355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Владимир Поляков » Двоепапство (СИ) » Текст книги (страница 8)
Двоепапство (СИ)
  • Текст добавлен: 14 апреля 2020, 11:31

Текст книги "Двоепапство (СИ)"


Автор книги: Владимир Поляков



сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц)

Хуана… Увы, но это дитя своей эпохи. Для неё в порядке вещей как ранние браки, так и их последствия в виде тех самых детей. А зашкаливающая детская смертность в младенчестве и не только, равно как и серьёзная угроза для самих рожениц – это тоже воспринимается как опасность, но как бы естественная, входящая с привычный порядок бытия. Плюс упование на божью милость, божью же помощь и весь подобный бред. Порой из сил выбивался, лишь бы вложить супруге в голову простейшую аксиому относительно того, что боги помогают тем. кто и сам себе помочь стремится. Получалось, это да, но с переменным успехом. Отсюда и моя чрезмерная осторожность в делах постельных, дабы не устроить раньше времени определённые последствия. Время, оно здесь ни разу не критично, а уж вздохи со стороны супруги и «отца» с «матерью» я легко переживу. Уже переживаю в постоянном режиме.

Привычно забалтываю супругу, переключая внимание этой ещё совсем юной девушки на очень интересные перспективы тех же паровых машин. А много ли надо той, которая стала постигать настоящую красоту мира лишь недавно, по причине замужества вырвавшись из-под мелочной опеки испанского духовенства и разного рода дуэний и полудуэний под разными личинами. Забавно, но факт. Частенько замужество тут становится ещё одной клеткой, золотой или позолоченной в лучшем случае. Зато Хуане, как по мне, сильно повезло. Почти полная свобода и лишь очень осторожное, почти незаметное влияние. Окружение опять же, как нельзя больше способствующее раскрепощению и раскрытию личности вне установленных рамок.

Меж тем собственно демонстрация нового чудо-корабля подошла к концу. Несколько раньше ожидаемого кораблик приткнулся поближе к берегу. , да и дым из трубы валить перестал. По ходу, опять проблемы с собственно паровой машиной. И хорошо, что не сразу, а после демонстрации возможностей. «Детские болячки», от них никуда не скрыться. Зато сошедшие на берег испытатели во главе с да Винчи и Гортенхельцем выглядят донельзя довольными, что само по себе неплохой показатель. Сам кораблик почти сразу берётся под охрану, чтоб ни одна зараза даже и думать не мыслила прошмыгнуть на борт. Полная тайна и без малейших послаблений! Мне оно нафиг не требуется, чтобы особо любопытные персоны сунули нос к собственно паровой машине, да и связка оной с гребными колёсами тоже открытой информацией являться не будет ещё очень долгое время. Военная технология ж! Согласен. не только военная, но по любому дающая огромное преимущество, если правильно разыграть пришедшие на руку карты.

– Опять задумался, братик? – прикоснулась с моему плечу Лукреция. – Успеешь ещё. Сейчас нужно на площадь. Отец произнесёт очередную речь о торжестве науки над предрассудками, а также о том, что подобное угодно церкви и он, как викарий Христа продолжит стоять на страже истинной веры и защиты её от еретиков. В том числе и особенно от собравшихся в Авиньоне и разжигающих новые костры во главу не бога, а иной силы. И нам, как особам коронованным, несколько слов сказать придётся.

– Да, теперь и тебе тоже, – улыбаюсь, вспоминая то, как Лукреция раньше представляла себе бытие королей. Идеализированно, несмотря на все мои слова. – Потом ещё и торжество в нашем, Борджиа, дворце в честь создателей паровой машины. Очередные награды для Гортенхельца и да Винчи, благо оба их более чем заслужили, причём из рук что отца, что наших.

– Леонардо да Винчи нужны не только деньги и земли. Он желает… Ты сам знаешь, чего именно.

– Я своё слово сдержал, причём в срок. Он тут, рядом с любимой женщиной и детьми, а также имеет возможность дать им привычную и достойную жизнь.

