Текст книги "Сейф командира «Флинка»"

Автор книги: Владимир Черносвитов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)

– Объяснить, пожалуй, можно. Следствие заочное, суд заочный, на скамье подсудимых пусто – некого просто было спросить. А к тому еще, учти, вскоре после войны само это дело было людям как соль на свежую рану.

– Э-э нет, извини! Никаким, даже самым прекрасным народным настроениям юристы поддаваться не имеют права. Их бог – истина! А тут взяты на веру даже просто сомнительные факты.

– Например?

– Например, кинжал с платком-запиской. Написать ее после своей гибели моряки, надо полагать, не могли. Значит, когда их убили, кинжал уже был воткнут. А платок был еще белым, заметным, привлекающим внимание. В этом и был смысл: быть замеченным! Гитлеровцы, конечно, подходили к погибшим. Хотя бы просто, из любопытства, посмотреть, кого же они убили? Логично? И что же? Посмотрели и ушли, не заметив такого сигнала? Сомнительно.

– Да-а, – согласился Рязанов, потирая щеку. Сконфуженно признался: – А знаешь, Алексеич, ведь я, признаться, как-то проглядел это. Действительно, ерунда какая-то! Зато я подметил некоторые другие детали... Короче говоря, следствие небезупречно.

– Значит, мы должны завершить его теперь.

– Теперь мы должны форсировать наше прямое дело. Но прежде следовало бы, наверное, пообедать.

– Давайте, – скомандовал Пауль, расстилая, как обычно, на столике газету.

Напарники сели, выпили по рюмке, принялись за еду. Под птичий гомон в саду елось особенно аппетитно, и Оскар заметил:

– Все же ловко мы углядели эту дачку. Райские кущи!

– Аркадия, – мрачно согласился Пауль. Не выдержав, бросил в тарелку куриную ногу: – Поражаюсь вашей беспечности! Так накалить обстановку – и еще умиляться каким-то птичкам-дачкам!..

– И это вместо оценки и восхищения тем, как я нашел выход из безвыходной уже, казалось, ситуации! Ну, спасибо!

– Вскрыть отсек и отрезать этот проклятый ящик руками самих его хранителей – это, конечно, верх наглости и отваги. Тут, пожалуй, сам Скорцени стушевался бы! Но при всем этом еще вспарывать, как икряную белугу, самого водолаза!..

– Ну, конечно! – зло перебил Оскар. – Достаточно было попросить: «Сэр, подарите мне эту безделушку!», как водолаз тут же преподнесет мне сейф сам!

– Ну хорошо, хорошо, – примирительно сказал Пауль, – победителей не судят! Но это – если они выигрывают все дело. Мы же пока выиграли генеральное сражение. Это чрезвычайная удача, конечно, но, согласитесь, еще не победа.

– Стратегический парадокс: для победы нам надо поспешно и успешно покинуть поле боя! – усмехнулся Оскар.

– Вот именно. И нечего усмехаться: бежать надо, – а как побежишь с этим чугунным ядром на ноге?.. Вы сейф надежно упрятали?

– Абсолютно. Старый «венецианский дворец» еще не восстановлен с войны, подвалы почти затоплены – даже мальчишки туда не лазают, боятся! Прямо на канал выходят оконца – в одно я и впихнул ящик. Снаружи, с лодки, в оконце не пролезешь – маленькое, а изнутри... Под оконцем есть неширокая сухая площадка, но, чтобы попасть на нее, надо пересечь затопленный отсек. А в него сунуться – жуть берет! Однако, нащупав бетонную балку, по ней можно пройти.

– Гарантия сомнительная. Где уверенность, что этот проход только вами нащупан?.. Кстати, где этот дворец?

– Это... Да вы не поймете так, надо провести, показать.

«Индюк! Провести... Кого ты провести надумал? Я этот город знаю лучше, чем ты квартиру своей дуры. Твой «дворец» – это бывший банк, что на канале сразу за железным мостом!» – внутренне ухмыльнулся Пауль и небрежно сообщил:

– Я руинами не собираюсь любоваться. Меня интересует: там глухо? Нельзя ли там же вскрыть этот ящик?

