355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Владимир Ильин » Куб со стертыми гранями » Текст книги (страница 9)
Куб со стертыми гранями
  • Текст добавлен: 9 сентября 2016, 23:30

Текст книги "Куб со стертыми гранями"


Автор книги: Владимир Ильин



сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Глава 2. Счастливчики с “Этернеля” (Х+10)

Наверное, еще сто лет назад мне пришлось бы затратить массу времени, чтобы опросить сотню человек. Представляю, как тяжко приходилось инвестигаторам в двадцатом или в двадцать первом веке… или они тогда назывались как-то иначе? Ведь для того, чтобы задать определенному количеству граждан хотя бы один вопрос, в те времена пришлось бы сначала затратить уйму времени на установление местонахождения каждого из интересующих тебя субъектов, затем примерно месяц мотаться по городу, а то и по всей стране – так вроде бы назывались тогда административно-политические единицы? – чтобы встретиться с каждым свидетелем, а при этом наверняка кто-то будет занят, другой будет в отъезде, третий будет лежать в реанимации после инфаркта миокарда, а четвертый – хоронить кого-нибудь из близких родственников, так что встречи с ними придется отложить еще на неопределенный срок… Неудивительно, что расследования даже довольно простых дел тогда тянулись несколько месяцев, а то и лет. И уж совершенно невозможно представить, какой памятью надо было обладать свидетелям, чтобы, скажем, через два-три года они смогли точно описать какой-нибудь очень важный для следствия эпизод…

Нам-то теперь намного проще проводить такие опросы. Достаточно устроиться поудобнее там, где твоя душа пожелает, подсоединить свой комп-кард к инфосети, войти в раздел “Персоналии” и скопировать оттуда все данные индивидуального учета об интересующих тебя личностях. А это почти две сотни различных официальных параметров, с помощью которых ты можешь взять нужного тебе человека все равно что голенького на свою ладонь и рассматривать его с разных сторон. Нет-нет, никакого нарушения прав личности на интимные тайны и на личную жизнь при этом не происходит. Во-первых, злоупотреблять этой возможностью даже Инвестигация не имеет права, а во-вторых, большинство из пунктов комп-анкеты заполняет сам человек, а он всегда может отказаться давать какие-то данные о себе…

Но это лишь первый и самый легкий этап инвестигации.

Далее ты связываешься по радио-, видео-, голо– или вирт-связи – это уж как тебе будет угодно – с искомой персоналией и задаешь ей свои вопросы. Да, конечно, и в наше время может так случиться, что именно в этот момент свидетель будет занят какими-то неотложными делами и не сможет откликнуться на твой вызов. Или откликнется, но тут же выяснится, что он не хочет с тобой разговаривать на эту тему, потому как ты в качестве официального лица не внушаешь ему должного доверия и трепета или, например, затронутый вопрос представляется ему настолько интимным, что он отказывается обсуждать его по какой бы то ни было связи – и бесполезно убеждать его в полной секретности переговоров и в полной легитимности его допрашивания: по закону, у каждого человека есть право не подвергаться допросу по средствам связи.

Тогда у тебя остается две возможности. Первая (применяемая в том случае, когда тебе ох как не хочется отправляться на другой край света только для того, чтобы в течение двух секунд выяснить абсолютно пустяковый вопрос, задаваемый ради соблюдения необходимых формальностей): оказать на упрямца всевозможное психологическое воздействие в широчайшем диапазоне, начиная от стука кулаком по столу и запугивания страшными карами и кончая неприкрытой, грубой лестью и нижайшим заискиванием. И вторая – если все-таки свидетеля не удается отловить ни по связи, ни “живьем”: воспользоваться фантоматом, на котором смоделировать по известным тебе данным личность интересующего тебя человека (естественно, чем больше сведений о нем у тебя имеется, тем ближе будет эта модель к оригиналу), а затем поразвлечься общением с голографической копией человека. Говорят, в отдельных случаях это помогало инвестигаторам даже больше, чем при беседе с живым оригиналом, хотя, опять же в соответствии с законом, использовать полученные от модели ответы в качестве улик или доказательств, а также ссылаться на них категорически запрещается…

