Текст книги "Чистильщик online (СИ)"

Автор книги: Владимир Молотов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

С отвращением я оттёр испачканный палец о полы своей лёгкой куртки. Сделав около десяти шагов, я обнаружил очередную мелованную стрелку. Затем на глаза попалась третья, потом четвёртая. Наконец я очутился вблизи металлического трапа.

Эта маленькая сварная лестница вывела меня к небольшой стальной двери с пятнами ржавчины. Сия последняя преграда оказалась чуть приоткрытой, из-за чего веяло сквозняком. «Ну вот, осталось перекреститься и сжать кулаки» – подумалось мне.

– Кигред, ты меня слышишь? – тихонько спросил я. – Мне позвонил гроссмейстер и вызвал меня на схватку на крыше торгового центра.

В ответ – тишина. Не исключено, что Он и услышал, но не счёл нужным ответить. Что если у Него есть возможность пронаблюдать бой? Впрочем, мне от этого ни чуточку не легче. Увы, пора начинать!

Я натурально перекрестился и выбрался наружу. Неприветливо дыхнувший на меня ветер сразу взъерошил мне чёлку.

Здесь начинался бетонный участок крыши, застеленный морем из чёрного рубероида. Слева вдали открывался стеклянный остров крыши. Прямо по курсу, шагах в десяти от меня, маячил человек.

– Ба, какая встреча! – радостно воскликнул он. – Доблестный маэстро Чистильщик собственной персоной! Как тебя звать-то хоть по имени?

Человек оказался короткостриженым блондином среднего роста с овальным лицом, которое я ещё не успел толком разглядеть. Однако под свитером и синим жилетом работника гипермаркета отчётливо прорисовались накаченные мускулы. Гроссмейстер сделал несколько неспешных шагов мне навстречу.

– Игорь меня зовут, – сипло ответил я, в очередной раз сжав кулаки. – А тебя как величать? Чёртов подонок?

– Ну, зачем так грубо? – остановившись, он нахмурился.

Я отметил, наконец, что у гроссмейстера несимметричное лицо с большими глазами, светящимися каким-то неестественным блеском. Так смотрят обычно маньяки или психи, сказал я себе и приготовился к худшему.

– Я ведь тебе не грубил. А имя моё – Захар, – представился гроссмейстер и принял боевую стойку человека, явно знакомого с восточными единоборствами. Полы его расстёгнутого жилета приподнялись на ветру.

– Очень приятно! – бросил я с ухмылкой.

– Ну, давай, удиви меня. – Захар поманил пальцем. – Ты ведь должен победить, да? Что ж, посмотрим, как ты это сделаешь.

Его ухмылка на несимметричном лице вызвала только отвращение.

Я сделал несколько шагов навстречу этому Захару. На ходу я сказал:

– Мне лишь необходимо предупредить зло. А ты – его воплощение.

– Боже, какие высокопарные слова! – Захар размял плечевые мышцы.

– А разве не так? – спросил я и тут же сделал выпад, ибо расстояние до соперника оказалось подходящим.

Носок моей правой ноги едва коснулся кончика его несколько вытянутого носа – враг успел корпусом отклониться назад.

– Что ж, неплохо для начала, – заметил он.

И нанёс ответный удар с разворота – тоже ногой. При этом он издал странный клич:

– Йя-х-ха!

Но и я ведь не новичок, так что и мне удалось умело отклониться от коварного пинка. Носок кроссовка Захара даже не задел кончик моего носа. Лишь рассёк воздух.

Затем какое-то время мы в боевых стойках поскакали друг перед другом, точно горные козлы. Несколько раз Захар сделал обманный жест рукой, как будто собрался нанести удар. Но, тем не менее, он ни разу не решился послать кулак в цель.

Гроссмейстер, несомненно, уже понял, что не слышит моих мыслей. Ведь я дважды заметил на его лице какое-то странное удивление. То есть он как бы прислушался, попрыгивая в стойке, ничего не услышал и удивился. И так два раза.

– Что, проблемы с телепатией? – наконец усмехнулся я. – Никак не получается забраться в мои мозги?

