Текст книги "Карманные линкоры фюрера. Корсары Третьего Рейха"

Автор книги: Владимир Кофман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)

Британские торпедоносцы «Бофорт» атаковали его с дистанции всего в 600 м и добились попадания в середину корпуса «Лютцова» в районе 82-го шпангоута. Затопленными оказались два моторных отсека и один из отсеков с соединительными муфтами. Корабль принял 1000 т воды, вышли из строя все моторы и электростанции. Он полностью потерял ход и получил на продолжительное время угрожающий крен около 20 градусов, беспомощно дрейфуя по поверхности моря. К счастью для немцев, густое облако дыма окутало корабли и помешало второй волне англичан прикончить "карманный линкор". Предпринятые меры позволили к утру частично спрямить «Лютцов» и дать 12-узловый ход на одном валу. Неудачливый корабль благополучно добрался до Киля, где вновь встал на ремонт.

В июле на стоявший у стенки "Дойче Верке" «Лютцов» прибыл седьмой командир, капитан цур зее Рудольф Штанге. «Карманник» благополучно пережил несколько массированных рейдов британской авиации на Киль и в январе 1942 года вновь был готов к действиям. Однако последовало очередное (уже традиционное!) повреждение винта на ледовом поле у Свинемюнде, и он опять отправился а завод. Следующая попытка «активации» состоялась только в апреле. К тому времени "идея фикс" Гитлера уже состояла в сосредоточении тяжелых кораблей флота на севере Норвегии, с тем, чтобы пресечь поставки союзников в СССР. 15 мая «Лютцов» вышел в путь в эскорте 3 эсминцев и нескольких тральщиков и вспомогательных судов. Он благополучно миновал британские подводные дозоры и рано утром 19 мая достиг Лофьорда около Тронхейма. 24-го он взял курс на Нарвик и за 15 минут до полуночи бросил якорь в заливе Боген, где его дожидался систершип "Адмирал Шеер", эсминцы и миноносцы.

4 июня эти корабли составили 2-ю боевую группу, флаг командующего которой, вице-адмирала Кюммеца, был поднят на «Лютцове», Последовали учения, размах которых оказался очень скромным: сказывался хронический недостаток горючего. Так, на неделю упражнений выделялось всего 80 т дизельного топлива! Тем не менее, немцам удалось сколотить мощные силы, которым в начале июля предстояло осуществить операцию «Россельшпрунг» – выход для разгрома конвоя РQ-17.

Участие в ней «Лютцова» оказалось коротким. 2 июля 2-я боевая группа снялась с якоря и двинулась по фьорду для соединения с «Тирпицем» и другими кораблями. Но уже рано утром (в 2.40) следующего дня неудачник наткнулся на не обозначенную на карте скалу. Повреждения не выглядели слишком серьезными: затопленными оказались только резервные помещения для спрямления крена в 8-м и 13-м отсеках и топливные танки в отсеках 10 и 11. Однако Кюммец перенес свой флаг на «Шеер» и приказал своему бывшему флагману вернуться на стоянку. Водолазы обнаружили многочисленные течи во внешней обшивке на протяжении примерно 70–80 м; около 300 т воды плескалось за внутренним днищем прямо под дизелями, кораблю предстоял очередной поход домой, на ремонт.

9 июля он в сопровождении 2 эсминцев, 2 миноносцев и вспомогательных эскортных судов начал свой грустный путь. На следующий день он прибыл в Тронхейм на одном валу, поскольку дизеля второго пришлось остановить ввиду загрязнения топлива забортной водой, все же просочившейся из-под второго дна. Прошел целый месяц, пока 9 августа «Лютцов» покинул Ло-фьорд. В отступлении и сохранении собственной жизни у него опять все оказалось в порядке: совершенно незамеченным он прошел до самого Свинемюнде, куда благополучно прибыл спустя 3 суток. Выгрузив боезапас, 31 августа он проследовал в Киль для очередного ремонта, в ходе которого на днище заменили около 250 кв. м обшивки и множество шпангоутов между 3-м и 4-м стрингерами. Работы сопровождались рядом мелких, но досадных инцидентов, от нескольких пожаров до удара плавучим краном по левому стволу кормовой башни. Все это замедляло ремонт, завершенный лишь в конце октября. После очередных учений по восстановлению боеспособности «Лютцов» 8 ноября покинул Готенхафен, взяв курс на север, в Норвегию.