Вообще-то, то, чем я собираюсь заняться, покинув космопорт, больше относится к компетенции Инвестигации, чем Щита, но хардер, а особенно первоуровневый, должен уметь выполнять функции любого должностного лица. Если понадобится принять решение на уровне глобальной политики – он примет его, не надеясь ни на какие органы власти. Если потребуется провести расследование и выявить виновных – он сделает это, не перекладывая эту обязанность на Инвестигацию или полицию. Возникнет необходимость исправить положение дел – он выработает план неотложных мероприятий и сам же реализует его. И даже если обстановка сложится так, что кого-то нужно будет покарать за совершенные преступления вплоть до самой высшей меры – он сможет и вынести вердикт, и привести его в исполнение.

Правитель, врач, судья и палач, и еще множество специалистов в одном лице – вот кто такой хардер.

Армия, полиция, суд, службы спасения и безопасности и еще множество других органов – вот что такое Щит как объединение хардеров.

Возможности и полномочия – огромные. Но зато велик груз ответственности перед человечеством.

На том и стоим…

Вопрос, который я собираюсь задать каждому из тех, кого разыскиваю, вполне логично вытекает из теории Стаунтона-Кинга: по какой причине вы не явились на злополучный рейс “Этернеля”? Иными словами: как вам удалось избежать гибели?

Согласен, для некоторых этот вопрос прозвучит не просто по-дурацки, но и как бы издевательски. Однако альтернативы ему я не вижу. Тем более, что, помимо информации, которую я надеюсь получить, меня интересует еще и реакция свидетелей на то, что именно хардеру пришло в голову опрашивать их на сей счет.

Поэтому естественно, что в ходе первого же экспресс-опроса по видеосвязи мне приходится выслушать немало неприятных высказываний в свой адрес лично и в отношении всех хардеров вообще.

– … С каких это пор и с какой стати хардеры интересуются катастрофами, а тем паче – не погибшими, а выжившими? Вам там что – совсем уже делать нечего?!…

–… Лучше бы вы приняли меры к этим сволочам, которые малюют голографическими маркерами всякие пакости на стенах!.. Дождетесь вот, в один прекрасный день подам на вас жалобу за то, что вы не обеспечиваете порядок в городе!..

–… А хотите, расскажу один анекдот по этому поводу?.. На улице собралась большая толпа, и кто-то из прохожих ко всем пристает: “Что случилось? Что случилось?”. Ему отвечают: “Да ничего не случилось” – “Почему же тогда собралась такая толпа?” – “А просто каждый хочет убедиться, что ничего не случилось”…

–… А что, разве я совершил какое-то преступление, не отправившись к праотцам на этой космической развалюхе?!.. Какое вам дело, почему я не полетел? Или вы считаете, что нет таких причин, которые всякому нормальному человеку хотелось бы скрыть? По-вашему, если меня прохватил в тот день жутчайший понос, то я должен дать об этом объявление во Всемирную Сеть?!..

–… Знаете что? Я на вас в суд подам за клевету!.. Не надо отпираться, что вы ничего такого не сказали!.. Невооруженным глазом видно, как вы подозреваете, что я подложил на корабль бомбу, а сам коварно не явился на посадку!.. Но я хочу вас заверить, молодой человек: это – самый гнусный навет за всю мою жизнь!.. И вообще, больше я разговаривать с вами не желаю, так что отныне, если вам неймется, обращайтесь к моему адвокату!..

