Текст книги "Визиты в СССР"

Автор книги: Владимир Молотов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

Кирыч жадно отхлебнул пива и покачал головой.

– Ты вообще хорошо помнишь наше время? – вдруг спросил он. – Вот что ты помнишь? Что знаешь?

Его серые глаза пытливо уставились на Димку.

– Ну, школьница у вас была недавно с визитом, как там ее, Саманта Смит. Излюбленная тема политинформаций нашего детства. Как сейчас помню: по утрам в школе мы проводили политинформации. – Димка ненадолго закатил глаза. – И это очень даже романтическая история была. О том, как простая девочка из Америки написала главе СССР письмо: почему вы хотите ядерной войны? А он ответил и пригласил ее в гости. Кстати, через два года девочка погибнет в авиакатастрофе (Кирыч приподнял брови). Недавно я прочитал их переписку с Андроповым и чуть не прослезился, – Дима улыбнулся. – Ну, прочитал, когда готовился к нашей с тобой встрече. То есть еще у себя дома, через сеть. Ну, помнишь, я рассказывал, что у нас есть всемирная сеть.

– Да-да, помню-помню, – отмахнулся Кирыч. – Но не об этом тебе надо было читать! А о том, что творилось в верхах. Ты знаешь, что Андропов уже создал группу для разработки реформ? Что в эту группу входит Горбачев?

Кукарский помотал головой.

– А ты откуда знаешь?

– Долг службы, – сухо заметил майор и хлебнул из стакана. – Положение обязывает. Но дело не в этом. Ты понимаешь, я всю ночь изучал эту вашу историю, все обдумывал. И… – он наклонился вперед, голос его стих на полтона. – И меня мучает сомнение: а может, не к Горбачеву нам с тобой надо ехать. Нечего ему внушать, он все равно не сможет! Слишком бесхребетный. То есть, наивно ты ставишь вопрос, Дима! Тут все гораздо сложнее!

Кукарский округлил глаза:

– А к кому же тогда нам обращаться? На кого, по-твоему, надо сделать ставку? Подожди, я как-то об этом не подумал. Мне как-то в голову не пришло… Мне казалось, что стоит лишь кое-что поменять в стратегиях Горбача… Стоит лишь раскрыть ему карты, дать ему сценарий и, дело в шляпе.

– Я же тебе намекнул: будет только хуже! Уж поверь моему опыту и моему знанию расстановки нынешних сил, а теперь и моему знанию будущего.

– Ну, так и что же ты предлагаешь? – Димка нервно стукнул уже пустым стаканом по столу. – На кого, черт возьми, надо сделать ставку? Или ты сам толком не знаешь? Ведь все это очень серьезно! Мне сейчас кажется, что мы тут как боги за шахматной доской.

– Вот именно. Все это слишком серьезно. Меня до сих пор мучают сомнения. Замахнуться на такое!

– Думаешь, мне легко? – усмехнулся Дима.

– Короче говоря, мое предложение такое, – Кирыч тоже стукнул пустым стаканом. – Мы летим в Москву, но не к Горбачеву. (Тут он сделал паузу, посверлил глазами Димку и покосился на окно.) Мы едем на аудиенцию к Андропову. Это именно ему надо изложить, как сложилось будущее. Это именно он должен успеть до смерти сделать правильную расстановку сил, изложить свое политическое завещание. Чтобы Черненко вообще потом не ставили. А сразу поставили бы Романова или Рыжкова.

– Романова или Рыжкова? Романов, это тот, который много сделал в Ленинграде?

– Да-да. Конечно, со всеми ними лично я незнаком. Но… У нас тоже есть свои политинформации. И мы знаем, кто есть кто.

– Ладно, согласен, – глубоко вздохнул Димка. – Андропов рассудит. Узнав будущее, Андропов сам решит, как скорректировать сценарий. Вот только хорошо ли это будет: узнать ему о своей смерти?

– Думаешь, он не подозревает, что конец уже близок? – усмехнулся Кирыч. – Ты опять наивен. Мы лишь откроем ему тайну – сколько дней осталось. Понимая, что ты точно умрешь, ты ведь захочешь узнать, сколько дней еще есть в распоряжении?

– Ну да, наверно.

– Вот и я так думаю.