– Только пока они считаются детьми Джан Галеаццо Сфорца. Хотя всем известно, кто их настоящий отец. Трастамара, пусть неаполитанской их ветви, не та супруга, которую может получить всего лишь сын простого нотариуса из небольшого города. Но он желает большего.

– Желает. И я не собираюсь ставить его перед несбыточностью подобных желаний. Пусть доказывает свою значимость и полезность, помогая укреплять королевство, тем самым повышая и свою в нём значимость. Если же влияние Леонардо достигнет определённой черты и перейдёт её – что ж, тогда даже кажущиеся несбыточными мечты способны становиться реальностью. Эх ты! Лукреция, а на это стоит взглянуть. Зрелище мерзкое, но внимания заслуживает.

Поскольку подзорные трубы были у многих – не многих вообще. а из числа элиты королевства – то не составило особенного труда рассмотреть начавшиеся было, но быстро пресечённые беспорядки. Ну да, куда ж без них! Это я не про конкретно беспорядки, а касаемо их устроителей. Фанатики, чтоб им пусто было. То пытаются прорваться к находящимся на земле воздушным шарам, чтобы их сжечь. То пробуют разгромить типографию, в которой печатают, по мнению «авиньонцев», еретические и колдовские книги. Врачи опять же порой находятся в зоне риска, особенно те, которые в моргах проводят вскрытие тел с целью установления причин смерти или просто за ради изучения различных аномалий и патологий развития. Ах да, один раз таки да ухитрились побить стеклянные сосуды, в которых хранились заспиртованные части тел, необходимые для обучения юных медиков. Мракобесы, чтоб им пусто было! Частенько хочется заспиртовать их самих, но увы, уродства душ внешне не проявляются в большей части случаев, а значит подобная выставка не окажется чем-либо действительно полезным и познавательным.

Вот и на этот раз мероприятие не обошлось без внимания их завшивленных и благовоняющих физиомордий. И это я нисколько не преувеличиваю, поскольку частое мытьё также было греховным по представлениям этих идиотов. Типа того. что истинных праведник должен быть измождён. Убог, вонюч и болен сразу несколькими телесными недугами. Дурдом, однако…. Не оскудеет шар земной скудоумными и больными на всю голову.

Естественно, на что-либо умное и эффективное они не сподобились, так как для подобного им требовалось постоянное влияния «поводыря» из числа не фанатиков, но умеющих обращаться с подобной фауной. Таковых в Рим загнать последнее время было очень сложно – их искали и, найдя, в лучшем случае быстро вешали, а как правило сначала выжимали досуха на предмет полезной информации. Отсюда и убогость действий. Сейчас они, к примеру, пытались забросать экипаж первого в Италии парохода камнями и зажжёнными факелами. Получилось, само собой, практически никак, но шум создать таки да удалось.

– Опять горе-висельники, – прокомментировала увиденное Лукреция. – Поступишь как обычно?

– Естественно. Повешу на одной из площадей непосредственно за ноги. Ну а палачи будут этих убогих розгами до вечера по задницам охаживать, попутно перечисляя их многочисленные прегрешения, первейшее из коих – глупость неизлечимая.. Потом же, как только телесные наказания закончатся, отправятся на годик трудиться в каменоломни или там на иных полезных для города работах. Камнями кидаться – это, знаешь ли. совсем нехорошо. Могли кого-нибудь и зашибить. Наверняка хоть одного из горожан да задели ручонками своими корявыми. Потом же... пусть катятся на все стороны света, а лучше прямо в Авиньон. Там такого мусора всегда в избытке.

Брезгливость и презрение – вот что было очень весомым идеологическим оружием против фанатиков такого вот невысокого ранга, не успевших кому-либо всерьёз навредить. Если им подобные ухитрялись кого-либо убить или серьёзно покалечить – о, тогда и наказание было соответствующим, вплоть до массового отчекрыживания тех кочанов капусты, которые лишь по недоразумению числились головами. Всем следовало помнить, что на подданных короля Италии и вообще вассалов Борджиа нельзя нападать никому. А если уж напали – будьте готовы получить такую ответку. что и у ангелов крылья подгорят.

