Текст книги "Детективы"

Автор книги: Владимир Жариков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Общеизвестна роль российского дворянства в создании российской культуры. Без участия дворян невозможно представить себе ни историю русской живописи, ни историю русского театра, ни историю русской архитектуры. По заказу дворян строились дворцы и особняки в столицах, архитектурные ансамбли в поместьях, работали художники и скульпторы. Дворяне содержали театры, оркестры, собирали библиотеки, произведения искусства.

Бытовая культура российского дворянства, особенно столичного, оказывала влияние на культуру других слоев общества. А такие величайшие явления мировой культуры, как русская литература и русская музыка, были прославлены в основном именно представителями его первого сословия.

Представители известных российских дворянских родов – Шереметевы, Голицыны, Румянцевы, Демидовы, Строгановы, Безбородко, Нарышкины, Чертковы и другие, широко занимались меценатской и благотворительной деятельностью.

Российским дворянам принадлежала ведущая роль (особенно в XVIII и 1-й половине XIX в.) в развитии общественной мысли и движения. Они занимали позиции чрезвычайно широкого спектра: охранительные, просветительские, революционные.

Российские дворяне входили в состав масонских организаций, проявили крайнюю оппозиционность в выступлении декабристов, преобладали в среде западников и славянофилов, в значительной степени формировали либерализм. К российскому дворянству по рождению или выслуге чинов принадлежали и наиболее яркие реформаторы XIX – начала ХХ вв. (граф М. М. Сперанский, граф М. Т. Лорис-Меликов, граф С. Ю. Витте, П. А. Столыпин и др.).

В начале XX века выходцы из российского дворянства вошли в состав всех политических партий, в 1906– 1917 гг. активно участвовали в работе первого представительного учреждения – Государственной думы. После Февральской революции 1917 года представители дворянства входили в состав Временного правительства (в марте-июле 1917 года его возглавлял один из потомков Рюрика, князь Г. Е. Львов).

После октябрьского переворота 1917 года российское дворянство, официально утратив титулы и привилегии, подверглось преследованиям. Декрет ВЦИК и СНК от 11 ноября 1917 упразднил сословия, звания и гражданские чины.

Официальной политикой новой пролетарской власти стало последовательное искоренение российского дворянства путем физического уничтожения, ссылок, запретительных актов; многие представители сословия участвовали в вооруженной борьбе с советской властью и погибли в огне Гражданской войны, многие вынуждены покинуть родину.

Большинству же из тех, кто остался, пришлось «забыть» о происхождении, чтобы выжить. Было опасным вспоминать родителей или дедов и вообще родственников, если они были дворянами. Сжигались семейные документы и письма, уничтожались портреты и фотографии, прочие семейные реликвии и даже подчас менялись фамилии. И лишь по прошествии многих десятилетий стало очевидным, что искоренение дворянства явилось одной из причин деградации российского общества.

В начале девяностых для многих новоявленных нуворишей стало модным подчеркивать дворянское происхождение и присваивать себе несуществующие для них титулы. «Раскопать» дворянские корни можно было просто – заплатить солидные деньги за «генеалогические исследования» и «установить принадлежность» дворянскому сословию с получением «липового» титула. Так многие бандиты и чиновники становились князьями, графами и баронами.

Крестин в детстве слышал от своего деда байку, согласно которой он тоже принадлежал благородному сословию. Уже работая в аппарате правительства России, Виктор Борисович заказал проведение в отношении своей фамилии генеалогических «раскопок», в результате которых установлена его дворянская наследственность. И это на самом деле! Его род уходил корнями глубоко в историю и соединялся с дворянским родом князя Н.В.Репнина, поэтому Крестин мог полноправно считать себя князем с получением титула. Но дальше дело не пошло, тогда Виктор Борисович посчитал нецелесообразным и чреватым для своей карьеры «выпячивание» дворянского происхождения, которого не имел его шеф.