– Но разве может Андропов найти единственно верный путь? Он ведь диссидентов гнобил! Ведь это он Солженицына выдворил.

– А что, у вас сейчас любят Солженицына? – Кирыч с интересом посмотрел на собеседника и чересчур сморщил лоб.

Димка хмыкнул.

– Ты знаешь, в две тысячи тринадцатом его уже не читают. Никому не надо.

– Ну вот, за что боролись, на то и напоролись. На кой тогда он вообще нужен был? Он ведь говном поливал СССР.

– Ладно, пусть будет Андропов. Но только для оздоровления системы все равно нужна демократия.

– Да бред это, бред! Все эти диссиденты на хрен не нужны! – вдруг вскипятился майор. – Они развращают систему и дают лишь иллюзию свободы. Ну скажи мне, кого вы сейчас читаете? Хоть кого-то помните, кроме Солженицына?

Димка махнул рукой.

– Да никого. Мы сейчас вообще книг не читаем.

– То есть как это? – искренне удивился Игорь.

– А вот так. Понимаешь, сеть там международная… компьютерная. Всякие игры, мобильные телефоны – все это сделало чтение ненужным.

– Да как может такой суррогат заменить книги?

– А вот так. Я тоже думаю, что не в гаджетах дело. Ну, то есть в этих устройствах. Просто народ поглупел. Нет ни во что веры. Нет идеи. Отсюда и нет ни к чему любви.

Кирыч вздохнул.

– Вот именно, демократия развратила. Если бы взять самое лучшее от вас и от нас… Ладно-ладно. Мы все исправим. Полетим в столицу и… Дай мне только время. Мне нужно два дня, чтобы договориться, чтобы пробить эту встречу через свои каналы. А ты можешь пока пожить здесь. Впрочем, если хочешь, можешь пока вернуться туда, к себе… Только не пропадай!

И Кирыч так странно посмотрел на Димку, совсем как человек, а не сотрудник КГБ.

Какое-то время они еще посидели на кухне, но бурных бесед уже не вели…

Май 2013 года, Коля и шаман

– …Впрочем, хватит тут базар разводить. Выбирай, Николай, как умирать будешь? Хочешь, тебя найдут повесившимся? А хочешь, обнаружат наглотавшимся таблеток?

– Дай-ка подумаю с минуту, – не теряя самообладания, сказал Коля в расчете потянуть время.

– Ни секунды. Выбирай прямо сейчас, – шаман Илко угрожающе склонился над Колей.

И тогда Герасименко понял, что сейчас или никогда.

Сейчас или никогда – надо спасать свою шкуру.

– Повесим… вшимся, – громко прошептал Коля, ибо шаман уже высыпал себе на ладонь горсть таблеток – из бутылька, который достал из-за пазухи.

– Вот как? – слегка удивился Илко. – Ну что ж, это будет больнее.

И красненькие таблеточки рассыпались на ковер, а вслед за ними покатился бутылёк. А шаман встал над Колей, прямо чуть ли не сел на Колю, и кровожадно потянул руки к Колиной шее. Щетинистое лицо Илко исказила звериная гримаса.

Герсименко зажмурился, но едва большие пальцы шамана коснулись шеи жертвы, как Коля широко раскрыл глаза и… Резко дернув ногу коленом вверх, со всей силы ударил склонившегося над ним шамана в пах.

Тот взвыл и отпрянул или отпрянул и взвыл, или все одновременно – Коля даже не понял, а только судорожно принялся развязывать зубами ремень, стянувший запястья. На удивление, модная кожаная ретро-вещь легко поддалась. Полусогнутый Илко еще стонал, прижав руки к паху. Коля тут же соскочил с дивана и метнулся в сторону. Однако шаман таки пришел в себя. Как только Коля оказался у дверного проема – у выхода из комнаты, Илко выправился и поднял суровые глаза.

Руки шамана сжались в кулаки. Колей вновь овладел страх. Тем более что стихнувший было Илко начал издавать противный утробный вой:

– У-у-у! – как будто внутри у него завелся моторчик.

При этом шаман медленно пошел прямо на Колю, как бы лбом вперед, словно на абордаж. Герасименко ощутил дрожь, поднимающуюся изнутри. В голове мгновенно засуетились сбивчивые мысли.