К счастью, не все из опрошенных вели себя агрессивно. Такие, как правило, удивленно поднимали брови, смущенно улыбались или пускали счастливую слезу, но все-таки удосуживались ответить на мой вопрос…

–… Дело в том, что накануне мне приснился вещий сон… Я видела такую высокую красивую женщину в цветастом сарафане, но босую… на голове у нее был венок из полевых цветов, а в руке почему-то красовался серп… Да-да, именно серп, я видела этот инструмент однажды в Этнографическом музее… И она мне сказала: “Лора. тебе ни в коем случае нельзя сегодня покидать Землю!”…

–… А Бог его знает, что это мне брякнуло в башку не лететь!.. Как сейчас помню: собираю я свои шмотки-манатки, а сам думаю: и чего это мне угораздило лететь именно сегодня? Дай-ка, думаю, не полечу я сегодня никуда, а предки мои никуда не денутся: год ждали, так неужели еще месячишко не подождут?.. Завалюсь, думаю, сейчас в какую-нибудь клоаку, напузырюсь под завязку метагликоля – в общем, приятно проведу время… А полечу в следующем месяце, ведь каникулы у нас дли-и-нные!..

–… Вы верите в дурные приметы, хардер? Лично я – даже очень!.. Все надо мной из-за этого частенько подсмеиваются, но я всегда в это верил и буду верить до конца жизни!.. Вот и в тот день меня спасла очередная примета: уже надо отправляться в космопорт, а у меня шнурок на левой ноге всё развязывается и развязывается! Я уж его и так, и этак – ни в какую!.. Ба, думаю, это меня наверняка Господь предупреждает… А потом жалюзи в гостиной возьми да грохнись ни с того, ни с сего! А ведь это самая страшная примета, хардер, когда жалюзи-то падают без причины!.. Значит, жди покойника в доме!.. Ну уж нет, думаю, не дождетесь вы в моем лице покойника!..

–… Лично я во всякую чушь не верю и вам не советую. И вижу я в своем якобы чудесном спасении, хардер Лигум, проявление одной из тех сил, которые лежат в основе всего сущего во Вселенной… Как, вы не знаете, что это такое? Неужели ни разу не читали моих трудов об устройстве мироздания? Так знайте: нет в мире ни Господа Бога, ни Дьявола, и ни добра, ни зла… Лишь две вещи правят бал под солнцем: возможность и вероятность. По поводу первой я так скажу: в мире всё возможно. А что касается второй, то вероятность какого-либо события никогда не равна нулю!.. Вероятно ли было, что я потеряю билет на тот проклятый рейс? Едва ли: ведь обычно я никогда ничего не теряю и, прежде чем куда-то отправиться, тысячу раз проверю, всё ли взял… Но возможность такая, тем не менее, существовала, а это значит, что когда-нибудь она должна была быть реализована, не так ли?..

– … А вы сами как думаете, хардер?.. Как, по-вашему, может ли человек споткнуться абсолютно на ровном месте, да так, чтобы сломать себе при этом ногу, да не просто сломать, а сразу в трех местах? А ведь именно это и произошло со мной накануне вылета на “Этернеле”… И что бы там ни твердили некоторые умники о возможности и вероятности, но лично я всегда придерживаюсь того мнения, что судьба каждого человека является на самом деле программой, заложенной в некоем гигантском вселенском суперкомпьютере, а программу эту может изменить лишь тот, кто составлял ее…

Как и следовало ожидать, большинство из таких ответов на мой вопрос никакой значимой информации не давало. Разве что напрашивался глубокомысленный вывод о том, что одним действительно помешали улететь с Земли объективные обстоятельства, а другими руководили какие-то “таинственные предчувствия”, “тревожные приметы” и “босые женщины с серпами”…

А вот анализ поведения свидетелей во время беседы со мной, к которому я подключил и своего Советника по психологии, оказался намного более интересным. Он показал, что всех не явившихся на старт “Этернеля” можно разделить на две группы. К первой (примерно одна треть опрошенных) следует отнести тех, кто не делал никакой проблемы из своей неожиданной удачи и охотно высказывал различные, пусть даже самые абсурдные, соображения на этот счет. Но другая, и самая многочисленная категория “счастливчиков” явно была недовольна моими расспросами и всеми способами стремилась скрыть истинные причины своего везения. При этом они либо вообще отказывались отвечать, либо откровенно дурачились, неся всякую ахинею, либо, наконец, просто-напросто врали, причем так неуклюже, что это было видно и без помощи Психолога…

Зачем это им понадобилось? Почему они так хотели скрыть правду о том, как им удалось избежать смерти?

