Текст книги "Игра длиною в жизнь (TES V: Skyrim) (СИ)"

Автор книги: Владимир Орешников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)

Здешний туалет для мужиков был на улице. Женщинам, детям и старикам разрешалось ходить в бадью, установленную в самом конце, в закутке коридора. Ну, точнее, это все были негласные правила. Местных мужиков хоть пытай, они все равно будут считать, что настоящие мужики ходят в туалет только на улицу.

Ну хотя бы выгребную яму и кабинку для заседаний тут придумали. А то как-то неохота в такой холод еще и на ветру задницу морозить.

Утром эльфу полегчало. Я даже дождался краткого "спасибо".

Мы должны были выехать только к десяти, потому что с нами еще внезапно отправили повозку и несколько солдат для ее охраны. Везли продукты для двора ярла в Винтерхолде.

Надо сказать, большей толпой было куда веселее и безопаснее ехать. Тем более что это были солдаты. Ведь чем восточнее мы забирались в горы, тем больше становилось волков, ледяных привидений, медведей и троллей.

Кстати говоря, пока мы ехали в Морфал, на нас напали от силы несколько волков и один медведь, забредший на наше место ночлега. На пути в Данстар обстановка стала напряженнее и все чаще попадались голодные волки и ледяные привидения. Эти привидения кстати были той еще напастью. Быстрые, верткие, очень плохо видимые на фоне снега. Их укусы разили холодом и были очень опасны. Один такой укусил меня, когда я поливал его огнем. Одного прикончил я, второго закидал огненными стрелами эльф, третьего обстреляли наши возницы. Женщины, ехавшие с нами в Данстар, спрятались в повозке. Позже я осмотрел место укуса. Оно наливалось мертвенной синевой и словно было обморожено до самой кости. Вокруг него уже развивалась какая-то инфекция. Боюсь, если бы я не был целителем, мне пришлось бы ампутировать руку.

Сейчас же с большинством напастей сражались солдаты. Я вызвался подлечить парочку, когда на нас напали морозные пауки. Ничего серьезного, в основном ожоги от морозного яда и только один укус.

Надо сказать, держались солдаты достойно, но когда они порешали всех пауков, то сразу расклеились и начали жаловаться, как они ненавидят пауков. Товарищ, которому прокусили руку, трясся от ужаса и молча обмирал, когда я водил ладонями над раной. Надо же, действительно серьезная рана. Этот паук мало того что прокусил мышцы до кости, чуть не разломив ее, так еще и напустил яду, от которого солдат становился бледнее с каждой минутой. Но у яда этих огромных пауков был единственный плюс – они оставляли жертву живой почти на двеннадцать часов, медленно замораживая ее, лишая жизненных сил. Конечно, самым первым эффектом яда был паралич мышц, особенно в месте укуса, но он проходил через полчаса. Но пауки эти полчаса обычно жертвам не давали, напуская больше яда, нанося страшные раны и обматывая жертву паутиной.

Ну, главное, что мы все добрались в более менее добром здравии до Винтерхолда. Я тепло попрощался с солдатами и побрел к возвышающейся над Морем Призраков Коллегии.

Глава 7

Перед мостом стояла деревянная сторожка. Вышла из нее, конечно, Фаральда.

– Добрый день! Как я понимаю, вы соискатели?

Я обернулся. Конечно, альтмер шел за мной следом, страдальчески волоча свои пожитки, но при этом стараясь корчить из себя высокопоставленного господина.

– Здравствуйте, да. Меня зовут Хельги.

Эльф наконец доволокся до сторожки и на удивление спокойно представился:

– Здравствуйте, меня зовут Анкано. Могу я узнать ваше имя?

Я уставился на эльфа, чуть не открыв рот. Тот, почувствовав мой взгляд, хмуро покосился на меня. Фаральда лишь кивнула, не обратив внимания на наши переглядки.

– Меня зовут Фаральда. Приятно с вами познакомиться. Как и все соискателям, вам нужно пройти небольшой экзамен, с вашего позволения.

