Текст книги "Сто великих операций спецслужб"

Автор книги: Владимир Антонов

Соавторы: Игорь Атаманенко
сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 34 страниц)

Охота за натовскими секретами

В конце 1970-х годов отчетливо наметилось усиление военного противостояния между США и НАТО, с одной стороны, и СССР и стран Варшавского договора – с другой. Естественно, спецслужбы противоборствующих лагерей шли на любые ухищрения, чтобы заполучить секретные сведения о противнике.

В этой гонке за сверхценной информацией никогда невозможно было определить ни победителей, ни побежденных, ибо о поражениях становилось известно всему миру, а о своих успешно проведенных операциях противники предпочитали помалкивать. Все это напоминало детскую комнату: когда там веселый гам – все в порядке, если тишина, значит, жди неприятного сюрприза. Подобное так и произошло в ситуации, связанной с похищением КГБ СССР сверхсекретного натовского «Пакета».

В разгар «холодной войны» советская разведка получила от ряда источников сведения, что на борт торговых судов определенной категории, принадлежавших странам-членам НАТО, поступил некий «Пакет». Он якобы содержал предписание, которое регламентировало действия судна и команды в случае возникновения ядерного конфликта: перечислились морские базы; финансовые институты; явные или до поры законсервированные союзники Североатлантического блока, чьими услугами можно было воспользоваться при наступлении экстремальной ситуации.

Согласно полученной информации, в «Пакете» также имелся блок документов-рекомендаций относительно того, как избежать интернирования при нахождении в портах СССР и его союзников, какие меры нужно предпринять, находясь в нейтральных водах и при встрече с советскими субмаринами, вероятные маршруты ухода в безопасные порты. Кроме того, в «Пакете» находился шифрблокнот с натовскими кодами, действительными в течение двух лет.

Утрата «Пакета» или его вскрытие без санкции высшего руководства НАТО приравнивались к совершению особо опасного государственного преступления и карались по законам военного времени. Виновным грозил длительный срок тюремного заключения.

«Пакет» являл собой материализованный плод работы военной машины стран главного противника и его научно-исследовательских учреждений. Завладев им, мы смогли бы открыть для себя много нового не только о потенциале, которым располагал противоборствующий лагерь, но и оценить степень осведомленности его спецслужб о наших приготовлениях к возможному конфликту с противником. Эта информация не только помогла бы нам усовершенствовать методику зашифровки советских военных программ, но и выявить каналы, через которые идет утечка наших секретов.

Новороссийский порт стал местом проведения операции «Пакет»

Словом, «Пакет» стал объектом первоочередных устремлений Второго главка КГБ и спецслужб стран Варшавского договора, в чьи порты заходили суда определенной классификации. Содержавшаяся в нем информация стоила того, чтобы не экономить на способах ее приобретения. Однако и заполучив ее, надо было сделать все возможное, чтобы противник оставался в неведении о нашем «прозрении», так как натовские стратеги, узнав, что сверхсекретный «Пакет» побывал в наших руках, немедленно внесли бы изменения в свои предписания, инструкции и коды.

В КГБ пришли к выводу, что лучшим способом сохранить в тайне от противника нашу осведомленность о его секретах явилось бы установление долгосрочных агентурных отношений с лицом, имевшим постоянный доступ к «Пакету».

Однажды зимой с одним из английских судов в советских широтах Баренцева моря случилась трагедия. Корабль ночью в шторм напоролся на льдины, получил пробоины и затонул. Ближе всех к месту катастрофы оказались наши эсминец и подводная лодка, возвращавшиеся с боевого дежурства. Они поспешили на призывы о помощи, но все было кончено ранее их прибытия в квадрат. Удалось спасти только двух членов экипажа, которые вскоре скончались от переохлаждения. Один из них, помощник капитана, в бреду постоянно повторял слово «Пакет».

