Текст книги "Предпосылки гениальности"
Автор книги: Владимир Эфроимсон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)
Нас поразили факты: огромный размах деятельности Годунова на благо страны, закрепление за ней всех территорий по течению Волги и других окраин, громадное строительство городов и крепостей, а главное – решительное продвижение страны на юг, строительство множества крепостей, прекративших навсегда набеги татар на Россию и тем отнявших главный источник доходов Крымского царства – угон в рабство.
Бросалось в глаза и другое обстоятельство: обвинение Годунова в убийстве царевича Дмитрия, как возможного претендента на престол, возведение Дмитрия в великомученики церковью романовского периода. Далее разительное несоответствие исторической летописи фактам: 1. Борис Годунов прошел через все царствование Иоанна Грозного почти незапятнанным (если не считать женитьбы на дочери Малюты Скуратова-Бельского). 2. Несовместимо с версией о его преступном стремлении к владычеству и престолу то, что он во время ссоры Иоанна Грозного с сыном пытался спасти царевича и был при этом тяжело ранен царем, рискуя навлечь на себя жесточайшую ненависть царя. 3. Подозрительными кажутся и угрызения совести, якобы испытываемые Борисом Годуновым («мальчики кровавые в глазах»). Высокопоставленные убийцы, находясь у власти, угрызений совести, как показывает история, не испытывают. (...)
Обратимся к объективным свидетельствам деятельности Бориса Годунова, как при царе Федоре, так и во времена его собственного царствования. Вменявшаяся ему в вину отмена Юрьева дня произошла не при нем, но при нем произошло целенаправленное строительство и заселение городов по Волге, а именно Самары, Царицына, а также постройка каменной крепости в Астрахани. Таким образом, именно при Борисе Годунове, благодаря его целеустремленной колонизаторской политике Волга стала от Казани до Астрахани русской рекой. Строительством Яицка (Оренбурга) закреплена была за Россией река Урал и прикрыто от кочевников Нижнее Поволжье, строительство и заселение Цивильска, Уржума, Царева закрепили за Россией Черемиссию. Строительство Тюмени, Тобольска, Томска, Березова, Сургута, Тары, Нарыма восстановило и закрепило за Россией утраченное было с гибелью Ермака господство над Сибирью и создало мощную базу для продвижения на восток. Строительство каменной крепости в Смоленске сделало этот город твердыней, защищавшей Россию от ударов с запада, и в дальнейшей истории этой крепости суждена была большая роль.
Но два мероприятия особенно свидетельствуют о величайшей мудрости и предусмотрительности Годунова. Одно – построение целого пояса городов-крепостей на юге, надежно прикрывавших Россию от набегов крымских татар и создавших возможность продвижения на юг, объединения с украинским казачеством. Это восстановление Курска, строительство Ливен, Кром, Воронежа, Оскола, Валуек. Южная граница страны была отодвинута далеко на юг. А ведь при Иоанне Грозном татары подошли к Москве, подожгли ее, и только от этого пожара погибло 200 тыс. человек. Сколько миллионов погибло и было угнано в рабство раньше?
Надо отметить еще и необычайную ловкость, с которой Борис Годунов (если правильны некоторые источники) побудил царя Иоанна Грозного под конец отменить опричнину: он убедил царя, что этим он усилит расположение к себе польского панства и повысит шансы на свое избрание польским королем (польская шляхта только и мечтала заполучить себе в короли этого изверга). Таким образом, и это зло Борису Годунову удалось убрать.
Все реально совершенные при нем дела, осуществленные русским народом под его неутомимым, мудрым руководством, должны были быобеспечить ему бессмертную, вечную славу, особенно принимая во внимание то состояние, в котором он принял страну, где народ изверился; торговля, промышленность, купечество и крестьянство были разорены опричниной, казнями, всеобщим произволом, неудачными войнами. Разумеется, Бориса ненавидело боярство:
Вчерашний раб, татарин, зять Малюты,
Зять палача и сам в душе палач
Возьмет бразды и бармы Мономаха.