И вот сегодня ему было стыдно, впервые за многие годы за самого себя, за то, что он российский князь, стал заказчиком гнусного политического убийства. Ему казалось, если когда-нибудь его портрет появится в галерее этого испанского замка в одном ряду с портретами благородных идальго, то он опозорит все российское дворянство перед дворянством Испании и всей Европы. Отягощенный такими размышлениями, Виктор Борисович лег спать, наступила его первая ночь в старинном замке в качестве потенциального беглеца из России и от угрызений проснувшейся в нем благородной дворянской совести.

***

Прошло два дня, за которые Крестин заметно поправил свое здоровье. Испанский доктор ежедневно посещал больного, он приезжал утром и оставался в замке до вечера, выполняя лично все свои назначения. За эти два дня Крестин ни разу не выезжал из замка. Его выздоровлению в большей степени способствовало отсутствие психического воздействия спецоперации, проводимой в отношении его на родине и прекратившейся после приезда сюда. Теперь он уверен, что здесь он недосягаем для российских спецслужб.

Единственное средство связи с Россией, его сотовый телефон, Виктор Борисович умышленно оставил в «кремлевке». Пусть все думают, что он его забыл случайно. В первый же день своего пребывания в замке, Крестин распорядился, чтобы сменили номера всех стационарных телефонов. Теперь ему никто не мог дозвониться, чтобы потревожить расспросами о состоянии его здоровья и служебными делами. Новых номеров, присвоенных взамен старых испанской телефонной компанией, не знал даже его референт Олег. Таким образом, Крестин обеспечил себе полный покой.

Он понимал, что «вычислить» его нынешнее место пребывания и дозвониться ему смогут только после предварительной оперативной работы ФСБ, и как только прозвучит первый звонок из России, то это будет означать, что спецслужбы пытаются возобновить спецоперацию. Но это им не в России, прислуга генетически предана и верна хозяину и подкупить или запугать ее с целью участия в спектакле им не получится. Шеф Виктора Борисовича не будет его искать, как минимум, две недели, потому что Крестин согласовал с ним отпуск еще до автокатастрофы. Елена попытается его найти, но ее возможности будут ограничены отсутствием телефонной связи. В течение этих двух недель Крестину необходимо попросить у властей Испании политического убежища по причине преследования его спецслужбами России.

Сегодня Виктор Борисович решил прогуляться после обеда по окрестностям замка, осмотреть виноградники, спуститься к морю, а в заключение обойти весь замок, побывав во всех его помещениях, включая винный погреб. Вообще-то хранилище напитка было всего лишь одним из отделений большого подвала, остальная часть которого использовалась прислугой для хозяйственных нужд.

Виктор Борисович отменил обычай обедов в холле-столовой и распорядился, чтобы горничные подавали еду ему и каждому из прибывших с ним людям, в их комнаты. Переводчик столовался вместе с хозяином и также как телохранители должен быть всегда «под рукой» у Виктора Борисовича. Сегодняшний обед Валенсия готовила как всегда очень вкусно. Испанцы умеют готовить еду, их национальные блюда изобилуют овощами и специями и напоминают по вкусу многие кавказские блюда.

Обед хозяину подавали горничные Донсия и Зэбель, а Луиза и Макарена обслуживали телохранителей, переводчика и доктора. Донсия была молодой женщиной лет тридцати пяти, хорошо сохранившейся с ладной фигуркой и большой грудью. Ее муж Карлос работал здесь же в замке охранником. Зэбель была лет на десять младше напарницы, еще не замужней и очень красивой испанкой. Когда она входила в комнату, виляя тазом, подчеркивая этим каждое грациозное движение, Крестину иногда казалось, что она дефилировала так специально для него, пытаясь обратить внимание на себя.

