Текст книги "Ростов Великий, Углич"

Автор книги: Владимир Иванов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

Между Самуиловым корпусом и Иераршей палатой был перекинут на арке переход. Если вглядеться, то можно заметить в обоих зданиях заложенные двери, выходившие на этот переход. С переходами мы уже встречались в Красной палате; они являются особенностью русской архитектуры этого времени и применялись повсеместно в царских хоромах, в монастырских комплексах, но в настоящее время, кроме Ростова, почти везде утрачены.

Сушила, кладовые, пивоварни располагались в корпусе, примыкающем к Иераршей палате и идущем до угловой юго-восточной башни и от нее – до Садовой башни. В своей основе этот корпус построен еще до Ионы, возможно, в XVI веке. В XVII веке, после возведения нового дворца, это здание частично использовалось под хозяйственные нужды (для ледника, пивоварни, кладовых), частично под жилые помещения. Все палаты перекрыты сводами, имеют стенные печуры.

Сейчас очень сильно поднялся уровень земли, и первый этаж здания довольно глубоко ушел в землю, что искажает его пропорции. Наружная отделка корпуса не отличается сложностью: лопатки и маленькие арочные окна, утопленные в стену и обработанные наличниками с невысоким рельефом кирпичных рамочек и фронтончиков, обычны для русской архитектуры XVII века. Вероятно, здесь было наружное крыльцо с лестницей, которая вела на второй этаж. Когда-то крыльцо было разрушено, и дверной проем сейчас заложен.

Поэтажные членения и карниз этого здания сделаны из кирпича, поставленного на ребро, что создает простой декоративный рисунок зубчиков. Подлинным украшением корпуса являются дымники (илл.25); эта замечательная функциональная и декоративная деталь древнерусской архитектуры так хорошо сохранилась теперь только в Ростове.

Церковь Спаса на Сенях (илл.2б) построена в 1675 году одновременно с Отдаточной и Белой палатами как домовая церковь. Ее можно рассматривать как совершенно уникальный вариант церкви при трапезной – архитектурный тип, который очень плодотворно разрабатывался русскими зодчими с начала XVI века.

Можно думать, что строительство церкви Спаса и Белой палаты было предпринято ростовским митрополитом под прямым воздействием архитектуры патриаршего дворца Московского Кремля, сооруженного по замыслу патриарха Никона в 1650-х годах. Иона, вынужденный покинуть Москву, в своей феодальной вотчине в Ростове тешил себя воспоминаниями о столичной жизни и, подражая Никону, построил парадные помещения для приемов избранных гостей и пышных богослужений.

Чтобы осмотреть памятник с внешней стороны, надо пройти до конца кладовых палат. Это один из живописных уголков ансамбля. Отсюда видны южный фасад Спасской церкви, примыкающая к ней Белая палата, переход, соединяющий Отдаточную палату с княжьими теремами, и так называемая Ионинская палатка – переход от теремов к Иераршей палате. Все эти сооружения образуют дворик, где нет ни одного здания ранее XVII века (илл. 31). За аркой перехода, соединяющего Отдаточную палату с теремами, расположен второй дворик, ограниченный зданием теремов, Белой палатой и оградой с интересными столбами в виде бочонков, поддерживающих кровлю. В этом уголке кремля сохранилась ярко выраженная особенность планировки древнерусского ансамбля – соединение всех зданий переходами, обеспечивавшими их посещение без выхода на улицу.

27. Церковь Спаса на Сенях. Интерьер

Церковь Спаса на Сенях стоит на подклете, гладкая стена которого разделена по вертикали одной широкой лопаткой, не совпадающей с лопаткой стены церкви; размещение окон также лишено системы. Создается впечатление, что подклет архитектурно не увязан с церковью.

По документам известно, что на месте этой церкви стояла деревянная на каменном подклете, которая сгорела от удара молнии в 1671 году. Вероятно, этот каменный подклет остался не разобранным, и на нем возвели ныне существующую церковь Спаса. Надо отметить, что не только архитектурная обработка подклета неорганична обработке церкви, но и все архитектурные детали фасада собственно церкви архитектурно увязаны плохо. Так, например, пилястры верхних этажей поставлены над окнами. Возникает мысль, не была ли первоначально задумана очень небольшая церковь с обширной трапезной и уже во время строительства она была расширена, а трапезная вынесена в Белую палату? О том, что Белая палата построена как самостоятельное здание, указывает и то, что ее восточная стена частично закрывает южный фасад церкви Спаса на Сенях.