– Откуда ты знаешь? – Тут он всё же послал кулак мне в лицо, но я вовремя выставил блок.

– Догадался, – бросил я.

– Догадливый лошок, – протянул Захар.

И тут он не выдержал и, явно раздосадованный провалом с телепатией, со своим коронным кличем – «йя-х-ха» – попытался сделать серию ударов. Мишенью послужили как моя голова, так и живот с пахом. Но, к счастью, каждый раз мне удалось ушло отбиться.

Однако эта серия слегка выбила меня из колеи, и мне пришлось отскочить назад. Я понял, что отступил почти к самому входу, к той двери, откуда пришёл.

– К чёрту телепатия, – с одышкой проговорил Захар. – Тебе и так пипец настал, без всякой телепатии!

Я уже отдышался, а он – ещё нет. Поэтому теперь пришёл праздник и на мою улицу – я ринулся в атаку. Ведь упущенные метры пространства потребовалось хотя бы вернуть. Я так же произвёл серию ударов. Но соперник спокойно выдержал это испытание – он не пропустил ни одного моего выпада.

Однако мне удалось оттеснить Захара ближе к стеклянной части крыши. Во время передышки он оглянулся и обнаружил этот факт.

– Послушай, – сказал я, – ты ведь хочешь убить сотни невинных.

– Ну и что? – Он как-то странно посмотрел на меня.

– Неужели тебе их не жаль? Это же люди, они чувствуют то же, что и ты!

– О, наш доблестный Чистильщик любит пофилософствовать? – Мой соперник попытался зайти сбоку.

Но я упредил этот нехитрый манёвр и тоже сделал несколько шагов в нужном направлении.

– Нет, – сказал я на ходу, – просто не могу понять психологию подонков.

– Ай-ай-ай-ай-ай! – Слегка улыбнувшись, блондин покачал головой. – Какой же ты всё-таки невежливый, Игорёк! Но ты должен понять: не существует никакой психологии, никакой жалости. Для меня важна лишь моя жизнь, только моя, понимаешь, и больше ничья?!

– Мне всё ясно, – бросил я.

И тут же накинулся на Захара, образно говоря, сделав ход конём.

А именно: неожиданно для врага я подпрыгнул чуть вбок и вперёд. Таким образом, оказавшись справа от соперника, но поравнявшись с ним, я тут же локтём нанёс ему удар под ухо. Именно туда, где у Захара красовался шрам.

Весь этот свой хитрый манёвр я проделал за пару секунд. Так что соперник не успел среагировать и отлетел на край стеклянного острова.

После этого я бросился на гроссмейстера с новой силой, но тут он каким-то непонятным образом подсёк меня ногой, я споткнулся и, балансируя, припал пятой точкой на рубероид. Не знаю, как это вышло, но в следующее мгновение его нога угодила мне в грудь. На какое-то время от резкой боли я потерял способность дышать.

И вот уже я лежу на холодном шершавом рубероиде, а гроссмейстер наваливается сверху и начинает меня душить.

– Вот и пришёл твой конец, придурок! – шипит он при этом, всматриваясь в меня безумными глазами.

Голова кружится. Меня словно сдавливают настоящие клешни. Мне опять нечем дышать. Глаза слезятся, мир вокруг мутнеет.

«Неужели всё?» – эта мысль словно бьёт по вискам.

Каким-то подсознанием я понимаю, что ещё секунда – и меня больше никогда, никогда не будет на этом свете!

Однажды в детстве я чуть не утонул. Тогда я испытал чувства, подобные родившимся сейчас.

Двое друзей переплыли пруд. Нам было лет по десять. Я держался на воде хуже, чем они. И я вслед за ними не доплыл – просто отказали силы.

И я начал погружаться в воду – почти до самого дна. Первый раз я ещё, быть может, не понял, что мне конец. Но во второй раз я уже испытал необычайную скорбь, величайшую вселенскую скорбь! Я представил свою мать, узнавшую о моей гибели, её слёзы. И когда меня почему-то подняло наверх самой же водой, я закричал. Глухо и слабо, но закричал. И меня услышали – после третьего погружения подхватили за руку и затащили на лодку.