– Чем? Крушить сейф кувалдой нельзя, да и весь город сбежится. Тащить его куда-нибудь в лес – тоже полный идиотизм: первый же дружинник прицепится. Автоген нужен, резак! Так вы его...

– Не надо об этом. В годы войны у самого фрегатен-капитана Целлариуса какой-то рижский ширмач часы срезал! Всяко бывает... Можно и другой добыть, да вот беда: подколов водолаза, вы уже раскрылись контрразведке. Глаза, уши и щупальца ее сейчас так напряжены, что даже одно слово где-либо об автогене смертельно опасно для нас.

– Вас, вы хотели сказать, – поправил Оскар. – Обеспечение – ваша функция. Ничего не попишешь, я рисковал – теперь ваш черед.

– Придется, конечно. Только как бы это понадежнее...

Напарники задумались, делая вид, что увлечены едой.

Паулю меньше всего хотелось совать в петлю свою голову, и он соображал, как бы заарканить подходящего посредника по добыче автогена.

Оскар думал о своем. Провала Пауля он сейчас не ждал. Рано! Пока его нужно только отвлечь от главного. Пусть хлопочет, обеспечивает, пока Оскар сам не раскурочит сейф и завладеет документами. А уж тогда...

– Людей нет, – посетовал Пауль. – Ни одного мало-мальски подходящего и надежного человечка! Оскар кивнул:

– Это верно... Ладно, дам я вам нужного человечка. Покажу издали. Это мой лодочник, мужик уже апробированный. И в мастерских, доках, на судоремонтном – везде у него друзей-собутыльников полно. Портовый кран приволокут, не то что автоген!

– Пьяница! – поморщился Пауль. – Ненадежный это народ, боюсь с такими связываться.

– Что вы, Пауль! Алкаши – это же милейшие, золотые для нас люди! Если, конечно, не давать им авансом больше, чем на чекушку.

– Ладно, покажите мне его вечером. Надо ковать... – Пауль неожиданно оборвал речь на полуслове и через мгновение яростно ткнул пальцем в газету-скатерть: – Кто?! Какая стерва устроила эту пакость?!

Оскар прочитал:

Редкая находка

Решив отдохнуть перед зачетом, студентка нашего МТИ Алиса Туманова отправилась с товарищем на взморье. День был прекрасный, молодежь прихватила акваланги. И недалеко от берега ныряльщики нашли на дне... затонувшее судно!

На запрос редакции моряки сообщили, что в лоциях Балтийского моря этот топляк не значится. Стало быть, он является подлинной находкой наших студентов-спортсменов.

Какое бедствие много лет скрывало от людей море? Ответ на этот вопрос, надо полагать, мы скоро узнаем.

– Да-а, ничего себе подарочек! Здорово напакостила, свинья! Хорошо еще что постфактум.

– Кто?!

– Ну кто, кто?! Она, конечно, кисонька Алисанька! Обожает всякий блеск!

– Рвите с нею немедленно!

– И что бы я делал без ваших советов!.. – съязвил Оскар. Глянул на часы: – Сегодня она кончает в три. Поезд в пять. Отлично: она вполне успеет проводить меня по «срочному вызову на киностудию».

Молодого Свентицкого капитан Сысоев величал своей правой рукой. Иногда иронически, чаще всерьез: лейтенант обещал стать скоро хорошим чекистом. «Если только не останется старой девой, помешанной на филателии», – говаривал в шутку Рязанов: страстный коллекционер, Стась мог ради того, чтобы только посмотреть на какую-нибудь «Вирджинию», не пойти на свидание.

Уже темнело, когда Сысоев в черном пиджаке и фуражке, Свентицкий в форменной курточке рыбфлота и Лида Рындина вышли из «главной» в припортовом районе пивной. Долгие поиски их уже утомили.

– Где же он еще может быть?.. – хмуро бросила Лида. – Разве только в «Святой Терезе».

Столь клерикально пьянчуги прозвали гадючник, воздвигнутый предприимчивыми рестораторами в подвале разбитой крупным снарядом кирхи. Возле крыльца уцелел и серого песчаника пьедестал с изваянием святой Терезии.

В дверях чекисты и Лида разминулись с двумя неприметными мужчинами. Спускаясь с крыльца, те остановились, закуривая. Тот, что постарше, негромко сказал товарищу:

– Ладно, попробую. Выбора-то, собственно, нет. Они уже последние медяки выгребают. Подожду немного и вернусь.

Знать бы чекистам, кого они встретили!

Войдя в сумрачный, пропахший пивом и табаком зал, контрразведчики с Лидой потолкались меж столиков, как бы выбирая, где присесть. Стоял пьяный гомон, грохот посуды, собираемой грубой и грязной посудницей, возгласы спорщиков.

– Миленькая святая обитель, – оценил Сысоев. – Не видно?

– Вон он, – горько и брезгливо шепнула Лида, кивнув.

– Сядьте сюда, – усадил ее Свентицкий спиной к Зорину, а сам с капитаном сел напротив.

В компании за столиком в углу пьяно бахвалился мужчина в затасканном морском кителе – лысеющий, обрюзгший, небритый и... не похожий на аккуратного офицера Зорина с фотографии.

«Да-а, без Лиды мы бы его вряд ли опознали. Что водка с человеком сделала!» – подумал Сысоев. Он остро почувствовал, как мучительно и противно сейчас Лиде! И, обменявшись с помощником взглядами, поднялся из-за стола:

– Идемте отсюда, Лида.

НЕЖДАННЫЙ ВИЗИТ. ДОСАДНАЯ ЖЕРТВА

Утром, покуривая у открытого окна, Рязанов с Сысоевым слушали рассказ Свентицкого о вчерашнем наблюдении за Зориным.

– ...И тут из их пьяного пустомола вдруг выскользнула одна любопытная информация: Зорину подфартила «непыльная халтурка», и он весь этот месяц приватно замещает уехавшего в отпуск смотрителя гидрологических постов прибрежной линии.

– Ого! Это более чем любопытно, – оценил Рязанов.

– Если же учесть, что катер смотрителя имеет постоянное разрешение на прибрежное плавание и хорошо известен пограничникам...

– А вот это уже, Стась, пожалуй, не стоит объяснять нам, – с улыбкой прервал Сысоев. – Доложите лучше подробности их разговора.

– Извините, – смутился увлекшийся Свентицкий. – А подробностей не было, Александр Алексеевич. Как раз тут к ним подсел какой-то тип: перекинулся с Зориным тихо двумя-тремя фразами и увел его. Я следом...

– Каков он собой, этот тип? – спросил Рязанов.

– По-моему, мы его уже видели: встретили, когда входили в этот шалман. Помните, Александр Алексеевич? Выше среднего роста, лет уже за пятьдесят, но крепкий такой. Лицо добродушное, простецкое. И одет просто. Неприметная личность.

– Левша? – спросил Сысоев.

– Н-не знаю, не заметил, товарищ капитан.

– Это надо замечать. Дальше.

– Выйдя из парка, они направились к порту. Улицы стали уже пустынны, приблизиться я не мог. А говорили они тихо. Только раз Зорин пьяно воскликнул: «Это можно, сделаем! Надо только...» – и опять забормотал, одернутый этим типом. Поговорив, тип схватил проезжавшее такси и умчался.

– Номер не разглядел?

– Нет. Машину приметил: старая, с помятым крылом и трещиной на лобовом стекле. Но сегодня вчерашние шоферы отдыхают, я справлялся уже.

– Естественно. Где сейчас Зорин?

– Рано утром сообщили – я тут в дежурке остался, – что он в порт прошмыгнул. Я сразу туда. Но он как в воду канул, даже портовые милиционеры не смогли его отыскать.

– Там найдешь!.. Но найти надо. Так что... Ах да, вы же так и не отдохнули еще. Но все равно: возьмите хотя бы Васильева и сейчас же отправляйтесь обратно. Найдите Зорина, передайте наблюдение, а тогда уже...

– Есть! – отчеканил Свентицкий и вышел.

– И впрямь любопытно складывается... Да! Как тебе понравилось выступление «Комсомольца»?

– А что там? Я еще не читал, признаться.

– Напрасно. Весьма интригующие встречаются публикации. Вот, например... – протянул майор газету.

– «Редкая находка»? Ну-ка, ну-ка... – Сысоев быстро прочел заметку. – Интересно. Чертовски интересно! Само собой – не исключено и редкостное совпадение, но...

– Но как бы там ни было, мы выходим на первое конкретное лицо – некую Алису Туманову.

– Вот именно. – Сысоев посмотрел на часы. – Не возражаешь, Петрович, если я сейчас, благо МТИ рядом, схожу познакомлюсь с этой Алисой. Чем черт не шутит, может, она окажется нашей «редкой находкой»?

– Сделай одолжение. И редакцию проведай: откуда они взяли это? А с Зориным я тут разберусь.

В дверях Сысоев столкнулся с помощником дежурного.

– Товарищ майор, тут один мариман похмельный на прием рвется, Зорин какой-то...

– Зорин?! – разом изумились офицеры. – Давайте его сюда.

Через две минуты Зорин уже сидел перед чекистами и, дыша в сторону, исповедовался.

Оказалось, что смотрителю гидрологических постов позарез потребовалось поехать по семейным делам, а отпуска ему не полагалось. Работник он хороший, надо было его уважить. Вот и намекнули: найди себе приватно замещающего и езжай. Он нашел Зорина – бывшего офицера, знающего дело. Оставил ему свой катер, журнал замеров, зарплату и уехал. Деньги Зорин, разумеется, тут же пропил и заскучал: работать-то еще целый месяц надо! Тут вскоре и подвалил ему фарт в образе ученого-ихтиолога из Ленинграда...

– Диссертацию он готовит. Ну, и приехал сюда ракушки да прочую дрянь донную собирать. Ясно, одному, без плавсредств, это несподручно. Он и обратился ко мне. Вежливый такой, интеллигентный, в золотых очках. Показал все документы: удостоверения, отношения, разрешения... «Как, – говорит, – вам угодно? Можно через начальство: вам прикажут – будете меня возить, и все. А можно и без начальства. Так, конечно, проще и быстрее, а мне каждый день дорог. Ну, а за помощь – само собой... Не обижу!» Так и поладили. Я же по документам видел: все равно придется возить его. А так все же приработок. И работенка не пыльная: утром отправлюсь на объезд – заброшу его попутно на пост, а сам...

– На какой именно?

– Да когда как. А чаще всего на семнадцатый. Акваланг он у меня в катере оставлял – рундучок запирается. Высажу его с аквалангом и склянками – он и ныряет там пока не посинеет. А обратно иду – забираю. Или вторым рейсом. Халтурка – дай бог. Плохо только, что денег не давал. Провиант, правда, прихватывал на день по высшей норме, с коньячком даже!.. А уж как набил все склянки улитками да слизняками, так рассчитался сполна, тут уж ничего не скажу.

– Когда это было? – спросил Сысоев. – Расчет я имею в виду.

Зорин потер дрожащими пальцами иссеченный лоб, назвал точно день ранения Сергея.

– На каком посту он тогда работал?

– Да на том же, на семнадцатом.

– А что, собственно, вас к нам привело?

– Привело не это. Другое привело. Зашел я вчера вечером в «Терезу», приятеля искал... – И он точно воспроизвел вчерашний эпизод «делового знакомства», дополнив его весьма интересной для чекистов концовкой.

...Выйдя из «Терезы» с полковником в отставке, как тот назвался, Зорин, обусловив мзду, пообещал устроить ему напрокат автогенный аппарат и направил свои нетвердые шаги к приятелю – переночевать. Открыла ему преждевременно вернувшаяся из командировки жена. И, высказав Зорину все, что она думает о нем, а заодно и о своем муже, захлопнула перед носом дверь. Зорин поплелся к другому приятелю. И, проходя через один из парков, каких в Балтиморске много, снова увидел полковника. Не заметив своего поставщика, тот остановил какого-то запоздалого прохожего, попросив спичек.

По непостижимой логике пьяного Зорин решил остаться незамеченным и вильнул за кустарниковую изгородь, ограждающую главную аллею. И оттуда расслышал в тиши, как полковник, прикуривая, сказал прохожему что-то по-немецки. Тот ответил по-английски. Тогда полковник тоже перешел на английский. Перекинувшись несколькими фразами, они разминулись, при этом полковник снова по-русски громко сказал «благодарю».

– Спьяну я не придал этому значения. Город наш моряцкий, а мариманы любят щегольнуть иностранными фразочками. Но утром, как пошел автоген ему доставать, сообразил: а перед кем им было иностранщиной щеголять ночью-то?.. И засовестился, почуяв неладное.

Зорин посмотрел чекистам в глаза, потупился и признался:

– Я же понимаю, что подонком стал. Сказать только: на днях белье с чердака унес, на похмелку... Но ведь был же я человеком. Был! Офицером! На флоте служил, присягу принимал! Вот, вспомнил, подумал обо всем этом и – пошел к вам.

– И правильно. Такое утаивать – это уже не кража мокрых подштанников, это может посерьезнее оказаться. Так что умиляться вашим решением, Константин Ильич, прямо скажу, мы не станем, а вот ежели поможете разобраться в этой странной ситуации, спасибо скажем. Важно вспомнить, что они говорили. Вы же моряк, должны знать язык.

Зорин уныло покачал головой:

– Забыл почти. Да и говорили они бегло и тихо. Понял только отдельные слова: Марс, Балтиморск... Что-то забавное еще... Сейчас, сейчас...

– Не спешите, подумайте спокойно.

– Да! Венецианский дворец! И еще – ночь. И... Нет, все.

Записывая, Рязанов повторял вслух:

– Так, значит: Марс, Балтиморск, Венециан... – Прервав запись, взглянув на Зорина: – Марс, говорите? Точно?

– Точно. Я спьяну ослышался поначалу и еще удивился: чего это они ночью тайком о Марксе шепчутся? Да еще по-английски? А тут он снова повторил, четко так – Марс.

– Значит, точно. Хорошо...

Рязанов поднялся и, кивнув Сысоеву, вышел. Сысоев продолжил:

– Скажите, Константин Ильич, ученый этот... Как вы его назвали?

– Алексей Алексеевич, – уверенно повторил Зорин.

– Да-да, Алексей Алексеевич этот – левша?

– Н-не помню... – Зорин зажмурился, вспоминая, и удивленно подтвердил: – Да, верно, левша! Вы разве знаете его?

Сысоев не ответил, задав следующий вопрос:

– Ночью полковник с ним встретился и говорил?

Зорин призадумался, пожал плечами:

– Черт его... Может, и с ним. Ростом вроде схож, а так... Темно уже было, да я за кустами, да еще косой... Нет, не скажу этого. Но и отвергать не стану: может, и с ним.

– Понимаю. А вам не показалось... Да, войдите!

Войдя в кабинет, Свентицкий не удивился, застав тут Зорина. Видимо, от дежурного уже узнал, что пропажа нашлась сама. Кивнув помощнику, Сысоев вернулся к вопросу:

– Вам не показалось странным, Константин Ильич, зачем отставнику понадобился автоген?

– Нет. Собственно, я сам ему посоветовал.

– Да? Чем это было вызвано?

– Он поначалу спросил просто: не помогу ли я ему? У него теща умерла. Он заказал где-то железную ограду могилы. Сделали, привезли. Теперь надо ее установить. А чем скрепить? Ну, я посоветовал автогеном сварить, чего проще. Тогда он и попросил достать на денек-два аппарат...

– Ну да, у вас же знакомства кругом. Понятно. А себя он назвал? Адрес, куда аппарат доставить?

– Зовут его Павел Иванович, а фамилии не сказал. И адреса тоже: условились просто встретиться возле порта.

– Ясно. Так вот, Константин Ильич, доставайте ему аппарат, торгуйтесь, встречайтесь – в общем, делайте все так, будто никаких подозрений он у вас не вызвал. Понимаете?

– Чего же тут не понять. А может, все же...

– Нет, нет! От вас сейчас требуется только одно! Тем более что здесь и впрямь может не оказаться ничего особенного. Мы это сами уж... Да, кстати: если заметите где-либо близ себя вот этого товарища или меня, то и виду не подавайте, что мы знакомы. Будет нужно – сами подойдем.

Сысоев подписал Зорину пропуск на выход и, черкнув записку Свентицкому с приказом организовать наблюдение за Зориным, оставил помощника у телефона, а сам пошел проводить посетителя. Внизу в вестибюле нарочно придержал Зорина, прощаясь:

– До свидания, мы, возможно, еще встретимся. – Улыбнулся: – И все же спасибо, что пришли, Константин Ильич. Да, кстати, как вы добирались к нам?

– Обыкновенно: от порта – по трамвайному маршруту.

– Трамваем?

– Пешком. Погода сегодня такая, знаете... располагающая, – смущенно объяснил Зорин – у него просто не было ни гроша.

Во взгляде Сысоева мелькнула обеспокоенность:

– Посидите тут, я сейчас... Машину вызову.

Вернулся на этаж, зашел к Рязанову. Застал того у раскрытого железного шкафа с папками различных справочных материалов.

– Что тебя всполошило, Петр Петрович?

– Да вот, понимаешь, Марс этот... – Рязанов показал тонкую папку. – Порылся – точно: в конце войны органам СМЕРШа[10] 10
  СМЕРШ – «Смерть шпионам!», органы военной контрразведки в период Великой Отечественной войны.


[Закрыть] стал известен молодой, но классный шпион-диверсант Флейшман. Под кличкой Марс он работал на Канариса, а как Джон – на Аллена Даллеса, который тогда представлял Си-Ай-Си в Швейцарии. После войны этот Марс исчез, как и многие, ему подобные. А птица это зело сволочная и хищная. Вот я и подумал, вспомнив: уж не взлетел ли опять этот стервятник?

– Гм... – Сысоев прикинул в уме. – Нет, Петрович, не похоже. Если он тогда уже был персоной в агентуре, то вряд ли теперь стал исполнителем. Масштаб не тот. Да и физически – возраст!..

– Увы, пожалуй, ты прав, – безрадостно согласился майор. – Вот «Марс» проклятущий! А «венецианский дворец» – вовсе загадка. И при чем тут Балтиморск?..

– С этим еще поломаем головы. Тут вот что всплыло. Зорин, понимаешь, шел к нам пешком и напрямую. А что, если этот левша-ученый следит за ним?

– А он впрямь левша? Это ведь примета. Как ты установил?

– Да по ранению Сергея. Так ударить его, да еще в тесноте каюты, было с руки только левше... Я решил подстраховать Зорина.

– Разумно. И еще: выпиши ему повестку как свидетелю какого-нибудь ерундового происшествия в порту. Документальное оправдание.

Сысоев тут же заполнил бланк повестки и позвонил в свой кабинет – Свентицкому.

– Стась, вы исполнили?

– Никак нет, товарищ капитан: никого нет, все работают. Я звоню вам к дежурному, он говорит...

– Я у начальника. Выходите, встретимся у лестницы.

Когда встретились, дал повестку. Спускаясь в вестибюль, пояснил:

– Отвезите Зорина к порту и по дороге растолкуйте, зачем ему эта повестка. Тем временем я найду и подошлю кого-либо вам на смену... Постойте, а где же он?

Зорина в вестибюле не было. Прижатая пепельницей, на столике лежала записка:

«Спасибо, к машинам я не приучен, так доберусь. До свидания. К. З.»

– Вот артист. Решил, видите, что ему тут любезности расточают! Придется, Стась, вам мотануть сейчас в судоремонтные – он туда отправился, – встретить и подстраховать. Сменщика я вам скоро пришлю. Езжайте. Да вы его нагоните по дороге.

Сысоев вернулся в кабинет Рязанова. Предстояло проанализировать ситуацию.

– Пиши: контактирует ли «полковник» Павел Иванович с «ученым» Алексеем Алексеевичем или заказ на автоген пришелся случайным совпадением? – продиктовал Рязанов.

– А давай это же – по-другому: высветить «полковника» Павла Ивановича. Тогда и контакты его проще определить. Зорин, конечно, выведет нас на него, но время нельзя терять, надо...

– Я уже звонил военкому, попросил срочно выбрать нам всех отставников Павлов Ивановичей. А группе Васильева поручил тотчас процедить их.

– Тогда у нас – полный синхрон, как всегда. Я сейчас...

Работу прервал звонок Свентицкого:

– Товарищ майор, я Зорина и по дороге не нагнал, и тут не нашел. Все обшарил. На воротах его знают, говорят – не проходил...

– Плохо. Машину отпустили? Держите. Сейчас вышлю подмогу. Быстро проверьте все места, где он только может быть, и найдите. Непременно найдите! Результат сообщите.

Только Рязанов «мобилизовал» сотрудников на помощь Стасю, опять задребезжал телефон.

– Товарищ майор?.. Васильев. Полковник в отставке Павел Иванович есть, кстати, единственный. Фамилия Пузенков, живет на Каштановой. Осенью действительно похоронил тещу. Самого дома нет, уехал по ягоды. Все. Какие будут указания?

– Спасибо, Васильев. Постарайтесь деликатно выяснить, где он сегодня ночевал и куда именно уехал. И возвращайтесь. Слышал? – положив трубку, спросил Сысоева.

– Слышал. И все-таки надо показать Зорину этого Пузенкова.

– Непременно. Послушай, пожалуйста, – кивнул майор на взывавший телефон.

Звонил Свентицкий – взволнованный и огорченный.

– Александр Алексеевич, беда! Нашли: в морге лежит. Убит в переулке...

– Ударом ножа сзади в левый бок?

– Точно так. Вам уже сообщили?

– Выясните все возможное, назначьте экспертизу и возвращайтесь, – вместо ответа распорядился Сысоев. Положив трубку, мрачно посмотрел на майора: – Следил все же, мерзавец! На финише этот «ученый» становится все активнее и наглее.

– Ох как мы прошляпили! – пожалел Рязанов. – Давай, Алексеич, духом, найди эту Туманову! А то как бы... Послушай. А я – к начальству.

Докладывать контр-адмиралу о ЧП с Зориным было нелегко. Формально рассуждая, Зорин буквально сам напоролся на нож, самовольно уклонясь от опеки. Но ведь не станешь же этим оправдываться...

Возвратясь к себе после нелегкого разговора, Рязанов созвонился с милицейским начальством и другими учреждениями, согласовал с ними оперативно-организационные вопросы взаимодействия и связи, отдал первоочередные распоряжения своим сотрудникам и стал ждать. Прежде всего – известий от Сысоева.

Хуже нет – ждать, особенно когда надо и хочется действовать. Поглядывая то на телефон, то на часы, Рязанов сидел, снова и снова продумывая все обстоятельства.

Зорин... Каким бы он ни был, он наш гражданин, и его надо было уберечь. Не уберегли. А он был единственным, кто знал в лицо диверсанта и мог бы его опознать. А мы не сообразили первым делом взять у него портрет преступника посредством фоторобота. Это крупнейший и невосполнимый ляп! Зорин также был единственным, кто мог опознать заказчика автогена, назвавшегося полковником Павлом Ивановичем...

Второе – Павел Иванович Пузенков... Он обращался к Зорину или кто-то другой прикрылся его именем? Если он, то для себя заказывал автоген или был подослан «ученым» Алексеем?.. Хорошо бы – подослан: тогда через него есть шанс выйти прямо на «ученого». А если для себя?.. Сейчас очень важно поговорить с Пузенковым – сразу многое определится. Черт его унес по эти ягоды!..

Третье – заметка в «Прибалтийском комсомольце», Туманова... Вряд ли она была главной ныряльщицей. Кто был с нею? Почему репортер его утаил? И что Туманова с ним нашла – «Флинк» или другой топляк?.. Ну, это все Сысоев сейчас разузнает. Что-то он молчит...

Будто угадав нетерпение майора, задребезжал телефон. Рязанов схватил трубку. Звонил Васильев:

– Хорошего мало, товарищ майор. Пузенковы живут в особнячке и одну комнату сдают. Так вот жилица насчет ночи ничего сказать не может, но что в девять вечера видела Пузенкова дома – ручается.

– Понятно, – мрачно оборвал майор. – Спасибо, Васильев, возвращайтесь.

Где же еще этот «ученый»?.. Ну, его не вычислишь, – город слишком велик. Судя по тому, как он активизировался, обнаглел и в то же время стал дьявольски осторожен, он сейчас стремится разыграть блиц-эндшпиль. Это и логично: добыча в руках – мешкать нечего. Его сейф задерживает. Как только он его вскроет, так – фьюйть!..

Слишком много иксов!