Текст книги "Оля остается в Арктике"

Автор книги: Владимир Мураев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)

В огромной Москве порядочной женщины не нашел – ха-ха-ха! Тут тебе сразу стало понятно, почему тебя Катя затащила справлять свадьбу в Арктику. Тут тебе, как божий день, становится ясно, почему мои родители с радостью отправили свою единственную дочку справлять свадьбу туда, где Макар телят не пас, среди совершенно незнакомых людей. Причина поступка родителей понятна: на свадьбу в столице придут родственники, друзья родителей, коллеги по работе, по службе. И, конечно, мои клиенты, поклонники, коллеги по стриптизу и разврату. Захотят устроить шоу или шабаш. Там же будут журналисты и репортеры. Что будет дальше – известно. Конечно, мой сеанс в клубе давал тебе полное основание для таких мрачных мыслей и выводов. Но я тебя, Андрейка, прошу, выбрось всю эту грязь из своей головы и своего сердца. Ибо все негативные картины, которые тебя накрыли с ног до головы от неожиданно увиденного, ничего не имеют общего с нравственностью. Основа моего поступка – не нравственность, а генетика и медицина. То, что ты увидел, имеет не нравственное происхождение, а генетическое, которое выходит из недр человеческого организма, формирует определенный тип психики, или элемент в психике, и внешне проявляется в виде положительных, отрицательных или общественно безразличных поступков человека. Особенность состоит в том, что оно передается по наследству. На данном этапе развития медицины оно неизлечимо, но не является общественно опасным. Так что, Андрейка, можешь не опасаться – я тебя не покусаю.

Психоз с извращением полового инстинкта, проявляющегося периодически, в форме стремления не демонстрации половых органов, а демонстрации своего тела неопределенному кругу лиц. За Полярным кругом, под воздействием магнитных полей и сильного холода этот «клиент» напоминает о себе примерно через четыре – пять месяцев, а на юге чаще – один раз в две-три недели. Однако есть случаи, что после родов клиент покидает насиженное место и уходит либо вместе с ребенком, либо отдельно. В связи с этим ты мне нужен не только как любимый мужчина, но и как врач. Как врач ты должен приложить все свои силы и знания, чтобы сделать меня беременной, конечно, если я еще не беременна. Будем жить и ждать ребенка. И посмотрим, что из этого получится.

Я от мамы получила все ее знания в области медицины. Со всеми скелетами, мозгами, почками, скальпелями, лекарствами. А вместе с ними и ее «клиента» с его причудами. Зато мама избавилась от «клиента», а вместе с ним от необходимости демонстрировать свое тело. Но медицина мне не нравится: там кровь, слезы, запах лекарства, который я не терплю. А от папы я получила все знания в области авиации и ракетостроения – вместе с формулами, картами, чертежами. Сама я закончила факультет журналистики. Но что такое журналистика? Это способность передать то, что ты видел тем, кто это не видел. И часто не так, как ты видел, а в нужной редактору форме. А клише редактору устанавливает власть.

Журналистика для меня – совершенно пустое дело. Меня мама засунула туда чуть ли не насильно. Промучила я там преподавателей три года, потом выдали мне диплом и с почестями проводили. Изо всех тысяч книг, которые я прочитала, и которые могу пересказать как стихотворение, со всеми знаками препинания, больше всего меня привлекает образ гетеры. И знаешь – почему? Потому что на этот образ указывает мне мой клиент, а с ним нужно жить в мире.

Во всем остальном я обычная женщина, в чем ты и сам убедился. Ты же, Андрей, не мучайся. У тебя проблема несложная: если ты готов принять меня такую, какая я есть, то оставляй все свои тревоги и сомнения позади, и мы с тобой проживем долгую и счастливую жизнь. Я тебя люблю, и всю жизнь буду любить тебя одного. Ты самый красивый, самый сильный. Ты мне нужен не только как любимый мужчина, но и как мой защитник в моей сложной и опасной жизни.

Подумай, сегодня я выступила среди своих людей, среди мужчин с женами, все замужние и женатые, к тому же в твоем присутствии. Я чувствовала себя спокойно и смело, если не считать той тревоги, которая меня сковывала из-за того, как ты все это воспримешь, сможешь ли ты все осмыслить, переосмыслить и правильно оценить, конечно, с моей помощью и объяснениями. Но ты представляешь, что может быть, если я покажусь в таком виде в чужом городе, среди чужих незнакомых мужиков? Ты думаешь, что они мне простят? В то же время отказаться от этого я не в силах, это на генетическом уровне. Значит, ты мне нужен не только как муж и любимый человек, но и как защитник в сложных ситуациях нашей жизни. Лучше тебя меня никто не может защитить. Что же касается моего нравственного состояния, то пару дней назад в поезде ты сам убедился, что ты был моим первым мужчиной. Ты умный человек и должен все это осмыслить и правильно оценить.

Но для того, чтобы ты все правильно оценил и принял правильное решение, ты должен знать фактические обстоятельства дела и особенно свое фактическое положение. Не зная это, ты можешь сделать очень большую ошибку в жизни, которая повлечет негативные последствия и для тебя, и для меня. Поэтому я хочу тебя спросить: помнишь ли ты, когда сидел в кабинете своего начальника – генерала Михаила Сергеева, ты не заметил в его поведении чего-то необычного, например, его реакции на твое неожиданное решение уйти со службы?

– Да, конечно, – ответил Андрей, – помню. Его поведение было неадекватно нашим с ним дружеским отношениям. Мы с Мишей дружили с самого детства. Были во многих горячих точках, выручали друг друга, иногда рискуя собственной жизнью. Но при подписании моего рапорта на увольнение из армии он вел себя так, как будто бы он не только не сожалел, что мы с ним расстаемся, а даже был этому очень рад. Меня это очень обидело, и я долго думал – где, как и при каких обстоятельствах лопнула нить нашей дружбы.

Я, конечно, не верил, да и сейчас не верю, что его испортили генеральские погоны. Он никогда не был карьеристом и не страдал высокомерием. Когда мы с тобой ехали в Оренбург, я всю дорогу думал о нем и о наших отношениях. Я вспомнил только один случай натянутых с ним отношений. Когда на тренировках под Владивостоком Миша кинул нож на поражение в полковника Малиновского. Но тогда все от него чуть не отвернулись. Однако наши отношения очень быстро наладились, и все прошло, и все было забыто. Но, Катя, какое отношение имеет поведение Миши при моем увольнении к тому, что произошло и происходит здесь между нами?

– Конечно, – ответила Катя, – поведение Миши к тому, что сейчас происходит между нами, не имеет никакого отношения. Но я знаю, что его холодное безразличное отношение к тебе тебя сильно обидело. Но сейчас, когда решается вопрос о нашей с тобой судьбе, я хочу тебе объяснить, в каком положении ты находишься сейчас, чтобы ты принял правильное решение. Останешься ты со мной или нет – это ты должен решить сейчас, зная о том, что ты из армии не уволен. Тебе оформили отпуск на два месяца. За тобой сохраняется должность, звание, центр подготовки диверсантов, уважение начальства, товарищей по службе и погоны генерала. Кроме того – вот тебе пакет, который нам передал гость в вагоне. Здесь деньги. Их хватит тебе на долгие годы. Но я хочу, чтобы ты знал, что я, возможно, беременна. Конечно, если ты останешься со мной и принимаешь меня такую, какая я есть, мы завтра с тобой пойдем в загс и оформим брак. В Москву мы с тобой должны приехать мужем и женой. Это вопрос категорический. Там справим свадьбу в кругу семьи, друзей, товарищей, коллег по работе, службе, соседей. Но потом ты должен будешь уволиться со службы в связи с выходом не пенсию по выслуге лет, с учетом участия в войне и боевых действиях по мотивам интернациональной солидарности в других странах. И мы с тобой улетим в Магадан или в Петропавловск-Камчатский, а оттуда дальше. Так что – выбирай, Андрей: генеральские погоны, продолжать службу и жить в Москве или жить со мной где-нибудь в Заполярье среди белых медведей. Как видишь, Андрей, вопрос по-прежнему болезненный – либо я, либо служба. Если ты выберешь службу, то в Москву мы с тобой поедем в разных вагонах, либо ты поедешь один, а я останусь здесь.

– Катя, а что будет с тобой?

– Значит, на мой категорический вопрос ты пока что не можешь дать категорический ответ. Ты решил еще что-то обдумать, пока я буду рассказывать, что будет со мной. Твой вопрос «Что будет со мной?» фактически и есть твой ответ. Фактически означает, что ты решил меня оставить. Если ты меня оставляешь, то это значит, что тебе безразлично, что будет со мной. Но могу удовлетворить твое любопытство: со мной поедет Славик. Он красивый, мужественный и благородный мужчина. Конечно, он не такой сильный, как ты, но он хорошо знает север, ночью и днем хорошо ориентируется в тундре, может управлять оленями, собаками и прочее. Он человек тундры, я с ним не пропаду. Славик хорошо знает моих родителей и вообще все о нашей семье. Он не будет выдвигать никаких условий. Поэтому он идеально подходит на роль мужа. Правда, мне очень трудно предположить, как на это отреагируют родители, особенно папа. Но в любом случае последнее слово за мной.

– Прости, Катя, вы что, со Славиком уже обсуждали этот вопрос? И потом – Славик по возрасту годится тебе в отцы. И, как мне кажется, чтобы выходить замуж, мужчину нужно любить.

– Начну с последнего: я люблю только тебя. И вышла замуж за тебя. Но если ты решил бросить меня и своего возможного ребенка, то это значит, что ты меня не любишь. Конечно, у тебя есть алиби: ты готов меня бросить, как говорят юристы, «по вновь открывшимся обстоятельствам». Но если человек любит, то он по любым обстоятельствам пройдет, как по тротуару, и не заметит. Любовь преодолевает все. Ты же начал колебаться, столкнувшись с первой же мелочью. Значит, ты меня не любишь.

То, что Славик годится мне в отцы, – это как раз то, что мне нужно. Мне не настолько нужен муж, насколько отец и защитник. И последнее, насчет сговора. За долгие годы Славика я вижу впервые – так же, как и ты. Я разговаривала с ним только в твоем присутствии. Но у женщины такая природа – с первого взгляда знать, что мужчина думает о ней и на что он способен. Кроме того, он не женат, и никогда не был женатым, и я знаю, по какой причине. Я хорошо знаю историю его жизни и любви. Она, можно сказать, трагическая. Все это в совокупности дает мне возможность полагать, что он может на мне жениться. А в случае, если я беременна и рожу, Славик запишет на себя нашего ребенка и, думаю, будет ему хорошим отцом.

Андрея стало коробить чувство ревности, его сердце затрепетало. «Что я делаю, – подумал Андрей, – еще одно мое подобное слово, и Катя скажет: нет! Это будет значит, что в ее сердце появилось отвращение ко мне. Тогда мне придется встать на колени. Но в этом случае Катя окончательно увидит во мне ничтожество. И это будет конец. И правда, все же – какой я негодяй! Из-за какой-то чепухи заставил любимую женщину стоять чуть ли не на коленях и оправдываться передо мной. Она красавица, она принцесса, она чиста, как стеклышко. А я стою и издеваюсь над женщиной, перед которой должен сам стоять на коленях».

Андрей сделал шаг к Кате и сказал:

– Катенька, дорогая, прости, я сначала тебя не понял, я думал – это нравственное, прости, Катя. Мне не нужны ни деньги, ни должности, ни генеральские погоны. Мне нужна только ты – одна-единственная и на всю жизнь.

Катя и Андрей подошли друг к другу, поцеловались и, обнявшись, долго стояли, радуясь тому, что они вернулись друг к другу, что соединились их сердца и чувства. Потом сели на диван, смотрели друг другу в глаза, слегка бились лбами и смеялись над глупостью, которая чуть ли не стояла им счастья и которую чуть не совершили. И так на радостях уснули.

Сколько спали, неизвестно. Ложились – темно, проснулись – темно. На часах около двенадцати. А чего около двенадцати? Дня или ночи – непонятно. Стали откручивать события: гуляли до двух часов ночи. Потом часа два-три выясняли отношения. Потом добрых полтора часа мирились. Значит, сейчас около двенадцати дня. Значит, загс работает. Андрею пришла идея:

– Если мы едем в Москву – там и зарегистрируемся.

– Нет, Андрюша, – сказала Катя, – мне мама сказала: без штампа не возвращайся.

– В таком случае я сбегаю к Славику. Уточним время. Он, по-видимому, захочет пойти с нами, – предложил Андрей.

– Славик обязательно должен пойти с нами, – сказала Катя. – Мама штампу может не поверить. А Славик напишет ей письмо – для успокоения души. Потом, он ей давно не писал. Мама ждет от него письма. Славик будет у нас свидетелем.

Андрей быстро оделся:

– Я побежал!

– Только недолго. Да, не забудьте меня.

– Ты что, Катя, считаешь, что мы со Славиком влюблены, что пойдем регистрироваться вдвоем и даже забудем тебя?

– Чем черт не шутит! – крикнула вдогонку Катя – и тоже рассмеялась.

Андрей захлопнул дверь, выскочил на улицу. Вокруг белым-бело, снег мягкий, рыхлый, скрипучий. За ночь навалило по колено. Андрей шел по снегу, расталкивая его ногами, делая за собой глубокую снежную траншею. Подаренные камусовые валенки скользили по сухому мягкому снегу, раскидывая его по сторонам так, что сзади формировалась ровная и почти чистая дорожка. Погода тихая, спокойная. Мороз пощипывал кончик носа, щеки, бороду. Но Андрею было тепло. Его согревало то, что все расставили по своим местам. Негативные эмоции уступили место здравому смыслу, нежным чувствам и любви. Андрей был счастлив. Все сомнения и колебания позади. Больше никаких сомнений, никаких упреков. С Катей мир и любовь до конца жизни.

Погруженный в мысли и чувства, Андрей даже не заметил, как почти дошел к дому Славика. Ему стало жарко. Он остановился, расстегнул шубу и пиджак, поднял голову и увидел то, что он никогда в жизни не видел: небо буквально закрыто миллиардами крупных, белых, как бриллианты звезд, и так плотно, что между звездами, кажется, не просунешь палец. Не небо в звездах, а темно-синие дырочки неба между звездами.

«Да, – подумал Андрей, – истинные ценители природы севера никогда не променяют север на юг. Здесь человек чувствует природу, сливается с природой и составляет с ней одно целое. Кажется, только здесь должны рождаться великие поэты, ученые и романтики. Мне кажется, эта природа меня уже поглотила, я уже в ее плену. Я даже на секунду забыл о Кате. Нужно бежать, ведь она ждет меня и Славика, у нас сегодня торжественный день». Андрей ускорил шаг, разгребая снег ногами, от дома, где осталась Катя, к дому Славика. И уже перед самой дверью сообразил, что сделал глупость! Так недолго разгрести тропинку к сердцу. «Я впадаю в область суеверий, – подумал он. – Наверно, я начинаю дичать».

Славик уже сидел одетый и ждал молодоженов. Поздоровались. Славик начал разговор первым:

– Ну что, Андрей, утрясли? Все на местах?

– Тебе известно, что у нас с Катей был серьезный разговор? – спросил Андрей.

– Я видел, в каком ты был состоянии на свадьбе, и сделал определенный вывод, что ты о Катиной проблеме ничего не знал. Естественно, что после этого у вас с Катей должен был состояться серьезный разговор. Я буду очень рад, если ты мне скажешь, что у вас закончилось все мирно и любовно.

– Да, Славик, разговор у нас с Катей был. Все выяснили. Сейчас никаких проблем. Собрались в загс. Пришел за тобой.

– Я вас ждал и очень переживал за вас. Но был уверен, что вы преодолеете этот, по сути, мелкий штрих, относящийся к ее здоровью. Мне очень понравился смелый, можно сказать, даже дерзкий и в то же время нежный поступок Кати – общение с медведем. Для женщины это подвиг. В этих местах медведи не новинка, но и люди, и медведи стараются напрямую не сталкиваться, потому что никто не знает, как он себя может повести. Если медведь уляжется под дверью, то его отгоняют выстрелом. Конечно, в медведя здесь стрелять никто не будет, за исключением случаев нападения. Но я такой случай помню только один. И то там был виновен человек – он медведя спровоцировал. А ты знаешь, Андрей, почему медведь так нежно отнесся к Кате?

– Нет, конечно, – сказал Андрей.

– Потому что от Кати распространялся приятный, нежный запах французских духов. Кажется, «Черная магия». Вот косолапый долго и принюхивался. Хотел разобраться, съедобное это существо или нет. Медведей интересуют только два объекта – съедобный и несъедобный. На съедобный объект они нападают и съедают, а несъедобный его не интересует, даже если он пахнет французскими духами. В данном случае медведь пришел к выводу, что Катя, хотя и сильно пахучая, но несъедобная. Не исключено, что он в Катю даже влюбился. А тут еще и два ствола с форточки – медведь решил Кате повиноваться. За свое медвежье благородство косолапый получил вознаграждение от тебя – шоколад. Когда Катя рвалась к медведю, я внимательно наблюдал за вами. Если бы ты с Катей к медведю не вышел, то я бы вышел обязательно.

– Я вышел с Катей потому, – говорит Андрей, – что, во-первых, Катя моя жена, и я обязан ее защитить; во-вторых, я видел в медведе достойного противника. Для меня было делом чести вступить с ним в поединок, конечно, в случае агрессии с его стороны. За Катю этой животине я бы голову открутил!

– Не сомневаюсь! – сказал Славик. – Я, конечно, медведю не противник, но пока бы медведь со мной возился, Катя могла бы спастись. Катя для меня значит многое – она мне как дочь.

– Значит, мы с тобой родственники, Славик. Идем быстрее, Катя уже заждалась.

Катя, одетая, уже топталась возле окна, поджидая Андрея и Славика. Она была счастлива. Она сумела обуздать этого норовистого хищника. Ее план подходил к концу. «После загса, – думает Катя, – закажем билеты. Отдохнем. Устроим небольшой вечер проводов. Сразу дам маме телеграмму, что приезжаем вместе. Пусть мама порадуется за меня». Катя посмотрела в окно. Андрей и Славик уже подходили к дому. Она вышла навстречу, поздоровалась и обнялась со Славиком, поцеловалась с Андреем, и они направились в сторону загса.

Церемония прошла очень быстро: заявление, поздравление, по штампу в паспорта, по фужеру шампанского и домой. Оказывается, Славик был уверен, что у Кати и Андрея все получится, и в клубе с самого утра кипела работа по подготовке к проводам. Славик заказал билеты на рейс Воркута – Москва. Пир начался в шесть-семь часов по московскому времени. Пришли все, кто был вчера. Пили, гуляли, пели песни, танцевали, поздравляли молодоженов. Были вопросы: почему сначала гулянье, а потом регистрация брака? Как-то наоборот. Славик объяснил, что у народа майя был такой обычай – если за время гуляния невесту не украдут, то можно поздравить и благословить. Конечно, пример приведен хотя и невпопад, но все остались довольны. Номер «Амазонка» был пропущен. Катин «клиент» спрятался на два-три месяца.

Где-то к полуночи на проводы пришел косолапый. То ли ему понравилась невеста, то ли запах «Черной магии», то ли шоколад Андрея. По окончании веселья Катя изъявила желание попрощаться с мишкой. Вышли вместе с Андреем. Славик на всякий случай взял мишку на прицел в форточку. Когда Катя и Андрей вышли, косолапый встал. Катя и Андрей подошли к нему. Катя взяла косолапого за морду двумя руками и стала его гладить. Потом прижалась к его морде своим лицом.

– Что, косолапенький, тоже пришел провожать? Спасибо за внимание и за то, что ты меня не съел. Можешь нюхать меня, сколько хочешь, только меня не ешь, и мы с тобой расстанемся друзьями. Может быть, когда-нибудь приеду. А сейчас я оставлю о себе память. Она будет с тобой долгие годы. Ты будешь нюхать и вспоминать меня.

Катя вытащила из кармана флакончик духов – Черной магии, и аккуратно подушила медведя.

– Прощай, дорогой. Мы уезжаем.

Катя на прощание потрепала медведя за ухо, потом за нос. Андрей всунул в пасть медведя одну за другой две плитки шоколада, погладил по огромной бычьей голове, и вместе с Катей зашел в дом. Остатками духов Катя подушила всех женщин. Андрей оставил мужчинам оставшийся у него французский коньяк. К дому провожали все. Когда гости вышли из клуба, мишка отошел в сторону метров на двадцать и смотрел вслед уходящим, пока те не скрылись из вида.

Утром Катя, Андрей, Славик и десяток новых друзей отправились на вокзал. Мороз давил под двадцать. Дул сильный ветер. Снег несло лавиной. Но по арктическим меркам – это теплынь. На улице полная темень – обычная арктическая погода. Провожать пришли все, кто был свободен от работы. Отправились на вокзал. Вокзал представлял собой железнодорожный вагон с автономным угольным отоплением. Зашли в вокзал-вагон – тепло, уютно. Пассажиров было человек пять. Андрей предложил на посошок. Здесь Катя впервые напомнила, кто старший в доме:

– Андрейка, не слишком ли часто!

Андрей одной рукой обнял Катю за плечо, прижал к себе:

– Как скажешь, дорогая.

Пока подошел поезд, успели налить по три раза. Всех провожающих уже знали по именам. Расставались, как старые друзья. Поезд состоял из одного пассажирского вагона и нескольких вагонов с углем. Посадка завершилась очень быстро. Славик попрощался с Андреем. Долго прощался с Катей, давал наставления, передавал низкий поклон папе и маме, дяде Петру Ильичу и остался с провожающими. В вагоне было тепло и уютно. Поезд тронулся. Провожающие что-то кричали, махали руками. Катя долго смотрела в окно, надеясь увидеть своего белого косолапого друга. Он был для Кати не простой медведь. Он был полноправным участником ее шоу. Когда Катя оказалась в тупиковой ситуации, и ее план мог рухнуть, не начавшись, мишка ее сильно выручил. Номер с мишкой дал толчок всему шоу и благополучный исход всему плану. После чего все пошло как по маслу. За такую услугу мишке было положено по крайней мере мешок шоколада. Кате даже стало стыдно за такое неуважительное отношение к медведю. Для такого гиганта две шоколадки «Красная Москва» – оскорбительно.

Еще совсем недавно Катя ехала в Хальмер-Ю полная тревог и с мизерной надеждой на успех. Ей тогда было страшно подумать, что совсем скоро Андрей может поехать обратно в Москву один. А она останется здесь, в Хальмер-Ю, в глубоких снегах, на берегу Карского моря, презренная, незаслуженно обиженная, отвергнутая. Катя хорошо помнит, как в Оренбурге на вокзале мама шепнула на ухо. «Включи мозг, обаяние, пожертвуй телом, но без Андрея не приезжай».

Катю тешила тогда лишь одна перспектива, что рядом с нею будет красивый, известный и всеми уважаемый человек – Славик, в которого она влюблена с детства. Но кем он ей будет – папой или мужем? В этом она еще не разобралась. Да, ей тогда было все равно. Главное, что Славик знал все о ее маме и о ней самой и воспринимал это все вполне нормально, не смешивая болезнь с моралью. А сейчас Катя счастлива. Она выиграла сражение в неравном бою. Она переломила этого красавчика-гиганта, перетащила на свою сторону. И она вместе с ним едет домой, в Москву. Дома она, несомненно, расскажет родителям о своих походах, о своем шоу, о белом косолапом друге и о том, как он ей помог. В каком состоянии был Андрей, когда увидел ее в обнаженном виде среди незнакомых людей. Как Андрей понял ее и ради нее отказался от генеральских погон и даже попросил прощения. Конечно, Катя знает, что там будет все: и смех, и слезы – от счастья и восторга, от ее смелости и триумфальной победы. А сейчас она едет домой в счастье и радости. У нее выросли крылья, она летит.

«Прощай, Хальмер-Ю, – про себя проговорила Катя. – Ты принес мне счастье и красивого мужа. Все тревоги и сомнения позади. Он меня любит. Теперь он мой навсегда. Прощай, мой дорогой Славик, я люблю тебя! Ты сделал меня счастливой! Если бы я не влюбилась в Андрея, я бы навсегда осталась с тобой в этом суровом райском уголке».

На глазах у Кати появились слезы.

– Ты, что, Катенька, плачешь? – с волнением спросил Андрей.

– Да, я плачу от счастья.

– А я, Катя, от счастья не плачу, а лечу. Любовь к тебе дала мне крылья!

– Значит, мы с тобой с крыльями, и оба летим. Любовь окрыляет человека, – ответила Катя.

За окном было темно. Сильный ветер со снегом, вперемешку с паровозным дымом залепливал окна. Расстояние от Хальмер-Ю до Воркуты чуть больше семидесяти километров, но ехать пришлось очень долго. Железнодорожные пути занесло метровыми сугробами снега. Поезд шел медленно. На некоторых участках приходилось сдавать назад, набирать скорость, пробиваться сквозь сугробы. Андрей сел рядом с Катей, прижал ее к себе и в раздумьях о скорой встрече с родными оба уснули.

Андрей проснулся от похлопывания по плечу. Раскрыл глаза. Возле него стоит мужчина:

– Просыпайтесь, ребята! Приехали – Воркута!

Андрей разбудил Катю. Ребята собрали вещи, вышли из вагона. На улице ветер, метель. После теплого вагона и после сна на улице показалось неуютно. К вокзалу изредка подъезжали такси с отъезжающими и провожающими. На улице никто не задерживался, старались быстрее спрятаться в здании вокзала. Ребята тоже быстро зашли в помещение. Вокзал небольшой, уставлен резными фанерными диванами с высокими спинками. В углу стояла «контрамарка», от которой несло жаром. Людей на вокзале было мало. Все старались приезжать так, чтобы сразу идти на посадку. С вокзала Катя дала родителям телеграмму: «Приезжаем с Андреем. Встречайте». До отправки поезда оставалось около шести часов. Ребята выпили горячий кофе, тонус сразу поднялся. Потянуло на разговоры.

Юля, получив телеграмму, захлопала в ладоши, слезы полились ручьем:

– Я знала, я знала, что у Кати все получится. Она красавица! Она умница! Ей нет равных во всей Москве, да что – в Москве! Во всем мире! – с телеграммой над головой Юля подбежала к мужу.

– Я же тебе сколько раз говорил, дорогая, что Андрей человек исключительной чести. У него благородное сердце. Он знает, что такое нужда, страдание и одиночество. И потом, мы Катю отдаем не в нагрузку – она красавица, она интеллектуал. По известным причинам она отказала десятку лучшим поклонникам Москвы. Тем не менее я, Юля, очень счастлив, что Катя встретилась и сошлась с Андреем. Андрей лучше всех – он солдат, он командир, умный, сильный, смелый, красивый. Я перед ним в большом долгу и люблю его как сына.

– Да-да, дорогой, я сама влюбилась в него с первого взгляда. Не будь у нас дочки… Перед ним не устоит ни одна женщина. «Конечно, – сказал Толя, – сердцу не прикажешь».

Катя села поближе к Андрею, прижалась к нему, положив голову ему на грудь. Андрей закрыл ее правое плечо своей огромной ладонью, периодически прижимая Катю сильнее к себе или потихоньку похлопывая по плечу, как бы говоря ей: я тебя люблю, чувствую и охраняю. И действительно, Андрей был счастлив, что сумел правильно оценить ситуацию и не пошел на разрыв с Катей. Он не представлял себе, как бы сейчас сидел здесь один без Кати, а его сердце рвалось к ней. Он был доволен собой, что не сделал эту роковую ошибку. Достаточно было сказать Кате: нет! Это и был бы момент невозврата. Даже если бы через пять минут Андрей передумал, Катя бы его не приняла. Тогда пришлось бы ее уговаривать, просить прощения. Но такое поведение у Кати вызвало бы отвращение. Вместо сильного боевого и любимого мужчины она бы увидела огромную кучу ничтожества, которое в пять-десять минут может менять свои решения, свои чувства и предать в любой момент. С ничтожеством Катя жить не будет.

Катю занимали те же мысли. Она была счастлива, что Андрей ее понял и не пошел на разрыв. Что все обошлось разговором. Это говорит о том, что Андрей ее любит и ради нее готов на все. Катя все крепче прижималась к Андрею, и в мыслях было только одно: «Теперь он мой навсегда, на всю жизнь. Теперь никто и ничто нас не разлучит».

– Я правильно думаю, Андрей?

– Конечно, правильно, – ответил Андрей.

Даже если бы Андрей не знал, о чем думает Катя, он все равно сказал бы: «правильно», потому что Андрей знал, что Катя может думать только о хорошем, а раз о хорошем, значит – правильно.

– А ты о чем думаешь, Андрей?

– Я думаю о том же, что и ты. Если бы я думал о чем-нибудь другом, то я не смог бы угадать, о чем думаешь ты. Мне кажется, что мы оба думаем о том, что так хорошо получилось, что я тебя правильно понял. И теперь мы навсегда останемся вместе. И что ты нашла достаточно аргументов и помогла мне все правильно понять. В итоге сейчас мы вместе, и оба счастливы. А могли бы быть врозь, и оба страдать, притом долгие годы.

– Я чувствую, что у тебя есть ко мне вопросы по поводу некоторых обстоятельств, – сказала Катя.

– Конечно, есть, – ответил Андрей, – но эти вопросы в данное время уже не имеют жизненно важного значения. Например, внезапный выезд из Москвы, поездка в Оренбург, а потом в Заполярье. Визит таинственного человека с пакетом в Инте. Все это было непонятно и наводило на разные мысли и даже пугало. Но после твоего «шоу» стало все понятно и сейчас не имеет значения. Но вот есть два вопроса, которые представляют исключительно чистый интерес. Первый: твои родители – папа и мама знали о том, что мы с тобой договорились вместе уезжать в Оренбург, но не проводили тебя даже на вокзал. Даже не вышли с тобой на улицу! Ты стояла у подъезда одна с вещами, как сирота, – ни друзей, ни подруг. Сослалась на болезнь папы.

Второе. Судя по всему, вы со Славиком встретились впервые в жизни либо расстались в далеком детстве. Но относитесь друг к другу так, как будто вы школьные товарищи. Хотя по этикету ты должна называть Славика на «Вы». Конечно, Катя, если не хочешь или нельзя, то можешь не отвечать.

– Но почему же! На первый вопрос: почему меня родители не провожали – я тебе ответить не могу. Так как я сама не знаю. Я сама долго думала над этим вопросом, но ответа не нашла. Мне кажется, что здесь что-то глубоко личное папы. Но я думаю, что по приезду домой это личное будет раскрыто.

На второй вопрос, что касается Славика, я отвечу сейчас. Но это будет не ответ, а целый рассказ, в котором нужно раскрыть целую историческую эпоху и судьбы многих людей. До отправки поезда еще очень долго, если есть желание и хватит терпения – могу рассказать.

– Рассказывай, Катя. Я буду слушать очень внимательно.

– Так вот, слушай, Андрей. Папа и мама Славика были Коми, или, как их называют – зыряне. Жили в тундре. Занимались оленеводством.

Славик родился в чуме. До семи лет помогал родителям, осваивал сложную жизнь оленеводов. Потом интернат, школа. Когда Славику исполнилось семь лет, его отправили, уже как сына кочевников, учиться в Ухту. В Ухте он закончил десять классов. И вернулся в чум к своим родителям. Два года пас оленей и помогал старикам. Потом армия. Служить попал в специальные войска охраны особо важных объектов. Мой папа в то время работал главным конструктором реактивных истребителей. Там Славик случайно встретился с папой. По разговорам папа оценил Славика как способного молодого человека. Пригласил на собеседование, где выяснилось, что Славик не просто способен, он исключительно одаренный парень.