28. Архидьяконы. Фрагмент фрески алтаря церкви Спаса на Сенях. 1675

Но все эти неувязки архитектуры незаметны благодаря прекрасно найденному решению верхней части храма: одноглавый с трехлопастным пофронтонным покрытием, он поднялся над всеми другими кремлевскими церквами. Спокойная выразительность его гладких стен подчеркнута невысоким рельефом лопаток, аркатурным поясом и узкими окнами в толще стены. Чтобы он казался выше, барабан золотой главы поставлен еще на четырехгранную трибунку. Три его апсиды, как у всех ростовских церквей, очень большие, но их полукружия выявлены слабо. Они покрыты каждая на два ската тесом (реставрация 1957 года). Здесь применен, как на апсидах Успенского собора и церкви Иоанна Богослова, поясок из длинных впадинок. Впервые этот тип церкви с фронтонным покрытием появился в Ростове в середине XVI века в Исидоровской церкви. Архитектура ее, видимо, понравилась Ионе и он повторил ее в Авраамиевском (1650), Белогостицком (1657) монастырях и здесь.

На маленьком дворике, куда ведет арка перехода от Отдаточной палаты к теремам, слева расположено двухэтажное здание теремов, к которому с запада примыкала, занимая все пространство до башни крепостной стены, одноэтажная поваренная палата. Сейчас ее своды опущены и лишь их пяты указывают на некогда существовавшие перекрытия.

Все окна и двери первого этажа теремов растесаны. Единственное древнее окно сохранилось слева, у висячей галереи. Фасады здания, окрашенные при реставрации в конце XIX века по образцу ярославской церкви Петра и Павла в „шахмат“, имеют очень простые карнизы в виде „бегунков“ и тяги из валиков. Напротив княжьих теремов расположена Белая палата. Стена ее первого служебного этажа гладкая и только глубокие ниши арочных окон оживляют ее плоскость. Второй, парадный этаж отделен от первого нарядной тягой с карнизом и украшен более парадно. Средняя часть фасада и углы отмечены широкими лопатками, окно с двойной аркой и с гирькой окружено прямоугольной рамой, орнаментированной кирпичной порезкой. В этом приеме оформления самого окна и его обрамления очень своеобразно сочетались приемы обработки окон московских теремов с их гирьками и прямоугольных окон Грановитой палаты.

У восточного фасада церкви Спаса на Сенях расположена лестница, ведущая на „верхние или открытые сени“, объединяющие церковь, Белую палату и Самуилов корпус. Сени, разобранные в XVIII веке, были восстановлены в конце XIX века, но без соблюдения исторической точности. Не была восстановлена на восточной стене аркада, где висели колокола звонницы церкви Спаса, не были сделаны кирпичные столбы и арки, которые поддерживали площадку гульбища, выстланную чугунными плитами.

Вход в церковь Спаса на Сенях сделан с северной, а не с западной стороны, как обычно, так как с запада к ней примыкает Белая палата. Он отмечен сенью на столбахкубышках, формы которых были несколько изменены во время реставрации конца XIX века.

Внутреннее решение интерьера церкви совершенно уникально и оставляет глубокое впечатление. Поражает ее высота, приподнятая на несколько ступеней солея с золоченой колоннадой, поддерживающей двойные арки с гирьками, красочное убранство стен (илл.27). Пространство церкви, где располагались молящиеся, очень небольшое, оно меньше площади солеи и алтарной части. Такое необычное разделение интерьера церкви объясняется тем, что Иона очень любил торжественные богослужения, часто собирал на них несколько десятков священников и большие хоры; для них-то и отведено 2/ 3площади церкви: высокая солея служила как бы театральным помостом, где происходила служба. Каменная алтарная преграда вместо икон сплошь покрыта фресковой росписью; лишь в первом ярусе помещены две так называемые местные иконы. Царские врата обрамлены порталом, обложенным золоченой медью, а южная и северная двери – перспективными порталами, украшенными живописью. Архитектурно-художественное оформление первого яруса алтарной преграды и солеи поражает своей продуманностью и достигнутым эстетическим эффектом.

