Текст книги "Фраер вору не товарищ !"

Автор книги: Владимир Рыжков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 23 страниц)

– Как это зачем? Чтобы увидеть твои глаза. Разве непонятно? Где я их ещё увижу? В какой-нибудь Костроме? Там их нет. Ты знаешь, Люська, я мог бы сесть в поезд и затеряться на просторах страны, ведь всегда можно залезть в дыру, в которой тебя никто не найдет. Но при этом я бы чувствовал такую тоску и муть, что мне не хотелось бы жить. А сейчас за нами гоняться две своры собак – менты и бандиты, мало чем отличающиеся друг от друга, и они загнали нас в какое-то болото, из которого теперь не выбраться. Но внутри у меня так спокойно, как не было спокойно никогда, и я себя чувствую прекрасно. Потому что ты лежишь рядом. И все. Только поэтому. А ты спрашиваешь, зачем я вернулся.

– Убедил, – улыбнулась она.

Протянула руку и погладила его по небритой щеке. Он поцеловал её ладонь и положил руку ей на бедро. Она пододвинулась поближе.

– Выключи свет.

– Тогда я не увижу твоих глаз.

Он схватил её в объятия, она прижалась к нему, почувствовав давно забытое наслаждение, нащупала молнию у него на брюках, расстегнула, залезла рукой внутрь. Он стянул её юбку, бросил на приборную панель, задрал кофточку, пропустил через голову. Она расстегнула его рубашку, помогла её снять, стащила ему брюки. Он стянул с неё колготки вместе с трусиками, отправил их вслед за юбкой. Они прижались друг к другу.

Два обнаженных тела лежали на разложенных сиденьях "мерседеса" в темном, пустом, бесстрастном лесу. Два тела, машина и лес. Больше ничего в мире не существовало.

Кто-то сказал, что любовь – это заговор двоих против жестокого мира. Может и так. Но что-то уж очень не похожа она на заговор. Ничего эти двое не хотят миру сделать и не пытаются его перевернуть. Они не против мира, они вне него. Скорее это не заговор, а уход от этого самого жестокого мира, от его глупых законов, мелких дрязг, больших ссор, маленьких войн, гнусных сплетен, жалких интриг. Рай в шалаше не потому, что не нужны жизненные блага, а потому, что они не имеют никакого значения, без них можно обойтись, не замечать, не стремиться к ним, а только остаться вдвоем, и чтобы никто не мешал. Это мир наступает на них своей грязной лапой, пытаясь этих двоих раздавить. Любовь – это бегство от всех.

Солнце уже поднялось выше верхушек деревьев и ударило в ветровое стекло. Лучи попали Андрею в лицо и разбудили его. Он открыл глаза и увидел лежащую рядом с собой Люську. Ее гибкое тело свернулось калачиком, найдя лучшую позу для сна. Кондиционер тихо урчал, нагоняя в салон теплый воздух. Андрей посмотрел на топливный указатель. Стрелка была на нуле, индикатор горел ярким красным светом, что казалось, он сейчас лопнет от натуги. Пожалуй, бензина не хватит даже на то, чтобы выехать из леса. Андрей натянул трусы и брюки, бесшумно вылез из машины.

Утро в лесу – что может быть спокойней и умиротворенней. Кусок природы, предназначенный только для двоих. В нем нет места третьему. Разборки, убийства, кражи в мироздании не существуют. "Может, остаться тут жить – в этом "мерседесе", на этой поляне, – подумал Андрей. – Совершать вылазки за продуктами, развести рядом с машиной костер. Крыша над головой есть. Правда, ночи холодные, но можно раздобыть где-нибудь канистру бензина только для того, чтобы запускать генератор, хватит на первое время. С милой рай и в "мерседесе".

Щелкнула дверца, из машины выскочила голая Люська, побежала под кустик. Андрей заворожено смотрел на нее, не веря, что такое совершенное тело может существовать в природе.

– Может, оденешься, – предложил он.

Она подбежала к нему, повисла на шее, крикнула в самое ухо:

– Здесь же никого нет! Только мы с тобой. Эй, кто-нибудь тут есть? Слышишь, никого нет. Значит, можно ходить голой. Как в раю.

– Замерзнешь, – засмеялся он.

– На таком-то солнце? Загорать можно. Бабье лето.

– Нам надо уходить отсюда.

