Текст книги "Повседневная жизнь Кремля при президентах"

Автор книги: Владимир Шевченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

Со сталинских времен в Кремле существует особая кухня. Последний раз ее капитально модернизировали при Ельцине, и теперь святая святых Большого Кремлевского дворца соответствует последнему слову кулинарной техники. Во все времена особая кухня была секретным объектом, теперь она находится в ведении Федеральной службы охраны.

В советские годы, вместе со спецбазой по обслуживанию первых лиц, кухня входила в 6-й отдел 9-го управления КГБ. И все, кто там работал, начиная с поваров и заканчивая обслугой, были сотрудниками госбезопасности. Главным над ними был полковник Геннадий Коломейцев, который пришел в систему рядовым при Сталине, а ушел в отставку уже при Горбачеве.

На этот объект отбирали людей с безупречной репутацией, а их биографию изучали чуть ли не до третьего колена. Сотрудники кремлевской кухни не имели права рассказывать, где работают, об этом могли знать лишь члены их семей. Даже если у новичка был высокий разряд, придя сюда, он первое время чувствовал себя учеником: там работали настоящие асы, многие из них начинали еще при Сталине. В обычном ресторане у каждого повара своя специализация: есть супники, соусники, кондитеры и т.д. На кремлевской кухне трудились универсалы, которые умели абсолютно все, вплоть до сбивания мороженого, что было особенно востребовано, когда два-три повара обслуживали высокопоставленного руководителя на даче или на курорте.

Членов Политбюро и кандидатов называли «объектами», причем у каждого из них был свой порядковый номер, хотя на кухне, конечно, знали, какое имя под этим номером закодировано.

Членам Политбюро полагалось три повара, кандидатам – два. Трудились они посменно, рабочий день был ненормированным, мог начаться в полседьмого утра, а закончиться глубокой ночью. Часто случались непредвиденные командировки и срочные выезды, поскольку распорядок дня первых лиц держался в строгом секрете.

Когда обслуживались крупные приемы или съезды, на помощь приглашали поваров из московских ресторанов.

Кормили членов Политбюро на 400 рублей в месяц. По тем временам это очень большие деньги. Кандидаты питались вдвое скромнее. Если в отведенную сумму высшие партийные чиновники не укладывались, они доплачивали недостающую сумму из своего кармана или переносили расходы в счет бюджета следующего месяца.

Пробу с пищи снимал санитарный врач, после чего продукты укладывали в специальный контейнер и ставили на сутки в холодильник.

Вкусы у членов и кандидатов в члены Политбюро были довольно простые: кто предпочитал пельмени, кто – борщ и вареники.

Брежнев очень любил блюда русской кухни, особенно курник. Основа курника – слоеное тесто, на которое рядами укладываются рис, курица, грибы, зелень, яйца. Все это, в свою очередь, прокладывается блинчиками.

В Завидове для Брежнева готовили две бригады. Одна кормила охрану и прикрепленных лиц, другая – самого Леонида Ильича. К приезду генсека варили свежий суп на свиных косточках с морковкой и картошкой. После охоты, которая всегда была удачной, на кухню приносили трофеи, разделанные егерями. Брежнев имел обыкновение заходить на кухню, чтобы поблагодарить поваров, иногда дело доходило и до поцелуев.

Еще одно его любимое завидовское блюдо – яичница. На большой чугунной сковороде до золотой корочки обжаривались куски сала, которые заливались яйцами. Обычно не только хозяин, но и все его гости с удовольствием ее поглощали.

В те времена было принято приглашать в Советский Союз на отдых лидеров дружественных стран. Они приезжали с семьями и для них тоже готовили наши повара. Секретаря Социалистической единой партии Германии Эриха Хонеккера, помимо традиционных русских закусок, потчевали тушеной капустой с сосисками из спеццеха. Иранскому шаху Мохаммеду Реза Пехлеви готовили густые супы пити из баранины, заправленные горохом, картошкой и морковью.

Сотрудникам особой кухни на работе поесть разрешалось, но с набитыми сумками они домой не уходили. К спецбазе, поставлявшей отменные продукты, персонал доступа не имел, зато на большие праздники – 7 Ноября, Новый год и 1 Мая – они могли приобрести заказы: языки, судака, ножки на холодец, икру.

Покушать все наши руководители любили. Застолья и у Сталина, и у Хрущева, и у Брежнева были обильные и длительные. Горбачев тоже знал толк в хорошей еде и отсутствием аппетита не страдал. Ельцин в еде всегда был неприхотлив, предпочитал простую пищу.

Одежда

В советские времена, даже если и не хотелось одеваться, как все, это мало у кого получалось. Члены Политбюро носили вещи одинакового цвета и одного покроя. На мавзолее они все стояли в серых плащах и серых шляпах. Зимой появлялись одинаковые воротники и ондатровые шапки. И еще так называемые пирожки. Одежда для руководителей партии и правительства шилась в кремлевском ателье: все должно было быть советское, заграничного они из принципа не носили.

Считалось неудобным, приехав за границу, пойти в магазин и подобрать себе костюм. А дома было неудобно отдать в химчистку вещь с заграничной этикеткой: вдруг кто-нибудь что-нибудь скажет.

М. С. Горбачеву вещи шили в кремлевском ателье. Тогда уже стали появляться новые, более легкие и удобные для кроя ткани, так что Михаил Сергеевич выглядел очень элегантно. Но он, как и прежние руководители, придерживался правила носить только отечественные вещи. Конечно, ему всегда могли что-то посоветовать Раиса Максимовна, дочь Ирина: у обеих был хороший вкус.

При Б. Н. Ельцине уже не было такого правила, что все должны ходить во всем советском. Первоначально ему костюмы шили, так как фигура у него нестандартная, из готового сразу не подберешь. Потом стали покупать костюмы за границей. Долгое время у Бориса Николаевича в кремлевском ателье был портной, который подбирал для него ткани и подгонял готовые вещи.

В Кремле штатного модельера нет и не было никогда. Да и за рубежом, насколько мне известно, такой практики нет. Ельцину в этом смысле помогала семья: Татьяна, Елена, Наина Иосифовна. Он прислушивался к их советам. Это, конечно, не означало, что они за него решали, что надевать. Хорошо его зная, они предлагали ему только то, что было для него вполне приемлемо.

Обувь Б. Н. Ельцин тоже первое время носил исключительно советскую, потом перешел на импорт. Но я не могу сказать, что он носит туфли какой-то одной фирмы, все зависит от вида и назначения обуви.

М. С. Горбачеву в ходе подготовки его официальных визитов за рубеж западные коллеги неоднократно предлагали на какой-либо прием надеть фрак или смокинг. Но он сказал как отрезал: ни фрак, ни смокинг не надену. Наверное, он был прав: мы не были тогда к этому готовы. Потом прошло время, и Борис Николаевич дал добро на смокинги. Мы все купили готовые, потом подгоняли.

Надо сказать, что такая одежда требует серьезной подготовки и определенных навыков. Прежде всего мы тщательно изучили, что положено надевать под смокинг, подбирали рубашки: с рюшечкой, без рюшечки; воротник: стоечка или отложной; бабочки: красная или черная. К смокингу и туфли должны быть соответствующие, лакированные.

Фраком мы не занимались, поскольку было решено, что мы его не наденем. А здесь тоже своя специфика: особая рубашка, которая прикрепляется к брюкам с помощью подтяжек. Бабочку следует подбирать к каждому конкретному случаю, и она должна соответствовать лицу и фигуре.

Во фраке ходят не только на приемы, но, к примеру, и на бега. В таких случаях брюки могут быть одного цвета, фрак – другого.

Прежде чем мы надели смокинги, прошло несколько месяцев. Ведь новую, непривычную одежду необходимо обносить. Подогнанный смокинг появился у Бориса Николаевича за месяц-полтора до приема. Он несколько раз его надевал, чтобы привыкнуть и чувствовать себя в этой одежде комфортно.

Летом 2003 года, в ходе своего государственного визита в Великобританию президент В. В. Путин появился на приеме во фраке, так что отныне у нас нет ограничений в протоколе относительно одежды.

Что касается стиля одежды, то его должен каждый сам для себя подобрать, тут может стилист подсказать, жена, дочь. Одному лучше всего подходит классика,  другому в бананах хорошо. Строгого следования моде давно не существует. У американцев, например, есть их знаменитый галстук в полоску. Меняется мода, все кидаются покупать галстуки то у Диора, то у Валентине. А у них – полоска, как у Ленина – горошек.

Раньше в Кремле пытались соблюдать какие-то условности моды: то все были в двубортных костюмах, то в однобортных. Сегодня от всего этого остался только принцип появления на приеме: темный костюм. У кого-то он в полоску, у кого-то двубортный – это дело вкуса. Единственное условие – костюм должен быть темным, строгим.

Женщинам на приглашениях пишут, какой длины должен быть их туалет. И они подбирают, какой кому нравится. Одна отдает предпочтение платьям, другая костюмам. Актриса может себе позволить глубокое декольте, высокий разрез на платье. Супруга президента или премьера, даже если ей такой наряд идет, никогда не появится в нем на приеме.

Одно дело прием в Кремле, другое – в королевском дворце или у американского президента. Там на женщинах можно увидеть украшения, которые стоят миллионы долларов. У нас до недавнего времени не было принято таким образом демонстрировать свою состоятельность. Лишь супруга мэра Москвы В. Ф. Промыслова приходила в Георгиевский зал, навесив на себя целую гирлянду бриллиантов. И это вызывало у окружающих усмешку. Раису Максимовну тоже заподозрили в каком-то особом пристрастии к дорогим украшениям: как я уже говорил, в свое время в Чехословакии она удачно купила дешевую бижутерию, которую и надевала в торжественных случаях, но это была одна из немногих тайн, которые женщина хранит особенно тщательно.

Президент В. В. Путин одевается элегантно и красиво. Возможно, кто-то что-то ему подсказывает, но это как раз не обязательно.

Такой фирмы, которая одевала бы нашего президента, сегодня не существует: если бы президент заказывал костюмы в каком-то конкретном доме моды, это бы его очень обязывало. Да и необходимости в том нет: в России есть все, временами и в Париже не найдешь таких вещей, какие висят в московских бутиках. Так что каждый может позволить себе выбирать и стиль, и фирму в соответствии со своим достатком. Высокопоставленные государственные служащие покупают импортные вещи в Москве. За воротник я никому из них не заглядывал, кто какую фирму предпочитает, сказать не могу. Но сами фирмачи, возможно, свои костюмы отличают. То же и с обувью. Лично я отдаю предпочтение итальянской и английской.

Мужчинам, конечно, проще подбирать себе гардероб, женщинам сложнее, тем более что их наряды более заметны и обращают на себя большее внимание. В этом смысле существенную помощь могут оказать протоколисты: подсказать цветовую гамму, модель – в зависимости от того, к какому мероприятию готовится первая леди и с кем она будет на нем встречаться.

Я никогда не стеснялся спросить у своих зарубежных коллег, в чем будет королева, Барбара Буш, что наденет Хилари Клинтон. Это было необходимо, чтобы не попасть в неловкое положение: не повторить цветовую гамму, не ошибиться в длине.

Каждый год бывают модны определенные цвета. Сейчас, к примеру, преобладают фиолетовые тона, одно время был очень моден черный. Но в черном не везде уместно появиться, да и не всем он идет. Тут уж подключаются протоколисты, которые и в справочную литературу не поленятся заглянуть, чтобы обеспечить в этом деле достойный уровень и государственный подход.

Хобби

У всех высших руководителей страны хобби связаны со спортом или с движением вообще, поскольку только интенсивная физическая нагрузка хорошо снимает напряжение, способствует меньшей утомляемости, укрепляет сон. Из фильмов и рассказов советских писателей мы знаем, что Ленин любил слушать музыку, играть в шахматы, любил поохотиться. Правда, став председателем Совнаркома, он такой возможности практически не имел, а в Горках жил уже совсем больной.

Сталин любил играть в городки и бильярд. В парке на Ближней даче под его руководством проводили эксперименты по выращиванию южных растений. Благодаря товарищу Сталину там вырастали урожаи арбузов и дынь, росли лимоны и другие экзотические для средней полосы растения и деревья. Временами хозяин подрезал в парке сухие ветки или срезал букеты цветов, которыми, расставаясь, одаривал своих гостей. Цветы Сталин особенно любил, иногда сам поливал их из шланга. На его клумбах росли розы, левкои, вербена, петуния, гелиотропы, гвоздика «шабо», фиалки и другие, по большей части душистые цветы ^[14].

Хрущев, говорят, когда жил на даче, тоже с удовольствием возился в саду. А прежде очень любил охоту, часто приглашал на нее высоких зарубежных гостей. Охотился главным образом в Завидове, охотничьем хозяйстве, существовавшем еще до войны. Позже на территории заповедника был построен комплекс зданий, где могли расположиться основной гость и сопровождающие его лица.

Завидово – живописное место, оно часто используется для проведения международных встреч, в свое время там побывали многие лидеры социалистических стран.

Охотой увлекался и Брежнев. Леонид Ильич, пожалуй, чаще всех останавливался в Завидове, очень любил бывать на природе, охотиться. По четвергам он проводил в Кремле заседание Политбюро и почти сразу улетал в Завидово, а возвращался в Москву только во вторник или среду. Курил он в прежние времена как сапожник. Это была «Новость» со специально для него удлиненным фильтром. Потом врачи запретили ему курить, но он не всегда мог удержаться. Иногда говорил кому-то из ближнего окружения: «Дай закурить». А в те годы в буфетах Центрального комитета уже можно было купить «Мальборо» за 35 копеек. И ему с готовностью протягивали пачку. Он разочарованно спрашивал: «А советские у кого-нибудь есть?»

Наконец врачи категорически сказали: все. Рассказывали: когда машина Брежнева подъезжала к дому и ему открывали дверцу автомобиля, из салона валил дым, – пока генсека везли, он просил, чтобы охранник и водитель для него покурили. Бывало, прежде чем лечь спать, Брежнев просил кого-нибудь покурить у него в спальне. Еще он, кажется, играл в домино. Неплохо плавал – систематически, каждый день.

Многие члены Политбюро в то время, отдыхая в Крыму, на Кавказе, играли в волейбол. Очень спортивным человеком был А. Н. Косыгин: и волейболом увлекался, и байдаркой.

У Михаила Сергеевича Горбачева была привычка прогуливаться перед сном вместе с Раисой Максимовной. В любое время, когда бы ни возвращался домой, в девять ли, в десять вечера, Михаил Сергеевич свои 6–8 километров «наматывал». Когда отправлялись на прогулку, брали с собой транзисторный радиоприемник. Могли послушать какую-нибудь передачу, потом обсуждали. Отсутствием аппетита Горбачев не страдал, регулярно питаться ему не всегда удавалось, так что, делая долгие пешие прогулки, он, помимо прочего, сжигал лишние калории.

Михаил Сергеевич и Раиса Максимовна часто отдыхали в Кисловодске. А там как раз главное – прогулки по горам. Это было разумно и не требовало каких-то лишних усилий. Слишком интенсивная нагрузка до добра не доводит. Американцы однажды вдруг решили, что очень полезно для здоровья бегать, и побежала вся Америка. Это нужно было видеть. За регулярные занятия бегом на службе давали поощрения. Если высокопоставленный чиновник в обеденный перерыв не ел, а бегал вокруг Белого дома или Пентагона, это всерьез считалось его личной заслугой. Потом вдруг оказалось, что бег не так уж и полезен, и высокопоставленные бегуны там перевелись.

Борис Николаевич тоже охотник, и неплохой. Когда был президентом, раз пять-шесть в году выезжал на охоту. И сейчас время от времени охотится. Те, кто любит охоту, кто понимает в этом толк, не могут не оценить Завидово. Зверье там водится любое: и лоси, и маралы, и олени, и кабаны, птицы всякой много. На зайцев здесь не охотятся. Когда наступает сезон, ходят на утку, гуся. Сам я побывал на охоте лишь однажды, увидел, как зверье убивают, и с тех пор больше не езжу.

Когда в Москве проходили международные встречи, сюда приезжали Гельмут Коль, Малруни. Охотиться было не обязательно, тем более что не все охоту любят. Коль и Хасимото не охотники, они ловили рыбу. Встречи в Завидове проводились короткие, гости прилетали буквально на одни сутки.

Ельцин, как известно, с юности активно занимался спортом, он мастер спорта по волейболу. В его время такое звание получить было совсем не просто. Борис Николаевич, и переехав в Москву, предпочитал волейбол. Но в конце 80-х познакомился с Тарпищевым, и ему понравился теннис. До этого играть в теннис Ельцину не доводилось. Теннис для сердечников отнюдь не полезен, но Борис Николаевич, когда начинал, об этом не думал. После операции по аортокоронарному шунтированию он активно в теннис уже не играл, но любовь к спорту, к спортивным состязаниям у него осталась. У Ельцина великолепная память, он отлично помнит, кто, когда, с кем сыграл в каком сете, кто сегодня первый, кто второй.

Турнир «Большая шляпа» – это, конечно, подыгрыш. Раз президент играет – вся элита схватилась за ракетки. Попасть в число участников было трудно, а среди тех, кто попал, были и политические деятели, и деятели культуры. Турнир дал возможность кое-кому научиться неплохо играть. Заиграли Олег Газманов, Николай Караченцов. Караченцов вообще уникальный артист, человек очень спортивный, он всегда в отличной форме. Может, и теннис ему в этом помог.

Присутствие на корте давало возможность игрокам пообщаться с некоторыми руководителями министерств и ведомств, в частности, с министром обороны, министром внутренних дел. Оба играли прилично: и П. С. Грачев, и В. Ф. Ерин. Меньшие успехи были у О. Н. Сосковца и А. В. Козырева. Неплохо играли в теннис В. В. Илюшин, А. В. Коржаков. Тарпищев всегда вставал в пару с Борисом Николаевичем. Не скажу, что Ельцин выдающийся игрок, но для его возраста он играл очень неплохо. У него своя, особенная подача. Естественно, быстро по площадке он двигаться уже не мог. Когда перед своим 70-летием Ельцин тяжело заболел, многие врачи считали, что он не выкарабкается. А он сказал: нет, я буду жить. Сейчас Борис Николаевич стал больше двигаться. Сразу после операции он еще побаивался резких движений. А потом пошли прогулки, плавание, сбалансированное питание, режим. Он похудел на 20 килограммов и чувствует себя неплохо.

Нет ничего удивительного в том, что наша элита перешла нынче на горные лыжи: всем хочется подыграть президенту и благодаря катанию на лыжах стать к нему как будто ближе. Тем более что Путин Касьянову на день рождения именно горные лыжи подарил. Кстати, зная, что Владимир Владимирович неравнодушен к конному спорту, многие стали брать и уроки верховой езды.

Я абсолютно равнодушен и к теннису, и к горным лыжам. На горные лыжи я попробовал встать лет десять назад – не получилось. Может, инструктор не особенно толковый попался. Мой внук легко спускается с трех-четырехтысячника – и на коротких лыжах, и без палок. Но он встал на лыжи в 10 лет и к 15 годам прекрасно освоил этот вид спорта. У каждого поколения свои способы снимать стресс. Всю жизнь моим излюбленным спортом были зимой коньки, а летом велосипед. Сейчас я люблю погонять на машине, в хорошей компании сыграть в преферанс.

Вряд ли стоит в 50–60 лет становиться на лыжи. Владимир Владимирович ведь давно ими занимается. Тогда, по логике, всем бы надо брать уроки и дзюдо. Зато охране президента пришлось экстренно освоить горные лыжи. Подстраивались буквально на лету, так что не обошлось без травм. Охране ведь следует быть всегда рядом: береженого Бог бережет. Как-то мне на глаза попалась реклама специальных тренажеров, на которых можно дома или в кабинете тренироваться правильно держаться и ставить ноги. Я тут же послал рекламу службе безопасности: ребята, купите, тренируйтесь, чтобы ноги себе не ломать.

Здоровье

В октябре 1918 года на Потешном дворе Кремля были организованы небольшая амбулатория, где работали врач-терапевт, он же заведующий, два фельдшера, сиделка и санитар, и больница на 10 коек с приемным покоем, которая размещалась на втором этаже. Больница, как и амбулатория, осуществляла медицинское обслуживание сотрудников ВЦИКа и Совнаркома, а также других лиц, проживавших в Кремле.

Для оказания медицинской помощи членам правительства, работавшим вне Кремля, в так называемых домах ВЦИКа были организованы медпункты: в Первом доме (гостиница «Националь»), во Втором доме (гостиница «Метрополь») и в Третьем доме (угол ул. Садово-Каретной и пер. Божедомского, ныне ул. Делегатская, 1). В следующем, 1920 году медпункты были организованы в Четвертом (ул. Воздвиженка, 4) и Пятом домах (ул. Грановского, ныне Романов пер., 2). Все эти медпункты почти сразу же были реорганизованы в стационары на несколько коек, где велся также амбулаторный прием.

Приемные покои Пятого (амбулатория № 1, ул. Грановского, 2) и Третьего (амбулатория № 2, ул. Делегатская, 1) домов ВЦИКа в 1922 году были реорганизованы в амбулатории, в которых, помимо оказания медицинской помощи, было впервые начато проведение регулярных медицинских осмотров, положивших начало будущей диспансеризации. В 1925 году амбулатория № 1 стала наиболее крупным поликлиническим учреждением широкого профиля в системе Санупра Кремля, в ней работали 20 врачей различных специальностей. В конце 1927 года здесь была организована помощь на дому. В качестве средств передвижения использовались конные пролетки, а основу терапевтического арсенала составляли лекарственные средства растительного происхождения.

Летом 1925 года больницу и амбулаторию перевели из Кремля в здание на углу улиц Воздвиженка и Грановского. А 20 августа 1938-го здесь была учреждена Центральная поликлиника Лечебно-санитарного управления Кремля.

24 апреля 1953 года Лечебно-санитарное управление Кремля было преобразовано в Четвертое главное управление при Министерстве здравоохранения СССР, которое осуществляло медицинское обслуживание высокопоставленных советских государственных и партийных деятелей. Именно это подразделение отвечало за лечение и отдых руководства страны, а также тех, кто работал в ЦК и госаппарате.

У большинства советских министерств и ведомств были собственные лечебные учреждения. Например, у Министерства путей сообщения были свои дома, школы, детские сады, ясли, больницы, санатории. В огромной Центральной клинической больнице МПС всю жизнь лечился возглавлявший это министерство Л. М. Каганович. Может, он и долголетием своим во многом обязан врачам этой больницы.

Были свои лечебные учреждения у Центрального комитета КПСС, Совмина. Недалеко от Крылатского в 1957 году была построена Центральная клиническая больница. В Волынском, неподалеку от Ближней дачи Сталина, находился санаторий. Еще одна кремлевская больница была на улице Грановского, в непосредственной близости от Кремля. Там были специальные палаты для генерального секретаря, членов Политбюро. Напротив больницы, на этой же улице, стоит дом, в котором жили многие руководители страны. Дом на улице Грановского, как и Дом на набережной, появился, когда стал насущным вопрос о выселении из Кремля членов правительства и их семей. В Доме на набережной тоже была своя поликлиника. Жители обоих правительственных домов могли обедать в находившихся тут же столовых лечебного питания или брать домой готовые диетические блюда или полуфабрикаты.

Принцип, по которому обеспечивалось медицинское обслуживание высокопоставленных пациентов, был взят из недавнего прошлого: в прежние времена у дворян, купцов, разночинной интеллигенции были свои семейные доктора. Отношения с ними завязывались дружеские, в буквальном смысле на всю жизнь: доктор Е. С. Боткин, лечивший Николая II, его жену и детей, был расстрелян вместе с царской семьей в подвале Ипатьевского дома.

У каждого члена Политбюро и председателя правительства был свой лечащий врач, который знал о своем пациенте все и наблюдал его постоянно.

Во всем мире личные врачи есть у каждого руководителя государства. Они обязательно сопровождают его в поездках. Каково состояние здоровья президента, значения не имеет: присутствие врача – требование безопасности. Не могу сказать, сколько врачей ездило с Хрущевым, Брежневым, когда он был болен. При Горбачеве постоянно находились два врача. Талантливые, умные, прекрасные специалисты Игорь Борисов и Николай Покутный. Они практикуют и сегодня. Один возглавляет спецотдел в ЦКБ, другой является главным консультантом этой больницы.

Личные врачи постоянно наблюдают за своими пациентами, становясь членами семьи, вместе с ней переживая все горести и радости. Надо отдать им должное: в нашу эпоху дешевых сенсаций мы от них никаких скандальных разоблачений об их пациентах не услышали, хотя личные врачи были посвящены во многие тайны своих высокопоставленных подопечных.

Это были врачи-универсалы, поскольку они отвечали за здоровье человека, а не за состояние отдельных органов. И зрение, и слух, и сердце, и желудок – все было на их попечении.

В медицинском обслуживании членов ЦК был уже другой порядок: врачи не должны были постоянно находиться при своих пациентах, их вызывали по звонку, и у каждого был не один, а несколько пациентов.

Для такой работы очень сложно подобрать специалиста. Не каждый согласится, не у каждого хватит характера. Не знаю, может быть, и попадали в Четвертое главное управление Минздрава случайные люди. Но мне известно, что личный врач Брежнева академик Е. И. Чазов, который долгие годы возглавлял Четвертое управление, относился к подбору кадров очень ответственно. Хотя, возможно, кого-то, как это у нас водилось, принимали по блату, по звонку.

Зарплата у врачей управления была процентов на 10–15 выше, чем по всей стране. Врач получал достойное жилье, никогда не нуждался в медикаментах и специальном оборудовании. Ему было обеспечено качественное питание в служебных столовых. Врачи Четвертого управления имели возможность повышать свой профессиональный уровень, изучать новые методы лечения. Для них регулярно проводились лекции по повышению квалификации. При этом они не имели права экспериментировать с подбором лекарств. Тут на помощь приходили крупнейшие специалисты, консультанты ЦКБ и спецполиклиник. Руководство управления с завидным упорством выбивало деньги на новое оборудование, следило за тем, чтобы сотрудники получали необходимые навыки работы с ним.

Конечно, сейчас ситуация совсем иная. Финансирование слабое, и частные клиники у нас располагают порой более современным оборудованием, чем кремлевская больница.

ЦКБ всегда была местом, где останавливались на лечение зарубежные гости ЦК КПСС, элита коммунистических и рабочих партий всего мира и их родственники. Здесь их обследовали, прежде чем направить на реабилитацию в Крым, на Кавказ или в здравницы Подмосковья. Здесь лечили и выхаживали. Думаю, сегодня невозможно точно сказать, сколько человек воспользовалось этой возможностью, но речь идет, безусловно, о тысячах.

В центральном корпусе ЦКБ есть спецблок для пребывания там генерального секретаря, а теперь президента Российской Федерации. Это большой трехкомнатный люкс, где можно работать: принять кого-то для беседы, провести совещание. Еще в советское время здесь же был оборудован специальный блок для зарубежных гостей высшего уровня. В соответствии с международной практикой принимающая сторона обязана обеспечить главе иностранного государства место в больнице на случай непредвиденных обстоятельств. Сегодня, как и прежде, это палата в ЦКБ. В кортеже высокого гостя на всякий случай должна быть машина «скорой помощи». Бригада врачей имеет четкие инструкции: если что случится – они привезут гостя в ЦКБ, а там будет обеспечена экстренная помощь и круглосуточное дежурство. За рубежом все обстоит точно так же. Мы приезжаем, нам сообщают, в каком госпитале зарезервировано место. Во Франции или ФРГ это может быть частный госпиталь, который находится под контролем правительства. В США это, как правило, военный госпиталь. Готовя визит, протокольная служба проверяет, какие в госпитале условия, наш врач изучает обстановку, обменивается номерами телефонов со службами госпиталя. Первое время я всегда сам при этом присутствовал, проверял палату в Америке, Франции, Германии. Потом, зная в целом, как обстоят в таких лечебных заведениях дела, больше полагался на нашего врача.

Начиная с 1996 года в связи с ухудшением самочувствия президента вместе с Ельциным за рубеж выезжала бригада врачей, 3–4 человека. На всякий случай мы брали кардиолога. В самолете был оборудован специальный отсек для медиков, где они могли при необходимости подключить свою аппаратуру. Для подстраховки у нас обязательно была предварительная договоренность с соответствующим зарубежным кардиоцентром.

Сегодня можно из любой страны пригласить специалиста для консультации. Консультировать наших докторов перед операцией по аортокоронарному шунтированию приезжал из США Дебейки, светило кардиохирургии. Борису Николаевичу предлагали сделать операцию на сердце за рубежом. Но он наотрез отказался, положившись на наших врачей. Прошло уже довольно много времени, ему регулярно делают обследования, в частности в Институте сердца в Германии. Сердце работает нормально. И это лишний раз свидетельствует о том, что у наших хирургов золотые руки. На Западе очень высоко ценят наших Р. С. Акчурина, Л. А. Бокерию. Это великие врачи. Если бы можно было снабдить таких специалистов новейшей западной техникой!

Громадные концерны, такие, как «Сименс», работают над разработкой нового оборудования для Института сердца в Германии. В результате институт располагает уникальной аппаратурой, которую может обновлять буквально каждый год.

Мы закупаем, конечно, импортное оборудование, но при ограниченных средствах не можем получить все лучшее, что есть на Западе. Бывают и промахи. В 90-е годы для одного нашего крупного государственного деятеля был срочно закуплен за границей аппарат, с помощью которого можно дробить камни в почках. Однако пациент оказался таким габаритным, что аппарат не подошел ему по размеру.

Борясь с привилегиями, мы сделали одну великую глупость: в начале 90-х годов позволили приватизировать кремлевскую больницу на Мичуринском проспекте. Хорошо, потом спохватились, доказали, что приватизация прошла незаконно, и вернули больницу Четвертому управлению.

Сейчас в здравоохранении остается слишком много проблем, начиная с зарплаты врачей и кончая, конечно, состоянием больниц и поликлиник. Но все же стало лучше, ведь был период, когда на операцию надо было чуть ли не свои бинты приносить, не говоря уже о лекарствах. И еще деньги заплатить. Такое положение в здравоохранении дало нашим богатым соотечественникам повод вообще игнорировать отечественную медицину. И они дружно поехали со своими деньгами на Запад, обеспечивая финансовую подпитку зарубежным клиникам. Да, за рубежом выше уровень санитарии, комфортности, четче режим, лучше разработана система реабилитации больных. Но я считаю, что для нас тут не все потеряно.