Он непроизвольно любовался на ее флирт и дольше обычного останавливал взгляд на ее прелестном личике и ладной фигурке. Сегодня она была в короткой юбке и белоснежном переднике, что делало ее неотразимой и беззащитной от жадных взглядов всех мужчин, находящихся в замке. Зэбель поставила второе блюдо на стол и улыбаясь ласково что-то произнесла по-испански.

– Что она сказала, Фелипе? – спросил Виктор Борисович у переводчика.

– Она пожелала Вам приятного аппетита, – ответил Фелипе – и добавила, что очень старалась Вам угодить.

– Поблагодари ее от моего имени, – сказал Крестин, – и добавь, что я ценю ее внимание и заботу, а также сделай ей комплимент по поводу того, что она сегодня неотразима и очень хороша.

Фелипе перевел на испанский язык е сказанное хозяином, и лицо Зэбель засветилось счастливой улыбкой и радостью. Виктор Борисович и раньше, еще в прошлый приезд сюда, замечал неравнодушное отношение этой молодой горничной к своей особе, но в присутствии Елены не мог даже намекнуть на свою симпатию к этой молодой испанке. Ее повышенное внимание к хозяину было, по всей видимости, не меньшей, чем его.

После обеда и сиесты, Виктор Борисович в сопровождении телохранителей и переводчика, отправился на запланированную прогулку. Вначале он хотел осмотреть виноградник, занимающий все свободное пространство плато и уходивший на пологий склон горы, который выше виноградников становился крутым, скалистым и не пригодной для его возделывания. Дальше по крутому склону горы начинался лиственный лес, переходящий в хвойный. Не доходя до основной вершины, вздыбливалась голая каменная скала, подножие которой заросло непроходимым колючим кустарником.

Всю группу: хозяина, переводчика и телохранителей сопровождал садовник Сабас, который комментировал каждый сорт демонстрируемого им виноградника. Он так быстро рассказывал достоинства сортов, что Фелипе приходилось иногда останавливать его по причине того, что он не успевал переводить на русский язык все сказанное Сабасом. Тот явно испытывал чувство гордости за свое хозяйство. Срезая спелые грозди винограда, Сабас одаривал ими гостей со словами: «Это обязательно нужно попробовать!».

Так экскурсанты обходили пологий склон виноградников и приближались к крутой части горы, с которой отчетливо виднелась вершина каменной скалы. В этом месте произрастали самые элитные сорта винограда. Сабас тараторил без остановки о достоинствах своих питомцев, о том, что ему иногда приходится привлекать дополнительную наемную рабочую силу для уборки небывалых урожаев редких сортов виноградника. Они по утверждению Сабаса являлись представителями мировой коллекции лучших сортов. Его лицо при этом светилось от гордости, переполняемой всю натуру этого свободного испанца.

Виктор Борисович с интересом слушал своего садовника, изредка пробуя по одной ягоде из передаваемой ему грозди винограда. Осматривая склон горы, он вдруг увидел… человека, стоящего на голой каменной скале, который одет очень странно…, на нем была монашеская ряса с капюшоном, закрывающим его лицо. До вершины скалы порядка пятидесяти метров. Солнце в это время еще палило нестерпимо, а странное одеяние стоящего на скале, могло вызвать подозрение у любого нормального человека. В таком одеянии должно быть нестерпимо жарко.

Поза этого незнакомца была такой же необычной, как и его одеяние. Он стоял на вершине скалы, широко расставив руки в стороны, подобно всемирно известной статуе на горе в Бразилии. Странным было и то, что взобраться на вершину этой скалы практически невозможно. Колючий непроходимый кустарник, растущий у подножия и отвесные стены скалы, не позволили бы этого, даже профессиональному альпинисту. Пробраться через непроходимые заросли колючего кустарника, невозможно не изорвав об него одежду.

– Кто это? – спросил Виктор Борисович Сабаса, – почему этот человек стоит на скале?

Крестин заволновался, предположив, что спектакль спецоперации возобновляется снова, и только он один видит этого странного типа. Все присутствующие повернули головы в сторону вершины скалы и посмотрели на человека, стоящего на ней. «Они видят его!», – подумал Виктор Борисович, – «Значит это не „видение“, которого никто не замечал, кроме меня в России». Телохранители готовы были сорваться с места и бежать к скале, но хозяин остановил их взмахом руки, дожидаясь ответа Сабаса.

– Не знаю, – ответил Сабас – сейчас же охрана выяснит личность этого безумца.

Сабас взял в руки портативную рацию, висевшую у каждого работника прислуги на поясе для вызова охраны и, нажав на кнопку связи, что-то прокричал в микрофон рации по-испански. Через пару минут примчались запыхавшиеся охранники Карлос и Иниго и, посмотрев в сторону скалы, на которую показал Сабас, они ринулись к ней для задержания странного монаха, взобравшегося на ее вершину. Остальные стояли и ждали развязки инцидента. Виктор Борисович вновь ощутил необъяснимый животный страх, но старался не выдавать его всем своим видом.

Вскоре все увидели невероятное событие. К тому времени Карлос и Иниго уже должны были достигнуть подножия скалы. Человек в монашеской рясе, стоящий у самого края вершины, сделал шаг вперед, и не меняя позы разведенных в разные стороны рук, прыгнул вниз, как пловец с прибрежной скалы в воду. Он мог сломать себе шею и разодрать всю одежду и тело, приземляясь в чащу колючих зарослей кустарника. Падая монах прокричал:

– Спрятался от меня, Крестин… Ха-ха-ха-ха…

«Значит, спецслужбы все-таки возобновляют свой спектакль», – подумал Виктор Борисович, – «они установили, где я нахожусь, и приняли решение продолжить акт, начатый в России. Но… как я и предполагал, им не удалось вовлечь в действие прислугу замка, иначе бы сейчас, все, кроме меня „ничего не видели“. Нужно вечером допросить всех слуг, предлагал ли им кто-нибудь участвовать в спектакле спецоперации?»

Через полчаса вернулись охранники Карлос и Иниго. По их виду можно понять о том, что оба они растеряны и немного напуганы. Одежда у обоих частично разодрана острыми шипами кустарника, на теле, руках и лице виднелись кровавые царапины. Это говорило о том, что задержать странного незнакомца им не удалось. Виктор Борисович на это уже и не надеялся – он предполагал, что этот монах бесследно исчезнет…. Наперебой охранники стали рассказывать о случившемся. Фелипе переводил их слова для хозяина.

– Он исчез, черт побери! – задыхаясь, говорил Карлос, – мы подбежали к подножию скалы и увидели, что он спрыгнул вниз….

– Этот тип должен был сломать себе шею в кустарнике…, – перебивая Карлоса говорил Иниго, – нам пришлось продираться сквозь заросли к месту его падения….

– …но его даже след простыл, – перебивал Карлос, – при падении с такой высоты, да еще и в заросли кустарника, этот человек должен был разбиться и разорвать в клочья тело об острые шипы кустарника. Он мог даже не долететь до земли и застрять в ветвях кустарника…. Но мы его не обнаружили, нет даже следов падения, на месте которого должны были быть поломанные ветки, кровь, оставленная разодранным телом или клочки его рясы на ветках кустарника….

– Мы обследовали всю ту часть подножия скалы, куда он спрыгнул, но ничего не обнаружили…, – сказал возбужденный Иниго.

– А как осуществляется охрана территории замка со стороны горы? – спросил Виктор Борисович, пытающийся оставаться спокойным и строгим.

– По периметру всего участка установлена сигнализация и видеонаблюдение, – отвечал Карлос, – изображение с камер поступает на главный пост охраны. Проникнуть незамеченным на территорию замка невозможно!

– Вечером все слуги должны собраться в холле-столовой, – сказал в заключение Крестин, – я хочу поговорить с каждым о безопасности на территории замка.

На этом спланированная прогулка закончилась. Возвращались к замку, оживленно обсуждая невероятный случай, свидетелями которого они только что стали. У Виктора Борисовича резко испортилось настроение. Но был и положительный момент в этом – сегодня действиям спектакля, имелись реальные свидетели, на основе показаний которых, можно официально констатировать преследование Крестина спецслужбами России. «Нужно готовить прошение о предоставлении политического убежища властям Испании» – подумал Крестин.

Вечером вся прислуга собралась в холле-столовой, в которой теперь по решению Виктора Борисовича питались только слуги, за длинным обеденным столом. Такое демократичное поведение хозяина понравилось прислуге, которая до этого не имела права обедать за столом хозяина замка. Здесь в холле имелся огромный камин, который протапливали в зимнее время, он придавал уют и нечто торжественное каждой трапезе. Крестин в сопровождении телохранителей Бориса и Сергея, переводчика Фелипе появились в холле, когда горничные убрали со стола посуду, оставшуюся от ужина.

Виктор Борисович задавал вопросы каждому из присутствующих слуг о том, не появлялся ли кто-нибудь из посторонних вблизи территории замка до его приезда и после него и не делал ли неожиданных предложений каждому из них. Каких именно, Виктор Борисович не озвучивал, но внимательно смотрел в глаза каждому отвечающему. Никто из слуг не дал вразумительного ответа. Крестина не понимали, для слуг эти вопросы бессмысленны и как сказал Сабас, в случае если бы такое предложение каких-нибудь людей имело место, то каждый слуга обязан сразу же доложить либо хозяину, либо ему, Сабасу, старшему члену семьи по возрасту.

Так ничего конкретного не выяснив, Крестин распорядился, чтобы у каждого слуги был сотовый телефон с видеокамерой. Тем, у кого не было такого телефона, нужно приобрести его завтра же за счет хозяина. Все, кто увидит необычное странное появление незнакомцев, подобное сегодняшнему, на территории замка или внутри его, надлежало снимать это на камеру сотового телефона и докладывать ему лично.

Поинтересовавшись о наличии оружия у охранников, Виктор Борисович приказал стрелять на поражение в тех, кто появиться в замке или на его территории без разрешения охраны или самого хозяина. На этом разговор с прислугой окончен.

Все слуги удивлены не только задаваемыми вопросами, но и указаниями хозяина. Чувствовалась настороженность каждого из присутствующих возможностью появления «чужаков» на территории замка. Таких случаев не помнил даже Сабас за все время службы в имении. Многие обитатели замка связывали появление монаха на скале и приказ Крестина стрелять в незнакомцев на поражение, с приездом самого хозяина. Они высказывали друг другу различные догадки по этому поводу, перешептываясь и посматривая в сторону Крестина.

Наступала ночь, и пора ложиться спать. После случившегося днем, у Виктора Борисовича снова появился необъяснимый животный страх, который долго не давал ему заснуть. Лежа в постели, он лихорадочно пытался объяснить произошедшее дневное событие. Ситуация в значительной степени отличалась от той, что происходила на Рублевке. Там, кроме него никто «не хотел замечать» труп Холдина в бассейне, его появление в комнате медсестры. Здесь же в замке, все видели странного мужчину в монашеской рясе на скале, таинственно исчезнувшего при задержании.

Анализируя ситуацию, Крестин решил, что спецоперацию пытаются продолжить, не привлекая к участию в ней слуг замка. Если роль монаха играл реально живой человек, то, как удалось этому незнакомцу в рясе проникнуть незаметно на территорию замка? Второе. Как удалось ему бесследно исчезнуть, спрыгнув с вершины скалы, не свернув себе шею и не повредив тело? Задавая себе эти вопросы, Виктор Борисович не находил на них ответа и от этого ему становилось еще страшнее.

Засыпая, Крестин время от времени вздрагивал и в полусне пытался вновь ответить на эти вопросы. Вдруг он услышал чьи-то шаги по коридору. Это были четкие шаги, не похожие на шарканье крадущегося человека. Кто-то уверенно шагал по коридору. Кто это? Прислуга поднималась сюда только по вызову кого-нибудь из обитателей спален, расположенных на этаже, каждый из них мог вызвать ее нажатием кнопки на стене у кровати.

Крестин прислушался. Кто-то прошел в тупик коридора и снова возвращался к лестнице. Звук шагов напоминал Виктору Борисовичу цоканье кованых сапог по бетонному полу. Полы коридора вымощены керамической плиткой, и звук этих шагов разносился гулко, как это происходит в помещении очень больших размеров. Неспешное цок-цок-цок, и снова в обратном направлении! Цок, цок, цок…. Неужели, кроме него никто не слышит этих цокающих шагов? Крестина охватил ужас…. Он мог нажать кнопку вызова телохранителей, которую установили специально для него в первый день пребывания в замке, но нашедшее оцепенение не позволяло сделать какое-нибудь движение.

Неожиданно в коридоре раздался звук открывающихся дверей соседних комнат, в которых спали телохранители. Борис и Сергей одновременно выбежали из комнат….

– Стой, стрелять буду! – раздался голос телохранителя Сергея, – ни с места, еще шаг и я стреляю!

В ответ на его предупреждение в коридоре прозвучал саркастический смех человека, продолжающего идти по коридору. Цок-цок-цок…. Ха-ха-ха…. Он двигался в сторону лестницы. Через мгновенье Крестин услышал сначала один выстрел, затем второй, третий….

– Что за чертовщина? – это уже кричал второй телохранитель Борис, – впервые такое вижу, стреляй Сергей, я сниму все это на камеру сотового телефона….

Раздалось еще несколько выстрелов, которые сопровождались тем же саркастическим смехом. Было очень знакомое в тембре голоса смеющегося человека…. У Крестина от ужаса зашевелились волосы…. ему знаком…. труп-Холдин….

– Убитый однажды, не может быть убит второй раз…, – слышался по коридору голос незнакомца, звучащий из пустоты, – меня уже один раз убили, второй смерти не существует….

Тело Виктора Борисовича сжалось в комок, покрывшись мурашками – он уже слышал эту фразу…. Где же? Да, конечно там, в Москве… в своей спальне особняка, это прозвучало из уст появившегося там невесть откуда Холдина…. Неужели этот призрак-актер появился здесь в замке? Оцепенение вскоре прошло и Виктор Борисович, накинув на себя халат, выбежал в коридор.

На звуки выстрелов в коридор сбегались слуги, кто-то уже поднялся и стоял здесь, некоторые еще бежали по лестнице вверх. Сергей стоял с опущенным пистолетом в руке, из ствола которого еще исходил дымок, а Борис застыл с сотовым телефоном в руке, поднятым для съемки его камерой на уровне глаз.

– Что здесь происходит? – спросил Крестин, стараясь не выдавать крайнее волнение и дрожь в теле, – в кого вы стреляли?

– Виктор Борисович, Вы приказали сегодня стрелять на поражение в любого, кто проникнет в замок, – начал Сергей, – я услышал чьи-то шаги и выбежал почти одновременно с напарником в коридор. По проходу шел тот самый придурок, которого мы видели днем на вершине скалы. Он был одет в тот же монашеский балахон с капюшоном. Я крикнул ему, чтобы он остановился, но он продолжал надвигаться на меня с угрожающим видом и смеялся каким-то неестественным голосом…. Я выстрелил дважды, одна пуля попала ему в живот, а вторая в грудь! Но…, это невероятно… из входных пулевых отверстий не было крови…. Он как будто не чувствовал этих ранений…. Он зомби или вампир из фильма ужасов….

– Не переводите это прислуге, – распорядился Крестин, вышедшему из комнаты переводчику Фелипе, – им это не нужно слышать!

– Виктор Борисович, я снимал все происходящее на камеру сотового телефона, пока Сергей стрелял в этого… призрака, – продолжил Борис, – но вот сейчас пытаюсь просмотреть запись, которую сделал минуту назад…, но она исчезла так же, как и сам этот тип. Что за черт? Мистика какая-то….

Борис еще пытался найти запись на своем телефоне, Сергей, ошеломленный случившимся, стоял с широко открытыми глазами. Слуги возмущенно обсуждали что-то, энергично жестикулируя. Виктор Борисович попросил перевести их разговор.

– Они не поняли в кого стреляли Ваши телохранители? – ответил Фелипе, – убитых нет, раненых тоже! На полу нет следов крови…. Я, также ничего не понимаю. В кого стреляли?

– Скажите прислуге, чтобы все расходились по своим комнатам, – приказал Крестин, – не надо их пугать, пусть чувствуют себя спокойно, как и прежде!

Прислуга неохотно стала расходиться, направляясь к лестнице, а когда на этаже остался Крестин с телохранителями и переводчиком, Виктор Борисович приказал оставшимся разойтись по своим спальням. Крестин потрясен появлением призрака, которого невозможно убить, он плохо соображал, но все же пытался осмыслить произошедшее. Крестин закрылся в спальне и пытался дать объяснение мистическому происшествию. Вдруг он увидел на журнальном столике лист бумаги, на котором было написано:

«Ты убийца и тебя спасет от лютой казни только явка с повинной в прокуратуру России!».

Виктора Борисовича охватил одновременно и ужас и гнев. Что за ерунда, какая казнь, кто это написал? В его спальню никто не входил, пока он был в коридоре. В этом не может быть сомнений, ведь он стоял у двери, не отходя от нее! Что предпринять? Обратиться в полицию? Нет! Нужно, чтобы эту записку никто не увидел. Он скомкал этот лист бумаги и, положив его в камин, поджег зажигалкой. Когда записка сгорела, Виктор Борисович сел на кровать и задумался, все еще трясясь от страха. Все, что произошло сейчас, уже не вписывалось в его версию о проведении спецоперации российскими спецслужбами.

Он своими глазами видел человека в монашеской рясе на вершине скалы, который непонятным образом исчез при попытке задержания его охранниками. Он своими глазами видел эту дурацкую записку-предупреждение, которую только что сжег. Да он не видел того, что происходило в коридоре, но уверен в правдивости рассказа Бориса и Сергея. Очевидно, что это не массовые галлюцинации, а действительность. Шаги, смех и фразу, произнесенную этим призраком, он слышал своими ушами.

Его размышления прервали звуки выстрелов, раздавшихся на первом этаже в крыле замка, где проживала прислуга. Слышно, как хлопали двери, выбегавших на шум слуг, послышались их возбужденные голоса. Крестин выбежал в коридор, туда же выскочили Борис и Сергей. Все трое помчались по лестнице вниз. Следом спешил Фелипе.

В холле-фойе замка уже толпились слуги и кричали о чем-то на испанском языке. Громче всех Зэбель, рыдая и размазывая слезы на щеках. В ее глазах застыл ужас.

– Что случилось? – почти закричал Виктор Борисович, – объясните мне, наконец.

– Когда все разошлись, – начал рассказ молодой охранник Леонсио, – я услышал чьи-то тяжелые шаги в коридоре и, прихватив пистолет, выбежал из комнаты. Следом за мной Зэбель. В коридоре я увидел его….

– Кого его? – тут же спросил Крестин.

Леонсио показал на портрет основателя замка, с которого начиналась галерея всех бывших его хозяев, развешенная в холле и на лестнице. С портрета смотрел старый идальго с бородкой и усами, впиваясь с холста каким-то злым и загадочным взглядом в каждого, кто смотрел на портрет. У него зловещее выражение лица с еле заметной ехидной улыбкой…. На эту особенность старого портрета до сих пор никто из присутствующих внимания не обращал.

…он был в железных доспехах средневекового рыцаря, – продолжил Леонсио, – как на портрете. Его шаги гулкие с металлическим лязгом. Я открыл стрельбу по нему. Зэбель видела все это и у нее началась истерика…. Последним выстрелом я попал ему в глаз, но он успел замахнуться на Зэбель своим огромным мечом и тут же исчез….

Виктор Борисович и его телохранители успокаивали, как могли прислугу, пообещав им, что утром обязательно сообщат в полицию, которая сможет установить причину произошедших событий и арестует непрошеного гостя. После продолжительных разговоров все разошлись по комнатам. Крестин с Борисом и Сергеем поднялись на этаж. Каждый удивлен и напуган, ведь у нормального человека не укладывались в мозгах эти мистические события. Но, несмотря на стресс, все они спокойно уснули через пятнадцать минут….

***

На следующее утро в замок вызвали полицию по телефонному заявлению Сабаса. В Испании существует три вида полиции: гражданская гвардия, муниципальная полиция, национальный антикриминальный отряд. В замке установлен определенный порядок, – полицию вызывали только в случае согласия хозяина, а в его отсутствие, – в случае реальной угрозы жизни человеку. Поэтому прежде чем позвонить в полицию, Сабас спросил согласия Виктора Борисовича.

По вызову приехал пожилой лейтенант в сопровождении молодого капрала. Вначале допросили самого заявителя, который рассказал обо всем, что ему известно о ночном происшествии, затем пришли допрашивать хозяина и его телохранителей. После окончания необходимых процедур с предоставлением документов, лейтенант попросил Виктора Борисовича рассказать обо всем, что ему известно о ночном появлении призраков в замке.

Крестин все рассказал с момента, когда он услышал шаги в коридоре. Излагая события, он смотрел в глаза лейтенанту и понимал, что тот не верит ему и иронизирует по этому поводу. Виктор Борисович утаил информацию о найденной им записке на столике в спальне, не сказал также, что голос призрака принадлежал убитому российскому журналисту. Когда он закончил свой рассказ, лейтенант с ехидной улыбкой спросил:

– Простите, сеньор, Вы сами верите в появление призрака?

– Если бы я не видел все это сам, то никому бы не поверил, что такое может случиться в наши дни, – ответил Виктор Борисович.

– Капрал сейчас допросит Ваших телохранителей и мне придется вызвать криминалистов. Необходимо взять на анализы пробы воздуха, продуктов питания и воды в Вашем замке, – сказал в заключении лейтенант, – возможно, кто-то применил галлюциногены для того, чтобы вызвать у всех обитателей замка массовые галлюцинации. В моей практике такое случалось, но факт, когда у всех употребивших наступали одинаковые галлюцинации, я не помню! Результаты исследования проб мы Вам сможем предоставить уже сегодня к вечеру.

– Спасибо, сеньор, – поблагодарил лейтенанта Виктор Борисович.

О применении галлюциногенов Виктор Борисович и сам подозревал, но ему также как и лейтенанту неизвестны случаи одних и тех же массовых галлюцинаций. А что если институты, работающие на ФСБ, уже изобрели такой галлюциноген? Или новое психотронное оружие? Агенты могли проникнуть незаметно в замок и установить какой-нибудь излучатель, вызывающий у всех одно и то же видение.

– Я попросил бы Вас сеньор лейтенант, – сказал в заключении Крестин, – проверить замок на наличие излучателей любого типа, возможно психотронного воздействия.

Лейтенант учтиво улыбнулся и пообещал провести такое обследование в замке. Приехавшие вскоре криминалисты «оккупировали» все помещения и комнаты в замке. Работали они тщательно, обследуя досконально каждый уголок. Им предоставили возможность взять пробы воды и продуктов питания для экспертизы. Отбор воздуха производился криминалистами самостоятельно в каждом из помещений.