Текст книги "Империя. Исправляя чистовик (СИ)"
Автор книги: Владимир Марков-Бабкин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
– И это тоже. Как гласит та же пятнадцатая глава «Государя»: «Раз в силу своей природы человек не может ни иметь одни добродетели, ни неуклонно им следовать, то благоразумному Государю следует избегать тех пороков, которые могут лишить его государства, от остальных же – воздерживаться по мере сил, но не более».
Я погладил кота и подытожил:
– Глава семнадцать. «Любят государей по собственному усмотрению, а боятся – по усмотрению государей, поэтому мудрому правителю лучше рассчитывать на то, что зависит от него, а не от кого-то другого».
Ольга захлопала в ладоши.
– Браво. Старика Никколо ты помнишь наизусть. А вот как это к нашей ситуации?
– Прекрасно. Мы вновь на пороге войны.
– В Венгрии?
– Везде. Слышала о станице Святомихайловской?
Ольга кивнула.
– Конечно. Ты же по этому поводу собираешь Совбез?
– Да. Мы не можем оставить без ответа такой удар. И…
– Ваше Всевеличие! Срочная депеша от Клары!
Кот хмуро приоткрыл один глаз и дернул хвостом. Впрочем, убедившись, что офицер связи не представляет ни угрозы, ни интереса, он вновь погрузился в свою дрему.
Хорошо ему.
Принимаю от личного шифровальщика бланк. Особых подвохов я не жду, ведь будь там что-то действительно важное, то сообщение пришло бы закодированное моим личным шифром, а раз отправитель доверил процесс дешифровки третьему лицу, пусть и весьма допущенному в секреты, то это самое третье лицо мало что поймет из текста.
«МУЧАЕТ МИГРЕНЬ. ВОЗВРАЩАЮСЬ ОБРАТНО ДОМОЙ. КЛАРА».
Вот так вот.
Кивком отпускаю офицера связи. Сестра делает вид, что ее не интересует телеграмма. Ну, правильно. Если ее это касается, то я ей сообщу, а нет – так на нет и суда нет.
– Донесение от Мостовской.
Протягиваю Ольге бланк и с интересом смотрю на ее реакцию. Она скользнула ничего не выражающим взглядом по тексту и обратила свой взор на меня.
– Было бы странно, если бы текст, проходящий через офицеров связи, значил что-то явное и очевидное. Раз уж ты мне это показал, то потрудись истолковать сие.
Отпив чаю, перевожу с тарабарского на русский:
– Судя по всему, Мостовская везет сюда нашу румынскую королеву. И судя по «мигрени», там какие-то серьезные проблемы, причем что-то такое, во что сама Мостовская не посвящена, иначе я бы получил персональную шифрограмму с более ясным содержанием. А пока, как в том еврейском анекдоте про телеграмму: «Волнуйтесь, подробности письмом».
Местоблюстительница Ромеи еще раз посмотрела на бланк.
– А с чего тут видно, что наша с тобой племянница едет в Город?
– Все просто. Если бы Мостовская возвращалась в штатном порядке, то в телеграмме не было бы слова «обратно». Это оговоренный случай.
Ольга задумчиво пригубила чай.
– Знаешь, Мишкин, я до сих пор поражаюсь тому, как твоя Маша терпит эту твою Мостовскую. Я бы не смогла.
Усмехаюсь.
– Задушила бы подушкой?
– Нет. Просто удалила бы с глаз долой куда-то в Тмутаракань. На Камчатку или еще куда.
– Насколько я знаю, Маша хотела отправить ее поднимать авиацию в Желтороссии. Но потом итальянская утонченная натура взяла верх.
– Тогда я твоей Мостовской не завидую.
– Я ей тоже не завидую. Как ты понимаешь, за Мостовской при Дворе следят десятки глаз, которые, вдруг что, тут же донесут Императрице. Как сказала Маша, «держи друга близко, а врага еще ближе».
– А бывшую любовницу мужа держи на привязи?
– Типа того.
– Ладно, мы отвлеклись. Так что ты скажешь про «мигрень»?
– Не знаю, Оленька. Судя по докладам разведки и донесениям генерала Дитерихса, румынская армия находится в весьма плачевном состоянии и воевать не готова, однако, при этом, вся верхушка во главе с доблестным Каролем, рвется воевать за Трансильванию. Если мы им не поможем, то венгры их побьют почти гарантированно. У нас же пока нет понимания того, следует ли румынам помогать или же позволить им на первом этапе получить по носу, дабы убавить спесь и уменьшить дурость в их головах. Возможно, завтрашнее прибытие Оли внесет дополнительную ясность в этот вопрос, хотя, откровенно говоря, я в этом сильно сомневаюсь, поскольку у нее нет доступа к стратегической информации, да и особого влияния в Румынии она пока не имеет. Так что, я пока не вижу причин пересматривать свой график. Встретишь племянницу сама и, вдруг что, дашь знать, на обратном пути могу заскочить в Город, если потребуется мое личное присутствие.
Тут в оранжерее вновь нарисовался давешний офицер связи, который четко козырнув, протянул мне конверт.
– Ваше Всевеличие. Сообщение от радиопоста в Черноморске.
– Благодарю.
Разорвав конверт извлекаю бланк шифрограммы.
– Что ж, котик, придется тебе дрыхнуть без папочки.
Перекладываю кота на подушку плетеного кресла. Тот ошалело крутит головой, пытаясь понять, что происходит. Чешу его за ухом и обращаюсь к сестре:
– Пора нам на пост, Оленька. Скоро Совбез. Плюс дирижабль с королем Афганистана пролетел над Черноморском и держит курс на Город. Где-то через три часа пришвартуется в аэропорту. Да и московский борт уже приближается.
* * *
ИМПЕРСКОЕ ЕДИНСТВО РОССИИ И РОМЕИ. ВОСТОЧНАЯ РИМСКАЯ ИМПЕРИЯ. КОНСТАНТИНОПОЛЬ. 7 мая 1919 года.
– Говорит «Радио Царьграда». Перед микрофоном Алексей Алексеев…
– …И Ольга Бакланова. Сегодня у нас особый гость – его высокопревосходительство Егермейстер Двора Его Всесвятейшества и Величия Государя Императора-Августа Михаила Александровича князь Емец-Арвадский. Добрый день, ваша светлость.
Анатолий кивнул:
– Добрый день, Ольга Владимировна, Алексей Григорьевич. Отдельно я приветствую всех, кто нас сейчас слушает, а также всех, кто посмотрит нашу передачу в кинотеатрах или прочитает в газете.
Алексеев, с деланным протестом, засмеялся:
– Ваша светлость, вы совершеннейшим образом оставите нас с Ольгой Владимировной без работы. Это наша обязанность напомнить всем о том, что полную расшифровку нашей передачи можно прочитать в ближайшем выпуске «Голоса Царьграда». Там же можно будет увидеть отдельные фотографии с сегодняшней передачи. Полная же подборка наших фотографий, как всегда, ждет читателей «Иллюстрированного Царьграда».
Емец развел руками:
– Никоим образом, сударь, не могу покушаться на вашу коронную фразу, прошу простить за дерзновенность!
Бакланова, поняв, что обмен любезностями может затянуться, поспешила перевести беседу в более предметное русло.
– Итак, ваша светлость, сегодня в жизни Константинополя знаменательный день – сегодня в городе наконец-то открывается Большой Императорский зоопарк, и к этому событию вы, как глава Экспедиции Службы Егермейстера Двора, имеете самое непосредственное отношение.
Гость скромно сделал словесный реверанс в пользу своей Конторы.
– Лишь отчасти, Ольга Владимировна, лишь отчасти. Открытие зоопарка – это результат выдающейся работы очень многих людей. Служба, которую я имею честь возглавлять, действительно обеспечила экспозицию зоопарка некоторыми редкими животными и птицами, но на этом наше скромное участие и заканчивается.
Но ведущая не дала увильнуть.
– Вы слишком скромничаете, Анатолий Юрьевич! Разыскать, отловить и, главное, доставить в Константинополь эти прекрасные экземпляры животного мира, которые мы сегодня имели удовольствие лицезреть в зоопарке, это ведь огромная, прямо скажем, титаническая работа!
Смиренная скромность была ответом.
– Это заслуга егерей нашей Службы, которые действительно непревзойденные мастера своего дела. Доставка в зоопарк животных и птиц в добром здравии, требует определенных навыков и усилий. Особенно, когда речь идет о таких удаленных местах нашей планеты, как Африка, Индия, Китай или тот же Афганистан, дикие горы которого, отнюдь не самые гостеприимные места на планете.
Опытная Бакланова тут же подхватила многообещающую тему:
– Ваша светлость, раз уж вы заговорили о своих прекрасных подчиненных, то, уверена, нашим слушателям и читателям будет интересно узнать, откуда в ЭСЕД берутся эти люди? Это же не просто так, наверняка! Нужен какой-то навык? Быть может, какой-то особый склад характера? Или это, в массе своей, ветераны Великой войны? Вы ведь сами полковник Сил специальных операций Императорской армии Единства, не так ли? Захват австро-венгерского бронепоезда силами нескольких человек – это одна из ваших легендарных операций. Наряду с покупкой мостов через реку Марица, во время наступления наших и болгарских войск на Константинополь.
Емец постарался обойти скользкую тему.
– На войне каждый солдат – образец героя, но часто героизм, лишь следствие безвыходного положения. К тому же, получив глупую пулю в сердце, я покинул службу, уйдя в запас по состоянию здоровья. Спасибо доктору Рихтеру, который, без преувеличения, вытащил меня с того света. Война, слава Богу, уже окончилась, так что, теперь, все мои мысли заняты сугубо мирными вещами – птичками и зверушками.
– И, все же, какие люди составляют основу ЭСЕД?
Уверенный кивок. Камеры снимают. Можно, конечно, потом как-то вырезать лишнее, но идет прямой радиоэфир, а слово не воробей. Как и интонация. Больше тумана и общих слов. Для того сюда и пришел. Как говорится, прячь лист в лесу, а труп – на поле боя.
Одна из самых секретных Контор Империи – демонстративный балаган. Птички, бабочки, зайчики…
Все подчеркнуто на виду. И он тоже.
– Да, Ольга Владимировна, это действительно замечательные профессионалы своего дела. Чтобы стать егерем ЭСЕД нужно иметь опыт, навыки, умение мыслить широко и, конечно же, нужно иметь очень большое терпение. Как правило, мы набираем егерей из числа охотников, но вы же должны понимать, что одними охотниками дело не обходится, ведь работают целые экспедиции, которые состоят, помимо непосредственно охотников, из множества других специалистов, тех же погонщиков, экспедиторов, переводчиков, проводников и многих других людей.
Алексеев вновь вступил в разговор.
– Ваша светлость, но, ведь, помимо чисто, так сказать, обыденных трудностей диких мест, наверняка приходится взаимодействовать с местными властями, купцами, чиновниками и прочими аборигенами. А есть ведь ситуации, которые явно не ограничены лишь отловом и транспортировкой какого-нибудь тигра или просто верблюда в Ромею и Россию. Как решаются политические и прочие административные вопросы во время экспедиций в далекие колонии?
Емец кивнул:
– Да, это хороший вопрос, Алексей Григорьевич, благодарю вас. Действительно, у кого-то может сложиться превратное представление о том, как работает ЭСЕД. Мол, прибыли на место, разбили лагерь, поймали тигра, вернулись назад. Появлению экспедиции в том или ином районе предшествует обширная кропотливая работа множества людей. Здесь и сотрудники дипломатических и торговых представительств Единства, согласовывающие прибытие поисковой партии, и наши экспедиторы, которые готовят маршруты и обеспечивают предстоящую работу, договариваются с местными властями, нанимают необходимый транспорт и персонал. В общем, многое из того, что требуется сделать, чтобы бенгальский тигр или египетский верблюд в итоге заняли свое место в одном из наших зоопарков.
Но опытный конферансье не лез за словом в карман.
– Но, ваша светлость, ситуация ведь постоянно меняется! Договорились об одном, а потом все пошло не так! Вот, к примеру, вы упомянули верблюда, а тот же Египет сейчас охвачен массовыми волнениями. Как в такой ситуации быть?
Главный Ловчий Императора вздохнул.
– Да, вы правы. Жизнь вносит коррективы в наши планы. Кто, например, мог заранее знать о том, что на Мальте убьют бывшего премьер-министра Египта?
Алексеев закивал.
– Вот-вот, ваша светлость, это прекрасный пример. Планируя свои экспедиции, вы же не могли знать о том, что на Мальте будут сейчас убиты Саад Заглул со своими единомышленниками?
Удивление на лице гостя.
– Конечно. Откуда бы я мог это знать?
Охотное согласие ведущего.
– Вот именно. А теперь весь Египет бурлит, на улицах идут настоящие бои, как в таких условиях ловить верблюдов?
Емец сделал неопределенный жест и ответил со вздохом:
– Да, это делать действительно затруднительно. Но такое случается в нашей практике.
– Или, вот, к примеру, провозглашение местным эмиром независимости Афганистана крайне негативно принято в Лондоне и обстановка в регионе быстро накаляется. Я бы даже сказал, что все идет к войне между Афганистаном и Британской Индией. Да и в самой Индии беспорядки, переходящие в восстания.
– Насколько мне известно, независимость Афганистана признана Единством. Более того, насколько я осведомлен, король Афганистана сегодня прибывает в Город.
– Да, ваша светлость, это уже официально объявлено.
– Так вот, в данном случае определенно я могу сказать лишь то, что к счастью, наши две экспедиции уже благополучно вернулись из тех мест. В условиях таких катаклизмов, ловить зверей крайне сложно. Но мы стараемся оправдать Высочайшее доверие Государя. Уверяю вас, наши зверинцы без обитателей не останутся.
Главный Ловчий Императора уверенно кивнул, в подтверждение своих слов.
Слов, которые он на ветер никогда не бросал.
Нигде.
* * *
ИМПЕРСКОЕ ЕДИНСТВО РОССИИ И РОМЕИ. ВОСТОЧНАЯ РИМСКАЯ ИМПЕРИЯ. КОНСТАНТИНОПОЛЬ. ДВОРЕЦ ЕДИНСТВА. ЗАЛ СОВБЕЗА. 7 мая 1919 года.
Совбез я собирал не так уж и часто. Скорее для повязывания ответственностью/кровью основных лиц, чем для какого-то продуктивного заседалова. Но сегодня нужен был именно такой вот формат.
– Господа! Все вы в курсе происшествия в станице Святомихайловской. Погибли многие мои подданные, не говоря уж о том, что женщины и дети угнаны в качестве живого щита. Нет никаких сомнений, что после завершения, так-сказать, похода этой банды, все они будут обращены в рабство. Империя и Император не могут оставить это преступление без ответа. Я требую найти и уничтожить всех участников набега, разрушить их дома и, самое главное, обеспечить спасение и возвращение в Империю всех жителей станицы Святомихайловская. Генерал Гурко.
Наштаверх тут же поднялся.
– Ваше Всевеличие.
– Насколько в сложившихся обстоятельствах мы готовы проводить наземную операцию в Османии?
– Это непростой вопрос, Государь. Какую-то акцию устрашения мы в ближайшие недели провести можем, но нужно понимать, что война в горах – это война отнюдь не одного дня. Выйти из нее куда сложнее чем войти. А большая часть наших войск занята отнюдь не в Малой Азии. Если потребуется ввод серьезных сил, то нам потребуется около двух недель подготовки. Разумеется, демонстративно мы можем начать ввод войск прямо сейчас, но, подчеркиваю, это будет сугубо демонстрация.
Прекрасно. Все это прекрасно. Вот только не годится сие. Я понимаю, что невозможно быть сильным везде. Понимаю, что никто не ожидал в Малой Азии такого подвоха. Но, скажите на милость, как мне реагировать на резню моих подданных? Я могу что угодно говорить, но есть вещи, которые, что называется, вопиют к небу. Никто не поймет, если я оставлю это без ответа.
– Главком ИВВС.
Генерал Горшков поднялся.
– Слушаю, Ваше Всевеличие!
– Обеспечить готовность к бомбардировке ключевых узлов Османии и ее провинции Карамания. Бомбардировке ежедневной до полного слома воли к сопротивлению.
Горшков склонил голову.
– Силы ИВВС готовы, Государь.
Обращаюсь к Министру иностранных дел Гирсу:
– Я желаю видеть султана Османии сегодня вечером в Новом Илионе. Доставить его на борту посольского Си-29. Первый воздушный удар произвести до начала этой встречи. Выполняйте.
Такое вот долгое заседание.
* * *
ИМПЕРСКОЕ ЕДИНСТВО РОССИИ И РОМЕИ. ВОСТОЧНАЯ РИМСКАЯ ИМПЕРИЯ. КОНСТАНТИНОПОЛЬ. АЭРОПОРТ «НОВЫЙ РИМ». 7 мая 1919 года.
Я следил взглядом за приближающейся гигантской сигарой дирижабля. Очередной рейс очередной «Империи». Москва-Город. Официально, конечно, это звучит не так, но я уверен, что в толпе этот рейс именуется именно так.
Как там? Москва – Третий Рим, а Четвертому не бывать? Ну-ну. Тут и Второго предостаточно для полноты впечатлений. Если бы мы не сдерживали переселенческую программу, то сюда бы хлынули миллионы искателей лучшей жизни. Нужно ли говорить, что на этом фоне программа переселения в Сибирь и в Туркестан была, мягко говоря, не слишком-то популярна в народе?
Но мне нужно за двадцать лет переселить сюда двадцать миллионов человек, а отнюдь не пятьдесят-сто. Их тут негде размещать, нечем кормить и нечем занять. Все же Ромея не с Сибирь размером.
Вся же переселенческая программа предусматривала изъятие из русской деревни в европейской части Империи шестидесяти миллионов человек за те же двадцать лет. Из них, как уже было сказано, двадцать миллионов должны будут переехать в Ромею, десять в Туркестан, еще двадцать за Урал, и оставшиеся десять миллионов предполагалось привлечь в города и на стройки в самой европейской России.
Программа мега амбициозная. И очень дорогая сама по себе, даже если не считать расходов на создание для всей этой массы рабочих мест. Собственно, основная нагрузка легла (и ляжет) на Министерство Служения, посредством которого, во-первых, переселение приобретало более-менее организованный характер, позволяющий перевести все в плановое русло. Во-вторых, МинСлужения формировал не только списки, но и определял потребности на местах – куда, сколько и кого нужно, с понятным графиком прибытия людских волн. В-третьих, этот самый МинСлужения массово набирал крестьян либо непосредственно на заводы и фабрики, либо вербовал в Корпус трудового Служения, либо мобилизовывал желающих (и имеющих какой-то строительный навык) в части Инженерно-строительного корпуса Единства, где вчерашние крестьяне в рядах нашей доблестной армии беспрерывно что-то строили – дома, дороги, мосты, заводы, возводили плотины и электростанции, рыли Канал Волга-Дон и возводили прочие инфраструктурные объекты.
Разумеется, у меня не было социализма и не могло его быть в моих условиях, но я ничего не оставлял на откуп «невидимой руке рынка», оставляя эту байку на потеху тем же американцам, на полном ходу уверенно идущим к Великой Депрессии. У меня же не было ни лишних денег, ни лишнего времени, да и особого желания играться в заведомо проигрышные игры у меня тоже не было. Зато у меня был в памяти советский опыт первых пятилеток, у меня были свежи воспоминания о том рывке, который в моей истории совершила Германия в 30-е годы, мобилизовав кучу народу на нужды национал-социалистического хозяйства, поборов безработицу именно созданием своих аналогов трудовых армий, да и методы «Нового Курса» мистера Рузвельта мне были хорошо известны.
Конечно, никаких государственных капиталов Империи, никаких «добровольных взносов» той же Германии в Международный Банк восстановления и развития, никаких займов и прочих инвестиций мне бы не хватило на рывок. Да, в отличие от большевиков, у меня был и базис лучше, в виде неразрушенной Гражданской войной страны и фактического отсутствия эмиграции огромного числа специалистов (ехали как раз к нам), да, деньги нам давали довольно охотно, да и с признанием мы не имели никаких проблем, но, во-первых, мои методы были весьма ограничены всякого рода правами собственности и прочим частным капиталом, а, во-вторых, я не мог в полной мере использовать методы большевиков в плане обобществления прибавочной стоимости, дабы направлять ее в нужное русло.
Но! Но, было и то, что меня роднило с большевиками. Я был решителен, я не собирался тупо набивать свои карманы и отдавать Россию на растерзание всякого рода родственникам и прочим прихлебателям, и я точно знал, чего хочу. Причем даже точнее и яснее, чем это было в фантазиях большевиков. По крайней мере я представлял себе, где набили шишки все те, кто двигался по этой дороге за предстоящие сто лет.
Посему я не стал играться в глупый рынок. Он хорош при выпуске ассортимента ситцевых рубах, но мало пригоден в условиях нынешней России для мобилизации общественных сил и мощного индустриального рывка, а ведь задачи передо мной и Империей стояли даже большие, чем стояли перед тем же товарищем Сталиным. Как, кстати, товарищ Хосе Ацеро поживает в Мексике на пару скомарадом Ульяни – доном Д'Эбервилем? Троцкий там еще где-то чудит, оберегая интересы американских нефтепромышленников от революционного разграбления.
Но я отвлекся. Стихии рынка мы противопоставили Систему. Аграрная реформа не только в основном сняла остроту земельного вопроса, но и позволила нам создать целую сеть агропредприятий на базе прежних крупных латифундий, а также еще большее количество сельскохозяйственных артелей, объединив в них немалую часть вчерашних фронтовиков-ветеранов. Такие артели и агропредприятия получали льготные кредиты и прочие послабления, а, самое главное, они не подлежали разделению по принципу «взять все, да и поделить». Такие более крупные артели имели возможность завести и тракторы, и лошадей, и сельхозинвентарь всякий, а не уродовались на пяти десятинах, как крестьяне-единоличники.
Империи же это давало весьма значительное количество продукции, которую мы (государство) закупали еще весной по фиксированным ценам, формируя таким образом свои «Закрома Родины», что, с учетом казенной монополии на внешнюю торговлю, давало нам широкое поле для маневра. Мы могли и создавать резерв продовольствия на случай неурожая, и сравнительно дешево кормить все свои трудовые и прочие армии, могли осенью и зимой влиять на цены на хлеб в стране, а излишек могли отправлять и на экспорт, тем более что законтрактованное зерно из Румынии и Болгарии обходилось Ромее дешевле чем наше, а та же Германия с удовольствием русское зерно покупала.
Да, всей социалистической прибавочной стоимости я не имел в своем распоряжении, но, повторюсь, условия у меня были лучше, чем у большевиков.
Аграрная реформа также послужила катализатором массового исхода из деревни лишних людей, которые не могли себя прокормить с четырех-шести десятин, а по каким-то причинам в агропредприятия не шли, а в те же фронтовые артели их не брали. Вот и потянулись из деревни людишки в город, где их тут же брал в оборот МинСлужения. Впрочем, вербовщики активно ездили и по деревням, агитируя либо на переезд, либо на трудовое Служение на благо Отечества, что не только давало гарантированный кусок хлеба для себя и семьи, но дарило весьма реальные перспективы устроиться в жизни куда лучше деревенской нищеты.
В общем, чаще всего схема переселения имела характер прибытия некой бригады или отряда на новое место, где прибывшие строили и обустраивали территорию, а по истечению срока договора (а часто и до его окончания) получали возможности осесть в той местности, которую они же и обустраивали, получив при этом льготы по налогам, подъемным и прочую помощь инвентарем и скотиной.
Так что ошибок столыпинского переселения в Сибирь я старался не повторять.
И, кстати, осенью этого года я планирую принять план первых пятилеток 1919–1939 годов. Осталось за эти двадцать лет не свалиться в большую войну типа той, что зреет сейчас на Балканах.
Тем временем дирижабль пришвартовался и мощные моторы потянули его тросами вниз, жестко фиксируя на посадочном столе. Еще несколько минут и начнется высадка пассажиров. Так что мне пора.
Небольшая делегация (я, Ольга и свита) направилась к «Империи». Это не был официальный визит и не предусматривалось никаких помпезных мероприятий. Просто пассажиры. Просто встречает их Император. Ну, что тут такого?
– Привет, пап.
Георгий искренне обнял меня и поцеловал в щеку.
– Здравия желаю, Ваше Всевеличие.
Мишка сделал официальный кивок, остановившись в трех шагах. Вот же упрямец! В кого он такой? А в кого я такой?
Не обращая внимание на мелкую фронду и прочий детский сад, я широким жестом обнял обоих.
– Привет, сыны. Как долетели?
Георгий улыбнулся.
– Долетели-то мы нормально, но твое повеление сдать нам экстерном весь курс, понравилось далеко не всем.
Киваю.
– И, смею полагать, вам лично понравилось меньше всего, верно?
Улыбка.
– Нам – особенно.
Мишка и в этот раз предпочел промолчать. Не нравлюсь я ему в качестве папки. А нравится ли он мне в качестве деда? Впрочем, я уже смирился с мыслью о том, что любые изменения в истории ровным счетом никак не влияют на мое пребывание здесь, поскольку я явно не исчезну из реальности, а, равно как, не могу изменить ход событий настолько, чтобы все пошло наперекосяк. Во всяком случае, никаких реальных парадоксов истории не наблюдается. Параллельная ли это реальность или другие обкуренные тараканы – все это значения не имеет никакого.
Георгий тем временем обратился к стоящей в нескольких шагах Ольге:
– Здравствуйте, тетушка.
Племянник тут же был расцелован и подвергся придирчивому осмотру:
– Вырос как! Совсем жених скоро будешь!
Мишка стоял и маялся, ограничившись формальным приветствием. Наконец, по моему знаку нам подали автомобильный кортеж из пяти одинаковых электромобилей «Тесла» с плотно зашторенными окнами задних сидений. Ольга пока простилась с мальчиками и отошла к своим авто.
Когда мы уже ехали в Город, Георгий спросил:
– А тетушка почему там осталась?
– Через час ожидается прибытие короля Афганистана. Она будет его официально встречать.
Он тут же полюбопытствовал:
– А почему она, а не ты?
Пожимаю плечами.
– По протоколу, сынок, я должен встречать его на ступенях Дворца Единства.
Мальчик кивнул и живо завертел головой, разглядывая случившиеся за время его отсутствия перемены. Да, Город строился. И если в исторической части изменения были не так еще заметны, то вот здесь, на окраине, между жилыми кварталами, Босфором и огромным полем аэродрома действительно шло нешуточное строительство. Колоссальный транспортный хаб, возводимый на пересечении морских, воздушных, автомобильных и железнодорожных путей из Европы в Азию, и из Черного моря в Средиземное.
Впрочем, что знал об этом всем мальчик? Только лишь то, что все вокруг строилось и росло. Равно как и миллионы моих подданных знали примерно столько же.
* * *
ИМПЕРСКОЕ ЕДИНСТВО РОССИИ И РОМЕИ. ВОСТОЧНАЯ РИМСКАЯ ИМПЕРИЯ. КОНСТАНТИНОПОЛЬ. ДВОРЕЦ ЕДИНСТВА. 7 мая 1919 года.
Наш эскорт въехал на территорию дворца. Авто охраны заученно сместились, открывая нашей «Тесле» дорогу к ступеням, ведущим к колоннаде. Через час-другой я буду тут встречать афганского «августейшего брата», чтоб он был здоров, а пока…
Адъютант распахнул дверцу электромобиля.
– Ваше Всевеличие…
– Здравствуй, братец.
– Ваше Всевеличие. Срочное сообщение. Со стороны Венгрии нанесен артиллерийский удар по приграничным областям Румынии. Много погибших. Бухарест охвачен волнениями…