По прибытии на базу подробности спасения двух англичан были доложены командиром эсминца по команде. Два часа спустя в Москве уже знали о затонувшем судне все, как знали и о предсмертных словах помощника капитана. Потерпевший крушение английский рудовоз подпадал под классификацию судов, имеющих на борту пресловутый документ. Не было счастья – да несчастье помогло. Казалось, протяни руку – и жар-птица твоя…

Из Москвы в Мурманск вылетели сотрудники ряда подразделений КГБ. Задача упрощалась тем, что рудовоз затонул на мелководье. Подводные работы дали результаты: на борт эсминца был поднят сейф капитана. Среди судовых документов находился и «Пакет», покрытый полихлорвиниловой оболочкой и снабженный восковой печатью.

«Вскрыть!» – приказал старший московской экспедиции охотников за натовскими секретами.

Но как только была вспорота синтетическая упаковка, «Пакет» вспыхнул ярчайшим белым пламенем, и через 10 секунд на опаленном зеленом сукне стола осталась лишь дымящаяся оболочка со щепоткой пепла внутри.

Шли годы, уходили в отставку офицеры, планировавшие мероприятия по добыче «Пакета», морские просторы бороздили суда, в чьих сейфах скрывалась сверхсекретная информация, а она, увы, по-прежнему оставалась для нас тайной за семью печатями.

Согласно плану, разработанному генералом Карповым из Второго главка КГБ, на учет были взяты все суда заданной классификации, регулярно посещавшие морские порты СССР.

И вот на стол генерала легла шифртелеграмма, в которой сообщалось, что 12 октября 1981 года в Новороссийск для загрузки должен прийти итальянский супертанкер «Genova», который подпадал под классификацию судов, имевших на борту искомый документ.

План, разработанный отделом генерала Карпова, предполагал использование следующих благоприятных обстоятельств.

Первое. В октябре в новороссийской бухте изрядно штормит – волны достигают высоты двухэтажного дома. Это значит, что каждое прибывшее судно, чтобы закрепиться на рейде, будет беспрестанно передвигаться в траверзе порта, а штурман не станет отмечать на судовой карте все его маневры. А уж через день по памяти восстановить их попросту невозможно.

Второе. Натовским спецслужбам, как и капитанам судов, имевших на борту «Пакет», было известно, что на дне акватории новороссийской бухты пролегает кабель стратегического назначения, идущий от штаба Краснознаменного Черноморского флота в Севастополе до военно-морской базы в Поти.

Третье. Согласно положению Гаагской конвенции, выведение из строя средств связи государственного значения каралось огромным штрафом – 100 000 американских долларов за каждый день дисфункции кабеля. Капитанов судов, виновных в причинении ущерба, списывали на берег без выходного пособия. Их имущество подлежало конфискации в счет компенсации затрат Ллойдовской страховой компании, которая и должна была выплатить огромные суммы пострадавшей стороне.

«Почему бы, – решил Карпов, – не использовать эти нюансы, обвинив Доменико Дзаппу, капитана супертанкера “Genova”, в повреждении стратегического кабеля при спуске якоря?»

Решено – сделано. 11 октября генерал Карпов с группой офицеров, один из которых владел итальянским языком, прибыл в Новороссийск.

«Нет ничего лучше плохой погоды!» – воскликнул генерал, ознакомившись с метеосводкой на ближайшую неделю. Шторм должен был бушевать как минимум еще 3–5 дней. Этого времени было достаточно, чтобы убедить итальянца, что якорем именно его судна поврежден кабель, и впоследствии предложить ему поделиться секретами, содержащимися в «Пакете».

Капитан Дзаппа был вызван в администрацию порта радиограммой. В беседе он категорически отвергал все аргументы о повреждении кабеля якорем его супертанкера, настаивая на проведении экспертизы независимой комиссией, в которую должны были войти юристы Ллойдовской страховой компании и… военные эксперты Североатлантического блока.

«Ничего себе “независимая комиссия”! – подумал Карпов. – Согласись я с условиями этого упертого итальяшки, нам, вместо того чтобы завладеть натовскими секретами, пришлось бы раскрыть свои. Нет, дружок, с круга я тебя снимаю и ставлю на “запасную лошадь” – на твоего первого помощника – африканца Самантара. Для него я припас “туза в рукаве” – особо ценного агента, студента Университета Дружбы народов. Бенжамин – тоже африканец. Выступит в роли бизнесмена, прибывшего в Новороссийск, чтобы зафрахтовать судно. Подведем его к Самантару. Уверен, африканцы быстро подружатся. Об остальном я позабочусь лично. За работу!»