Голод и «моровые болезни», омрачившие последние годы царствования Бориса, были отнюдь не Божьей карой, а следствием естественных событий, причем Борис Годунов сделал все от него зависящее, чтобы ослабить голод. И не вина, а беда его, что бояре и их челядь, возбуждая народ, все стихийные несчастья приписывали Божьей каре за убийство Дмитрия. Борис не мог оставить эту злостную клевету безнаказанной и должен был вступить в жестокую борьбу с боярством.
Но Борис Годунов враждовал с домом Романовых, заточил в монастырь будущего патриарха Филарета и в отместку был провозглашен великомучеником Дмитрий, которого Борису никакой надобности убивать не было. К. Валишевский»[ 34 ]34
3 Валишевский К.Ф. Великая разруха// Современные проблемы. 1913. С. 64—65.
[Закрыть]3 упоминает о том, что Карамзин располагал документами, устанавливающими невинность Бориса Годунова в смерти царевича Дмитрия; но и вмешательство «сверху», и церковная версия вынудили его держаться традиции. Любопытно свидетельство М.И. Погодина: «пишучи, я был уверен в невинности Бориса, как был уверен в ней Карамзин во время своей молодости, теперь это убеждение несколько поколебалось»[ 35 ]35
4 Погодин МЛ. История в лицах о царе Борисе Федоровиче Годунове. М., 1968. С.4.
[Закрыть]4. (...)
Западные историки характеризуют Бориса Годунова следующим образом: «Это оригинальная личность, воплощение ума и энергии, о котором все современники единодушно отзываются как о человеке исключительно деловитом»[ 36 ]36
5 Grunwald С. La vraie histoire de Boris Godunov. P.: 1961. P.130—131.
[Закрыть]5. «Изумительный человек, с умом сильным и проницательным, благочестивый, красноречивый, сострадательный к бедным, целиком преданный своему делу». «Если в Москве и были даровитые администраторы, то по уму они все же были лишь бледной тенью Бориса». «Во всей стране не было равного ему по уму и мудрости». Русские летописцы утверждают то же самое.
Грэхем утверждает, что Годунову чрезвычайно не повезло, потому что историю его писали при Романовых, его врагах, и подчеркивает предвзятость Щербатова, Карамзина, Ключевского[ 37 ]37
6 Graham S. Boris Godunof. New Havan. 1933.
[Закрыть]6.
Незыблемы данные: залечивание многих ран, нанесенных Иоанном Грозным, колоссальное расширение страны, строительство массы городов-крепостей на окраинах, прекращение татарских набегов. И решающее: Бориса Годунова сломили не угрызения совести, а тяжелейшая подагра. Грэхем упоминает о подагре Бориса Годунова[ 38 ]38
7 GrahamS. Указ. соч. С. 174,219,244.
[Закрыть]7. Грюнвальд: «В 1598 году он располнел, его волосы поседели, припадки подагры сделали ходьбу для него мучением». «Известно, что еще раньше он должен был провожать на кладбище свою сестру не пешком, по обычаю, а на санях из-за подагры»[ 39 ]39
8 Grunwald С. Указ. соч. С. 130.
[Закрыть]8.
Никаких мальчиков кровавых в глазах!
У С.Б. Веселовского мы находим ряд данных, раскрывающих неверность общепринятой, в частности и пушкинской, оценки Бориса Годунова[ 40 ]40
9 Веселовский С.Б. Исследования по истории класса служилых землевладельцев. М., 1969. С. 108, 121, 126.
[Закрыть]9.
Можно констатировать, что почти через четыре века генетика помогает раскрыть истинный облик великого деятеля, и показать, что подняла его на огромную высоту подагрическая стимуляция интеллекта, и именно она, тяжелейшая болезнь, интриги боярства и циничная измена, а вовсе не мнимые угрызения совести, разрушили его дело. Четыреста лет клеветы можно отмести.
Мы вынуждены так подробно документировать деятельность и истинный облик Бориса Годунова, потому что нет-нет, да возникают рецидивы романовской, явно ложной трактовки, опорочивается избрание Годунова царем, и на Годунова сваливают беды Смутного времени.