Наверное, мне вряд ли удалось бы самому ответить на эти вопросы – во всяком случае, на этом этапе предпринятого мною расследования, но в дело, как всегда, вмешался Его Величество Случай, в который так упорно не верил один из опрошенных мною свидетелей.

По чистой случайности, один из “счастливчиков” (именно так я окрестил для себя несостоявшихся пассажиров “Этернеля”) оказался недоступен для меня. Это был некто Вен Гофманов, по основной профессии – эвтанайзер<Эвтанайзер – медицинский работник, осуществляющий эвтаназию, т.е. умершвление безнадежно больных людей по согласованию с их родными и близкими (фантастич.)>, а на досуге – заядлый покоритель горных вершин, каковыми, несомненно, считал лишь такие, которые находились на высоте не ниже пяти тысяч метров над уровнем моря. На мои неоднократные попытки установить контакт всеми доступными способами Гофманов не откликнулся, в информарии, в разделе “Погибшие за последние сутки”, куда я на всякий случай заглянул, он тоже не значился. Поскольку в личном файле эвтанайзера вместо ближайших родственников почему-то было указано: “Кот Порфирий”, то я навел справки и выяснил, что за этим обозначением скрывается отнюдь не домашнее животное, а всего-навсего ближайший друг и ближайший сосед Гофманова по лестничной площадке свободный художник-концептуалист Константин Порфирьев. С ним-то я и связался, в надежде, что он не брал практических уроков по безболезненному умерщвлению у своего дружка во время дружеской попойки. Кстати, если “Кот” действительно отправил Вена на тот свет, то это объясняло бы сразу две загадки: и причину неявки эвтанайзера-альпиниста в космопорт, и его загадочное молчание в ответ на мои запросы…

Однако, по словам самого Порфирьева, всё было намного проще. Да, последний раз он видел Гофманова утром того рокового дня, то есть, всего несколько часов спустя после взрыва “Этернеля”. Вен тогда двинул прямиком в Тибет покорять очередную Джомолунгму… Ах, эта вершина находится в Гималаях? Ну, да неважно!.. Знает ли он, почему его друг не отправился на “Этернеле”? Конечно!.. Ведь всё это происходило у него, Порфирьева, на глазах. Когда он зашел накануне вечером к Вену попрощаться перед дальней дорогой, тот сидел на уже готовых чемоданах, но был почему-то бледен, как оживший покойник. Когда Порфирьев осведомился, что произошло и не нужно ли вызвать амбуланцию, Гофманов неожиданно ожил еще больше и предложил обмыть предстоящее расставание “как полагается”. И они обмыли. Да так, что когда Порфирьев с трудом оторвал чугунно-больную голову от стола, прямо за которым они с дружком заснули, было уже три часа ночи. Делать нечего – посокрушавшись, разбуженный Гофманов выпроводил “Кота” из своей квартиры и лег спать… Правда, при этом Вен вовсе не выглядел переживающим опоздание на корабль. Более того, прощаясь в дверях с Порфирьевым, он почему-то вынул из кармана какой-то небольшой темный предмет и с нежностью поцеловал его – естественно, “Кот” решил, что у его друга еще не до конца выветрился алкоголь из головы… А утром Гофманов зашел к Порфирьеву и сообщил, что решил “полазить по Тибету”, раз уж до следующего старта дальнорейсовика на Нептун, куда Гофманов завербовался, остается целый месяц…

– Вы не спрашивали у вашего друга, что за предмет видели у него накануне? – спросил я Порфирьева.

– Не-ет, – растерянно протянул он. – Как-то даже и не вспомнил…

И тут меня вновь осенило.

