Текст книги "Предпосылки гениальности"
Автор книги: Владимир Эфроимсон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)
Но приспособленность паразита к молекулам хозяина неизбежно вызывала среди особей—хозяев отбор на устойчивость к данному паразиту. В значительной мере этот отбор мог вести к исчезновению или замене у хозяина той молекулы, которая необходима паразиту (пример – распространение множества «защитных» эритроцитопатий в малярийных зонах обитания человека).
Этот отбор приводил также к распространению у вида—хозяина такой мутации, которая, минимально изменяя структуру необходимой паразиту молекулы, превращала эту молекулу в антиметаболит, блокирующий паразитарный фермент. Если паразит, вирусный, бактериальный или грибковый, адаптируясь к хозяину, начинал вырабатывать в своей оболочке антиген, мимикрирующий антиген хозяина, то среди популяций хозяина начинали распространяться мутации, меняющие мимикрируемый антиген, что восстанавливало способность мимикрируемых особей к образованию противопаразитарных антител.
Поскольку эпителии и слизистые не могут полностью воспрепятствовать проникновению разнообразнейших микробных паразитов во внутреннюю среду хозяина, одним из важнейших путей противостояния постоянному натиску патогенов является максимализация биохимических различий между особями вида—хозяина, что и приводит к созданию неисчерпаемых по своей сложности и многочисленности систем «сбалансированного полиморфизма» по очень значительной части генов любого вида животных, в том числе и человека[ 23 ]23
2 Механизмы становления и значение этой системы рассмотрены В.П. Эф-роимсоном в книге «Иммуногенетика», 1971.
[Закрыть]2.
Неисчерпаемая наследственная биохимическая гетерогенность не может не повлечь за собой неисчерпаемую наследственную гетерогенность психическую, тем более, что к наследственному полиморфизму молекулярного уровня присоединяется и иерархически более высокий. Можно догадываться, что разнообразие конституциональных типов (эктоморфы, эндоморфы, мезоморфы и их промежуточные комбинации) порождались отбором на приспособленность к различным «нишам» среды и общества. Становление конституций, как скоррелированных целостностей, шло эволюционным путем подчинения развития ряда органов и функций, какой-либо (иерархически высшей) нервной, эндокринной или обменной системе.
Нет нужды рассматривать, к чему более приспособлен гипотиреоидный или гипертиреоидный тип конституции, так как число таких полюсов в рамках относительной нормы очень велико. Можно ограничиться частным примером: сдвиг по линии гипогипертиреоидности в значительной мере удовлетворяет правилам Аллена и Глогера (конституциональных адаптации к холоду и теплу), тогда как сдвиги от полюса подвижности к малоподвижности нервной системы могут повышать адаптацию к множеству природных и социальных ниш.
Для нас существенна гетерогенность типов конституции, мышления, тонуса, восприимчивости, темпов созревания, быстроты или глубины понимания и вытекающая из этого основополагающая закономерность – безграничное разнообразие индивидуальностей, слагающихся в задатках даже не к моменту рождения, а в момент зачатия. В силу этого, даже при предельном единообразии условий развития и воспитания каждый индивид выберет для себя свои решающие импрессинги. (...)
Способность найти у каждого ребенка его собственные, только ему свойственные точки восприимчивости и дарования составляет существо педагогического и родительского такта, а отыскание «клавиш» к потенциальным способностям, их максимальное развитие требуют исключительного внимания, проникновения и труда. Вероятно, поэтому так редка полнота расцвета и реализации, так редко складываются подлинно творческие кружки и коллективы.
