Текст книги "Визиты в СССР"

Автор книги: Владимир Молотов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

Конец сентября 1983 года, конец мая 2013 года,

Кунгур, Пермь, Коля Герасименко и Люба

Случилось то, чего Николай боялся больше всего. Оказавшись в его будущем, в две тысячи тринадцатом году, Люба потерялась. Точнее, она потеряла себя. Не успели они доехать до Колькиного дома, как у любимой закружилась голова. Просто от вида всего окружающего блеска и рекламной мишуры девушка чуть не упала в обморок.

Последние метры Коля вел ее под руку и успокаивал самыми нужными словами. Едва Герасименко запер изнутри дверь своей квартиры, как обнял Любу и нежно, словно больную, провел в комнату и усадил на диван.

– Ну что ты! Что ты так переживаешь? Это всего лишь близкое будущее.

– Я ничего не понимаю, – Люба схватилась за голову, волосы ее растрепались. – Это все просто ужасно! Это чудовищное будущее! Я ничего не понимаю.

Коля сел рядом, в груди у него ныло.

– Да, я так и знал. Ну, хоть теперь ты мне веришь.

Люба покосилась на него. Он пригладил ее волосы. Она вдруг уткнулась ему в плечо и всхлипнула, Николай похлопал ее по спине.

– Ну что ты, что ты? Ничего, все будет хорошо. Со временем ты привыкнешь.

О, как он был прав! Время, с которым он заигрывал, всегда и вор, и прокурор, и лекарь. Оно, по заверению живого классика, умелый вор, который утягивает у человека все. Но оно же и прокурор, который расставляет все на свои места и разъясняет, кто есть кто. И оно же и лечит, приводит в чувство, заставляет привыкать к некогда невероятному состоянию.

И Люба привыкла, через месяц, может быть, через два. Как это начиналось? В первый день, и во второй, и в третий, и еще несколько дней в современной России он ее никуда не выводил. Они сидели дома, маленькими дозами смотрели телевизор, изредка заходили в интернет, занимались любовью на диване или в ванной.

Коля стал терпеливым учителем, доходчиво излагающим ответ на любой вопрос растерянной ученицы. Он и не предполагал в себе таких способностей. Впрочем, ему это нравилось. Да-да, ведь кажись, в юности или где-то в молодости, да нет, уже и в зрелости, он всегда мечтал встретить девушку типа графини из прошлого.

Он порой представлял романтические истории, как вводит эту графиню в свой мир. И вот эти глупые, идиотские фантазии вдруг сбылись. Они стали явью. Перед ним сидело само совершенство и почти детским голоском спрашивало, слегка картавя:

– Коль, а что значит, звонки внутри сети бесплатны? Разве вообще людям нужно платить за каждый звонок? И почему внутри сети? А снаружи что?

– Ну как же, милая? Я ведь объяснял, – с улыбкой Коля наклонялся к любимой. – У сотовой сети есть операторы, то есть организации, которые поставляют эти услуги. Их несколько, вот каждый и дает свою рекламу, завлекает разными хитростями. Например, чтобы все люди с номерами именно этого оператора общались между собой бесплатно.

– А!

– Да, в обычном же смысле надо платить за услуги связи. А оплата идет за каждую минуту или секунду разговора, то есть за каждый звонок.

– Это я поняла.

– Ну вот, видишь, какой ты молодец! – обязательно хвалил Коля и приглаживал локоны а-ля Барбара Брыльска.

Через несколько минут возникал новый вопрос.

– Коля, а что значит слово «бренд»?

– О, дорогая, – отвечал Коля, чувствуя себя этаким гуру-лектором перед милой студенткой, – это очень важное, очень знаковое слово нашей современности! В принципе, буквально оно означает некую торговую марку, название популярного в народе товара.

– Вот как? – Люба смотрела влюбленными глазами.

– Да, – продолжал Коля, – но на самом деле слово это имеет глубинный смысл, так сказать, характеризующий нашу эпоху. Оно означает, что «брендовость» движет миром. В чем сила? Сила в бренде! Вот если есть у тебя бренд, значит, ты сильный. Потому что смог заработать так много, что купил бренд. Но вся беда в том, что тот, кто произвел бренд, – улыбнулся Коля, – наплевал на тебя сильного и сделал товар абы как, тяп-ляп. Все равно ведь купишь! Так что в выигрыше на самом деле тот, кто купил гораздо дешевле хорошую копию бренда, но не бренд. В общем, кто хитрее, тот и сильный.