– А скажите-ка, Константин, – сказал я, – вы не замечали за вашим другом в последнее время никаких странностей?

Он задумчиво почесал свою седую бороду. Несмотря на свои тридцать два года, Порфирьев был седовлас с головы до пят: его угловатый череп был покрыт длинным седым “ежиком”, кустистые брови были тоже грязно-белыми, а классическая бородка клинышком и вообще выглядела позаимствованной у полярного филина.

– Странностей? – переспросил он. – Да пожалуй, никаких… Если только не считать его везения… Вену в последнее время везло просто как бешеному, – уточнил он.

Сердце мое екнуло.

– Что вы имеете в виду? – спросил я.

И тут Порфирьев поведал мне кое-что интересное.

Бывают люди, которым ни в какую не везет. Про таких говорят – “везет, как утопленнику”… А Гофманов, судя по рассказу его друга, принадлежал к другой категории – “родившихся в рубашке”. Правда, раньше почему-то это никак не проявлялось… А с недавнего времени – с какого именно, Порфирьев затруднялся определить – эвтанайзер вдруг стал выигрывать все публичные конкурсы с призами… ну, всякие там лотереи, тотализаторы, и прочая дребедень, на которую раньше он и внимания-то не обращал … Кстати, он довольно неплохо на этом заработал… Потом еще случилась история в горах… Сам Порфирьев там, правда, не был, но как-то раз к Гофманову заявились его дружки-альпинисты, с которыми он вместе лазит то по Тибету, то по Кавказу, и поведали за “чашкой чая” – многоградусного, разумеется – что как-то раз Вен шел под отвесной “стенкой” и в одном месте задержался буквально на три секунды, чтобы поправить рюкзак, а в следующее мгновение тропу, по которой он должен был вот-вот пройти, засыпало тяжелыми каменными глыбами…

Так туман, окутывавший дело “счастливчиков, начал постепенно рассеиваться.

Теперь, когда я уже знаю, в каком направлении вести поиски и что именно искать, работать становится гораздо легче.

И в последующие два дня я убеждаюсь, что у “счастливчиков”, показавшихся мне подозрительными, имеется несколько общих признаков. Например, им всем неизменно везло и до катастрофы спейс-лайнера – правда, в течение разного периода времени: у одних эта “полоса везения” началась год, а у других – всего несколько дней назад… И кое у кого из них родственники или знакомые видели небольшие предметы, непонятно откуда взявшиеся и непонятно для чего предназначенные. У других таких предметов никто не видел, но кто может поручиться, что они не замаскированы под какую-нибудь невинную безделушку: зажигалку, брелок, пудреницу, комп-нот, наконец?.. На основе показаний посторонних свидетелей мне даже удалось установить, как эти предметы называются.

Правда, ничего мне это не дало.

Ни Лингвист, ни другие Советники, к которым я обратился в режиме циркулярного запроса по комп-связи, не ведали, что это слово означает, является ли оно сокращением или аббревиатурой, на основе какого языка образовано и к какой отрасли человеческой деятельности относится.

Предмет, который, судя по всему, способен принести невероятную удачу своему хозяину, называется “регр”.

Глава 3. Лик Шерманов (Х+17)

Мне кажется, что я уже знаю о нем всё. Как он уверенно расхаживает, постоянно держа руки в карманах. Как то и дело широко улыбается, откидывая при этом свои длинные черные волосы со лба. Как щурится, разглядывая кокетливо шествующих мимо него девиц – которые сразу начинают держаться неестественно, словно их притягивает невидимое мощное поле, излучаемое этим типом. Как он ест, пьет, водит машину, аэр, яхту, как играет в теннис, как охотится на искусственных медведей, как играет в комп-игры, преимущественно – в так называемые “стрелялки”…

Есть лишь две вещи, которые я никогда не наблюдал с его стороны, и поэтому я не ведаю, каков он, когда делает это.

Это – работа и секс.