II. Фактор гиперурикемической (подагрической) стимуляции умственной активности и патографии выдающихся подагриков мировой истории
Считая достоверно установленным, что в выровненных, в общем благоприятных условиях развития очень большое значение приобретают наследственные различия в одаренности, мы занялись вопросом, какими же наследственными факторами может определяться столь ярко выраженная особенность, как активный талант и гениальность. В связи с этим мы обратили внимание на обнаружившуюся довольно давно повышенную умственную активность подагриков и на замечательную работу «История английского гения»[ 24 ]24
3 Ellis H. A study of British genius. L. Constable. 1927.
[Закрыть]3 Г. Эллиса, который не только показал очень высокую частоту подагриков среди выдающихся людей Англии, но и дал четкое определение подагрического гения, противопоставив этих твердых, неуклонно решительных, работоспособных, мужественных гениев быстро вспыхивающим, ярким, переменчивым, блистающим, несколько женственным «чахоточным гениям».
Свою разгадку повышенная частота подагриков среди гениев нашла в 1955 году в другой замечательной работе Оруана[ 25 ]25
4 Orowan E. The origin of man // Nature. 1955.V. 175.
[Закрыть]4, показавшего, что мочевая кислота структурно очень сходна с кофеином и теобромином – известными стимуляторами умственной активности.
Оруан указал также на то, что мочевая кислота у всех животных доприматного уровня, расщепляющаяся под действием уриказы до аллантоина, у приматов же, из-за отсутствия уриказы, сохраняется в крови, и именно с этим, предположительно, связан новый этап эволюции, идущий под знаком повышенной активности мозга.
Отметим, что организм нормального человека содержит около 1 г мочевой кислоты, причем ежесуточно образуется и выводится 0,5 г. В организме больного подагрой постоянный уровень моч,евой кислоты в крови повышен в 1,5—1,8 раза против нормы, а общее содержание ее в организме – 30 г.
При многолетнем избытке мочевой кислоты в крови откладываются ее кристаллы – тофусы, которые вызывают подагрические боли и в конце концов превращают больных в инвалидов. Некоторые последующие работы подтвердили, в большей или меньшей степени, положительную корреляцию уровня мочевой кислоты и умственной активности. (...)
Поскольку подагра и гиперурикемия (повышенный уровень мочевой кислоты) довольно четко наследуются при разнообразных нарушениях обмена, возникла рабочая гипотеза:
1. Это нарушение обмена – один из многих возможных механизмов возникновения и передачи потомству той доли повышенного интеллекта, которая, по исследованиям на близнецах, наследственно обусловлена.
2. Более того, подагрическая стимуляция мозга – это один из тех механизмов, которые могут повышать его деятельность до уровня талантливости или гениальности. Тогда хотя бы часть случаев гениальности поддалась бы естественнонаучной расшифровке, а сама гениальность из предмета спекулятивных рассуждении превратилась бы в объект научного исследования.
Исходя из этих соображений, мы решились предпринять «междисциплинарное» исследование, посвященное роли подагриков в мировой культуре.
Получив целый ряд необычайно веских подтверждений того, что весьма значительная доля крупнейших деятелей истории и культуры действительно страдали подагрой, и устранив другие гипотезы, которыми можно было бы объяснить чрезвычайно высокую частоту гениальности среди подагриков, кроме стимулирующего действия мочевой кислоты на мозг, мы обратили внимание еще на два гормональных механизма стимуляции, а также на необычайно стимулирующую умственную деятельность гипертимную фазу субклинической или клинической циклотимии, которую (так как достаточно часто имеет место настоящая патология) мы будем в дальнейшем условно называть гипоманиакальностью или гипертимностью.
Наконец, после того, как стала очевидной большая роль этих четырех факторов, мы были вынуждены обратить внимание на то, что среди гениев необычайно часто встречается броское высоколобие и даже гигантолобие. Биологам достаточно вспомнить портреты Менделя, Моргана, Крика и Уотсона, но, конечно, здесь также необходим широчайший подход...
Из фактического материала, который будет предоставлен далее, следуют, как нам представляется, существенные междисциплинарные и социологические выводы, которых мы сможем коснуться лишь после изложения собранных нами данных. (...)