29. Орнамент фрески церкви Спаса на Сенях. 1675

30. Иноземные народы. Фрагмент фрески „Страшный суд“ церкви Спаса на Сенях. 1675

Привлекают внимание круглые отверстия в стенах церкви – камеры, в которых расположены громадные глиняные горшки с довольно тонкими стенками. Эти так называемые голосники служили для улучшения акустики помещения.

Считается, что церковь Спаса на Сенях была расписана первой среди всех кремлевских церквей. Существует мнение, что росписи выполняли „ростовский поп Тимофей, волгжанин Дмитрий Степанов, Иван и Федор Карповы“ в 1670-х годах, сразу же по окончании строительства церкви.

В соответствии с посвящением храма Христу росписи стен рассказывают евангельский миф о его земной жизни и явлениях после воскресения. На сводах помещены наиболее драматические эпизоды мифа: „Распятие“, „Снятие со креста“, „Положение во гроб“, „Воскресение“ и „Сошествие святого духа на апостолов“.

Остальные сюжеты размещены в пяти поясах на южной и северной стенах. Причем повествование начинается с композиции, расположенной на южной стене, в самом верхнем ярусе от алтарной преграды, продолжается на северной стене до нее, переходит во второй ярус на южную стену, и так до конца нижнего яруса.

Вся западная стена посвящена важнейшему религиозному догмату, занимающему в любой религии основное место, – учению о загробной жизни. Композиция „Страшный суд“ в Спасской церкви полностью раскрывает истолкование этого догмата православной церковью в конкретных условиях исторической обстановки второй половины XVII века. Два нижних яруса (нижний более высокий) посвящены рассказу о страданиях Христа. Эта часть мифа особенно занимательна и больше, чем другие, обращена к чувствам человека.

Такая последовательность размещения росписей применялась в течение всего XVII века во всех храмах. Этим церковь приучала народ находить начало и конец иллюстрированного рассказа о жизни Христа, доходчивость которого проповедник усиливал живым словом.

В церкви Спаса изображены наиболее занимательные и конкретные сюжеты из земной и загробной жизни Христа: чудо исцеления больных, воскрешение умерших, насыщение несколькими хлебами и рыбами большого количества голодных. Из иносказаний – знаменитая притча о монете с портретом кесаря, в своей основе утверждающая непротивление власти угнетателей, и притча о лепте вдовицы, призывающая отдать свои богатства церкви. В выборе этих тем видна очень последовательно выраженная общая тенденция господствующего класса – использовать религиозные представления в своих классовых интересах, сохранив покорных подданных, принимающих незыблемость феодальной эксплуатации.

Цветовая характеристика персонажей последовательно проведена во всей росписи церкви. Христос изображается в голубой накидке и красно-вишневой нижней одежде (гиматии). Иоанн – в красной накидке и зеленой одежде, Богоматерь – в вишневой накидке и голубой одежде. Это главные действующие лица сюжетов росписей, и зритель находит их в любой композиции.

На юго-восточном своде привлекает внимание композиция „Положение во гроб“. Три апостола опускают в гроб на белом полотне тело умершего Христа, к которому наклоняется с воздетыми руками Мария. Ее удерживает женщина, успокоительно положив ей руку на плечо. Две другие женщины, печально склонив головы и воздев руки, созерцают происходящее. Фоном композиции служит зеленая гора с черным провалом могилы. Все проникнуто значительностью происходящего, фигуры величественны, они тонкие и высокие, головы небольшие, выражения лиц экспрессивны и вместе с тем сдержанны, жесты благородны. Линейная композиция поддержана цветовым решением, в котором дано ритмическое чередование розового, вишневого, голубого и зеленого цветов.

В росписях видно стремление художника проникнуть во внутренний мир и изобразить переживания своих героев. Так, в композиции „Хождение по морю“ Христос выразительным жестом призывает Петра, несколько скованного и смущенного, в то время как апостолы изображены в возбужденных позах. Желание реалистично передать окружающий мир и вместе с тем подчеркнуть главную тему, главный персонаж, прекрасно выражено в композиции „Предательство Иуды“. Христос изображен крупнее всех, его поза спокойна и выражает отчуждение. Иуда льнет к нему. А вокруг них – бурное волнение: к Христу бросаются воины, апостол Петр, вступивший на защиту своего учителя, энергично замахивается мечом.

Крупным планом выделен сюжет: „Возвращение Иудой сребреников“. Действие развивается в тереме. Иуда энергичным жестом бросает на стол перед сидящими первосвященниками все сребреники, но они равнодушны к этому позднему раскаянию.