Мы кивнули. Эльфийка поманила нас и мы поднялись на мост. Как владельцев магии разрушения нас попросили обстрелять железный круг с изображением глаза на полу. Я, чуть смутившись под презрительным взглядом Анкано, выдал огненную струю, а не стрелу. Но Фаральда одобрительно покивала и попросила нас ознакомиться с договором в сторожке. Со слов Даники я был знаком с текстом договора, хотя и внимательно прочитал его. Отдав эльфийке мешочек монет (эх...), я отправился вверх по мосту вместе с Анкано. Фаральда, как и в игре, деактивировала все ступени защиты Коллегии, медленно продвигаясь по мосту. Я с некоторым опасением поглядывал за перила моста. Внизу лениво плескалось море, покачивая на волнах крупные льдины, отколовшиеся от берега. Вода, даже в такой солнечный день непроглядно-черная, колыхалась единой массой, создавая ощущение густого чернильного киселя. Внизу, под слоями воды, словно передвигались черные склизкие щупальца, ожидавшие своей добычи...

– Эй, не смотри вниз, – прошипел Анкано, дергая меня за рукав куртки. Я перепуганно схватился за перила, с которых уже успел свеситься. Что это такое на меня нашло?

– Вы где? Давайте поспешим, – сказала Фаральда, оборачиваясь, – Вам еще нужно получить одежду и прочие принадлежности. А также расписаться за их получение.

Да, Коллегия была своего рода школой-пансионатом. Ладно, скорее колледжем-пансионатом, какая уж тут школа. Тут все-таки учились довольно взрослые люди, чьим личным выбором было учиться магии. Все же норды склонны опасаться магии и порицать тех, кто ею занимается. Поэтому и дети сюда не попадали, будучи слишком маленькими, чтобы отстаивать свое право на обучение в подходящем месте. А если и случались понимающие родители, то они в основном отдавали детей на обучение к придворному магу ярла. Все ближе, чем аж в Винтерхолд тащиться.

В общем, заселились мы нормально. Нам (вот удача-то!) выделили одну комнату на двоих. Комната была на самом верху, почти под крышей. Светлая, с большим витражным окном на южную сторону. Я очень порадовался этому факту, а судя по лицу Анкано, он был готов лобызать окно, если бы я не был рядом. Интересно кстати, как здесь не продувает с окна? Оно такое большое, совершенно точно теплопотери с него огромные.

– Здесь когда-то была личная комната коменданта общежития, когда она была жива, – сказала Мирабелла, с которой мы успели познакомиться при входе в Коллегию.

– Тут кто-то умер? – Переспросил я, – Надеюсь, естественной смертью...

– Конечно, – улыбнулась Мирабелла, – Госпожа Дюфорт была очень стара. Она являлась вдовой барона Дюфорт, чей сын учился здесь когда-то. При жизни баронессы он был нашим меценатом.

– Ого! Очень интересно, – пробормотал я, еще раз оглядывая помещение, – Но почему нас поселили здесь?

– Вся мужская половина общежития занята, в этом и прошлом году, как ни странно, был большой набор. А в женскую мы вас поселить не можем по понятным причинам. Так что обустраивайтесь пока здесь. Только вам нужно сходить к действующему коменданту общежития, Годрику, чтобы перетаскать некоторую мебель в эту комнату.

Анкано раздраженно вздохнул. Я понимал его. Замучился ехать в повозке, сражаться со снежными волками и прочими тварями, лишь бы напороться на еще одну работку. Зато комната хорошая...

Управились только к вечеру. При перетаскивании мебели со склада Годрик, суровый такой дядька с усами, припряг к общественным работам мимопроходящих Онмунда и Джзарго. С лицезрения двуного антропоморфного кота я, конечно, выпал. Так он еще говорил с забавным мягким акцентом, растягивая слова, как настоящий кот Матроскин! Очень, очень интересно.

