Текст книги "Затмевая могущественных"

Автор книги: Владимир Ралдугин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 18 страниц)

– Ну и бог с ним, – пожал плечами я. – Сейчас нам нужны все мешки, не важно, чем они наполнены.

С той стороны баррикады раздались первые выстрелы. Зулусы пошли в отчаянную атаку. Но никто из нас этого не видел. Мы сидели за баррикадой и ящиков и мешков с маисом – и ждали команды.

– Просто жаль, что продукты так переводят зазря, – сказал рядовой и, опомнившись, добавил: – сэр. Я ведь хорошо знаю, что такое неделю кряду засыпать на пустой желудок.

Я поглядел на совсем еще молодого парня и узнал в нем Джона Томаса, которого когда-то спас от нападок Хитча. Юноша был до крайности измотан. Мундир его разорван во многих местах и покрыт копотью. Выходит, этот недотепа вместе со всеми дрался у стены госпиталя, а после вытаскивал из него раненых и больных. Война – особенно такая жестокая, как эта – быстро закаляет людей и делает из них солдат.

– Нами зулусы сегодня наедятся, Томас, – усмехнулся Хитч. Тот тоже был жив, и выглядел таким же грязным и измотанным, как и все мы.

– А это правда, что зулусы людей едят, сэр? – спросил у меня Томас. С ладони его зернышки маиса сыпались под ноги. Он уже и думать забыл о переводе продуктов.

– Ты ведь не хочешь это проверить, парень, – усмехнулся, правда, несколько натянуто, я.

– Никак нет, сэр.

– Тогда заткнись и стреляй в них, когда полезут! – заорал на него сержант, бакенбарды которого выглядели уже не столь роскошно.

– Слушаюсь, сержант! – тут же выпалил Томас.

– Для этого тебе понадобятся обе руки, рядовой! – продолжал распекать его сержант. – Так что бросай этот чертов маис – и берись за винтовку обеими руками.

– Слушаюсь, сержант!

Рядом со мной присел прямо на землю Пит Торлоу. Форма на нем представляла собой весьма живописные лохмотья. Костяшки пальцев на обеих руках были сбиты в кровь.

– Твоя пушка готова стрелять по первой команде? – спросил у него я.

– Вполне, – кивнул тот. – Будет чем угостить черножопых.

– Я смотрю, ты и кулаками поработать успел. – Я указал на его сбитые костяшки.

– Было дело. Когда подбирались слишком близко, приходилось проламывать черепа прикладом моей малышки. Хотя я и без нее обходился пару раз.

Стрельба и крики с той стороны стены нарастали. Топот сотен ног уже заглушал слитные залпы солдат Чарда и Бромхэда.

– Скорее бы, – протянул Торлоу. – Противно сидеть тут, когда другие дерутся с зулусами.

– Терпи, Пит, – сказал ему я. – Мне и самому тяжко. Но мы сейчас – засадный полк. – Я увидел, что Торлоу не понял меня. – Последний козырь, – пояснил я, – в той игре, что ведет с зулусами лейтенант Чард.

Кажется, такое сравнение было более понятным для сержанта. Конечно, он ведь никогда не слышал о Куликовской битве.

Стрельба стала частой, словно барабанная дробь. Крики зулусов усилились многократно. От грохота их проклятых барабанов уже раскалывалась голова. И в нее лезли дурацкие мысли. А вдруг Чард и Бромхэд мертвы. Ведь никто больше не знает, когда подать нам команду. Тогда зулусы перебьют всех по ту сторону – и примутся за нас.

Не раз я порывался уже скомандовать огонь. Но всякий раз останавливал себя. Все-таки я верил в Чар– да. Лейтенант не умрет, пока не выиграет этого боя. Почему-то я был в этом непоколебимо уверен.

И вот, когда сил терпеть уже не осталось, прозвучал голос лейтенант Чарда. Он изо всех сил заорал, стараясь перекричать частую стрельбу и вопли атакующих зулусов.

– Русский, давай!

Видимо, на то, чтобы произносить мою фамилию времени уже не было.

– Пали! – крикнул я, поднимаясь над стеной.