– Почему? Мне здесь нравится. Тепло, свежий воздух, тишина. Может, я хочу остаться здесь навсегда.

– Здесь дорога. Значит, кто-то ходит по ней или ездит. Нас наверняка ищут. Рано или поздно найдут или увидят с вертолета. Хорошо бы остаться тут навсегда, но только не в качестве трупов.

Люська огорченно хмыкнула и сползла с него на землю.

– Ну, нигде нельзя побыть наедине! Даже в лесу! Что за жизнь! – Она забралась в машину, быстро надела кофточку, натянула трусы и юбку. Отыскала под сиденьем туфли. И уже сидела за рулем.

– Садись, поехали, – она завела движок, он ещё урчал, но уже с подвываниями.

Он не двинулся с места, стоял и смотрел на нее. Его восхищала её озорная легкость бытия. Но ветерок доносил до него затхлый запах безжалостной реальности. Он снял с дверцы пиджак, который навесил ночью, чтобы закрыть разбитое окно, натянул рубашку, не спеша застегнул пуговицы, заправил её в брюки.

– Никуда мы на ней не поедем, Люся. Все, керосин кончился. Сама посмотри.

Люська бросила взгляд на указатель топлива.

– Вот черт! – Она выключила движок. – И что теперь будем делать? Партизанить на шоссе, пока не проедет бензовоз? А что, пушка у нас есть, остановим, нальет нам ведро.

– Бессмысленно, – он покачал головой. – На этой тачке мы доедем только до первого поста. Сейчас все дороги перекрыты. Бросим её здесь и поймаем частника.

Люська выбралась из машины и капризно надула губки.

– Ну вот, а я думала, прокачусь напоследок.

Он взял её за руку, как ребенка, повел за собой в сторону шоссе. "Мерседес" так и остался брошенным, с открытой дверцей и торчащими в замке ключами.

– Доедем до вокзала, купим билеты и сядем на поезд, – предложил он. Я знаю, как обмануть ментов, если они торчат на вокзале.

Люська весело посмотрела на него.

– Хороший ты парень, Андрюха. Только глуповат малость. На какие шиши ты собрался билет покупать, интересно? Да и потом, жить там, куда мы отправимся. Опять хочешь взяться за старое и помогать гражданам избавляться от собственности?

Он что есть силы помотал головой.

– Нет, ни за что! Лучше устроюсь на работу. У меня руки золотые, сама видела.

– Наивняк! Кому ты нужен, кроме меня. В общем так, заедем ко мне домой. У меня там заныкано в одном месте несколько зеленых штучек. Хватит на первое время, чтобы устроиться в приличном месте, а не жить на вокзале.

– Ты прелесть, Люська! – Он радостно обнял её, и она заулыбалась. Только тоже малость того... наверное, даже поглупее меня.

– Дурак! – Она разозлилась и со всей силы оттолкнула его, он споткнулся и полетел в траву. – Идиот, о тебе же забочусь, свинья неблагодарная!

– Идти к тебе домой – это чистой воды самоубийство. Нас заметут в один момент и даже расселят по разным камерам в виду различия полов.

Он поднялся на ноги и рассудительно смотрел ей в глаза.

– А это ты видел! – Люська задрала кофточку и выхватила из-за пояса юбки пистолет. – Ну, давай, попробуй меня захватить! Давай, рискни! Я лично четырех замочила, и ты думаешь, меня будет мучить совесть, если я убью пятого!

– Брось его, – серьезно сказал он. – Он нам больше не нужен.

– Еще чего! Я теперь с этой игрушкой не расстанусь. Он мне так понравился. Такой холодный, такой тяжелый, такой полированный. Папашка мой наивный был, все какие-то дебильные куклы покупал! Вот что мне надо было подарить. И Махров тоже кретин порядочный, брюликами меня ублажал! Одну такую штуку мне бы подарил, и я бы ему без разговоров отдалась!

Она любовно засунула пистолет за пояс, прикрыла сверху кофточкой.

– Ты неисправима, – вздохнул он.

Развлекаясь перебранкой, они вышли к шоссе. Машины в сторону города неслись одна за другой. Люська выскочила на обочину, задрала руку.

Тут же тормознул старенький, потрепанный в боях "жигуленок".

– Подбрось до города, шеф! – весело закричала Люська. – А то мы тут совсем зачахли в вашей деревне!