Джон Мильтон (1608—1674). Хотя «Потерянный рай» и «Возвращенный рай» давно перешли в разряд произведений, которые положено знать, но отнюдь не читать, звание великого поэта, великого страдальца за ним закреплено, вероятно, до конца нашей цивилизации.
Есть нечто общее между величием образов Микеланджело и Миль-тона. Мильтон ослеп, но он говорил, что слепота терзает его меньше, чем подагра.
Подагре Мильтона посвящена работа Блэка, в которой упоминается и то, что болезнь началась, по-видимому, в 1664—1666 годах, что его пальцы на руках были подагричны и покрыты тофусами, что Мильтон вел чрезвычайно умеренный образ жизни[ 41 ]41
Black E.A. Milton's gout // Bull. History of Medicine. 1954. V.48. N. 3. P.201-212.
[Закрыть]. Болел подагрой и его племянник[ 42 ]42
1 Muir К. John Milton. L, Longmans, 1955. P.120.
[Закрыть]1.
Отец Мильтона, происходивший из состоятельной католической семьи, стал протестантом, за что был лишен наследства. Но он сумел создать для сына, будущего поэта, оптимальные условия развития, и Джон Мильтон еще в детстве изучил, помимо обязательных латинского и греческого, еще еврейский, французский и итальянский языки, а также философию. Отец всячески поощрял занятия сына, хотя тот редко прекращал работу до полуночи. Путешествие в Италию завершило его обра зование.
Мильтон тридцатилетним начал писать политические памфлеты, стал сторонником революции и Кромвеля, но в 44 года у него появились первые признаки снижения зрения. В 1649 году был обезглавлен Карл I, Мильтон написал ряд поэм в оправдание и защиту Кромвеля и только после реставрации Стюартов посвятил себя целиком «Потерянному раю». (...)
Петр I (1672-1725). Портреты Петра I, его гигантский рост общеизвестны, но не всем ясно, какое значение имеют его огромные, постоянно выпученные глаза, его быстрая, перехлестывающаяся речь, невероятная подвижность, умственная и физическая. Немало писали о его венерических заболеваниях и за этим проглядели истинную причину его смерти – почечнокаменную болезнь, документированную не только его частыми поездками на курорты Спа, Карлсбада и многие другие курорты, не только частыми затруднениями мочеиспускания, а главным и решающим – тем, что пришлось решиться на хирургическое удаление камня из мочевого пузыря.
Петр I умер не от простуды вообще, а от обостренной простудой гнойной мочекаменной болезни. Болезнь тянулась много лет, и если в прошлом это объясняли гонореей, то факт вынужденной операции удаления камня мочевого пузыря свидетельствует о почечнокаменной болезни. Эта болезнь лишь в половине случаев связана с мочекислыми камнями. Но Петр I двадцать лет болел «ревматизмом», что говорит в пользу подагры. Прямых данных о подагре Петра I при вынужденном экстенсивном характере наших исследований нам обнаружить не удалось, но подагричность его, судя по наличию почечнокаменной болезни, 20-летнего «ревматизма» и другим признакам, чрезвычайно вероятна.
Хотя по многим психическим признакам (необычайное трудолюбие, целеустремленность, решительность, упорство, постоянно и чрезвычайно напряженно работающий интеллект) Петр I почти целиком укладывается в характерологию подагрического гения, у него был ряд дополнительных биологических особенностей, объясняемых его гиперсексуальностью. Кроме того, обстоятельства его детско-подросткового развития несколько напоминают детство и юность Иоанна Грозного.
Разумеется, Петр I был в значительной мере реализатором социальных нужд, но вместе с тем именно той биологически уникальной личностью, которая смогла реализовать эти нужды, ни перед чем не останавливаясь, и наложить на все свой отпечаток.
В почечнокаменной болезни Петра I можно удостовериться, например, у Грэя[ 43 ]43
2 Grey I. Peter the Great. N.Y., Lippincott. 1960.
[Закрыть]2. Мы вынуждены документировать его почечнокаменную болезнь, потому что в русских исторических трудах причину его смерти обычно видят в простуде, полученной при действительно героическом спасении погибающих из ледяной воды.