Пока мы не могли добраться до идейных вдохновителей, засевших в Авиньоне. Пока! Но кое-какие шаги уже были предприняты. Те самые, применяемые ещё мной в бытность Кардиналом против заказанных объектов. Тут я пользовался ядами редко, но теперь настало время, не против коронованных особ, даже не против Папы Авиньонского. Это политика, пусть и очень жёсткая. И пока можно обойтись без особых средств, без них лучше обходиться. Но держать наготове, куда без этого. Зато против настоящих выродков, таких как Крамер и прочая свора инквизиторов, любые средства хороши. Сложно лишь найти подходящих людей, чтобы оказались в достаточной близости от цели. Глава доминиканцев, кардинал Крамер, он ведь отнюдь не дурак, вот и окружил себя исключительно доверенными людьми, на которых пробы негде ставить. Фанатики, садисты, отлично понимающие, что тут их не ждёт ничего, помимо позорной и оч-чень мучительной смерти на одной из площадей. Ибо как сами они измывались над «ведьмами и еретиками», то и должно к уродам вернуться в полной мере.

Ладно, тут уже всё закончилось, серьёзно испакостить торжественное событие этим убогим не удалось, а значит следовало переходить в следующей стадии намеченного. Ага, той самой, в которую входило выступление перед народом, затем торжество для особых гостей и бесплатное угощение с увеселениями для широкой публики. Тут ведь дело не в желании повеселиться очередной раз, а в прививании очень полезного рефлекса. Новые достижения просто обязаны ассоциироваться у народа с чем-либо приятным. Хлеба и зрелищ! Как было это актуальным в древнем Риме, так и в нынешнем остаётся востребованным.

***

Танцы… Признаться, не большой я специалист в этом деле, но и полным бездарем назвать сложно. Были в той ещё жизни ситуации, когда требовалось мимикрировать, сливаться с людьми и в тех местах, где они были обязательной частью. Приёмы, благотворительные вечера и всё в таком роде. Отсюда и необходимый минимум, который пригодился и тут. Да, сами танцы были совсем-совсем другими… поначалу. Но поскольку римский двор в силу понятно каких обстоятельств быстро так стал наиболее модным и прогрессивным, то и танцы менялись тем сильнее, чем больше проходило времени. Разумеется, им было всё равно далеко до современных мне, но процесс не просто пошёл, а уже и являлся неостановимым.

Обязательные, но от этого ничуть не разочаровывающие танцы с Хуаной, потом с Лукрецией, даже с Бьянкой разок не то чтобы пришлось, просто… Подруге подобное вообще было не слишком по душе, а уж танцы в плане близкого нахождения к мужчине и вовсе вызывали реакцию, словно у встопорщившегося дикобраза. Детская травма, больше и сказать нечего. Хоть немного примиряло с ситуацией девушку то, что партнёром по танцу выступал я – человек, которому она не просто была предана, но и по настоящему доверяла. Я бы вообще оставил её вне танцевальных дел, но увы, от этого было бы куда больше проблем. Герцогине Форли требовалось соблюдать пусть минимум, но всё же приличий, в число коих входило и ношение подобающей женщине её положения одежды – на торжествах уж точно – и принимать ритуальные ухаживания от потенциальных женихов по причине своего незамужнего состояния. С платьями то более менее всё образовалось, за что отдельное спасибо сестре, сумевшей таки привить ближайшей подруге и не только если не любовь, то хотя бы терпимость к красивым нарядам. А вот как бы кавалерами пришлось озаботиться уже мне. В роли последних периодически выступали то один, то другойвоеначальник из числа бывших кондотьеров. Изображали живейший интерес, как бы ухаживания, на деле же просто болтая с близкой по духу и мировосприятию особой о делах военных и политических. Более ничего. потому как часть знала об особенностях Бьянки, а другая часть была предупреждена о рамках, за которые не стоит выходить. Вот так вот всё и обстояло. Сложно, но тут уж ничего не поделать.