– Стольник, – кивнул пожилой водила с хитрющими глазами.

– Да твоя "копейка" дешевле стоит! – озорно начала торговаться Люська.

– Хозяин-барин, – обиделся водила.

– Ладно, поехали! Только если нарвешься на гаишников, денег не получишь.

Люська с Андреем забрались на заднее сидение. "Жигуленок", несмотря на дряхлость, резво побежал по шоссе.

Дорога была свободной от серых шинелей, но на подъезде к городу торчал пост из двух гаишных машин, да человек пять ментов с серебристыми поясами тормозили иномарки. Невооруженным взглядом издалека было видно: пока один проверял документы у водил, другие шарили глазами по салону. Перед самым постом Андрей пригнулся, потянув за собой Люську вниз за спинку переднего сиденья. Водила посмотрел на их возню в зеркало заднего вида.

– Прикройтесь чехлом, – буркнул он.

Андрей сдернул чехол с сиденья и накрыл им себя и Люську с головой. Водила притормозил рядом с гаишниками, но они не стали его останавливать, увидев в салоне одного пожилого мужика. Водила переключил скорость и рванул вперед.

Когда они оказались на значительном расстоянии, Андрей отбросил пыльный чехол. Люська вынырнула на сиденье, отряхиваясь и чихая.

– Ну, дядя, ты что тут, картошку возил?

– Картошку, не картошку, а добавить бы надо за конспирацию, невозмутимо буркнул водила.

– Ну и жук ты, дядя. Своего не упустишь.

– Ага, жук, – деловито согласился водила. – Этой машине двадцать пять лет, то и дело что-нибудь меняю. Только на неё и работаю.

– А ты иномарку покупай, – засмеялась Люська. – Не будешь знать хлопот двадцать пять лет.

– Ну да! Была у меня "тойота". Через три года рассыпалась. Так что я лучше на нашей жестянке буду ещё двадцать лет ездить, – патриотично заметил дед.

С веселыми разговорами добрались до города, и Люська назвала адрес танькиного дома. Водила даже не стал выяснять, где находиться нужная улица. Видно, знал город, как свою "копейку". Они въехали во двор и остановились у подъезда.

Андрей внимательно осмотрел двор. Подозрительных личностей не наблюдалось. Они хотели выбраться из машины.

– Мы сейчас, – сказала Люська. – Через пять минут вернемся.

Но водила схватил Андрея за рукав, и довольно цепко.

– Ага, так я вас потом и нашел! Пускай он останется в качестве заложника.

Андрей плюхнулся обратно на сиденье.

– Ну, ты, дядя, прямо террорист. Как я её могу одну отпустить, сам подумай? А вдруг там на квартире гости ждут. Придется с ними разговаривать.

– Что ещё за гости? – проворчал дед.

– А кто их знает? Может, менты, а может, совсем наоборот. Так что придется вместе с ней идти.

Водиле мучительно не хотелось терять кровно заработанные, но он уже понял, что у этих двоих в карманах ни шиша.

– Ладно, ребята, иду с вами. На месте разберемся, что за гости. – Он вынул из-под сиденья разводной газовый ключ с обмотанным тряпкой концом, сунул его за пазуху.

– Ты, оказывается, отец, не просто террорист, – заметил Андрей. – Ты вооруженный террорист.

– А ты думал! Сейчас узнаем, кто из нас террорист, – буркнул дед и навесил на руль тяжеленный крюк против угона. После чего тщательно закрыл машину.

Они поднялись на седьмой этаж на лифте, вышли из кабины. Андрей спустился на шестой, проверил, никого не обнаружил и махнул им рукой. Люська позвонила в танькину квартиру. Ждать пришлось недолго, за открывшейся дверью возникла заспанная физиономия Таньки. Она очень удивилась, увидев Люську, и ещё больше удивилась, увидев Андрея, полагая, наверное, что он давно в пути. И так этому удивилась, что даже забыла запахнуть халатик на груди, чем ввела в краску прожженного "террориста". Они с Люськой уединились в квартире, а мужчины остались на лестнице.

– Почему он не уехал? У него же были билеты? – поинтересовалась Танька.

– Долго объяснять, Тань, – заметила Люська, вспомнив пространное объяснение Андрея. – Где моя сумочка?