И вот сейчас я тоже испытал необычайную скорбь. Эту тоску по уходящей неожиданно жизни невозможно передать на словах. Её можно только прочувствовать всеми фибрами тела, отчаянно теряющего свою жизнь, держащего её на волоске!

Но в тот далёкий день я боролся до последнего и не впускал воду в лёгкие. Вот и сейчас я тоже не собирался сдаваться!

Глава 3.4 Питер: воспоминание

А ещё был такой случай в пору моего становления в Игре. Полгода назад, когда я новичком работал в Питере под присмотром Санкья, я тоже оказался в шаге от смерти.

Это случилось уже после операции с Излучателем. Поскольку мы его отняли у Чёрных, то наши враги отказались от обустройства автокатастрофы и перешли, что называется, к плану «Б». Они затеяли операцию по умерщвлению объекта посредством сердечного приступа. Объект – это, конечно, тот самый американский миллиардер, инкогнито прибывший в северную столицу.

Не знаю, каким образом, но Санкья проведал, что группа Чёрных, ответственная за этот новый план, будет работать в ресторане, где ужинает знатный гость. Наши враги уже получили от своего высшего существа (забрали из тайника) капсулу смерти, легко растворяющуюся в бокале вина.

– На самом деле, – как пояснил мне Санкья, приглаживая длинной рукой соломенные лохмотья на макушке, – на самом деле это растворимая капсула, в которой содержится коварный нанобот. Наши учёные до такого пока не допёрли.

– А, знаю-знаю, я кое-что читал о наноботах, – сказал я, чуть наклонившись к наставнику (мы сидели на скамейке в парке около Заневского проспекта), – это такие управляемо движущиеся молекулы, они проникают в организм и…

– Вот именно! – перебил Санкья, щурясь от яркого весеннего солнышка. – А в капсуле смерти от Когнита содержится очень крутой нанобот. Сама капсула растворяется в вине, а он попадает в тело через пищевод и добирается до сердца, а потом устраивает сразу и обширный инфаркт, и разрыв сердца, и аневризму аорты, короче, шансов на спасение никаких! После чего нанобот элементарно растворяется в крови. Попросту заметает следы. На вскрытии ничего подозрительного не обнаружат!

– Н-да, серьёзная штука! – сказал я, машинально разглядывая шрам на угловатом подбородке Санкья. – И что же, как Чёрные планируют применить эту капсулу смерти? Тебе уже известно?

– Их Игрок в статусе маэстро каким-то образом умудрился устроиться официантом в ресторан, в котором ужинает наш дорогой гость. – Санкья повернулся ко мне в пол-оборота. – Сегодня вечером этот засранец должен подбросить капсулу смерти в бокал вина, предназначенный миллиардеру.

– То есть, ты уже знаешь, кто этот Игрок? – улыбнулся я.

Санкья тоже чуть улыбнулся и кивнул.

– Ну и как же мы ему помешаем? – Я понизил голос, поскольку мимо нас продефилировала под ручку склонная к любопытству пожилая пара.

– Я знаю не только, кто он, – похвастал Санкья, – но мне известно даже и где он обитает! Так что нам нужно проникнуть в его квартиру. Эта хата находится на Васильевском острове. Беда в том, что Чёрный может и не находиться дома. Не исключено, что он уже в ресторане, и капсула при нём. Я ведь не знаю, когда он заступает на смену.

Тут Санкья похлопал меня по плечу.

– Так что нам, Игорёк, придётся разделиться, – заключил мой наставник. – Один должен поехать на хату, а второй – в ресторан. Ты что выбираешь? Или, может, жребий кинем?

Признаться, тогда я немного испугался. Ведь мне впервые предлагалось начать самостоятельную деятельность. Но я не подал виду и спокойно выбрал квартиру – уж очень захотелось посмотреть заодно и Васильевский остров.

Увы, мне не повезло.

По пути на объект я успел обозреть лишь стрелку Васильевского острова. А затем я пешком дошёл до нужного жилого дома. С помощью открывашки я проник в подъезд и поднялся на третий этаж, где находилось обиталище нашего врага, которого мы условно обозвали «официантом».