Сейчас же… Мда, та ещё партнёрша по танцу! Не в плане отсутствия красоты или неприязни, отнюдь. Катарина Сфорца была и красива, и интересна во всех смыслах, чего уж там! Тридцать с небольшим лет даже здесь для женщины, умеющей и старающейся следить за собой, возраст если и не юный, то и близко не подошедший к первой опасной для внешности черте. Ч-чёрт, да Катарину даже семь родов ничуть не испортили в плане красоты и умения её преподнести. Тут ещё и здоровье свою роль сыграло, многим на зависть.

А танец это не просто так, а ещё и разговор во время оного. Не со всеми и не всегда, конечно, да и темы частенько самые нейтральные. Только не в случае с Львицей Романии, она всегда предпочитала банальному светскому трёпу куда более острые и интересные лично ей темы. Вот как сейчас.

– Никак не могу понять, Чезаре, куда именно теперь устремлён ваш взор?

– Несмотря на наличие супруги, красоту ценить отнюдь не разучился, – делаю вид, что не понимаю намёка. – Так что на вашу красоту, Катарина. Право слово, она того более чем достойна.

– Льстец… Но умелый.

– Истина, высказанная в подобающей обрамлении, лестью не является. Всего лишь достойной оценкой реальности. Ну а если быть более серьёзным, тоя действительно не до конца понял вопрос. Смотрю я как Борджиа или как король Италии? С точки зрения военной или политической?

– В какой-то мере всё вместе. Закончился Крестовый поход, победители начали обустраивать доставшиеся им земли, использовали иную добычу. Что вы собираетесь делать дальше? Сосредоточитесь на преодолении Авиньонского Раскола или же пока отставите это печальное событие в сторону? События в Ливорно заставляют думать о первом. Но ваш интерес к Русскому царству наводит на другие мысли. И это лишь известное мне.

Умна, этого у Сфорца не отнять, особенно у конкретной представительницы сего семейства. Уничтожение, причём показательное, оплота «савонаролышей» произвело серьёзное впечатление на «авиньонцев». Показало, что и с их верхушкой особенно церемониться не станут, а про инквизиторов, измаравшихся в крови невинных сверх любого предела, и вовсе сомневаться не приходится. Но и интерес к Руси секретом уже давно не являлся. Не после того, как пошли первые серьёзные поставки леса. Корабельного, само собой. Относительно серьёзные, поскольку этот материал сперва требовалось подготовить, «просушить», а уже потом строить из него корабли, не опасаясь, что через пару-тройку лет их сожрёт червь.

Это что касаемо дел чисто торговых. А были и совсем уж политические. Пускай вести из Москвы до Рима идут немалый период времени, но уже подоспели важные известия. Те самые, касающиеся проблемы тамошнего престолонаследия. Бегство царицы Софьи Палеолог с чадами, домочадцами и немалым количеством воинов в Литву, оно не просто так произошло. Окопавшийся до поры посланник в Москве заслужил свою награду, которую и получит в скором времени. Вот только окончательно уладит нужные вопросы с Иваном III и может возвращаться, оставив вместо себя того, кого пришлют на замену. Оставлять Русь без доверенного и способного человека нельзя, а то мало ли как всё обернётся.

Зато главное уже сделано. Пробравшиеся было на Русь византийцы показательно обгадились, оказавшись по уши в заговорах, мнимых и реальных, а бегством лишь окончательно отрезали дорогу обратно. Да и поддерживающие их церковники мракобесного толку, если не случится очередного форс-мажора, получат по рогам и будут вести себя гораздо тише. Учитывая же, что наследником на данный момент официально объявлен царевич Дмитрий, то… Не то у него окружение, которое будет с «иосифлянами» дружеские мосты наводить, совсем не то.