Так как указания историков противоречивы, впрочем, как и сама личность Петра I, приведем дословно свидетельства историка о кончине Петра I: «У него возобновились приступы задержания мочи, которые мучили его под Ригой и потом после персидской кампании. В то же время он страдал от камней. У него были дни тяжелых страданий, когда он почти не мог заниматься каким-либо делом, и периоды просветления, когда он злоупотреблял какими-либо из своих любимых занятий... Ему пришлось слечь, обнаружилось воспаление мочевого пузыря, которое быстро прогрессировало и которое уже нельзя было остановить»[ 44 ]44
3 Schuyler E. Peter the Great. N.Y., Russell. 1967. V. 2. P. 503-509.
[Закрыть]3.
Он умер 8 февраля 1725 года. Любопытно одно примечание автора: «Сообщается, что д-р Блументрост описал болезнь Петра д-ру Шталю в Берлине и знаменитому Герману Бургаву в Лейдене, прося совета (письма отсылались специальным курьером). Но еще до того, как Бургав смог дать совет, пришла весть о кончине Петра. Говорят, что Бургав воскликнул: «Боже мой, как можно было позволить этому великому человеку умереть, если его можно было спасти грошовым лекарством». Беседуя с другими врачами, Бургав высказал мнение, что император мог бы прожить еще много лет, если бы правильно лечился, не скрывал так долго свою болезнь и не прыгнул бы в воду в ноябре»[ 45 ]45
4 Указ.соч. С.508.
[Закрыть]4.
Для нас существенно здесь подтверждение почечнокаменной болезни Петра I, впрочем, не обязательно вызванной именно уратными камнями или наслоениями на эти камни. Важнее всего уверенность в излечимости болезни Петра I «грошовым лекарством», высказанная Бургавом: лечится хорошо именно гиперурикемия – подагра и уратное поражение почек (в Европе уже были известны сведения о целебности Colchium autumnale), а сам Бургав страдал подагрой и лечился от нее.
К. Валишевский писал: «В момент смерти Петра Мария Румянцева была беременна его сыном, будущим героем другого великого царствования, победоносным генералом Екатерины II, в котором каждый мог легко узнать кровь великого ца-ря»[ 46 ]46
5 Валишевский К.Ф. Великая разруха. М.: «Современные проблемы». 1913. С.258.
[Закрыть]5.
Заметим, что Румянцев-Задунайский в пожилом возрасте стал страдать таким тяжелым заболеванием ног, что, пролечившись во время войны с турками, вынужден был из-за болезни сдать командование армией. Нам не удалось окончательно установить, что это была именно подагра, но если бы это подтвердилось, то, по существу, отпали бы последние сомнения в том, что Петр I со своей тяжелейшей почечнокаменной болезнью и ревматизмом в действительности страдал подагрой.
Интеллигенция Германии XVIII—XIX веков. Замечательной аналогией к той даровитой части английской аристократии и джентри, которую не удовлетворяло обеспеченное существование уважаемых сквайров, шедшей на тяжелейшую, опаснейшую и труднейшую морскую, военную или политическую государственную службу, является в Германии прослойка той пасторской и университетской интеллигенции, которая обеспечила расцвет германской мысли в XVIII-XIX веках, сделала Германию страной философов, мыслителей, поэтов, прежде всего на основе социальной преемственности.
Рассматривая династию Фейербахов, нам придется вспомнить о переплетениях родословных Фейербахов и Гёте.
Тюбингенский профессор медицины Карл Бартили и его жена, дочь профессора-юриста Бургхарда, являются предками Уланда, Гёльдерлина, Шеллинга; в родстве с этой семьей состоят Шиллер, Гауфф, Кернер, Мёрике, Гегель, причем среди 110 мужчин – предков Гегеля – не менее 48 имели высшее образование. От виттенбергского реформиста Бренца происходят Уланц, Гауфф, Герок, выдающийся юрист Якоб Мозер, философ Целлер, поэт Людвиг Финк, местечковый староста XV века Иоганн Фаут были предками Шиллера, Уланда, Мёрике, Гёльдерлина, Фишера, Герока, Гегеля, Шеллинга, Макса Планка.
