Текст книги " Русские на Севере. Борьба за освоение северных морей и рек "

Автор книги: Владимир Снегирев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

Б о

с л

Я

К

notes

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

13

14

15

16

17

18

19

20

21

22

23

24

25

26

27

28

29

30

31

32

в. Л. спегп р е к

оЁнм орУсЗдл^г 91

БИБЛИОТЕКА МОРСКОГО ОФИЦЕРА

ГГЕГЖ>

в. а. снегирев

РУССКИЕ

НА СЕВЕРЕ

Б о

с л

Эл освоение се* е р н & ]С

/и о р I и и у5С(к

Военно-морское издательство НКВМФ Союза ССР Москва 1945 Ленинград

Обложка, татул и застапкп художяжкл С. М, Пояса рекою

ПРЕДИСЛОВИЕ

Необозримые пространства Сибири и великие северные моря исследованы и покорены трудом и энергией русского народа. Через горы, девственные леса, пустынные тундры и многоводные широкие реки отважный русский человек с топором за поясом упрямо и упорно продвигался на северо-во– * сток в страну холода и полярного мрака, о которой в Западной Европе ходили нелепые фантастические рассказы. На утлых челнах мореходы пускались в неведомые пути по «мо-рю-овеану», не пугаясь ни разъяренной стихии, ни ледяных гор, угрожавших раздавить храбрецов, осмелившихся нарушить мертвый покой северной природы. В просторы льда и снега вместе с русскими людьми проникла жизнь. Богатейшие природные богатства были открыты для полезного использования.

Освоение северных земель потребовало огромного труда и усилий многих поколений. Об этом рассказывает очерк Снегирева, позволяющий читателю исторически следовать за русскими по пути освоения ими земель от Урала до Берингова пролива и Охотского моря. Еще в XI—XII вв. новгородские «ушкуйники», буйная вольница, которой тесно становилось в боярском и купеческом Новгороде, водой и сухопутьем проложили первые дороги в Поморье и за «Камень» (Урал); затем, с объединением русских земель в еди* нос национальное государство, по тем же дорогам пошли московские воеводы; их походы в конце XV в. в Зауралье, в бассейн р. Оби, явились по существ} дальней разведкой, подготовившей дальнейшие успехи в продвижении на Восток.

Собранные русскими людьми известия о северных землях и народах внесли ценнейший вклад в мировую географическую науку.

Новую главу в истории освоения Сибири открыл казачий атаман Ермак Тимофеевич, который с отрядом всего в несколько сот человек, «буйственных и храбрых», покорил обширное царство Кучума. Историческое значение похода Ермака заключалось в том, что он проложил дорогу на восток, за р. Обь, куда уже в конце XVI в. устремились небольшими группами и отрядами вооруженные промышленники, казаки и прочий люд. К тридцатым годам XVII в* русские вышли на р. Лену, а еще через несколько лет появились на берегу Ледовитого океана у северо-восточной оконечности Азии.

Сравнивая эти плавания по совершенно не исследованным порожистым рекам и Северному океану с такими же морскими плаваниями, предпринятыми на Западе, нельзя не обратить внимание на одну существенную разницу: там они совершались опытными моряками, в России – простыми крестьянами, преимущественно выходцами из Северного Поморья

Семен Дежнев, своим легендарным переходом на челнах из устья р. Колымы к устыо р. Анадыря (он высадился на берег южнее Анадыря) впервые открывший морской проход между Азией и Америкой, был крестьянином Устюжского уезда. Скромный казак и не подозревал о величии и научном значении своего подвига. О нем вскоре совершенно забыли. В первой четверти XVIII в. знаменитый ученый Лейбниц предлагал Петру Великому снарядить особую экспедицию для выяснения вопроса, соединяется ли материк Азии с Америкой? ,

Из того же Устюжского уезда происходил Ерофей Хаба* ров, совершивший не менее трудную экспедицию по Амуру,

¹ Поморьем назывались в совокупности берега Белого моря и бассейны рек, впадающих в него.

С двумя-тремя сотнями казаков он захватил землю Дау-рии, славившуюся своими естественными богатствами. В нем также был богатырский дух Ермака, подвиги которого служили примером для всех последующих искателей новых земель.