Сумочка быстро нашлась, и Люська проверила наличие денег и ключей. Подумав, что неплохо бы ещё проверить наличие в своей квартире посторонних, взяла трубку телефона. Но протянула её Таньке.

– Лучше ты позвони в мою квартиру. Может, кто-то возьмет трубку. Скажешь, что разыскиваешь подругу и все такое...

Танька набрала люськин номер, долго слушала гудки.

– Никого нет. Никто не берет.

– Это хорошо. Ну, все, Тань, мы поехали?

– А куда вы едете-то? – уточнила напоследок Танька. – К моим в Кострому?

– Не знаю, – вздохнула Люська. – Куда сможем уехать. Отсидимся где-нибудь, пока все здесь не утихнет. После всего этого кошмара нам оставаться в городе не стоит. Мы с ним теперь, как два загнанных зверя.

– А от кого вы бежите?

– Ото всех. От Махрова. От ментов. Знаешь, Тань, он ведь меня спас. От всех этих сволочей спас. И от меня самой спас. Что-то в этом парне есть такое, чего ни у кого нет. Во всяком случае, я такого ещё не встречала.

– Ты что, влюбилась?

– Может быть. – Люська пожала плечами. – Я пока ещё об этом не думала.

Танька опустилась на стул, тяжко вздохнула, печально уставилась в пол.

– Я бы тоже сейчас все бросила и убежала с кем-нибудь далеко-далеко. Все равно ничего уже нет. Черновца больше нет, что с салоном будет, непонятно. Наверное, мы все окажемся на улице. Да ещё если Валерик узнает, что я его подставила, тогда вообще каюк.

– Не узнает, – сухо сказала Люська. – Можешь не бояться.

– Почему? – Танька подняла на неё чистые наивные глаза.

– Нету больше твоего Валерика. Боксер его грохнул.

– Как это грохнул?

– Башку ему из пушки снес. Вот из такой! – Люська профессионально выхватила из-за пояса пистолет, передернула затвор.

Танька испуганно вздрогнула от вида оружия, недоуменно уставилась на Люську, предполагая, может быть, что её подруга сама стала бандиткой. Люська смотрела на неё спокойным равнодушным взглядом.

– Я же говорила тебе, Тань: это звери. Друг другу глотку перегрызут ни за грош. Им человека убить, что тебе муху прихлопнуть. Вот так-то! – Люська убрала пистолет за пояс.

– Ты стала какая-то другая, Люсь, – пробормотала Татьяна. – Я тебя стала бояться.

– Я сама себя боюсь. Запросто могу убить кого-нибудь невзначай. Так что все, Тань, прощай! Может, больше не увидимся. – Люська поцеловала её в щеку и выскочила в дверь.

Они спустились вниз, вышли из подъезда. Водила открыл машину, снял железяку с руля, Андрей с Люськой забрались на заднее сидение. Люська вынула из сумочки сотню, протянула деду.

– Еще одну получишь, когда на Северскую улицу приедем. Вперед!

– Ну, ребята, с вами не соскучишься.

– Не волнуйся, отец, – успокоил Андрей. – Мы тебя долго не задержим.

– А я не тороплюсь. Монета капает и ладно. Могу с вами хоть неделю ездить. Хорошие вы ребята, только, видать, по вас вся ментура плачет. Да мне на это начхать. Сам когда-то под хозяином ходил. Мне эти серые шинели тоже вот здесь! – Водила похлопал себя по загривку.

– Долго будешь распространяться, дядя? – огрызнулась Люська.

Дед заткнулся, оглянулся на неё недовольно, опустил ручник и тронул машину.

Андрей обхватил Люську рукой и прижал к себе. Она посмотрела на него, и на её лице возникла горькая усмешка.

Глава 32

"Жигуленок" въехал во двор люськиного дома, остановился напротив подъезда.

– Обожди тут немного, отец, – сказал Андрей водиле. – Мы потом на вокзал поедем.

Люська протянула деду сотенную. Купюра мгновенно исчезла у него в кармане.

– Идет, ребята, жду. Сколько скажете. Хоть до вечера. Стольник – час.

Он дал задний ход, заехал в ряд припаркованных машин, выключил движок.

Андрей внимательно оглядел стоящие во дворе на парковке машины. Все они были пусты. Если и сидела где-то наружка, то она предпочитала не светиться. Андрей с Люськой вылезли из машины, не оглядываясь, быстро прошли в подъезд. Он нажал кнопку лифта. Посмотрел на Люську, заметил её нервное состояние.

