Текст книги "Искатель. 1991. Выпуск №4"

Автор книги: Владимир Михановский

Соавторы: Майкл Коллинз
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)

Искатель. 1991. Выпуск № 4

Майкл Коллинз
СТРАХ

ГЛАВА 1

Все началось с нападения на полицейского. Неизвестное лицо (или лица) напало на патрульного полицейского среди бела дня на Уотер-стрит вблизи реки, затащило его в аллею и обчистило. Свидетелей не было. Произошло это в районе Челси, где окна, выходящие на аллеи, всегда заколочены и люди не видят того, что им не положено видеть.

Мы все знали этого полицейского: патрульный Стеттин. Он молодой, служит недавно и еще полон энтузиазма. Говорят, он был так расстроен тем, что его «взяли», что хотел уволиться. Нападавший забрал у Стеттина дубинку, пистолет, наручники, дежурный блокнот, часы, бумажник, булавку для галстука, ботинки и мелочь из кармана. Произведено нападение было профессионально: Стеттин даже тени не успел заметить.

– Ну что ценного можно взять у полицейского в патруле? – удивленно спросил Джо Харрис.

– Пистолет, – ответил я.

Джо Харрис – мой самый старый друг. Он никогда не выезжал из Челси, как это делал я, но мы поддерживали контакты все это время. После Марти, моей подруги, сразу идет Джо. С тех пор как я вернулся в Челси, мы часто видимся. Джо – бармен.

Я сидел в «Пэкиз Паб», где работает Джо. Босс, Пэки Уилсон, тоже обсуждал дело Стеттина с кем-то из посетителей. Про дело все знали, хотя его и пытались скрыть. Полицейских эта история разозлила. А когда они злы, то выполняют свою работу с угрюмой сосредоточенностью.

Нью-Йорк во многом странный город. Например, в любом районе, будь то Челси или Йорквиль, есть два типа людей. Те, кто родился, скажем, в Челси, всегда там жил и будет жить, если, конечно, не попадет в тюрьму или не будет вынужден скрываться, те, кто являются частью Челси. И другие, кто родился где-нибудь в Омахе и теперь считают, что живут в Нью-Йорке, а не в Челси, – люди, которым удалось найти квартиру в районе города, о котором они не знают, что он называется Челси. Как на летнем курорте – местные и приезжие. Местные знают все новости. Я родился в Челси, так что считаюсь местным.

– Нет, – сказал наконец Джо, – пистолет можно достать более легким путем, Дэн. Даже частный сыщик должен это знать.

Дэниэль Форчун, частный детектив. Это я. Форчун – когда-то был Фортуновский, а в середине у меня стояла раньше буква Т, означавшая – Тадеуш. Под таким именем сошел с судна мой дед: Тадеуш Ян Фортуновский. Когда я был маленький, старики рассказывали мне, что дед носил это имя с гордостью. Как и у многих уроженцев средней и восточной Европы, родословная у него была очень запутанная. Он родился в Литве, входившей в Российскую империю, в семье поляков, родным языком которых был немецкий. Но он считал себя поляком, а имя – это было единственное, чем он мог доказать свое польское происхождение. Мой отец родился здесь, в Америке. Чтобы не выделяться, отец стал называть себя Форчун. Старики говорят, что мой дед отказался разговаривать с человеком по фамилии Форчун, несмотря на то, что он ему сын. Дед умер еще до моего рождения. Я его не знал. Отца, собственно, тоже не знал. Он дал мне имя – измененное – и почти ничего больше. Теперь я Дэн Форчун. Я не расследовал крупные и опасные дела. Немного индустриального шпионажа, разводы… Вооруженная охрана, вручение вызовов в суд – это чтобы было на что жить. А главным образом – личные проблемы маленьких людей, которым необходимо оказать давление на кого-то, но без помощи полиции. Такая работа мне не очень нравится, но кушать надо. Я сам себе хозяин, мне не обязательно надевать белую рубашку и рано вставать. Есть и большой минус, связанный с этой работой, она делает меня чем-то вроде полицейского. А в Челси это плохо. В результате настоящих друзей у меня только двое – моя Марти и Джо Харрис. И, даже Джо не до конца со мной откровенен.