Нельзя нс изумляться и исключительной отваге и находчивости Владимира Атласова, который с горстью служилых и промышленных людей в 1697 г., преодолев невероятные трудности в пути, обошел значительную часть Камчатки. Не имея образования, но обладая большим природным умом и острой наблюдательностью, Атласов составил интересней-.шее описание открытой им земли. По полноте и точности собранных географических и этнографических сведений оно стоит выше многих научных описаний XVIII в. как русских, так и иностранных.

Дежнев, Хабаров, Атласов – лишь наиболее яркие фигуры среди подобных же искателей новых земель и драгоценной пушнины. От их походов так и веет тон несокрушимой энергией и пытливостью, которые суровая жизнь воспитала в русском человеке как отличительную черту его национального характера. Это были сильные, суровые люди, во что бы то ни стало добивавшиеся достижения намеченной цели. Понятно, что, рассматривая их деятельность, нельзя исходить из современной нам моральной оценки. Нужда и угнетение выгоняли их из родных насиженных мест, жажда добычи и погоня за пушниной влекли их все дальше и дальше .на северо-восток. На исследование неведомых земель и морских просторов также толкали и пытливый ум и природная предприимчивость русского человека. Однако какими бы ни 'были в каждом отдельном случае личные причины, побудившие совершать далекие путешествия и плавания, в целом они определяются социально-экономическими и политическими • условиями жизни и развития феодального Русского государства.

Несомненно также, что деятельность отважных сибирских «землепроходцев» имела огромные исторические по-

следствия. Именно в то время между Снбирыо и европейской территорией России утвердились экономические и культурные связи, которым в дальнейшем предстояло крепнуть и развиваться.

Борьба за северные земли Поморья и Сибири была в то же время борьбой за северные моря. То, что позже и долгое время безуспешно пытались совершить западные мореплаватели на хорошо оснащенных кораблях – пробить в Заполярье морские пути на восток, много раньше делали и сделали отважные русские люди на небольших речных ладьях.

Им принадлежит честь этих великих географических открытий. Но в XVII в. это было лишь начало. Широкие научные работы по изучению Севера русскими учеными и моряками развернулись в XVIII в. и были с успехом продолжены в XIX столетии.

Теперь Север – не сказочная страна, а богатый край советской страны. Ныне с территории, лежащей за Полярным кругом, идут уголь, чугун, цветные и благородные металлы, пушнина, морской зверь, рыба и многие другие продукты, необходимые для промышленности и питания.

Советские моряки доказали возможность регулярного плавания по Ледовитому океану и проложили трассу самого длинного арктического морского сообщения—от Архангельска до Владивостока. Этим завершилась вековая борьба за покорение северной природы, героическое начало которой показано в очерке В. Л. Снегирева.

Нет сомнения, что каждый моряк с интересом прочтет эту книгу, повествующую о мужестве и отваге наших пред-коз. -

". Проф. К. В. Базилевич

< *

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Начало освоению Поморья было положено жителями Новгорода Великого еще в IX—XI вв., когда первоначальная его территория стала расширяться на север и главным образом на восток. С первой половины XII в. в числе новгородских земель уже упоминается волость Тре, т. е. Терский берег Белого моря.

Вначале новгородцы расширяли свою территорию за счет присоединения земель, лежащих на восток, по направлению к Уралу и за Урал. Новгородская земля была «неродима», ее население обрабатывало землю без верной надежды на урожаи. Жители Новгорода не могли обходиться без привозного хлеба. Подсобные промыслы, вроде рыболовства, кормили, но не создавали достатка, а пушной зверь, некогда доходный товар, был уже сильно истреблен и ушел на север и восток. Выгодное географическое положение Новгорода на водных путях сообщения способствовало развитию его торговли. Новгороду нужен был прежде всего хлеб из приднепровской и приволжской Руси, для получения которого приходилось отдавать «заморский» товар.

Проникновение в Поморье и первоначальное его освоение Новгород осуществлял при помощи так называемых ушкуйников. Резкое имущественное неравенство между новгородскими гражданами, тяжкая экономическая зависимость трудового населения от бояр и купцов заставляли бедняков ис-

кать выхода из такого положения. Люди, спасавшиеся от неоплатных долгов и кабалы, холопы, бежавшие от хозяйской неволи, собирались ватагами «повольников», снаряжали легкие ладьи-ушкуи, на которых смело пускались на промыслы по далеким северным рекам, знакомясь с новыми областями II покоряя их. Ничто не могло удержать предприимчивости ушкуйников: ни опасности неведомого пути, ни климатические условия суровых приполярных стран. Стремление к вольной жизни, надежда на добычу побуждали ушкуйников, искавших приложения своим незаурядным силам и выхода буйной энергии, предпринимать далекие пдаванИя. В случае надобности они переходили с одной -реки на другую, волоча за собою свои ушкуи, откуда и произошло,слово «волок»; если волок был очень труден, они броса'ли лодки н> при обилии вокруг лесного материала, быстро строили другие.