Бежать из собственной квартиры и вызывать полицию? Но ведь и шаман побежит вслед, да еще, чего доброго, схватит на выходе! Да и как вызывать помощь? По телефону? Кстати, где сотовый? Коля полез в карман, но ничего не нашел, кроме махонького флакончика духов. Впрочем, не так уж и мало там жидкости, чтобы брызнуть в глаза врагу! Эта мысль проскочила, как озарение.

И Коля резко выдернул из кармана руку с ароматом для Любы, второй рукой моментально выдернул пробку духов, так что уже в следующую секунду драгоценный аромат полным букетом прыснулся аккурат в самые глаза уже подскочившему шаману.

Вскрикнув, Илко закрыл лицо ладонями и остановился в полушаге от Коли, будто в детской игре про «море волнуется раз, море волнуется два, море волнуется три, морская фигура замри!» Николай выпустил из рук пустой бутылёк и со всей мочи ударил шамана в грудь кулаком. Тот пошатнулся, отнял руки от лица, попытался ими сбалансироваться, но все же осел на пол.

Коля фотографически запомнил в этот миг лишь ставшие подслеповатыми глаза шамана. Когда Илко сел на пол, они растерянно забегали туда-сюда. Не теряя времени, Коля схватил с подручной тумбы пепельницу из толстого стекла и, приложив мощное усилие, огрел ею шамана по темени.

Подслеповатые глаза закатились, веки опустились, шаман рухнул на пол и затих. Николай сел рядом, на ковер – в позу лотоса. Он вдруг услышал собственное тяжелое дыхание. «Это я его уделал? Да, я победитель! Я его одолел! Но как все получилось? Странно. Даже и вспомнить невозможно! И что теперь?»

Точно подсказка, из кармана мешковатой одежды шамана вывалился сотовый телефон. Любимый, замызганный, кнопочный. Коля обрадованно схватил мобильник, нашел имя «Дима» и включил соединение.

К радости тут же примешалось разочарование: монотонный голос известил о недоступности Кукарского или его отсутствии в зоне действия сети. Где-то на задворках сознания мелькнула мысль: а что если Димка сейчас прогуливается себе в прошлом, подло, без товарища? Но Колька сразу отогнал шальную мысль.

Жаль, жаль, что недоступен. А то бы примчался, а то бы вместе решили, что делать с этим придурком, валяющимся на ковре около стенки с приоткрытой дверцей.

Однако с телом «придурка» требовалось срочно что-либо предпринять, а то оно уже слегка подавало признаки жизни. Дабы оттянуть момент прихода шамана в себя, Коля проделал следующее. Он сбегал на кухню, достал початые пол-литра водки и с опаской вернулся обратно. Илко, слава богу, еще не очнулся, но уже постанывал.

Коля присел над шаманом, с трудом раскрыл противную щетинистую пасть и обильно угостил всей оставшейся водкой – примерно триста миллилитров. Шаман снова притих.

Вот теперь можно икру не метать, с облегчением вздохнул Герасименко.

Он долго размышлял: как же ему быть? Куда девать тело? И наконец пришел к выводу, что шамана надо сдать в полицию. Коля позвонил и пожаловался, будто его хотели ограбить, и через фантастические двадцать минут прибыл наряд.

Полицейские удивились, как это Николай справился с таким странным бандитом? Записав показания, втроем они подняли шамана и понесли из квартиры в свою машину. Илко, воняющий водкой и женскими духами, начал что-то бессвязно бормотать.

– Где-то я тебя видел, – щурясь голубыми глазами, сказал напоследок молодой капитан с гитлеровскими усиками. – Ты у нас недавно не бывал?

– Нет, что вы! – соврал Коля. – Упаси боже, я перед законом чист.

– А почему тогда этот тип именно к тебе ворвался? – Капитан уже стоял в дверях квартиры.

– Не знаю, – Коля пожал плечами. – Сам не знаю. Ваше дело – разобраться.

– Мы-то разберемся. Только тебе, если что, повесточку принесут.

Коля цокнул языком.

На том и распрощались.

Герасименко пожалел, что окно у него не выходит во двор, и не проследить экзекуцию погрузки шамана, но все равно сходил к окну и посмотрел на вязнущие в пробке автомобили. Пластиковый стеклопакет хорошо скрывал гомон улицы.