По данным «наружного наблюдения», первый помощник капитана сомалиец Мохамед Али Самантар снял номер в гостинице «Советская» и второй день пил горькую в гостиничном ресторане.

В ресторане гостиницы «Советская» сидят двое африканцев. Выпивают. Один из них заводится и начинает проклинать СССР и Гаагское соглашение, предусматривающее жесткие санкции за повреждение средств связи, имеющих стратегическое значение. Второй, с бородкой (это был Бенжамин), подливая водку в рюмку собеседника, вторит ему, говоря, что противостоять натиску русских стало невозможно.

В зал ресторана входит наряд милиции. Лейтенант и два сержанта. Проходя между столами, они слышат, как иностранцы кроют Советский Союз. Ну и как тут не сделать замечание двум иностранцам, если ты в милицейской форме, да еще и при исполнении?

«Один из иностранцев, тот, который без бороды, поднялся и неожиданно ударил меня в подбородок, – напишет в рапорте один из сержантов. – Вдруг тот, что с бородой, по-русски скомандовал: “Мохаммед, срывай с них погоны! Это – коммунисты, они узурпировали власть в 1917 году! Бей их!” Между нами и иностранцами началась потасовка. С лейтенанта содрали погоны и ударили по голове чем-то тяжелым. Он отключился. Мы по рации вызвали дополнительный наряд и забрали этих дебоширов.»

Схватка в ресторане была проведена в соответствии с планом Карпова. А в роли милиционеров выступали сотрудники новороссийской «наружки».

Когда Самантар, протрезвев, очнулся в изоляторе временного содержания, Бенжамин сообщил товарищу по несчастью, что тот убил офицера милиции. Сомалиец был потрясен.

В дискуссии, продолжавшейся около двух часов, Бенжамин сумел убедить Самантара, что для того, чтобы избежать наказания за убийство, надо поделиться имевшимися в его распоряжении секретами. В итоге первый помощник капитана не только выдал вожделенный «Пакет», но и объяснил, что его надо вскрывать в барокамере, лишенной кислорода…

Специалистам из Оперативно-технического управления КГБ потребовалось около двух часов, чтобы вскрыть и переснять содержимое «Пакета». А чтобы скрыть свою осведомленность о содержании секретных натовских предписаний и кодах, спецам пришлось придавать «Пакету» первозданный вид. На это потребовалось еще около часа.

Подкоп под резидента

Вечером 20 июля 1983 года машина с дипломатическим номером посольства США в Москве остановилось у Серебряно-Виноградного пруда в Измайлово. Атлетического сложения водитель осторожно достал из багажника тяжелую спортивную сумку и, внимательно оглядевшись, нырнул в заросли кустарника. Появившись оттуда через минуту, он снова осмотрелся. Никого. Иностранец небрежно бросил пустую сумку в багажник, уселся за руль и был таков.

Далеко за полночь чекисты вернулись из Измайлово. В кустах, где ползал любитель ночных прогулок из американского посольства, они обнаружили огромный валун, камень-тайник, внутри которого находились инструкции, микрофотоаппаратура, вопросник, шифрблокноты и крупная сумма денег в советских рублях.

Рано утром следующего дня у зарослей кустарника появился кучерявый молодой человек с сумкой в руках. Он опасливо осмотрелся, нагнулся и скрылся в зарослях.

Через минуту, озираясь по сторонам, кучерявый вылез из кустов, с трудом вскинул сумку на плечо и тут же оказался в объятиях бойцов «Альфы».

«Кучерявым» оказался Константин Вишня, сотрудник Арктического и Антарктического НИИ Госкомгидромета. Он давно уже попал в поле зрения наших контрразведчиков по причине регулярных контактов с иностранцами в заграничных портах, куда прибывал в составе экипажа советских научноисследовательских судов.

На первом же допросе Вишня с пафосом представился: сообщил свой псевдоним, присвоенный ему иноземными работодателями: «Паганэль».

Оперативники, сдерживая улыбки, переглянулись – им задержанный был известен как «Осьминог». Под этим псевдонимом он проходил по делу оперативной разработки.