Как оказалось, первокурсники были рабсилой Коллегии. Все потому, что они часто нарушали правила, попадаясь коменданту, а то и преподавателям. Из списка запрещенного на территории Коллегии были алкоголь, скума и прочие изменяющие сознание вещества. По понятным причинам – невменямый маг может такого начудить, замучаешься разгребать. А потом еще люлей получишь от ярла, который итак Коллегию во всех грехах обвиняет.

Также здесь запрещалось проводить нелегальные или неутвержденные архимагом эксперименты, проводить бои без правил, создавать конфликты, заниматься распутством (хм), слишком громко себя вести, и тому подобное. В общем, все, что могло отвлечь от умственной деятельности, следовало делать в городе.

Кое-как задвинув мебель в комнату, мы мгновенно попадали на кровати, лишь успев подстелить под себя ворох шкур. Естественно, вырубились мы тотчас же.

Утром, еле проснувшись, я побрел искать туалет. Онмунд говорил мне, что здесь есть деревянная пристройка, эдакий хозяйственный корпус. Там находились кухня со столовой, кладовая и комната кухарки. Где-то в основном здании перед входом в пристройку, должно быть ответвление...

Немного поплутав, я таки нашел туалет. Да уж, нам явно придется несладко в случае отравления. С третьего этажа по таким высоким лестницам не набегаешься. Ну хотя бы туалет не на улице, не придется ночью вылазить наружу, на лютый мороз...

Здешний туалет имел очень незамысловатый вид, среднестатистическому норду показавшийся бы неслыханной роскошью. Каменные стены, дыры в полу, деревянные перегородки между ними. А внизу – огромная выгребная яма... Тьфу, всегда боялся в таком туалете упасть в дыру, когда был ребенком. И сейчас буду бояться, ведь из освещения в туалете было лишь маленькое узкое окошко под потолком. А ночью придется держать факел в зубах...

О, точно! Самым первым заклинанием, которое я изучу, будет Свет Свечи! Вот это действительно полезная вещь – выпустил шарик, а он за тобой следует.

Кое-как справившись при неверном свете оконца, пропускающего слабый утренний свет, я поспешил найти какие-нибудь источники воды. Рукомойники также стояли на первом этаже в закутке между туалетом и кухней. Там же стояли и ведра с тазами, а также большая бочка с водой, которую таскали бравые первокурсники. Тут в целом была какая-то система дежурств по кухне и что-то такое, о чем меня предупредили и обещали посвятить позже. Но как я и упоминал, нарушители спокойствия Коллегии очень часто отделывались не штрафом, а общественными работами. Таковы были правила Коллегии, которые подписывали все при поступлении.

Я находил такую строгость правильной. Хоть здесь и учились не такие уж и юнцы, а вполне взрослые маги, у которых была своя цель, все же находились индивидуумы, которые любили и выпить, и пошуметь, и незаконный эксперимент с плачевными последствиями устроить. Без таких никогда не обходится.

Что касается меня, то я хотел как можно быстрее обучиться магии и стать сильнее. Алдуин, может, пока и не кажет носа, но кто знает, что он придумает для того, чтобы получить мощный поток халявных душ в Совнгарде... Так что здесь время играло против меня – расхолаживаться было нельзя. То что мне обеспечат приключения и главный квест навяжут, я ни капли не сомневался. Уже хватило нескольких таких жирных звоночков в виде Синдинга и Садии.

Умывшись, я потопал на запах пищи, шедший с кухни. Каменные стены здания сменились деревянными. Внутри пристройки было очень уютно. На стенах висели засушенные травы и чеснок в связках, стояло два стола у стены, на которых лежали подготовленные овощи, несколько шкафов для продуктов, большое корыто для мойки посуды. У дальней стены стояли большие мешки с овощами.

Топился большой очаг как в тавернах, над которым стояли две крепкие решетки. На них стояли два котла с водой. Над столом с продуктами орудовала ножом дородная женщина лет пятидесяти.

– Здравствуйте, меня зовут Хельги, я новый студент. Вы, я полагаю, наш повар?