Спорадические полеты разведчиков и налеты одиночных британских самолетов не помешали путешествию. 12 ноября бывший «броненосец» бросил якорь в уже знакомом заливе Боген, освободив своего традиционного напарника – «Шеера».

На пороге нового, 1943 года, германское командование предприняло операцию «Регенбоген», нападение надводных кораблей на возвращавшийся из России союзный конвой JW-51B, обнаруженный утром 30 декабря 1942 года подводной лодкой U-354. В ней приняли участие тяжелые крейсера "Адмирал Хиппер" и «Лютцов» и 6 эскадренных миноносцев под командованием вице-адмирала Кюммеца. Причем включение в отряд "карманного линкора" находилось под вопросом до последнего момента. Командующий группой «Север» адмирал Карлс получил разрешение на его использование уже после того, как соединение вышло в море. Причем руководство Кригсмарине специально подчеркнуло, что «добро» дается только в случае, если для «карманника» будет отсутствовать риск. Странное требование для боевого корабля, отправляющегося для атаки явно прикрываемого эскортом конвоя, сказавшееся на результатах выхода – и не только. Командир «Лютцова» Штанге смог ознакомиться с планом операции уже в море, не имея возможности обсудить его с командующим. Даже для всегда исполнительных и инициативных германских командиров такое положение являлось чрезвычайным.

Вечером 30 декабря немецкие силы благополучно вышли из фьорда и перестроились в поисковый ордер. Учитывая плохую погоду, Кюммец растянул свои корабли в 85-мильный фронт, причем сильнейшие корабли, «Хиппер» и «Лютцов», находились на противоположных флангах. Такое странное построение позволяло с максимальной вероятностью «зацепить» конвой, достичь внезапности, но затем создавало дополнительные сложности. Тяжелым крейсерам требовалось не менее 3 часов для сосредоточения. Находившиеся между ними эсминцы затрудняли надежное опознавание, и это в условиях очень ограниченной видимости и снежных зарядов, когда задержка на минуту-другую могла оказаться роковой.

В результате в бою активно участвовал только «Хиппер». Около 9 флагман Кюммеца вышел на один из четырех отрядов, составлявших конвой, включавший 12 судов и силы эскорта: 6 эсминцев и 5 совсем мало полезных в артиллерийском бою корветов и тральщиков. Германский командующий приказал увеличить ход до 24 узлов и оповестить все свои корабли о начале атаки. Последовала серия коротких стычек одинокого тяжелого крейсера с британскими эскадренными миноносцами, действовавшими решительно и не допустившего противника к торговым судам реальными и фиктивными торпедными атаками. Немецкие единицы того же класса (намного более мощные в артиллерийском отношении) в это время занимались потоплением оторвавшегося тральщика «Брэмбл», поврежденного снарядами с «Хиппера». Но всех превзошел «Лютцов». Штанге добросовестно взял курс на север на соединение с флагманом, развив 26 узлов – максимум, на что оказался способным его крейсер в это время и в эту погоду. Через полтора часа на горизонте появились вспышки отдаленных залпов. Кюммец приказал 3-му дивизиону эсминцев (Z-31, Z-30 и "Теодор Ридель") присоединиться к «карманнику», однако удалось это только находившемуся в прямой видимости «Риделю». Еще через четверть часа слева по носу вдали показались неясные тени – суда конвоя.

