Текст книги "Разница потенциалов (СИ)"

Автор книги: Владимир Мясоедов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 22 страниц)

– Извольте, – пожал плечами юрист, пододвигая к Олегу принесенные им бумаги. – Все началось с того, что один из друидов рода бояр Лещиновских взялся поставить в департамент благоустройства города Москвы деревянные трубы аршинного диаметра на сумму в три с половиной тысячи рублей. Товар был изготовлен, отправлен вместе со слугами и доставлен на находящийся в черте города склад, но вследствие досадной случайности оный склад сгорел вместе со всем своим содержимым. Ну и людьми, которые там находились.

– А имя досадной случайности вы можете узнать? – Уточнил Олег, постукивая пальцами по столу.

– В принесенных вами документах сие не указано, но если я правильно помню датировку городских происшествий, в отмеченный день как раз произошел небольшой инцидент с драконом, который пытался бежать из императорского зоопарка. Ящер в грубой форме отказался сдаваться ловчим нашего великого монарха и был обезглавлен после короткой схватки, вызвавшей пару небольших пожаров, но выставлять по этому поводу претензии дворцовым служащим… Неблагоразумно. – Штайнер посмотрел на собеседника и, убедившись в том, что тот не представляет из себя безумца, готового привлечь внимание правителя страны или царской охранки попыткой подачи иска, несколько расслабился. – Департамент благоустройства города Москвы, тем не менее, счел необходимым хотя бы частично компенсировать свои убытки. Его сотрудники не могли потребовать неустойки с представителя рода Лещиновских… Вернее могли бы, но говоря простым языком, получили бы кукиш с маслом. Поэтому решили предъявить свою претензию наследникам слуг боярина, транспортировавших злосчастные трубы.

– Но ведь они тоже работают на Лещиновских, а следовательно иск должен был оказаться отправлен куда-то в приемную главы боярского рода? – Предположил Олег, у которого как раз это обстоятельство вызывало наибольшее недоумение. В том, что злосчастный долг подкрался к нему не со стороны отца Анжелы, а из-за невезения родственников её матери, он разобрался и сам. И это было, в общем-то, нетрудно, ведь его супруга не являлась признанным бастардом и не имела никаких документов о своей принадлежности к данной дворянской фамилии. Следовательно, и к их обязательствам не могла иметь никакого отношения. Во всяком случае, официально.

– Те лица, на которых были возложены долговые обязательства, к слугам рода Лещиновских не принадлежат и находятся либо в статусе вольных мещан, либо в статусе вольных крестьян.… Находились. До того, как оказались должны бюджету города Москву деньги, которых у них не было. – По меркам юриста все происходящее было совершенно нормальным, а вот Олег в очередной раз поражался законам этого мира, и ностальгировал по своей исторической родине. Вот было у него такое подозрение, будто даже мафия там была гуманнее и разумнее чем те личности, которые здесь судами заправляют. Хотя возможно его воспоминания просто льстили организованной преступности. – И тот факт, что часть кровных родственников персон, которые должны были заплатить компенсацию в бюджет города Москвы за причиненные убытки, состоит на службе бояр, не имеет значения с точки зрения законности. Ведь как раз к тем то никаких претензий никто не предъявляет…

– Зато предъявляет каким-то дальним родственникам моей супруги, а также её дядям, тетям, двоюродным братьям и сестрам. – Олег скрестил руки на груди и глубоко задумался. У Анжелы были не очень хорошие отношения со своими родственниками. Даже с теми, которые не относились к аристократии. Просто одни девочку-бастарда презирали, а для других она считалась «не такой как все» из-за своей связи с дворянами. Ну а отличающегося от человеческой толпы эта самая толпа почти всегда норовит пнуть, все же большинство людей руководствуются в первую очередь животными инстинктами, а не разумом. Однако не очень хорошие все же не означает напрочь испорченные, вряд ли бы она желала своим родственникам обращения в рабство. По крайней мере, уж точно не всем. – В таком случае, у меня к вам ряд вопросов. Может ли это быть какой-либо формой провокации, направленной Лещиновскими против меня лично? В прошлом имелись некоторые разногласия с отдельными представителями данной семьи. Есть ли шансы, что получится заставить департамент благоустройства города Москва отказаться от первоначальных претензий, таким образом аннулировав долг? Сколько времени у меня есть на то, чтобы разобраться в ситуации и не потерять свой летучий корабль проданным с аукциона за минимальную цену?