Ниже, чуть по диагонали, расположена сцена „Бичевание Христа“, а над ней нарисован повесившийся Иуда.

В росписях с большим вниманием изображены сказочные города Иудеи с крепостными стенами с арками и машикулями, с ярусными башнями, покрытыми островерхими шатрами („Вход в Иерусалим“, „Потопление стада“), с деревянными избами с кровлями, увенчанными высокими щипцами („Шествие на голгофу“). Во всей этой архитектуре, хотя она и трансформирована, чувствуются реальные истоки – художники хорошо знали свои русские города.

Сложный сюжет „Страшного суда“, занимающий всю плоскость западной стены, композиционно строится по центральной оси. Эта ось подчеркнута крупной фигурой Христа с предстоящими и престолом с припадающими Адамом и Евой. Она выявляется и фигурой грешника, ниже которого изображена гора, разделяющая праведных от неправедных, и, наконец, ярко выраженным кругом с эмблемами так называемых неправедных царств.

Чтобы дать возможность зрителю разобраться в этом сложном сюжете, художник делит всю картину на горизонтальные полосы. Благодаря такому приему все изображения можно рассмотреть как по частям, так и в целом.

Левая половина картины отведена праведникам. Особенно выразительна нижняя группа, впереди которой шествует апостол Петр с большим ключом от дверей рая. Правая – посвящена аду, грешникам и особенно красочна. Ад изображен в нижнем углу в виде огненной массы со страшным зверем, на котором сидит главный черт с Иудой на коленях; Иуда держит мешочек с сребрениками. Радостные черти на веревках тащат в ад грешников. Первыми идут нагрешившие монахи и монахини, которых художники видели в жизни немало; затем – восточные народы, часть из которых одета в халаты и чалмы. Вторыми идет группа грешников западных народов: женщины в платьях западного покроя с кружевными воротниками и манжетами и мужчины в голландских коротких кафтанах с белыми воротниками и в шароварах, заправленных в сапоги (илл. 30). Последними идут миряне, главным образом старики, одетые в саваны.

Группы грешников размещены одна над другой и каждой из них дается своя цветовая характеристика: у восточных народов преобладают голубые тона, у западных – красные и зеленые, у мирян – голубые.

Наивная вера, с которой художники передают свои впечатления о конце мира, целиком покоится на земных жизненных представлениях. Все мучения грешников, изображенные в клеймах правой нижней части „Страшного суда“, наверное, были навеяны им пытками в застенках заплечных дел мастеров XVII века.

В алтарной части церкви Спаса на Сенях, на западной стене, размещены одни из любимейших тем русских стенописцев XVII века – библийский миф о сотворении мира и грехопадении прародителей. Правда, изображения этого цикла здесь не отличаются большим мастерством и выдумкой, в алтарных помещениях не было принято развивать эти житейские темы.

31. Дворик между Белой палатой и Княжьими теремами. Конец XVII в.

Росписи других стен, а также сводов алтаря оставляют не менее сильное впечатление. Изображения святых, по меткому наблюдению Эдинга, словно пилястры обходят весь алтарь (илл. 28), а свод представляет собой грандиозные крылья, в которых люди словно перья, – настолько сильно здесь декоративное начало.

В дьяконнике выделяются росписи, где на стенах изображены свободно, как бы в легком хороводе, молодые мужчины и юноши; их движения мягки и ритмичны, а одежды светлы и красочны. Очень интересна в церкви аркада солеи, где помещены апостолы в кругах с орнаментальными листьями и цветами, осмысленно повторяющие деисусный ряд алтарной преграды, который не был виден молящимся из-за высоты солеи, а на нижних панелях – ковер растительного орнамента, передающий любовь народа к этому виду красочного искусства.

Вход в Белую палату отмечен порталом с широким проемом как для парадных дверей, который ведет в сени – длинную и узкую комнату, перекрытую коробовым сводом. Эти сени когда-то назывались „Отдаточной палатой“, так как здесь отдавали „поклоны “хозяева, приветствуя гостей при встрече и проводах. Эта палата служила буфетной, на что указывают сохранившиеся здесь несколько стенных шкафов. Расположенная слева дверь ведет на лестницу, помещенную в толще стены, которая соединяла палату с находившимися когда-то в первом этаже поварней и хлебопекарней. Окна имели слюдяные оконницы с разнообразным узором и возможно, подушки-подлокотники, обитые красным сукном. От убранства этой комнаты почти ничего не сохранилось, да здесь и не полагалось много мебели. Обстановку составляли скамьи с яркими полавочниками, поставленные у стен, стенные шкафы с очень нарядными красочными дверцами, обязательная икона со светцом в красном углу и люстры-паникадила.