Прослеживание судьбы и творчества меченых стигмами деятелей невольно возвращает нас к первичным представлениям о существенной непредсказуемости и индетерминированности хода истории, которая достаточно отчетливо проявляется в статьях Ф. Энгельса о франко-прусской войне 1870—1871 годов, в его других военных произведениях, в исторических записках К. Маркса, в решениях В.И. Ленина, и уже необычайно четко в событиях XX века, когда реальная история творила зигзаги, совершенно непредсказуемые с примитивных социализаторских позиций. Такой завершающий разбор может иметь ценность еще и потому, что ослабит самоуспокоенность тех монополистов «передовой теории», которые пребывают в спокойной уверенности, что развитие социума в заранее предсказанном направлении идет с такой мощью, что все, даже самые грубые просчеты и ошибки будут списаны естественным ходом событий.
Рассматривая пять факторов повышенной умственной активности, разумеется, надо отчетливо понимать, что наличие любого из них, отдельно или попарно, вовсе не гарантирует высокую умственную активность. Совершенно очевидно, что любой из них может быть совершенно подавлен множеством отрицательных наследственных, биологических, биосоциальных и социальных факторов. (Трюизм, не заслуживающий, как нам кажется, подробного рассмотрения.) (...)
Мы полагаем, что представленный материал в достаточной мере докажет необходимость развития двух междисциплинарных областей, которые мы временно назовем генеалогией и историогенией. Это тем более необходимо, что механизмы творческого стимула, ведущего к гениальным достижениям, нам удалось в какой-то мере расшифровать только у двух третей крупных деятелей мировой истории и культуры; существует множество гениев, патография которых оказалась недостаточной или неизученной нами для того, чтобы уложить их в рамки уже раскрытых механизмов, да и те пять факторов, которые описываются ниже, составляют, вероятно, малую долю из оставшихся неизвестными.
Психологические особенности подагрических гениев
Если первым подагриком, зарегистрированным в истории, был иудейский король, мудрый Аза, потомок Соломона, то Гиерон Сиракузский в V веке до нашей эры уже знал о связи между болезнью суставов с камнями мочевого пузыря, т.е. о мочекаменной болезни у подагриков. Масса уратов была обнаружена в большом пальце ноги скелета пожилого мужчины, похороненного в Верхнем Египте. Самой древней находкой является мочекислый почечный камень у египетской мумии 7000-летней давности. Тальботт[ 26 ]26
5 Talbott J.K.YmT.F. Gout and uric acid metabolism. N.Y. Stratton, Intercontinental. 1976.
[Закрыть]5 замечает по этому поводу, что наличие мочекислого камня в почках не доказывает подагру, хотя вероятность ее при этом составляет более 90%. Египтяне уже за 1500 лет до нашей эры умели лечить подагру растениями, содержащими колхицин.
Подагрой болел и от нее умер римский поэт Лукиан, описавший муки подагры в своих стихах. Стакелей[ 27 ]27
6 Stuckeley W. Of the Cont. L. Roberts. 1934.
[Закрыть]6 считал, что многие греческие вожди, участвовавшие в Троянской войне, страдали подагрой, в том числе Приам, Ахилл, Эдип, Протесилай, Улисс, Беллерофон, Плестен, Филоктет, тогда как Тиранион Грамматик от подагры умер.
К этому времени уже обратили внимание на необычайно высокий интеллект многих подагриков. Эти наблюдения подтверждались и средневековыми авторами, публицистами и врачами нового времени, покуда в XIX веке подагру надолго не стали считать результатом обжорства, пьянства и всяких излишеств, с множеством иллюстрирующих это карикатур. Но, как уже упоминалось, в 1927 году Г. Эллис дал четкое определение особенностей гениев-подагриков, отмечая их исключительную целеустремленность, энергию, неистощимое упорство и работоспособность, настойчивость, преодолевающую любые препятствия.