– Какой ты вежливый мальчик, Хельги, – улыбнулась мне женщина, вытирая руки об передник, – Меня зовут Марта. Если ты пришел завтракать, то завтрак еще не готов. Он у нас начинается к девяти часам. Кстати, не мог бы ты мне помочь?

Я кивнул. Хорошие отношения с поваром – это замечательно. Здоровая, обильная и вкусная еда – неотъемлемая часть развития магии. Об этом я узнал, когда начал потреблять очень много еды в процессе изучения магии, особенно магии восстановления. Чтобы мочь восстановиться нужно иметь на это ресурсы организма.

Перетаскав по просьбе женщины пару мешков с морковью в кладовую, я получил в награду первую плошку капустной похлебки. Как оказалось, в бадьях с песком хранились корнеплоды. Так они не слеживались за зиму и не пускали корни в холодном песке. Сейчас почти прошел сезон сбора урожая и поставки обещали прекратиться, поэтому кладовая была почти заполнена. Сами овощи доставляли обычно в мешках, поэтому приходилось немного повозиться, равномерно заполняя бак песком и корнеплодами так, чтобы они к концу весны не заработали пролежни.

Схомячив две порции похлебки и поблагодарив повариху, я ускакал к себе в комнату, встретив по пути вереницу заспанных магов разной степени помятости. Все стекались в столовую на завтрак.

Анкано все еще дрых, так что я кое-как растолкал его, получив неразборчивое шипение в ответ. Я фыркнул и громко сказал:

– Завтрак проспишь! Там без тебя уже все доедают.

Эльф подорвался с кровати и, кое-как натянув сапоги, унесся со скоростью света. Хорош, хорош, в большой семье клювом не щелкают. Конечно, не думаю что его оставят без еды, но скорее всего порция будет маленькая и холодная.

Оставшись один в комнате, я принялся наводить порядок. У нас было еще пару дней до начала занятий, мы успели почти впритык. Новички, если таковые были, набирались каждые полгода, весной и осенью. В целом, система обучения не предполагала объединения в курсы, группы и тому подобное. Но она строилась на практических занятиях и лекциях, которые можно было свободно посещать и игнорировать, смотря какое направление в магии тебя интересует.

Лекции шли три дня в неделю по четыре-шесть часов. Они шли циклом каждые полгода, разделяясь на ступени. Так, для новичков предполагались лекции первой ступени по разным школам магии. Каждые полгода цикл лекций заканчивался для посещающих ее студентов экзаменом. Затем они начинали изучать вторую ступень определенной школы магии, заканчивая ее изучение через полгода. И всего было четыре ступени, то есть два года полного обучения. Конечно, кто-то мог изначально изучать одно, а потом заинтересоваться другим, такие просто ходили с новичками на лекции, начиная с первой ступени. Но за это требовалось доплачивать сверху, конечно же.

Практические занятия проводились для слушателей лекций каждый день с утра до обеда, в дни лекций – с обеда до ужина. В дни, свободные от лекций, студенты отдыхали, читали книги, занимались дополнительно на тренировочном зале, работали над своими проектами и экспериментами, а то и ходили на индивидуальные занятия, если деньги имелись или личный ученический контракт.

Также раз в пару месяцев проводились полевые выходы на задания. Обычно это были задания от ярлов на зачистку пещер от бандитов, монстров и иже с ними. Изредка бывали набеги на двемерские руины, все же они гораздо опаснее остальных. На заданиях подобного типа отрабатывали навык маги с боевым уклоном. В процессе они собирали различный лут для зачарователей или продавали ненужное в близлежащих магазинах. Также на нужды Коллегии шел сбор лечебных трав алхимиками. Они выезжали на сбор очень часто, в пути продавая большую часть зелий. Выездная практика целителей в госпитали при храмах не оплачивалась, но взять больных для обучения было негде, так что это было понятно – опыт ценнее денег. Все эти выезды курировались преподавателем. Группы обычно были не менее четырех-пяти человек, иногда больше.

