Текст книги "Визиты в СССР"

Автор книги: Владимир Молотов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)

Кирыч ответил после третьего гудка. По голосу – вроде обрадовался. Попросил приехать в управление, объяснил, как добраться. Впрочем, Дмитрий и так знал место расположения пресловутой конторы, да и внешний вид ее себе вполне представлял.

В областном КГБ Дмитрия Кирыч встретил у вертушки. И промелькнуло что-то по лицу офицера, какая-то тень от жалюзи на окне, что Димке почудилось, будто Игорь Кирыч некий фантастический робот. Но Кукарский тут же отогнал от себя дурацкое наваждение.

По длинным полумрачным коридорам, напоминающим старое управление завода, в котором Димка когда-то работал, майор провел гостя к себе в кабинет.

– Ну вот, здесь нам никто не помешает, никто не подслушает, – с довольным видом констатировал кагэбэшник, жестом усаживая Димку на стул.

Сам он сел напротив, за стол, – в общем, классическая расстановка фигур. В просторном кабинете большое окно сбоку от стола оказалось зашторено бежевыми занавесами с кисточками. На стене, противоположной столу, висел огромный портрет Андропова. Генсек строго глядел на Димку, и Димке даже стало как-то не по себе. Впрочем, опустившись на стул, он оказался спиной к молчаливому соглядатаю.

– Да, это точно, – согласился Димка с преимуществами места встречи.

– Ну-с, давайте начнем! – Игорь Кирыч приподнял жидкие брови и сморщил и без того морщинистый лоб. – Вы привезли с собой то, что обещали?

– О да, я привез вам кучу доказательств, – охотно ответил Кукарский и потянулся к сумке, которую несколько секунд назад бережно поставил под стул.

Перво-наперво Дима с торжественным видом извлек ноутбук. Игорь Кирыч уставился во все глаза.

– Это что за аппарат? – бодро отчеканил он с каким-то музыкальным ритмом.

– А это ноутбук, – в такт ему четко ответил Кукарский и раскрыл аппарат, как книгу.

– Ну, то есть переносной компьютер, – добавил Дмитрий, заглянув в свой ноутбук сбоку. – Надеюсь, понятие «компьютер» вообще вам знакомо?

– Обижаете, – Кирыч провел указательным пальцем по нежной поверхности экрана, по шершавому ободу корпуса, но едва на черном экране появился опознавательный знак Виндовс, майор тихонько вздрогнул.

– Это плоский мони… м-нэ… ну, типа телевизора. Впрочем, у нас теперь почти все телевизоры плоские. А вот в этой части, где кнопки клавиатуры, короче, под ними – находятся, так сказать, мозги компьютера. Они выполнены в виде плоских электрических плат, но без ламп. Лампами мы давно уже не пользуемся, только диодами.

Кирыч озадаченно прокряхтел, нажал пальцем букву «е».

– Н-да, – протянул он, покачав головой, – ну и ну!

– Этот компьютер, точнее, ноутбук, – терпеливо продолжил Димка, – может показывать видеозаписи, снятые на камеру. Только камеры у нас теперь снимают не на пленку, а просто так, с помощью, м-мэ, особой цифровой технологии.

– Хм, не представляю, как это так – без пленки? Что за технологии такие?

– Ну, вот так, – Дмитрий почесал затылок. – Ладно, не будем пока вдаваться в подробности, это слишком сложно. Лучше начнем смотреть. Сейчас я включу вам первую видеозапись, – строго проговорил Кукарский. – Вы получите дозированную информацию во временной, так сказать, последовательности… Мне нужно сесть рядом с вами.

– Ах, да-да, конечно! – спохватился майор.

Димка перебазировался вместе со стулом. Когда они оказались рядом – майор КГБ и он, гость майора, – Димка уловил легкий аромат простого советского одеколона. И на лице проскользнула улыбка.

А дальше человек из будущего придвинул ноутбук и включил первый ролик. Началось действо – отрывок из легендарной программы «Время». Михаил Сергеевич с визитом в Ленинграде. Вот генсек вышел в народ, чтобы обмолвиться о близком вступлении сухого закона. Вот люди запросто что-то говорят ему. Вот он отвечает.

Следом, после кратчайшей паузы, Димка включил другой ролик. Первый президент СССР объявляет о своей отставке. Печальный, он сидит за столом с бумагами в руках и говорит. «В силу сложившейся ситуации, с образованием Содружества Независимых Государств, я прекращаю свою деятельность…» Крах Горбачева, крах системы…

Кирыч внимательно просмотрел оба ролика, но выражение лица майора не поменялось ни разу. «Стойкий хрыч! Ну прямо истинный разведчик!» – усмехнулся в душе Димка. Свернув видеоплейер, Кукарский прикрыл ноутбук.

– Вот так значит? – кагэбэшник постучал пальцами по столу.

– Да, вот так, – вздохнул Дмитрий. – Михал Сергеич, став генсеком, замутил перестройку системы. Он стал проповедовать гласность и выходить в народ. Гласность – это значит ослабление цензуры и снятие информационных барьеров. (Знак вопроса на лице майора появился и пропал.) Чтобы все в открытую говорили о наболевшем. Короче, вот вам учебники, почитайте прямо сейчас. Сколько вам нужно времени на их изучение?

Кукарский потянулся за сумкой и достал принесенные книжки.

Кирыч хмыкнул, раскрыл первый том, глаза майора забегали по буквам, жидкие брови придвинулись друг к другу.

– Не знаю, не знаю, – наконец сказал он после длинной паузы. – Мне бы хотелось еще все обдумать как следует. Пожалуй, на это уйдет весь сегодняшний день и вечер.

– Прекрасно, значит, видеопросмотры продолжим утром. Только где бы мне переночевать…

– Ну, постойте. С этим мы разберемся, – майор предупредительно поднял кисть руки. – Меня вот что, главное, интересует. А сейчас-то что? Что там у вас сейчас есть? Советский Союз развалился, не верится, конечно… Но, допустим, а что в целом? Какие автомобили ездят? Летают ли люди на Луну и на Марс? Как выглядят деньги?

– Так, давайте по порядку. Где-то у меня тут есть фотки моей машины, – Дима нашел в ноутбуке и показал. – Ага, вот. Так выглядит наша современная модель «Жигулей». Называется «Приора».

Игорь Кирыч причмокнул.

– Ну, про мобильные телефоны я вам уже рассказывал в прошлый раз, – напомнил Кукарский.

В тот день он предъявил мобильник в качестве главного доказательства своего прихода «оттуда».

– А вот такие теперь есть телефоны у каждого, – известил тогда Кукарский, протягивая мобильник (оба сидели в черной «Волге» майора). – Их носят с собой. По ним можно связаться из любой точки, хоть из леса, с любым человеком, у кого есть такой же. Конечно, если только знаешь номер абонента – он десятизначный.

В тот раз Кирыч не смог сдержать эмоций – он присвистнул, взял у Димки сотовый и повертел в руках, а уж отдал только в конце разговора.

Нынче Димка даже не достал мобильник и продолжил дальше грустным голосом:

– А вот с космосом, к сожалению, все гораздо хуже – никуда мы так и не полетели. Ни мы, ни америкосы. Готовится, правда, полет на Марс. Но… Все туманно как-то.

Наконец Кукарский еще показал российскую сторублевку. Но гладенькая купюра из банкомата заняла у майора всего несколько секунд.

– Ладно, это все понятно, – вздохнул он, вернув сотку. – Но ты мне вот что еще скажи. А сам-то ты чего хочешь? Зачем ты со мной связался? Какие цели преследуешь?

– Я же, кажется, намекал уже. Мне нужно выйти на Горбачева, чтобы убедить его не делать фатальных ошибок. Я хочу совместно с вами не допустить грядущего развала Советского Союза.

– О, ну это ты загнул! – майор закатил глаза, и без того морщинистый лоб стал весь в бороздах. – Ты уверен, что у нас получится? Ты думаешь, от этого будет толк?

– Да, я почти уверен. – И Димка поведал о своем эксперименте с домом.

– Ах вот кто у нас массовик-затейник! – хитро улыбнулся майор в конце рассказа. – Ладно, считай, что я твою историю не слышал.

– Да мне плевать на обвинения в вашем мире! – Димку слегка разжарило. – Главное, я понял, что будущее можно изменить. Представляете, Игорь Кирыч, мы сделаем другую, великую страну, не терявшую своего достоинства! У нас будет иная история, полная побед и…м-м… замечательных свершений. И через тридцать лет СССР станет величайшей империей мира, перед которой будут пресмыкаться Соединенные Штаты. В которой люди будут жить с идеалами добра, с верой в настоящий коммунизм, и они будут любить друг друга!

Димка не заметил, как увлекся. А когда остановился, понял, что в своей речи даже истек слюной.

– Ладно-ладно, это я понимаю, – по-доброму улыбнулся кагэбэшник. – Конечно, будущее без СССР – полное дерьмо. Слушай, а что именно плохое есть у вас? Что тебе так не нравится?

– Не знаю, – Димка пожал плечами, его запал иссяк. – Как-то все в целом. Нет идеалов, люди любят деньги, не к чему стремиться, кроме наживы. Народ духовно обнищал, книги читать перестал, поглупел, обозлился.

– Что ж, это… Это весьма серьезные аргументы… Ну ладно, все понятно, – Кирыч постучал пальцами по столу. – А может мне того… Сначала самому посмотреть?

– Что посмотреть?

– Ваше будущее.

– Э нет! – испугался Димка. – Ни в коем случае! Вы же там с ума сойдете! Оно слишком сложное. Совершенно непонятное. Я и сам до конца все не понимаю, а уж вам вообще… крыша съедет… лучше не соваться!

– Ладно, ладно, ознакомлюсь сначала в теории, а там посмотрим.

В итоге они достигли консенсуса. Игорь Кирыч взял передышку на изучение учебников, а Кукарскому выделил комнату в гостевом общежитии. Ибо Димка заявил, что не вернется к себе, пока не определится с майором на счет встречи с Горбачевым и Раисой. Так майор расстался с Димой до утра.

Май 2013 года, Николай Герасименко и его личные планы насчет очередного путешествия в прошлое

По телефону Николай говорил сущую правду. Он заполучил патефон обратно с помощью бывшего одноклассника, служащего ныне в полиции в чине капитана. На следующий день, когда Димка поехал в прошлое, Коля отправился в десять утра сплавлять многострадальный антиквариат.

Герасименко немного мучало похмелье, его беспокоило, что слишком часто он стал пить – обычные, впрочем, утрешние угрызения совести умеренно пьющего человека. Накануне вечером пришлось прилично залить в горло с этим одноклассником. Хотя выглядел Коля сейчас неплохо – побрился перед выходом, отутюжил одежду.

И не мудрено, ведь элементарное правило продающего – выглядеть как на бракосочетании в загсе. А продавать Коля пришел по объявлению – к некоему скупщику антиквариата. Скупщик, как оказалось, держал небольшой, да что там небольшой, мизерный магазинчик в подвале пятиэтажки.

Когда Коля спустился туда с патефоном в охапке, у него глаза сразу разбежались. Было непонятно и удивительно, как это хозяину на восьми-девяти или десяти квадратах удалось разместить столько всякого хлама!

Услыхав шорохи, явился владелец лавки. Он выплыл из-за ширмы, протиснулся между огромным самоваром и стопками лежащих на полу древних книг, и, бросив короткий взгляд на самого Колю, уставился на патефон. Причем, пожилой возраст и чрезвычайно неказистое лицо со впалыми скулами едва не отпугнули посетителя.

– Почем продать хочешь, мил человек? – странно спросил хозяин.

К тому же, ни здрасте тебе, ни пожалуйста!

– Десять штук рублей, – недовольно отчеканил Коля.

– Ого, загнул-то как! – сразу отреагировал антиквар и пощупал патефон.

Отломившуюся иглу Колька намедни кое-как присобачил, и теперь боялся, что место стыковки привлечет ненужное внимание. И, как назло, профессионал из лавки это место пару секунд пальпировал, словно под лифом у девки в кинотеатре, но, правда, ничего не сказал.

– У меня такого добра вона сколько, – хозяин повел рукой в сторону витрины, и Коля увидел там еще два похожих патефона без ценников. – Пять штук, не больше.

– Ладно, – вздохнул Герасименко, – семь, и мы расходимся друзьями!

– Ну, хорошо, хорошо, так и быть, – неожиданно быстро согласился хозяин лавки. – Ставь его сюда, я сейчас… за деньгами схожу.

* * *

Димка в разговоре с кагэбэшником был в какой-то степени прав – пусть и не все стремятся к наживе в две тысячи тринадцатом, но наличие приличной суммы денег радует всех. Впрочем, неважно в какое время живет человек. В любые эпохи – ничто так не греет его душу, как кругленькая сумма, греющая карман.

Так уж устроен человек: однажды познав всю силу заманчивых цветастых бумажек с водяными знаками, он уже не в силах равнодушно относиться к этим бумажкам. И чем их больше, тем сильнее возбуждается душа. И тот, кто говорит, что не любит деньги – лишь кривит душой. Деньги любят все. Только одни тайно, а другие явно.

Так можно любить и девушку – тайно, боясь признаться самому себе. Это всего лишь проявление человеческой натуры. «Грязными бабками» брезгливо обзовет деньги журналист, если они скопились в руках у олигарха, а сам с удовольствием продаст подороже из ничего вылепленную грязь.

Вот и поп всегда скажет тебе, что деньги – это зло, что Иисус в такой-то главе евангелия сказал про богатеев то-то и то-то. Однако сам этот поп почему-то на заправки всегда приезжает на новеньких иномарках.

Что же касается Коли Герасименко, то он всегда честно говорил сам себе: да, мол, я люблю деньги, но в меру. А что в этом плохого?

Так что когда Коля шел из магазина древностей с приятной суммой, от этого внутри у него все пело в такт радостно чирикающим майским воробьям. В его голове уже роились планы, как то: зайти в парфюмерный магазин и прикупить такие женские духи, с таким впечатляющим ароматом, оставляющим мощный убийственный шлейф, что Люба запрыгает от восторга, что она от восхищения с ума сойдет! Или: набрать деликатесов, отодрать с них этикетки, и устроить Любе такой царский ужин любви, быть может, при свечах, что любимая взлетит на седьмое небо.

Однако второй вариант он быстро отсеял, из-за проблем с жилплощадью для встреч. Появляться у Любы на квартире все еще представлялось опасным. И Герасименко решил прибегнуть к первому варианту. Он заглянул в «Летуаль» и выбрал сногсшибательный аромат. Конечно, приятная девица в форменном передничке навязывала ему свои вкусы, но Коля полностью положился на собственную интуицию. Уж он-то знал, чем свалить Любу наповал.

Таким образом, параллельно ко всему Колю одолевали любовные переживания. Опять нахлынула страсть к Любе, и ему со страшной силой захотелось срочно окунуться в излюбленный мир тысяча девятьсот восемьдесят третьего года.

Ощущая потной ладошкой душистый бутылёк в кармане, в отличном расположении духа Николай подошел к двери своей квартиры. И, как это обычно бывает, витая в облаках, Герасименко не заметил ожидающей его опасности.

Едва Колька повернул ключ в замке, как сзади кто-то резко выскочил из ниши площадки, мгновенно оказался рядом, зажал Коле рот одной рукой и надавил пальцами другой на точку на шейном позвонке. У Коли закружилась голова, и он потерял ощущение реальности. Понял лишь, что медленно оседает на пол. Затем наступил провал.

Николай очнулся на своем диване, со стянутыми кожаным ремнем руками (его же советским ремнем!) – он сидел, вытянув ноги и откинув голову на спинку. В голове роился туман, мысли путались. Где-то сбоку кто-то негромко копошился.

Коля поднял голову, с болью в глазных яблоках перевел глаза и увидел странного человека около своей стенки. В меру упитанный человек в темно-сером мешковатом одеянии с тряпичной черной повязкой на патлатой голове копался в нижнем отделении Колиной стенки. На пол высыпались альбомчики с фотками, записные книжки и прочий хлам.

– Ты кто – вор, что ли? – проскрипел Коля.

Незваный гость резко обернулся. Его несимметричное маленькое лицо с трехдневной щетиной перекосила злобная ухмылка.

– А, очнулся, смертный! – низким голосом сказал странный человек.

Поднявшись с корточек, тип приблизился к Николаю. Герасименко почувствовал запах пота и ненависти. Наклонившись к Николаю, непрошеный гость схватил хозяина квартиры за ворот и крепко натянул, вплоть до удушения.

– Я не вор, я тот, кто пришел тебя наказать! – прошипел он змеёй, сузив серые глазки.

– За что наказать? – пугливо спросил Коля сдавленным голосом.

– Канал между временами, – незваный гость чуть ослабил хватку. – Ты не имел право им пользоваться. Ведь ты – простой смертный.

– Какой канал? – заморгал Коля.

Пришедший наказать отпустил шею хозяина квартиры и отступил на шаг назад, но только чтобы выпрямиться во весь рост и принять угрожающий вид.

– Смерти не боишься? Ты дурачком-то не прикидывайся, – уже спокойнее добавил он, в упор глядя на Герасименко. – Сам в прошлое, как на прогулку, таскаешься!

Коля откашлялся.

– Откуда тебе известно?

– А мне все известно. Я имею связь с мирами. – Незваный гость закатил серые глазки, как бы указывая на потустороннее происхождение миров. – Месяц назад открылся проход, о котором не знал никто! Яма разделяет наш мир на тридцатилетний промежуток. И как ты умудрился туда забраться?

– Хорошо, я просто случайно, – затараторил Коля, – но я ничего там не напортачил. Да и почему мне нельзя? Да плевал я на всякие там (он тоже закатил глаза). Думаешь, я испугался твоих понтов? (Коля и вправду уже не трусил.) Подумаешь, связь с мирами! Ты из «Битвы экстрасенсов» приперся сюда? Шаман, что ли, какой?

– Поразительно, как ты догадался? – тип приблизился к Николаю и врезал ему под дых. – Я шаман из Пермской тайги, зовут меня Илко, я пришел уничтожить тебя, как ненужную помеху.

Коля, превозмогая боль, часто выдыхая, плюнул в лицо шаману:

– Да пошел ты!

И получил второй удар в челюсть, куда более болезненный и неприятный. Аж слезы на глаза выступили. Тем более обидно стало, что избивают в собственной крепости, на собственном диване. Но, увы, плененные руки не могли организовать защиту.

– Говори, зачем ты пользовался каналом? – Илко снова склонился над жертвой.

– Просто так, – сквозь слезы усмехнулся Коля. – От нечего делать. А зачем ты шарился в моей стенке?

– Искал что-нибудь интересное. И нашел вот это, – шаман вытащил из кармана мешковатого одеяния пачку сигарет «Космос» образца тысяча девятьсот восемьдесят третьего года. – Ты это оттуда притащил? И из-за такой ерунды ты пользовался каналом?

– Это мелочь. Я скупал доллары. Я привозил сюда антиквариат. Но в квартире ничего больше нет – все уже продано, – честно сознался Коля.

– В общем, ты тратил канал на всякое дерьмо. А ведь подобные проходы открываются раз в сто лет! И даже я не властен над ними. Я могу их только узреть. Духи подсказывают мне… – Шаман как-то странно посмотрел в себя стеклянными глазами, впрочем, он тут же злобно воззрился на Колю. – Ладно, хватит тут базар разводить. Выбирай, Николай, как умирать будешь? Хочешь, тебя найдут повесившимся? А хочешь, обнаружат отравившимся таблетками?

– Дай-ка подумаю с минуту, – не теряя самообладания, сказал Коля, в расчете потянуть время.

– Ни секунды. Выбирай прямо сейчас, – и шаман угрожающе склонился над Колей.

И Герасименко понял, что сейчас или никогда.

Сейчас или никогда нужно что-то предпринять, дабы спасти свою жизнь.

Сентябрь 1983 года, Дима и Кирыч

Комната общежития КГБ, в которой поселился Димка, скорее походила на квартиру. Совмещенный санузел, кухня два на два со столом и эмалированной раковиной, и шестнадцать навскидку квадратов с балкончиком. С последнего открывался чудесный вид на старый центр Перми.

В комнате из обстановки имелись тумба с большим цветным «Рубином», журнальный столик с ребристой полочкой и по козлиному расставленными ножками, а также типичный шифоньер с золотистыми колпачками вместо ручек. Вся эта мебель была темно-вишневого цвета, как впрочем и «Рубин» с «крутилками» и «передвигалками» справа от кинескопа.

Димке вспомнилось время, когда он въехал в свою ипотечную квартиру, купленную на рынке вторичного жилья. Она была в таком же первозданном виде – как привет из прошлого. А тут это прошлое ожило и обновилось.

И сев на стул в этой кагэбэшной квартирке, в одиночестве, Димка услышал звенящую тишину. И защемило глубоко в груди: а что дальше-то? Зачем я здесь? Правильно ли все творимое и происходящее?

Он понял, что отвлечь от ненужных мыслей может только прогулка. Но куда пойти? Поначалу его потянуло опять к родному дому. Взглянуть бы все-таки на себя маленького! Да только сказать-то себе нечего – не поймет малец, слишком мал. Не тот еще период.

Еще не период нежно-сексуального созревания. Вот если б в него попасть! Тот самый, когда начал чувствовать нечто необычное к женщинам. Когда при виде старшей вожатой в пионерском лагере на каком-то представлении в образе птицы, но главное – с голыми ногами! – когда при виде этих плотных голых ляжек, чудесно стремящихся друг с другом к чему-то треугольному, – так волнительно становилось, так сжималось все внутри! (Ибо не познал еще первых шоковых семяизвержений.) Так все переворачивалось внутри, что хотелось вскрикнуть и выбежать из зала или… Или убить себя и её! То есть не понимал еще никем не объясненную сексуальную суть мужчины.

Но не тот период! Еще только первый класс! Беззаботная беготня по школе, наивные мысли, наивные мечты. Что можно объяснить такому себе? Да ведь и хотел же! Хотел уже тогда, в первый визит. Но природа времени подсунула Лерку, которая известила об отсутствии Димки маленького и его матери. Значит, время предупредило – что нельзя встретиться с самим собой или с молодой мамой. Стало быть, прав Коля – нечего испытывать собственную судьбу!

Димка снова осмотрел комнату – и тут ему пришла идея. Дом, в котором у него квартира по ипотеке, строится как раз сейчас, в тысяча девятьсот восемьдесят третьем году. А не пойти ли ему на стройку и кое-что проделать? Решено! Так тому и быть!

По дороге Кукарский завернул на советский базарчик и удачно спихнул по дешевке два тома «Консуэло». Пообедал Димка в знакомой с детства пельменной за шестьдесят две копейки. Там радовал неизменный от времен полумрак. Касса царила на старом месте (в смысле, как в детстве), а из-за кассы, из нутра кухни тянулся пар, и дородная повариха громко сообщала, что пельмени сварятся через две минуты. А на столах стояли графинчики с бесплатным уксусом и солонки с перцем и солью.

Впрочем, мало что изменилось здесь к две тысячи тринадцатому году: только косметические припарки. Свежее стало, стены посовременнее, думал Димка при осмотре зала, вот только графинчиков и солонок уже не ставят – все за наличный расчет!

Хотя пельмени тысяча девятьсот восемьдесят третьего года показались вкуснее, чем вообще всякие пельмени из две тысячи двенадцатого.

Отобедав, Димка прогулялся по памятным местам, пропущенным в первый визит. И наконец добрел до заветной стройки. Было полшестого вечера, за забором царила тишина. Кукарский пробрался в расщелину с отвернутыми досками, тихо прошел краешком изгороди, боясь сторожа, и проскользнул в нужный подъезд.

Квартира располагалась на втором этаже. Входная дверь пока что не обрела свою ипостась. С замиранием сердца Дмитрий ступил внутрь. Под подошвой хрустнула строительная крошка. Бетонные стены прихожей в полумраке словно припирали пространство.

Пройдя в комнату, Кукарский встал посреди и осмотрелся. Обзор двора уже успели застеклить.

В груди стало тепло. Свое, родное в первозданном виде – он почувствовал себя так, словно попал в доисторические времена. Впрочем, это сравнение неудачное, как и всякое другое.

Кукарский оставил комнату и, хрустя камешками, проследовал в ванную. Унитаз и чугунная ванна уже стояли на своем месте – унитаз до вселения Димки не дожил, а вот ванна просуществовала спокойно, Кукарский лишь сменил ей покрытие.

Дима сел на колени, изогнулся и просунул далеко в нишу между стеной и ванной заранее приготовленную посылочку себе из прошлого – небольшой сверток в фольге, крепко затянутый в полиэтиленовый пакет.

В фольгу были завернуты всякие мелочи, которые Димка прикупил сразу после продажи «Консуэло» Жорж Санд, а именно: закрытый металлический кружок-таблетка с вазелином «Звездочка», диафильм «Остров сокровищ» в пластиковой баночке и, наконец, тройной одеколон.

Все эти безделушки Димка планировал использовать на собственные нужды. А самое главное, он хотел посмотреть, как они сохранятся.

Под собственными нуждами подразумевалось вот что. Вазелин просто для каких-нибудь местных лечений. Диафильм Кукарский решил показать дочери (и посмотреть вместе с нею – оставалось лишь раздобыть проектор), а тройным одеколоном он хотел обеззараживаться после бритья. Хотя кое-что можно было бы и спихнуть коллекционерам, например, тот же флакон с одеколоном.

На кухне Дима постоял у окна, разглядывая неузнаваемые очертания будущего двора, наконец, покряхтев, он вышел в прихожую и покинул свою будущую квартиру.

Вечером Димка с интересом просмотрел программу «Время» в неплохом цвете, поразмышлял о своей миссии и лег спать. Рано утром его разбудил Игорь Кирыч, точнее, стук в дверь. А за дверью оказался Игорь Кирыч с таинственно торжественным лицом.

Они сели на кухне. Кукарский достал припасенную бутылку «Жигулевского» и разлил по казенным стаканам.

– Я все изучил и все обдумал, – возбужденно заявил Кирыч, мгновенно осушив свой стакан до дна.

И, глядя не выспавшимися глазами на Кукарского, кагэбэшник поерзал на табурете. Он намеренно затянул паузу.

– Ну и?… – не вытерпел Димка.

– Меня крайне не устроила та история, которая потянулась после перестройки.

– Вот-вот.

– Я вижу корень зла в действиях Горбачева и… принимаю решение поддержать твой план. Слушай, давай на «ты», ладно?

– Конечно, давно пора!

– Так вот, я сегодня же все подготовлю.

– Что – все? – Дима склонил голову набок.

– Ну… Договоримся о встрече с Горбачём, – Кирыч доверительно подался вперед. – Это будет несложно, он ведь пока еще не самый главный. Я организую вылет в Москву. Сегодня же.

– Окей, я согласен, – просто сказал Кукарский. – Действуйте!

Кирыч снова поерзал, затем встал, подошел к окну и со скрипом открыл раму. На улице светало, изредка запевала какая-то птичка. В ее руладах слышались нотки тревоги. Легкий ветерок проник на кухню и тихонько погладил Димкины жесткие вихры.

Димка поежился – зябко все-таки, осень. Кирыч высунулся на улицу и глубоко вдохнул несколько раз. На нем был вязаный свитер, а Дмитрий сидел в одной футболке и брюках.

Наконец Кирыч закрыл окно и вернулся на табурет.

– Легко сказать, действуйте… Нам с тобой надо продумать план: что мы будем говорить Горбачеву.

– О да, ты прав, но об этом я уже думал! – Димка поставил руку со стаканом локтем на стол и прилично отпил. – Первое: Горбачёв должен не применять сухой закон. Второе. М-м… Горбач должен не отказываться от перестройки, но делать ее по-другому. Нельзя упускать из виду экономику! Нужно правильно реформировать экономическую систему, – и чуть подумав, Димка добавил уже с поставленным на стол стаканом: – Впрочем, я надеюсь, что будущий генсек, внимательно изучив мои исторические материалы, сам допрет, как лучше обустроить СССР.

– Вот именно! И сделает еще хуже, – иронично предположил Кирыч.

– Нет, это невозможно, – секунду подумав, возразил Димка. – Он не такой дурак. К тому же, если он сразу уберет Ельцина, тогда точно хуже не будет.

– Что значит, уберет? – удивился Кирыч, наморщив и без того морщинистый лоб.

– Ну, я имею в виду, задвинет подальше, разжалует, засунет куда-нибудь в секретари райкома в Свердловской области. А еще лучше, организует покушение. Хотя… Это уж совсем радикально. Но, пожалуй, единственно верный шаг.

Димка вновь наполнил опустошенные стаканы.

– Нет-нет, ты что, спятил? – резко возразил майор. – Такими методами действуют только слаженные группы. А у нас с тобой ни одного сторонника! И вообще, все это весьма-весьма… Имеем ли мы право?

Кирыч жадно отхлебнул пива и покачал головой.

– Все это слишком. Меня до сих пор мучают сомнения. Замахнуться на такое!

– Думаешь, мне легко? – усмехнулся Дима. – Но кто-то же должен. Кто-то же должен изменить мир к лучшему, если у этого кого-то есть такая возможность. И если он знает, что хуже, чем есть, сделать невозможно!

Кирыч промолчал. И в кухне еще долго потом царила тишина, изредка прерываемая тревожным пением птички.

Вечером Димка с интересом просмотрел программу «Время» в неплохом цвете, поразмышлял о своей миссии и лег спать. Рано утром его разбудил Игорь Кирыч, точнее, стук в дверь. А за дверью оказался Игорь Кирыч с таинственно торжественным лицом.

Они сели на кухне. Кукарский достал припасенную бутылку «Жигулевского» и разлил по казенным стаканам.

– Я все изучил и все обдумал, – возбужденно заявил Кирыч, мгновенно осушив свой стакан до дна.

И, глядя не выспавшимися глазами на Кукарского, кагэбэшник поерзал на табурете. Он намеренно затянул паузу.

– Ну и?.. – не вытерпел Димка.

– Меня крайне не устроила та история, которая потянулась после перестройки.

– Вот-вот.

– Я вижу корень зла в действиях Горбачева и… принимаю решение поддержать твой план. Слушай, давай на «ты», ладно?

– Конечно, давно пора!

– Так вот, я сегодня же все подготовлю.

– Что – все? – Дима склонил голову набок.

– Ну… Договоримся о встрече в верхах, – Кирыч доверительно подался вперед. – Это будет несложно, у меня много полномочий. Я организую вылет в Москву.

– Окей, я согласен, – просто сказал Кукарский. – Действуйте! Ой, то есть, действуй.

Кирыч снова поерзал, затем встал, подошел к окну и со скрипом открыл деревянную раму. На улице светало, изредка запевала какая-то птичка. В ее руладах слышались нотки тревоги. Легкий ветерок проник на кухню и тихонько погладил Димкины жесткие вихры.

Димка поежился – зябко все-таки, осень. Кирыч высунулся на улицу и глубоко вдохнул несколько раз. На нем был вязаный свитер, а Дмитрий сидел в одной футболке и брюках.

Наконец Кирыч закрыл окно и вернулся на табурет.

– Легко сказать, действуйте… Нам с тобой надо продумать план: что мы будем говорить в Москве и кому.

– То есть как, кому? Я же говорил – мы же к Горбачу поедем! Я давно все обдумал! – Димка поставил руку со стаканом локтем на стол и прилично отпил пива. – Вот первое, что мы ему скажем: Горбачёв должен не применять сухой закон. Второе. М-м… Горбач должен не отказываться от перестройки, но делать ее по-другому. Нельзя упускать из виду экономику! Нужно правильно реформировать экономическую систему, – и чуть подумав, Димка добавил уже с поставленным на стол стаканом: – Впрочем, я надеюсь, что будущий генсек, внимательно изучив мои исторические материалы, сам допрет, как лучше обустроить СССР.

– Вот именно! И сделает еще хуже, – иронично предположил Кирыч.

– Нет, это невозможно, – секунду подумав, возразил Димка. – Он не такой дурак. К тому же, если он сразу уберет Ельцина, тогда точно хуже не будет.

– Что значит, уберет? – удивился Кирыч, наморщив и без того морщинистый лоб.

– Ну, я имею в виду, задвинет подальше, разжалует, засунет куда-нибудь в секретари райкома в Свердловской области. А еще лучше, организует покушение. Хотя… Это уж совсем радикально. Но, пожалуй, единственно верный шаг.

Димка вновь наполнил опустошенные стаканы.

– Нет-нет, ты что, спятил? – резко возразил майор. – Такими методами действуют только слаженные группы. А у нас с тобой ни одного сторонника! И вообще, все это весьма-весьма… Ну, сам подумай, причем тут Ельцин? Если Союз не развалится, то и у Ельцина не будет дороги.