Коля прошелся по комнате, подобрал несколько таблеток и бутылёк. Интересно, чем это Илко хотел его отравить? Но на бутыльке этикетка отсутствовала. Оставалось только догадываться, что красноватые кругляшки являются неким сильнодействующим усыпляющим.

Затем Коля подобрал с поля боя пустой флакончик из-под духов… Как жаль, улыбнулся он, пришлось лишиться чудесного подарка для Любы! Придется снова пойти в парфюмерный магазин, но зато можно выбрать что-нибудь еще покруче.

Наведя в комнате относительный порядок, Герасименко опять позвонил товарищу. Но Димка по-прежнему оставался вне зоны доступа. Очень странно! Куда он мог подеваться? Или так занят на работе, что отключил мобильник?

А что если позвонить ему в контору? Ведь есть же у них телефоны. С этой мыслью Коля включил компьютер, загрузил «Дубль-гис» и нашел Димкину контору. Однако когда Николай таки дозвонился до какой-то секретарши, милый голос известил, что Кукарский отсутствует на службе по причине болезни.

Ах вот как?! Какого черта? По какой болезни? Что происходит? Мысль о том, что Димка свалил в прошлое без него, с новой силой запудрила Коле мозги.

Он быстро переоделся и вышел из дома.

Около Димкиного подъезда стояла знакомая «Приора». Это поначалу обрадовало Николая. К тому же, как в удачной пуле, еще и домофон на подъездной двери оказался нерабочим. Герасименко с учащенным дыханием, с прыгающим сердцем поднялся на второй этаж, позвонил в дверь, но… Никто там, внутри, не пошевелился, даже и не подумал открывать.

Помучив еще пару минут кнопку звонка, Колька расстроился и, понуренный, спустился вниз. На улице как всегда радостно чирикали воробьи. Мимо пронеслись двое пацанов на звенящих велосипедах.

Герасименко прошел несколько шагов вдоль дома. Что-то зашуршало сбоку, он вздрогнул. Около него возникла огромная серебристая иномарка, почти безмолвная, зеркальное окно опустилось и нарисовалось серьезное, очень строгое лицо с мужественными чертами, такими правильными, словно высеченными из камня, то есть скульптурными, и острыми перышками бровей.

– Ну что, гражданин Герасименко, пропал ваш товарищ? – зычно спросило лицо, как будто встретило старого знакомого.

Коля страшно удивился, и в душе как бы все упало в предчувствии недоброго. А недоброе не преминуло наступить, ибо раскрылась задняя дверь серебристого седана, и кто-то неожиданно подошедший сзади практически втолкнул Колю в машину, а затем и сел следом.

Едва Колька оказался в салоне, комфортный автомобиль рванул прочь из двора, хотя внутри авто ничего не изменилось, а только поплыло изображение в окнах. Коля обнаружил се6я зажатым меж двух бугаев в порядочных костюмах и при галстуках. Скульптурное лицо спереди обернулось, но лишь градусов на сорок пять, и человек этот (довольно широкий в плечах) зычно произнес:

– Вам придется проехать с нами для выяснения всех обстоятельств.

– С кем это, с нами? – нервно ухмыльнулся Николай. – Каких таких обстоятельств?!

Ему быстро махнули перед носом синей корочкой, но Коля успел прочитать три больших буквы аббревиатуры, и тут же стало тошно.

– Мы все знаем, – меж тем сказал скульптурный человек, облаченный тоже в костюм. – Нам давно известно, что вы со своим дружком воспользовались временным каналом. И, между прочим, ваш товарищ в этот раз отправился в прошлое без вас.

– Ну да, я так и знал, – вздохнул Коля.

– Так что повторюсь – вам придется проехать с нами и ответить на несколько вопросов.

Коля обреченно кивнул. После короткой паузы человек спереди спросил:

– Ну что, Герасименко, как же вас угораздило обнаружить временной канал?

– Простите, а как мне, собственно, к вам-то обращаться? – с неожиданной иронией осведомился Коля.

– Подполковник Игорь Игоревич.

– А откуда вы вообще сами-то узнали про временной канал?

– Эх, Николай! – скульптурный повернулся всем корпусом и даже дотянулся рукой до плеча собеседника. – Грош была бы нам цена, коли б мы не знали, что кто-то пытается изменить настоящее.