– Я не думаю, что это какая-то интрига направленная против вас лично. Слишком легко опровергнуть эту претензию на выплату долга, любой компетентный юрист, только-только окончивший обучение, должен справиться… Но не за три дня, как я или кто-то вроде меня с имеющимся у нас статусом и связями, а скажем за пару-тройку месяцев, которые ваша собственность проведет под арестом. – Призадумался Штайнер, а тем временем иллюзия на стене моргнула, и снова начала прокручиваться с самого начала. Очевидно, обладателю немецкой фамилии по какой-то глубоко личной причине доставляло удовольствие видеть сожжение Вены, раз он жил и работал в России и любовался зрелищем нападения осман раз за разом. – Времени у вас много, я бы даже сказал очень много. Сумма задолженности вместе с пеней растет на одну десятую процента в день, а обладателя служилого дворянства и истинного мага не станут лишать его собственности в принудительном порядке раньше, чем цена вопроса достигнет пятидесяти тысяч рублей. Касательно же снятия претензий… Вы можете себе позволить стычку с родом Долгоруких, являющихся родственниками царя и составляющими больше половины столичной администрации?

– Нет, – был вынужден признать Олег, едва удержавшись от того, чтобы добавить: «Пока нет». – Это несколько не мой уровень.

– Тогда лучше заплатить, – констатировал юрист. – Или обособиться от дальних родственников-простолюдинов, не являющихся одаренными. В крайнем случае, угнать ваш корабль со стоянки и никогда больше не показываться в пределах Москвы, ведь за её пределами городская администрация до вас не дотянется, а передать дело о взыскании не личных долгов истинного мага властям других регионы не сможет, это федеральным законодательством запрещено. Других выходов из этой ситуации я, к сожалению, не вижу.

Покинув здание юридической консультации, Олег в окружении ожидавшего его эскорта неторопливо направился в сторону воздушной гавани, почти не обращая внимания на красоты столичных улиц. Все мысли боевого мага, которому этот мир снова напомнил о своей дикости и жестокости, на страже которых стоят интересы магической аристократии, были направлены на поиск способа вывести его самого и его близких из социума, в котором нормально жить просто нельзя. Либо сожрут, либо сам озвереешь. И даже в мире, где власть тиранов и диктаторов зиждилась, в том числе и на их личной магической мощи, позволяющей единолично топить толпы бунтовщиков в собственной крови, успешно противостоять давлению со стороны королей, императоров, герцогов и просто архимагов вполне себе получалось. Доказательств тому хватало.

Одни, как взбунтовавшиеся колонисты северной Америки или революционеры времен Союза, пользовался тем фактом, что зарвавшиеся в своей алчности и гордыне вышестоящие умудрились настроить против себя практически всех, а потому просто собирали воедино недовольных нынешней жизнью. И если среди этих людей оказывались те, нам ком государство и держится: то есть обладатели боевого опыта, капиталов, умения учиться новому и работать хоть головой, хоть руками, то посланная на усмирение недовольных армия могла просто оказаться в меньшинстве, обладать худшей выучкой и не иметь столь же надежных тылов. Порядок бьет класс, и опытного чародея с веками опыта дворцовых интриг, дуэльных сражений и войн, ведущихся из безопасного штаба или хотя бы уютной палатки глубоко в тылу, легко сумеет разорвать на клочки десяток магов попроще, которые тренировались считанные годы, но зато их учителем была самая настоящая битва за жизнь.

Другие, как кащениты или их давний враг – архимагистр Савва, не могли сломить своих врагов, однако сумели выжить на протяжении достаточно времени и причинить недругам такое количество ущерба, что с их существованием вынуждены были смириться и пойти навстречу, лишь бы только прекратить затянувшийся конфликт. Волхва, который ныне правил Дальним Востоком, сотни лет назад те же церковники бы с удовольствием сожгли, как и других упорствующих в своей вере язычников. Но патриархи менялись, а окончательно додавить служителей старых богов не смогли. И однажды казавшаяся незыблемой власть попов пошатнулась, оказалась подмята государственной машиной, и вот уже горячая война смирилась холодной, а потом на смену перемирию и вовсе пришло сотрудничество конкурентов, которые заключили друг с другом договоры о ненападении с взаимными гарантиями, дабы было удобнее совместно отбиваться от окружающего мира, готового сожрать обоих противников с потрохами, если представится удобная возможность.

Третьи просто уходили туда, где их могущественные враги не достанут… Но полагаться на данный вариант в настоящее время было почти невозможно, ибо с разрастанием цивилизации расстояние стало из непреодолимой преграды всего лишь одним из факторов, осложняющих ведение победоносных боевых действий. Да и бесхозных земель как таковых в мире уже не осталось. За последние несколько столетий человечество и иные расы колонизировали все мало-мальски пригодные для жизни клочки земли. Просто кое-где, например, в Мексике или Гималаях, селились менее охотно, чем в других местах. И желающим жить, позабыв о возможности набега агрессивных соседей или явления налоговиков, требующих дань за последние лет десять-двенадцать вместе с авансовыми отчислениями за аналогичный будущий период, пришлось бы уходить в другое измерение. Или колонизировать Марс. Луна, на взгляд Олега, находилась опасно близко. Это пока там никого и ничего – она никому не интересна. А как появится возможность чего-то поиметь с данного астрономического объекта, так сверхдержавы наперегонки ринутся участвовать в космической гонке.

Глава 17. О том, как герой находит район, надежно защищенный от вторжения вражеских армий, вламывается на охраняемый объект и оказывается абсолютно беззащитным

В этот район Москвы, расположенный на изрядном расстоянии от внешнего кольца городских укреплений, вряд ли бы когда-нибудь заглянули туристы. Или солдаты армии вторжения. А на какие сокровища им тут любоваться?! Обрывки веревок, глиняную посуду, обглоданные дочиста кости, да рваные тряпки, расползающиеся по швам?! Скотины тут и той не держали, ну может за исключением куриц, поскольку пасти животных было негде, а пищевые отходы являлись огромной редкостью, ведь любые способные насытить желудки продукты съедалась людьми целиком и без каких-либо придирок к качеству пищи. Низенькие кривобокие бараки из рассыпающейся от ветхости древесины так и тянуло назвать землянками, поскольку над уровнем почвы они поднимались совсем незначительно. В лучшем случае, метра на полтора. Свежий мусор и многолетние осаждения помоев покрывали узкие петляющие улочки, проложенные без какого-либо плана, и знать не знающие о таком явлении, как широко применявшиеся еще в Древнем Риме канализационные стоки. Крыши покрывала гнилая солома, редкие окна не имели стекла. Возможно, в иные дни тут и было немножечко чище, но прошедший ночью ливень превратил весь район в ту еще обитель грязи и антисанитарии.

Обитатели трущоб выглядели подстать своим жилищам и представляли из себя тот еще «товарец», при виде которого большинство работорговцев должно было начать плеваться долго и далеко: тощие, немытые, с деформированными от тяжелой работы кистями рук, спутанными волосами и многочисленными шрамами и гнойниками на тех частях тела, которые не прикрывали вонючие заскорузлые одежды. Впрочем, Олег допускал, что часть грязи может являться своеобразным маскировочным покрытием, защищающим от хищников городского дна. Единственные, кто выглядел чуть-чуть получше прочих обитателей данного места и не сильно напоминал узников концентрационных лагерей, так это члены многочисленных банд, как правило, имеющие какую-нибудь единообразную деталь внешности. Например, шрам на лбу в одном и тот же месте или украшенный мазней криворуких художников кожаный наколенник. Не униформа, но вполне достаточный отличительный знак, чтобы окружающим при первом взгляде можно было определить принадлежность человека к определенной шайке. Еще образ представителей криминалитета, как правило, перемещающихся группами от трех до десяти человек, зачастую дополнял некомплект пальцев, ушей, глаз и ноздрей, а также украшающие лбы или щеки клейма, гласящие «Воръ», «Бандитъ» или нечто подобное. А вот инвалидов, клянчащих милостыню, тут не было. Совсем. Видимо им тут не подавали, а потому калеки здесь не выживали… Зато имелось много детей, пусть даже большая их часть явно заслуживала эпитета «маленькие взрослые». Одни невысокие фигурки ковыряли землю в чахлых огородиках, другие носили воду от колодцев в маленьких ведерках, третьи слонялись хвостиками за бандитами, довольствуясь ролью мальчиков на побегушках. Сложно сказать, в каком именно возрасте для местных жителей наступало совершеннолетие, однако Олег не раз и не два видел девочек лет четырнадцати-пятнадцати, которые кормили грудью одного ребенка, и в то же время, судя по выпуклости в районе живота, уже вынашивали второго. Про вред ранних беременностей и частых родов обитателям трущоб видимо никто не сообщал, а если и сообщал – здешним главам семейств в большинстве своем было плевать, поскольку лишние руки в хозяйстве всегда пригодятся, ну а вместо помершей супруги всегда можно взять другую, помоложе и покрасивше. Впрочем, и для мужчин тут, скорее всего, возраст свыше сорока лет являлся просто таки огромной редкостью.

– Аааа? – Спавшая на краю глубокого темного водоема чумазая личность с длинной клочковатой бородой, откуда явно не раз и не два выдирались весьма солидные куски, подняла голову и уставилась на приближающегося к нему Олега как таракан на тапок. Или скорее как ожиревшая и обленившаяся подвальная мышь на кота, которого хозяева за шкирку засунули в забитый картошкой, морковкой, капустой и прочими растительными дарами природы подпол, чтобы тот навел там порядок не в силу исполнения своих профессиональных обязанностей, как хотя бы от банального голода. – Ааа! Атас, облава! К оружию, братья-а-а-ааа!!!

Загребая жидкую грязь всеми четырьмя конечностями, этот гордый исследователь уличных луж рванул на глубину, где волны мутной вонючей жижи на пару мгновений даже скрыли его с головой, а после, по-прежнему не вставая на ноги, юркнул в дыру, расположенную у подножия деревянного забора, рядом с которым и плескалась сия субстанция, состоящая в равной степени из осадков, помоев и биологических отходов, которым вообще-то полагалось бы находиться в канализации, а не посреди проезжей части. Правда, находящийся на улице народ на вопли водолаза никак не отреагировал: люди по-прежнему либо старались поскорее спрятаться в свои убогие жилища, либо сворачивали в боковые переулочки, либо жались к стенам и старательно делали вид, будто их тут нет. То ли вид летящего на высоте пятнадцати сантиметров боевого мага их пугал, то ли топавший вслед за ним отряд из тридцати солдат, в том числе десяти людоящеров и восьми автоматронов. А может и Доброслава, принявшая свою форму человека-волка, взобравшаяся верхом на одного из магических роботов и скалящаяся клыками на всю округу. Шлепать своими ногами по грязи девушке было лень, а когтями держаться за металлическую поверхность волшебного андроида было удобнее.

– Облава! Ааа! – Постепенно удаляющиеся вопли беглеца, который явно находился в далеко не самом трезвом виде, раз спутал бойцов Олега с жандармами, что пришли наводить порядок в трущобах, резко стихли. То ли он поскользнулся и шмякнулся, то ли кто-то из местных жителей решил заткнуть крикуна. Хорошо еще, если не с летальным исходом. Внешний вид большинства местных жителей вызывал у летящего над уличной грязью чародея омерзение пополам с жалостью, и наполнял его твердой уверенностью в том, что тут зарезать могут и за кусок хлеба, и за хорошую обувь, и за горстку медяков… А уж наличие всего этого сразу повесит на спину крупную такую мишень. И снять её не поможет даже наличие какого-нибудь немудреного оружия вроде длинного ржавого гвоздя или тяжелой дубинки: обитатели городского дна не особо сильно дорожат своей жизнью, большинству из них почти нечего терять.

– Кажется мы уже почти у цели, – пробормотал себе под нос Олег, когда порыв ветра донес до его носа такие ядреные ароматы, что пред ними меркла даже трущобная вонь, и захотелось немедленно надеть противогаз. А лучше сразу костюм химической защиты. Едкий смог какой-то ядреной химии смешивался с запахом гниющего мяса и нечистот, образуя по-настоящему токсичную атмосферу. Во всяком случае, никаких зеленых деревьев рядом с собой чародей уже не видел, пробивающаяся по краям улицы трава выглядела чахлой, а дома и их обитатели выглядели еще более неказистыми и избитыми жизнью, чем остальные обитатели трущоб. – Я готов съесть новогоднюю елку вместе со всеми развешанными по ней игрушками, если ветер дует на нас не со стороны дубильных производств.

– А почему именно елку? – Полюбопытствовала Доброслава, что открыла свою зубастую пасть во всю ширь и теперь пыталась дышать ртом, словно собака на жаре.

– Чтобы хвоя своим привкусом все остальное перебила!

С каждым шагом концентрация ужасных запахов нарастала, и метров через триста трущобы кончились, уступив место открытому пространству. Но дело было вовсе не в том, что обитатели городского дна оказались не в силах выносить атмосферу ближайшего к их кварталу крупного предприятия, хотя чем ближе к дубильным производствам, тем больше встреченные отряду люди напоминали жертв проказы или поднявшиеся из могил полугнилые трупы. Просто его охранникам и даром не нужны были разного рода воришки, шлющиеся вблизи трехметрового каменного забора, по периметру которого стояли потемневшие деревянные вышки. А еще полоса свободной от растительности и построек земли очень помогала в предотвращении побегов из самой настоящей каторги, которой являлись дубильные предприятия. Работа там конечно была чуть легче и полезнее, чем ежедневный труд в глубокой шахте на каком-нибудь руднике, однако по доброй воле тут гробить свое здоровье редко соглашались даже обитатели трущоб, у которых с вариантами заработка было не так чтобы особо богато… И потому сюда силами правопорядка отправлялись те, кто попал в долговую яму, но окончательно своих прав все-таки не лишился, находясь где-то посередине между заключенным и свободным человеком. В отличии от рабов приносить этих людей в жертву официальным порядком было нельзя, грабить, продавать или умышленно калечить – тоже. За такое могли и оштрафовать почти как за свободных. Однако перебраться куда-то в более благополучные края они не могли, равно как и сменить род деятельности или потребовать себе прибавки к жалованию.

– Здравия желаю, ваш благородь! – При приближении Олега к одним из ворот раскинувшегося на солидную площадь предприятия, у стоящих там стрельцов в их форменных красных кафтанах произошли просто разительные метаморфозы во внешности. Одежда разгладилась, животы втянулись, осанка исправились, усы и бороды очистились от застрявших в них крошек. Кажется, даже запах перегара из глоток ушел, хотя краем глаза приближающейся чародей, когда он находился еще на границе трущоб и с большого расстояния был слабоотличим от обычного прохожего, точно видел ходящую по рукам флягу, и вряд ли она содержала чай или тем более воду. И все эти превращения прошли то ли вообще без магии, то ли с тем минимумом, который имелся у каждого живого существа от рождения. – Как о вас доложить и кому именно?

– Кому-нибудь из Долгоруких или их слуг, – дубильные предприятия принадлежали именно этому боярскому роду, впрочем, как и большая часть крупных коммерческих предприятий Москвы и ряд территорий или заводов в других частях России. – Мне нужно из вашей душегубки немного народа забрать… Тысяч так на тридцать. С мэрией за их долги я уже расплатился.

От юриста Олег отправился прямиком в главпочтамп, где помимо прочих услуг для обладателей тугих кошельков были доступны также и маги астрала, готовые отправить мыслеобраз кому угодно… Если он может его принять, конечно же. Анжела могла, благо чародей заранее договорился с супругой, что она будет ровно в семь часов по московскому времени откладывать все домашние дела и настраиваться на получение подобных посланий, содержащих экстренную информацию. И она даже сумела отправить ответ, который не сильно исказился, пройдя через измерение, где время и расстояние не играют особой роли. Половину людей, упомянутых в предъявленных налоговиками бумагах, супруга Олега почти не знала. Слишком дальняя родня, попадавшаяся на глаза девушке раз пять-шесть за время её юности. Однако второй превращения в рабов она не желала и, по возможности, просила вытащить их из долговой ямы и тисков муниципального произвола, маскирующегося под государственное правосудие. А поскольку освободить людей их этого места без применения силы получилось бы только скопом, боевому магу пришлось тяжело вздохнуть и отправиться в банк за деньгами.

– Сию секунду, господин, – низко, до земли, поклонился весьма богатому, а значит и крайне уважаемому гостю служащий Долгоруким и государству стрелец, лишь чудом не выронив удерживаемый бердыш. Пищалей при этих бойцах видно не было, зато на поясах висели однозарядные кремниевые пистолеты, сабли и кнуты. Видимо такое оружие больше подходило для усмирения возможного бунта или повседневного наказания провинившихся работников, а вероятность столкновения с врагом требующим для своего убийства крупных калибров на окраине столицы являлась минимальной. – Сейчас я приведу управляющего…

– Нет, ты проводишь меня к нему, а мой эскорт пойдет со мной, – непреклонно заявил Олег, отодвигая в сторону стрельца и через ворота залетая внутрь дубильного предприятия. Тут было чище, чем на трущобных улицах, но не так, чтобы очень и приземляться чародею не хотелось, а энергией его обеспечивал висящий за плечами посох. Вдобавок проснувшийся дар оракула принялся нашептывать ему, что действовать нагло и грубо в данной ситуации правильнее, а промедление может обернуться проблемами… Вроде бы не опасными лично для боевого мага, но довольно неприятными. – И шевелись побыстрее, у меня мало времени!

Вероятность того, что стрельцы лягут костьми, но попытаются остановить вломившегося внутрь Олега и его отряд, была близка к нулю. Они находились в меньшинстве, за спиной у них располагался не родной дом или дворец императора, а всего лишь самый большой источник вони в окрестностях Москвы, ну и возражать могущественным магам жителям этого измерения очень мешало чувство самосохранения. Охрана дубильного производства подтвердила ожидания уже находящегося внутри периметра этого необычного учреждения чародея, поспешно разойдясь в разные стороны, чтобы не быть затоптанной автоматронами.

Изнутри эта каторга для попавших в крупные долги людей больше всего напоминала лунный пейзаж, колонизированный индейцами. Безжизненная серая земля почти повсеместно была покрыта толстым слоем сероватого налета, на котором не росло ни одной травинки, а тут и там виднелись массивные кратеры в виде выкопанных в грунте ям, заполненных мутным раствором, внутри которых отмокали шкуры, доставленные не иначе как с принадлежащей Долгоруким бойни. Эту смесь подобно кочегарам перемешивали мужчины с длинными то ли веслами, то ли ложками, стараясь не задевать лишний раз само сырье. То и дело попадались закопченные каменные котлы, под которыми лениво трещали дрова или уголь, подогревая содержимое сосудов, извергающих вонючий пар. Дошедший до кондиции продукт был растянуты на стоящих тут и там деревянных рамах, видимо обсыхая после замачивания или же лежал на каменных столах, где их прокатывали валиками и скоблили скребками женщины. Сотни или даже скорее тысячи людей, облаченных в одежду из грубой серой ткани, напоминающей мешковину, работали здесь день за днем без особой надежды на улучшение своего существования. Москве требовалось много кожи, идущей на ремни, сапоги, одежду, чемоданы и прочие изделия. И большую её часть она должна была получать как раз отсюда.

– Тебе надо было взять сюда не меня, а Святослава, – почти нечленораздельно пробубнила едущая верхом на автоматроне девушка-оборотень, пытаясь зажать свой нос левой лапой. На необычных посетителей вынужденные сотрудники дубильных производств уставились как на восьмое чудо света, ненадолго побросав работу и отвлекаясь лишь на то, чтобы зайтись в приступе лающего кашля, лучше прочих доказательств свидетельствующего о «полезности» подобного образа жизни. Даже стрельцы-надсмотрщики, которые нет-нет да и попадались среди толпы злостных неплательщиков, как-то позабыли о необходимости выполнять свои обязанности и стимулировать лентяев матюгами и кулаками на свершение трудовых подвигов. – Глядишь, хоть на полчаса он бы призвал сюда свежий воздух, сделал благое дело для этих доходяг…

– Наморозь в ноздри ледяные пробки и не страдай, – посоветовал ей чародей, шагая следом за провожатым к зданию с треугольной крышей, построенному из светлого камня с некоторой претензией на изящество. Во всяком случае, козырек над крыльцом подпирали две колонны, а большие стеклянные окна обрамляла резьба в виде переплетенных геометрических фигур. Посреди самой натуральной каторги эта постройка в греческом стиле смотрелась как гламурная блондинка, каким-то образом попавшая в шахтерский забой. Но видимо местную администрацию все устраивало, а смельчаков готовых намекнуть ему о полном отсутствии чувства стиля пока не нашлось. – А Святослава я взять не мог, ведь Густав выгуливает наших оставшихся свидетелей по Москве, а на корабле надо было оставить кого-то из начальства. С тобой же, увы, какие-нибудь полицейские или попы дел бы вести не стали…

Олег осекся, когда присмотрелся повнимательнее к зданию администрации, перед которым собралось немало народа. И это столпотворение было вызвано вовсе не визитом большого числа неожиданных гостей, а куда более неприятным и, пожалуй, повседневным для данного заведения поводом. Привязанного к толстому каменному столбу старика размеренно порол кнутом плечистый мордоворот в прикрывающей лицо красной маске палача, срывая своим орудием уже даже не кожу, а мясо. И отнюдь не первый слой, во всяком случае опытный взгляд целителя наткнулся на как минимум одну выпирающую кость… Которой в той части человеческого организма выпирать было не должно, а следовательно она была сломана еще до начала процесса. За процессом экзекуции наблюдала толпа, состоящая из трех очень разных фракций. Примерно четыре десятка мужчин, женщин, детей и подростков в грязных серых одеждах явно имели какое-то отношение к несчастному, поскольку они стонали, ворчали, сжимали руки в кулаки или громко плакали. А еще у многих из них на лицах имелись свежие синяки и ссадины, а кое-кто и окровавленными бинтами щеголял. За тем, чтобы зрители не помешали проведению экзекуции, очень внимательно следило около дюжины выстроившихся цепью стрельцов, упирающих в землю обнаженные сабли, а уже за ними в легких плетеных креслах сидели два человека, ведущие между собой светскую беседу. Один явно относился к чародеям, поскольку на его поясе висел серебряный магический жезл длиной около двадцати сантиметров, поверх вышитой рунами неизвестного алфавита красной рубахи висело ожерелье из странных мерцающих кристаллов синего цвета, а на лбу красовался массивный обруч, куда был вставлен глаз какого-то монстра, по неизвестной причине до сих пор остающийся живым. Второй носил черную рясу, выдающуюся в районе живота достаточно сильно, чтобы на такое пузо как на подставку получилось умостить пивную кружку без малейшего шанса случайного опрокидывания. Вот только заставить Олега резко замолчать заставило отнюдь не зрелище то ли телесного наказания, то ли казни. По сравнению с картинами поля боя это зрелище не впечатляло. Проблема была в том, что одна из стоящих в толпе зрителей женщин так сильно напоминала Анжелу, что чародей мог бы её с супругой и перепутать. Ну, если бы его жену облачили в дерюгу, избили до состояния, когда лицо превращается в один большой синяк и вдобавок сломали ей обе руки, поскольку эта особа буквально висела на двух других женщинах, с примотанными к конечностям палками. И дар оракула подсказывал – это не совпадение.

– Добрый день, господа, – играющий роль проводника стрелец устремился к сидящей в кресле парочке, а потому Олег счел, что эти двое тут если и не самые главные, то по крайней мере одни из. И легким усилием воли дернул за рукоятку кнута, выворачивая ту из рук палача. Заодно он отметил, что при приближении к зданию администрации метров на пятнадцать все неприятные запахи разом исчезли, отрезанные не иначе как воздушным барьером. Зато из открытого окна на втором этаже здания раздавался отчетливый аромат крепкого кофе, и синтетическую растворимую дрянь в этом мире делать если и умели, то стоила она куда дороже натурального продукта. – Я прибыл, чтобы забрать из вашего заведения некоторых людей, вот оформленные в мэрии бумаги.

– Вы крайне невежливы, сударь, – поджал губы чародей, не удостоив даже взглядом документы, которые Олег достал из кармана и подвесил в воздухе. А вот священник к ним наклонился, вчитался… И глаза его стали лезть на лоб, одновременно норовя скоситься в сторону каменного столба, на котором тяжело хрипел получивший передышку старик. Сил кричать у него видимо давно уже не осталось. – И явно не дали себя труда хоть раз в своей жизни взять парочку урок хороших манер.

– У меня были более важные дела, – пожал плечами Олег, пробегаясь взглядом по толпе заключенных. И блондинов там насчитывалась почти половина, а еще у двух девочек и одной пожилой женщины тоже наблюдалось некоторое сходство с Анжелой, пусть и не столь явно выраженное. А еще у него почему-то вдруг появилось такое чувство, что он ввязывается в неприятности. Вот только насколько они будут серьезными пока оставалось неясно, видимо это зависело от множества разных факторов. – Интуиция подсказывает мне, что особо никого из перечисленных в бумагах людей или членов их семей искать и не придется… В чем обвиняют висящего на столбе человека, раз его постигло столь суровое наказание? Как мне кажется еще минута – и он бы отдал богу душу, но почему-то у меня есть серьезные сомнения, будто кнутом его забивали по приговору суда.