Приступая к очеркам-биографиям подагриков, мы должны предупредить, что длина этих очерков обычно будет обратно пропорциональна известности описываемого лица. (...)
Мы не можем также подходить к деятелям истории с позиций добра и зла, прогрессивности или реакционности их деятельности; нельзя особенно считаться и с критерием «успех -неуспех». Люди действовали в соответствии с поставленными их социумом задачами, в рамках этики своего времени, и для нас решающими являются энергия, личная активность, решительность. Трудно найти фигуру более реакционную, скажем, чем Карл V, более реакционную и отвратительную, чем Филипп II. Но тогда нам пришлось бы осудить и Колумба, который вывозил в Испанию рабов, умиравших там через год-два.
По чисто техническим причинам нам пришлось сосредоточить свое внимание почти целиком на гениях и выдающихся талантах Европы, Западной и Центральной. Мы надеемся, что этот пробел будет заполнен продолжателями, точно так же, как мы надеемся, что в ближайшие годы будут раскрыты не обнаруженные нами механизмы.
Может быть, не лишне предупредить, что основной вывод – это потенциальное могущество ума человека. Если оно гораздо полнее реализуется при воздействии на мозг внешнего по отношению к нему стимула, биохимического или гормонального, то это надо понимать прежде всего как доказательство того, что может совершать мозг под влиянием волевой установки на постоянную активность. (...)
Доля достоверных подагриков, обнаруженных автором в различных групповых биографиях и перечнях
Итог наших выборок по изучению индивидуальных патографий и определению частоты подагриков среди лиц, перечисленных в 64 различных групповых биографиях и перечнях великих деятелей, сведены в таблицу. Перечни отбирались исключительно по признаку представденности в них самых крупных, наиболее знаменитых деятелей всех времен (...).
В серии и списки, подлежащие рассмотрению, включались только такие, но при этом уже безотборно, в которые входило хоть несколько общепризнанных, несомненных гениев, с обязательным условием: наличием биографий этих гениев на английском языке. Условие, вызванное не только их значимостью, но и техническими причинами – в первую очередь гарантией того, что будет обнаружена не одна, а хоть несколько взаимодополняющих биографий с предметными указателями.
Именно установление и документирование подагричности или отсутствие ее у каждого деятеля с соответствующей характерологией и активностью составляло основное существо и трудность исследования: по каждому заподозренному приходилось просматривать максимальное число биографий. (...)
С частотой подагричности среди гениев надо сопоставить частоту подагры среди всего пожилого мужского населения страны, где потребляется много мяса и алкоголя (выявителей подагрического предрасположения): частота подагры по разным источникам колеблется от 0,3 до 0,6%. Если судить по официальной статистике, то в США на 100 млн мужского населения, среди них миллионов 25 старше 60—65 лет, насчитывалось 300 тыс. подагриков, что составляет менее 1,3%. Как мы видели (в таблице), крупные выборки гениев и выдающихся талантов дают цифру 5—10%, малые выборки подлинных гениев – 20-40%, тогда как среди гениев-титанов, которых вообще насчитывается несколько десятков, выборки дают цифры 30—50%. (...)
Вероятно, около 50 перечисленных нами подагриков войдет в любой список 400 общепризнанных гениев мировой истории и культуры, и эти-то 12,5% бесспорно достоверно статистически отличаются от среднепопуляционных 1-2% для пожилого населения богатых стран. Что касается подагры, то трудно представить себе заболевание, более мешающее, например, полководческой деятельности. Однако не менее четырех великих полководцев командовали походами и сражениями с носилок, к которым их приковала подагра, – это Септимий Север, Александр Фарнезе Пармский, Валленштейн и Леннарт Тортенсон. Вообще же список великих полководцев-подагриков, начиная с Гиерона Сиракузского, Александра Македонского, неназванных поименно Цельзием великих полководцев-«императоров», Марка Агриппы, продолжая Карлом Великим, Генрихом IV, Тюренном, Конде, Вильгельмом III Оранским и кончая, например, Ермоловым, производит поразительное впечатление.