Несколько раз я надавил на кнопку звонка. План придумал такой: если официант откроет, прикинусь обычным продавцом входных дверей. А после того, как меня куда-нибудь пошлют на словах, просто спущусь вниз. Около подъезда я вызову Санкья и спокойно его дождусь. Затем уже вместе мы одолеем официанта.

Но сработал второй вариант – дверь никто не открыл, и я проник в квартиру с помощью внеземного гаджета. В четырёх стенах я почувствовал необычайный прилив адреналина – впервые за много лет спокойной обывательской жизни.

Более того, я неожиданно для себя нашёл капсулу. Счастливый, наполненный какой-то детской радостью, я позвонил Санкья. Тот похвалил меня и сказал, чтоб я хватал капсулу и быстрее «рвал когти». Я пообещал сделать это. Но не успел.

Едва рука моя машинально спрятала мобильник в кармане, как в квартиру заявился официант. Капсула осталась лежать на стеклянном столике прямо передо мной. Я опешил, у меня, что называется, задрожали коленки, потому что по глупости своей я не ожидал столь скорого появления врага.

Официант же быстро проник в комнату. Моё сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Едва взглянув на меня и на капсулу передо мной, официант моментально всё сообразил. В следующее мгновение он поразил меня мощным ударом с ноги в челюсть, издав странный короткий звук.

Я отлетел к стене и вдобавок больно стукнулся головой о край подоконника. Не успел я и опомниться, как почувствовал официанта верхом на мне. Рябое лицо с плотоядной ухмылкой и бешеные карие глаза пробудили во мне необычайную ненависть к этому человеку.

– Ты ведь Чистильщик, да? Что, очень понравилась тебе моя капсула смерти? – прохрипел он.

Я испуганно помотал головой.

– А ты знаешь, у меня есть ещё капсулы, – заявил официант, – так, на всякий пожарный. Для разных случаев. Вот эта, например, вызывает полный паралич.

Его тонкие пальцы поднесли к моему носу маленькую серебристую гильзу размером с обломок карандашного графита. Я обнаружил полное сходство с капсулой смерти.

– А знаешь что? Сейчас мы испробуем её на тебе! – заявил официант и силой принялся впихивать капсулу, вызывающую паралич, мне в плотно сжатые уста.

Я сопротивлялся, как мог, но ему удалось протолкнуть капсулу сквозь созданный мною замок из губ. Не помогли ни моё жалобное мычание, ни мой молящий о пощаде взгляд. Я ощутил на языке мизерный холодный предмет, напоминающий кусочек льда.

Капсула растворилась мгновенно. И подействовала тоже моментально. Сначала у меня внутри похолодело, а в следующую секунду онемели конечности, и какой-то утробный ужас охватил меня.

Так я лежал на полу, глядя в потолок, не имея возможности пошевелиться, и ждал смерти. Перед моими глазами пролетала вся моя никчёмная жизнь.

Впрочем, что хорошего было со мной до Игры? В школе только один друг, такой же затюканный, как и я сам. В университете – вообще одиночество, и постоянная борьба с ленью, и бессонные ночи над учебниками перед экзаменами, и глупые пьянки после сдачи сессии с такими далёкими по духу однокашниками. Отсутствие любви из-за постоянного страха и онемения в присутствии слабого пола. На работе – вечное презрение к начальству и постоянное давление тюремных стен офиса.

Бессмысленная заурядная жизнь! В которой трудно узреть хоть чуточку светлого, яркого, незабываемого! Почему нас изначально мир обрекает на эту серость будней? Почему у человека нет иного пути, если при рождении природа обделила его талантами?

Где все те необычные миры из книг, захлёбом прочтённых в юности? Где то светлое будущее, описанное братьями Стругацкими или Ефремовым? Почему кругом столько злобных, чуждых тебе людей, даже не считающих нужным с тобой поздороваться или улыбнуться тебе, готовых смачно плюнуть тебе в лицо или с удовольствием послать на три буквы? Почему во всём происходящем постоянно прослеживается стабильная несправедливость мира? Зачем вообще кто-то ещё уповает на какого-то бога?

Увы, на все эти вопросы я до сих пор не нашёл ответа.

Кстати, однажды мне удалось вывести моего «то ли бога» Кигреда на откровенную философскую беседу. Это произошло ночью, уже в статусе знатока. Я ещё не избавился от ментальных наручников на сон грядущий, а Кигред вдруг вышел на связь. Едва мы обсудили один момент Игры, как я спросил:

– Послушай, кем бы ты ни был, можешь ли ты объяснить мне, чем по-твоему так плох наш мир?! И можешь ли ты хотя бы намекнуть, как должен выглядеть в реальности другой мир, более лучший, гораздо более совершенный, чем наш земной?!

У меня тогда как раз случилась беспричинная депрессия. Но Кигред не стал, как обычно, уходить от ответа на вопрос, не касающийся Игры. Он начал с первого вопроса – с критики нашей реальности.

– Видишь ли, Игорь, тот мир, к которому люди пришли сегодня – это жалкое зрелище, глупый и никчёмный балаган! Чрезвычайно удивителен тот факт, что за необычайно короткий период человечество при резком техническом скачке невероятно сильно деградировало духовно!

Оно обзавелось кучей маленьких устройств и виртуальной сетью, что изменило его мир, хотя четверть века назад люди и не мечтали о многих этих технических новшествах. До неузнаваемости обновились автомобили. То же коснулось телевидения и фотографии.

Но при всём при этом души людские необычайно деградировали в большей своей массе, об этом можно уже говорить достоверно, без сомнения. Среди молодых людей, обучающихся в школах, например, стало нормой издеваться над сверстниками и выкладывать это в сеть интернет, чтобы собрать так называемые лайки – виртуальные знаки восхищения.

Среди зрелых же людей нормой стало, скажем, злобное отношение ко всем окружающим таким же людям. Каждый незнакомый человек для другого человека является потенциальным конкурентом или даже врагом в этом земном мире сумасшедших мегаполисов. Считается в порядке вещей плохо отозваться о ближнем, или пригрозить ему, или даже напасть на него с кулаками, а то и травматическим пистолетом.

Также современные люди Земли с некоторых пор полюбили комфорт и уют, им вдруг понравилось жить красиво. Они стали обустраивать свои жилища – кто во что горазд! Страсть к модным интерьерам, к симпатичным вещицам сделала их души ещё более обедневшими, исключительно нацеленными на низменное материальное благополучие.

Впрочем, всё бы ничего, но одновременно люди принялись как можно больше ограничивать общение с соседствующими по жилищу такими же людьми (опять же из-за потенциальной конкуренции). Окружающие соседствующие особи вдруг стали им сильно мешать. Дошло до того, что некоторые из людей, то там, то тут, достали ружья и начали стрелять по прохожим или соседям.

Особенно эта «местечковость», стремление к индивидуальности и неприятие соседства – всё это как раз один из главных факторов, губящих современную цивилизацию Земли. Вместо духовного объединения люди стремятся к индивидуализации и эгоистичному сугубо раздельному существованию. Они хотят окружить себя максимумом комфорта и минимумом людского присутствия.

Тут Кигред сделал паузу, а я прижал ладони к ушам, словно не захотел слушать Голос дальше.

– Ну всё, хватит, я понял! – пробормотал я.

Но он не послушался и продолжил:

– А ведь без стремления к объединению у цивилизации нет будущего.

Кроме того, деградация душ ещё проявляется в бесконечных увлечениях человечества неимоверными глупостями. К примеру, миллиарды людей повально увлечены глупейшим занятием, которое они называют «селфи».

То есть они устанавливают маленькое устройство, телефон с камерой, на специальную палку, поднимают гаджет и фотографируют себя стоящими, скажем, на краю крыши высотного здания или на поручне моста через реку, образно говоря, на краю пропасти. При этом уже несколько сотен людей погибли, делая «селфи» в экстремальном положении и оступившись.

Меня это особенно поражает! Ну, зачем вообще фотографировать себя, свою фигуру? Ведь человеческое тело лишь суть оболочка, выполняющая команды мозга. Главное в человеке – это именно ум, душа, которым не нужны никакие фотографии.

А ещё людскую глупость населения Земли ясно показывает телевидение. Мне достаточно было одного дня просмотра телепрограмм российских каналов, чтобы понять, насколько среди людей развито слабоумие.

Взять, например, сериалы, которыми наводнены каналы. Обычно это какие-то истории с одними и теми же героями, данные незамысловатые сюжеты призваны смешить зрителей. И каждый раз, с каждой серией, на экране происходит некое действо, где приевшиеся герои болтают между собой и как будто бы попадают в смешные ситуации. Короче, показывается простецкое и беззаботное людское существование.

При этом создаётся впечатление, словно все люди живут праздно и бессмысленно. И кроме каких-то мелких бытовых мелочей, их совершенно ничего не беспокоит. Словно вся их жизнь состоит из смеха и развлечений.

То же касается и различных телешоу. Телевизионный канал устраивает кастинг и подбирает глупейших молодых людей. Потом этих недоумков засылают на какой-нибудь тропический остров, где они якобы строят любовь, а на самом деле просто ведут жизнь, напоминающую существование стаи диких обезьян, жизнь с драками, сексом и кривляньями.

Лишь чрезвычайно малая часть телепередач, в том числе новости, мелкими порциями выдают духовную пищу. Возможно, всё это делается телеканалами специально для оболванивания людей, чтоб они оставались податливой серой массой. Но очевиднее второе, к чему склоняюсь и я, – просто телеканалами управляют такие же недалёкие личности.

Тут Кигред вновь сделал паузу.

– Да, чёрт возьми, всё, о чём ты говоришь, отчасти имеет место, – признал я вслух. – Вот только ты забываешь или не замечаешь, что у людей есть и нечто иное! Среди них много, очень много умных, талантливых, тех, кто создаёт произведения искусства или двигает науку. И есть вещи, много вещей, которые объединяют самых разных людей, например, музыка, или танцы, или театр, ну, короче, какое-то одно общее дело. А ещё люди могут помогать кому-то, когда этот кто-то в беде. Достаточно по тому же телевизору бросить клич, и люди начнут перечислять деньги на лечение смертельно больного ребёнка! Почему-то такие случаи тебя не трогают!

Тут Кигред заговорил вновь, не взахлёб, а размеренно, с минимумом интонаций, как это и было до сего момента.

– Да, конечно, у людей далеко не всё ещё потеряно. Я прекрасно понимаю, о чём ты говоришь. Но, к сожалению, хороших людей, создающих блага, о которых ты упомянул, гораздо меньше, чем плохих. На вашей планете семь с лишним миллиардов, но из них лишь единицы тех, кто реально двигает человеческую цивилизацию вперёд, кто создаёт реально ценные произведения искусства.

Тем более, что ваше искусство уже отмирает. Всё гениальное, в основном, вы создали ещё в двадцатом веке. Просто у каждой цивилизации рано или поздно настаёт момент, когда все ниши уже переполнены, все источники вдохновения и идей уже исчерпаны, и появляется избыток информации. Так вот, у вас такой момент уже настал. Количество гениальных произведений резко уменьшается в геометрической прогрессии и стремится к нулю. Увы, тут ничего не поделаешь.

– Ну, что-то в этом есть, – недовольно вставил я.

– И потом, эти твои случаи, когда все люди объединяются и помогают, например, сбрасывают деньги на лечение… Знаешь, обычно это просто продиктовано страхом перед смертью. Люди так сильно боятся смерти, что готовы хоть кому-то помочь её победить. А между тем, там, за гранью, нет ничего ужасного, там нет никакого Ничто. Возможно, когда ты станешь гроссмейстером, я поведаю тебе, что Там есть…

– Вот значит, как ты повернул, – протянул я.

А Кигред безучастно продолжил:

– Да-да, именно так. К тому же, во всех описанных мной отрицательных явлениях, во всех этих сетевых увлечениях, не было бы ничего страшного, если бы они не захватывали миллионы людских душ. Но уже безвозвратно развращённые человеческие души не могут остановиться. Поэтому меня удручает особенно тот факт, что ни один человек, за редким исключением, даже не задумывается об общей очевидной деградации душ!

То есть каждому отдельному среднестатистическому человеку глубоко наплевать на судьбу всей цивилизации. Вот это-то как раз самый убийственный факт из всех, которые я до сих пор отметил, изучая столь странную планету! (Здесь у Кигреда даже появилась кое-какая интонация).

Кстати, если уж ты заговорил об искусстве, о гениальных произведениях. Просмотрев несколько фантастических кинофильмов, созданных в последнее время людьми, я понял, что человечество всё-таки задумывается о своём будущем. Но это опять-таки заслуга лишь отдельных сценаристов и режиссёров, то есть нескольких единиц – выдающихся особей, выделяющихся из общей серой массы.

Казалось бы, мысль этих художников, заложенная в кинофильм, хотя и наполненный бессмысленными приключениями, должна кого-то увлечь. Но стоит среднестатистическому человеку выйти из кинозала, как он забывает о фильме и даже не начинает думать в направлении, заложенном сценаристом. Иначе говоря, простым людям просто лень думать.

Несколько лет назад ещё у человечества появлялись хорошие бумажные книги, в которых художественным языком излагалось много великолепных идей. К несчастью, в последние годы бумажные книги стремительно потеряли свою популярность, ибо их выместили резко прогрессирующие электронные устройства для игр.

Все гениальные бумажные произведения тоже уже написаны лучшими человеческими особями. Теперь, если даже что-то стоящее и появляется, его мало кто замечает. А в виде бумажных книг, в основном, выпускается какой-то бредовый хлам с глупейшими приключениями каких-то повторяющихся из книги в книгу картонных образов.

Бумажные книги стали для человека частью общей индустрии развлечений и перестали быть пищей для ума. Вообще эта самая индустрия развлечений достигла сейчас у людей немыслимых масштабов. И она всецело удовлетворяет любые желания человеческих тел, но ничего не делает для мозга и души.

Впрочем, я ошибаюсь. В индустрии развлечений в последнее время люди создали много такого, что уводит их мозги в иллюзорную реальность, поражает их души галлюциногенными суррогатами, даёт людям мнимый высший экстаз.

Однако доподлинно известно, что настоящий экстаз, имеющий смысл и рациональное зерно – это экстаз озарения от здравых идей и от их воплощений. Разум, по-настоящему испытавший торжество идей, никогда уже не захочет ничего иллюзорного и наркотического!

– Остановись! – не выдержав, вскрикнул я. – Хватит уже! Я всё понял! Вот только скажи… Ты ведь так и не ответил: каким тогда должен быть идеальный мир, тот самый, в котором отсутствует весь этот бред, всё это безумие? И есть ли у нас шанс?

– Конечная точка развития – это отделение разума от тела, – туманно заявил Кигред. – В обществе тотальной автоматизации душа существует без тела. Поэтому исключены любые пороки. Ведь все они рождаются от телесных желаний.

Однако путь к такому обществу тернист. Любая цивилизация совершает те или иные ошибки, грязнет в ярме мировых войн – одной или двух, проходит испытание гонкой ядерных вооружений.

Но рано или поздно наступает момент, когда цивилизация подходит к точке невозврата. И тогда у неё остаётся два пути – гибельный и правильный. Вы как раз вступили на грань. Именно сейчас ваше человечество проходит точку невозврата. Есть ещё шанс остановиться и пойти по другому пути. Но этот мизерный шанс безвозвратно тает с каждым днём!

А наша Игра под названием «Цивилизация» призвана либо быстрее подтолкнуть на первый, гибельный путь, как это делает вражеский лагерь, либо вернуть, так сказать, человечество на путь истинный.

– Вот значит, как ты всё хитро повернул! – усмехнулся я.

Но здесь Голос пропал. И больше Кигред не вышел на связь. Так продлилось день или два. А затем я не смог вернуться к данной беседе. Высшее существо почему-то стало избегать подобных дискуссий…

Глава 3.5 Страсти с гроссмейстером

Что же касается битвы с гроссмейстером на крыше торгового центра… Вся эта ситуация в Самаре напомнила мне тот случай в Питере, когда меня едва успел спасти Санкья. Он приехал на Васильевский остров, пробрался в квартиру и одолел официанта. Вызвал скорую, и меня откачали в больнице.

Теперь же я словно занял место Санкья. Теперь мне предстояло не только спасти себя, но и выручить своего новичка, умирающего в морозильной камере.

В какое-то мгновение в пылу схватки, поверженный, я понял вдруг, что клешни гроссмейстера на моей шее слегка ослабли. Этот шанс я не упустил! Продолжая брыкаться, как и раньше, до сего момента, я вытянул из кармана нейтрализатор и принялся тыкать им в душащие меня кисти врага.

Захар сделал изумлённые глаза, оторвал правую руку и выбил нейтрализатор. Воспользовавшись полным ослаблением хватки, я вырвался и откатился вбок, к самому стеклу. Тут же я жадно принялся глотать воздух.

– Ах ты тварь! – воскликнул рассвирепевший гроссмейстер. – Ты не в курсе, что эта фигня на меня не действует?

Он указал головой на валяющийся в чёрном море рубероида золотистый нейтрализатор.

– А вот за его применение я тебя накажу вдвойне!

И с этими словами гроссмейстер чёрных резко разогнался и налетел на меня всем своим телом. К сожалению, ошарашенный отсутствием воздействия нейтрализатора, я не успел среагировать.

Мы снова сцепились друг с другом. В пылу борьбы мы перекатились на стеклянный остров крыши. Прозрачный материал предупредительно захрустел под весом наших тел, превратившихся в единое целое.

Я сжимал Захара за локти, а он пытался вырвать руки и ударить меня. Затем, в какой-то момент он всё же высвободил руки и начал меня душить. Видимо, это действие стало его любимой фишкой в пылу упорной борьбы.

Однако мне удалось больно пнуть врага коленом в паховую область. Тогда Захар вскрикнул и резко и вероломно ударил меня головой – лоб в лоб. Меня пронзила острая боль, в мозгах помутнело. И ещё я услышал громкий хруст стекла.

В следующее мгновение я ощутил себя в свободном падении. Отцепившийся гроссмейстер полетел вслед за мной. Видимо, стеклянный остов крыши не выдержал нашей возни.

Приземлился я неудачно. Меня как будто ударило чем-то твёрдым со всех сторон, и сознание в тот же миг провалилось. И мне пришло нечто странное. Увидев это, мой разум решил, что я погиб и попал на тот свет.

Уж слишком необычный открылся мне мир, впрочем, уже довольно знакомый. Я увидел его явно не в первый раз. Он состоял из странных, вычурных строений белого цвета, похожих на прилепленные друг к другу пузатые кувшины, но очень громадные, ноздреватые, с какими-то порами.

Над этими громадинами сияло жёлтое солнце, синее небо отливало безоблачной пустотой и бездонностью. Но вскоре я понял, что вижу обычное облачное небо над собой – вижу небольшую дыру в стеклянном потолке и открывшийся кусок неба.

Тут же ко мне вернулись ощущения моего тела. Я почувствовал, что у меня болит каждая мышца, каждая моя кость как будто сломана. Я повернул тяжёлую голову и увидел, что метрах в двух от меня валяется гроссмейстер Чёрных – Захар, в груде осколков. И он недвижим.

А дальше я увидел, как надо мной склонились какие-то люди, и кто-то закричал, а какая-то женщина завизжала.

– Я жив, господи, – прохрипел я. – Жив!

И попытался встать. Этот манёвр дался мне с огромным трудом. Но я как будто выкарабкался из дерьма! Я встал! И я стряхнул с себя грязь, пыль и мелкие осколки стекла. Один из них впился мне в запястье, и я поморщился от боли, но затем выколупал этот осколок пальцами, а кровь высосал пересохшими губами.