– Что-то я толком не поняла, – Люба начинала теребить большой носик.

– Ну ничего, со временем разберешься, – слегка усмехался Коля.

И тогда они приступали к новому занятию, например, садились за компьютер.

И тут неизбежно следовал очередной вопрос. На вроде вот такого:

– Коль, а зачем людям эти социальные сети? Они что, в реальности совсем уже не общаются? Разве может этот интернат заменить беседу с глазу на глаз? Не лучше ли просто так, ногами, – добавляла Люба, показывая пальчиками ноги человечка, – ходить друг к другу в гости?

И Герасименко глубоко вздыхал.

– Ох, милая! Ты затронула, так сказать, животрепещущую проблему нашего времени. Люди все больше предпочитают виртуальное общение реальному. Им неохота ходить в гости ногами. Куда проще заглянуть к другу через компьютер.

– Но почему? Из-за чего это происходит?

– Не знаю, – Коля повел плечом. – Мне кажется… Мэ… Мне кажется, людей просто стало очень много. И они стали мешаться друг другу. Ну, как в длинной очереди. И, кроме того, у них прибавилось проблем. Ну, там, необходимость добывания денег – это каждодневная гонка за деньгами. Потому что очень много благ вокруг, глаза разбегаются, и все хочется купить.

– Да, как в том фильме вчера, гипермаркет показывали, – кивнула Люба.

– Угу. Ну и вот. О чем я? Ах да! Все хочется купить, необходимость добывания денег, люди мешаются. То есть общаться с глазу на глаз нет ни времени, ни желания. И все эти друзья в социальных сетях только фикция. Вот Димка – настоящий друг. Хотя, он меня чуть не подставил.

– Коль, да забудь ты уже эту историю, лучше попробуй снова ему позвони. Интересно, куда же он пропал?

– Не знаю. Бесполезно, – Коля приложил мобильник к уху. – Опять недоступен.

Вздохнув, Герасименко убрал телефон и почесал затылок.

– Странно все это, – протянул Коля. – Дома его тоже постоянно нет. Вчера опять заскочил, ну, когда за продуктами бегал, ты еще спала. Так опять никто не открыл. И «Приору» как будто дня три не трогали.

Коля задумчиво поглядел в окно. Люба прильнула к нему, рука ее проскользнула за ворот мужского халата. Коля замлел, как кот: тонкие нежные женские пальцы погладили его шею и ниже – грудь.

– Слушай, а давай сходим в гипермаркет, – вкрадчиво сказала Люба. – Мне надоело сидеть дома.

– Да-да, – Герасименко ласково посмотрел на девушку. – Пора. Пора уже тебя выводить в люди!

– Конечно. Сколько можно держать меня взаперти? – Люба улыбнулась, и ее ручка пошла путешествовать дальше под халатом – к его паху.

Коля прикрыл веки.

Все чаще он говорил себе: я в раю.

И в этот раз он опять ощутил себя в раю.

Первый выход в люди прошел на ура. Они прошлись по торговому центру, поковырялись в бутиках модной одежды, подивились изобилию бытовой техники, посидели в кафе за чаем с тонкими блинчиками. Последние Люба раскритиковала и заявила с милой улыбкой, что сможет состряпать гораздо лучше.

Затем завернули в меховой салон. Естественно, по инициативе девушки. Разглядывая и ощупывая шубы, Любовь с восхищением покачивала головой.

– Боже, какая прелесть! – то и дело приговаривала она.

И глаза ее наполнялись золотым блеском.

Коля крутился рядом, на языке крутилось следующее: «Ну, хочешь, купим шубу, только у тебя дома, в Советском Союзе. Мне полтинник совдеповский достать гораздо проще, чем пятьдесят штук здешних рублей!»

Выбрав момент, он шепнул ей это на ухо. Люба загадочно улыбнулась.