III. Патографии выдающихся подагриков и кратчайшие очерки их значения
Филипп II и Александр Македонский. Поскольку о Филиппе и Александре Македонском уже упоминалось выше и их деяния достаточно хорошо известны, мы их коснемся здесь только поверхностно.
Хогард отмечает[ 28 ]28
7 Hogarth D.G. Philip and Alexander of Macedon. L. Murray. 1897.
[Закрыть]7, что Филипп (...) обладал железным здоровьем, одерживал множество замечательных побед, прославился своим полководческим и дипломатическим искусством, организаторским талантом.
В своих «Филиппиках» Демосфен говорил: «Вся Греция, весь варварский мир слишком малы для гордости этого человека».«Постыдно, что именно этот македонец имеет столь смелую душу, что ради расширения своей империи дал себя совершенно изранить».
После смерти Филиппа Демосфен сказал: «Нам пришлось воевать с таким человеком, который ради власти и господства расплатился выбитым глазом, сломанным плечом, изуродованной рукой и ногой; и он все отдал бы, что потребовала бы от него богиня Счастья, чтобы оставшемуся достались слава и честь»[ 29 ]29
8 Chapot V. Philippe II de Macedoine. P.: Browser. 1936. P. 37.
[Закрыть]8.
Когда Филипп отправился в дальний поход, Александр Македонский в 16 лет был оставлен правителем всей Македонии. В 18 лет Александр командовал решающим флангом македонских войск в битве при Херонее. Когда этого потребовали государственные соображения, когда после смерти Филиппа II началось повсеместное брожение, он в 21 год стремительно двинулся на Фивы, взял город штурмом и разрушил его, а затем продал в рабство жителей, устрашив таким образом всю Элладу. К 25 годам он блистательно выиграл решающее сражение с персами при Гранике; пройдя по побережью Средиземного моря от Геллеспонта до границ Египта, он выиграл еще два решительных сражения; численность персидских войск, как показал Дельбрюк, была преувеличена в десятки раз, но все же превышала силы Александра. В 25 лет он завоевал Вавилон.
Он поднялся на никем еще до него не достигнутые вершины могущества. Но он вел войска все дальше и дальше, завоевывая Среднюю Азию; через нынешний Афганистан он повел измученные войска на Индию, перешел Инд, победил могущественного царя Пора и пошел бы еще дальше, если бы его истомленные войска не взбунтовались. Только полностью исчерпав пределы их энтузиазма, выносливости и сил, он, наконец, повел их обратно. Никаких собственных личностных барьеров его энергия и храбрость, по-видимому, не знали. О том, что вся завоевательная политика держалась на его личности, на безграничной целеустремленности, свидетельствует не только быстрый распад огромной империи на царства, убийство его маленького сына, но и то, что известие о смерти Александра Македонского, величайшего распространителя эллинизма, было встречено в Афинах с необычайной радостью. Изгнанный Демосфен был немедленно возвращен из изгнания и триумфально встречен всем городом в Пирее[ 30 ]30
9 Abbott L. Pericles and the Golden Age of Athena. N.Y.: Coopersquare. 1970. P. 233.
[Закрыть]9.
Как упоминалось, «почти все» великие полководцы римской республики, завоевавшие страны, примыкавшие к бассейну Средиземноморья, были подагриками. Мы предоставляем другим исследователям уточнить поименно, кто именно, а в иллюстративном порядке остановимся на наиболее «теневом», «сером кардинале», Марке Випсании Агриппе.
Марк Випсании Агриппа (63—12 г. до н.э.). Подагра Марка Агриппы установлена достоверно. Более того, известно, что он перенес три тяжелейших подагрических приступа и покончил с собой в начале четвертого приступа, не желая переносить дальше невероятные муки. Агриппа является одной из тех, не редких в истории личностей, которые подготавливают и осуществляют великие дела, оставляя представительство и славу другим. Агриппа выдвинулся как крупный полководец еще при Юлии Цезаре, но особенно в гражданских войнах после его убийства, в борьбе с республиканцами, во внешних войнах, затем в войнах с Секстом Помпеем и Марком Антонием. Историки утверждают, что он был для Октавиана Августа Бисмарком и Мольтке в одном лице, соединяя в себе качества блестящего дипломата, организатора, полководца и флотоводцаp[ 31 ]31
Koester A., Niscner E.Das Seekriegswesen bei den Komem // Kromayer-Veitn. «Heerwesen und KriegfOhrung der Griechen und Romer». Munchen: 1928; Reinhold M. Marcus Agrippa, a biography. Geneva—N.Y.: Humphrey. 1933.
[Закрыть].
Как полководец Агриппа прославился прежде всего компаниями против восставших кантабров и аквитанцев, затем в перузийской и иллирийской войнах. Но когда могущество помпеянцев на суше было сломлено, огромный флот Секста Помпея продолжал господствовать на Средиземном море, блокируя Италию. Для того, чтобы справиться с этим врагом, контролирующим все прибрежные порты республики, Агриппа организовал первую защищенную с моря римскую военную гавань, порт Юлию, где и был сооружен сильный морской флот. При этом Агриппа ввел крупное новшество: на кораблях скрыто устанавливалась мощная катапульта, которая выбрасывала на борт вражеского корабля длинную железную балку с загнутым крюком. Привязанная к канату, эта балка при помощи кабестана быстро притягивала вражеский корабль, и начинался абордажный бой, в котором тренированные в ближнем бою и хорошо защищенные латами, вооруженные для ближнего боя легионеры Агриппы легко справлялись с матросами Секста Помпея. Его флот был разгромлен в двух морских сражениях, и дуумвират Октавиан Август – Марк Антоний окончательно сокрушил республиканцев.
Сражение при Акциуме было заранее выиграно Агриппой, который так систематично, методично блокировал армию и флот Марка Антония, что тому пришлось вместе с Клеопатрой бежать при первом удобном случае, когда во время морского боя представилась возможность прорваться с частью эскадры. Вся армия и остальной флот сразу сдались. Но помимо своей военно-политической деятельности, Агриппа прославился проведением дорог, водопроводов, составлением карты римской империи. Ему трижды присуждался триумф, и он от него каждый раз отказывался. Его слава, однако, обернулась большими бедами для Рима, даровав империю внуку Калигуле и его правнуку Нерону.
Папа Григорий Великий (540—604). Григорий Великий справедливо считается истинным на тысячелетие законоустановителем всей римско-католической церкви, своим авторитетом утвердившим полное господство римских пап над западноевропейским церковно-монастырским миром. Это был аскет, человек необычайно сильной воли, выдающийся администратор и писатель. Две его книги имеются в русском переводе, а одна из книг до сих пор считается настольной для всего католического духовенства. Он страдал тяжелейшей подагрой, столь распространенной, что его распухшие руки не владели пером, и он должен был привязывать перо к кисти, чтобы писать, или же диктовать свои обширные классические труды.
Труды Григория Великого оказали в ранние и средние века огромное действие. Они способствовали созданию аскетического типа европейской церкви. Книга «Regula pastoralis» стала настольной для священников. Его «Moralia» в 26 книгах, необычайное красноречие, громадный административный талант, исключительная работоспособность при аскетическом образе жизни, обширная миссионерская деятельность и, кроме того, создание церковного государства, тянувшегося от Тосканы до Сицилии – все это оказалось основополагающим и направляющим для деятельности римских пап на протяжении более тысячелетия, как бы сами папы не отклонились от идеалов Григория Великого. (Частое сочетание аскетизма с тягчайшей подагрой опровергает теорию об обжорстве, как о главной причине болезни.) (...)