– Ну кто нападает на полицейского среди бела дня просто ради пистолета? – сказал Джо.

Он прав, конечно. Есть пути полегче, попроще.

– Может, ради денег? – предположил я, сам в это. не веря.

– Ну что ты, Пират, – усмехнулся Джо. – Где ты видел идиота, который полезет к легавому из-за мелочи в кармане?

Джо и сейчас иногда называет меня Пиратом, Дэнни Пират. Эту кличку я получил очень давно, когда потерял руку. Я рассказываю множество историй о том, как лишился руки. Рука была левая. Я правша. Во всем можно найти что-то хорошее, если уметь искать.

Я потерял руку, когда мы с Джо грабили судно. Нам было тогда по семнадцать. Ночь была темная, и я упал в трюм. Рука сломалась в нескольких местах, так что ее пришлось ампутировать чуть пониже плеча. Может, будь я богат, у меня сейчас было бы две руки. В городской больнице не нашлось врачей или времени, чтобы спасти руку. Я не в обиде. Жизнь-то мне спасли.

Джо вызвал помощь. Уголовное дело против меня тогда не возбудили. Видите ли, мой отец когда-то служил в полиции. У меня были там друзья. Или, точнее, друзья в полиции были у моей матери. Много друзей.

Полицейские забыли об этом деле – у меня нет судимости. А местные не забыли. Это было у нас не единственное ограбление в те дни, просто на этом мы чуть не попались. Местные все знали. Я потерял руку. Последствие было неизбежным: Дэнни Пират. В Челси все помнят. Ну и прекрасно. Это делает меня менее «легавым», хотя я и частный детектив.

– Когда полицейского убивают, это понятно, – сказал Пэки Уилсон, обращаясь сразу ко всем, кто сидел у стойки. – А вот если его ограбили и не убили – понять трудно.

– Может быть, наркоман, – предположил Джо. – Он мог обменять пистолет на дозу.

– Может быть, – согласился Пэки. – Наркоман за дозу все сделает.

– Наркоман дрожит, если видит полицейского на экране, – усмехнулся я. – Только не наркоман.

Пэки кончил дискуссию, заявив:

– Это был человек, ненавидящий полицейских. Какой-то псих, у которого «зуб» на всю полицию.

Еще несколько дней разговоры на эту тему шли в Челси и Вилледже. Потом прекратились. Люди вообще странные. Каждый день где-нибудь в мире убивают полицейского. Грабят полицейского среди бела дня очень редко. Однако убийство полицейского дает газетных заголовков на целый месяц, а ограбление, после первой вспышки интереса, быстро отходит на задний план. Людей больше интересует смерть.

Я и сам мог бы забыть о Стеттине через неделю. Мне хватает забот. За Марти сильно ухаживал богатый клиент в ее клубе. Три человека, которым я должен был вручить вызов в суд, упорно меня избегали. Не было никаких причин связывать второе ограбление и два убийства со Стеттином. На Уэст-Сайд происходит по сорок краж в день и столько же разнообразных преступлений с применением насилия. Через какое-то время просто перестаешь замечать мелкие преступления.

Так что патрульный Стеттин оставался для меня в области досужей болтовни.

Пока в мою контору не вошел тот парень.

ГЛАВА 2

– У него большие неприятности, мистер Форчун. Я это знаю, – сказал парень.

Был понедельник, прошло пять дней после того как ограбили Стеттина. Моя контора – это одна комнатка на Двадцать восьмой улице. У меня одно окно с видом на кирпичную стену, которая от сажи стала черной. Само окно грязное, так что не обязательно смотреть на стену – разве что становится слишком жарко и приходится окно открывать. Сегодня было жарко.

– Его нет, – продолжал парень. – Я хочу сказать, что с тех пор его не видел.

– Начни с имени, – предложил я. Парень явно нервничал.

– Джо – Джо Олсен, – торопливо проговорил парень. – Джозеф Олсен, только мы всегда называем его Джо-Джо. Я искал весь уик-энд. Никто его не видел.

– А ведь я тебя знаю, – заявил я. – Пит Витанца, правильно? Сын Тони?