Первое – потому что он уже не работает с полгода. Раньше, говорят, он был довольно неплохим интерпретатором, причем специализировался по части голо-боевиков. Возможно. Но лично у меня нет никакого желания смотреть на него, скажем, в образе Георгия Ставрова или Гала Светова. Мне почему-то кажется, что такой тип способен испортить любой образ. Кроме того, я не люблю боевики…

А второе – потому что я еще не дошел до того, чтобы фиксировать каждый эпизод его удачливой жизни. Да это и не требуется. Ведь я успел изучить его настолько, что, если надо, могу представить, как он ведет себя в постели. Только это вообще противно представлять, а с его участием – и тем более… Как и вообще наблюдать за ним, таким уверенным в себе красавчиком с размашистыми манерами, привычкой держать руки в карманах брюк и широкой не то улыбкой, не то ухмылкой во весь рот…

А в самом деле, почему бы ему не ухмыляться?

Он один, как перст – ни детей, ни жены. Работа у него – не пыльная. Можно сказать, что ее нет совсем. Ну, разве это работа – скупка и перепродажа акций различных компаний? С нынешними средствами связи и прочей техникой для этого вовсе не надо торчать с утра до вечера на бирже или в каком-нибудь офисе. В любой момент – лежа в ванне номера “люкс” роскошного отеля или на залитом щедрым южноамериканским солнцем пляже, сидя в ночном баре или в вирт-театре, мчась на машине по улице или на аэре в небесной синеве – достаточно передать по электронной почте свое пожелание купить или продать не существующие в виде материальных объектов вещи – и сделка мгновенно будет зафиксирована соответствующим транспьютерной программой. Да, работа с виду нетрудная, но в то же время рискованная, как труд ловца тигровых гадюк. Потому что буквально ежесекундно ты рискуешь потерять всё, что имел, и остаться без единого юма. Не успеешь оглянуться – и нечем будет оплатить проживание в гостинице, автомобильный скутер, взятый напрокат под залог, и даже тот скромный обед в дорогом ресторане, который ты имел несчастье заказать за несколько секунд до своего банкротства…

Однако тот тип, за которым я наблюдаю вот уже неделю, не боится прогореть и остаться ни с чем.

Потому что у него есть “регр”.

Правда, я ни разу не видел, чтобы он им пользовался. Но, если вдуматься, то это неудивительно. Кто знает, может быть, прибор спрятан в зажигалке, которой он пользуется, корча из себя любителя старины, когда раскуривает вонючую белую трубочку, которую в прошлом веке называли “сигаретой” и которая в нашем мире стоит столько же, сколько полет на аэре вокруг земного шара? Или в брелке со связкой магнитных ключей и длинной золотой цепочкой, которую он имеет обыкновение то и дело небрежно накручивать на палец…

Во всяком случае, ему везет поистине чудовищно, и, оставив неприбыльную профессию интерпретатора вымышленных образов, он сколотил довольно приличное состояние, позволяющее ему сейчас чувствовать себя внучатым племянником какого-нибудь брунейского шейха.

Сейчас я сижу в номере отеля, который он снял сегодня утром, и жду его. В моей душе теплится слабая надежда на то, что хоть сегодня-то наша встреча состоится.

Отель называется “Обитаемый остров” и расположен он в центре Интервиля, бывшего вплоть до середины прошлого века столицей Евро-Наций. Номер не самый перпендикулярный, выражаясь молодежным жаргоном, бывают и гораздо перпендикулярнее, и не надо далеко ходить за примером, а достаточно подняться хотя бы двумя этажами выше, где находится не сто с лишним, а всего два десятка номеров, потому что в каждом из них можно свободно играть в скейборд-бол, и где несколько тонн всевозможной аппаратуры старательно создают постояльцу ту окружающую среду, которую он пожелает. Хотите, чтобы вам казалось, будто вы очутились на лесной поляне где-нибудь в среднеевропейской полосе? Пожалуйста, и кровать вам сделают в виде шалаша, вкусно пахнущего сеном и свежесрубленными еловыми лапами… Желаете провести время на бретонском пляже? Нет проблем, и в небе над серыми волнами Атлантики будут явственно орать чайки, а в вашу физиономию будут лететь соленые брызги…

Здесь же, где остановился мой подопечный, к роскоши можно отнести лишь аппаратуру. Кто знает, может быть, в этом типе все еще дремлет ностальгия по своему интерпретаторскому прошлому, которую он пытается заморить экзерсисами на досуге? Как бы там ни было, но номер оснащен и вирт-реалом, и голографом-персонификатором новейшей модели, который я в конце концов включаю, чтобы скрасить свое ожидание.