Одновременно со мной выстрелили десятки винтовок – и, конечно, чудо-пушка Питера Торлоу.

В этот раз даже эффект от ее чудовищного на столь близком расстоянии выстрела был не столь выдающимся. С виду, по крайней мере. Просто в первые секунды зулусы умылись кровью. Практически в прямом смысле этого выражения. Пули и невидимая сила пушки Торлоу косили их десятками. Они сыпались под ноги солдатам Чарда и Бромхэда, обильно орошая землю кровью. Она и так уже превратилась в кошмарную грязь багрового оттенка, но нам словно было мало. Мы лили и лили на нее новые потоки крови.

Я стрелял не раздумывая. Всаживал пулю за пулей в зулусские лица. Те лопались, будто перезрелые арбузы. Но на смену им появлялись все новые и новые. И казалось, не будет им ни конца ни краю.

Один за другим опустели магазины моего маузера. Я сунул его в кобуру – подхватил винтовку. Мне еще не приходилось пользоваться подобным оружием, но она оказалась столь проста и незамысловата, что я освоился с нею в считанные мгновения. Быть может, сказалась привычка к новому оружию, полученная еще во время службы во 2-й экспедиции.

Господи боже, как давно это было!

Раненый солдат сунул мне прямо в руку распечатанную пачку патронов. Я кое-как утрамбовал ее в подсумок. Наверное, прежде стоило избавиться от бумаги, но я в тот момент как-то не думал о подобных мелочах. Патрон – в казенник. Приклад – к плечу. Выстрел! Снова патрон – в казенник и приклад к плечу. Выстрел! А пальцы левой руки уже будто сами собой лезут за следующим патроном. Приклад больно с непривычки бьет в плечо. Я морщусь, но продолжаю стрелять. Вскоре плечо немеет. Правая рука грозит отказать в любой момент. Но и это не останавливает меня. Я стреляю, перезаряжаю и снова стреляю. И так, пока не заканчиваются патроны в подсумке. Я отшвыриваю скомканную бумажку – на пальцах остаются следы масла. А раненый, быстро заметив мой жест, уже сует мне прямо в ладонь следующую пачку.

Сколько раз повторялась эта процедура – я не могу сказать. Солнце медленно скатывалось за горизонт. Тени росли. Но я не замечал этого. Весь мир для меня свелся к лицу врага на мушке винтовки. Черное, перекошенное лицо зулуса.

Они не давали нам ни секунды передышки. Наваливались раз за разом, оставаясь лежать трупами у стены из ящиков и мешков маиса. Не знаю, каким чудом держались Чард и Бромхэд с остальными солдатами, лишенные этой защиты. Им не раз приходилось вступать в жестокую рукопашную схватку с зулусами, пока мы изо всех сил прикрывали их сверху. Раненых, кого успевали, перетаскивали в кратких передышках между атаками зулусов, на нашу сторону и отправляли в импровизированный лазарет к доктору Рейнольдсу. После того как зулусы сожгли его госпиталь, доктор оперировал в каменной церкви, у стен которой мы, собственно, и держали последний бой.

Нас продолжали обстреливать со скальной террасы. Достать нас тут было сложно, особенно для таких скверных стрелков, как зулусы, но все-таки одна-другая пуля достигали цели. Солдаты падали, сраженные ими, то по одну сторону стены, то по другую. Враг усиливал стрельбу по нам, когда его воины нападали в очередной раз на солдат Чарда и Бромхэда, держащих оборону под стеной. А мы не могли позволить себе укрыться от огня черных стрелков – слишком важно было стрелять самим. Потому не раз я видел, как валился с ног убитый вражьей пулей солдат, роняя винтовку и сползая со стены.

Сержант Торлоу стрелял из своей пушки – и всякий раз после этого выстрела зулусская атака захлебывалась в крови. В перерывах между этими чудовищными залпами Питер брался за обычную винтовку. Та казалась в его руках до смешного маленькой, особенно после бандуры его обычного оружия. Но и с ружьем он вносил свою лепту в общее дело. Промазать по врагу с такого расстояния было просто невозможно. Вот и близорукий Питер бил без промаха.