– А что, кто-то пытается? – Коля вдруг покраснел, осознав свою наглость – заваливать встречными вопросами.

– Весьма вероятно, – спокойно ответил подполковник, приняв естественную позу лицом к лобовому стеклу. – Иначе, зачем ваш дружок Дима взял в библиотеке книги по новейшей истории? Зачем он потащился в Кунгур с набитой сумкой? Жаль, что мы узнали о взятых им книгах слишком поздно. А то бы перехватили его перед пещерой. Неужели он так и не поделился с вами своими планами?

– Увы, получается, что нет.

– К тому же Кукарский накануне качал ролики с Горбачевым. Это тоже о чем-то говорит. Может, он подался к Горбачеву, – задумчиво добавил скульптурный.

– Все-таки не понимаю, как вы вообще про нас узнали, а главное, как про ролики-то прочухали? – изумился Коля.

– Скажем так: мы с группой ученых давным-давно отслеживаем флуктуации пространственно-временного континуума, – подпол серьезно посмотрел на Колю в салонное зеркало. – Недавно мы определили точку возмущений – Кунгурские пещеры. Наконец, мы связались с местной полицией. И тут-то выяснилось, что вы на пару замешаны в одном странном деле с двумя бандитами.

Коля понял, о чем речь, и покивал.

– Ну хорошо, вы установили слежку за каждым из нас. А про ролики-то как узнали? Про те, которые Димка скачивал?

Подпол усмехнулся:

– Зная человека, залезть к нему в компьютер проще простого. Но, честно скажу, мы прокололись, мы не успели его остановить. Боюсь, что он натворит делов! Поэтому я надеюсь на вашу помощь, Николай.

И офицер многозначительно повернулся к плененному.

– Ведь он, получается, вас кинул. Вы ему показали дорогу в СССР, а он без вас начал менять историю.

Тут машина остановилась, и Колю вывели во двор административного здания, и завели через черный ход внутрь.

Продержав Николая Герасименко часа два в одиночной камере, они начали настоящий допрос, на котором присутствовал Игорь Игоревич и какой-то его помощник с забавным лицом, напоминающим этакого киношного гоблина. Мурыжили Колю целый вечер.

«Когда, по-вашему, вернется из прошлого Кукарский?» «И мы так и не услышали, каким образом вы узнали про канал?» «Как вы привели туда Кукарского?» «В какой год и день вы попали в первый раз?» «А во второй раз, в третий?!» «Что вы делали в Советском Союзе?» «С кем вы там встречались? Назовите по имени и фамилии!»

Николай отвечал растерянно, подавленно и односложно. В основном сообщал правдивые сведения. Однако про Любу не сказал ни слова. Настоящий партизан!

Ночевать его принудили в камере. Прилегши на твердую койку, Коля дал волю злобе на товарища.

Так отвратительно закончился этот день после превосходного дебюта с патефоном.

Димка накануне великих событий

Делать было нечего: Кирыч попросил два дня на устройство встречи с генсеком, и Димке пришлось временно вернуться домой. Точнее, не пришлось, а так он сам захотел. Но оказалось, зря, ой как зря! По возвращению его уже ждали, что называется, с распростертыми объятиями.

Едва Дмитрий приблизился к подъезду своего дома, как его тут же сцапали, подобно проделанному с Колей Герасименко. Сценарий накатанно повторился – прикатили на серебристой иномарке, всунули в ее нутро и укатили.

В управлении Димку сразу привели на очную ставку с Герасименко. Войдя в комнату для допроса под конвоем и увидав своего товарища, менеджер «Мастерка» опустил глаза. Он вновь почувствовал себя виноватым.

– Садитесь, Кукарский, – зычно сказал Игорь Игоревич. – Вы узнаете этого человека?

– Д-да, – Димка погрузился на стул, наискосок от дружка. – Это мой товарищ Коля Герасименко.

– Ладно, к нему мы еще вернемся…7 Итак, по вашим заверениям, вы сейчас вернулись из гостей. У кого же вы гостили?

– Я же сказал, у родственников.

– Назовите имя, фамилию, кто и кем вам приходится?

– А зачем? – Дима смело посмотрел на подполковника.

Человек, похожий на киношного гоблина, сел напротив Кукарского (тогда как подполковник стоял над металлическим столом), сел и хрипло сказал:

– Слушай, ты! Еще один умник, да? Здесь вопросы задаем мы! Мало того, что вы, придурки, без спроса сунулись в канал, так вы еще и отпираетесь тут, как садечные детки! Ну-ка, быстро отвечай, что ты делал вчера в СССР? С кем встречался, и кому показывал учебники истории? Ведь ты их обратно не притащил!

Димка посмотрел на Колю. Во взгляде Герасименко промелькнуло столько всего! И досада, и горесть, и, помимо прочего, надежда на нормальный исход.

– Ну хорошо, – Димка глубоко вздохнул. – Я… Я воспользовался каналом.

– Это мы и без тебя знаем, придурок, – сипло сказал похожий на гоблина. – Последний раз спрашиваю, кому ты учебники показывал?

– М-нэ, так, просто знакомому.

– Имя, фамилия, род занятий знакомого.

– Да откуда я знаю? Случайно в пивной повстречались, посидели, я ему рассказал, он попросил привезти доказательства. Вот я и привез. Женька его зовут, больше ничего не знаю.

– Вот, ушлепок, врет ведь и не моргает! – гоблин заискивающе поглядел на подполковника.

– Н-да уж, – протянул Игорь Игоревич, присаживаясь за металлический стол четвертым, напротив Герасименко и рядом с Димкой. – Сложное дело. Надо бы с ними… м-м… наглядную экскурсию, так сказать.

– Ага, – радостно кивнул гоблин. – Грузим их в машину и на Кунгур. Пусть покажут, как они перемещаются.

– Ладно, не кипятись, сейчас посмотрим, – спокойно сказал шеф-подполковник.

Товарищи переглянулись. Но не успели они и подумать что-то дельное, как появился конвой, и их увели.

Горе-путешественников поместили в новую камеру – свежевыкрашенную в салатовый цвет, с двумя застеленными кроватями. Каждый выбрал свою кровать и сел на одеяло. Окошко было залито шершавой белой беспроглядностью. На потолке, куда первоначально обратились дружные взгляды, ничего особенного не наблюдалось, кроме шарового светильника, – ни камер, ни микрофонов. Лишь разводы кремовой краски.

– Ну что, допрыгался? – язвительно сказал Коля, строго посмотрев на сокамерника. – Предатель.

Вся злоба у Кольки уже перегорела, и последнее слово прозвучало скорее иронично, чем на полном серьезе. Дима поймал эту нотку.

– Слушай, знаешь, я не хотел. Просто, само так получилось.

– Что именно получилось? – тихо спросил Коля, с опаской поглядев на стены.

– Это прозвучит дико, очень дико. Может даже смешно, но… Я сошелся с кагэбэшником, чтобы вернуть Советский Союз, – почти шепотом завершил тираду Дима, наклонившись вперед к товарищу.

– Что? Что ты сказал? Вернуть Советский Союз?! Господи, это ж бред, какой же это бред! – Коля схватился за голову. – Ты что, идиот?! Зачем это нужно? Кому это надо? Только твоей больной фантазии?

– Всем, – Дима встал с постели и прошелся по камере. – Это нужно всем. Если бы Союз не развалился, мы бы купались сейчас в шоколаде. Именно это я и хочу доказать.

Наверно в последние мгновения их речь зазвучала слишком громко, и товарищи, вдруг испугавшись, несколько секунд осматривались по сторонам.

– Ты уверен? А если бы не купались? Если бы началась третья мировая? – тише сказал Коля и внимательно глянул на остановившегося товарища. – Ведь ты же не можешь точно знать, как повернет история после твоего выпендрежа.

– Да откуда ей взяться, третьей мировой? – Димка сел обратно на кровать. – Если уж в лихие девяностые никто на нас не напал, то на империю зла и подавно не позарятся.

– А ты о людях подумал? – спросил Коля, поерзав на кровати. – Ты у них спросил? Надо им это?