– Да, Коль, только у нас выбор не такой, – мягко сказала девушка, – м-м, богатый.

– Ну хорошо, – вздохнул Герасименко, – я крутанусь. Есть у меня один замысел. Так что купим здесь, совсем скоро.

– Ой, правда? – Люба прильнула к спутнику и коснулась влажными губами его щеки. – Как здорово!

Однако дальнейшее действие испортила менеджер салона, возникшая стаей комаров из леса мехов.

– Молодые люди, вы шубку на девушку подбираете? Вас какой фасон привлекает? – ласковым голосом проговорила она. – Длинный или короткий? Из норки или мутона?

– Спасибо, мы просто смотрим пока. Если что, мы вас позовем, – Герасименко умеючи отшил типичную деву.

Та повела плечом и нехотя отошла.

После мехов Коля с Любой поднялись на четвертый этаж и погрузились в центр боулинга. Полчаса они занимались киданием шаров. Любе очень понравилось это необычайное развлечение. Наконец Николай решил, что для первого раза достаточно всего, и они пешком отправились домой.

Правда, предварительно набрали всяких вкусностей в цокольном гипермаркете, также поразившим воображение Любы. Коля решил бросить в глаза любимой золотую пыль, и снабдил покупательскую корзину такой великолепной снедью, как красная рыба в вакуумной упаковке, сырокопченая колбаса на веревочке, красивая бутыль коньяка, отборный виноград, торт «Киевский» и прочее, прочее, в том же духе.

Дома, при свечах, все это было опробовано, но без обжорства. В качестве музыкального сопровождения артисты пели последние суперхиты русской эстрады на сайте «Ютуб».

Все это было прекрасно, но нужно было съездить в прошлое. Тем более, что простыл след Димы, и Николай смутно надеялся отыскать друга в тысяча девятьсот восемьдесят третьем. Поэтому наутро Герасименко отправился с Любой в прошлое.

Раньше, при просмотре, например, старого кинофильма, прошлое вызывало у Коли некое щемящее чувство. Ощущение было похоже на печаль, смешанную с жалостью. Почему? Да потому что грустно было и жалко думать о чем-то таком, чего никогда уже не будет, но что когда-то было с нами со всеми.

Теперь же прошлое неизменно радовало Колю. Он с удовольствием погружался в мир тысяча девятьсот восемьдесят третьего года.

Вот и теперь он счастливо шагал по тихим улицам, не отягощенным рекламной мишурой, под руку с любимой, и напевал себе под нос модную песню из своего времени:

– Ты-ы-ы и я-я… Сила притяженья… Ты-ы-ы и я-я

– Ой, как все непривычно вдруг стало дома, – заметила Люба.

Коля усмехнулся.

– Да, представляю.

Но тут же он задумался.

Как найти Димку, если тот здесь? Отыскать кагэбэшника Кирыча? Может этот прольет свет. Стой, его сын обмолвился тогда, когда отпустил их, что отец пропал без вести. Если это уже случилось здесь и сейчас, в этом мире прошлого… Значит, и Димка ушел вслед за ним?

Этот домысел вдруг вклинился в голову и завертелся там в разных вариациях. И поскольку вывод нуждался в срочной проверке, Коля вдруг потерял покой. Так что дома у Любы он не нашел себе места.

Любовь не заметила его беспокойного состояния. Оказавшись в собственной квартире после долгого пребывания в совершенно ином, невероятном мире, она кошкой отправилась бродить по углам.

Ну конечно, по углам – это образно сказано. Люба просто сходила на кухню, заварила чай. Это первым делом. А затем она взяла тряпочку и ласково «прошлась» по пыльным налетам на трельяже в прихожей, на стенке в комнате, на телевизоре «Чайка» черно-белого изображения.

Впрочем, Коля тоже ходил по углам. По углам комнаты, туда-сюда. Наконец, он не выдержал. И когда Люба позвала пить чай, Герасименко отрицательно помотал головой.

– Ты знаешь, Люб, – решительно сказал он, – ты меня прости, конечно, но мне что-то не хочется сейчас чаю. Мне надо сходить кое-что провернуть… В общем, Димку надо срочно поискать, понимаешь?