Наконец все 3 эскадренных миноносца присоединились к «Лютцову», однако их позиция позади "карманного линкора" являлась исключительно пассивной: они не могли ни прикрыть его от внезапной атаки британских «коллег», ни атаковать самим. Поэтому, когда в 10.42 слева по борту сигнальщики обнаружили неопознанную цель, Штанге предпочел отвернуть на 20 градусов, опасаясь торпедной атаки! Операторы РЛС доносили о ряде контактов на дистанциях от 35 (!) до 65 кбт, однако по мнению осторожного командира ими с равной вероятностью могли быть как суда противника, так и «Хиппер» и его эсминцы. Штанге не решился войти в разделявший его и поле боя снежный заряд, хотя видел вспышки орудийных залпов (по времени это, скорее всего, тяжелый крейсер и 2 эсминца «разбирались» с одиноким "Брэмблом"). Напротив, он отвернул еще на несколько румбов, надеясь на улучшение погоды. В 10.52 «Лютцов» шел юго-восточным курсом, достаточно точно предположив, что план Кюммеца удался, и именно туда отходит конвой, атакованный с севера «Хиппером». Однако «карманник» уклонился слишком далеко к востоку, и беззащитные суда остались у него за кормой. Штанге продолжал больше заботиться о том, чтобы остаться в зоне относительно приличной видимости, чем о решительной атаке, и в 11.06 повернул на восток. Через 10 минут слева по корме наконец показался «Хиппер», ведущий огонь по невидимым целям. Командир "карманного линкора" решил изменить свой план, соединиться с флагманом и атаковать вместе с ним с севера. «Лютцов» лег на северо-западный курс, описывая широкую дугу вокруг конвоя, так и не видя его (и не стремясь увидеть).

Оценив обстановку, Кюммец приказал Штанге атаковать голову конвоя, сам собираясь заняться арьергардом. «Лютцов» продолжал скользить на северо-запад сквозь туман и снег на 26 узлах, по-прежнему оставив свои эсминцы позади, игнорируя одиночный контакт (скорее всего с корветом "Рододендрон"). Наконец в 11.38 открылся весь конвой, находившийся теперь на юге! Казалось, причин для отказа от активных действий не оставалось. Хотя эскорт тут же начал ставить очередную дымзавесу, цели все еще виднелись, и их было более чем достаточно. Тем не менее, прошло еще 5 минут, прежде чем в 11.43 с дистанции около 75 кбт наконец заговорили 283-мм орудия, впервые за последние 2 года нацеленные на неприятеля.

После того, как с них сняли защитный крышки, объективы визиров и дальномеров мгновенно покрылись ледяной коркой от снега и брызг. Пришлось для первых залпов ориентироваться на данные радиолокатора, однако артиллеристы не могли наблюдать падения своих снарядов, поэтому 150-мм калибр прекратил стрельбу после первого же залпа, а огонь главного продолжался практически вслепую до 11.48. Англичане отвечали из смешных 102-миллиметровок с трех эсминцев типа «О» – «Обидиент», "Оруэлл" и «Обдьюрейт», давая постоянные недолеты. В 12.00 видимость чуть улучшилась, и "карманный линкор" дал еще несколько залпов из обоих калибров (претендуя на попадания из 150-мм, не подтвержденные англичанами), но спустя 5 минут огонь опять пришлось прекратить: с одной стороны, конвой закрыла дымзавеса, с другой – обстановка вообще кардинально изменилась.

Несмотря на нерешительность и излишнюю осторожность, судьба конвоя оставалась под серьезнейшей угрозой. Однако тут на сцене появилось дальнее прикрытие: 12-орудийные легкие крейсера «Шеффилд» и «Ямайка» под командованием контр-адмирала Бэрнета. Внезапность и удача оказались полностью на стороне англичан. Прекрасно использовав РЛС, крейсера Бэрнета вышли на дистанцию визуального контакта и открыли сильный и точный огонь с 6 миль, добившись трех важных попаданий в «Хиппер», орудия которого в то время оставались наведенными в другую сторону – на конвой. Флагман получил довольно серьезные повреждения (затоплено котельное отделение, возникли сильные пожары в районе ангара), и Кюммец решил отвернуть и уходить. В 12.03 Штанге получил приказ на отход, который не замедлил исполнить. Он взял курс на запад, но спустя 18 минут справа по курсу открылись 2 корабля, принятые сначала за свои. Ошибка обнаружилась быстро: все те же «Шеффилд» и «Ямайка» едва не повторили свой успех, открыв точный и плотный огонь. Дистанция составляла около 8 миль: слишком много для точной стрельбы 6-дюймовок, но вполне «комфортабельно» для 283-миллиметровок "карманного линкора". Имелся неплохой шанс отомстить за флагмана и походя потопленный к тому времени эсминец «Экольдт». Но «Лютцов» вновь начал стрелять только 6 минут спустя (обоими калибрами, главным и вспомогательным), и снова Штанге посчитал, что находится в слишком опасном с точки зрения торпедной атаки положении! Он отвернул в сторону от противника, считая, что легко отделался: снаряды англичан падали у самых бортов. Бэрнет предпочел не отдаляться от конвоя, и вполне обоснованно не стал преследовать отходящих (скорее – бегущих) немцев.

В итоге операция «Регенбоген» оказалась явной неудачей немцев во всех отношениях: стороны потеряли по эсминцу, «Хиппер» остался без "крейсерского хода" до конца службы. Но, главное, имея даже по самой заниженной оценке как минимум равные силы, рейдеры Кригсмарине совершенно не смогли выполнить задачу. Вклад «Лютцова» составлял выпущенные "в молоко" 86 снарядов главного калибра и 76 вспомогательного. Штанге проявил максимальную пассивность, вызванную, как посчитало командование флота, в основном осторожностью и опасениями за свой корабль. (Кстати, в последующей политической суматохе его не пытались никак наказать или хотя бы высказать порицание). Что самое важное, эта, в сущности, достаточно рядовая тактическая неудача имела тяжелейшие последствия. Руководители ВМФ предпочли не торопиться с представлением данным о бое Гитлеру, составляя наиболее «обтекаемый» доклад. "Вождю нации" пришлось ознакомиться с неутешительными результатами "новогоднего боя" по сообщению британского информационного агентства «Рейтер». Фюрер окончательно потерял веру в моряков своего "большого флота" и решил больше не выпускать крупные боевые корабли в океан, взяв курс исключительно на использование подводных сил.

В первый день нового 1943 года германские корабли возвратились на свои стоянки в Северной Норвегии. Пару месяцев, пока Гитлер метал громы и молнии в главнокомандующего Кригсмарине Рёдера, заменял его на Дёница и угрожал реально покончить со своими большими кораблями, «Лютцов» совершал хаотичные переходы между заливом Боген и Альта-фьордом с тем, чтобы дезориентировать авиаразведку британцев и затруднить подготовку к возможному удару с воздуха. В марте, после прибытия в Боген линкоров «Тирпиц» и «Шарнхорст», тяжелый крейсер окончательно обосновался в Альта-фьорде. Предполагалось, что в середине июля он выйдет в рейд в Карское море, повторяя поход, проведенный в предыдущем году «Шеером» (операция "Гусар"), однако состояние дизелей оказалось настолько ненадежным, что операцию пришлось отменить. Дело ограничилось маневрами совместно с большими линкорами, после чего был получен приказ следовать в Германию для исправления дефектов по механической части, которые стали настолько серьезными, что иногда электроэнергию пришлось получать с пришвартованного танкера «Дитмаршен» или плавучих зарядных станций для подводных лодок. Пока охромевшему «карманнику» выпала роль "подсадной утки". Когда «Тирпиц» вместе с «Шарнхорстом» вышли в море в ходе операции «Вундерланд-2», его место занял «Лютцов». И опять ему повезло: «Тирпиц» успел возвратиться на свою стоянку, где его атаковали британские мини-подлодки типа «X», а вот бывший «Дойчланд» избежал неприятностей, поскольку находился в одном из дальних ответвлений фьорда. На следующий день, поздно вечером 23 сентября, он отправился в дальний путь на родину в сопровождении 4 эсминцев.