Палеологи – это дело иное. Вроде как их «русская» карта отыграна, но вместе с тем влияния они не утратили. Просто откочевали в Литву, и теперь будут там плести ядовитые сети, ловя в них тех, кто не обладает иммунитетом к византийской, то есть особо хитрой азиатской заразе. Извести бы их, как тараканов, да только Литва – это пока вне зоны досягаемости. Но кое-кого из этой поганой семейки мне отловить удалось. Андрей Палеолог, родной братец царицы Софьи, прикидывающийся златолюбивым дурачком-побирушкой, готовым многократно торговать своими формальными правами на все земли бывшей Византийской империи. Очень удачная маска. На деле же – опасная тварь, создавшая многошаговый план по восстановлению влияния своей откровенно гнилой семейки, посредством брака Софьи с Иваном III. Брак. постепенное увеличение влияния, подкуп знати и духовенства – не в последнюю очередь на те самые деньги, которые он, Андрей, получал как подачки и как плату за формальную возможность получить куски сгинувшей Византии.

Что затем? Устранение русского царя и его наследников не от Софьи, восшествие на престол Василия, сына Софьи. А затем, понятное дело, и самому вернуться в Москву, откуда его пинком под зад выставил Иван III. Но нет, это уже было совсем нереально. Куда он вернётся то, особенно сидючи в одной из подземных камер замка святого Ангела? Привык, что его все считают абсолютно безобидным, вот и не поостерёгся. Не озаботился собственной безопасностью. Зато находясь у нас, Борджиа, в гостях, сей Палеолог пел соловьём, выдавая такие тайны европейской и не только политики, что аж завидно становилось. О многом я лишь догадывался, о некотором и вовсе не знал. Равно как и о далеко идущих планах византийской семейки, будь она неладна!

Не всё, но кое-что из этого я сейчас и рассказывал Катарине. Собственно танец уже закончился, но тема для разговора отнюдь не иссякла. Потому отошли к стеночке, да и продолжили беседу. Никто из не особо доверенных персон, понятное дело, близко не подходил. Попытки же, буде таковые и имелись, пресекались на подходе окультуренными телохранителями – теми самыми, которые умели не только убивать, но ещё и вращаться в обществе.

– Византия снова напомнила о себе, даже после завоевания, – процедила Сфорца, не будучи любительницей восстающего из могилы прошлого. – Хорошо, что италийским землям они не угрожают. И их претензии на византийские земли, отвоеванные у османов, даже если прозвучат, смешны.

– Опасны не византийцы, а византийство. Ум европейца и душа, поражённая язвой азиатства. Но они уже проиграли, попытавшись сделать далекую Москву вторым Константинополем. Их опасность заключалась не в силе, а в яде.

– Борджиа знают в этом толк.

– Знаем, – охотно согласился я, ничуть не смущаясь уколом со стороны хозяйки Милана. – Только не ядом единым. А эти… Я перешлю часть допросных листов Андрея Палеолога, там есть много любопытного и для вас.

Помедлив пару секунд. Катарина кивнула, не просто соглашаясь, но показывая свою признательность. Затем переключилась на иную тему, вроде как не связанную с политикой, но в то же время и не совсем.

– Наши авиньонские «друзья» снова льют грязь в сторону Рима. И на этот раз им удалось задеть больное место, Чезаре. Пока это начало, но через год или два станет опасным.

– Что именно?

– Слухи, что Господь покарал детей Антипапы бездетностью и теми грехами, за которые были уничтожены библейские Содом с Гоморрою. Вам следовало отравить или удавить гарротой этого Буркхарта ещё до того, как у него появились первые мысли о побеге в Авиньон.

– Моя вина, не успел вовремя, а раньше просто не посчитал нужным. Но помилуйте. Катарина, обвинять отца, меня или там Джоффре в любви к мужским задницам… Это попросту не смешно. Даже скудоумные сторонники инквизиторов в подобное не поверят. А бездетность… Хуана пока ещё чересчур молода для безопасных родов, Лукреция даже мужем не обзавелась сразу по нескольким причинам. Что же касается Санчи, женушки моего младшего брата… Поверьте, эта синьора может забеременеть в любой момент. Главное, чтобы это сделала правильно.