Почти ничего неизвестно о предках-женщинах, но можно не сомневаться, что имел место очень сильный брачный подбор, если не по образовательному цензу жены, то уж бесспорно по образовательному цензу и духовному уровню ее семьи. Семьи пасторов, преподавателей, ученых, как правило, были небогаты, скорее просто бедными, но высшее образование было почти обязательным для сыновей, хорошее домашнее образование – для дочерей. Вместе с тем, протестантство, в любых его вариантах, сурово осуждало малейшую бездеятельность, неполную отдачу, требовало неустанной работы, трудового, деятельного образа жизни. Протестантство идентифицировалось с протестом против роскоши, праздного времяпровождения, обеспечивало высокую престижность трудолюбия, образованности и образования, умственной деятельности.
Если теология оставалась паразитическим наростом, то социальный спрос на философию, поэзию, литературу, серьезную музыку, науки, естественные и гуманитарные, поддерживался на очень высоком уровне среди всей интеллигенции Германии XVIII—XIX веков. Переключение этой интеллигенции и ее потомства на технические и научные интересы, происшедшее после первой четверти XIX века – особая глава истории науки, техники и культуры. Диффузия промышленной революции из Англии, очевидная необходимость технического перевооружения промышленности и армии, осознание ничтожности 36 монархов, экономические сдвиги – все это застало в Германии уже сложившуюся, очень сильную, интеллектуально ориентированную массовую прослойку. Дворянство шло в армию, а Бисмарк и Мольтке распознали в этой еще не названной интеллигенции могучую силу. Во всяком случае, Мольтке заявил, что при Садовом (Кениггреце) победил прусский учитель. Несмотря ни на какие формы брачного подбора, решающую роль играла социальная преемственность.
Нечто подобное было написано о США в книге «Колыбели знаменитости», где показано, что знаменитый человек имеет в 500 раз больше шансов оказаться рядом с другой знаменитостью, чем «рядовой» гражданин США[ 47 ]47
6 GoertzelV., Goertzel M.G. Cradles Eminence. Boston, 1962.
[Закрыть]6.
Все эти исследования, как и исследования школы Термана, Торранса и многих других, ни в коем случае нельзя оставлять без внимания, наоборот, они подлежат внимательному изучению и перечтению с позиции огромного значения социальной преемственности.
Слишком сложна и неизбежна рекомбинация генов, слишком сложны факторы социального подъема, слишком трудны барьеры, преграждающие развитие и реализацию наследственной одаренности, чтобы упомянутый только что поразительный коэффициент 500 можно было приписать генетическим факторам, к тому же зачастую полигенным и рецессивным. Слишком далек фенотип от генотипа в случае интеллектуальных особенностей. Но тем важнее детальное изучение средовых факторов, которые определяют огромный коэффициент, тем значительнее роль экзогенной стимуляции, полнота которой является подлинным «термометром» социальной справедливости в стране.
Иоганн Якоб Берцелиус (1779—1848). Основные работы Берцелиуса посвящены изучению соотношений, в каких соединяются элементы друг с другом, и развитию атомной теории. Он открыл селен, церий и торий, получил в чистом виде барий, стронций, кальций, тантал, кремний, цирконий, составил таблицы атомных весов, создал или развил электрохимическую теорию, ввел в обращение химическую номенклатуру и формулы, раскрыл явления полимерии и метамерии, написал шеститомный учебник химии, .переведенный на многие языки. В течение 27 лет он составлял ежегодные отчеты об успехах химии; он считался одним из самых крупных ученых первой половины XIX века (...).
Иоганн Якоб Берцелиус – великий химик, заболел подагрой еще в детстве. Он исчерпал себя к 39 годам, и надо полагать, его раннее творческое угасание ставит его в один ряд с теми великими подагриками, которых подвинула на неимоверные подвиги эта болезнь, их же затем и сломившая. Он прожил еще 30 лет, и, кроме подагры, отличался еще приступами чрезвычайной подавленности и неспособности работать.