Большая парадная Белая палата, квадратная в плане, имеет окна только с двух сторон. Довольно большие, они, однако, не дают достаточно света и поэтому даже в солнечные дни здесь несколько сумрачно.

32. Корпус у часозвони. Конец XVII в.

Эта комната перекрыта сводами, которые опираются на центральный круглый столб и на стены. Такая система перекрытия больших помещений, известная еще с XV века по Грановитым палатам в Новгороде и Москве, стала излюбленной в русском зодчестве вплоть до конца XVII века. Такие одностолпные палаты, вмещающие много людей, в крупных монастырях выполняли функции трапезных.

В Белой палате при реставрации 1883 года пол был несколько повышен, отчего пропорции столба стали приземистыми, но даже после этого интерьер палаты оставляет сильное впечатление. Свод, расходясь от столба, зрительно становится легче в шелыге, а распалубки над окнами и дверями создают ритмичный ряд арок, заканчивающихся на стене рельефными белокаменными гирьками.

Стены и своды палаты первоначально были расписаны фресками, которые в 1690-х годах были заменены лепными украшениями в стиле нарышкинского барокко; в северо– западном углу сохранились фрагменты этих украшений (об этой лепнине может дать еще большее представление убранство интерьера церкви Одигитрии, построенной и отделанной в это же время). Разноцветные стекла в окнах, также сделанные при реставрации 1883 года, не могут, конечно, передать впечатления о бывших вместо них слюдяных оконницах, расписанных травами.

33. Печь в Княжьих теремах. XVIII в. Фрагмент.

Обычно в палате стояли простые столы, покрытые скатертями, скамьи около них с налавочниками из привозных тканей, да медные паникадила со свечами. В парадных случаях по традиции вокруг столба размещали поставец, на котором расставлялась серебряная посуда. В музее в отделе истории XVII века можно увидеть подобную утварь – остатки богатств ростовских митрополитов.

Узкий переход, хорошо освещенный с двух сторон арочными окнами, соединяет Отдаточную палату с теремами. Уровни полов палаты и теремов не совпадают, что характерно для русского зодчества того времени. Строя или пристраивая помещения, соединяя новое со старым, заказчики и строители не разрушали существующие постройки, а новые возводили таким образом, чтобы было удобно. Такой принцип строительства придавал особую выразительность русской жилой архитектуре, лишенной прямолинейной сухости и симметричных композиций.

Терема со второй половины XIX века названы Княжьими теремами, однако они никогда жилищем ростовского князя не были, так как построены не ранее XVI века, когда ростовские князья уже более двух столетий служили московскому великому князю. Четыре палаты, перекрытые сводами, являлись, видимо, жилыми помещениями старого архиерейского дома.

Первая палата служила проходными сенями, многочисленные двери ее вели в уборную, в тайник, который называют сейчас „каменным мешком“, и предполагают, что он служил домашней тюрьмой-одиночкой, на улицу, в сад, три двери вели в соседние палаты.

Во второй палате (ныне она использована под музейную экспозицию бытовых предметов) особенно хороша печь, выложенная зелеными поливными изразцами с сюжетными изображениями нравоучительного характера (илл. 33). Такие печи, появившиеся в петровское время, были широко распространены в богатых домах провинции вплоть до конца XVIII века.

Третья палата также служила сенями; здесь была расположена топка печи четвертой палаты. Эта печь выложена из фигурных изразцов с рисунком голубой поливы также середины XVIII века (илл. 34).

Росписи в палатах новые, 1880-х годов, и подражают росписям, сделанным в московских теремах художником Ф. Е. Солнцевым в 1840-х годах.

Из первых сеней крутая лестница ведет в так называемую Ионинскую палатку, не широкую, но длинную, на северной стене которой очень часто расположены окна. Коробовый свод с распалубками над окнами отличает ее от других интерьеров кремля.

34. Печь в Княжьих теремах. XVIII в.