– Не нервничай, Люся. На тебе же ничего не висит. Если кого и будут хватать, так меня. Ты можешь стоять в стороне и смотреть, как они это делают.

– Я не нервничаю! – огрызнулась она. – И в стороне стоять не буду!

На всякий случай они поднялись на верхний этаж. Она осталась ждать, а Андрей бесшумно спустился вниз. На лестничных площадках никого не было. Он вернулся к Люське.

– Никого нет, – доложил результаты разведки. – Может, они в квартире сидят? Пользуются отсутствием хозяйки в свое удовольствие.

– Вряд ли. Танька звонила сюда, никто трубку не взял. Хотя, может, нарочно не берут. Когда дверь откроем, тогда узнаем.

– Тогда будет уже поздно... – вздохнул Андрей.

– Поздно, рано... Короче, ты ждешь здесь, я открываю дверь. – Люська похлопала по животу, проверяя наличие "игрушки". – Если что, буду стрелять, услышишь.

– Идем вместе, – твердо сказал он. – Отбиваться, так вдвоем.

Они спустились на пятый. На двери люськиной квартиры была налеплена бумажка с печатью. Люська оторвала её, вынула ключи, они слегка звякнули в руке. Вставила ключ в замок, открыла тяжеленную стальную дверь. В квартире стояла тишина. Ни звука, ни движения, ни шороха. Они проскользнули в прихожую. Андрей закрыл за собой дверь, повернув рукоятку штыря, которым запиралась дверь изнутри.

– Оказывается, нас никто не ждет, – констатировала она. – Ни музыки, ни цветов, ни приветствий. Наверное, всё ещё ищут нас в лесу, грибники хреновы.

– Тихо! – Андрей приложил палец к губам.

В коридоре за дверью он услышал легкий щелчок. Люська запнулась на полуслове и замерла. Андрей откинул заглушку дверного глазка, выглянул в коридор. Дверь соседней квартиры было приоткрыта, хотя до этого она была закрыта наглухо. Он заметил легкое покачивание дверного полотна – в щель между дверью и косяком пробивался неровный свет.

– Они там, – шепотом сказал Андрей. – Быстро бери, что хотела, и уходим. Скоро здесь будет много людей самого разного возраста. Но желание у них будет одно.

Во всей квартире царил полный бедлам. Разрушительный обыск не оставил камня на камне. Предметы одежды, вешалки, туфли, косметика, даже посуда, всё вперемежку валялось на полу, оставляя узкие проходы посередине.

Люська прошла в спальню, открыла дверцу платяного шкафа. Несколько платьев ещё висели на плечиках, большинство валялось на кровати и на полу. Постель была буквально перевернута вверх дном – матрас лежал рейками вверх.

– Ну, тут и поработали! – присвистнула Люська.

Она открыла дверцу шкафа, единственную, которая была закрыта, присела на корточки и щелкнула двумя маленькими защелками по краям днища. Защелки были ловко замаскированы под обычные мебельные уголки. Она потянула на себя доску и сунула руку в проем у задней стенки шкафа. Там лежал небольшой сверток в полиэтиленовом пакете. Люська развернула его, и у неё в руках оказалась небольшая пачка баксов. Она скинула кофточку и юбку. Вытащила из кучи вещей черные джинсы, натянула их, надела другую кофточку попрочнее, набросила сверху черную короткую курточку. Деньги убрала во внутренний карман куртки, а пистолет за пояс. Свистнула молнией.

Андрей, не отрываясь, смотрел в глазок. Он увидел, как из соседней двери выглянула голова любопытного малого.

Тарасенко прислушался, пытаясь понять, что происходит за железной дверью, но так ничего не расслышав, убрался обратно, оставив, впрочем, дверь приоткрытой.

Андрей оторвался от глазка, бесшумно прошел в спальню.

– Ты скоро? – Он увидел переодетую Люську, восхитился. – Ну, теперь ты готова к любым испытаниям!

Люська отыскала в куче обуви, сваленной в углу, темные кроссовки, натянула на ноги, крепко завязала шнурки. Вскочила, готовая ко всему.

– Какое первое?

– Первое – самое простое. Спуститься с балкона на землю. Кто полезет первый?

Люська недоверчиво поджала губки.