Все это было просто ужасно интересно. Больше всего я хотел изучать алхимию, ездить по всему Скайриму, собирая ингридиенты для зелий и спокойно возвращаться в Коллегию, чтобы над всем этим богатством экспериментировать, открывая новые зелья и модифицируя старые. А самое главное – черпать знания из местной библиотеки, впитывать информацию, получаемую от преподавателей и общаться с такими же алхимиками как и я.

Но для того чтобы выжить, нужно быть не просто алхимиком, но и разносторонне развитым магом. Разрушение, восстановление, алхимия – три столпа моего развития в будущем. И алхимия здесь не просто так – в игре она была весьма имбалансной школой магии, соответственно, здесь она мне очень пригодится. Да и всю красоту и могущество зелий я успел оценить за время пребывания в здешнем мире.

А еще ребром вставал мой огненный дар, который требовал высвобождения. Об этом я заранее предупредил Мирабеллу и та сказала, что я могу подойти к архимагу завтра, когда он вернется.

За такими мыслями я не заметил как пролетело время и даже как пришел Анкано. Тот, к его чести, не стал козлить, и тоже принялся за уборку. Обстановка, в принципе, у нас была скромной: кровати, столы со стульями, шкафы и комоды по две штуки. Прибравшись, я принялся оттирать витраж на окне. К моему удивлению, он был просто изрядно запылен и с каждым движением становился все более прозрачным, пропуская солнечный свет. Комната мгновенно стала светлой и яркой, на стенах и полу заиграли разноцветные блики. Я удовлетворенно осмотрел результаты наших трудов и растянулся на кровати.

Анкано, к моему удивлению, не был таким уж говнюком, каким хотел показаться. Пока что мы общались только по необходимости. Он оказался весьма нелюдимым типом, предпочитая на вопросы отвечать односложными фразами и лишь изредка высказывать свое мнение. Свой дурной характер он показывал тоже редко, но зато метко. Этот парень обладал большим запасом несцеженного яда. Я лишь пожимал плечами – хочет выеживаться, так пусть. Мне до сложностей его характера дела нет. Проще говоря, мне фиолетово.

Но странно, конечно, что в игре он по какой-то причине был целым советником архимага, а тут всего лишь студентом. И причем его беспардонно засунули в Коллегию именно что следить, в чем ни у кого не возникло сомнений. Слишком сильна была власть Талмора. Так что изменилось сейчас? Империя ведь наоборот усилила свои позиции в Скайриме, и, следовательно, Талмор тоже... А хотя нет. Междоусобица в Скайриме оттягивала силы Империи и отвлекала ее от грызни с Талмором. Так они не могли скопить былую мощь и дать отпор Доминиону. Это насколько я помню. Так-то лорная история как-то мимо меня прошла. Надо бы в Арканеуме книг на эту тему взять, ознакомиться.

Так вот, наверняка он тоже следит для Талмора. Неспроста ведь он здесь, ой как неспроста. А мы еще и в одной комнате живем, жесть... Надеюсь, нас скоро расселят. Хотя вряд ли в ближайшие полгода, пока не выпустятся старшекурсники.

А еще у этого Анкано были голубые глаза. А в игре – желтые. Интересно.

Кстати, пока я мыл окно, то понял, что оно не такое уж и холодное. Наоборот, оно было приятной такой комнатной температуры. Ну, учитывая что у нас в комнате было довольно прохладненько из-за каменных стен и полов, которые быстро остывали, несмотря на то, что у нас в комнате топился камин, который мы еле разожгли вчера вечером. Настолько уставшие были. Хорошо, на нем было какое-то сложное зачарование, позволявшее поленьям очень медленно прогорать. Оно было наложено на стены камина и его решетку, полностью закрывавшую отверстие камина замкнутым контуром, как мне объяснил Джзарго. Очень давно его наложил на камины какой-то ужасно талантливый зачарователь-бытовик, ставший впоследствии целым архимагом. Наверное, окно он тоже зачаровал. Я провел ладонями по стеклу и почувствовал неясную, тонкую пленку энергии под пальцами. Да, так и есть. Наверное, как прикончу Алдуина, начну изучать зачарование. Чрезвычайно полезная штука. Но это только если я не умру. Других планов у меня пока не было. Может я и вовсе до Алдуина не доживу и меня убьет какой-нибудь великан, отправив в космос...