«Очень приятно, господин "Паганэль"! Нас интересует, когда, где и как вы должны осуществить следующий сеанс связи с вашими американскими друзьями».

Вишня с готовностью открыл инструкции, изъятые из валуна.

«Я должен заложить тайник на сороковом километре Приморского шоссе, в том месте, которое в инструкциях проходит под кодовым названием “Сорок”».

Место, известное контрразведчикам: в этом районе трасса Ленинград – Зеленогорск имела ответвление к дачам сотрудников генконсульства США в Ленинграде. Среди них было несколько установленных разведчиков ЦРУ, действовавших под дипломатическим прикрытием. Кому же конкретно придется обрабатывать тайник?

Посовещавшись, контрразведчики пришли к выводу, что с таким ценным агентом, каким был для американцев «Паганэль», может работать только сам резидент ЦРУ в Ленинграде, Лон Дэвид фон Аугустенборг.

Из «волкодавов» контрразведки, поднаторевших на разоблачении иностранных шпионов, из самых опытных сыщиков «наружки» и бойцов «Альфы» был сформирован оперативный штаб, который должен был разработать план захвата американца на тайнике «Сорок».

Штаб возглавил начальник 1-го (американского) отдела Второго Главного управления КГБ СССР генерал-майор Рэм Красильников.

Приморское шоссе стало ловушкой для фон Аугустенборга

Взять с поличным профессионала экстра-класса, коим являлся Аугустенборг – задача сверхсложная. К тому же место, на котором предстояло осуществить операцию, – открытое, как столешница: слева и справа от Приморского шоссе чистое, хорошо просматриваемое во все концы поле. Спрятаться группе захвата на обочине невозможно. А о том, чтобы устроить засаду непосредственно на шоссе, не могло быть и речи. Аугустенборг – разведчик, хорошо осведомленный об ухищрениях, к которым прибегают наши контрразведчики при проведении операций по захвату шпионов. Заметь он ремонтников или гаишников поблизости от места закладки тайника, даже если бы они были настоящими, случайно оказавшимися здесь, он не станет изымать контейнер. Просто перенесет сеанс связи на другое время и в иное место – береженого Бог бережет!

Надо было найти какое-то нестандартное решение, нечто из ряда вон выходящее, доселе не использовавшееся в контрразведывательной практике…

Генерал Красильников предложил присутствующим свободный обмен мнениями, в результате которого должен был созреть план мероприятий.

Заслушаны были даже самые невероятные и фантастичные предложения. Так, полковник С. предложил провести захват шпиона с. неба. Для этого «альфовцев» следовало разместить в вертолете, который барражировал бы вдоль шоссе. В момент появления Аугустенборга вблизи тайника бойцы «Альфы» покидают МИ-8 и проводят задержание.

Заместитель начальника Службы наружного наблюдения полковник Ш. предложил поставить «альфовцев» на. роликовые коньки. Скрываясь за задним бортом грузовика, они приблизятся к резиденту и произведут захват. Присутствующие на совещании встретили это предложение дружным смехом.

«Отставить! – Красильников хлопнул ладонью по столу. – На коньках, товарищ Ш., пусть катаются твои подчиненные. За объектами, что поглупее. Кто еще желает высказаться? Только попрошу лыжи и санки не предлагать!»

Желающих не оказалось, и генерал обратился к заместителю командира «Альфы» подполковнику Владимиру Зайцеву: «Немедленно дайте указание, чтобы на вашем Ярославском полигоне был возведен отрезок дороги, копирующий ту часть Приморского шоссе, где будет проводиться операция по захвату Считаю, что потренироваться надо на макете предстоящего поля боя, тогда вам легче будет провести захват. Макет должен быть готов через сутки. Действуйте!»

О задержании «Паганэля» и свои соображения о дальнейших действиях чекисты доложили Андропову. Даже став генеральным секретарем ЦК КПСС, Юрий Владимирович продолжал живо интересоваться всем происходящим в недрах КГБ СССР, который он возглавлял в течение пятнадцати лет.

Надо сказать, что с уходом Андропова из системы КГБ на территории СССР в течение года не был разоблачен ни один американский агент или разведчик. В то же время наши разведчики из вашингтонской и нью-йоркской резидентур «сыпались» – проваливались – пачками.