В конце концов, имею я право организовать себе досуг за счет того, по чьей вине торчу в четырех стенах, как проклятый, вот уже полдня?

Подключив к “персонсу” свой комп-нот, где хранятся записи объекта моей слежки, сделанные скрытой камерой, я вывожу на голо-экран подходящее изображение этого типа в анфас и во весь рост, а затем делаю его объемным и анимирую. Теперь, когда голо-экран почти не виден, а всеми действиями модели управляет комп, извлекающий из банка данных наиболее характерные реакции оригинала на внешние раздражители, создается впечатление, что этот человек живьем стоит напротив меня, попыхивая сизым дымком сигареты.

Что ж, раз все мои усилия встретиться с этим типом лично до сих пор не увенчались успехом, то, может быть, его персонификация сможет мне дать ответы на кое-какие вопросы?

Надейся, надейся, Даниэль, надежды хардеров питают…

– Добрый день. Я – хардер Лигум, – говорю я, пристально глядя на человека напротив себя. – У меня к вам есть очень важное дело.

Как и следовало ожидать, он ухмыляется так, словно я пригласил его вначале поужинать в роскошном ресторане, а затем провести со мной ночь в дешевом мужском борделе.

– Как вас зовут? – сурово спрашиваю я.

Он отворачивает голову, подставляя моему взору свой орлиный профиль с крепкими желваками на скулах.

– Меня зовут Лик Шерманов, – слышу я его голос с характерными тягучими гласными (“за-а-а-в-у-у-т”, “Ш-е-а-рман-а-аф”). – А в чем дело-то, хардер?

Перед словом “хардер” имеется небольшая запинка: видимо, не найдя в записях ни одного эпизода, где бы персонифицируемый употреблял это слово, комп вынужден был сложить его, как из кирпичиков, из отдельных фонем.

Хорошая машина.

– Ваш возраст? – продолжаю “допрос” я. Вопрос излишен, потому что я прекрасно знаю все биографические данные этого типа, но мне сейчас важно проверить, как работает персонификатор, насколько реально он воспроизводит личность этого Шерманова.

Человек на голо-экране снова ухмыляется и отшвыривает щелчком недокуренную сигарету куда-то за границы кадра. Не сомневаюсь, что в жизни он не промахнулся мимо раструба “мусорника”.

– Да уж не мальчик-колокольчик, – отвечает, наконец, он. – Возраст Иисуса Христа. А значит – опасный… Помните, как там у Высоцкого, хардер: “На цифре тридцать семь с меня в момент слетает хмель”?.. Или вы бардами прошлого не интересуетесь?

– Во-первых, – так же сухо, как если бы я беседовал с этим человеком наяву, говорю я, – возраст Христа означает тридцать три года, а не тридцать семь, а во-вторых, поэзию, в том числе и прошлых веков, я знаю не хуже, а может быть – и лучше вас… Вот что мне скажите: почему вы избегаете встречи со мной?

Вопрос коварен, и мне интересно, как из расставленных мною сетей выпутается программа-персонификатор. С одной стороны, у меня есть все основания полагать, что Шерманов не знает о том, что я целую неделю вел за ним наблюдение. Однако то, что он проявлял чудеса ловкости, ускользая из-под самого моего носа, свидетельствует о том, что приборчик под названием “регр” постоянно предупреждал его о моем желании встретиться с ним.