– Думаешь, он здесь пропадает? – упавшим голосом спросила Люба и прислонилась к косяку у входа в комнату. – Ну и куда ты пойдешь? Надолго?

– Не знаю, нет, просто позвоню пока, – Коля повел плечом и вышел.

Правда, в проходе около Любы остановился и коротко поцеловал ее в теплые губы. Уж затем быстро покинул квартиру.

– Я буду тебя ждать! – громко сказала вдогонку Люба.

Жаль, что не было у нее домашнего телефона. В тысяча девятьсот восемьдесят третьем это ой какая редкость! Величайший, можно сказать, дефицит. Телефонный аппарат с городским номером в восемьдесят третьем прямо почти привилегия. И на тех у кого это было, смотрели с завистью.

Посему пошел Коля звонить с автомата. А то бы и не пришлось уходить, с любимой объясняться. Взял бы в руки толстую книженцию с абонентскими номерами жителей Перми, отпечатанную в местной типографии в восемьдесят втором. И поискал бы Каримова Игоря Кировича.

Впрочем, лица на службе государства своих номеров не разглашали. Да и что там! Был, был у Коли номер, но не домашний, а рабочий. Та самая скомканная бумажка из Димкиного кармана, по которой Димка звонил и назначал Кирычу встречи. Та самая бумажка была передана в темнице ФСБ другу на память.

И вот теперь, дойдя до автомата, Коля набрал по ней номер. Рабочий номер. Но ответил, хоть и сразу, незнакомый голос.

– Майор Игорь Кирович? – недоверчиво спросил на всякий случай Коля.

– Нет, это не он, – грустно отрезал молодой голос. – А кто его спрашивает?

– Дело в том, – замешкался Николай. – В общем, у телефона старый знакомый. Не подскажете, где сейчас находится Игорь Кирович?

– А почему вы интересуетесь? – с подозрением осведомился голос. – Какова степень вашего знакомства?

– Да какая к черту степень? – нетерпеливо возмутился Коля. – Водку вместе пили. Сына его нянчил.

– Вот как… – протянул голос. – И давно вы виделись последний раз?

– Неделю назад. А что, собственно, произошло?

Человек где-то там в кабинете майора постучал пальцами по столу (кстати, что он там делал? разбирался в бумагах коллеги?)

– А то, – слегка насмешливо ответил человек, – что майор пропал. Ни дома не появляется, ни на службе. И никто не знает, где он находится, никто его не видел последние дни. Вот и вы тоже…

– Ого, ничего себе! – притворно удивился Коля. – Как так?

– А вот так. Может, он в Америку сбежал, – вдруг предположил голос. – Странно, на него это не похоже.

– Нет, нет, никуда он не сбегал! Он просто… Просто ушел в лучший мир, – заверил Коля и бросил трубку.

Из телефонной будки Николай вышел понуренный. Случилось то, чего он больше всего и боялся последний час. Его версия подтвердилась – Кирыч исчез, а значит, и Димка тоже здесь исчез. Они же еще недавно были вместе, заодно. А в нынешнем две тысячи тринадцатом, в России, они не появились, ни тот, ни другой.

Так неужели же их Советский Союз отделился от этого мира и благополучно зажил в каком-то ином, параллельном мире?!

Коля пошел по тротуару, не замечая людей.

* * *

Время и деньги суть близнецы, они очень похожи. И то и другое тратится очень быстро, улетает незаметно. Время стоит денег, а деньги стоят времени. Вот только деньги не так жестоки, как время. Их хотя бы, при желании, можно накопить. А время утекает безвозвратно.

Оно, как капитал, дается только один раз. Только один раз, при рождении, человек получает в распоряжение огромный капитал – жизнь. Но все зависит от того, как он растратит это богатство. Как деньги можно потратить глупо или потерять, так и время можно потратить бездумно, либо растерять.

Николай был уверен теперь, что он не только не растратил половину своего капитала к тридцати восьми годам, но и наоборот, приобрел кое-что. Ведь, путешествуя с Любой в тысяча девятьсот восемьдесят третий год, он проводил там по несколько дней, а когда возвращался в свое время, то замечал странную вещь. В настоящем, в России, со времени отбытия Коли и Любы проходил всего один день. Хотя раньше, в первые визиты время текло одинаково. Впрочем, раньше Коля и не удалялся в прошлое надолго. В общем, этот феномен еще требовал изучения.