– Вот именно, подумал! О них я прежде всего и подумал. Я хочу вернуть людям веру! – полушепотом прокричал Димка, уперши кулаки в одеяло. – В Советском Союзе мы были сплоченными и добрыми. Потому что мы верили в лучшее будущее. А главное, мы верили в доброту! В то, что все люди добрые. Это внушали нам с детства. Мы все любили друг друга. А теперь что, разве ты не видишь? Теперь мы все звери! Мы все живем по принципу – человек человеку волк.

– Даже если это так, откуда ты знаешь, что у тебя получится?!.. – сказал Николай в полный голос, но тут же осекся и притих, а затем добавил втихушку: – Постой, а что за кагэбэшник, с которым ты спелся?

– Тот майор, помнишь? Ты мне рассказывал, как убегал от него. Его звали Игорь Кирыч. Он ведь потом привязался ко мне, в тот день, когда я искал Любу. Ну, помнишь? Ты же меня сам послал.

– Ах да! И что? – Коля посмотрел недоверчиво на друга, затем покосился на огромную металлическую дверь камеры.

Однако за маленьким стеклянным окошком этой двери ничего не промелькнуло.

– А то, что этот кагэбэшник, потенциальный отец этих «придурков», меня поджидал у почты. Точнее, его люди следили, кто придет к Любе. И они меня подловили, и позвали его, и он тут же примчался. А чтобы выкрутиться, я ему выложил доказательства. Доказательства того, что мы не валютчики, а люди из будущего. Иначе бы он меня не отпустил, сам понимаешь.

– Интересно, какие такие доказательства?

– Простые: банковский пластик с годом и фамилией, российский паспорт, мобильный телефон, купюры двухтысячных годов. Ему этого хватило, он почти поверил. Я предложил ему сотрудничество. Я разукрасил перед ним реальность такими чудными красками!

– Какими чудными? – Коля подался вперед.

– О, я сказал ему, что перед ним теперь открываются невероятные перспективы! – Кукарский начал жестикулировать руками. – Подумай только, сказал я ему, мы с тобой мир перевернем! Мы с тобой до Андропова доберемся и будущее ему поведаем. И тогда ты станешь полковником! А того и глядишь, генералом. Это подействовало. Ведь все служащие тщеславны.

– И что? – Коля почесал свою залысину, опершись локтем на спинку кровати. – О чем вы в итоге договорились?

– Мы пришли к консенсусу, – усмехнулся Димка Кукарский, отклонившись к стене. – В следующий визит я привожу ему доказательства, в виде учебников новейшей истории и видеороликов. А также прочую мелочь, типа ноутбука. А он взамен помогает мне изменить прошлое и будущее.

– Хм, – хмыкнул Колька. – Н-да.

– И когда он узнал подробности развала Советского Союза, он проникся. Он захотел мне помочь. Точнее, он даже сам стал ярым сторонником спасения империи.

– И что дальше? – Коля с интересом наклонился вперед. – На чем вы остановились?

– Прости, но это государственная тайна. Я не могу тебе сказать, – Дима отвернулся к окну.

– Ах вот так, значит, да? Я-то думал, мы друзья. Но ты теперь предаешь меня на каждом шагу.

Кукарский некоторое время смотрел на товарища, пытаясь понять, в шутку он или всерьез. Однако в камере царил полумрак, и выражение глаз понять было невозможно.

– Но послушай, Коль, – наконец сказал Дмитрий, – ты ж сам должен понимать, у меня не было другого выхода. Я спасал Любу, спасал тебя, черт возьми! КГБ являлось нашим врагом, а я сделал их нашими союзниками.

– Ага, за счет своих идей. Будь проклят тот день, когда я показал тебе дорогу в прошлое!

Коля с досадой потер лоб.

– Ну зачем ты так! – огорчился Димка.

Наступила тишина, вселенская тишина, полная мыслей, разочарований и надежд.

И оборвал ее конвой, который пришел за пленниками. Двое в форме, вооруженные автоматами, вывели Кукарского и Герасименко из камеры, полутемными коридорами провели к выходу на задний двор.

Едва друзья глотнули свежего майского воздуха, как их тут же законсервировали в черный минивэн. В салоне они остались наедине друг с другом – водительское отделение пряталось за тонированной перегородкой из стекла.

Автомобиль понесся прочь. Окна, кстати, отсутствовали. Лишь вялый свет салонной лампочки выдавал очертания друг друга.

Первым созрел Кукарский.