Тут же с нами был и Давид Поттер по прозвищу Три ружья. Он единственный из всех, кто стрелял по скальной террасе, сбивая то одного, то другого зулуса в красном мундире. Его длинный и мощный роер бил весьма метко. Одна беда – как и все старинные ружья, заряжать его приходилось почти минуту. Именно поэтому Поттер сосредоточился на истреблении чернокожих на скальной террасе. Толку от его мощного ружья в бойне по ту сторону не было почти никакого. Там куда важней был темп стрельбы, нежели точность или убойная сила.

А потом внезапно все закончилось. Пропали перекошенные черные лица. Командир зулусов не стал отправлять в бой новых воинов, а может, они у него просто закончились. Те же, кто дрался под стеной с солдатами Чарда и Бромхэда, либо погибли, либо бросились бежать обратно в холмы и густые кустарники. Некоторое время мы еще видели их спины. Но почти никто не стрелял по ним – все слишком устали за этот воистину бесконечный день.

Мы буквально сползали по стене. В нее еще кое-где врезались пули зулусов, засевших на скальной террасе, но скоро и они прекратили огонь.

Наверное, только когда прозвучали последние выстрелы, я осознал, что мы пережили этот день. Я совсем сполз на землю. Из меня будто воздух выпустили. На лицо мне сыпались зерна маиса, но я не обращал на это ровным счетом никакого внимания.

Сейчас меня, как и всех в Роркс-Дрифт, уже ничто не могло поднять на ноги. Приди зулусы в эту минуту, нас можно брать голыми руками.

Но зулусы не пришли ни в тот день, ни на следующий. Зато с первыми лучами солнца явился его сиятельство лорд Челмсворд со своей армией. Он-то и принес нам весть о гибели половины его войск у холма Изандлхвана. Так мы узнали – откуда у зулусов взялись чертовы винтовки.

Мы стояли по стойке «смирно» перед генералом Челмсвордом. Грязные. Оборванные. Уставшие, несмотря на короткий сон. Ночью мы наплевали на все уставы, даже не выставив караулов, улеглись спать, прямо среди трупов товарищей и врагов. Все слишком устали, чтобы думать о чем бы то ни было. Сейчас никому из нас не было стыдно за свой внешний вид. И даже за то, что мы слегка покачивались не только из-за чертовской усталости.

Первыми в Роркс-Дрифт прискакали разведчики моего старинного знакомца капитана Хаммерсмита. Тот сначала подумал, что никого в живых не осталось – и хотел было разворачиваться и нести эту печальную весть Челмсворду. По тут какой-то солдат увидел его – и выстрелил в воздух. Кричать ни у кого просто не было сил. Тогда Хаммерсмит решил проверить поле боя более тщательно – и нашел нас.

Мы перебросились только парой слов, прежде чем он с отрядом ускакал обратно к генералу. Капитан ничего не сказал тогда об Изандлхване. Он только подивился тому, что мы сумели выжить и перебить столько зулусов.

– Проклятье, – качал головой он. – Да вы из тут будто колосьев намолотили. Клянусь, я столько сразу зулусов еще ни разу не видал за всю службу в Африке.

Он оставил нам вместительную флягу с коньяком.

– Из запасов самого генерала, – подмигнул нам на прощание капитан. – Отличный коньяк. Тот слуга, что продал мне пару бутылок, клянется, будто его покупали в самой Франции. Врет, наверное, шельма, но коньяк, все равно, хорош.

Нам было откровенно наплевать, насколько хорош коньяк. И куплен ли он во Франции. Не знаю, как Чард и Бромхэд, а я попросту не чувствовал вкуса спиртного. Коньяк проливался по пищеводу в желудок огненной волной, тлея там какое-то время маленьким солнышком. Нам хватило и пары глотков, что мы сделали, чтобы основательно захмелеть.

– Что-то я совсем с ног валюсь, – усмехаясь, выдавил Бромхэд. – Умаялся за этот чертов день.

– Не ты один, – поддержал его Чард. Он ухватился за плечо Бромхэда – и они оба едва не свалились на трупы зулусов.