Таким образом, добрая доля поразительной истории северной Италии, да и всего Возрождения, добрая доля ее культуры связана с подагрическими Медичи, Висконти, Микеланджело, Петраркой, если ограничиться только самыми выдающимися, не говоря уже о том, что именно Медичи-папы поднесли факел к пороховой бочке – Реформации. (...)
Микеланджело (1475—1564), Микеланджело, о почечно-каменной болезни которого упоминают почти все его биографы, а о подагре попутно Р. Роллан[ 32 ]32
1 Роллан Р. Жизнь Бетховена. М.:1964. С. ВО.
[Закрыть]1, сочетал невероятное, неудержимое трудолюбие с почти безграничной универсальностью. Его собственная мощь и энергия как бы передались его скульптурам и другим произведениям. Она как бы рвется у них изнутри, взглянем ли мы на раба, на еще сидящего Моисея, на пророков и святых, на «Страшный суд» или что-либо другое. Многообразие, сила, упорство, глубина, значимость скульптур, картин, архитектурных сооружений общеизвестны, и нам остается только напомнить о поразительной проникновенности. и проницательности его сонетов, подтверждающих, что главное во всех гениях – огромная сила интеллекта, рвущегося в творчество. (...)
Христофор Колумб (1451—1506). В испанской литературе о Колумбе нередки упоминания о том, что он страдал подагрой, а в английских книгах говорится неопределенно то о подагре, то о ревматизме, но как мы не раз убеждались, испанское слово «gota» (подагра) неточно переводится как ревматизм.
Документы и сведения о нем крайне противоречивы. Оспаривается, например, его генуэзское происхождение – он не знал итальянского языка и писал только на испанском. Здесь невозможно рассматривать выдвинутые против него обвинения, в частности, в том, что он совершил роковую ошибку, приняв Америку за Азию, что всецело объясняется состоянием географии того времени, трудностью и ненадежностью сведений от туземцев, а может быть, и невозможностью получения средств и экипажа. Важна его деятельность, его упорные попытки добиться снаряжения экспедиции на запад при португальском дворе, его многолетние попытки добиться этой экспедиции при дворе Кастилии и Лесоа, его решимость после многих бесплодных лет обратиться к Франции, преодоление им бесчисленных кризисных ситуаций со своим будущим экипажем, с Пинсонами, успешная борьба с придворными интриганами; вторая, третья, четвертая экспедиция в Америку – любого из этих предприятий достаточно, чтобы видеть в нем человека изумительной энергии, настойчивости, целеустремленности, воли, увлеченности.
Следствия его открытий громадны, его подагричность несомненна, в особенности по испанским источникам (...). Для нас существенно то, что не считая случайного, забытого открытия Винланда Эриком Рыжим и Лейфом Счастливым, Колумб был первым человеком за многие тысячелетия, который, преодолевая бесчисленные препятствия, добился снаряжения первой экспедиции и тремя последующими сделал Новый Свет достижимым.
Он был вовсе незнатным человеком – обстоятельство, неимоверно осложнившее его задачу; он был чужестранцем, что еще хуже. Ему приходилось добиваться цели при дворе и подчинять своей воле всегда готовый к бунту экипаж. Ему приходилось выторговывать себе высшие звания, может быть потому, что без них с ним вообще не стали бы считаться подчиненные ему авантюристы и преступники. Его характерологию следует определять по свершениям, а не по дошедшим документам, включая его собственноручные. Возможно, не давай свои непомерные обещания, он не получил бы и средства для осуществления замысла. Для нас существенно одно – многократность совершенных подвигов интеллекта, воли, настойчивости и целеустремленности[ 33 ]33
2 Irning W. Vie et voyages de Christophe Colomb. P.: Librairie Internationale. 1864.
[Закрыть]2.
Многие историки считают Колумба лишь баловнем судьбы, лгуном, обманщиком, невеждой. Эти высказывания базируются на совершенно чудовищных ошибках, обнаруженных в документах, исходящих от Колумба, и на том, что он считал себя не открывателем нового континента, а открывателем нового пути в Азию, открытые же им земли – азиатскими.