– Да, – кивнул Пит Витанца. – А Джо-Джо – мой друг, мистер Форчун.

– Хорошо, – сказал я. – Давно он исчез? – Уже четыре дня.

– Ну, знаешь, четыре дня…

– Весь уик-энд, – настаивал Витанца. – Где-то с начала пятницы. У нас были планы на этот уик-энд. Большие планы.

– Иди в полицию, – посоветовал я.

Пропавшими лицами занимается полиция. У нее для этого есть все возможности. «Кролики» – это люди, которые сочли свою жизнь невыносимой. Она била их слишком сильно и слишком долго. Быть «кроликом» – значит хотеть убежать больше всего на свете, и мне не нравится роль ищейки в этой ситуации. Пусть такими делами занимается полиция.

– Джо-Джо сейчас по своей воле нигде бы не остался, – настаивал Пит. – Он купил недавно новый мотоцикл, жутко красивый. Мы весь мотор перебрали. Вчера, в воскресенье, мы должны были участвовать в гонках.

– А он не появился?

– Ну да, с пятницы его нет. Он… был чем-то обеспокоен. Какие-то неприятности.

– Он женат? – Девяносто девять из ста «кроликов» женаты или замужем. Вот и думаешь…

– Нет-нет. То есть у него бывают девушки, конечно. Постоянной, правда, нет – после этой Дрисколл… Джо-Джо и я, у нас есть моторы, понимаете? Джо-Джо учится в автомобильном училище. Мы когда-нибудь будем работать в фирме «Феррари».

– Он живет с семьей?

– Они мне сказали, что он уехал по делам. Я знаю, что это неправда. Он же не взял мотоцикл. Без мотоцикла он бы никуда не поехал!

– Что он сделал, Пит? – спросил я. – Что провернул?

– Ничего! Я клянусь…

Он нервничал. Что-то у него еще было на душе.

– Продолжай, – сказал я.

– Тот легавый… – медленно проговорил он. – Легавого обчистили, помните? Это было накануне того, как Джо– Джо слинял.

– Стеттин? Ну и что?

– Так это же случилось в двух шагах от Шмидта.

– Гаража Шмидта на Уотер-стрит?

– Ну.

Ему казалось, что он нарисовал картину предельной ясности.

– Ты хочешь сказать, что вы с Джо-Джо ремонтировали мотоцикл в гараже Шмидта?

– Ну да. Джо-Джо, он вообще работает у Шмидта – я хочу сказать, механиком в гараже, а последние два месяца мы возились там с мотоциклом.

То, что пытался сообщить мне Пит Витанца в свойственной Челси косноязычной манере, сводилось к следующему: Джо-Джо Олсен отсутствовал, хотя у него не было никаких причин отсутствовать – напротив, были все причины присутствовать; Джо-Джо исчез наутро после того как был ограблен Стегтин. В этом могло что-то быть. В этом могло не быть ничего.

– Джо-Джо нуждался в деньгах? Мотоцикл, наверное, немало стоил.

– Джо-Джо откладывал деньги. Он хороший механик, Шмидт ему неплохо платил, а семье он денег не давал.

– А пистолет ему был нужен? Может, он хотел заняться новым бизнесом?

– Нет, черт возьми! – быстро проговорил Пит. – К тому же у его старика есть оружие. Он мог достать пистолет.

– А у него были какие-нибудь неприятности с чердаком? У психиатра он не лечился?

– Нет.

По теории вероятности, не могло быть никакой связи между парнем, отсутствующим паршивых четыре дня, и нападением на Стеттина. Или, скажем, один шанс из тысячи… Ну что ж, один из тысячи – это тоже шанс…

– В тот день, когда обчистили Стеттина, вы с Джо-Джо находились в гараже весь день?

– Часов до шести.

Я не знал точно, во сколько напали на Стеттина, но, судя по слухам, это было где-то от 17.39 до 19.30.

– Вы все время были вместе? Пит Витанца промолчал.

– Мы по очереди катались на мотоцикле. Я хочу сказать, мы его испытывали. Бывало, уезжали минут на десять-пятнадцать.

– И в течение этого времени не видели друг друга?

– Ну.

– Ты думаешь, он заметил что-то такое, чего ему не следовало видеть?

Он опять промолчал.

– Понятия не имею, мистер Форчун. Я знаю только, что он бы не слинял на этот уик-энд, если бы не серьезные неприятности. Когда я увидел его в пятницу утром, он был испуган, понимаете? Он сказал, что работать не сможет, у него дела. – Витанца смотрел на меня с мольбой. – Может быть, ему нужна помощь, мистер Форчун. Я хочу сказать, вы должны помочь ему, найти его. У меня есть чем заплатить.

Мне приятно думать, что я решил помочь Питу еще до того, как он это сказал. Как большинство людей, презирающих деньги, я в них всегда нуждался. Но тогда я о деньгах не думал. Да и сколько мог заплатить парень из трущоб? Мне было нечем заняться, к тому же я не сомневался, что все окажется пустяком. Джо-Джо развлекается где-нибудь с девчонкой. Парки ведь не все друг другу рассказывают. А Питу ситуация казалась серьезной. Ну что ж, это прекрасно, если он хочет помочь другу…

– Ладно, я этим займусь. Сколько ты можешь заплатить?

– Пятьдесят долларов хватит? Я хочу сказать – для начала…

Я удивился. Откуда у него такие деньги?

– Расскажи мне про Джо-Джо. Еще друзья у него есть?

– У нас мало друзей. Джо-Джо, он вообще одиночка, понимаете? Мы занимаемся в основном моторами.

– Девушки?

– Ничего особенного. Может, про кого-то я и не знаю.

– Ты упоминал про какую-то Дрисколл?

– Нэнси Дрисколл. Она постарше нас. Только она… Я хочу сказать, она за ним гонялась, понимаете?

– Где я могу ее найти?

– Не знаю. Я ее давно не видел. Может, Джо-Джо не хотел… чтобы я с ней встречался, понимаете?

– Где он играл в карты, в кости, вообще развлекался?

– Джо-Джо не играет. Он любит кино. Танцевать ходит в «Полиш Хол». Еще в плавательный бассейн… Я не плаваю.

– Дай мне список – все имена и места. Его домашний адрес. Фотография есть?

– Я так и думал, что она вам понадобится, – сказал Пит.

Он протянул мне маленькую фотокарточку. Она была плохая, но я все же разглядел Пита с мотоциклом и высокого светловолосого приятного на вид парня примерно того же возраста. Придется обойтись такой. Пит оставил мне список имен и заведений и ушел.

Я позвонил Марти. У меня появилось пятьдесят долларов, мы могли бы с ней куда-нибудь пойти. Она ответила мне приветливо, но была занята.

– Новые девушки в клубе, бэби, я должна с ними репетировать, – сказала Марти. – Увидимся в пять, о'кэй? Не трать сразу все.

Получалось, что я свободен до пяти. Ничего не оставалось, как работать. Я не спешил. Парень исчез па четыре дня – не такое уж чрезвычайное происшествие. Тем не менее я был уже у двери, когда зазвонил телефон.

– Форчун, – произнес я в трубку. – Это Дэн Форчун.

Тишина.

И в то же время не совсем тишина. Слышалось что-то вроде тяжелого дыхания. Я ждал. Только дыхание. Я повесил трубку. Вероятно, уже тогда нужно было что-то заподозрить. Но подобного рода звонки бывают не так уж редко в Нью-Йорке. У нас много психов.

Я вышел из дома и направился к полицейскому участку. Это всегда первая инстанция. Там на Джо-Джо Олсена ничего не было, но лейтенант Макс, похоже, заинтересовался. А я удивился: парень дожил в Челси до девятнадцати лет и ни одного привода. Что это за парень такой особый? И еще меня удивило, что этим делом заинтересовался лейтенант Макс. Я спросил о причине, но Макс ничего не ответил. Полиция своей информацией не делится.

Когда я вышел из участка на жаркое солнце, то увидел высокого мужчину.

Он был через улицу от меня, стоял и увлеченно рассматривал витрину книжного магазина. Вот это меня и насторожило. Он явно не относился к тем, кто читает книги, а угол, под которым этот человек стоял, показывал, что и не на книги он смотрит. Пользуясь стеклом как зеркалом, он наблюдал за полицейским участком.

А еще я обратил внимание на его ноги. У него были чрезвычайно маленькие ноги для такого крупного мужчины, а ботинки давно вышли из моды: остроконечные, двухцветные коричневые с бежевым – такие носили в двадцатые годы.

Я начал пересекать улицу. Он быстро пошел прочь. Я наблюдал, как он уходит, и думал о том молчаливом телефонном звонке.

ГЛАВА 3

Томми Пуччи обслуживал бар в «Фугази». Я выпил два пива, прежде чем начал его расспрашивать. Таков протокол. В Челси протокол такой же строгий, как при королевском дворе, а может быть, и строже. На третьем пиве я задал вопрос. Томми протирал стойку.

– Я не видел Олсена, – сказал Томми.

– Официально или действительно? – настаивал я. – Джо– Джо чист. Просто его ищет друг.

Пуччи задумался. Очевидно, решил, что ситуация безопасная.

– Я его не видел дня два. Я уже говорил Витанце.

– Скажи мне что-нибудь такое, что ты не говорил Питу. Какие-нибудь друзья, девушки, о которых Пит не знает…

Томми помолчал.

– Может быть, эта свинья Руковски.

– Девушка?

– Дженни Руковски. Джо-Джо иногда с ней выходит. А Витанца – нет. – Томми ухмыльнулся. «Наверное, Джо-Джо стыдно, что его видят с этой шлюхой. Я его понимаю.

– Где я ее найду?

– А прямо здесь. Только она не очень часто заходит.

Руковски – значит, полька. Полька – значит, римско-католическая церковь. Я прошел пару кварталов до польской римско-католической церкви святого Игнатия: отец Мартиниус Рески.

Старенький отец Рески знал Дженни Руковски – дрянная девчонка, которая никогда не ходит к мессе. Когда я объяснил, что я нечто вроде полицейского, он охотно дал мне ее адрес. Думаю, он надеялся, что Дженни, трагедия для несчастной матери, будет наказана за свои грехи.

Дом оказался около церкви. Обычный обшарпанный дом. Семья Руковски жила на третьем этаже. Девушка, которая наконец ответила на мой звонок, была высокая и полнотелая. Судя по ее лицу, она отсыпалась после хорошего похмелья.

– Джо-Джо Олсен! – выплюнула она в ответ на мой вопрос. Как будто это было ругательное слово.

– Так вы его знаете?

Волосы у нее были светлые, длинные и грязные. Давно нечесаные. Я бы не решился назвать ее красивой. Она помаргивала, как будто ей светили в глаза, хотя на лестничной площадке и в прихожей было сумрачно. Войти она меня не пригласила.

– Фу, да у этого козла одни мотоциклы на уме, фу! С ним скучно. Я хочу сказать, от него всегда мало толку.

– Но он был вашим приятелем? Она хихикнула.

– Ну ты даешь. Черт возьми, он козел, но случается, что пойдешь и с козлом, не разобравшись. А приятелей у меня не бывает, если ты меня понимаешь.

– Я понимаю. – Присмотревшись, я решил, что Дженни Руковски почти все время живет на девяносто седьмом облаке – и не от виски. На виски так высоко не поднимаются?

– Вы знаете, куда уехал Джо-Джо, Дженни?

– Уехал?

– Похоже, что он исчез, испарился, смылся, – терпеливо пояснил я.

Она моргнула.

– Да ты меня разыгрываешь, мистер! Джо-Джо? Ты шутишь! Господи, он же никуда из гаража не уйдет. Он и спит там в яме. И чтобы Джо-Джо сыграл в кролика?.. – Потом она просветлела. – Эй, а может, он увидел свет, а? Кольнулся, заторчал, слинял.

– Может, девушка? – попробовал я.

– Джо-Джо? – хохотнула она. – Так у него же был мотоцикл!

Я уныло смотрел, как она моргает.

– Вообще-то была одна. Той же породы, что и ты, скучная. И старая. Лет двадцать пять, наверное! Только это она за ним гонялась, за Джо-Джо, да.

– У нее есть имя?

– У кого есть имя? Черт возьми, может, он пошел к викингам.

– Викинги? – удивился я. – Это уличный ганг?

– Ну ты как будто в школе не учился. Викинги – это были ребята в древние времена, понимаешь? Я хочу сказать, Джо-Джо был на них повихнутый. Рога на голове и вообще. Бороды и рога.

– Викинги, – пробормотал я. Наверно, у меня выпучились глаза. В Челси никто не интересовался прошлым, даже вчерашним днем. – Он изучал историю, что ли?

Но ее внимание опять отвлеклось. – Эй, одна рука! С ума свалиться!

Она заметила, что у меня нет одной руки. Глаза ее расширились, рассматривая пришпиленный рукав. – Кто еще хорошо знал Джо-Джо? – спросил я. – Одна рука! – дивилась она. Во дает!

– Считать ты умеешь, – усмехнулся я. – Ну, расскажи еще что-нибудь о Джо-Джо.

– Бороды и рога. Обалдеть.

Ее воспаленные мозги окончательно вознесли ее куда-то. Я оставил ее грезить о бородах и рогах и одноруких мужчинах. Ей хватало своих проблем. Большая, некрасивая, и дом – помойная яма. Возможно, она сама создала большую часть своих проблем – но это можно сказать о любом из нас, верно?

Я прошел на Уотер-стрит к гаражу Шмидта. Шмидта не было. Контора гаража стояла запертая. Видно, Шмидт никем не заменил Джо-Джо. Я посмотрел свой список. И плавательный бассейн, и автомобильное училище находились на Двадцать третьей улице. У меня уже болели ноги. Я взял такси.

Вначале я попал в автомобильное училище. Когда спросил о Джо-Джо, меня адресовали к худому бледному человеку в очках и с пронзительным голосом, к инструктору.

– Нет, я не видел Олсена! У него был важный экзамен в пятницу. Он не пришел. А в субботу – практические занятия. Тоже не пришел!

Оя был чертовски зол на Джо-Джо. Похоже, полагал, что все это характеризует лично его с плохой стороны. Вероятно, подумал я, он из тех, кто с удовольствием вышвырнет ученика.

– Вы знаете кого-нибудь, кто мог бы рассказать о Джо-Джо? – спросил я. – Кто-нибудь из учеников – близкий друг?

– Рис-Смит, – сказал инструктор. – Ему, возможно, известно, что затеял Олсен. Хотя я и сам знаю, чем занимается Олсен.

У меня зашевелились уши.

– Знаете?

– А кто не знает? Они все одинаковы. Учишь, учишь их полезному делу, а они только и думают, как какую-нибудь юбку подцепить.

Я вздохнул. У каждого свой «пунктик». Инструктор тратил слишком много времени на учебу мальчишек, которые хотели одного: побыстрее стать взрослыми. Инструктор устал от долгих лет неудач. В душе скопилась горечь. Учитель, который понял, что никто не хочет учиться; все хотят лишь легкого пути к легким деньгам.

– А этот Рис-Смит? – спросил я. – Кто он и где его искать?

– Он инструктор на неполный рабочий день. Мы его иногда приглашаем. Он лучше всех в Нью-Йорке знает об инжекции топлива, только вот большей частью единственное топливо, о котором он думает, – это алкоголь.

Сесил Рис-Смит сидел у стойки бара с таким видом, будто давно уяснил, что стойка бара – лучший друг человека. В его бокале оставалось еще немного пива. Если бы бокал совсем опустел, ему бы не позволили сидеть, ничего не заказывая. А если он не будет сидеть у стойки, то как сможет какой-нибудь щедрый незнакомец угостить его выпивкой? УРис-Смита, совершенно очевидно, денег не оставалось, одна надежда. Я предложил ему виски. От радости и, надеясь на продолжение, он позволил увести себя в относительно уединенную кабинку.

– Пропал? – кивнул Рис-Смит, когда я рассказал ему о Джо-Джо. – Вот и я думал, где же он. Он, кстати, щедрый мальчик.

Рис-Смит посмотрел на мой пустой рукав.

– Молодые редко бывают щедрыми, мистер Форчун. Для того чтобы развилась щедрость, нужны страдания.

У меня не было настроения рассказывать историю своей руки. Ни одну из историй о своей руке. Я молча рассматривал Сесила Рис-Смита.

Маленький человечек, худой и жилистый, с сероватой кожей уроженца Британских островов. Усы редкие и светлые, волосы редкие и раньше были светлыми, теперь стали седыми. Руки дрожали, когда он поглощал даровое виски. Наверное, очень давно алкоголь стал чудовищем, навсегда загнавшим его в этот дешевый бар далеко от дома.

– Давайте поговорим, – предложил я, – и вам принесут еще.

Он, видимо, опустился не до конца.

– Я стал бы говорить о своем друге Джо-Джо и без выпивки, мистер Форчун. Но не откажусь ни от единой капли, которую вы соизволите предложить.

– Извините, – сказал я. Он пожал плечами.

– Так что там с Джо-Джо?

– Похоже, он исчез. Родственники говорят, уехал по делам. Пит Витанца считает, что это не так.

– Его семья, да, – кивнул Рис-Смит. – Я их никогда не видел. Там что-то не в порядке, мистер Форчун. Джо-Джо беспокоился о своей семье. Я бы сказал, что он ненавидел их и в то же время любил, вы меня понимаете? Он скрытный парень.

– Куда Джо-Джо мог уехать?

– Не знаю, но он просто не может быть далёко от машин или каких-нибудь гонок. Вероятно, Витанца говорил вам о мечтах Джо-Джо? Или, вернее, планах. Он все это сделает. Ему нужны только тренировка и опыт. А стремления хватит.

– Им обоим хватит, – заметил я и рассказал, как пришел ко мне Пит Витанца с полусотней долларов.

– Хороший парень этот Пит, но не такой сильный, как Джо-Джо. Питер больше мечтает, чем действует. А Джо– Джо – скала.

– А вы здесь при чем?

– Я когда-то был гонщиком у «Феррари».

Он посмотрел на свой пустой бокал, и я сделал знак бармену. При этом очередной раз порадовался, что меня выпивка особенно не волнует. В будущее не заглядываю, но пока я ей не увлекаюсь.

– Я был запасным, – сказал Рис-Смит. – Испытывал машины. И еще у меня была бутылка, всегда. Каждый раз, когда мне что-то не удавалось, меня утешала бутылка. Теперь я утешаю бутылку. Но я был водителем. Я знаю гонки. Я знаю об инжекции топлива. Джо-Джо любил со мной говорить.

– Где же он все-таки может быть?

– Я ведь о нем почти ничего не знаю, за исключением его планов.

– А что у него с женщинами?

– Никого с ним никогда не видел. Не те у него интересы. Вот Пит и женщины – это другое дело. – Рис-Смит улыбнулся. – Пит похож на меня. И не то чтобы Джо-Джо не знал, что делать с женщиной. Просто он себя не обременял.

– А викинги? Рис-Смит засмеялся.

– Ах да, викинги. Он знал все саги. Какие викинги были храбрые, часто говорил он. На парусах любого могли обойти. Он знал имена всех героев саг: Харальд Строгий, Свен Раздвоенная Борода, Халфдан Черный, Харальд Светловолосый, Эрик Рыжий, Овейн Голубой Зуб, Горм Старый… Ему не нравилось, что отец позволяет людям называть себя шведом – они же все норвежцы. Ему это казалось важным.

– Может быть, он отправился в путешествие на машине времени? – сказал я.

Рис-Смит вежливо улыбнулся. Его такие вещи не интересовали.

Рядом с баром я поймал еще одно такси и поехал в плавательный бассейн. Там проверили по журналу: за год Джо-Джо не пропустил ни одного уик-энда в бассейне. А в прошлый уик-энд он здесь не появился.

Я вышел на улицу, чувствуя себя немного не в своей тарелке. Девятнадцатилетний парень пропускает занятия и экзамен, бросает своего друга, пропускает большие гонки, весь уик-энд не плавает. Да он вполне мог быть где-нибудь на пляже в Атлантик-Сити. Есть тысяча объяснений для такого поведения – и что такое четыре дня?

Марти ждала меня, а я всегда старался быть с нею точным.

И все же я чувствовал себя немного не в своей тарелке: Джо-Джо, как бы это выразиться… действительно немножко пропал.