Я закрыл глаза. Что-то устал я после такого активного утра. А ведь еще нужно будет разведать местность, запомнить расположение классов, сходить в Арканеум, а еще вечером я договорился пойти в город, чтобы в таверне отметить с ребятами поступление в Коллегию...

Я заставил себя подняться, похлопал себя по щекам, надел сапоги и промаршировал к выходу. Не время расслабляться, пора продолжать знакомство с Коллегией.

Глава 8

Пока ты спал – драугр качался!

Именно под таким девизом пролетели первые несколько месяцев моего пребывания в Коллегии.

Начнем с архимага. С ним мы встретились по поводу моих неконтролируемых выбросов. Был собран целый консилиум из Фаральды, Толфдира, Колетты и Мирабеллы. Я подробно описал свои ощущения от выброса, показал на практике как что я могу сделать осознанно. Они покумекали, да выдали, что, возможно, я просто с рождения обладаю очень сильным огненным даром. Прирожденный боевик. Но есть один нюанс...

Что-то было не так с моей духовной составляющей, то есть аурой. Колетта очень ясно это видела, что для меня было сюрпризом. Я даже немного вспотел от напряжения. Вдруг бы она увидела, что я пришелец? Но слава богу, обошлось.

Она сказала, что возможно, я изначально не развивал свои способности в магии разрушения, либо задавливал в себе зачатки магических способностей вообще. Я лишь кивнул и сказал, что начал изучение магии совсем недавно по определенным причинам. Также она назвала одной из причин такого странного поведения магии защитную реакцию психики. Она предположила, что я пережил что-то по-настоящему пугающее, что заставило мою психику неконтролируемо выбрасывать сырую силу, из-за ярких негативных эмоций приобретающую вид кинетического огненного толчка.

Я покивал. Думаю, казнь и последующее нападение Алдуина вполне в эту теорию вписывается. Конечно, плохо, что я такой ранимый и пугливый, но, собственно говоря, эта сила спасла меня уже раза четыре. Без нее я бы уже помер точно.

Так что я лишь смирился. Главное, что у меня вообще есть сила.

Что касаемо окружающих, то, поразмыслив, маги пришли к выводу, что пока архимаг Арен не придумает что со мной делать, стоит всех просто предупредить не подходить ко мне со спины и не пугать меня. Я сморщился. Совершенно точно среди студентов обо мне пойдет слава "того пугливого засранца, который может тебя случайно испепелить". Но радовало, что преподаватели вполне себе впряглись в решение проблем своего студента. Очень приятно, что никто не стал заводить разговор об изгнании меня из Коллегии. И даже пальцем не тыкали и не вздыхали.

Также моей силой не на шутку заинтересовалась Фаральда. Она была мастером школы разрушения и вела лекции и практические занятия. Она позвала меня к себе в ученики... Это было даже слишком хорошо для третьего дня в Коллегии. Она захотела написать какой-то научный труд о пиромантии и ей нужен был подопытный. У нее уже были определенные выкладки, но чего-то не хватало. В счет того, что я буду подопытным образцом, она предлагала заключить личный ученический контракт в полцены. Я, конечно же, согласился, как иначе.

Она сама специализировалась на огне и меня она, конечно, собиралась углубленно обучать именно огненным заклинаниям. Не скажу, что я не хотел бы попробовать, например, молнию, но к огню у меня явная предрасположенность, так что будет глупо изначально изучать что-то другое.