Намёк на откровенную блудливость Санчи, в девичестве Трастамара из неаполитанской ветви, был не слишком тонким. Хотя тонкость здесь вовсе не требовалась. А уж зажигала дамочка ещё некоторое время назад так, что хоть святых выноси. Оно и понятно, ведь в силу политической необходимости обретённый ею муж-подросток не был сколь-либо адекватен именно как супруг. Потом ситуация малость изменилась, но специфика Санчи никуда не девалась. Хлопотное создание, пусть являющееся красивой и весьма неглупой особой. И когда уже именно Джоффре дозреет до детей, придётся помещать его нимфоманистую жёнушку в этакий карантин, чтобы быть уверенным в отцовстве. Иначе никак. Мой же непутёвый «братец» Хуан и вовсе паршивая овца, до него нет дела никому, кроме матери, да и та только печально вздыхает при вестях об очередных творимых им безумствах.Так что его выходки вообще никакой значимости не представляют, буде таковые и обнаружатся.

Уверен что Катарина Сфорца это прекрасно понимала. Только речь завела не совсем об этом. Ну да. так оно и есть.

– Упоминание Содома – это не про мужскую часть вашей семьи, Чезаре. Лукреция, при всей моей к ней симпатии, оказалась… недостаточно осторожной. Или просто Буркхарт слишком умело искал и находил чужие секреты.

– Последнее, – проворчал я. – За то его и ценили, потому и не познакомили с гарротой.

– Теперь это неважно. Но именно Лукреция стала началом, от которого стали выплетать паутину авиньонские пауки. Ложь опровергается, если ни на чём не основана. У этой лжи основание есть. И от действительного уже протянулись нити к обычной выдумке. Пока слабые, но по прошествии времени это может поменяться. Не здесь, не в Италии и не в союзных странах. Но вы же не хотите полностью потерять другие земли? Для Рима такой исход станет болезненным ударом.

– Предлагается поторопиться, действиями опровергнув уже распылённый в воздухе словесный яд?

Кивает Сфорца. Кивает и улыбается, благо всегда любила беседы с понимающими ход её мыслей людьми. И несколько неожиданно для одной герцогини подобралась другая. Я же, по причине опыта, успел заметить Бьянку чуток пораньше. Зато для бывшей герцогини Форли слова нынешней реально стали внезапными.

– Кого хочешь предложить в мужья нашей дорогой Лукреции, Катарина?

– Бьянка! – чуть ли не подпрыгнула на месте Львица Романии. – Тихо ходишь. Это… опасно.

– Для меня или тех, к кому подхожу?

– По-разному, – не восприняла шутку Сфорца. – Мы обе не нежные цветы, а скорее дикие розы с очень острыми шипами. А Лукреция… Я не верю, что её отец и мать не настаивают на браке. Но она может выбирать. Королева и консорт, только так. Другого и Чезаре не позволит.

Права, что тут скажешь. Мне всякие разные претенденты на короны нафиг не впёрлись, а потому таковые, если возникнут, будут изгоняться пыльным веником с добавлением пинка под зад. Да и не от меня одного, благо сестрица тоже не агнец божий. Скорее уж набирающийся опыта чертёнок с красивым личиком и сформировавшейся фигуркой. Однако, есть и ещё один важный нюанс, о котором Сфорца не упомянула. Я же как раз и напомню.

– Даже если со всей серьёзностью отнестись к авиньонским козням, есть ещё моё слово, которое я не нарушаю. Лукреции было обещано, что она выйдет замуж только по собственному желанию и никак иначе. А уж будет это любовь или политическая необходимость – решать исключительно ей. Впрочем… Если сперва случится необходимость, а потом возникнет любовь – ничего не помешает оформить развод. Уверен, что викарий Христа ей не откажет.

– Тогда… – призадумалась Сфорца. – Ложный брак с кем-либо из знати. С тем, кого ваша сестра знает и к кому дружески относится. Два, может три или пять лет. Тебя бы тоже замуж, – вздохнула герцогиня Миланская, глядя на Бьянку. – Только тебя к алтарю и скованной не притащить.