Захват Аугустенборга с поличным на тайниковой операции мог бы если и не оправдать разведактивность КГБ на территории США в глазах мирового сообщества, то хотя бы уравнять наши шансы с ФБР на ниве разоблачения шпионов, а также заставить американцев извиняться и оправдываться.

10 сентября, в субботу вечером, у указателя на 40-м километре появилась ничем не примечательная тряпка, измазанная в мазуте. Внутри была консервная банка с информацией от «Паганэля».

В ту же ночь в условленном месте проспекта Добролюбова агент поставил метку о закладке в тайник «Сорок».

Утром в воскресенье 11 сентября американский разведчик Эдвард Мюллер убедился, что метка поставлена, и помчался на дачу. Через сорок минут поступил сигнал, что Аугустенборг за рулем «мерседеса» с женой Дэнис и двухлетней дочкой покинул дачу.

Внешне на шоссе все было спокойно, и резидент остановился у столба с отметкой 40-го километра. Из «мерседеса» вышла его жена Дэнис, неся на руках дочь, укутанную в детское одеяльце. Со стороны все выглядело так, будто заботливая мать хочет помочь своему дитяти сделать «пи-пи».

Вдруг одеяльце соскользнуло с тела ребенка и упало, точно накрыв лежащую на бетонном основании столба грязную тряпку-контейнер.

Скорчив брезгливую гримасу, Дэнис в одно касание подхватила одеяльце и, держа его одной рукой, а дочь – другой, поспешила к автомашине. Аугустенборг в это время сидел в машине с включенным двигателем, держа ногу на педали газа и нервно барабаня пальцами по рулевой баранке.

Миссис Аугустенборг открыла заднюю дверцу, бросила одеяльце с тряпкой на пол, ребенка усадила в детское кресло, притороченное к заднему сидению, и уже собралась сесть рядом, как вдруг прямо перед нею выросли гренадеры в камуфляже.

В ту же секунду надрывно взвыл мотор «мерседеса» – это Л он Дэвид до упора выжал акселератор, пытаясь сбежать. Увы! Радиатор машины уперся в колесо бензовоза, а американец вмиг был выброшен «альфовцами» из салона. Дэнис билась в истерике на руках у гренадеров…

Дипломатические машины неприкосновенны, обладают правом экстерриториальности, но. Победителей, как известно, не судят. Да и приказ Андропова – взять разведчика с поличным – для «альфовцев» был превыше дипломатического протокола!

До проведения Аугустенборгом тайниковой операции оставалось всего три недели, но план мероприятий по его задержанию так и не был разработан. Но вдруг одному из контрразведчиков пришла замечательная мысль.

Эврика! Надо вырыть подземный ход. Решено – сделано.

От леса к Приморскому шоссе рабочие «Ленметростроя» прорыли тоннель и оборудовали его средствами связи. Заканчивался туннель прямо на насыпи Приморского шоссе лазом, замаскированным дерном.

Такой же тоннель был вырыт и в Ярославском пограничном учебном центре, где проводилась подготовка группы захвата.

В лесу был оборудован командный пункт (КП) с перископами, с помощью которых можно было вести наблюдение и за воротами дипломатической дачи, и за объектом «Сорок».

Вслед за выездом Аугустенборга с дачи «альфовцы» должны были покинуть КП и по подземному ходу достичь лаза на насыпи. При появлении американского разведчика у тайника группе захвата по телефону следовала команда: «Захват!»

По телефону? Да, ибо, как и предполагал генерал Красильников, в машине Аугустенборга «альфовцы» обнаружили рацию, настроенную на частоты, которые использовала «наружка». Зафиксируй разведчик повышенную активность в эфире перед выемкой тайника, он попросту отказался бы от акции.

В Ярославском учебном центре «альфовцы» по многу раз в день, до седьмого пота, в дождь, грязь, днем и ночью разыгрывали одну и ту же мизансцену: имитировали приезд американца и его захват. Справились!

На следующий день Лон Дэвид фон Аугустенборг был объявлен persona non grata и вместе с семьей убыл восвояси. Еще через день за ним последовал Эдвард Мюллер.