Итак, в прошлом время текло как обычно, а в настоящем оно сильно замедлялось – но только пока Коля надолго застревал в прошлом. Так Николаю Герасименко удавалось вдвойне обманывать время и добавлять себе дней для проживания.

Но самое главное заключалось не в этом. Самое главное заключалось в том, что к тридцати семи годам Коля наконец обрел настоящее счастье, к которому шел всю свою сознательную жизнь. Точнее, половину жизни. У каждого человека только один раз бывают главная любовь и главное дело. И Коля этого достиг – он обрел Любовь, а главным делом стали путешествия во времени.

Однако Николай успел найти и потерять друга. Учитывая, что настоящих друзей у него не было после школы – это очень печально. Но все же без друга можно было обходится, так что эта потеря не принесла много горя, как если бы он потерял любовь.

Кроме того, Николай никогда не терял надежду. Дни текли, прошло лето, наступила зима, Коля до сих пор верил, что когда-нибудь Димка объявится. По-прежнему он жил в двух временах. Примерно месяц они с Любой проводили в настоящем, потом на месяц удалялись в прошлое. Но если в прошлом уже наступала новая осень, в настоящем еще лютовала зима.

Коля не терял надежду. Ему верилось, что когда-нибудь произойдет чудо, и один из гротов Кунгурских пещер приведет Герасименко в светлый мир, в котором обитают Димка и Кирыч. А пока же он на пару с Любой испытывал каждый грот по очереди. Но большинство из них приводило назад, в настоящее. Вернее сказать, никуда не приводило. И только третий по-прежнему возвращал в далекое близкое прошлое.

Некоторые считают, что в любви есть период цветения, когда все наполняется самыми яркими красками, и есть период застоя, который приходит через год-два после цветения. Но у сильной любви, по-видимому, есть только цветение.

Чем больше дней Николай проводил с Любой, тем больше он ее любил, да-да, пусть забавно, пусть банально это звучит, но это так! С каждым днем он словно открывал новую страницу бестселлера.

Казалось бы, девушка из прошлого должна быть скучна. А выходило наоборот. Коля все больше находил в ней таких странных черт, что диву давался. Далеко не в каждой современнице сочеталось столько такта, добра, понимания недостатков ближнего, столько ума, способного в несколько дней постигнуть самое невероятное будущее, наконец, столько умения любить.

И Николай старался платить любимой самым лучшим, что имел в себе. Собственно, он и становился лучше, и порой с удовольствием замечал, что сам становится лучше. Например, с тех пор как одарил советского парнишку «Зенитом».

Впрочем, хватит этой толстовщины. Остановимся на том, что они жили долго и счастливо, и надежда встретить Димку не умирала.

Но Кукарский пропал безвозвратно.

Конец мая 2013 года, Дима и Советский Союз

Дмитрий Кукарский выехал на советской «Приоре» на дороги СССР с целью добраться до офиса «Мастерка-не-Мастерка». Ежели таковой остался на старом месте.

Когда Димка еще сел в машину, его охватила эйфория. Наконец-то сбылась мечта! Наконец-то желанный, любимый мир детства воплотился, вступил в свое логическое совершенство!

Добрый мир с пионерскими галстуками, с наполненными марками и ценнейшими блоками марок шелестящими альбомами, с заброшенными в кладовую комнату проекторами для диафильмов, с любимыми книгами, в которых геройствовали отважный канатоходец Тибул и бесстрашный Овод, с висящим на балконе простейшим велосипедом – весь этот добрый мир обрел новую ипостась, превратился в прекрасную быль. Так что осталось лишь удостовериться, какими стали люди этого мира.

И, двигаясь по дорогам Советской Перми, Дима сразу отметил несколько моментов. Культура вождения здесь разительно отличалась от той, которой он в жизнь насмотрелся в капиталистической России. Здесь не подрезали перед светофорами, не лезли на рожон, не неслись на желтый свет и не давили до опупения на сигнал клаксона, находясь в хвосте уснувшего водителя.