Отважные ушкуйники с великими усилиями проложили через первобытные дебри несколько водных путей на Северную Двину и Белое морс.

Один путь р. Свнрью шел на Онежское озеро, с восточного берега которого двигались на восток и северо-восток,

. глазным образом, речками и озерами, так как «тележных дорог» там не было. Выходя этим путем на р. Онегу, спускались по ней к морю или с верховьев р. Емцы добирались до Северной Двины. Другой путь на восток от нижнего течения р. Вытегры к о. Лаче выходил к г. Каргополю, откуда открывались торные дороги на Северную Двину и к морю. От северных берегов Онежского озера через Маткозеро шли пути на реки Выг, Суму и Нюхчу прямо к берегам Онежского залива. Наконец, от старинного Новгородского городка Корелы (Кексгольм) был путь в северо-западный угол Олонецкой области, а оттуда на Корельский берег Белого моря. Такими путями достигали новгородцы тех заветных мест, где в изобилии имелась тогда желанная добыча в виде рыбы, морского зверя, соли и пушнины. •

Вследствие отдаленности Новгорода от богатых промысловых мест на севере и трудности путей туда бедному иов-

городцу-переселенцу было не под силу в одиночку итти в Поморье. На далекое Беломорское побережье с успехом могли проникать только хорошо организованные партии переселенцев, ставившие своей целью завести новый промысел или основать новое становище,для морского лова. Подобные партии снаряжали главным образом бояре, желавшие завести или увеличить свои промысловые заимки на севере. Собрав у себя своих холопов (дворовых людей), боярин снабжал их всем необходимым для опасного похода, после чего они отправлялись на северо-восток одним из путей, описанных выше. Все подходящие места на морском берегу или реке, не занятые ранее, занимались дворовыми людьми на имя своего хозяина и, становясь боярскою «вотчиною», вместе с тем являлись опорными пунктами для дальнейшего освоения края. От них во все стороны тянулись соляные варницы, рыболовческие поселки, ловчие станы, а там, где было возможно занятие земледелием, и «орамые земли», т. е. деревни с пахотной землей. Под защитою сильного и богатого хозяина,– Омимо его холопов, усаживались на удобных для хозяйственной деятельности местах и мелкие вольные люди. Позднее число переселенцев пополнилось монастырскими иноками: они уходили из своих монастырей на север, в глушь, или по своему личному желанию или же по приглашению владельцев вотчин, завещавших и даривших монастырям «на помин души» свои села, земли и промыслы.

Московские князья со времени Ивана Калиты, помимо договоров с самим Новгородом, приобретали в. Поморье «места» (владения) путем покупки их у ростовских и ярославских князей, которые иногда уступали Москве свои заимки и становища по завещаниям. С тревогой смотрел Новгород на подобные приобретения и часто с оружием н руках выступал на защиту своих интересов. Так, например, случилось в конце XIV в., когда Двинская земля, пользовавшаяся в отношении Новгорода некоторой автономией, стала тянуть в силу своих экономических интересов к Москве с целью отложиться от Новгорода. В свя-

9

зн с этим между Москвой и Новгородом началась война (1397),-причем победа осталась на стороне последнего. Тогда Новгород был еще достаточно силен, и Москве пришлось временно отказаться от своих видов на Двинскую-землю.

Но это обстоятельство в конечном счете ничего не изменило. Победа Москвы – «собирательницы» разрозненных русских земель в единое государство все равно была предрешена общим ходом исторических событий. Во второй половине XV в., в период образования при Иване III Русского национального государства, Москва покончила с самостоятельностью Новгорода и присоединила к своим владениям все его поморские владения.

Таким образом на рубеже XVI в. к владениям Московского государства были присоединены все обширные полярные земли и области от Мурманского побережья на Кольском полуострове до зауральской Югры включительно. Это было очень важное в экономическом отношении приобоете-иие, потому что до открытия и освоения европейцами СЙ*ер-ной Америки наше Поморье и сопредельные с ним области были единственным для всей Европы источником пушнины.

Здесь необходимо заметить, что западноевропейские географы средних веков, описывая крайний север Европы, руководились известиями авторов греко-римской эпохи (Геродот, Плиний, Страбон), которые, в свою очередь, писали на основании легенд, слухов и догадок. В соответствии с этик? в западноевропейских космографиях, иллюстрированных атласах с текстом (например, в Космографий Мюнстера 1544 г.) сообщалось о нашем Поморье, что эта обширная область покрыта вечным полуночным мраком, в которой обитают карлики, щебечущие по-птичьему, люди, с головы до ног покрытые шерстью, существа, полгода проводящие в спячке, и т. п. Такие баснословия, свидетельствующие об уровне познаний ученых географов Западной Европы XV–XVI вв., передавались за достоверное.

ГЛАВА ВТОРАЯ'

(3 путях сообщения Московского государства вообще-в частности о его водных дорогах в Поморье и северо-западные земли Зауралья, с конца XV в. имеются уже достаточно точные известия благодаря так называемым «дорожникам», представлявшим собою нечто вроде рукописных путеводителей.'

Эти источники свидетельствуют о том, что русские с давних времен плавали по северным рекам и совершали смелые походы по Северному Ледовитому океану. К числу подобных экспедиций относятся два морских путешествия в Данию, совершенные при Иване III. Первое из них относится к 1496 г., время второго падает, повнднмому, на 1501 г. Выбор такого крайне опасного окольного пути в Западную Европу объясняется тем обстоятельством, что Финский залив находился в руках враждебно настроенной Швеции, а на суше путь преграждали ливонские рыцари и польско-литовские паны.

Подробности первого плавания известны по рассказу одного из его участников, толмача (переводчика) Григория Истомы, со слов которого Герберштейн, автор «Записок о Московии» (1549), составил особую главу своего сочинения под названием «Плавание по Ледовитому морю».

В устьях Северной Двины, где тогда не было еще города Архангельска, великокняжеские послы сели на па-•русно-весельные суда, являвшиеся простыми барками, и, борясь с противными ветрами и течениями, направились к мысу Святой Нос, составляющему точку раздела между Белым морем и океаном. Истома описывает очень верно этот мыс как огромную скалу, выдающуюся в море на подобие носа, под которым находится пещера с несколькими водоворотами. Счастливо избегнув гибели в этом страшном месте, послы пошли дальше уже океаном, а навстречу им приближался другой опасный пункт – Семиостровская группа островов, лежащая близ Мурманского побережья. Около этого небольшого архипелага суеверные поморы исстари приносили «умилостивительные жертвы» божеству, обитавшему в мрачной скале-мысе. Так произошло и на этот раз. Когда русские мореходы были задержаны на несколько дней в этих местах противными ветрами, кормчий •судна, на котором шел Истома, сказал ему, что если не умилостивить скалу каким-нибудь приношением, то нелегко будет миновать ее. Истома упрекнул кормчего за его пустое суеверие, тот промолчал, но все-таки сделал по-своему: принес скале жертву в виде овсяной кашицы, смешанной с маслом, и твердо был уверен, что благодаря этому на пятый день неблагоприятные ветры, наконец, стихли.

После счастливо выдержанных штормов русские мореходы встретили на своем пути новый огромный мыс – Мотку, на оконечности которого норвежцами был выстроен замок Вардехус (сторожевой дом), ныне город и •гавань того же названия. По сообщению Истомы этот мыс так далеко вдается в море, что на небольшом парусном судне его едва можно обогнуть дней в восемь. Чтобы не замедлять своего и без того долгого путешествия. Истома я его спутники, в числе которых был датский посол Да-• вид, на плечах перетащили суда и груз через перешеек в пол мили.

В Дронте (Трондхейм), первом городе на всем этом длинном пути, кончилась морская часть путешествия русских послов; дальше, па г. Берген, они ехали уже на оле-иях. Обратный свой путь они совершили через Балтийское море.

Сведения, сообщенные толмачом Истомою о природных особенностях Севера, о летнем солнцестоянии, о полугодовой ночи, о плавающих льдах, о моржах, оленях и пр., показывают, что наши далекие предки обладали обширными сведениями, которые значительно обогатили европейскую науку. Значение этих сведений станет особенно ясным, если вспомним, какие курьезные представления о приполярных странах Европы были распространены тогда на Западе.

«К Сожалению,– говорит исследователь прошлого столетия,– история не сохранила имен тех отважных русских мореходов, которые, ведя борьбу с великими препонами, воздвигаемыми суровою природою Севера, впервые проложили пути по Ледовитому океану. До нас дошли только драгоценные указания относительно плавания русских в XVI в. поэтому морю, свидетельствующие, что они были знакомы с. очертанием северного берега Европейского материка и с положением близлежащих островов» ¹.

Мы располагаем значительными данными о поморском-судостроении того времени. Плотничье дело на Руси, отличаясь необычайной устойчивостью, в течение многих столетий в основном оставалось почти неизменным. Это в особенности видно в несложных постройках (преимущественно деревенских), основою которых служит клеть (связь бревен на четыре угла)—строение, с древнейших времен уцелевшее в своей первоначальной простоте и поныне. То же самое можно сказать и о судостроении вплоть до создания Петром I военного и торгового флота по западноевропейскому образцу. Суда, на которых русские при киевских князьях плавали по Днепру, Волге и выходили в Черное и-Каспийское моря, ничем существенно не отличались от тех деревянных же судов, на которых русские со времен новгородских ушкуйников совершали свой плавания по рекам Поморья и Северного Ледовитого океана.

Особенности водных путей определяли характер судов, и потому в наших старинных источниках встречается множество названий всевозможного рода судов и лодок, которые ■отчасти сохранились и теперь, отчасти утратились. Самос большое судно на всех больших реках называлось дощаник, длина которого доходила до 10 и больше сажен; за ним следовали насады, погружавшиеся в воду фута на четыре и (правда, в отдельных лишь случаях) вмещавшие .в себе до 200 тонн груза. Более мелкие суда назывались: набой, струг, шестерик, оханка, морянка, карбас, уча-н, шитик и пр. С течением времени названием струга (первоначально – лодки) стали обозначать вообще среднего разме-:.ра судно; по небольшим рекам и неглубоким морским водам ходили преимущественно струги тонн в тридцать. Некоторые суда назывались по месту своего происхождения: тихвинка, белозерка, ржевка, устюжка.

Русские суда того времени по преимуществу были плоскодонными. Это. объясняется тем, что морские плавания были главным ..образом каботажные, т. е. прибрежные, когда нужно было преодолевать многочисленные мели и под-. водные камни; это затруднение учитывалось и при речных плаваниях. Паруса были прямые, которыми пользовались только при попутном ветре. При отсутствии его передвигались при помощи весел. Но в подобных случаях существовал и другой способ передвижения, в особенности вверх по •течению рек, очень трудный и медленный: бросали якорь примерно версты на Уч впереди; люди, находившиеся на судне, тянули за канат, к которому был привязан якорь, и :таким образом удавалось продвинуть судно в течение дня на очень небольшое расстояние. Иногда люди, идя берегом, .тянули судно бнчевой. Число людей даже и на более крупных судах редко когда превышало 50 человек, в среднем же их бывало 20—25.

/

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

1^/1звестия о плаваниях и открытиях русских людей на крайних пределах северо-восточной Европы, проникая на Запад, уже в первой половине XVI в. оказали немаловажное влияние на развитие географических познаний. С этих пор в сочинениях западноевропейских авторов появляются (помимо ГерберштеГгна) гораздо более достоверные сообщения об «Океане Мрака» (Ледовитый океан), Поморье и областях,, сопредельных с ним. Важное значение в настоящем случае имели вышеупомянутые «дорожники», широко использованные Герберштейном. На основании их и других известий, полученных за время проживания в Москве, он составил карту России и смежных с ней областей, приложенную к его «Запискам о Московии».

По мере ознакомления Запада с Московией, желание использовать русские владения в качестве водного и сухо-I путного подступа к заманчивым азиатским рынкам крепло с каждым десятилетием.

В XIV в. начинаются интенсивные поиски западноевропейскими купцами новых путей к богатствам Азии, в обход преграды, созданной мусульманскими завоеваниями. Взятие Константинополя турками в 1453 г. окончательно отрезало Европе дорогу на Восток и послужило новым толчком к неотложному разрешению назревшей проблемы.

В поисках новых дорог к рынкам сбыта и вывоза итальянец Колумб переплыл под испанским флагом Атлантический океан и, сам того нс ведая, открыл в 1492 г. Новый Свет. Вслед за этим в 1497—98 гг. португалец Васко де-Гама проложил новый путь в Индостан, морем вокруг Черного материка (Африка). С этого момента изменились прежние пути европейско-азиатской торговли, и ее фокус из бассейна Средиземного моря переместился на Атлантическое побережье Пирей^йского полуострова, чем и объясняется необычайно быстрый, хотя непрочный экономический подъем Испании'и Португалии.

Англия и Голландия, обеспокоенные быстрым ростом экономического и морского могущества Португалии и Испа– нии, захватившими всю торговлю с Востоком, в XVI в. предпринимают многочисленные экспедиции с целью открытия новых морских путей в страны Востока по Северному Ледовитому океану. Огромную деятельность в этом направлении развернула учрежденная в Лондоне в 1552 г. «Компания купцов-исследователей для открытия неведомых стран».

Уже летом 1553 г. флотилия из трех кораблей, снаряженная компанией, отплыла под общим командованием Хью Уиллоуби от берегов Англии для установления пути через воды Северного Ледовитого океана в Китай. В отношении поставленной Уиллоуби цели экспедиция потерпела неудачу. Два корабля были затерты льдами около берегов русской Лапландии, причем, как выяснилось позднее, весь * экипаж их погиб. Третье судно под командой Ричарда Чен– : слера, продвигаясь дальше на восток, случайно достигло •* в августе устья Северной Двины. Узнав, что он находится во владениях русского царя, Ченслер, имевший при себе ко– | пию рекомендательной грамоты короля Эдуарда VI, от– ! . правился в Москву, где был очень милостиво принят Иваном Грозным. Просьба Ченслера разрешить англичанам и впредь пользоваться беломорским путем для торговых сношений с Россией была удовлетворена. Весною 1554 г., выгодно распродав в Холмогорах привезенные с собою товары и нагрузив свой корабль мехами, Кожами, китовым жиром и пр., Чеислер с письмом Грозного отправился на ро; дину. С этого момента завязались постоянные торговые и дипломатические сношения России с Англией.

В Лондоне сообщение Ченслера об открытом им пути в Россию, о ее размерах и обилии природных богатств произвело сильное впечатление. О значении этого открытия наглядно свидетельствовали привезенные Ченслерсм товары. «Компания купцов-исследователей* была преобразована в «Русскую» или «Московскую компанию», которая, не отказываясь от мысли проложить новый путь к дальневосточным рынкам, главной своей целью поставила монопольную торговлю с Россией. Во второй приезд Ченслера в Москву, по желанию Ивана Грозного, был утвержден в 1555 г. торговый договор, согласно которому «Московская компания» получила право свободного въезда в Россию и проезда через ее территорию в другие страны, иначе говоря, право свободного пути на Восток.'

Лет пятнадцать спустя после англичан на нашем севере появились их торговые соперники – голландцы. Целью их деятельности в Москбвии было не только завести торговлю с русскими, но и проложить северный морской путь к дальневосточным рынкам. Голландцы, так же как и англичане, пользуясь Поморьем в качестве базы, настойчиво искали этот путь. И так же, как англичанам, им оказывали в этих поисках помощь наши поморы. Известно, на-.пример, что в 1594 г. голландцы встретили близ о. Колгуева русское судно, поморы сообщили им полезные сведения о тех местах, где они тогда находились. При этом русский кормчий нарисовал для голландцев «чертеж» берега от Белого моря до р. Печоры. В 1595 г. голландцы, стоявшие около о. Вайгача, узнали от русских мореходов, что ежегодно из Холмогор несколько судов ходят в Обь и далее до «Гилис-о.и», т. е. Енисея.

Руководствуясь такими указаниями русских, голландцы продвигались, хотя и медленно, к востоку по водам Ледовп-

2. «Русские па севере». 17

того океана, причем постоянно встречали слелы русских плавании. На мысе Медынский Запорот около реки Мезени голландцами было найдено множество крестов, из которых один с удивительным искусством был украшен русскими письменами. На Матвеевом острове у берегов Новой Земли голландцы обнаружили заброшенные постройки и большой деревянный крест с надписью «Лета 7083 (1373) поставил крест – Береза да Федор Павлов сын Моло». Из местонахождения этого креста явствует, что в XVI в. русские уже бывали на Новой Земле и знали о проливе Маточкин Шар, разделяющем ее на два острова. К сожалению, сколько-нибудь подробных известий о русских плаваниях в это время вообще по Ледовитому океану, в частности на Шпицберген, издавна известный русским* под именем Груманта, в наших источниках не имеется.

Фрэнсис Черри, главный агент Московской компании, ездивший в восьмидесятых годах XVI в. в Пермский край, сообщал, что он слышал от русских путешественников о «теплом море», лежащем за Обью в юго-еосточном направлении. Это было известно и голландцам, ошибочно думавшим, что северо-восточный морской путь не так уж труден, а Китай недалек.

В девяностых годах XVI в. Голландия снарядила три экспедиции в Китаи и Японию через Ледовитый океан. Однако голландцам, подобно англичанам, не удалось проложить новый морской путь на Дальний Восток, а равным образом и проникнуть сушей за Уральский хребет.

Вся честь географических открытий новых обширных областей за Каменным поясом принадлежит исключительно русским. В широких масштабах начало этому было положено знаменитым походом Ермака Тимофеевича.

Биографические данные об Ермаке до поступления его на службу к купцам-промышленникам Строгановым очень скудны. Достоверно известно лишь то, что в 1579 г. Ермак с другими атаманами и 540 казаками перебрался, по личной инициативе, а может быть по. приглашению Строгановых, с Волги на Каму.

В XVI в. на северо-востоке Московского государства на Каме, ее притоках и р. Вычегде находились обширные владения Строгановых. Строгановы развили энергичную колонизационную и торговую деятельность. Все природные богатства Поморья входили в их деловой оборот, давая им ценные товары для выгодного торга как внутри страны, так и с «заморьсм» (с заграницей).

В целях обороны от зауральских татар, остякоз, вогулов Иван IV разрешил Строгановым ставить острожки »: набирать гарнизоны из казаков и вольных крестьян для охраны этих укреплений, снабженных различным оружием, порохом, свинцом и пр. В 1574 г. согласно царской грамоте Строгановы получили разрешение перейти в зауральские земли, строить городки на р. Тоболе и населять тамошние места русскими людьми. Так на речных путях в Зауралье, на ближайших подступах к его ископаемым и пушным богатствам возникла колоссальная частновладель-

чсская вотчина, нечто вроде «пограничного государства». Помимо своего оборонного значения на далекой окраине страны, она явилась тем местом, с которого началось постепенное освоение русскими зауральских областей.

Ведя торговые операции с Западной Европой, Строгановы в особенности интересовались пушниной, так как она была тогда самым выгодным предметом русского экспорта. Но в это время ценный пушной зверь в значительной мере в землях Поморья уже был истреблен; в поисках за ним приходилось отправляться дальше на восток за Каменный пояс, в Маигазею *. «Охочие люди» Строгановых разведывали для них сухопутные и водные пути в Зауралье, в результате чего их хозяева задумали снарядить экспедицию морем от Холмогор на Обь. Уже было при-ступлено к постройке на Северной Двине особых кораблей для этого плавания, но по разным причинам задуманная экспедиция не состоялась, и Строгановы решили проникнуть за Урал другим путем.

Крупным препятствием для продвижения в Зауралье служило Сибирское татарское ханство, образовавшееся з гонце XV в. после распадения Золотой Орды. Миролюбивый хан Яднгар добровольно признал свою зависимость от русского царя и согласился платить ему дань соболями. Но в шестидесятых годах XVI в. новый хан Сибири, Ку-чум, убивший своего предшественника, не только прекратил уплату дани, но даже умертвил московских послов. Поступок Кучума остался безнаказанным, ибо в те годы Иван Грозный был занят Ливонской войной, принявшей для России -неудачный оборот. Ободренный этим, сибирский хан стал предпринимать набеги в земли, принадлежавшие Московскому государству. Отряды Кучума переходили Уральский хребет и, вторгаясь в Пермскую область, жгли и грабили русские пограничные селения. Такие набеги

¹ МангазееЙ называлась область, расположенная между Обской губой и кизозьями Енисея.