К Ионинской палатке примыкает палата Садовой башни. Почти квадратная в плане, она хорошо освещена окнами, размещенными на восточной, южной и западной стенах, благодаря чему кажется просторной и высокой. Есть предание, что в этой и Ионинской палатке помещалась иконописная мастерская митрополии.

Со смотровой вышки Садовой башни открываются красивые виды на озеро, на город и на окрестности.

К постройкам Ионинского времени принадлежит также церковь Григория Богослова, которая стоит вне стен кремля в бывшем архиерейском саду, в древности территории монастыря „Григорьевского затвора“. Как отмечают письменные источники, церковь построена „на старых каменных палатах“. Эти древние палаты обусловили построение ее вытянутого плана по оси восток-запад. Верхний объем церкви кажется плохо связанным с основанием; он не имеет вертикальных членений лопатками, нет столь типичного для ростовских церквей аркатурного пояса, но каждая стена „по-ростовски“ завершена тремя закомарами. Своим силуэтом и массой церковь подчиняется церкви Иоанна Богослова и Успенскому собору.

В древности к северному фасаду церкви примыкало крыльцо с лестницей, а на переходе к крепостной стене располагалась шатровая колоколенка.

При всей простоватости архитектурного облика, церковь Григория Богослова с удивительным тактом включается в общую панораму кремля.

Внутри памятник не представляет большого художественного интереса, он очень сильно пострадал во время пожара 1730 года и был вновь отделан в 1740-х годах. Во время реставрации 1880-х годов был заново сделан иконостас и восстановлена отделка стен лепными картушами с живописными вставками в стиле барокко.

В 1690 году Иона Сысоевич отошел от дел и вскоре скончался. На ростовской кафедре его сменил Иосаф. Приняв великолепную, только что отстроенную резиденцию, Иосаф почти сразу же начал ее переделывать в соответствии со вкусами нового времени. В частности, во многих зданиях были расширены окна, в 1698 году в церкви Григория Богослова были заложены закомары и кровля сделана скатной. В новом стиле были выстроены и два крупных сооружения: церковь Одигитрии и Часовая башня, поставленные в кремле около северной стены ограды.

Церковь Одигитрии была построена около 1698 года, когда „домовый каменщик села Зверинца“ Степан Леонтьев левкасил и белил трапезную, то есть заканчивал отделочные работы. В это время уже существовали новые трапезные в Троице-Сергиевой лавре, Симоновом и Новодевичьем монастырях Москвы. Сооружая церковь Одигитрии, ростовский митрополит пытался создать в своей резиденции подобное сооружение; но у него уже не было ни материальных средств, ни возможности собрать мастеров, свободно владеющих новыми приемами архитектурной композиции и виртуозностью обработки камня. Не на пользу церкви и соседство других построек, возведенных на двадцать-двадцать пять лет раньше и составивших художественную славу Ростовскому кремлю. В архитектуре этой церкви признаки нового стиля звучат робко, уступая место формам середины XVII века.

Традиционен кубический объем церкви с большими апсидами; традиционна аркатура на фасадах и на барабанах куполов. Но вместе с тем большие окна украшены наличниками с разорванными фронтонами, вместо пилястров – парные полуколонны, вместо галереи – открытое гульбище.

35. Церковь Исидора. 1566. Вид с востока

36. Камень с именем строителя церкви Исидора

Интерьер, состоящий из относительно небольшой невысокой церкви, перекрытой сомкнутым сводом, и из обширной трапезной, перекрытой лотковым сводом с распалубками, великолепно отделан лепным орнаментом в стиле русского барокко, по всей вероятности выполненным в 1720 -1730-х годах. Невысокого рельефа орнамент создает симметричные и асимметричные картуши, внутри которых гладкое поле когда-то было покрыто живописью, завитки, раковины, сетки, листья аканта. В трапезной сделаны также барельефы ангелов и херувимов. Пол выстлан чугунными плитами, печь, как и в теремах, сложена из живописных изразцов с изображениями и надписями нравоучительного характера.