Я поймал их – помог удержаться на ногах. Однако нашел это столь смешным, что расхохотался в голос. Лейтенанты поддержали меня. Так мы и хохотали, держась друг за друга, чтобы не упасть, пока не прибыл генерал Челмсворд.

И вот теперь мы стояли перед ним по стойке «смирно». Конечно, как могли изобразить ее в пьяном виде. То и дело каждый из нас давился остатками истерического нетрезвого хохота, зажимая себе рот.

– Я вижу, джентльмены, капитан Хаммерсмит успел уже угостить вас моим коньяком, – произнес Челмсворд.

Интересно, он с самого начала был в курсе того, что его слуга подворовывает, а может, сам через него втихаря продавал коньяк. Эта мысль так заинтересовала меня, что я пропустил почти весь монолог лорда. В памяти остались лишь слова о поражении майора Пуллейна при Изандлхване и гибели полковника Дарнфорда. Мне было искренне жаль старого вояку, но я понимал, что он умер той смертью, какой, наверное, хотел бы.

– Свободны, – закончил речь лорд Челмсворд. – Завтра доложите мне обо всем, что тут происходило. Но одно я могу обещать вам твердо – кресты Виктории я раздобуду для каждого. От солдата до офицера.

В тот момент я подумал о странной иронии судьбы. Я всюду старался служить Родине, но получаю пока только заграничные награды. Если Челмсворд не покривил душой, а я был уверен, что он выполнит свое обещание, то к левантийскому челенку вскоре добавится крест Виктории. А ведь Родина за службу меня одарила только мнимой отставкой.

Эта мысль так развеселила меня, что пришлось прикусить щеки, чтобы не рассмеяться. И все равно губы предательски пытались растянуться в улыбке. Слава богу, Челмсворд трактовал ее по-своему.

– Да, мистер Евсеичев, – сказал он, – вас эта награда не обойдет – вы ведь служите британской короне. И служите хорошо.

Я, как мог, подтянулся – и прищелкнул каблуками. Иначе отдать честь у меня бы не получилось – шлем-то я так и не удосужился отыскать.

Эпилог

Куан Чи смотрел на остатки амабуто, что прошли его обработку. Воины показали себя с самой лучшей стороны, а это и ему послужило рекомендацией перед Кечвайо. Значит, в скором времени он попросит новых людей в свой крааль. И новые зомби выйдут оттуда, чтобы сражаться с британцами. А в том, что те вернутся в земли зулусов, Куан Чи ничуть не сомневался.

В приподнятом настроении он пришел к Кечвайо. Но тот был, наоборот, мрачен, будто грозовая туча. Кажется, среди имен вождя всех зулусов было и что-то подобное – Куан Чи точно не мог припомнить.

– О твоих воинах говорят разное, – сказал Квану Кечвайо, – и мало хорошего. Мои люди боятся их. Ведь многих они сами знали, а теперь те не узнают старых знакомцев и вообще не говорят ни с кем. Они только едят, спят и срут.

– И сражаются за тебя, Кечвайо, – добавил Кван. – Разве они плохо показали себя на поле боя под Изандлхваной?

– Там – славно, – признал Кечвайо, – но у брода они не смогли помочь Дабуламанзи.

Кван только плечами пожал – и процитировал зулусскую поговорку:

– Плохой воин всегда кивает на илква.

– Дабуламанзи не подводил меня прежде! – осадил его Кечвайо. – Он хороший воин и командир. Мы победили красных курток у Изандлхваны, потому что ими командовали дураки.

С этим даже далекому от военного искусства Квану было не поспорить с вождем всех зулусов. Глупее, чем вели себя британские командиры, пожалуй, вести себя было попросту невозможно.

– Но теперь белая королева пришлет лучших командиров и еще больше воинов, – заметил Кван. – Война началась и ее уже не остановить. Дай мне больше твоих людей – и я сделаю из них неуязвимых воинов. Ведь такие нужны тебе для сражений с красными куртками.

– А кто потом будет пахать землю, ходить за быками? Кто станет брюхатить женщин, чтобы рождались новые зулусы? Я не хочу выиграть войну, Кван, и потерять народ. Выйдя из твоего крааля, люди становятся только воинами, а мне нужно, чтобы они возвращались домой к женам, чтобы плодили новых зулусов, чтобы трудом умножали богатство земли зулусов.

– Тогда дай мне тех, у кого уже есть двое детей, – предложил Кван. – Они станут зомби, но это сбережет жизни молодым зулу. И те вернутся домой – к женам, земле и быкам.

Кечвайо задумался на какое-то время. Он считал, что не сможет выиграть войны с белой королевой далекого острова, но теперь в душе его забрезжил лучик призрачной надежды. А что если благодаря воинам Белого Квана зулу все-таки победят. Цена – высока, но Кечвайо готов заплатить ее за свободу земли зулу.

Вождь размышлял долго, но наконец кивнул Квану.

– Я отдам тебе воинов, у которых есть по двое детей. А теперь ступай в свой крааль – скоро у тебя будет много работы.

Куан Чи с глубоким поклоном удалился. Пускай Кечвайо и гнал его от себя, но он был прав – Квану предстоит много работы.

Солдаты лорда Челмсворда восстановили навес от солнца. И теперь под ним почти все время сидел кто-нибудь из офицеров или сержантов гарнизона Роркс-Дрифт. Всем нам было попросту нечего делать. Работу и службу за нас несли солдаты Челмсворда. Пристыженный тем, что сам не поучаствовал ни в одном серьезном сражении, лорд освободил наших солдат от всех обязанностей, вплоть до возвращения в Питермарицбург. Роту В отправляли в столицу Наталя для пополнения и на отдых. Чему все были только рады. Пожалуй, кроме меня.

Эта новость окончательно укрепила меня в мысли, что пора дезертировать. Не ждать же, в самом деле, обещанного креста Виктории. Но для начала надо сделать последнее дело, что держало меня в Роркс-Дрифт. И делом этим был левантийский уголь, что лежал в сумке сержанта-артиллериста.

В середине следующего за сражением дня мне подвернулась удача.

Я вышел из казармы, где дышать стало уже совсем невозможно. Хотя на улице, честно говоря, было не лучше. Вонь сотен зулусских трупов наполняла его, застревая в горле. Даже мысль о еде вызывала тошноту.

Сержант, имени которого я даже не знал, сидел под навесом, поигрывая обломком зулусского копья. Он то вгонял его посередину лезвия в землю, то принимался вырезать что-то острым концом на столешнице. Я подошел поближе к нему – и увидел, что сержант перечеркивает старый рисунок Давида Поттера с боевым построением зулусов. Я был немало удивлен тому, что стол каким-то чудом уцелел во всем этом аду.

– Полдня прошло, а трупы все еще тащат в ямы, – сказал я сержанту. – Даже вон оружие не все собрали.

– Что есть, то есть, сэр, – меланхолично кивнул тот. – А меня, как видите, из-за приказа даже не подпускают к нашим малышкам. Теперь там снова всем заведует майор Пикеринг. Правда, он поблагодарил меня – и даже руку пожал. А потом сказал, чтобы я отдыхал.

– Как вам удалось сберечь паровые орудия? – спросил у него я.

Я своими глазами видел их стоящими на прежних местах. Хотя не прошло и дня с тех пор, как вокруг бесновалась толпа зулусов.

– Подкинул побольше уголька в топку, – усмехнулся сержант, – и оставил заслонки приоткрытыми. Пар и жар от котлов не дали зулусам приблизиться к пушкам на десяток ярдов.

– А у вас остался еще тот уголь, что давал Пикеринг? Или вы вернули его ему?

– Да как-то запамятовал, – встрепенулся сержант. – Даже не знаю, сколько его и осталось-то.

Он порылся в сумке – и вынул мешочек с чудо– углем. Теперь тот походил на совсем уж тощий кисет. Развязав тесемки, сержант высыпал на стол три куска блестящего угля.

– Все, что осталось, – сказал он, пряча его обратно, – а я грешным делом думал, что весь в топки закинул.

– Давайте мне, – требовательно протянул руку я. – Я зайду к Пикерингу и отдам ему уголь.

Сержант не колебался ни секунды. Он затянул потуже тесемки – и отдал мешочек мне.

– Премного обяжете, сэр, – сказал он.

Я взял у него мешочек и, не прощаясь, отправился к позициям паровых орудий.

Теперь уходить из лагеря надо было как можно скорее. Вряд ли Пикеринг забыл о переданном сержанту угле – слишком уж дорого тот стоил. А значит, в самом скором времени моя афера вскроется. Но для того, чтобы уходить из Роркс-Дрифт, мне нужен был кто-то, кто проводил бы меня до бурских республик. Конечно, лучше всего подходит Давид Поттер, но согласится ли он – я не знал. Однако выбора у меня не было.

Поттера я нашел собирающим свои немногочисленные пожитки. Он как раз увязывал поместительный вещевой мешок.

– Решили дезертировать из армии, мистер? – поинтересовался он у меня, когда я обратился к нему с просьбой проводить меня до его фермы или просто до границ Трансвааля.

– Вроде того, – кивнул я. – Надоело мне носить этот черный мундир. Да и драться с зулусами, честно говоря, тоже. Не скрою, что хотел попытаться сколотить состояньице тут, но, вижу, что с британцами мне в этом деле не по пути. По крайней мере, с их армией. Вы ведь слышали о разгроме при Изандлхване? Не забросили бы меня на этот забытый богом пост, я бы вполне мог лежать сейчас мертвый у того холма.

– Не хочется оказаться в следующей мясорубке, – понимающе пыхнул трубкой Поттер. – Мне – тоже. Так что я вас хорошо понимаю, мистер. А состояние у нас сколотить вполне можно. Особенно если человек сметливый. Вроде вас.

Он скинул с плеча вещмешок – и вынул оттуда куртку.

– Берите пока, – сказал он мне. – Как отъедем от Роркс-Дрифт подальше, выкинете мундир и наденете ее. Вполне за бура сойдете, думаю.

Я поблагодарил его – и вместе мы направились к конюшням. Лошадей нам дали без разговоров. Все знали, что Поттер охотится в этих местах, а то, что компанию ему решил составить не Бромхэд, а я, никого не удивило. Почему бы и нет, собственно говоря, ведь дел у меня по приказу генерала Челмсворда не было никаких.

Мы сели на коней и пустили их легкой рысью. Впереди меня ждал Трансвааль.

Май-сентябрь 2013 г.

notes

1

Половой – трактирный слуга. Выполнял обязанности официанта; в том случае, когда при трактире сдавались номера для проживания, занимался также их обслуживанием.

2

Хомбург (нем. Homburg) – мужская шляпа из фетра с высоко загнутыми полями и лентой по тулье.

3

Дробь (угол.) – розги. Миноги (угол.) – плеть.

4

Каплюжник (угол.) – полицейский.

5

Михлютка (угол.) – жандарм.

6

Xрять (угол.) – ехать.

7

Головинский проспект – назван в честь генерала Е.А. Головина.

8

Погода (угол.) – опасность.

9

Стрела (угол.) – казак.

10

Маз, мазурик (угол.) – вор.

11

Приткнуть (угол.) – убить.

12

Ухрять (угол.) – уехать, сбежать.

13

Темное (угол.) – дурное, плохое, фальшивое.

14

Имеется в виду строящееся новое здание театра оперы и балета, сгоревшего в 1851 году.

15

Сэр Мартин Фробишер – английский мореплаватель и капер, совершивший три экспедиции к берегам Северной Америки.

16

Иканда – военный крааль.

17

Амабуто – зулусский полк.

18

1 стоун – 6,35 кг.

19

Изиндуна – предводители полков в зулусском войске и приближенные короля, составлявшие свиту Нчингвайо Кхоза.

20

Арчибальд Филипп Примроуз, 5-й граф Роузбери – британский государственный деятель шотландского происхождения, 48-й премьер-министр Великобритании с 1894 по 1895 год. Единственный премьер-министр Великобритании в викторианскую эпоху, который родился во время правления королевы, а также второй и последний, кто был младше ее. Известный коннозаводчик, патрон английского футбола

21

Мзинуати – зулусское название Буйволиной реки.