– Интересно, куда нас везут? – осведомился он у стен.

– Наверно, к пещерам, для, так сказать, следственного эксперимента, или как это у них там называется, – предположил Колька.

– То есть они попрутся с нами в прошлое и все испортят, – протянул Дима. – Надо как-то отсюда выбираться.

С этими словами он стал тормошить внутреннюю ручку выдвижной двери. Но та не поддалась. Ни с первого раза, ни со второго, ни с третьего. Имелся, видимо, какой-то секрет – отпереть минивэн можно было только снаружи.

– Да ты посмотри, скорость-то какая! – усмехнулся Коля. – Даже если откроешь, как прыгать? Чтоб все переломать?

– Уж лучше ноги, руки переломать, но от них отвязаться, – в сердцах бросил Димка и опять начал дергать дверь.

Но та упорно не поддавалась.

Все кончилось на том, что машина неожиданно остановилась сама, и дверь открыли снаружи. В салон заглянуло словно высеченное из камня скульптурное лицо Игоря Игоревича.

– Выходите оба! – негромко скомандовал подполковник.

Друзья удивленно переглянулись.

– Где мы? – спросил Димка.

– Недалеко от Кунгура. Дальше доберетесь своим ходом.

И подпол отступил, пропуская их на свет божий.

– То есть как это? – опешили оба, так что даже не поспешили вылезти.

– А вот так, – офицер вздохнул. – Я слышал ваш разговор в камере.

– Стоило догадаться, – пробормотал Коля, начиная выбираться из машины.

– Это странно, может, для вас прозвучит, – заметил эфэсбэшник, держась рукой за дверь (сейчас он был в спортивном костюме), – да, странно прозвучит, но тот, про кого вы говорили – Игорь Кирыч – он мой отец. Он завещал вас не трогать. Просто я не сразу понял, что вы это вы.

– Ах вот оно что! И как именно он упоминал о нас? – возбужденно спросил Димка, высвободившись из минивэна вслед за товарищем.

Подпол закатил глаза.

– Двое человек придут из прошлого (именно эту фразу я долго не мог понять), один из них будет зваться Дима и упомянет меня как «майор Игорь Кирыч», ты должен будешь отпустить их, если я тебе дорог как отец.

– Значит, дорог? – съязвил Коля, встав на обочине.

– Отец пропал без вести, когда я был маленький. Это специальное письмо, оставленное им для меня взрослого.

– При каких обстоятельствах он пропал? – спросил Кукарский, машинально поправляя ремень на джинсах.

– Он ушел из семьи, – грустно сказал Игорь Игоревич, отступив к передней двери. – Раньше мать всегда говорила, что он погиб на задании. Но когда я вырос, то узнал, что он просто ушел из семьи, а также перестал появляться на службе. То есть он просто пропал без вести.

– А относительно нас ничего больше он не написал?

– Нет, – подпол прислонился к передней двери, во рту у него мелькнуло что-то типа зубочистки.

Дима и Коля теперь стояли в шаге от него, не зная, как применить себя, и как отнестись ко всему услышанному. В их душах поднималось тепло, а в мыслях роились вопросы.

– Значит, больше ничего, – задумчиво пробормотал Кукарский. – Странно… Придется спросить у него самого.

– Вот что, дорогой, – Коля подошел к подполковнику и неожиданно по-дружески положил ему руку на плечо, хотя для этого пришлось вытянуться во весь рост и даже выше. – Если мы снова увидимся, мы обязательно расскажем тебе о том, куда пропал твой отец. Если нам удастся прояснить ситуацию.

– Да, надеюсь, – офицер освободился от руки Коли и открыл переднюю пассажирскую дверь. – Я бы рискнул отправиться с вами и увидеть отца, но ученые наложили на это строгое табу.

– Все правильно, – заметил Димка. – Мы тоже так и не смогли встретиться там с родными. И потом уж больше не пытались.

– Ну и черт со всем этим! Желаю вам удачи! – бросил Игорь Игоревич, махнул рукой и скрылся в автомобиле.

Черный минивэн тронулся с места, резко развернулся прямо на дороге и помчался обратно. Некоторое время товарищи наблюдали, как он превращался в мелкую точку. Наконец и она исчезла. Димка и Коля двинулись в противоположном направлении, в сторону пещер.