У нашего контракта были условия. В дни, свободные от лекций, я приходил к ней в кабинет. Мы пару часов изучали заклинания, тренировались, а потом она следила за моими попытками воссоздать огненный толчок. Что-то описывая в своем блокноте, она говорила мне то дышать глубже, то помогать себе руками, то закрывать глаза и представлять себя огнедышащим драконом...

Именно на драконе я внезапно ощутил прилив сил и выдал мощную волну огня, опалившую кладку камней на стене. Фаральда зацепилась за это и решила, что я должен "почувствовать себя настоящим драконом". Для этого мы выходили на крышу Коллегии, чтобы "ветер дул тебе в лицо как при полете". В итоге я чуть не обморозил лицо, а Фаральда – уши. Пришлось лечить.

В итоге она заинтересовалась и моими способностями к восстановлению. Она по каким-то своим источникам откопала, что существа, склонные к огненной магии, склонны также и к целительству. В книге, которую она мне показывала, приводили какие-то смутные закономерности, которые я не очень понял, но решил не углубляться. Чем бы дитя не тешилось... Главное, что она меня обучает, остальное не важно.

К слову, из-за Фаральды о моем даре целительства прознала и Колетта. Я итак посещал ее лекции и занятия, и собирался напроситься на парочку занятий, оплачивая их натурой. Да, часто студентам школы восстановления требовались живые люди, согласные, чтобы на них эскпериментировали. Там тоже подписывалось определенное соглашение.

Ну, в общем, я итак к ней собирался. А тут она сама подошла ко мне и предложила то же самое что и Фаральда, только на условии, что я покажу ей свой талант к восстановлению и смогу ее впечатлить. Никаких научных работ она по этому поводу не писала – просто в последние годы у нее было очень малоетколичество личных учеников, что было не очень хорошо для ее репутации мастера. Да и просто ей казалось, что школу восстановления незаслуженно притесняют, а коллеги относятся к ней с пренебрежением. Мне ее проблемы были очень кстати, так что я с радостью пошел к ней в ученики. Целых два мастера за одну цену, обалдеть.

Что касаемо алхимии, то тут удача, до этого преследовавшая меня по пятам, исчезла. У Фарелла, пожилого бретонца, уже было три ученика и намечался четвертый – Леда, молодая нордка со второй ступени обучения. Говорят, она была уникумом и мастер не мог на нее надышаться. Я же пока трудился в поте лица чтобы улучшить свои зелья. Но мне это было только в радость, очень уж мне нравилось возиться с ингридиентами. Это было успокаивающе.

Я не винил судьбу, что не получилось попасть в ученичество к мастеру Фареллу, мне итак уже отсыпалось многое. Сейчас было время переварить это все и разложить по полочкам.

Так что в принципе, мой день был занят весьма плотно. Я посещал лекции по двум школам магии (по три часа в день три раза в неделю на каждую) и проводил почтив все свободное время на практических занятиях. Лишь вечером, когда у меня полностью заканчивалась мана, я старательно занимался алхимией, беря тетради с лекциями у знакомой бретонки, Рене. С ней мы познакомились весьма забавно – в туалете. Искомую девушку я обнаружил в весьма печальном состоянии. У нее было явное пищевое отравление, причины которого она уточнять отказывалась. Она сидела возле дверей в туалет, опасаясь, что ее вот-вот стошнит. Диагностику она мне провести не дала, отчего-то стесняясь и краснея. Я пожал плечами, кинул на нее слабое восстановление, улучшающее общее состояние организма, и отнес ее на второй этаж, на котором обитали студентки. Уложив ее на кровать, я, по ее просьбе позвал соседку – Меридит, чтобы она присмотрела за ней. На этом я бы и забыл об этом мимолетном знакомстве, если бы через две недели не обнаружил Рене в том же месте в том же печальном состоянии.

На этот раз она просто так от меня не отделалась и я выведал все что мог.

Как оказалось, бретонка экспериментировала с прямым влиянием сырых ингридиентов на организм. Проще говоря, она просто ела ингридиенты. Она даже вела журнал исследования, где описывала все положительные и отрицательные эффекты, а также вкус ингридиентов и свое самочувствие непосредственно после употребления, через полчаса, через час, два, три, шесть, двеннадцать...