– А разве я избегаю? – бурчит этот тип, своим излюбленным жестом отбрасывая свои длинные волосы со лба к затылку. – С чего это вы взяли, хардер?

Что ж, эта машина действительно обладает недюжинными возможностями. Не то, что стандартные персонификаторы в нашей Академии, которые при подобных трудностях (например, когда ты персонифицируешь Наполеона Бонапарта и начинаешь ехидно допытываться у него, отравили ли его в свое время на острове Святой Елены или он стал жертвой естественного недуга) чисто по-женски норовили отвечать на каверзный вопрос встречными вопросами типа: “А вы уверены, что хотите знать это?” или “А почему вас это интересует?”…

– Судите сами, – предлагаю тем временем упрямцу я. – На мои вызовы по любым средствам связи вы предпочитаете хранить гордое молчание. Даже не удосуживаетесь ткнуть кнопку ответа, чтобы спросить: “Алло, кто это?”… Как ни странно, все мои попытки захватить вас врасплох потерпели неудачу. Например, если я ждал вас в вестибюле отеля, то вы почему-то решали покинуть здание через запасной выход. Если же я принимался караулить вас буквально под дверью вашего номера – то именно в этот день вы почему-то вообще не спешили показываться на глаза, а когда я, призвав на помощь дежурного портье, врывался в номер силой, то оказывалось, что вы решили, вместо утренней зарядки, спуститься из окна по пожарной лестнице. И так далее… Если я стремился перехватить вас на улице, то вы сворачивали в ближайший магазинчик и уходили оттуда через “черный ход”. В ресторанах и барах вы таинственным образом исчезали, стоило мне сделать поползновение на приближение к вашему столику… А помните, в прошлый вторник, когда вы нежились в постели у вашей очередной любовницы, а я тайком забрался на ее виллу? Не странно ли, что буквально за несколько секунд до моего появления в спальне, вы вдруг прерываете акт изъявления своей страсти к этой даме и, полуодетый, убегаете якобы в туалет, откуда, через крохотное оконце, – в кусты и далее через забор?.. Всё это, кстати, изложила мне ваша пассия, когда пришла в себя – но не от моего вторжения, а от вашего внезапного бегства… Как вы объясните всё это, Шерманов?

Секунду персонификация молчит, застыв в неподвижности, и я уже начинаю думать, что и на старуху бывает проруха и что даже самая сложная техника может “зависнуть”, когда комп, наконец, справляется с проблемой, и Шерманов развязно машет рукой, широко осклабясь:

– Ну ладно, ладно, хардер, – заявляет он. Не хватало еще, чтобы в приступе дружелюбия и в знак примирения он похлопал меня по плечу! – Давайте не будем вспоминать прошлое, ладно? Как там гласит пословица? “Кто прошлое помянет, тому…” – что вон, а, хардер? – Он издевательски нацеливает на меня свой указательный палец (еще одна из его отвратительных привычек). – Глаз, правильно? А зрение надо беречь, не так ли? Потому что “око за око, зуб за зуб”… Да и вопрос-то ваш выеденного яичка не стоит, верно – ведь мы с вами уже беседуем, разве не так?

Только тут до меня доходит, что беседую-то я все-таки с моделью, “фантомным” изображением, а не с живым человеком, и я разжимаю свои сведенные судорогой отвращения и неприязни челюсти, чтобы прервать словесный понос, который вдруг прохватил моего “собеседника”.

– Ладно, – говорю я. – Пусть будет по-вашему, Шерманов. Забудем и замнем… И перейдем непосредственно к делу. Что вы можете сказать мне насчет того приборчика, который вот уже полгода всегда находится при вас, куда бы вы ни отправлялись? Где вы его приобрели и каким образом? И только не врите, потому что с этого момента каждое ваше слово фиксируется и может быть впоследствии использовано против вас!..

Фигура, стоявшая передо мной в обычной позе Шерманова: руки – в брюки, нос задран – вдруг отшатывается с видом очень естественного удивления. Он даже руки из карманов достал!


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю