Текст книги "Сейф командира «Флинка»"

Автор книги: Владимир Черносвитов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)

ВНЕЗАПНЫЕ ВСТРЕЧИ И РАЗЛУКИ

Плотно пообедав в курортном ресторане, Оскар прошелся по бульвару, накупил свежих газет и журналов и вернулся на дачу. Там уютно устроился на диване, но, не прочтя и одной газеты, крепко уснул. Предыдущие сутки были все же очень изматывающими, и Оскар проспал до утра.

Утром еще раз «сходил на почту», позавтракал и вернулся возмущенным: телеграф переврал его фамилию и теперь до уточнения ее денег ему не выдают! Паспорт остался, конечно, опять в кармане.

Полдня провел на пляже: и приятно, и безопасно. Пофлиртовал с какой-то стройной и смазливой девицей, но в меру: завязывать знакомства не стал и даже ушел не попрощавшись, когда она купалась.

Посидел, пообедал в ресторане, прошелся, купил газеты и пошел на дачу, через сад прямо на свою веранду. Вошел – и притих: в кухне хозяйка с кем-то разговаривала. Оскар осторожно глянул в щелку меж занавесок на застекленной двери: за столом чаевничал со старушкой немолодой капитан милиции – завтрашний пенсионер.

– Не откажусь, спасибо, – сказал он, подставляя чашку. – Хотя я, так сказать, и при исполнении...

– Да когда же, батюшка, вы не при исполнении-то? Днем при исполнении, ночью обратно при исполнении. Этак и вовсе отошшаешь.

Капитан вздохнул, деликатно беря варенье:

– Участок у меня такой, частного сектору много. А где частный – там и непорядок. Вот и вы даже, Пелагея Васильевна, не в обиду сочтите. Нарушаете. Ну, как же это: дачника приняли, а не прописываете! Некрасиво.

Оскар тихонько ретировался в сад. Перемахнул через штакетник, выждал в переулке, когда уйдет участковый, деловито вошел в дом с улицы, решительный и огорченный.

– Пелагея Васильевна, голубушка, не знаете, когда вечером самолет на Ленинград?

– И-и, милай, нашел кого спросить! А пошто вам?

– Лететь надо, – меняя рубаху, ответил дачник. – Сейчас домой звонил насчет перевода. Соседка сказала – у жены приступ сердечный был, «скорая» увезла!

– Батюшки светы! И что за напасть: народ такой бессердечный пошел, у каждого, почитай, сердце! Беда! А как же...

– Не беспокойтесь, хозяюшка, деньги остаются вашими, веранда – моей. Я денька через два вернусь. Может, с женой даже, если ей разрешат.

– Дай-то бог!

Вечерело, в электричке на Балтиморск было многолюдно. Оскар неторопливо пошел по вагонам. Некоторые пассажирки задерживали на нем взгляд: высокий мускулистый шатен был красив и выглядел моложе своих сорока.

– Алексей Алексеевич! – неожиданно окликнули его. Это была пляжная знакомая. – Идите, сюда, садитесь.

Отказываться не было причин. Оскар вернулся, подсел. Припомнил: зовут ее Алисой.

...Тихий и теплый вечер застал их на открытой площадке летнего ресторана на самом берегу Серебряного озера почти в центре Балтиморска. Алексей не мелочился – ужин получился почти изысканным. Закончив его, они не спеша направились к гостинице «Москва».

– Нет, Алиса, я все-таки не понимаю: как вы могли бросить театр? Театр!

– Пришлось. Чтобы чуточку выдвинуться, молодой актрисе без диплома нужно стать угодной главрежу либо начальству повыше. А я так не могу и не желаю. Помыкалась и ушла.

В скверике возле гостиницы Оскар попросил спутницу подождать, а сам пошел оформить номер. Алиса присела на скамью и задумалась. Из вспомогательного состава местного муздрамтеатра ее просто выперли за бездарность. По той же причине не взяли ни во ВГИК, ни в одну из театральных студий столицы. Но это не остудило ее рьяной мечты стать звездой экрана и сцены. И вот – такая встреча! Ведь Алексей Алексеевич режиссер-постановщик! Одно его слово – и она в фильме! Мыслимо ли упустить такую возможность?

Тем временем Оскар постоял за углом, обдумывая встречу и знакомство с Алисой, бросил окурок и вернулся к ней, злой и возмущенный:

– Не задержал? Простите... Ну и порядочки здесь! Утром прилетел – номер еще занят. Ладно, оставил чемодан, ушел на море. Сейчас прихожу – администратор сменился и забыл передать мою бронь! Номера нет. Мне надо сценарий дорабатывать, принимать людей...

У Алисы застучало сердце. Это был ее шанс.

– Алекс... Только поймите меня, пожалуйста, правильно. Мама на лето уехала к сестре в Пятигорск подлечиться, папа – в море, вернется еще не скоро. У нас вы никого не стесните и вам никто не будет мешать. А живем мы вон, совсем рядышком...

Выйдя из вагона на перрон, Сергей поволок чемодан в камеру хранения. Гостинцев мама наготовила на весь «Абакан».

– Товарищ главстаршина!..

Сергей еще не привык: его и Чурикова только-только произвели в главных старшин. Оглянулся: патруль! Подошел, представился, предъявил документы. Офицер посмотрел, улыбнулся:

– А-а, Сафонов! Вот вы какой. Приятно встретить. И куда же путь держите в столь поздний час, позвольте все же узнать?

– Домой. К дяде то есть: у меня тут дядя живет и служит. Капитан госбезопасности Сысоев...

– Вот как. Ну, добро. У вас еще целые сутки – счастливо погостить! – пожелал, вернув документы. – Постойте! Вы сегодняшнюю газету нашу читали? Держите...

Подойдя к дому, поднял взгляд и удивился: окна дядькиной квартиры поблескивали черным лаком. Обычно два светились допоздна: дядя читал или занимался, будучи заочником Высшей школы. Сергей взбежал на третий этаж, позвонил... Еще разок... Открылась соседская дверь, и на пороге появился сослуживец дядьки.

– Сергей? С приездом! А Сысоевых нет...

Оказалось, болезненную вообще бабушку Ксению опять крепко прихватило и дядя Шура срочно повез ее в окружной госпиталь. А ключ Сергею впопыхах забыл оставить.

– Да он утром вернется уже. А ты у нас ночуй.

– Нет, нет, спасибо. Я тут... в спортроте устроюсь, – отказался Сергей, черкнул дяде записку и ушел.

«Что же делать? В гостиницу обращаться бесполезно. В спортроте его знают, конечно, как самбиста-разрядника, но кто ж туда является ночью! Придется побродить до утра...»

Ночь встретил Сергей на скамье под каштаном на трамвайной остановке возле театра. Городские куранты громко пробили час. Сергей усмехнулся: ночь только началась, а привычка к распорядку уже властно клонила в сон.

...Откуда, как она подошла – Сергей не заметил. Видимо, задремал все же. Увидел, когда незнакомка уже остановилась перед ним – невысокая, грациозная, с точеной талией и высокой грудью.

– Не скажете, трамвая давно не было? Туда, – махнула она сумочкой на длинном ремешке.

– Давно уже. Оттуда прошли недавно. Последние, надо полагать.

– Да?.. – Она посмотрела на Сергея большими, подведенными, совершенно изумрудными, но какими-то незрячими глазами: посмотрела, будто и не увидев его. Повернулась и медленно, понуро пошла дальше.

Неожиданно для самого себя, Сергей вдруг поднялся, нагнал ее:

– Извините... Вам будет страшновато одной идти, разрешите, я провожу? Мне все равно делать нечего, – смутившись, неуклюже оправдался он.

Она спокойно рассмотрела моряка, невесело усмехнулась чему-то и молча сама взяла его под руку.

За всю неблизкую дорогу они не обмолвились и десятком фраз. Сергей, правда, пытался заговорить, но девушка не поддержала беседы.

Миновав «Гастроном», охраняемый немолодой толстухой, они вскоре свернули во двор темнокирпичного дома. Собственно, от дома авиабомба оставила лишь фасадную стену. Но одноэтажный флигелек с мезонином в глубине двора-сада уцелел. Взойдя на его крыльцо, девушка приоткрыла дверь, прислушалась. Сергей мешкал в нерешительности: попросить ее о свидании или так уйти? Он медлил. Девушка смотрела на него с той же спокойной непонятной полуулыбкой. Открыв дверь, подтолкнула его, шепнув:

– Тихо только: соседи!..

На цыпочках они поднялись в мезонин. В тесной прихожей сгрудилось все: умывальник, плитка, дверь в кладовку, еще одна... Далее шла комната – невысокая, продолговатая, со скошенным по краям потолком и полукруглым окошком в торце. Обставленная просто, даже бедно, комнатка тем не менее была очень уютной.

– Ну, чего потолок подпираешь? Садись. Ты что, в самоволке? – грубовато спросила она.

– Нет, у меня отпуск. Просто ночевать оказалось негде, понимаете... – брякнул Сергей и смутился.

Она опять усмехнулась:

– Понимаю, понимаю. Так что, служивый, поужинаем? Или так перебьемся?

Непонятная, не то злая, не то дружеская ирония прозвучала в этом «служивый». Сергей промолчал, неопределенно пожав плечами.

– Надо бы, – решила она. – Только у меня нет ничего такого...

– У меня тем более.

– Да ну? – насмешливо удивилась она. – И денег, конечно, тоже.

– Деньги-то как раз есть, да где сейчас...

– Где есть: тетя Даша не зря магазин сторожит! Давай... – Взяла деньги, сумочку, кошкой выскользнула на лестницу.

Сергей нахмурился. Странная какая-то особа, двуликая. То затаенно-грустная, но естественная и располагающая к себе. То вдруг нарочито циничная, вульгарная и тем неприятная. Кто же, какая она на самом деле?

Сергей оглядел комнату, но ничего четко характеризующего хозяйку не увидел. Явно только, что живет она небогато и одна: ничего мужского, детского, семейного в комнате нет.

Над колченогим письменным столиком нависала книжная полка. В детстве Сергей читать не любил, к книгам пристрастился уже в юношестве, а на службе и вовсе заболел. И тут, конечно, подошел, полюбопытствовал. Медицинские учебники, разрозненные томики Блока, Есенина, Цветаевой, кое-какая беллетристика... Перебирая книжки, наткнулся на застекленный фотопортрет молодого офицера-моряка. Хорош! Интересно, кто это? Отец? Муж? Брат?.. Ответа портрет не давал: ни надписи, ни даты на нем не было.

Так же тихо вернулась хозяйка с покупками.

– Открывай, – распорядилась, выложив на стол консервы.

Сергей положил на стол портрет, подошел к хозяйственному – вспорол резаком жесть банок.

Сели. Девушка, видимо, не ужинала – без промедлений положила гостю и себе щедро на тарелки, налила по трети стакана водки.

С водкой у Сергея были старые счеты. Как-то уже перед окончанием школы он однажды хлопнул стакан «Столичной». А потом... Это был такой срам, такое публичное позорище, что Сергей с месяц, наверное, стыдился выйти из дому и в глаза маме посмотреть! С тех пор зарекся! И сейчас отказался. А девушка уже выпила и посмотрела на моряка удивленно и насмешливо:

– Это почему же? Больной, что ли?

– Еще чего! Просто... Просто не пью. Вообще.

Замечательные глаза ее сузились и стали колючими.

– Ну как же! Конечно. Устав-батюшка не велит, и матушка-замполит не разрешает?!

– Это само собой, но... Я же водолаз – нам нельзя, – придумал он самое простое объяснение.

– А-а... Ну, извини, не знала. А вино можно?

Видя, что его нет, Сергей кивнул. И просчитался: девушка достала из шкафчика почти пустую бутылку, вылила остаток ему. На глоток набралось. Деваться было некуда.

– Давай хоть познакомимся: Сергей...

Девушка не назвалась, а молча пристально посмотрела на моряка. «Глаза, как у хозяйки Медной горы!» – любуясь, подумал Сергей и спросил:

– А тебя как?

Девушка отвела взгляд, невесело ответила:

– Не все ли равно? Ну – Лида... Со знакомством!

Криво усмехнулась и выпила. Поморщилась, стала закусывать. Сергею не елось, хотя он тоже не ужинал. Шевельнув ногой, он задел гитару, стоявшую почему-то на полу возле стола. Подхватил, протянул Лиде:

– Может, споешь?

Лида иронически посмотрела на него, приняла гитару, еле касаясь струн, взяла аккорд. Шепотом запела:

 
Ты едешь пьяная и очень бледная
По темным улицам совсем одна.
Тебе мерещется дощечка медная
И шторы синие его окна...
 

Сергей изумился. Недавно дядя Шура познакомил его со своим приятелем – немолодым худруком флотского театра, страстным меломаном, обладателем уникальной коллекции старых, точнее, уже старинных грампластинок с записями еще Вяльцевой, Юрия Морфесси, Вари Паниной, молодого Шаляпина... Только у него Сергей смог услышать и вообще узнать о существовании этого романса. Откуда же он известен Лиде?..

Лида отложила гитару, не то вздохнула, не то сдержанно зевнула:

– Все. Вы просите песен – их нет у меня. Были, да все вышли. Давай-ка спать... – Встала, подошла к кровати и заметила возле нее на столике портрет офицера. Оглянулась на Сергея.

– Кто это? – простодушно спросил он.

Взяв портрет, Лида посмотрела на него и бросила обратно:

– Так, случайный знакомый. Вроде тебя. Только другой совсем. – Откровенно зевнула и, ничуть не стесняясь, потянула с себя платье.

У моряка дыхание перехватило. Сконфузившись, он опустил взгляд, а Лида как ни в чем не бывало откинула одеяло, взяла полотенце и вышла из комнаты, бросив на ходу:

– Ложись...

Сергей опешил: «Как ложись, куда – ложись? – Усовестил себя: – Хорош! Не успел познакомиться и сразу, как кобелишка уличный!.. И это вся любовь?»

Он лег на продавленную тахту, укрылся каким-то пледом. Нарочито зажмурился, притворился задремавшим. Услышал, как вернулась Лида, подошла к кровати. Замерла. Помедлила – и тихо легла в постель.

Как уснул, Сергей не помнил. Проснулся, почувствовав взгляд. За окном брезжил рассвет. На краю тахты сидела Лида в ситцевом халатике и смотрела на Сергея с какой-то неизъяснимой грустью, почти болью. Сергей встревожился:

– Что с тобой? Заболела? Или беда какая?

Она слабо улыбнулась, покачала головой:

– Нет. Просто встала посмотреть, не озяб ли ты?

– Ну что ты. Теплынь!

С той же улыбкой Лида мягко положила руку на его широкую сильную грудь. От прикосновения этого моряка зазнобило, но тут же он почувствовал: ласка эта – дружеская, почти материнская. Вздохнув, Лида тихо сказала:

– Сергей... Сережа... Хороший, видно, ты человек.

– Ну, так уж и хороший, – смутился он.

Оба помолчали, думая о чем-то своем.

Они были почти ровесниками. Однако – Сергей это интуитивно чувствовал – жизнь узнавали и понимали по-разному.

Лида тихо провела рукой по его груди, вздохнула, отошла и легла на свою кровать, отвернулась к стене.

Вторично проснулся Сергей точно в минуту подъема по корабельному распорядку. Лида еще спала или делала вид. Сергей мигом оделся и тихонько вышел, оставив записку:

«До св.! Приду в сл. воскр. или через нед. С.»

Крадучись спустился по лестнице, надел во дворе ботинки и быстро ушел, запомнив дом и улицу.

Всю дорогу что-то неотступно мешало ему думать об этом волнующем и чрезвычайном для него событии. Что именно, он сообразил только дома, у дяди: утром, когда он торопливо писал записку, фотографии офицера на столике уже не было.

ПОЛОСА ВОЛНЕНИЙ И НЕПРИЯТНОСТЕЙ

Проснулась Алиса уже радостно взволнованной. Так пробуждаются в праздник дети, жаждущие подарка. Она тщательно занялась туалетом. Умылась, старательно причесалась, наложила косметику. Надела узкий в талии, длиннополый халат, прошлась, посмотрела в зеркало. Нет, так не пойдет – слишком для начала. Надела шортики, легкую рубашку с полурукавчиками, стянула полы узлом на талии. Вот так хорошо: вполне современно и прилично. Довольная собой, отправилась в кухню и вскоре позвала:

– Алексей Алексеевич, прошу к завтраку!

С аппетитом завтракая, Оскар откровенно любовался Алисой. Приятно видеть рядом живую статуэтку и сознавать, что достаточно только протянуть руку... Но Оскар не спешил.

– У вас фотоаппарат есть, Алиса?

– Нет, не увлекаюсь. У папы где-то лежит «Практифлекс», могу найти.

– Давайте съездим на пляж, где побезлюднее, я поснимаю вас, посмотрим фотогеничность. А там и о кинопробе подумаем.

– Стоит ли? – усомнилась Алиса, скрывая восторг. – Может быть, просто так съездить, отдохнуть... – И заторопилась на лекции.

Оскар перебрался в кабинет развалился в кресле, закурил. Итак, в Сосногорске все обошлось благополучно. И здесь сложилось лучше не придумаешь. Знакомство с Алисой – просто дар! Дом великолепный, во всем подъезде всего шесть квартир – по две на этаже. Можно месяц ни с кем не встретиться! Однако все надо предусмотреть. До возвращения Пауля ничего серьезного предпринимать нельзя, но и время терять попусту досадно. Надо произвести хотя бы общую рекогносцировку местности близ санатория «Белый камень»...

В такой день и впрямь грешно не поехать на море!

Старый лесопарк, окружающий санаторий, был прекрасен. В прибрежной его части мраморно белело здание санатория, а по берегу простирался природный пляж. В отличие от сосногорского и других – чрезвычайно тихий и малолюдный.

– Какая прелесть! – восхитилась Алиса. – Представьте, Алекс, я тут никогда не бывала. А здесь, оказывается, чудесно!

– Конечно. Недаром здешние старожилы посоветовали мне.

Отдалясь от загорающих курортников, они расположились возле гранитного валуна с указателем «Граница пляжа». Здесь Оскар устроил привал. Выложил из сумки припасы, расстелил на песке «скатерть-самобранку». Алиса тем временем облачилась в пляжный мини-костюм.

Позировала она с удовольствием и сноровкой опытной манекенщицы. В статике и движении. Нащелкав кадров двадцать, Оскар объявил:

– А теперь – к столу, к столу, к столу! Я уже шатаюсь от голода!

На пляже всегда естся с аппетитом. Усердно работая челюстями, Оскар продолжал «любоваться» морем. Правее их недалеко от берега торчал из воды свайный домик-будочка с круговым балкончиком. Явно гидрологический пост. А близ него стоял на якоре какой-то вспомогательный военный корабль. Какой? Примет и флага его отсюда было не разглядеть без бинокля. Уж не «Флинка» ли он уже разведует?.. Интересно, он постоянно тут торчит или уходит на ночь?

Увидеть это сегодня ему не удалось: по берегу уже шагал, приближаясь, первый пограничный наряд – еще не строгий, но... лучше все же заканчивать пикник. Стряхивая «самобранку», Оскар расслышал комариный зуд подвесного мотора. Присмотрелся: вдоль берега шел дюралевый катеришко. Пограничники глянули на него в бинокль и пошли дальше. Катеришко причалил к посту и через две-три минуты отправился дальше, проплыв мимо санаторного пляжа. «Так, так, так. Понятно: смотритель обходит посты, снимая показания приборов. Это надо учесть», – решил Оскар и засек время.

Получив копию дислокации и плана работ на топляке – это входило в сектор его наблюдения – капитан Сысоев отправился к своему непосредственному начальнику, майору Рязанову.

Когда-то начинающего чекиста Рязанова определили помощником к Сысоеву. Они хорошо сработались, подружились. Потом обстоятельства разлучили их. Но по прошествии нескольких лет снова свели вместе, только уже поменяв местами. Это, однако, ничуть не ухудшило их отношений.

Сейчас майор был один, а наедине они говорили без чинов. Капитан показал Рязанову полученные документы:

– Читал, конечно?.. Петр Петрович, я понимаю: «Абакан» – спасатель и потому должен быть на «товсь» под рукой у командования, а не болтаться где-то. Но почему не поставить на топляк какую-нибудь брандвахту, что ли? Надо же как-то охранять...

– Кому это надо? – Рязанов вышел из-за стола, подсел к товарищу на диван. – Флоту надо? Да флоту этот топляк – как рыбке зонтик.

– Но уж коль скоро он нашелся...

– Резонно, резонно. Мы согласные, мы завсегда за охрану – было бы чаво охранять! А тут что? «Черный принц», набитый золотом? Новейший корабль с новейшим вооружением? Старая рухлядь, не представляющая никакого...

– Э-э, нет! А вдруг как раз представляет!

– Да я что, против, что ли? Нереально это. Сам посуди: где они возьмут эту брандвахту? Флот наш народные денежки бережет и бездельников не содержит. Значит, для охраны придется снимать со службы какой-либо корабль. И только потому, что Сысоев с Рязановым, видите ли, считают это не лишним. Тем паче топляк – на дне, да еще в пограничной полосе, которая и так бдительно охраняется. – Рязанов встал, прошелся по кабинету. Остановился перед Сысоевым: – А вот насчет «а вдруг» – твоя правда. Это наша забота. Надо хотя бы в принципе определить: может эта находка быть чем-то интересной и важной?.. Я уже сказал Ладоге, чтобы водолазы поднимали каждую найденную вещицу. Так ведь пока не отмоют топляк от наносов, в него не проберешься. А что мы еще можем?

Сотрудники помолчали. Разминая «беломорину» – иных папирос он не признавал, – капитан сказал:

– А ты знаешь, можем, пожалуй. Хотя бы по наружным обводам определить принадлежность, класс, тип топляка. Может, он сам по себе уже чем-то примечателен. Чем черт не шутит!

Рязанову предложение понравилось:

– Дельная мысль, Алексеич! Давай-ка, привлечем Тутаринова... Молодежь-то не знает давние типы судов, а он и сам войны хлебнул, да и других ветеранов знает – может их приобщить.

«Почтовый ящик» в Сосногорске пустовал – значит, Пауль еще не вернулся. Оскар поддернул плечом лямку рюкзака, зашагал к вокзалу. Электричка на Балтиморск шла почти пустой. Естественно: утро погожее, все сейчас едут сюда, к морю. Вечером картина будет обратной. Оскар затолкал рюкзак с «Ихтиандром» в угол под скамью, сел к окну. Частичная разгрузка тайников прошла благополучно, а вот задержка Пауля тревожила.

Оскар задумался, глядя в окно. Отсюда до родных мест рукой подать и вполне можно встретить какого-нибудь знакомого земляка. А это почти верный провал.

Отец Оскара хуторянин-середняк Ансис своевременно вступил в ряды националистов-айзсаргов и круто пошел в гору. Латыши вообще умеют работать, Ансис же умел не только сам работать, но и из батраков выжимать силы. Хутор скоро вырос в имение, а сам Ансис – в фигуру уездного масштаба. И младшенького, своего любимца Оскара, отец с пеленок растил ярым националистом и выжигой. Старшая дочь Ансиса, Милда, жила самостоятельно в Риге, состояла в молодежной организации компартии и была функционером-подпольщиком. И Оскар, определенный отцом в городскую гимназию, жил у сестры и доносил о ее знакомствах и деятельности жандармскому офицеру, приятелю отца.

А тут Латвия снова стала советской. Раскулаченный Ансис сам поджег свое бывшее имение, ставшее колхозным, и ушел в лес в банду «межа кати» – «лесные кошки». Туда же подался и Оскар. Бандит-подросток быстро заматерел в Курземских лесах и оттуда был взят в немецкую разведшколу «Абверштелле-Остланд» в Балдоне, близ Риги. Война близилась к концу, но юный диверсант успел отличиться, был отмечен и переправлен на Запад. Там прошел полный курс специального «высшего» училища и уже отлично подготовленным специалистом пришел в диверсионно-разведывательную «фирму» генерала Z. И тут, обойдя многих коллег, сравнительно быстро выдвинулся в ГОР.

«Работал» Оскар в прибалтийских, скандинавских и социалистических странах Центральной Европы. Специально готовился и для СССР. Последний раз был в Союзе недавно и довольно долго – месяца три, приехав как турист-социолог. Единственным его заданием было как можно глубже познакомиться с сегодняшним производством, бытом, культурой, нравами, модами, общественными заботами – укладом жизни советских людей. Теперь же – конкретное и чрезвычайное задание.

...За окном вагона поплыли городские кварталы: тупиковый курортный вокзал обосновался в самом центре Балтиморска.

При выходе с перрона на площадь Оскара толкнул какой-то торопыга в летней шляпе и теневых очках. Оскар оглянулся и обрадовался: Пауль!

Вскоре они уже беседовали в кабинете Туманова. Пауль по достоинству оценил новое пристанище Оскара. А на веранде у старушки решили поселить Пауля: документы теперь у него были надежные.

– А у вас и того крепче, – заверил он Оскара, достав из кармана плотный конверт. – Вы улиток и пиявок любите?.. Придется полюбить, хотя бы временно. Вот вам паспорт, вот удостоверение инженера-ихтиолога, научного сотрудника... Командировка на работу в прибрежной зоне. Отношение в здешний НИИ. Все, разумеется, фиктивное, но настоящее. И даже, пока цел Марс, обеспечено подтверждение на случай проверки! Вот еще и рабочее научное задание: исследование моллюсков прибрежной зоны юго-восточной Балтики.

– Крыша прочная, ничего не скажешь.

– Есть еще один паспорт с документами, про запас. Он пока вам не нужен, я его прячу.

– Ладно. Вы молодец, Пауль, с вами можно крепко работать! Только... Я же ни черта не смыслю в головастиках.

– А кто смыслит? Думаете, настоящие ихтиологи толком в них смыслят? Купите «Юный натуралист», подчитаете. Кстати, когда на разведку отправитесь?

– Завтра же. Сегодня уже поздно. Сейчас купите мне в «Спорттоварах» акваланг – мой «Ихтиандр» для дела беречь надо. Да и приметный он.

Утро выдалось прохладным, но, пока Оскар с Алисой добирались до санатория, потеплело. Скинув с плеч довольно увесистый рюкзак, Оскар первым делом посмотрел на море: «Абакана» не было. Но это не обрадовало, а скорее, обеспокоило: вдруг придет, да в самый неподходящий момент?..

Лодку взял у санаторного заведующего пляжем, в распоряжении которого было несколько шезлонгов, пляжные зонты, лежаки и пузатые фофаны. Греб Оскар неуклюже – откуда режиссеру уметь! Подплыл сначала к свайному домику поста. Точно: «Пост № 17»! Отсюда уже были видны незаметные с берега буи обозначения топляка. Подгреб ближе к ним, остановился.

– Самое, по-моему, место. Лещей тут – тьма тьмущая! – предсказал, бросая якорек.

Изготовили и закинули удочки. Ни одной поклевки не последовало, и Алисе вскоре такая ловля наскучила.

– Ну, где же они, Алексей Алексеевич? – капризно спросила она.

– Тут! – указал Оскар в воду. – Придется, наверное, просто хватать их за жабры, раз не хотят клевать, – решил он, надевая акваланг. – Вот это спорт! Ни грести уметь не надо, ни даже плавать всякими батерфляями. Люблю!

Аквалангистом Оскар был отменным, но перед Алисой разыгрывал неумеху. Только говорил о своих классных ныряниях в Черном море. Алиса же, глядя на увлеченного Оскара, раззадорилась и стала просить дать и ей понырять.

– Я же умею, Алекс, ей-богу, умею! Вот посмо́трите...

Пришлось уступить. Но с условием: погружаться только на страховочном поводке. Так они и ныряли поочередно, отогреваясь в паузах: вода была еще холодной.

Алиса все же не утерпела и, отвязавшись в воде от страховочного конца, пошла на глубину. И там вдруг увидела смутные очертания какого-то затонувшего корабля! У нее дух захватило – так это было романтично! Вынырнув, она сорвала с лица маску и закричала:

– Алекс! Я нашла затонувший пиратский корабль! Честное слово!..

К ее удивлению, потрясающая находка ничуть не удивила и не заинтересовала Алексея, а вот сущий пустяк – возмутил. Почти до грубости:

– К черту ваши пиратские фрегаты! Да после войны здесь таких находок – куда ни ткнись! Тоже мне находка!.. Кто вам позволил отвязываться?! Что за самодурство?! Вы соображаете что-нибудь? Понимаете, что я – я! – отвечаю за вашу жизнь? А случись что – у меня даже нет второго акваланга, нырнуть на помощь! Вы хоть об этом подумали?.. Не-ет, все. Все, все, все! Вылезайте!..

Алиса испугалась. Испугалась не опасности, какой себя подвергла – честно признаться, особой опасности она так и не осознала, – испугалась возможной ссоры с Алексеем. Она покорно влезла в лодку и виновато захныкала, прося прощения. Но не разжалобила. Гребя к берегу, Алексей продолжал возмущаться и даже высказал ужасное предположение: если она уже сейчас позволяет себе такое, то чего можно ждать от нее на киносъемках!

Тут Алиса скисла окончательно.

На берегу Алексей молча стал собираться. Тем более что и погода начала хмуриться под стать его настроению. Да и ее тоже.

Дома он безмолвно застыл в кресле, прикрыв глаза. Алису это даже взбодрило: как он переживает из-за нее! Она присела на подлокотник, заворковала:

– Вы все сердитесь? Ну не надо, Алекс, прошу вас...

Оскар поморщился. Он обдумывал результат первой разведки. Топляк действительно лежит неглубоко и удобно: в грунт не засосан и не на боку. Это хорошо. Не надо делать подкопы, извиваться внутри... Сильно занесен сверху песком – илистым, плотным, слежалым. Это плохо: чтобы только отрыть подступ к двери в надстройку – одному на год работы хватит! Придется ждать, пока водолазы отмоют... «Абакан», как сегодня выяснилось, приходит не каждый день. Значит, будут дни, когда можно спокойно действовать. Теперь – пост. Внутри него сегодня побывать не пришлось, но под водой Оскар обнаружил достаточно широкую, открытую с обоих концов трубу-лаз со скоб-трапом внутри и водомерной рейкой. Когда разгуляется волна, внутри трубы определить ее истинный уровень легко и удобно. Если загодя пробраться в домик поста, то даже при «Абакане» можно по трубе спуститься под воду и также незаметно подняться обратно! Остается придумать способ, как добираться до этой морской избушки с берега? Проще всего было бы, конечно, пользоваться санаторной лодкой, но это неразумно...

– Я не сержусь, Алиса, я думаю... Я думаю, мне все же надо перебраться в гостиницу. Я сейчас...

– Нет, нет! – запротестовала Алиса. – И не выдумывайте!

– Это не выдумка. Я не вправе рисковать вашим реноме. Да и своим тоже. Заметят соседи, пойдут кривотолки...

– Алексей Алексеевич! Мы же условились! Вы – папин приятель, моряк, пришли в наш порт на ремонт. У нас же в Балтиморске такие гости – обычное явление.

Зазвонил телефон. Алиса отозвалась, показала Оскару: вас... Передала трубку.

– Слушаю... Да, да. Здравствуйте, товарищ генерал! Так... Да, конечно, удобно. Сейчас приеду, спасибо.

Положил трубку, поднялся, надел пиджак.

– Начальник милиции – насчет обеспечения съемок. Пойду, Аля, потом договорим.

...Прохаживаясь по перрону в ожидании электрички, «генерал» тихо переговаривался с «режиссером».

– Я очень неплохо устроился на вашей веранде.

– И сейчас вызвали меня, чтобы сообщить эту потрясающую новость?

– Не только. Вот вам крок карты с точным обозначением места топляка...

– Благодарю, я уже был на нем.

– Уже?! Даже без моего ведома? Ну, знаете!.. Если бы вы рисковали только собой, то черт с вами. Но вы...

– Прекратите, – оборвал Оскар. – И вообще, коллега, бросьте этот менторский тон. По отношению ко мне, во всяком случае.

Пауль осекся. Промолчал, потом спокойно спросил:

– Ну и как, что там?

– Не знаю. Внутри я еще не был, обстоятельства не позволили.

– Так вот вам еще план офицерского отсека. Крестиком помечена каюта командира. А теперь запоминайте: в ее правом углу над койкой – настенный шкафчик с бронзовыми львиными мордами на створках. За левой – просто шкафчик. А вся правая половина и есть командирский сейф. Так что не тычьтесь, как слепой котенок, по всей каюте, а...

– Понятно. Вот за это спасибо, ориентировка дельная.

– Вас еще интересовал смотритель гидрологических постов. Я узнал. Вот его данные, адрес.

– Вот это оперативность! А самого его не поглядели?

– Смотрел. Мерзкая личность, этакий кремень с партбилетом.

– Жаль. Но лучше подосадовать, чем раскрыться. Ничего... Ваша электричка отходит!

– Спешу! До завтра!

К утру «Абакан» пришел на «точку» и приступил к работе.

Молодые водолазы начали отмывку топляка. Тутаринов не спешил на грунт, ждал полудня, когда под водой станет светлее. А пока с Сергачевым и Евсеевым – заслуженными фронтовиками, бывшими разведчиком и корабелом-ремонтником, прибывшими на «Абакан» накануне, – наблюдал за спусками.