Смущение? Это ни разу не про мою подругу. Вот и сейчас скалится во все зубы, которые у неё, как ни странно для бойца с немалым опытом все целы. Редкое по этим временам явление, но меня только радует.

– Ты не смейся, – спокойно так произнесла Сфорца. – Знаю, что ты и мужчины, особенно в качестве супруга, не совмещаетесь. Но деньги, земли, герцогство, которое мне небезразлично – это всё кому достанется? Детям твоей сестры, Риккарды? Она хорошая девочка, но не ты. Обычная. И род новых Медельячи если не угаснет, то и не вспыхнет, подобно яркой звезде.

– Я… Это другое. У меня друзья мужчины, но муж… Нет! Только не после…

– Успокойся, Бьянка, – голос Катарины сделался совсем уж участливым, да и руки, которые она положила на плечи девушки, одновременно и удерживая ту от возможного побега и успокаивая, они тоже о многом говорили. Родственные души. Отсюда и искреннее участие Сфорца. – Я не знаю, что у тебя произошло, но могу догадываться. Вижу. что Чезаре знает, но он всегда хранит чужие тайны, ему доверенные. Но если ты расскажешь мне, может я смогу тебе помочь. Женщины некоторые вещи понимают лучше мужчины, ты же знаешь.

Кивает, а в глазах смятение и растерянность. Вот уж действительно застали мою подругу и советницу-помощницу-охранницу врасплох. В самый неожиданный для той момент, да ещё и когда она чуток приоткрылась и почти полностью расслабилась. На пользу… надеюсь. Во вред уж точно не пойдёт. Детские психические травмы, они такие. Живут внутри, вызревают, а потом прорываются тем или иным образом. Сам я, признаться, думал вскрыть гнойник несколько позже, задействовав Лукрецию. А тут вот как вышло. Посему…

– Катарина. Бьянка. Думаю, лучше вам наедине побеседовать. Исключительно женский разговор, к коему никто другой касательства иметь не долен. И даже наша дорогая Лукреция. Поговорите, а уж потом посмотрим, что и как.

Бьянка растерянно кивает, а вот на лице Катарины Сфорца я вижу одобрение и готовность воспользоваться удачно сложившейся ситуацией. От души надеюсь, чторезультат будет… хоть сколько-нибудь положительный. Тут важно сделать первый, самый сложный шаг. Потом будет гораздо легче.

Пусто место свято не бывает! Это я про себя и то, что в одиночестве поскучать у стеночки точно не получится. Сразу две дамы пожаловали и обе Борджиа, урождённая и ставшая оной. Лукреция и Санча. И если первая, как и всегда, адекватна и энергична, то вот вторая изволила слишком много выпить. А в подобном состоянии стервочка начинает даже на публике вешаться на всех подряд, не разбираясь толком. на кого именно, лишь бы на лицо неплох был… или была. Пару раз пробовала и к Лукреции приставать, но банальным образом получила по заднице от Бьянки, которая не собиралась уступать свою обожаемую подругу какой-то там потаскушке, пусть и из рода Трастамара.

– Чезаре… – несмотря на выпитое. Санча оставалась очаровательной. Да и голос ни разу не отражал то количество вина, которое плескалось внутри. – Ты и один? Если не моя родственница и твоя супруга. то есть и другие юные синьорины, готовые скрасить временное, но одиночество короля. Достаточно поманить пальцем, даже взглядом. Или мне тебе помочь в этом? Во многом помочь…

– Прекрасна и порочна, – протянул я, глядя на дочь давно уже мёртвого короля-живодёра. Знал, что это её ничуть не обидит и более того, будет воспринято как комплимент. – И бесконечно пользуешься моей тягой к прекрасному. Но-но, не такой явной и не прямой. До сих пор в раздумьях, что бы такое посоветовать Джоффре, чтобы брат смог хоть немного тебя укротить.