Опять торную дорогу, подвергавшуюся опасности со стороны английских подводных лодок, торпедных катеров и авиации, «Лютцов» проскочил без каких-либо проблем. 1 октября 1943 года он наконец бросил якорь в Готенхафене. 9 октября, по сути сразу после возвращения на Балтику, которая в течение двух лет оставалась своего рода "внутренним германским озером", «броненосец» вновь попал под воздушный налет. Его совершила на Готенхафен, где стоял «Лютцов», 8-я воздушная армия США. На этот раз все обошлось – ни попаданий, ни повреждений корабль не получил. Тем не менее, для производства профилактического ремонта его перевели в еще более глубокий тыл, латвийскую Либаву. Там бывший «Дойчланд» простоял в доке и у стенки до марта 1944 года, когда снова вошел в строй, теперь уже в качестве учебного корабля. Такая потеря статуса на самом деле являлась хитростью нового главнокомандующего флотом. Дёниц, заполучив в свои руки остатки тяжелого надводного флота, теперь отнюдь не хотел, чтобы исполнилось пожелание Гитлера об их немедленном исключении из строя. А что может быть удобнее статуса "плавучей школы"? Возражений сверху не последовало, и все тяжелые и легкие крейсера стали учебными. Гросс-адмирал прекрасно понимал, что ранее охаиваемые им "дорогостоящие игрушки" еще смогут понадобиться. Ход войны на Восточном фронте не внушал никаких приятных перспектив. Так что, нахождение под рукой Учебной эскадры (на деле – единственного крупного боевого соединения надводного флота) было очень кстати.

"Лютцов" пригодился очень скоро. В конце июня, когда выход из войны северного союзника – Финляндии – стал реальностью, тяжелый крейсер использовали в качестве быстроходного транспорта. 23 июня он быстро пересек Финский залив, доставив на фронт отряд морской пехоты, зенитные орудий и 30 т боеприпасов. Однако этот рейс был призван скрывать более важную секретную задачу. «Лютцов» остался в финских шхерах около Аспё вместе с тремя эсминцами, готовясь участвовать в операции "Танне Вест". Так назывался строго секретный план захвата Аландских островов в случае, если Финляндия выбывала из игры. Эти острова являлись последним рубежом, запиравшим советский флот в пределах залива; с их потерей попадали под удар жизненно важные линии подвозки шведской железной руды. В плане главная роль выделялась 283-мм орудиям «Лютцова», которые должны были подавить возможное сопротивление бывших союзников.

8 июля уже практически подготовленную операцию отменило командование. Причина заключалась в очередном прорыве советских войск на сухопутном фронте. Все подкрепления пришлось бросить туда. Неудачник «Лютцов» отправился обратно в Германию, где начался интенсивный процесс превращения учебного корабля в боевой. Предполагалось применить его в Рижском заливе для поддержки своих войск при отражении наступления советской армии на столицу Латвии. Между тем, действия авиации Балтийского флота, потопившей 16 июля в Котке плавучую зенитную батарею «Ниобе», становились все более активными и угрожающими. В течение 3 недель германское командование колебалось, стоит ли вводить хоть и «карманный», но все же линкор в ловушку Рижского залива. Но так и не решилось. «Лютцов» возвратили в Готенхафен для установки дополнительных зенитных автоматов. Очень не вовремя: как раз в это время наши войска совершили прорыв к побережью, разрезав вражеские группировки «Центр» и «Север», невзирая на помощь немецкой стороне в лице тяжелого крейсера "Принц Ойген".

Между тем, через два месяца после отмены операции "Танне Вест" «Лютцов» вновь появился у Аландов. Небольшая эскадра ("Лютцов", "Принц Ойген", 2 эсминца и 2 миноносца) предназначалась для вызволения конвоя с германскими войсками, покидавшими Финляндию после капитуляции и застрявшего в Ботническом заливе. Дело обошлось без крови: бывшие союзники не стали стрелять по немцам, хотя по условиям перемирия должны были оказать возможное сопротивление. 24 сентября конвой благополучно вышел из ловушки. Чисто морские операции больших кораблей Германии на Балтике на этом закончились. Однако у них оставалась еще одна задача: поддержка действий армии, все более и более «проседавшей» под ударами наших фронтов.

Не успев в августе к Риге, в начале октября «Лютцов» вышел на огневые позиции уже в районе Мемеля (Клайпеды). В сопровождении все того же «Ойгена» и 3 эсминцев «броненосец» прибыл на место 11 октября в 10.30 утра. Переход совершался в густом, как молоко, тумане по данным радиолокатора. Это обеспечило скрытность, но никак не способствовало выполнению самой задачи. Самолет для корректировки выпустить не представлялось возможным, и при нулевой видимости для ведения огня пришлось использовать данные РЛС, на экране которой виднелись лишь слабые сигналы от построек Мемеля. Тем не менее, в 13.56 последовала команда открыть огонь с дистанции 23 км.