От Часовой башни, расположенной в северо-восточном углу, сохранился только первый ярус. Башня была закончена строительством в 1698 году. „Домовый, каменных дел мастер“ Гаврила Харитонов в 1697 году „в часобойне клал печи“, а „домовый, заозерских сел плотник“ Василий Ермолаев в том же году „лестницы и перила делал, и мосты мостил“. „Домовых горских сел плотник“ Василий Комов в 1696 и 1697 годах делал на часобойне шатер, а Логин Часовиков опаял его белым железом, Богомолов Андрей (1698) выточил к часам „векоши“ деревянные. Семенов Клим сделал „круг к часам“ (циферблат) и как венец всей башни ярославский столяр Матвей Миронов „делал оленя (герб города Ростова) на часобойне “. Среди этого коллектива отделочников башни, состоящего полностью из местных квалифицированных мастеров, к сожалению, нет имени зодчего.

Очень несовершенные чертежи и рисунки Часовой башни и старые ее описания дают возможность представить древний вид этого сооружения: высокий восьмерик на четверике. Верхний ярус восьмерика имел открытые арки и завершался невысоким шатром с „прапорцем “в виде оленя.

Башня была построена на старых палатах, и недостаточные фундаменты дали неравномерную осадку; несмотря на усиление ее конструкций ложным контрфорсом в виде арки (он виден сейчас в сохранившейся части), осадка продолжалась, что грозило падением башни. В целях безопасности в XIX веке башня была разобрана.

В течение XVIII века в кремле не создавалось каких-либо крупных сооружений; для этого не было ни особой нужды, ни материальных возможностей. Россия вступила на новый путь экономического развития. Петр I, изыскивая материальные средства для осуществления своих реформ, использовал и накопления церковных феодалов. В 1691 году Петр отобрал в казну у ростовских митрополитов 240 килограммов серебряной посуды для перечеканки ее в монету. С 1692 по 1700 год митрополия выплатила государству 15000 рублей – сумма по тому времени колоссальная. Ростовские мастера – каменщики и плотники – были мобилизованы на строительство флотов в Воронеже, Азове, Олонце, а затем на строительство столицы Петербурга. Ростовская митрополия постепенно теряла свое экономическое могущество, свое политическое влияние в жизни государства и города.

37. Царские врата из церкви Исидора. XVI в.

В центральной части города, близ кремля, расположена церковь Спаса на Торгу, один из последних памятников ростовской школы архитектуры второй половины XVII века (илл. 38). Носившая также название Ружная (без прихода), она стоит в торговых рядах и известна с 1206 года. Первоначально деревянная, неоднократно сгоравшая и вновь возводимая на том же месте церковь отмечает традиционное место торга в городе. Каменная церковь Спаса на Торгу впервые построена в 1654 году, но сильно поврежденная пожаром в 1671 году, она была заново отстроена в 1685–1690 годах.

Церковь возведена на подклете, что характерно для посадских зданий этого времени, строившихся торговыми людьми.

Архитектура ее создавалась под явным воздействием образов Ростовского кремля. Как церковь Григория Богослова, она пятиглавая, не имеет вертикальных членений фасадов, хотя завершена закомарами; как в церкви Воскресения, в архитектурном убранстве здесь применен аркатурный поясок, но галерея сделана только с одной стороны. Другие декоративные элементы – ширинки, цветные изразцы и красивые кирпичные с „гирьками“ наличники окон на южном фасаде – также говорят о кремлевских прототипах.

Как и в кремлевских церквах, интерьер ее перекрыт сомкнутым сводом. Деревянного иконостаса здесь нет. Канонические изображения написаны на каменной стене, их обрамления в первом ярусе повторяют форму алтарной преграды церкви Иоанна Богослова. Изображения, расположенные в следующих ярусах, в XIX веке были обрамлены деревом и обиты медью; это и создает иллюзию обычного иконостаса.

Фресковые росписи церкви Спаса на Торгу были выполнены около 1762–1764 годов под руководством ярославского мастера Афанасия Шустова. Сначала кажется, что фрески написаны ярославскими мастерами в конце XVII века, но затем становится ясно, что это работа художников уже другого поколения, которые, сохраняя связь с древним монументальным искусством, уже живут в новом времени. В росписях много сюжетов или не встречающихся ранее, или на морализующие темы. Композиции „Христос и грешница“, „Притча о винограде“, „О человеке, впавшем в разбой“ интересны не только своими сюжетами, но и более реалистической манерой выполнения.

Рождественский монастырь, расположенный на старой площади (ныне Советская), был основан в XIV веке, но не сохранил своих древних построек. Только в глубине небольшого монастырского дворика находится церковь Рождества богородицы – памятник ростовской школы архитектуры второй половины XVII века. Надвратная церковь построена в 1842 году и не представляет художественного интереса.