторно и гадостно. Там всех ждет полная задница. Экологический, во всем объеме, трындец. Ресурсов на всех не хватит, и человечество пожрет планету, как саранча, а потом будут рвать глотки друг другу за остатки ресурсов. Нельзя до бесконечности растягивать остатки щагреневой кожи. А то и очередная пандемия расчистит землю от человечества, чтобы дать шанс другим – более разумным видам, отличным от 'homo sapiens'[8]. Общество потребления, где основой является необходимость потреблять во все более расширяющихся масштабах, либо для статуса, либо для удовлетворения сиюминутной приходи, обречено. Человечество в будущем уже заражено вирусом потреблятства, и его не спасти. Надо спасти, что можно, что реально. Есть здесь еще идеалы и мечты, к ним стремятся, и готовы многое вынести, ради их достижения. Надо будет оставить исчерпывающую информацию. Только вот вопрос, как передать сведения? И при этом чтобы не достались будущим архитекторам перестройки и им подобным, не попали в руки Калугиных, Поляковых и прочей мразоты. Посидел, погрустил, но тут столовая начала заполняться ребятами, и я поспешил уйти, двинув на следующий урок. Я долго брел с первого на третий этаж, преодолевая встречный поток, так как остальные спускались вниз, образуя пробки на лестнице. У кабинета меня обступили ребята, и стали допытываться, что произошло, и о чем девочки шептались весь урок? Я, как и решил, ответил лаконично, – Откуда я знаю. У них и спрашивайте. Ребята обиделись и попробовали взять на слабо. Ага, щааз, с одноклассником у них может и прошел бы этот трюк, но не со мной. Потому, убедившись, что я не намерен рассказывать – обиделись и отвалили. Лучше, подготовлюсь к очередным проблемам. От девчонок рано или поздно утечёт, а как говорил Ручечник в фильме: 'Языком метут, как метлой машут'. Так что все самое приятное впереди, и даже не предполагаю, что там Аллочка девчонкам наплела. Обида обидой, но хоть версии бы согласовали. Так нет же, они же эмоциями мыслят. Вот и буду изображать из себя партизана на допросе в гестапо. Ведь, по уму – можно было вдвоем выработать непротиворечивую версию рассказа. Ладно, сейчас надо не завалиться на химии. А то две двойки за день – это уже заявка на побитие рекорда. Однако, как ни странно урок прошел спокойно, все переглядывались, перешептывались, что-то обсуждали, а я просмотрел тему бегло в учебнике, и убедился, что все припоминаю. А также стал наблюдать за классом. Зинаида Николаевна даже сделала замечание, что не слушаю объяснения. Я встал, и быстренько в двух словах пересказал. Так что химию проскочил успешно. Но впереди были Сцилла и Харибда – русский и литература. А там любимая до самых печенок училка. Пока преподавала директор школы – все было нормально, и орфография на – ять, и литература. А потом дали эту молодую метлу, опыта никакого, гонору море, умения преподавать бог не дал. Так что всё время, у нас поддерживался очень вооруженный нейтралитет. Или она мне двойку влепит, или я ей очередную эпиграмму или хвалебную оду, коя сильно смахивает на сатиру. А она потом с этим бегала в учительскую жаловаться, или вызывала родителей в школу. Мама даже где-то собирала всё это. А сейчас, я решил просто игнорить, ибо уверен, что это лучший метод. У меня огромный опыт работы в научном коллективе, а впоследствии и интернет-срачей. Ну да, не удастся Змеюке меня достать. Как ожидалось, уроки прошли теплой и дружеской обстановке – неприязни и придирок. Ей не удалось подловить меня и влепить двойку, но и я не мог отвлечься, и заняться основным. На переменке узнал что на завтра задано, и просмотрел, что нужно пролистать к завтрашнему дню. Сильно упираться в учебе не собирался, не для того я здесь оказался. Но и в лужу садиться не резон, может отнять непропорционально много времени. Итак, с педсоветом неясно, когда и что? Нет смысла давать лишние козыри. С трудом досидел до конца уроков, так как они меня изрядно утомили, и решил сразу направиться домой. Думу думать, и писать 'письмо Запорожцев – турецкому султану'. Дай бог с ним до полуночи управиться. С одноклассниками тоже не тянет общаться, задолбают вопросами, а играть в молчанку я и один прекрасномогу. И после уроков, выскользнул по-английски – не прощаясь. Подожду во дворе, может смогу поговорить с Аллочкой, если будет идти одна. Нет, так из дома позвоню. Но выполнить план так и не удалось, опять пристали любопытные, а девочки так на меня поглядывали расходясь, что плюнул и пошел домой.