Глядя в невинные светло-карие глаза девушки, я мог лишь вздохнуть. Вот кто фанатик своего дела, не то что я. Но это не отменяет того факта, что ее фанатизм зашел слишком далеко. Конечно же, как целитель, я не удержался и дал ей нотацию. О чем? О многом. О пользе думания головой перед тем как совать что попало себе в рот, о том, что можно было то же самое делать, допустим, на мышах, о том, что ей по меньшей мере нужно было озаботиться хоть каким-то противоядием, абсорбентом, укрепляющим и восстанавливающим зельем, а еще лучше – помощью целителя.

– А я могу... – Начала было она, хлопая на меня ресницами и поправляя прическу. Выглядела в этот момент она жалко. Осунувшаяся после отравления, бледная, замученная. Хотелось дать ей подзатыльника за такое отношение к своему здоровью.

– Нет. Я сейчас же сдам тебя твоему куратору. Но! – Поднял руку я, увидев ее выражение лица, – Только потому, что ты ведь так себя в могилу сведешь. Я поговорю с твоим куратором и попрошу проконтролировать твой эксперимент. Так мне будет намного спокойнее.

Она ничего не сказала, надувшись как мышь на крупу. На ее совсем еще детском веснушчатом личике это выглядело просто уморительно. Да уж, девчонка-то и правда совсем еще юная, наверное, лет восемнадцать только исполнилось. Может, не стоило с ней так строго?

Я нахмурился. Нет, такие как она видят цель и не видят препятствий. Она точно сведет себя в могилу такими экспериментами. Так пусть хоть мастер Фарелл проследит за ней.

Переговорив с мастером Фареллом, я приятно удивился. Старикан только покачал головой, когда узнал об экспеиментах Рене, но отнесся к этому со снисходительностью. Он сказал, что юные алхимики часто бывают... Несколько эксцентричными личностями, которых трудно заставить действовать последовательно и по плану. Алхимия была своего рода творчеством, в котором можно было открывать для себя новые и новые грани. В магии вообще были свои распространенные типажи, то есть своеобразный талант и профдеформация одновременно. Тем же целителям требовалась в характере необходимая твердость, властность и умение быстро думать и контролировать себя в форсмажорной ситуации. Боевики должны были быть такими же хладнокровными, бесстрашными, но при этом обладать и стратегическим, и тактическим мышлением. Для иллюзионистов тоже требовался совершенно особенный склад ума, который предполагал отличное воображение, умение держать в голове большой пласт информации, фотографическая память... В общем, для каждой школы магии требования были своими.

Короче говоря, Фарелл взял под свое крыло юного алхимика, направляя и контролируя в ее опасных экспериментах. Изначально обидевшаяся Рене сменила свое отношение на весьма благосклонное и в итоге даже разрешила брать ее конспекты лекций для ознакомления. Я же периодически помогал ей с последствиями отравления, проводя легкое восстановление организма. Но сейчас она делала все с умом – она проводила медленную, но верную подготовку организма к сопротивлению многим ядам. Для Фарелла она была готовым подопытным материалом, а для Рене ее занятия с Фареллом давали тот необходимый опыт, который она не могла получить в полной мере на практических занятиях. Так что все были при деле, все были довольны.

Сам же я практически разрывался на три части, пытаясь все успеть. С тремя столпами развития я, конечно, поторопился. Очень редко маги брали на себя больше одной школы магии. На алхимию не получалось выделять столько же времени, как на другие школы магии, которые я изучал. Так что на лекции по ней я не ходил. Но на восстановлении, я, конечно, знатно читерил со своим новым знанием. Для меня восстановление давалось чрезвычайно легко, хоть и приходилось постоянно раскачивать резерв и оттачивать контроль расхода маны. В восстановлении требовался просто ювелирный расход маны с минимальными необходимыми затратами на заклинание. Каждое действие должно было быть выверенным.