– Ты что, серьезно? Бегать – могу, лазить по деревьям – запросто, стрелять – более-менее, но вот летать ещё не научилась. Может, все-таки через дверь?

Андрей помотал головой, давая понять, что этот вариант исключен.

– Там нас уже ждут. Но я надеюсь, летать нам не придется.

Он потащил её в комнату, открыл балконную дверь.

– Соседний балкон чей?

– Соседей.

– Логично. Но хочется знать поточнее, куда выходит эта квартира.

– В другой подъезд. Давай попробуем через нее.

Андрей одним движением перемахнул балконное ограждение. Люське чуть не стало плохо. Она обеими руками вцепилась ему в локоть.

– Осторожней!

Андрей был спокоен, словно сидел в кресле, а не висел над землей на высоте пятого этажа.

– Самое главное, Люся, не волноваться. Чтобы руки не дрожали. Я быстро.

И он исчез на соседнем балконе. Через пару минут оттуда донесся грохот падающего горшка с цветком. Он выглянул из-за перегородки.

– Пока нам везет. Там была открыта форточка. Лезь сюда.

Люська нерешительно перекинула ногу через ограждение. Пистолет воткнулся в живот. Она сморщилась от боли. Он схватил её за предплечье.

– Я подстрахую.

– Ствол мешает.

– Говорил тебе, выброси. Сама подумай, ну от кого ты отстреливаться будешь? От ментов? Да они тебя в два счета ухлопают!

– Это мы ещё поглядим! – проворчала она и перекинула через ограждение вторую ногу, ухватилась обеими руками за перекладину. Опустила ноги на небольшой выступ. Схватилась рукой за перекладину соседнего балкона. Хотела задрать ногу, чтобы перекинуть её через ограждение, но пистолет больно уперся в живот. Она вскрикнула и оторвала руку. Если бы Андрей не вцепился в неё мертвой хваткой, она бы уже летела вниз. Он схватил её за штаны, втянул к себе на балкон. Люська опустилась на пол, отдышалась.

– Что ни день, то новые приключения. Это было не самое приятное. Удирать на "мерседесе" мне понравилось больше.

Через открытое окно они проникли в комнату. Под окном валялись разбитые горшки, земля засыпала весь палас. Перелезая через подоконник, Люська зацепила ногой ещё один. Горшок грохнулся на пол, разбился вдребезги.

– Хорошо, что соседи на работе, – пробормотал Андрей.

– Ничего страшного, – отмахнулась она. – Я их знаю, они хорошие люди. По-моему, хозяин семейства служит в прокуратуре.

Они прошли в прихожую. Андрей обследовал замки на входной двери. Один был с барашком и легко открывался изнутри, второй – и снаружи и изнутри открывался ключом. Надеяться на то, что рядом с дверью на гвоздике висят ключи, не было никаких оснований.

– Ну, все, приехали! – расстроилась Люська. – Придется дверь ломать. Шуму наделаем.

Андрей обхватил её за талию, поцеловал в губы.

– Ты что, забыла, с кем связалась? – Он двинулся по коридору, открыл стенной шкаф, немного пошуровал в нем, вытащил небольшой фанерный ящик от почтовой посылки, принес его к двери, бухнул на пол. Ящик загремел набором всевозможных инструментов. Андрей высыпал содержимое ящика на пол, нашел подходящие гвозди, согнул их пассатижами с обоих концов. Изготовил ещё парочку таких же "отмычек" с загибами разной величины. Вставил их в замочную скважину для ключа с двумя бородками, немного поковырялся в замке, и там что-то щелкнуло. Он перехватил гвозди пассатижами, повернул их, и язычок замка отъехал. Андрей приоткрыл дверь.

– Класс! – Люська восхищенно покачала головой. – Когда у нас кончатся деньги, я возьму у тебя уроки взломки и битья. Будем хаты чистить на пару.

Он выпрямился и серьезно посмотрел на нее.

– Это моя последняя дверь. И то, как видишь, я открываю её изнутри, а не снаружи.

– Я пошутила, – горько вздохнула она.

Они выскочили на лестничную площадку. Спустились по лестнице вниз. Андрей выглянул из подъезда. Напротив соседнего стоял их "жигуленок". Водила безмятежно дрыхнул, прислонив голову к стойке.