Нет смысла перечислять ошибки в донесениях, прокламациях и декларациях. Они бесчисленны. Колумбу были нужны поддержка испанской короны, деньги и люди. Он не смог бы получить ни королевскую поддержку, ни денег, ни людей, если бы просил все это для достижения цели, лежащей на расстоянии 13 тыс. км, во времена, когда за пределами Средиземноморья любое некаботажное плавание, даже переправа через Ла Манш, было небезопасным предприятием. Он должен был указывать гораздо более близкую цель, вынужден был свою версию поддерживать. Что он эту цель, путь к ней и обратно, в действительности знал неопровержимо, доказывается тем, что от берегов Испании он отправился не прямо к цели, а на юго-восток, к Канарским островам, а оттуда, пользуясь попутными пассатами, за 5 недель доплыл до Антилл. Возвращаясь же в Испанию, Колумб поплыл вовсе не прямым путем на восток, а против ветров и течений поплыл на северо-восток и затем, по зоне попутных ветров и течений, всего за две недели приплыл к Канарским островам.
Другое доказательство, что Колумб еще до первого путешествия знал приблизительно, где ждет берег, достоверно известно из записок Фернандо Колумба и Лас Касаса: каравеллам была дана инструкция плыть на запад днем и ночью 700 лиг, и только после этого прекратить ночное плавание. Следовательно, Колумб был уверен, что земля ближе этого расстояния (700 лиг – 4150 км) не покажется. А расстояние от Канарских островов до восточной части Карибского моря составляет около 750 лиг (4500 км). Следовательно, Колумб знал, куда плывет.
Еще одно доказательство: когда после 33-дневного плавания под попутным ветром и течением команда взбунтовалась и потребовала возвращения, Колумб дал свое знаменитое обещание повернуть обратно, если земля не будет обнаружена в течение ближайших трех дней. При любой ситуации такое обещание можно было дать только в твердой уверенности, что земля близка. Незадолго до истечения выговоренного срока земля была обнаружена. А ведь Колумб рисковал потерять абсолютно все.
Вскоре после возвращения первой экспедиции король Фердинанд и королева Изабелла пишут Колумбу: «Нам кажется, что все, о чем вы в самом начале нам рассказали, что можно будет добыть – все это оказалось настолько правильным, как будто вы все это сами видели до того, как об этом сказали». Сама формулировка титулов, пожалованных Колумбу после первого путешествия, совершенно исключает мысль о том, что где-то рядом с открытыми им островами лежат могущественные империи Китай и Чипанго, с которыми, вероятно, придется отчаянно бороться за господство над открытыми Колумбом островами, если они действительно богаты. Соперничество в морской торговле всегда играло огромную роль, конкуренты отчаянно сражались друг с другом, а шпионаж и составленные неправильно, сбивающие с толку карты были общепринятыми методами в этой борьбе. Принижать заслуги и энергию Колумба, совершившего четыре совершенно необычайных по трудности и значению экспедиции в Америку на том основании, что он был сбит с толку еще до начала их или введен в заблуждение туземцами из-за незнания их языка, нельзя. (...)
Борис Годунов (1551—1606) и крушение карамзинской легенды. В русскую историю и литературу, в наше сознание, благодаря историкам Щербатову, Карамзину, Пушкину (в особенности монологу Пимена), опере Мусоргского, трилогии А.К. Толстого, Борис Годунов вошел как умный, самыми бессовестными средствами пробиравшийся к власти, бесконечно жестокий, ловкий изверг, предтеча и причина Смутного времени. (...)
Горе побежденному, ибо его историю напишет враг. Несомненно, это произошло и с Борисом Годуновым, которому лишь в слабой мере воздал часть должного А.К. Толстой в «Князе Серебряном». (...)