А.П. Ермолов (1777—1861). А.П. Ермолов живет в «Смерти Вазир-Мухтара», в строке Пушкина. Он прославился в Бородинском бою тем, что отбил у французов батарею Раевского. Этот «проконсул кавказский» (...), по матери двоюродный брат Дениса Давыдова, был ранен под Бородино, очень отли^ чился при Кульме и вообще в 1813 году.
Командуя всеми русскими силами на Кавказе, он в 1818 году заложил крепость Грозный, организовал систему укреплений, зажавшую горцев с севера и юга, провел большое число дорог, сыгравших очень важную роль в победах над турками и персами. Он считался величайшим организатором России своей эпохи, «цезарем кавказским», и был устранен Николаем I, завидовавшим его славе. В русской литературе он известен пушкинской строкой: «Смирись, Кавказ, идет Ермолов», а также тем, что спас Грибоедова после восстания на Сенатской площади, предупредив его о предстоящем обыске и дав время уничтожить компрометирующие материалы. Для нас важно и то, что «во всю свою жизнь Ермолов соблюдал спартанскую умеренность».
Для нас представляет иллюстративный интерес замечание М. Погодина: «он никогда почти не бывал болен, до старости». Если бы мы не узнали раньше, из письма Д. Давыдова, о подагре Ермолова, то это замечание сразу оборвало бы наши дальнейшие поиски. (...)
Отто Бисмарк (1815—1898), «железный канцлер». (...) Здесь нет возможности излагать его деятельность, прогрессивную и реакционную: его дипломатию, внутреннюю (включая дружбу с социал-демократом Лассалем) и внешнюю; его важную роль в быстром перевооружении прусской армии чрезвычайно скорострельным по тем временам игольчатым ружьем, заряжающимся с затвора, его роль в войне с Данией за Шлезвиг-Гольштейн; его роль в подготовке к прусско-австрийской войне, утвердившей Пруссию в качестве гегемона в Германии, с исключением из нее Австрии, дальновидность, с которой он после разгрома Австрии при Кенинггреце воздержался от предъявления к ней территориальных претензий, предвидя в ней на несколько лет вперед потенциального нейтрала, а на полвека вперед потенциального союзника. Можно вспомнить изречение:
«Бисмарк делает Германию великой, а немцев маленькими». (...)
Деятельность Бисмарка общеизвестна, как и его многообразные дарования, исключительная работоспособность, энергия, решимость, напористость.
По-настоящему звезда Бисмарка взошла в 1862 году, когда он стал прусским премьер-министром. Свой знаменитый девиз «Великие проблемы наших дней решаются не голосованием и большинством, а кровью и железом» он подтвердил тремя войнами, приобретением Эльзаса и Лотарингии, а также объединением всей Германии под властью императора Вильгельма.
Бисмарк был, бесспорно, самой крупной политической фигурой второй половины XIX века во всем мире, во многом определившей события XX века (...).
О необычайной трудоспособности, поразительном уме, настойчивости, целеустремленности этого деятеля написано так много, что нам, придерживаясь правила – о самых знаменитых писать поменьше, остается только одно – документировать его подагру, которой он страдал с 1870 года и о которой среди прочих авторов сообщает Эндикс[ 48 ]48
7 Andics H. Das osterreichische Jahrhundert (1804—1918). Wien: Molden. 1974.
[Закрыть]7, упоминая о частых поездках Бисмарка на курорт Гастейн, где он лечился от терзавшей его подагры. Политические деятели специально ездили на встречу с ним именно на этот курорт, где он, чувствуя облегчение, был лучше настроен и более сговорчив.
Все перечисленные здесь примеры (...) статистически ровно ничего не значат. Они приводятся лишь для доказательства значительной доли подагриков не только среди гениев мировой истории и цивилизации, но и среди звезд не столь ярких, а также для демонстрации широты дальнейших поисков[ 49 ]49
8 Далее в книге идет алфавитный перечень великих подагриков и библиографические справки, где упоминается подагра данного лица.
[Закрыть]8.