Эффективность стрельбы в таких условиях, без корректировки, не видя даже, куда падают снаряды, вызывает большие сомнения. Тем не менее, немцы очень высоко оценивали результаты поддержки, считая, что первый же артналет из 283-миллиметровок «разгромил» танковую бригаду. В 14.35 "в связи с выполнением задачи" огонь прервался, но в 18.00 последовал приказ вновь начать стрельбу, уже по другим скоплениям танков. Понятно, что с сумерками видимость ничуть не улучшилась. Горящая Клайпеда освещала горизонт неясным отражением в тумане, но вести огонь приходилось по карте. В размеренной неторопливой стрельбе прошла вся ночь. Около 6 утра один из кораблей эскорта сообщил об обнаружении подводной лодки, и немцам пришлось резко отвернуть на скорости 19 узлов. В это время облачность стала рассеиваться. Видимость стала вполне приемлемой, но зато следовало ждать советской авиации. Вся зенитная артиллерия была приведена в полную боевую готовность. Расчеты появились даже у дополнительно установленных на баке автоматах, хотя теперь приходилось вести огонь только бортом, чтобы не снести в море свои же боевые посты.

Днем 12 октября «Лютцов» впервые познакомился с советской авиацией. Надо сказать, что, несмотря на все заверения немцев об удивительной эффективности артиллерийской поддержки их тяжелых крейсеров с 283– и 203-мм орудиями, наше командование до сих пор не догадывалось о их присутствии! Из 18 торпедоносцев А-20 «Бостон», вылетевших на задание, в условиях все еще довольно плохой погоды только 4 нашли и атаковали у берега в районе Мемеля "вражеский конвой". Самолеты появились по левому борту от «Лютцова», причем число их в донесении немцев загадочным образом удвоилось. Корабль удачно отвернул вправо, стреляя из всех стволов. Наши «бостоны» не попали в цель, что не помешало им по возвращении донести о потоплении двух транспортов, в 5 и 7 тыс. т. Обе стороны до сих пор не представляли реальной ситуации. На больших германских кораблях то и дело объявляли воздушную тревогу, хотя реальных атак на них больше не было, а наше командование все еще не представляло, с кем имеет дело. Резкие маневры никак не способствовали ведению точной стрельбы по берегу. «Лютцову» приходилось по их завершении вновь и вновь искать исходную точку привязки по карте. Сказывалась отсталость системы управления огнем, которая не позволяла автоматически учитывать столь сильные изменения курса, в отличие от более современной СУАО "Принца Ойгена". Тем не менее, итог дня оказался впечатляющим. «Лютцов» выпустил 400 снарядов главного калибра и 245 – среднего, всего свыше 13,2 т боеприпасов. Настало время пополнить боезапас. Отряд отошел в Данцигскую бухту, и в Готенхафене началась лихорадочная погрузка. Между тем, запас 11-дюймовых снарядов в этой базе подходил к концу: пришлось забрать последние 75 бронебойных, мало полезных при стрельбе по наземным целям.

14 октября "карманный линкор" в сопровождении эсминца и двух миноносцев вновь отправился к Мемелю. В 11.15 (по местному времени) отряд атаковала подводная лодка Щ-407, принявшая «Лютцов» за легкий крейсер. Вовремя обнаруженная миноносцем Т-16, она все же произвела двухторпедный залп, но «карманник» без проблем уклонился от столь жидкого «веера». Для отражения угрозы с воздуха немцы применили уже совсем отчаянные меры. Для обеспечения действий корабельных «Арадо-196», способных хоть как-то отражать атаки штурмовиков и бомбардировщиков, прибыл корабль обеспечения Люфтваффе "Ганс Альбрехт Ведель", хотя попытки заправить гидросамолеты в столь неблагоприятной обстановке по идее должны были привести к немедленному его потоплению. Кроме того, в качестве «авиаприкрытия» противник пытался использовать даже неуклюжие трехмоторные летающие лодки "Блом унд Фосс" ВV-138, на первый взгляд, совершенно беспомощные в небе, наводненном советскими истребителями.

Донесения с «Лютцова» свидетельствуют об участии только в утреннем налете 27 "торпедоносцев и штурмовиков", плюс 24 «торпедоносцев» и 17 бомбардировщиков ближе к вечеру, хотя в этот день авиация Балтфлота вообще не доносила о действиях против морских целей. Скорее всего, в деле участвовали силы 3-й воздушной армии, не имевшие уже абсолютно никаких шансов попасть в корабли на ходу. Не удивительно, что немцам удалось отразить все атаки, тем более, что в воздухе периодически появлялись таки их истребители. Однако, как уже отмечалось, даже нерезультативные атаки сказывались на точности огня.

После столь тяжелого дня германские корабли вновь отправились в Готенхафен за снарядами, которые спешно доставил транспорт «Франкен». Теперь «Лютцов» остался единственным тяжелым кораблем 2-й боевой группы, поскольку «Ойген» севернее Хелы столкнулся с легким крейсером «Лейпциг», полностью выведя его из строя и сильно повредив себе носовую часть. На "карманном линкоре" поднял свой флаг командир группы, вице-адмирал Август Тиле. 22 октября он вывел свой флагман в сопровождении 2 эсминцев и 3 миноносцев в третий поход к Мемелю. Тиле прихватил все «арадо» с небоеспособных тяжелых крейсеров «Ойген» и «Хиппер» и имел «серьезное» воздушное прикрытие аж из 4 самолетов.

Вновь немецкая сторона претендует на очень высокую результативность артиллерии «Лютцова», в основном по району вокзала в городе Кроттинген (Кретинга). Всего он выпустил 207 снарядов 283-мм и 150-мм калибра, еще около 500 добавили эсминцы. На этом, однако, операция не закончилась. «Броненосец» получил приказ поддержать германские войска, занимавшие последние оборонительные позиции на острове Эзель (Саарема). В их распоряжении оставался только полуостров Сворбе (Сырве), соединявшийся с островом узким перешейком. Батареи Сворбе перекрывали своим огнем вход в Рижский залив, так что недаром их удерживали до конца в обеих мировых войнах и русские, и немцы. Теперь перед Сворбе стояли советские войска, готовые к решительному штурму.

К 7.00 24 октября «Лютцов» занял позицию к западу от перешейка, сохраняя полное радиомолчание. Сообщения с берега передавались исключительно катерами, как в XIX веке. Ввиду ожидания атак наших подводных лодок и торпедных катеров эскорт значительно усилился: теперь «карманник» прикрывали дополнительно большие миноносцы Т-23 и Т-28. В 7.20 корабль открыл огонь и 35 выстрелами главного калибра снес маяк Лэу, служивший важным наблюдательным пунктом. Затем оба калибра начали «обработку» береговых батарей и мест сосредоточения наступающих войск. Стрельба вначале корректировалась бортовым «Арадо», но затем гидросамолет был вынужден прекратить свою деятельность из-за низкой облачности. С воздуха отряд прикрывался 4 истребителями FW-190. Однако около 8.30, когда у них кончилось горючее, на сцене появились наши штурмовики. 22 Ил-2 7-го гвардейского авиаполка тремя группами атаковали германские корабли, не только сбрасывая бомбы, но и обстреливая палубы и надстройки с бреющего полета. Пострадал, однако, только эсминец Z-28, в который попало 5 бомб, из которых взорвалась только одна. Спустя 2 часа самолеты 7-го авиаполка сменили 27 «илов» 35-го штурмового авиаполка авиации Балтфлота. Невзирая на противодействие «фокке-вульфов» и мощный огонь (стреляли все орудия, даже 150-миллиметровки), нашим летчикам удалось прорваться непосредственно к «Лютцову». На боевых постах «карманника» появились первые раненые пушечно-пулеметным огнем. Тем не менее, можно считать, что противники разошлись практически «вничью»: помимо значительно пострадавшего Z-28 немецкие корабли получили легкие повреждения, 4 штурмовика не вернулись на аэродромы.