– Быть сильным. Очень сильным… И тогда я полечу, словно бабочка к огню.

– Ты и так много где порхаешь и куда перепархиваешь, – прокомментировала излияния Санчи сестра. – Не волнуйся, Чезаре, я уже послала за Джоффре. Или за теми, кто нашу бедовую родственницу к нему доставит. Ей в таком состоянии надо в постель. И не только для сна, но и того, что будет перед ним.

Это точно. Самый лучший способ угомонить Санчу – как следует её отыметь. Проверено не лично, но известно из достоверных источников. Ясное дело, что Джоффре для подобного действа уговаривать не нужно – ибо женушка его блудливая настоящая красотка. Только вот чрезмерные потребности одной и не бог весть такая выносливость второго как раз и создавали определённого рода нестыковку. Мда, тот ещё сюрр, но он имеет место быть и ничего с этим не поделать. Впрочем… В последнее время и тут стало значительно лучше. Раз уж Санча малость того, бисексуальна, то высказанная мысль оградить Джоффре от возможных проблем путём перевода его любвеобильной жёнушки на женскую сторону… Вроде как и получилось. В некоторой степени. По крайней мере. тот момент, когда тот таки да застал свою благоневерную за наставлением рогов, то они были не столь оскорбительны для мужского самолюбия. Две девушки, пусть одна из них Санча… всяко лучше. чем она же и с каким-то мужиком.

Минимизация ущерба, больше и сказать нечего. Ни мне, ни «отцу» напрочь не требовался разлад в благородном семействе, который иначе непременно стал бы куда серьёзнее. Плюс в кои-то веки Родриго Борджиа признал, что и от дурного увлечения Лукреции Бьянкой возникла хоть какая-то польза. Джоффре то тоже был осведомлён о любовных приключениях сестры. Вот и более мягко принял… схожие, пусть и частичные закидоны Санчи. Ну а то, что бывшей Трастамара не было особой разницы, с кем оказаться в постели, наставляя мужу рога – это уж оставалось и должно было подольше оставаться секретом.

Сложности, всюду сложности! Поэтому когда вышеупомянутую красотку из рода Трастамара утащили поближе к Джоффре, находившемуся в другой части дворца, я только облегчённо выдохнул. А потом ещё объяснял Лукреции, куда делась Бьянка и когда она вернётся. О, женщины, вам имя не вероломство, а скорее слабопредсказуемость. Уж в некоторых сферах точно!

Пока суд да дело, обнаружилось, что спокойствия сегодня не видать. Совсем. И это я не про бившее вокруг ключом веселье и не про появившихся танцовщиц из числа куртизанок разного пошиба. Подобное нормально, особенно в последние пару лет. Смягчение нравов, ослабление оковывающих сознание людей цепей, наброшенных ненавидящим красоту и эстетику, особенно женскую, авраамизмом. Я сейчас совсем про другое.

Другое – это венецианский посланник. Переминающийся с ноги на ногу в ожидании момента, пока мрачная охрана, вынужденная оставаться трезвой и даже к девочкам не имеющая возможности поприставать, пропустит болезного на предмет поговорить.

Посланник, к слову сказать, был не абы кто, а родственник самого дожа, Если точнее, один из многочисленных племянников последнего, Джованни Барбариго. Получив эту должность около трёх месяцев тому назад, Барбариго пока ничем этаким себя не проявил, больше присматриваясь и разнюхивая обстановку в Риме. Выжидал… и попутно продолжал политику предшественника, всеми силами демонстрируя нейтралитет Венеции во всём, что касалось Авиньонского Раскола. Ни разу за эти три месяца не искал встречи по собственной инициативе и вдруг нате. Даже не дождался более подходящего момента, чтобы застать меня в лучше настроении. Для дипломатов, сколь-либо понимающих в своём нелёгком ремесле, очень важно уметь выбирать подходящие моменты для того или иного разговора. Сейчас момент был однозначно неподходящий, но дожев родственник всё же настойчиво желал пообщаться.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю