Текст книги "Спроси пустыню… Грибное лето в Вязьме"

Автор книги: Владимир Першанин

Соавторы: Владимир Христофоров
сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

Нелегалы

Опустим подробности маршрута Фидинеева до Минска и границы с Латвией. Первая часть не представляла никакого труда, вторая была несколько утомительной из-за сельских объездных дорог. «Запорожец» Фидинеева держался молодцом, но немного раздражал молодого парня, который по договоренности с полковником Шумковым подсел к майору в условленном месте под Минском. У него было миловидное, почти девичье лицо, что никак не вязалось с коренастой атлетической фигурой. Из дорожного разговора Фидинеев догадался, что Костя (так он назвался) имел или имеет отношение к службе безопасности.

На одном из привалов Костя показал все свое снаряжение, научил им пользоваться майора – видимо, это входило в план операции. Сам любитель оружия, Фидинеев с восхищением покрутил чешский пистолет-автомат «скорпион», мельком глянул на газовые баллончики, наручники, бинокль, насадки-глушители… Заинтересовала его электрошоковая дубинка.

По плану выходило: «вырубать» Марафона будет Костя, а Фидинеев должен лишь подстраховывать, что называется, быть на подхвате. Все смертоносное снаряжение предполагалось укрыть в тайнике БМВ. Багажник машины предназначался для Марафона.

В небольшом селении на берегу живописной приграничной речки их уже поджидал седой человек лет пятидесяти. Говорил он с заметным акцентом. Из крайнего кирпичного домика вышел худощавый старик, пригласил войти. На кухне хлопотала хозяйка.

После обеда перенесли все боевое и специальное снаряжение в гараж, где стоял синий БМВ Пауля – так назвался седой, – упрятали в тайник машины. Место ее занял «Запорожец» Фидинеева.

БМВ рванул с места, слегка придавив зазевавшуюся курицу, помчался к лесу. Седой крутил баранку с лихостью мотогонщика, то и дело сворачивая на еле приметную колею. В какой-то момент стремительно съехал вниз, с ходу пересек мелководье речки, выехал на небольшое поле, остановился и с пафосом произнес:

– Я рад вас приветствовать на гостеприимной латвийской земле. Через четверть часа мы въедем на территорию моего имения «Мильда». Это старомодное имя, наподобие вашей Феклы, Дуни, Фроси… Так звали мою бабушку, владелицу имения. Советская власть имение отобрала, а нынешняя – вернула. И еще. – Пауль обернулся к Косте, сидящему на заднем сиденье. – Вы оба изрядно пьяны, если кто будет интересоваться, влезать в разговоры. Короче, до самого места вы все время – в стельку, а запах алкоголя в машине я устрою наилучшим образом, закусывать не надо…

После ужина, к ночи, они выехали в сторону Риги. В самой столице Латвии Фидинеев проснулся и с любопытством вглядывался в европейский город. Пауль куда-то заезжал, исчезал ненадолго.

Часа в три утра, когда уже начало светать, они въехали в небольшой городок, и Пауль тихо сказал:

– Дубулты. Спим в машине. Приятного сна, братья по оружию.

Марафон, он же Рудис

Курортный городок Дубулты просыпается рано. Рано открываются всевозможные кафе, закусочные. Пауль припарковал машину у самого железнодорожного перрона, где в пять утра можно подкрепиться.

– Вон в том высотном здании, – пояснил Пауль, – некогда размещался Дом творчества писателей. Рядом дача Косыгина, еще далее – военно-морской госпиталь. Все – бывшее.

Фидинеев вынул листок кальки, на котором полковник Шумков отметил особняк Марафона. Пауль прикинул, показал вдоль железнодорожного полотна.

– Это где-то рядом, – сказал он, – но сейчас еще мало людей на улицах, не будем торопиться, проедемся туда-сюда, осмотримся.

Сразу за центром города начиналась череда разнокалиберных особняков. А вот и нужный: высокий сетчатый забор, ворота, замкнутые цепью, решетки на окнах. У крыльца крутились два длинноногих черных пса.

– Ризеншнауцеры, – сказал Костя, – эти могут перекусить не только малую берцовую кость, но при желании и большую…

Пауль притормозил возле пожилой женщины с молочным бидончиком, долго о чем-то с ней говорил, показывал на особняки. Своим спутникам потом пояснил:

– Напротив нашего клиента живет главный врач пансионата, он нам не подходит – слишком семья шумная. А вот наискосок проживает престарелая супружеская пара. Придется ее побеспокоить, времени у нас в обрез.

В шесть тридцать утра Пауль подъехал к воротам указанного особнячка. На звонок вышел древний старик в линялом тренировочном костюме. Опять долгий разговор. Пауль показал ему какое-то удостоверение, вынул несколько долларов – лицо старика просияло, он показал рукой на мансарду своего дома. Пауль пояснил своим спутникам:

– Считай, сняли на сутки мансарду. Я ему затуманил мозги частным сыскным бюро, даже «корочку» показал: мол, выслеживаем любовниц соседа и все такое прочее.

Костя тем временем переложил содержимое тайника БМВ в два кейса, один вручил Фидинееву. Они прошли гостиную, где в кресле дремала невменяемая старуха, поднялись наверх, приоткрыли занавески на небольшом окне – вилла Марафона была как на ладони. Фидинеев пошарил окулярами бинокля по окнам, определяя, где там спальня, туалет, гостиная… Все окна казались слепыми из-за плотных темных штор. В какой-то миг по оживлению псов он понял, что в доме проснулись. Действительно, распахнулась дверь – показался высокий худощавый человек, потянулся, потрепал псов и пошел за угол дома. Это был он – Кирилл Воеводин, Марафон, а теперь еще и Рудис.

Подождали еще с час. Марафон вышел одетый в белый летний костюм, вывел из гаража небольшой сверкающий автомобиль. Фидинеев подумал: «Чтобы вот так жить, этому человеку пришлось пройти через несколько убийств, подставить родного отца, побывать в камере смертников, отсидеть в тюрьме и лагере, совершить два побега и стать профессиональным убийцей-киллером, разъезжающим по разным государствам. Можно ли быть после всего этого счастливым? Впрочем, в человеке столько всего напичкано…» Еще он подумал об отце убитого водителя Рачева, о невесте Георгане из далекого болгарского города Пловдива.

Костя, изучив объект, сказал Фидинееву:

– Он поедет на своем «Ситроене». Но БМВ должна оставаться здесь. «Наружку» будем осуществлять с вами, майор. Работа Пауля на этом этапе завершилась. Отсюда путь – только в центр городка, там мы его перехватим и посмотрим, куда он двинет. Если на пляж, то это удача, если в сторону Риги – будем ждать возвращения здесь. Преследование остается незамеченным только в шпионских романах. Можем спугнуть навсегда. Чтобы оставаться самим в тени, необходимо задействовать целый штат сотрудников да еще несколько машин. А мы сами в таком положении, что впору за нами следить.

Затем Костя сказал Паулю:

– Все решится сегодня ночью, если клиент не смоется на несколько дней. У вас, Пауль, впереди целый день. Не выпускайте старика из дому, притворитесь для соседей его родственником…

Пауль лишь вздохнул и никак не прокомментировал этот приказ.

С разрывом в десять минут, как только «Ситроен» Марафона скрылся за углом, Фидинеев и Костя вышли из дома. Центр городка находился в пятнадцати минутах неторопливой ходьбы. Фидинеев миновал кафе на перроне, занял позицию у выезда из городка, как раз напротив бывшей дачи Косыгина. Справа плавно несла свои воды тихая речка. Здесь он и расположился среди удильщиков. Сейчас не помешало бы переговорное устройство, но полковник Шумков разубедил сразу – нельзя, чужой эфир.

Пролетали мимо машины, «Ситроена» с нужными номерами не было. Да и откуда ему быть, Марафон уехал раньше. Часа через два появился Костя.

– Полный порядок. Клиент отправился на пляж. Судя по рукопожатиям с соседями, занял свое излюбленное место. Можно писать картину «Киллеры на привале». Думаю, все они из одной оперы. Пойдем, майор, закупим для пляжа шашлычков, прохладительных напитков. Кстати, в комке я присмотрел отличные плавки, иначе мы в своих семейных будем выглядеть «кошельками» – так здесь называют «челноков».

Затоварившись необходимым, они выбрали место повыше, у самой кромки, где кончается пляж и начинается сосновый лесок. Костя достал бинокль и на недоуменный взгляд майора сказал:

– Здесь многие рассматривают полуголых девиц без лифчиков. Мода! Ловите момент, майор, просвещайтесь…

Да, компания Марафона-Рудиса, по всему, была спаянной. Началась игра в карты. Появились закуска, бутылки. Обнаженные по пояс девицы участия в игре не принимали, налегали на фрукты, сладости, листали яркие журналы, висли на своих партнерах, дурачились…

Что в кейсе у Марафона?

Костя опустил бинокль, сказал, пережевывая шашлык:

– Дело идет к обеду, неужели они так просидят до вечера? А итог таков: компашка вооружена. И знаете, где стволы? В этих кожаных поясных штучках с молниями – как их называют, не знаю. У одного выпал, когда полез за баксами. Может, их мафия для этого придумала и выпустила в ширпотреб? Удобная вещь! Но меня, майор, заинтересовал кейс Марафона. Он его, во-первых, ни разу не раскрыл – тогда зачем брал? Во-вторых, когда он уходит купаться, неизменно пододвигает кейс дружкам. И, в-третьих, все вместе они ни разу не покинули свое насиженное место. А вообще, примитивные головорезы…

Фидинеев подивился наблюдательности этого крепыша с нежным девичьим лицом.

Костя потянулся, встал:

– Нанесу-ка я визит вежливости…

Он спустился к морю, поплыл в сторону картежников, вышел и пристроился к группе играющих в мяч. Играл долго, шутил с девушками, то приближаясь к картежникам, то отдаляясь.

Фидинеев, не отрывая глаз от бинокля, неожиданно вскочил. А случилось вот что… Костя, принимая мяч, вдруг с силой ударил по нему – мяч пулей влетел в круг картежников; почти с такой же скоростью он побежал за мячом и плашмя растянулся прямо на колоду карт. Там произошла короткая свалка. Костя встал и слегка поклонился, прижав правую руку к сердцу. Поднялся Марафон и быстро влепил Косте зуботычину. Костя лишь развел руками и понуро отошел. Один из сидящих, с фигурой зажиревшего штангиста, что-то сказал Марафону и примирительно замахал рукой.

Через пять минут появился веселый Костя.

– Визит прошел почти в теплой дружественной обстановке, – сказал он, – я давно понял, что втереться в их круг через «дверь» не получится: компания замкнутая, а я не «Мисс Вселенная» и даже не «Мисс Юрмала.» Пришлось лезть через «окно». А ввязываться в драку никак нельзя – опасно. Но я узнал главное: у Марафона, к моей глубокой зависти, есть автомат АКС-74У, замаскированный под обычный кейс. После легкого нажатия на кнопку кейс превращается в грозное оружие. Ко всему кейс еще может быть использован в качестве пуленепробиваемого щитка. Очень хорошая «игрушка», она используется в России только президентской охраной. Мне приходилось видеть…

– Как же он попал к Марафону?

– В дни октябрьских событий в Москве произошла утечка. Марафон лишь перекупил у кого-то.

– Сильно ударил? – спросил Фидинеев.

– Пустяки. Еще не вечер, сочтемся.

– Мы должны доставить клиента целым и невредимым, – зачем-то сказал Фидинеев.

– А вот мне на это, майор, наплевать. Мы еще не знаем, как сложится обстановка… И потом, я неподотчетен никому, как и вы. По крайней мере, в официальной форме. Да и ни в какой!

Фидинеев задумался и неожиданно спросил Костю о его воинском звании, если есть таковое.

– Такое же, как и у вас, – кратко ответил тот.

Фидинеев усмехнулся и подумал: «В таком возрасте майора получил лишь Гагарин. Эх, времена пошли».

Тем временем компания засобиралась.

– А вот это уже плохо, – сказал Костя, – второй раз им попадаться на глаза мне не пристало. Берите, майор, инициативу, я буду все время поблизости. Только не подставляйте физиономию, могут нервы не выдержать – тогда и я не помогу.

С разных сторон они двинулись за компанией. Картежники вышли к скверу возле католического собора, пересекли узкую улочку и скрылись за дверью полуподвального кафе. Спустя некоторое время туда зашел Фидинеев и очутился в красноватом дымном полумраке. Справа полукругом возвышалась стойка бара, слева стояли столики, отделенные друг от друга высокими стенками. Компания выкинула за шиворот сидящего одинокого паренька, сдвинула второй стол, расселась, шумно смеясь и пересыпая речь отечественным матом. Фидинеев сел к ним вполоборота на высокий круглый стульчик, достал доллары, показал на кофейный агрегат и пирожное.

Боковым зрением Фидинеев почувствовал на себе пристальный взгляд Марафона. «Собачье чутье, – подумал Фидинеев, – надо уходить». И тут он увидел, как Марафон встал и направился к нему. Он внутренне сжался, оставалось только ждать.

– Вали отсюда, земляк, – услышал он над ухом. – Закрываемся на «санитарный час».

Фидинеев закивал, пошел к выходу. Встали и молча вышли еще две парочки.

У перекрестка маячила фигура Кости.

– Выпихнули? – сочувственно спросил он. – А жаль, разговор у них мог быть интересным, особенно щебетание этих целомудренных девиц. Но на нет и суда нет. Наша задача усложняется – теперь и вам нельзя попадаться ему на глаза. А пока займем исходные позиции, вы – в собор, я – туда. Если они вернутся к морю, засядем в пляжном пивном баре, если Марафон вдруг соберется домой, сойдемся здесь. Но ни в коем случае преследовать не будем. Основная работа предстоит ночью.

В чужом доме

«Санитарный час» в кафе длился три с лишним часа. Компания вывалилась на улицу изрядно захмелевшей, девицы имели весьма потрепанный вид. Трезвым выглядел лишь Марафон. Фидинеев, до этого усердно разглядывавший внутреннюю архитектуру католического собора, увидел, как вся компания вышла на перекресток и, размахивая деньгами, остановила две машины. Они развернулись и помчались в сторону Рижского шоссе.

– Все нормально, – зашел успокоить Костя. – Сейчас я ворвусь в кафе и заполошно поинтересуюсь у бармена, куда делись мои закадычные дружки. Не думаю, что они второй раз за день заглянут в этот подвал.

В кафе Костя пробыл с минуту, ошалело выскочил, засовывая в карман брюк бумажник.

– Нормально, майор! Смылись в Дзинтари – это совсем рядом. В кабак. Ушицы им захотелось из речной рыбы. Я бы и сам не против, особенно из стерляди. Ладно, обойдемся луковым французским супом – вон в той забегаловке.

Они прикинули дальнейший план действий.

– По словам старика-соседа, – сказал Костя, – никаких компаний у нашего клиента никогда не собирается. Сам он пунктуально возвращается к полуночи. Странная пунктуальность для такого головореза… Пойдем к Паулю…

Пауль дремал в машине. Лицо его просияло при виде коллег, еще больший восторг вызвал пухлый пакет с беляшами и парой бутылок молока.

– Что старик? Уходил куда? – спросил Костя.

– Хотел, да я настоял – остался дома.

– За стариком глаз да глаз! Придется вам, Пауль, до конца разделить с ним компанию и беляши. А мы пройдемся по округе и, видимо, появимся с «клиентом» после полуночи. Будьте в машине, но укройтесь вон в том проулке. Когда увидите нас, подъезжайте к воротам. На этом первая часть операции завершится.

Костя и Фидинеев обошли ближние окрестности, присмотрелись, откуда и как лучше проникнуть в дом Марафона.

Когда окончательно стемнело, они появились снова. Костя быстро перемахнул через сетчатую ограду, предусмотрительно взяв с собой электрошоковую складную дубинку. Как ни был он осторожен, шум услышали псы и дружно, еще не понимая ничего, двумя тенями метнулись к пригнувшемуся Косте. Их могучий лай был коротким – раздался тонкий визг, и все стихло. Фидинеев тяжело, с двумя кейсами, перелез через забор; псы пластом лежали возле ног Кости. Они зашли с тыла особняка, где находилась дверь черного хода.

Костя, сосредоточенно сопя, позвякивал отмычками, то и дело напирая плечом на дубовую дверь. Потом устало сел:

– Недооценили мы Марафона, дверь с той стороны заперта на засов. Надо приступать с парадного, но там светло от фонарей. Будем как на освещенной сцене. А окна соседей всегда опасны, если даже в них темно.

– Может быть, возьмем у ворот, когда подъедет? – предложил Фидинеев.

– Полночь в курортном городке – это начало активной жизни. Хорошо, устроим небольшой спектакль. Я разденусь до плавок и похожу по аллее, изображая физкультурника. Психология людей консервативна: если кто и увидит меня, подумает: чокнулся хозяин, вышел принимать лунные ванны. Кто и когда в истории мирового грабежа взламывал двери голышом? Тем более собаки молчат.

– А если…

– Они еще с полчаса будут лежать в отрубе. А потом еще часа три их не будет интересовать внешний мир, хотя бродить они начнут.

Фидинеев видел из-за угла, как Костя вальяжно прошелся по освещенной аллее, сжимая в руке отмычки. Подошел к двери, начал ковыряться в замке. Вдруг послышался шум остановившейся машины, чей-то голос на ломаном русском прокричал:

– Сосед, что случилось?!

– Захлопнулась дверь, проклятая! Сейчас я ее вторым ключом…

– Помочь?

– Пустяки.

Машина отъехала. Бешено колотилось сердце. Наконец Фидинеев почувствовал шевеление внутри дома. Черный ход открылся, и он кинулся в дом вслед за Костей.

По комнатам ходили на ощупь, свет с улицы совсем не проникал сквозь тяжелые шторы. Прикрывая ладонью фонарики, вошли в спальню. На прикроватной тумбочке сверкал ряд пузырьков, лежал лист бумаги.

– Вот и вся загадка его пунктуальности, – сказал Костя, – клиент наш строго по часам принимает какую-то отраву. Вот таблица. И всегда есть в ней цифра 24. Может быть, потому и не пьет, как его дружки. Впрочем, болезнь его меня не интересует, как и содержимое этих пузырьков. Пойдем устраиваться в прихожей. Остался час с четвертью…

Они сели на мягкие скамеечки под вешалкой, вынули из кейсов оружие и прочие спецприспособления.

– Я его накрою, а ты защелкивай «браслеты», – сказал Костя, впервые перейдя на «ты». – Потом я делаю короткое замыкание, чтобы погасить фонари, мы вытягиваем «клиента» на воздух, открываем его ключом ворота, грузим в БМВ – и поминай как звали! Но дело у нас – сугубо творческое. В случае чего палим из двух стволов и смываемся.

– Это нежелательно, – возразил Фидинеев.

– Я не надеюсь на наши суды. Прикончим дома… в случае попытки к бегству.

Выстрелы на поражение

Около полуночи снаружи особняка Марафона послышался шум подъехавшей машины. Фидинеев и Костя прильнули к узкому боковому окну прихожей. В конце освещенной дорожки, за решеткой ворот, показалась длинная фигура Марафона. Он позвякал цепью, распахнул ворота и медленно подкатил к самому крыльцу. Сбоку, пошатываясь, появились два пса с опущенными к самой земле мордами. И тут случилось страшное: из «Ситроена» возникла могучая фигура человека в модной майке, за ним выпорхнула девица… Марафон громко позвал собак:

– Мэйд! Чон! Дрыхли, проклятые! Только посмотрите на них, еле ноги волочат. А вы боялись… Сейчас замкну ворота и – бай-бай! А утром в лучшем виде появимся в аэропорту. Луция сделает нам на прощание ручкой…

Девица, которую назвали Луцией, еле держалась на ногах, немногим лучше был и толстяк – Костя сразу узнал в нем одного из компании картежников.

– Менять декорации поздно. Я займусь Марафоном с его кейсом-автоматом, а ты постарайся одним выстрелом выбить мозги из этого громилы – он вооружен. Девку выпускать нельзя, хоть кровь из носа… Дело творческое.

Щелкнул замок, Марафон, прихватив кейс, пропустил впереди себя громилу с девицей; как только его палец нажал клавишу включателя света, Костя с истошным криком прыгнул на Марафона… Фидинееву показалось, что он услышал хруст сломанной руки, кейс-автомат тяжело ударился о паркет и заскользил в глубь прихожей – Марафон рухнул на колени. Все это произошло в доли секунды, но они отвлекли Фидинеева. И вообще, по старой милицейской осторожности он не отважился сразу палить в живого человека, о котором практически не знал ничего. Этого было достаточно, чтобы громила захватом прижал горло спутницы к себе, вторая рука уже вытягивала из-за пояса пистолет.

И в тот самый момент сбоку коротко и приглушенно защелкал пистолет-автомат Кости: громила и девица, словно подкошенные, обливаясь кровью, рухнули на пол. Рядом катался по паркету, сжимая в локте руку, Марафон: его глаза вылезли из орбит от страха и боли. Костя стволом пистолета разжал ему зубы и впрыснул содержимое баллончика.

– Отрываемся! – крикнул он Фидинееву. – Возьми ключ от ворот, а я вырубаю возле хаты свет. Получилось много шума из ничего…

Еще минута потребовалась, чтобы грузное тело Марафона втиснуть в багажник уже поджидавшей БМВ. Машина пулей рванула с места. Фидинеев, сжимая ручку кейса-автомата, заметил: зажглись окна почти во всех соседних домах.

Пауль молчал, вынося БМВ на освещенную площадь центра городка, потом стал вслух рассуждать:

– В курортных местах у полицейских не принято ходить в форме, чтобы не портить своим видом настроение отдыхающих. Сейчас надо быть очень осторожным, бояться любого… Потом остановимся, приведем свое «хозяйство» в полный ажур.

– А пока гони, гони, гони! – прокричал все еще разгоряченный Костя. – Если успеем до Риги – дело в шляпе, фетровой…

– А вдруг девица бросится к телефону? – спросил Фидинеев.

– Она уже не бросится, – отпарировал Костя, – а вот соседи позвонят обязательно. По-хорошему, нам надо разбегаться и медленно ползти по-пластунски в белых тапочках к великой и горячо любимой родине.

Еще минут через пятнадцать бешеной гонки показались огни пригорода Риги. Какая-то встречная машина неожиданно поморгала фарами – так во всем мире водители предупреждают своих незнакомых коллег об опасности впереди. Пауль сразу тормознул, остановил другую машину, перебросился несколькими фразами с шофером.

Фидинееву и Косте сказал:

– Или мы засветились, или это просто плановая облава. На ближайшем посту дорогу перегородил бронетранспортер с автоматчиками и собаками. Обыскивают поголовно всех. И объездной дороги здесь нет…

– Никакой объездной дороги! – приказным тоном сказал Костя. – Сворачивай тихонько в кювет и без света двигай вон к тем огням.

Пауль повиновался. Вскоре машина уткнулась в деревянный мост через довольно широкую реку или озеро. Костя сказал:

– Аккуратненько собираем все оружие, кейсы, прочие улики и – с середины моста на самое дно. Ничего не забудьте, а я займусь Марафоном.

Уже с моста Фидинеев услышал возле машины характерный приглушенный щелчок – невольно вздрогнул, поразившись жестокости Кости. Или решительности?

Потом они прибрались в машине, достали бутылки, выехали на шоссе.

– Теперь вы беженцы из России, бежали из-под стражи как активные участники октябрьских событий в Москве, националисты или, как там, ура-патриоты, – проговорил Пауль. – Возвращаемся из Дзинтари, где в стельку надрались у случайных… м-м… девушек. Если нас задержат по звонку из Дубултов, вполне могут устроить очную ставку со стариком, у которого останавливались. Этого допустить нельзя. Будем выкручиваться, доставайте всю наличность, желательно в крупных купюрах.