На самом корабле перестала выдерживать даже надежная немецкая техника. В носовой башне вышел из строя досылатель правого орудия, а перекосившийся клапан отвода газов стал препятствовать открыванию затвора. У 150-мм артиллерии вышли из строя 3 элеватора из четырех; снаряды пришлось подавать вручную, при помощи лебедок, что сильно утомляло прислугу и замедляло стрельбу. От непрерывного сотрясения вышли из строя некоторые приборы системы управления огнем. Неполадки в артиллерии сопровождались неприятностями с главными механизмами. Управление оборотами левого вала «застряло» на 19 узлах, тогда как у правого оно оставалось в исправности. Приходилось все время активно действовать рулем, чтобы удерживать корабль на курсе. Надо сказать, что большинство повреждений удалось исправить непосредственно на борту.

За 4,5 часа ведения огня «броненосцу» и сопровождавшим его легким кораблям удалось создать такую плотность огня на ограниченном участке перешейка, которой не знали со времен штурма Севастополя немцами. Только 24 октября он выпустил 304 283-мм, 292 150-мм, 282 105-мм снарядов. Безусловно, в той или иной степени это сказалось на результате нашего наступления: двум германским дивизиям и частям усиления удалось сохранить свои позиции на Сворбе.

В результате столь интенсивной боевой деятельности (к тому моменту «Лютцов» израсходовал больше тяжелых снарядов, чем любой германский линкор 1-й и 2-й мировых войн) орудия оказались сильно расстрелянными – настолько, что не могли обеспечить точную стрельбу даже по площадным целям. Корабль направился в Готенхафен, куда в то же время спешили специалисты фирмы «Крупп» для приведения артиллерии в боеспособное состояние.

Ремонтные работы и погрузка боезапаса чередовались с небольшими выходами на учения. (Немцы проводили их даже в столь жестких условиях, когда над головами то и дело появлялись совсем не «учебные» бомбардировщики противника.) 18 ноября учения пришлось прекратить: советские войска вновь начали атаки на Сворбе. В начале наступления «Лютцов» еще проходил ремонт, так что главная роль выпала его систершипу «Шееру», о чем мы расскажем чуть позже. Бывший «Дойчланд», хотя и шел 24-узловым ходом, поспел только к шапочному разбору. На его долю выпало завершение эвакуации войск у Церельских позиций. Погодные условия и недостаточная активность нашей авиации позволили немцам выполнить задачу без дополнительных потерь, хотя 2/3 защитников Сворбе полегли на поле боя или пропали без вести.

Недоремонтированный корабль протестовал против насилия над техникой. Уже около Готенхафена полностью вышел из строя один из дизелей, для ремонта которого требовалось разобрать водонепроницаемую переборку. Окончательно ликвидировать последствия аварии удалось только к 10 декабря. Тем не менее, даже «хромому» "Лютцову" пришлось выходить в море для прикрытия конвоев в районе Хелы.

Между тем Данцигская бухта в целом и Готенхафен в особенности стали опасным местом. Именно там находилась точка пересечения усилий авиации союзников и Советского Союза. 18 декабря 1944 года суеверные моряки с ужасом заметили, как со стоявшего рядом с "карманным линкором" транспорта «Варте» стаями бегут на землю крысы. Примета оказалась вещей. В 10 вечера начался массированный налет авиации Бомбардировочного командования Великобритании, в котором приняло участи 236 самолетов. Из 836 тонн бомб, сброшенных на корабли, суда и портовые сооружения, на долю «Лютцова» не досталось ни одной, хотя жертвой налета пал не только «Варте», но еще десяток торговых и вспомогательных судов, а также старый броненосец «Шлезвиг-Гольштейн». Его современный коллега отделался небольшой течью в трюме. Тем не менее, командование решило перевести его от греха подальше – в Пиллау, тем более что сооружения "Дойче Верке" в Готенхафене находились в руинах. В конце декабря «Лютцов» прибыл к месту своего последнего базирования.