Хотя парк автомобилей не отличался от привычного глазу. Те же Вазы, те же иномарки. Лишь некоторые модели выделялись необычным видом, не идентичностью с одноименными, знакомыми Кукарскому брендами. Например, маршрутные такси. Каждая из них представляла собой некую модифицированную, можно даже сказать, мутировавшую Газель. Именно на такой Дима ехал с пещер до автовокзала.

Впрочем, отличие заключалось лишь в некоторых отклонениях от привычных форм кузова. Опять же, как и в случае с «Грантой» и ее совершенной задницей, здешняя Газель смотрелась элегантнее, симпатичнее, стремительнее.

Ну а пробки… Пробки, конечно, встречались. Ведь количество автомобилей на душу населения в новом СССР тоже составляло немалое число. Это Димка понял сразу, еще когда въехал в столицу края на автобусе, кстати, на обычном Икарусе.

Итак, постояв в пробке на одной из центральных улиц, Дмитрий, наконец, приблизился к месту, где мог располагаться центральный офис фирмы «Мастерок». И через еще метров двести показался до коликов знакомый синеватый дом.

Офис оказался на своем месте. Когда Дима уже поднялся на крыльцо, то разглядел обновленную табличку.

Минторг СССР

СП СЕТЬ МАГАЗИНОВ МАСТЕРОК

Кукарский ухмыльнулся и потянул дверь на себя.

Первым делом он попал на ресепшен. Отделка помещения не отличалась от прекрасно ему знакомой. За «барной стойкой» восседала Арина – очаровательная девушка, встречавшая Кукарского сотни раз в старом мире.

Сотни раз он приходил на работу, еще до путешествий в СССР, до знакомства с Колей, до своего душевного преобразования, когда ему вздумалось изменить мир, – и она сидела здесь. И вот он изменил мир, он сам, собственной персоной! Чем несказанно возгордился между делом. И она опять сидела тут, то и дело водя бровями.

Но в этот раз красотка Арина с томным взглядом под соломенным каре и несомненно мощной грудью под блузой, мягко улыбнулась и приветливо сказала Кукарскому:

– Ой, Дима, как мы рады вас видеть!

– Да? А я-то как рад! – улыбнулся Кукарский.

– Ну, хорошо ли ваше здоровье? Поправились? – моргая, спросила Арина.

– А я что, болел? – слегка удивился Дмитрий.

– Ну да, неделю вас не было, – в свою очередь удивилась девица.

– А-а, понятно, – протянул Кукарский. – Теперь, кажется, все хорошо.

– Пройдите к директору, она вас ждет, – и Арина вдруг уткнулась в советский мобильник «Вега».

Путь к директору не изменился. Но в самом начале, на доске объявлений, висел огромный плакат.

ДА ЗДРАВСТВУЮТ ПОБЕДИТЕЛИ АПРЕЛЬСКОГО СОЦСОРЕВНОВАНИЯ!

1 МЕСТО – КОЛЛЕКТИВ ЮЖНОГО «МАСТЕРКА» И ЕГО ДИРЕКТОР СУХОВ А. Т.

2 МЕСТО – КОЛЛЕКТИВ «МАСТЕРКА-2» И ЕГО ДИРЕКТОР ОПАРИНА С. П.

3 МЕСТО – КОЛЛЕКТИВ ЦЕНТРАЛЬНОГО ОФИСА И ГЕНДИРЕКТОР ШАХОВА А. С.

Пять лучших сотрудников южного «Мастерка» награждаются золотыми скидочными картами и бесплатными путевками в Турцию на 7 дней!

Пять лучших сотрудников «Мастерка-2» награждаются золотыми скидочными картами и бесплатными путевками в Ленинград на 3 дня!

Пять лучших сотрудников Центрального офиса награждаются золотыми скидочными картами и поездкой в Кунгурские пещеры!

– Вон оно что! – пробубнил Дима и покачал головой. В этом странном соцреализме даже фамилии директоров не подменились.

– Да-да, а ты как думал?

Димка вздрогнул – за спиной кто-то горячо выдохнул. Кукарский обернулся и столкнулся нос к носу с рослым детиной, начальником службы безопасности Игорем Артемовичем.

– Привет, – Дима пожал огромную руку.

– Выздоровел? Иди, Шахиня тебя ждет.

И Артемович удалился. «Черт возьми! – вслед захотелось воскликнуть Димке. – Но ты же жил в России, в той обычной России! Неужели не помнишь ничегошеньки?!»

Шахиня тоже сохранила свой прежний вид. Обтягивающий деловой костюм, складки бегемота на талии, стрижка под мальчика и вполне симпатичное лицо. Да и аквариум ее не претерпел по сути никаких причинно-временных мутаций. Разве что на стенах висели совершенно необычные надписи в рамочках.

Димку умилила, например, вот эта.

В глобальном смысле нет ни начальников, ни подчиненных.

Каждый из нас – человек с большой буквы!

И прежде чем повысить голос на сотрудника,

Поставь себя на его место,

И представь – как ты противен ему в своем гневе,

Глубоко вздохни и начни говорить спокойно.

Впрочем, следующая надпись была интереснее, она даже слегка позабавила Димку, так что на его лице появилась едва заметная улыбка.

Мы все здесь пашем зимой и летом,

Чтоб процветал наш общий дом -

Страна Советов,

И чтоб нам чудно отдыхалось в нем!

«Весьма глубокомысленно, между прочим!» – сказал он про себя.

– Ну что, дорогой, явился? – добродушно сказала меж тем Шахиня и указала ему на кресло возле себя (сама же она, поправив цветок на подоконнике, опустилась за стол).

– Добрый день, Александра Степанна, – поприветствовал Дима.

– Здравствуй. Выздоровел?

– Да, вроде не болею, – Кукарский повел плечом.

– Ну молодец! Я тебя не буду загружать пока. Вникай сам потихоньку во все проблемы. Если что, обращайся, чем смогу – помогу.

– Спасибо.

Шахиня как-то странно посмотрела на Диму, моргнула пару раз.

– Ну, я пойду? – догадался он.

– Ага, иди, – покивала директриса и уткнулась в бумаги.

«Вот это я понимаю! – восклицал про себя Димка, возвращаясь в собственный кабинет. – Вот это совсем другое дело! А в том мире она никогда так не поступала! Никогда она еще не была такой доброй и покладистой. И чтоб сама себе повесила памятку не кричать на сотрудников – да ни в жизнь! А тут, ты смотри! Не буду ничем загружать – ну надо же, а?! Просто сказка какая-то!»

И такими же паиньками выставились остальные коллеги.

Они искренне улыбались каждому посетителю, много работали, в перекурах хвастались своими детьми, а не новыми гаджетами и крутыми иномарками, наконец, никогда не проявляли излишней суеты. В старом мире Димка привык к ненужной суете. Там все словно носились сломя голову, с выпученными глазами стараясь выполнить очередное чумовое задание вышестоящего руководства.

Тут, напротив, никто не гоношился. Каждый выполнял свою задачу с чувством, с толком, с расстановкой. И начальство не давило прессом, не стегало кнутом и не пороло горячку. Люди любили работать – неужто к этому их приучила система?

Во всяком случае, наличие национальной идеи – социализм с человеческим лицом, что-то да значило. Но главная причина, как смекнул Димка, заключалась в том, что о работающем люде просто много заботились, – так устроило государство.

Вот, например, к вечеру понедельника нагрянула инспекция из местного органа минсоцтруда. Дотошный мужичок, напрочь лишенный волос на голове, с галочкой на лбу (особое устройство костей черепа) подходил к каждому сотруднику центрального офиса, вплоть до уборщицы, и вежливо так, с мягкой улыбочкой задавал вопросы.

Ему охотно отвечали. А рыженькая девушка с очень серьезным лицом и преждевременной строчкой на лбу строчила ручкой по листу, держа на другой руке планшет для бумаг – скрупулезно заносила ответы.

А вопросы порой задавались каверзные. «Вам выдают канцелярские принадлежности по первой вашей просьбе?» «Хорошо ли к вам относится ваш непосредственный руководитель? Оцените по пятибалльной системе». «Вовремя ли вам выдают расчетный лист, и высчитывают ли у вас из зарплаты какие-либо суммы за какие-либо провинности?» «Что, высчитывают? Есть внутренний приказ? А ну-ка, ну-ка, пройдемте-ка в отдел кадров, будем разбираться в правомерности сей процедуры!»

Весь центральный офис дрожал от этой проверки. И она продолжалась до шести вечера, пока все не разошлись по домам. В том числе и Дима отправился восвояси, в тяжелых раздумьях о том, как употребить навалившийся вечер.

Но, кстати, также всем сотрудникам раз в неделю, например, устраивали «психологические собрания», нечто вроде тренингов. И на таких собраниях люди учились понимать друг друга, учились относиться к коллегам с терпимостью, учились никогда не повышать голос.

Ну и конечно неизменным атрибутом новейшего советского общества были совместные парт-комсомол-собрания. Они проводились каждую пятницу. Если не считать каждодневных летучек (в старом Димкином «Мастерке» из России их называли брифингами).

Кроме того, в советском «Мастерке» работали люди, которые обязаны были контролировать всю эту программу – и наличие психологических собраний, и регламент партсобраний, и они даже раз в неделю проводили опросы работников – научился ли ты чему? Что ты вынес с последнего психособрания?

Кроме того, по понедельникам сутра проводились этими специальными людьми политинформации. И они доводили до каждого истинное положение в мире. И все это подавалось с правдивым пониманием социализма и капитализма, без всяких там экивоков на загнивающий в последней стадии. Трезво оценивались «их» плюсы и «наши» минусы.

В этой стране, как понял Димка, уже не было никакой лжи, никакой двойственности, никакой исторической неправды. Все люди знали, что Сталин был плохой, все читали Солженицына, в интернете у всех был доступ ко всему.

Но такой подъем чувствовался среди всех! Так верил каждый в свою страну, в торжество социализма с демократическим лицом! Без ложного патриотизма каждый любил родину и знал, что живет в лучшем городе мира, в лучшей стране мира!

Еще бы, ведь им никогда не ломали психику развалом СССР! Они и представить себе не могли, что такое ваучер, что такое «лихие девяностые»! Они наоборот – только развивались в лучшую сторону без сломов и переломов. Только отбрасывали все плохое, постепенно восстанавливали историческую правду и прибирали к рукам все хорошее.

И у них получилось, черт возьми! У них получилась великолепная система!

В которую Димка благополучно вписался к концу недели.

Вот только несколько обстоятельств очень его разочаровали.

Во-первых, Коля Герасименко совершенно пропал из жизни. Он исчез из контактов мобильника, впрочем, как и кое-кто другой. Он пропал из своей квартиры – три раза Димка навещал товарища, но на звонки в дверь никто не подходил. И шорохов за дверью приложенное ухо не улавливало, хотя коричневая краска на металле, казалось, хранила все те же прыщи и царапины, как и в России.

Во-вторых, исчезла из поля зрения его бывшая семья – супруга, с которой он не так уж давно развелся, и главное, любимая доченька. Их телефоны также пропали из контактов мобильника. А когда Дмитрий пришел к ним домой в воскресенье, чтобы по обычаю забрать девочку в зоопарк или в цирк, дверь в квартиру открыл какой-то верзила.

В противной майке цвета хаки верзила, с добрым, впрочем, лицом, на резонный вопрос удивленно ответил: «Извините, здесь такие не проживают». И развел руками. «А вы давно тут живете?» – поспешно спросил Дима в уже закрывающуюся дверь. Дверь, жалобно скрипнув, приостановилась, и Кукарский услышал хмыкающее: «Да уж лет двадцать!»

Но зато объявился Игорь Кирович. Впрочем, его-то появление Димка предвидел.

На пятый день своего пребывания в новейшем СССР Дима приехал домой с работы. Едва он выбрался из своей «Приоры», как к нему подошел невысокий пожилой человек в сером пиджаке с лицом не очень приятным – с морщинами на лбу.

– Игорь?! – удивился Кукарский. – Черт возьми! Откуда ты здесь?

– Оттуда же, откуда и ты, – усмехнулся Кирыч.

Его голова оказалась полностью седой, а так – прежний майор, разве что кожа погрубела, да в глазах появилась какая-то хитринка пенсионера.