– Выходим, только не торопясь, – сказал Андрей и хотел уже выйти из подъезда, но вдруг резко отпрянул назад, чуть не задавив Люську, двинувшуюся за ним. Он захлопнул дверь. Мимо пронеслась черная "волга", тормознула у соседнего подъезда, за ней во двор вкатился микроавтобус с группой захвата. Оперативники во главе с Самохиным повыскакивали из машин, быстро исчезли в подъезде. Несколько человек осталось внизу у самых дверей.

Их водила в "жигуленке" встрепенулся, напряженно оглядываясь по сторонам и пытаясь просечь сложившуюся обстановку. Наверное, цель приезда оперативников у него сомнений не вызывала.

– Что будем делать? – нервно прошептала Люська. – Обложили, сволочи, со всех сторон. Если выйдем из подъезда, увидят.

– Главное, не торопиться. Сначала думать, потом делать. Хотя времени у нас в обрез. Они сейчас поймут, что нас в квартире нет, и будут рыскать по всему двору.

– Тогда пошли!

– Пошли. Но осторожно. Значит так, Люся, ты выходишь из подъезда, спокойно спускаешься на улицу и идешь в сторону вокзала. Только спокойно! Не торопясь и не оглядываясь. Одно резкое движение, и ты сразу привлекаешь внимание. Минут через пять выхожу я. Поняла?

– Да. Ты точно выходишь следом за мной?

– Конечно. Вперед!

Он слегка подтолкнул её к двери. Она оглянулась. В её глазах была печаль. Он обхватил рукой за плечи, поцеловал, чтобы подбодрить. Она толкнула дверь. Засунув руки в карманы куртки, быстро пошла в направлении выезда на улицу.

– Не торопись, Люся, не торопись, – про себя бормотал он, провожая её взглядом, пока она не скрылась за углом дома. Он посмотрел на топтавшихся у соседнего подъезда оперативников и ждал, что сейчас они окликнут её. Но все обошлось, её не заметили, а если и заметили, то посчитали посторонней. Подождав несколько минут, он толкнул дверь, не спеша двинулся следом, опустив голову и не глядя по сторонам.

Менты стояли под дверью люськиного подъезда, о чем-то трепались и курили. Они не обратили на него внимания. Видно, ещё не получили команду обследовать двор. Зато обратил внимание водила. Он увидел знакомую фигуру, выходящую из соседнего подъезда, завел движок и тронул машину. Неторопливо поехал следом за ним.

Впереди маячила люськина спина. Андрей шел по тротуару следом за ней, когда водила нагнал его. Посигналил.

– Садись, парень, – сказал в открытое окно.

Андрей открыл дверцу и сел на заднее сиденье. Дедок, казалось, был в восторге от участия в этом приключении.

– Ловко вы их! Ушли из-под самого носа. Даже я не сразу заметил.

– Заметил ведь, – Андрей внимательно смотрел на него, пытаясь понять, искренна ли его радость. Простодушие дедка убеждало в его лояльности. Если бы он хотел их сдать, сделал бы это ещё во дворе. Похоже, дедок и впрямь недолюбливает ментов.

– Чего натворили-то? – поинтересовался он.

– Ничего серьезного, – ответил Андрей. – Один раз ударил мента по лицу. Просто не сдержался.

– Вполне достаточно, чтобы устроить на вас охоту.

– Только он почему-то помер.

Водила хмыкнул и уважительно посмотрел на Андрея.

– Видать, ты перестарался.

Впереди шла Люська, не оглядываясь и не останавливаясь. Андрей окликнул её. Она даже не ожидала, что он появится так скоро. Обрадовалась, что все обошлось, быстро забралась в машину, прижалась к нему.

– Как ты от них ушел?

– Так же, как и ты. Ногами.

– Куда теперь? – деловито уточнил водила.

– На вокзал, – бросил Андрей и сжал Люську в объятиях.

"Жигуленок" резво рванул вперед.

Два здоровяка-омоновца колотили в стальную дверь тяжелыми коваными ботинками. Дверь сотрясалась от ударов и издавала глухие стоны, но стояла насмерть. Пора было пускать в ход малую артиллерию.

– Открывайте, не то щас взорвем! – пообещал один из здоровяков, продолжая, впрочем, бить ногой по двери, а не хватаясь за гранату, болтающуюся у него на поясе. Второй, в отличие от него, не давал пустых обещаний.

Несмотря на все старания, за дверью никто не подавал признаков жизни. Самохин равнодушно наблюдал за их действиями. Костя суетился рядом, то и дело исподтишка ударяя по двери кулаком, словно ударов ботинка было недостаточно.

– Последнее предупреждение! – крикнул он. – Волков, мы знаем, что ты здесь! Если не откроешь, это будет расценено, как сопротивление. Зачем тебе лишняя статья? Ты и так накрутил себе предостаточно.

Командир омоновцев положил здоровяку тяжелую ладонь на плечо. Тот перестал стучать и оглянулся.

– Все, Саш, тащи "болгарку". Будем петли срезать.

Здоровяк кивнул и удалился. Застучали тяжелые ботинки по ступенькам.

Тарасенко понуро стоял в стороне, теребя ключи от квартиры. Подошел, вставил ключ в замок, повертел его.

– Бесполезно, – проворчал Костя. – Они на щеколду закрылись. Чего тут теперь ключами звенеть! Надо было сразу его хватать. Эх, если бы я тут сидел! Я бы их не упустил! Дверь бы не успели открыть.

– У тебя уже была такая возможность, – ехидно заметил Тарасенко. Чего ж упустил?

– Не мог женщину ударить! Не то воспитание!

– И у меня не то! Бабу – запросто. А вот его...

– Все, прекратили! – не сдержался Самохин. – Как дети!

Здоровяк вернулся с "болгаркой", открыл шкаф разводки электросети, подключился. Зажужжал на весь дом и в минуту смахнул стальные петли алмазным диском. Дверь зашаталась и выпала из каркаса. Омоновцы прислонили её к стене. Поснимали с плеч автоматы, ввалились в квартиру. Там было пусто. Никаких следов живого человека, как на необитаемом острове. Командир недоуменно оглянулся на полковника.

Самохин прошелся по квартире, добрел до гостиной, устало опустился в кресло. Забросил ногу на ногу, откинулся на спинку.

– Ну и где они? А, Тарасенко! Прошляпил? Все уши мне прожужжал: "Давайте быстрее, а то уйдут!" Кто уйдет-то?

Тарасенко ошеломленно пожал плечами.

– Я же своими глазами видел через глазок, Аркадий Михалыч. Двое пришли, открыли квартиру. Волков и эта, Каретникова. Такая красивая баба! Нырк туда и дверь на запор.

– Я тебя не спрашиваю, красивая она или не красивая. Я хочу понять, куда эта красивая баба пропала.

– Не знаю... – недоуменно пробормотал Тарасенко. Таинственное исчезновение беглецов из закрытой квартиры попахивало чертовщиной.

Костя обнаружил открытую дверь на балкон, высунулся наружу, посмотрел вниз на затоптанный газончик, заглянул на соседний балкон. Фрамуга окна нараспашку. Занавеску треплет ветер. Он засиял, как одуванчик.

– Они через балкон ушли, Аркадий Михалыч! Через соседний подъезд. Ищите их во дворе!

Омоновцы ломанулись на выход. Командир отдал приказ по рации, чтобы прочесали двор и соседний подъезд. Через пару минут ему ответили, что ни во дворе, ни в подъезде никого.

– Я так и думал, – вздохнул Самохин. – Куда они могли направиться? Какие предположения?

– Никаких, – ответил Костя. – Вы начальник, вы и предполагайте. У них, может, ещё квартира есть. Мы же не отработали всех её знакомых: манекенщиц, закройщиц, уборщиц. Три дня работы! Волков нас что, ждать будет?

– Ждать он, конечно, не будет, – согласился полковник. – Он постарается уехать из города. На машине или на поезде. Самолеты у нас пока, слава Богу, не летают. Значит, отрабатываем вокзал и выезды из города. Кто у нас на вокзале?

Костя ходил из угла в угол, видно, у него чесались руки. Хотел, хотел броситься в погоню, но ждал распоряжения сверху.

– Только местная бригада. Но у них и без нас забот хватает. Давайте я туда поеду, Аркадий Михалыч. От меня Волков не уйдет. Даже если под чукчу загримируется, я его, гада, узнаю. Мы теперь с ним братья по крови. Он мне кровь попортил маленько, и я ему попортил. – Костя потрогал ранку на скуле, заклеенную тонкой полоской телесного пластыря.